my secret friend

— Он настоящий! Блять, ты что реально сомневаешься в этом?  — Не начинай истерить, ты же знаешь что я волнуюсь за тебя, — шипит в ответ Эзоп и больно хватает меня за плечо, — мне просто нужно увидеть его своими глазами. Я сбрасываю его руку и нервно усаживаюсь на диван. Мое здравое сознание хочет провести как минимум пять аргументов почему Эндрю действительно существует, но волна обиды оставляет неприятный ком в горле, я кусаю кончик языка вместо того чтобы озвучить это. — Лу? — Если я его сфотографирую, этого будет достаточно? — слегка язвительно отзываюсь я. — Да. Даже не смей обижаться, я верю тебе, правда. Просто… это так странно, обычно ты тащил знакомить всех со мной или с Деми. Как минимум мы пересекались или я видел их в социальных сетях. — Я думал ты понимаешь, что я мог видеть только Нортона. — Как давно ты его видел? — Если меня выпустили из дурки, то как думаешь? Конечно же вчера. — Чт… — Да блять, давно. Давно. Мне кажется я раздражаю его тем, что раздражаюсь от него. Я протираю свои глаза и чувствую как диван прогибается под весом ещё одно тела: Карл садится аккуратно, я чувствую его прерывистое дыхание рядом, мы будем молчать долго, пока кто-то из нас не успокоится первым. И на этот раз первым был я. Но только я попытался открыть рот, в мою голову ударила молния из тысячи иголок боли, нет, нет, только не сейчас… — Надо же, Эзоп не верит тебе, только посмотри, как он сомневается в твоих словах… — Бл, — я попытался закрыть уши. Нортон был одет в ту самую одежду, в которой его хоронили; на кончиках губ были засохшие струйки крови, половина его лица была в огромном ожоге, который выглядел самым свежим, запекшая кровь ярко блестела. Он прошел мимо меня и положил руки на плечи Эзопа, а подбородок опустил на его голову. Конечно, я выгляжу сейчас ужасно, возможно Эзоп зовёт меня, но я слышу лишь острые речи Кэмпбелла: — Милый Карл, который так не доверяет своему лучшему другу, — Нортон целует его в макушку, — который забрал себе любовь всей моей жизни, жаль, что он не видит меня, ха-ха. Он замахнулся ударить Эзопа, я понимал, что если я остановлю его, то выдам свой секрет, но… моя реакция быстрее, чем мои мысли. — Не трогай его, блять, и заткнись! Я останавливаю воздух над головой Эзопа, который смотрит на меня в недоумении несколько секунд, а потом крепко берёт за обе руки, лихорадочно поглаживая их. — Ты врал. — Ты тоже заткнись. — Мы пойдем к твоему психиатру завтра же. Я хочу освободить свои руки, но Карл лишь вцепился в меня сильнее. Нортон громко смеётся рядом с ними и мне хочется закрыть уши, если бы мои руки были свободны… Я стараюсь не кричать на него, но я даже не понимаю, держу ли я рот на замке. И кажется что нет, ведь я чувствую лёгкие, но достаточно жгучие пощёчины. — Вернись в этот мир, Лука! Эй, ты слышишь? Когда Нортон начинает растворяться в воздухе, я наконец-то перевожу пустой взгляд на сидящего передо мной настоящего живого человека, который последний раз даёт мне такую пощечину, что я увидел звёзды над его головой. — Да блять, ты мне щас сотрясение сделаешь! — Он ушел? — Да. — Что он тебе говорил? — О том что соскучился по тебе. Карл ничего не ответил, решив достать телефон из кармана и принялся что-то строчить. Я вышел покурить, чтобы заполнить пустоту, которая, буквально, сосала меня изнутри после срыва. Я повернул голову в сторону кладбища, мысль об Эндрю должна была меня успокоить, но… удушающая и ноющая нота сомнения надавила на моё и так больное сердце: мне кажется я сам засомневался в существовании его. — Нет, я ведь чувствовал его. Совсем не так, как с Нортоном. Я встречаю Эндрю по всем законам логики, он не появляется из ниоткуда…да, я плохо помню некоторые моменты с ним. Но ведь и не только с ним, верно? Я забываю многое. Стоя на пороге лаборатории я с надеждой смотрел на свет фонарей у ворот кладбища, расставляя все мысли по полочкам, теребя все свои чувства и ощущения, которые могли бы доказать, что он действительно существует. Нет, он правда обычный живой человек, Карл своим недоверием только дал мне повод для глупых мыслей. Когда я вернулся внутрь, Эзоп подошёл чтобы крепко обнять меня. Мы стояли так пару минут, пока он сам меня не отпустил. — Я переночую с тобой, а утром мы пойдем к твоему лечащему. — Спасибо. — Будешь должен своим выздоровлением.

***

— Опять куча таблеток со вкусом говна! — Но ведь они могут помочь тебе. — Говно говну не поможет, — обречённо вздохнул я. Эзоп раздражённо цокнул языком и провел меня до дома. Мы зашли перекусить ко мне, когда встретили отца, он напомнил мне, что нам уже нужно собраться, чтобы вылететь во Францию хотя бы до завтрашнего вечера. — И когда ты мне собирался об этом сказать? — Ну я забыл, бывает, — стукаю локтем Карла, который мирно пил чай, и теперь немного пролил его на себя. — Твою мать, ну новая же рубашка! — Ха-ха, ситуация действительно напоминает твою мать. — Папа, не смешно, — показываю ему язык, серьезно аргументируя это. — Мы всего-то на неделю уезжаем, хотя в планах было на три. — А, здорово что всего лишь на неделю. — Я думал тебя эта новость расстроит, — отец задумчиво почесал себя за подбородок. — Ну…э-э, не смотреть же на Эйфелеву башню целый месяц, что там ещё делать. — Найти себе француженку, например. — Па, не начинай!

***

— Малыш! — А-а-а, — альбинос кажется испугался, громко роняя лопату на плитку рядом расположенной могилы, — ты идиот?! — Я тоже рад тебя видеть, — практически мурлыкаю и нагло обнимаю его за талию, — как дела? — О-отпусти, нас могут увидеть, — Эндрю замешкался и слегка оттолкнул меня, — будут плохо, если ты не отпустишь. — Ладно, я отпущу, если ты проведёшь этот вечер со мной. — Я согласен, — тихо ответил он, быстро выскользая из объятий. — Помнишь я говорил, что уезжаю с отцом по работе? — Угу, — лёгкий румянец мальчика тут же исчез. Я поджал губы, сначала не зная что ему сказать. Вроде, я не уезжаю надолго но… в моей тусклой памяти ясно проигрывается момент, когда я опоздал на пару часов, и это стоило его синяков и ужасных ран. Я потряс головой, очищая ее от этих мыслей. — Лука, — его тихий голос вырвал меня из темницы своих мыслей, — подождёшь меня, мне немного осталось? — Конечно, я пока расскажу тебе о том, как я в детстве построил шалаш и сам провел туда свет! Эндрю мягко улыбнулся мне и продолжил сгребать опавшие листья. — Я ещё не оправился с прошлого раза, а-ах, — мальчик стыдливо прикрывается краями расстёгнутой рубашки, когда я настойчиво оставляю багровые засосы по его ужасно светлой коже. Из-за моего небольшого острого клыка засосы получаются с ярко бордовой точкой посередине, я наслаждаюсь каждым, когда отрываюсь от него. Мне становится стыдно, потому что прошлый раз под конец я перестал себя контролировать и мой темп был далеко не для первого раза… — Я обещаю, что этот раз буду аккуратным, останови меня, если тебе будет больно, хорошо? Мои губы нежно целуют каждый его палец, мой взгляд устремлён на искусанные губы Эндрю. — Не сдерживайся, у тебя замечательный голос, тем более… ты причиняешь себе боль, — мой язык проходит по его теплым губам, когда я начинаю его растягивать. — Л-ладно, — он послушно кивает мне и закрывает глаза. Когда я вхожу, то мне ужасно хочется рассматривать его лицо, словно я вижу его впервые, узор в его рубиновых глазах, тонкие розовые шрамы, белоснежные пушистые ресницы. Я бережно отодвигаю его густую челку, заглядывая в тот самый глаз, который он прячет. Однажды он признался, что он плохо видит им, и даже не знает, как он выглядит, поэтому проще было его спрятать. Его стоны тихие, а вздохи рваные, я постоянно спрашиваю, все ли нормально, потому что мелкие дорожки слёз периодически спускаются с его очаровательных глаз. — Мне просто… никогда не было так хорошо, прости, за это, — он старается быстро вытирать слезы, но я останавливаю его руку, чтобы переплести его пальцы со своими. — Это твои эмоции, все нормально, я люблю это. Слово люблю звучит от меня непривычно, но после этой фразы даже мне становится сладко во рту.

***

Его тощее тело особенно дрожит, когда он кончает себе на живот, я кончаю следом за ним и опускаюсь чтобы слизать его сперму с живота. Слабые дрожащие после оргазма руки цепляются за мои волосы, пытаясь остановить. — Это грязно, с-стой, я такой грязный!.. — Ты самый чистый и невинный, как первый снег. Я довольно облизываюсь и обнимаю его, пока он водит пальцами по моим шрамам на руках, которые я получил в процессе разных экспериментов в лаборатории. — Ты вернёшься? Ты не оставишь меня? Пообещай…что не умрёшь так рано… — Это конечно не от меня зависит, но я пообещаю, — хихикаю ему на ухо. — Спасибо… — Я сфотографирую тебя? — Нет! — Почему? — Я не хочу чтобы ты всегда видел мое уродство. — Глупый, ты меня оскорбляешь этим. — А?! — Ты мой выбор, знаешь?

***

Он получается таким смущенным на фото, прикрывшись моим пледом, с небольшим красным следом от моих зубов на плече. Я показываю ему фото, но он закрывает лицо ладонями. Я люблю целовать его когда он закрывает лицо. — Когда я приеду, то ты будешь жить здесь! — А?.. — Я подарю тебе свои самые любимые футболки и даже коллекцию канифоли из разных стран! Или… диски, хочешь диски моих самых любимых рок групп? И конечно же… свое сердце. — Я… просто не оставляй меня, пожалуйста. И… — И? — Ты забудешь о нём? — О ком? — О Нортоне.