my secret friend

Последние осенние лучи просачиваются через плохо закрытые жалюзи в моей спальни, заставляя лениво просыпаться. На часах было девять утра, на экране сообщение от Эзопа с каким-то вложением. — Такие сложные мемы с утра, я не понимаю, — расстроенно вздохнул я и напечатал ему тоже самое, — злые люди. Мы сидим в кофейне рядом с моим домом, Майк сегодня весь в розовом цвете, и смотрится так забавно на фоне Эзопа, который перекрасил волосы в темно-зелёный и оделся во всю самую чёрную одежду на свете. — Чё смеёшься, Бальса, мем понял? — Вы похожи на зефир и болгарскую мятную шоколадку, — хихикнул я, — точно, может подарить Эндрю деньги в огромной коробке с конфетами… — Кому? — Я разве не рассказывал? Познакомился, короче, с мальчишкой на кладбище… Эзоп прерывает меня кашлем, потому что он захлебнулся глотком кофе, Майк заботливо похлопал ему по спине и кинул в меня скомканную салфетку. — Когда ты стал на путь неформала, чтобы знакомиться на кладбище? — Тихо спросил Эзоп, когда откашлялся. — Он не неформал, — я закрываю глаза и цокаю языком, — Эндрю живёт в храме рядом. — Окей, ты совратил священника… — Да нет же, он просто могилы копает, — обиженно надулся я и скрестил руки, — он милый и всегда ждёт меня, в отличие от занятых друг другом вас. — Я кажется понял, о ком ты, — Карл допил свой кофе и отодвинул чашку, — когда-то я гулял в небольшой компании неформалов, и мы встретили мальчика, который там помогал копать ямы. Я тебе рассказывал о нём и ты решил пойти с ним познакомиться что-ли?.. — Да? Я не помню, чтобы ты рассказывал об этом, прости. И нет, я его случайно встретил. Мне хотелось с кем-то поговорить, а он как раз копался рядом. — Мог бы позвонить мне… — Короче, у него день рождения сегодня и я хочу сделать ему интересный подарок. Кое-что я уже придумал, осталось купить огромную коробку со сладостями, — я встал чтобы пойти за новой чашкой какао, не забывая потискать Майка и Эзопа за щёки, — и расскажу ему о своих сладеньких друзяшках, которые меня вдохновили на этот подарок, ха-ха. Огромная фиолетового цвета коробка, наполненная разными сладостями и даже открытка сделанная из драже и шоколада, красовалась у меня в руках, я оставляю небольшую записку на столе, что ухожу к другу, потому что отец скорее всего заметит записку, чем сообщение на телефоне. — К другу, — повторяю в голос, хотя это больше похоже на вопрос самому себе, — у нас с ним странные отношения, но я надеюсь, что он тоже считает меня другом. Выпиваю сразу три таблетки, чтобы ненароком не испортить прогулку себе и Эндрю, потому что лёгкая боль в висках меня мучает с самого утра, я чувствую себя сегодня слишком рассеянным, постоянно проверяя время на ручных часах, и даже забыл сдачу в магазине… Вишнёвого цвета костюм, с мелкими золотистыми узорами на рукавах, коричневые ботинки в стиле оксфорды, коробка под рукой и небольшой пакет с главным сюрпризом. Я посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся, мне нравится носить нормальную одежду, а не белые пижамы и длинные рубашки… Мне нравился белый цвет, пока он не заполнил мою палату, одежду и жизнь. Я не заметил, как начал курить так часто, обещаю себе что буду контролировать это, если не забуду… Наше место встречи — огромный дуб, который находился рядом с клумбами, они были и позади храма. Листья уже активно опали, но он рос прямо у огромной высокой стены, которая создавала линию тени, где можно было спрятаться от солнца — там я вижу Эндрю, который, кажется, уснул. Он долго ждал меня?.. Сухие листья предательски шуршат под ногами, но стараюсь идти тихо, чтобы не разбудить его, он сидел в полуоборот и я сел рядом так, чтобы его лицо было в мою сторону. Эндрю смущался, когда я пытался разглядывать его, вечно отворачиваясь или скидывая пышные пряди отросшей чёлки на лицо, и я не упущу момент, чтобы наконец-то нормально посмотреть на него. Его веки слегка подрагивают и пышные белоснежные ресницы вместе с ними, его кожа такая тонкая, местами виднеются фиолетовые сети капилляр, на бледной щеке заметен недавно затянувшийся шрам в виде креста. Черты лица этого мальчика такие же тонкие, как и его руки, и я не понимаю, как он может каждый день выполнять эту тяжёлую работу. Моя рука непроизвольно тянется к его лицу, аккуратно поглаживая розовый шрам на щеке, Эндрю спит не чутко, или мои касания так невесомы? Если я сейчас сделаю это, прощу ли я себя? Простит ли он, если я разбужу его этим… Мои губы мягко касаются его, он оказывается очень теплым, хоть и выглядит как снежинка. Губы Эндрю очень тонкие, мне удается охватить его нижнюю губу, оставив лёгкий поцелуй. От него пахло ладаном и свежей выпечкой, и я вспоминаю, как говорил что помогает с выпечкой воскресного хлеба. Мои щёки слегка краснеют, как только я осознаю, что я сделал, мне не стыдно, и я пытаюсь оправдать этот поступок, но мысли сбиваются, когда Эндрю просыпается, потому что рядом с ним что-то громко падает с дерева. На бледных щеках появляется лёгкий румянец, когда он замечает меня так близко. — Привет, малыш, — я вручаю ему огромную коробку, из-за которой не видно моего лица, — с днём рождения! — Что это?! — Это подарок который ты просил, просто я немного упаковал твои деньги. — Я хихикаю и выглядываю из-за коробки чтобы увидеть его реакцию. Эндрю осторожно приоткрывает её, его глаза удивлённо бегают по содержимому коробки, и лишь спустя пару минут он решается запустить туда руку и вытянуть одну из конфет. Это большой мармеладный шарик, с мелкими разноцветными карамельными звёздами внутри. — Эту красоту можно кушать, если что. — Спасибо, — его голос дрожит и он забирает у меня коробку, чтобы крепче обнять её, — мне хватит этого до самого Рождества… — Ты получаешь сладости на Рождество? — Ага. Эндрю отнес эту коробку к себе и быстро вернулся обратно. Я ужасно хотел выкурить две сигареты подряд, когда в мои мысли нагрянул вопрос, насколько сладкие будут губы Эндрю, если поцеловать его, после этой мармеладной конфеты… Он быстро подбежал ко мне, на щеках все ещё был лёгкий румянец и мальчик выглядел оживлённым и готовым отправиться в путь. — Лука? — Эндрю тихо позвал меня и потянул за рукав пальто, чтобы я остановился. — Что такое? — Мы можем пойти дорогой… где будет меньше всего людей? — Ты боишься людей? — Я не хочу чтобы меня видели, — с каждым словом он становился все тише, — я боюсь их взглядов. — Зря, ты очень красивый. — Что?.. — Что. Мы оказываемся на смотровой площадке, которая расположена параллельно от беседки, с которой мы смотрели на город в прошлый раз. Всю дорогу я рассказывал ему о том, чем я занимаюсь, Эндрю признался, что не дружит с техникой и даже не представляет как можно поменять лампочку или починить розетку, но с интересом слушал о моих изобретениях, и одно из них я решил подарить ему, это и будет главным подарком. Я подхожу к стойке с биноклем и заменяю его на свой, который сделал ещё в студенческие годы, но подключил к аккумулятору только вчера. — Я не знаю какое у тебя зрение, но если двигать это колёсико, — я тяну его за рукав заставив подойти ближе и показываю пальцем, — то изображение будет приближаться, а когда начнёшь четко видеть, то зафиксируй этой кнопкой. Эндрю кивает головой и медленно подходит к стойке с биноклем. Мальчик неуверенно смотрит в него, и начинает двигать колёсико. Я тоже опускаю взгляд на город внизу: сейчас довольно быстро темнеет, но на небе всё ещё видна полоска заката, огромный мост уже весь в огнях, а поток машин потихоньку уменьшается. Краем глаза я наблюдаю за Эндрю, который увлечённо рассматривает что-то внизу. Я кладу руку ему на плечо, когда замечаю, что он слегка дрожит. Мальчик отрывается от бинокля и неожиданно быстро и крепко обнимает меня. — Тебе было видно? Я глажу его по мягким волосам, пока он прячет своё лицо у меня на плече. Его руки так крепко держат меня, он оказывается не такой слабый, и правда, ха. — Да, этот город такой красивый… Эндрю отстраняется от меня, я замечаю, что в уголках его глаз собрались слёзы и тянусь в карман за салфетками, но меня останавливают его руки, которые поворачивают мою голову к нему. Одна слезинка успевает скользнуть по его щеке, и мальчик судорожно притягивает меня к себе. Губы Эндрю дрожат, но он начинает неумело целовать меня. Этот поворот событий меня сбивает с колеи, я хочу что-то сделать, но тело практически парализовано, и я продолжаю просто стоять… — Почему, — он расстроено отстраняется и обиженно смотрит на меня, — почему ты…не ответил мне? — Что это было, Эндрю? Он отвернулся и натянул воротник пальто пытаясь спрятаться в нём. Мы стояли в полной тишине, казалось, что даже город затих, пока он все же решил ответить: — Господь сказал: я даю вам новую заповедь — непрестанно любите друг друга. Так же, как я возлюбил вас, так и вы должны всегда любить друг друга, — он наконец-то повернулся ко мне, — когда люди целовались, ты сказал, что они делают потому что любят. Что я сделал не так?.. — Они немного… по-другому любят друг друга, я это имел в виду. — По-другому? Я пытался быстро переваривать его слова, потому что я не понимал… он признался мне в любви, или просто хотел сказать что любит, как человека? — Иди сюда. — Я тяну его за руку, удивляясь, что они настолько тёплые, это чувствуется через его перчатки. — Не нужно, если это одолжение, — его руки накрыли мои губы, как только я хотел поцеловать его, — Лука. Я закатил глаза в ответ, убрал руки и быстро поцеловал его. Сам поцелуй тоже был недолгий и аккуратный, а после, Эндрю снова прячет лицо на моем плече, пока я тихо напеваю ему строчку из песни Tears for Fears — Mad World: — Дети ждут того дня, когда настанет счастье — в день рождения, в день рождения… Мне трудно сказать тебе и смириться с тем, что люди запутались, и этот мир сошел с ума.

***

Я не заметил, как уже вернулся домой, меня обнаруживает отец, лежащего на диване в прихожей. В моих висках безумно стучит, и я аккуратно привстаю, когда он садится рядом. — Я давно пришёл? — Не знаю, когда я вернулся ты уже тут лежал, — его ладонь касается к моему лбу, — все нормально? — Да, вроде, — я криво улыбаюсь ему, — просто все ещё забываю некоторые моменты. — Может стоит сходить на обследование? — Хорошо, обязательно. Я поспешно раздеваюсь и ухожу принять душ, возможно прохладная вода освежит мои мысли. Я вспоминаю сегодняшний день, это все кажется так сказочно и нереально… я поцеловал его дважды, и совершенно не помню, что было после, как я пришел домой, провел ли я его? На моём пальто были следы от листьев, значит это все же не сон. Прохладная вода окутывает мои горячие щёки, когда я вспоминаю, о поцелуях, и я прикладываю их к стеклу кабинки, смотря на капли, которые скатываются по нему. — Неужели я тоже так пал, да ещё и прихватил Эндрю с собой.