Linea vitam

      В мире с ходячими больше нет времени. Совсем. Многие давно потеряли его счет из-за остановки собственных наручных часов, а кто-то в принципе перестал его считать. Просто дни сменялись днями, ночи — ночами и это, в принципе, все, что нужно было знать. Зачем кому-то вдруг понадобилась бы информация о том, сколько сейчас времени или, еще смешнее, какой сейчас день недели? Что бы это дало? Спасло от ходячих? Или бы каким-то волшебным образом завершило апокалипсис?       Клементина не всегда была одной из тех, кто считал это бесполезным. Когда она была маленькой, а этот кошмар только начинался, она часто спрашивала у Ли время — тот, заботливо улыбаясь, поднимал руку с наручными часами и вглядывался в циферблат.       «Сейчас 14:20, солнышко,» — как-то услышала она от него в очередной раз. — «День только начинается,» — а затем он улыбался ей и гладил по кепке большой тяжелой ладонью.       Лежа рядом с Луисом на одном матрасе и прижимаясь щекой к его груди, Клем начала задумываться о многих вещах, в том числе и о том, как в детстве она беззаботно спрашивала у Ли время, где-то внутри себя понимая, что это не составляло необходимости. Сейчас она была уверена — он тоже это понимал, но почему-то никогда не высказывался об этом. Он всегда ласково улыбался и отвечал на вопросы любопытного ребенка. Только сейчас Клем осознала: иногда его лицо менялось от улыбчивого к тревожному, будто бы он боялся, что его часы встали. Он вглядывался в них внимательнее, а затем вновь улыбался и с выдохом говорил точное время. Почему он так поступал?       Может, он надеялся, на быстрое окончание всего этого мракобесия? Что не было нужды забывать о времени и даже о днях недели? Хотя последние забылись довольно быстро: дни начали отсчитывать обыкновенными арабскими цифрами, будто в этом мире никогда не было понедельника или воскресенья. Но неужели дело и правда в этом? Или он просто не хотел пугать маленькую девочку, вдруг свалившуюся на его плечи?       Чем старше Клем становилась, тем больше росло ее восхищение Ли. Особенно, когда у нее появился Эй-Джей, с которым она проделала большой и опасный путь, чтобы наконец-то оказаться в относительной безопасности. Ли, впрочем, было еще сложнее, он был обременен группой, где многие негласно считали его лидером. Ему нужно было задумываться не только о маленькой девочке, что крутилась рядом с ним, но и о людях, окружающих и полагающихся на него. Продумать, как обезопасить всех не только от ходячих, но и от самих себя, от вечных ссор и разногласий. Как ни крути, а люди не могли так просто прийти к согласию: в коллективе необходимо было выстраивать если не хорошие, то хотя бы приятельские отношения. Даже сейчас Клементина представить не могла, творящийся хаос в голове Ли. Как он с этим справлялся? Как выносил эти испытания со стойким спокойствием? — Клем? — вдруг тихо позвали. От неожиданности Клементина даже вздрогнула. — Не спишь? — Нет, я… Задумалась немного, — шумно вздохнув, она перестала прижиматься к Луису и заглянула в его глаза. — Я, если честно, подумала, что ты задремал, у тебя было такое спокойное дыхание…       Клементина заметила, что Луис выглядел немного не таким, каким был, когда они только сюда пришли. Он смотрел куда-то в сторону немного грустным и задумчивым взглядом, будто бы успел придумать нечто совсем не радужное в своей голове. — Эй, — Клем мягко коснулась его щеки ладонью и немного повернула лицо Луиса к себе, чтобы тот посмотрел на нее, — ты чего? — Я стараюсь об этом не думать, но не могу. Каждый раз я возвращаюсь к одной и той же мысли, каждый день, — взгляд его, казалось, еще больше потускнел, но он все же продолжил, пряча глаза в истертом и дырявом местами ламинате, хоть ее рука все так же лежала на его щеке. — Если бы тогда у моста я не убежал, если бы не оставил вас с Эй-Джеем одних, тебя бы, возможно, не укусили, тебе не пришлось бы отрубать ногу, ты бы не страдала, — глаза Луиса заблестели, наполняясь слезами. — Прошу, Клем, прости меня, если сможешь. Лучше бы укусили меня… Я такой идиот и трус. Всегда был трусом и прятался за спиной лучшего друга, пока он делал всю грязную работу и принимал на себя всю ответственность… — он прикрыл глаза, и Клем увидела, как по его щекам покатились кристаллики наверняка соленых слез. Ее ладонь оказалась пропитанной отпечатком сожаления. — Мне часто снится, что Эй-Джей привозит тебя на тележке уже неживую… Он плачет и говорит, что не мог оставить тебя там. Что ты вот-вот обратишься…       Клементина растерялась, но все же начала бережно утирать слезы большими пальцами, прижавшись своим лбом к его. Она и подумать не могла, что в голове у Луиса гуляли такие мысли. Еще и настолько глупые. Клем никогда не думала об этом, потому что его вины просто напросто не было. — Луис, посмотри на меня, — вдруг уверенно, но ласково начала она, смахнув новые соленые капли, никак не останавливавшиеся. Луис приоткрыл красные блестящие глаза и с трудом глянул на нее. — Ты ни в чем не виноват, понял? Там за забором было полно ходячих, ты бы с ними не справился. Да даже если каким-то чудесным образом у тебя получилось, мы стали бы обузой друг для друга и тогда точно кто-то просто не вернулся. Тогда я сама сказала тебе бежать, потому что понимала: ты ничем нам с Эй-Джеем не поможешь, мы так еще больше навредим друг другу. — Но, Клем… — И разве ты не помнишь, сколько всего сделал для меня? — Клементина не дала ему вставить и слова, зная, что он попытается отыскать свою вину еще в чем-нибудь. — Когда Эй-Джей привез меня, у меня появились признаки лихорадки из-за потери крови. Со мной были только вы с Руби. Она пыталась мне помочь всеми силами, но вот ночами со мной сидел только ты один, пока все остальные боялись, что Эй-Джей отрубил мне ногу слишком поздно, что я обращусь и убью кого-нибудь, пока все спят, — взгляд Клементины был серьезным, а голос притом — теплым, она продолжала утирать влажные щеки. — Ты всегда сидел рядом, почти не спал, менял мне повязки на лоб, чтобы я спала спокойнее. Ты успокаивал меня, говорил, что мы справимся, когда я плакала и напрямую говорила, что теперь бесполезна для группы. И как после этого всего ты можешь в чем-то себя винить? Как можешь говорить: «Лучше бы меня укусили»? Ты просто замечательный человек, Луис. А еще надежный, добрый и очень чуткий, с большим сердцем. Именно поэтому я тебя люблю, очень.       Луис по-прежнему казался виноватым; его глаза все поблескивали от слез, но Клем не могла не заметить его порозовевших щек. Он всегда краснел, когда она говорила что-то романтичное и милое, а Клементина усмехалась, когда он начинал смущаться, ведь Луис был тем человеком, от которого точно не ожидаешь смущения. Он всегда шутил, выдавал что-то, что заставляло задуматься, смешно тебе или неловко от этого. — Кто это тут покраснел? — попыталась приободрить Клем. Она слегка сплющила его щеки ладонями, так и не убрав их от его лица.       Луис же посмотрел на нее круглыми глазами; его ресницы слиплись, насквозь пропитались недавними слезами. Его губы теперь немного выпирали, как у уточки. Клем наклонилась и коротко поцеловала его, почувствовав, как чужие руки обняли ее в это же мгновение.       Убрав ладошки от щек и тихо вздохнув, Клементина вдруг начала: — Знаешь, я тоже виню себя кое в чем… Ношу это в своей голове долгие годы, — она вдруг медленно приподнялась, не нарочно высвобождаясь из объятий, и присела, прижавшись спиной к стене.       Луис сразу же привстал и сел в то же самое положение, вплотную к ней, и взял ее за руку, сплел их пальцы вместе, пытаясь без слов поддержать. Клем на это только грустно и тепло улыбнулась, продолжая: — Я виню себя в смерти самого дорогого человека, который появился в моей жизни в самом начале апокалипсиса. Ли. Я рассказывала тебе о нем, много рассказывала… Но все же кое-чего ты не знаешь. Например, того, что я сбежала от Ли, тогда он случайно уснул. Сбежала к уроду, который общался со мной по рации долгое время, обещал, что отведет меня к моим родителям…       По Клементине было видно, как ей тяжело это все рассказывать. Но, чувствуя тепло Луиса, ощущая его плечо своим, она понимала, что этот человек ее поддержит и выслушает: она рассказывала не зря. — По итогу Ли бросился меня искать и именно тогда его укусили… Я ничего об этом не знала, а когда увидела его, он был мертвецки бледен и уже без руки. Сначала он мне сказал, что случился несчастный случай, а когда ему позже стало совсем плохо, Ли признался мне, что заражен… Признался поздно, когда находился в предобморочном состоянии. Мне пришлось самой тащить его через ходячих в безопасное место. И… Если бы Ли не обмазал нас внутренностями этих тварей, мы бы оба умерли там… — Клем замолчала, вглядываясь в огонек свечи, будто в нем она видела всё, через что тогда прошла. Луис взглянул на нее и даже заметил, как отражался этот самый огонек в ее янтарных глазах. — Я с тобой, — Луис подумал, что эти слова ей нужны, и несильно сжал ее руку. Клементина выглядела грустной и подавленной. — И если тебе больно рассказывать дальше, я пойму, Клем. — …Нет, я расскажу, ты должен знать все до конца, — голос у нее был уверенный, при этом она продолжала так же вглядываться в скользящий по воздуху огонек, медленно и практически незаметно снижавшийся по фитильку. — Перед тем, как Ли потерял сознание, я увидела своих родителей в толпе мертвецов… Очередных ходячих, таких же, каких мы убивали десятками, чтобы выжить. Они будто бы были привязаны к тому месту, где и стали этими тварями. Несмотря на это, я сразу же их узнала и… Знаешь, до сих пор не могу понять, что это было за чувство, которое я испытала при их виде. Это было все вместе: отвращение, страх, боль и непринятие. Я не могла поверить в то, что с ними действительно произошло самое ужасное, что может произойти в это страшное время… Они обратились.       Клементина замолчала, но, набрав в грудь побольше воздуха и сжав руку Луиса, продолжила вновь. Ее глаза блестели, а нос вдохнул побольше прохладного, пропахшего подтаявшими свечами, воздуха: — Именно тогда Ли стало совсем плохо, и я помню, как он тоже их увидел, но был в силах сказать только: «Клем, не смотри…», а затем упал, будто бы замертво. Я ужасно испугалась, вокруг были хрипы и вой ходячих, их вокруг тьма тьмущая, а я стояла рядом с умирающим другом, не зная, что мне делать. Дальше все было как в тумане, я кое-как смогла его дотащить до ювелирного магазинчика, где мы оказались в относительной безопасности. Я сразу же принялась приводить Ли в чувства: кричала и била его по щекам, боясь, что не очнется. Но он очнулся: белки его глаз были желтыми, а сам он стал будто еще бледнее… Я отбрасывала от себя все страшные мысли, что приходили в голову, просто радовалась, что он очнулся.       Легким, как показалось Клем, стало тяжелее дышать: прошло уже много лет, а боль так и не отпускала до сих пор. Внутри болезненно сдавливало все внутренности, стоило Клементине просто вспомнить об этом. Может когда-нибудь эти воспоминания перестанут быть болезненными, но судя по всему, для этого еще не время. — Но потом Ли мне признался, что его укусили и именно поэтому ему отрубили руку. Я сразу же понадеялась, что это сработало, но в глубине души понимала уже все понимала, потому что вид у него был ужасный и ему стало еще хуже, он элементарно не мог передвигаться. Сначала я помогала ему, пыталась вести его, но это оказалось слишком тяжело… Он обессиленно осел, прижавшись спиной к батарее и больше не встал, сколько бы попыток ни прикладывал. — И что потом? — голос Луиса звучал тихо, даже не отозвался эхом по комнате, звуча любопытно, задумчиво, с толикой грусти. — Потом у меня в руках оказалось оружие, — Клементина продолжила рассказывать сразу, стоило Луису спросить ее, — Ли наказал мне убить его, чтобы он не обратился… Я испугалась, плакала и говорила, что не смогу этого сделать, не могу в одно мгновение лишиться и, родителей, и его — человека, который был со мной все это время, который заменил мне их… Но затем я поглядела в его глаза — там медленно потухал огонек, уходила жизнь, прислушалась к его хриплому дыханию и поняла, что это конец для него. Ему не поможет ничего, — из глаз Клем уже текли слезы, но она этого, казалось, даже не заметила.       Луис был первым, при ком она плакала, вспоминая Ли. Она не думала, что рассказывать в деталях окажется так больно. Нахмурив брови и сделав серьезное лицо, Клем произнесла, наскоро, грубо утирая не прошенные эмоции в виде слез свободной рукой: — И я убила его, как он и просил, выстрелила в голову. Убила, зажмурив глаза. Я могу поклясться, что слышала его последний предсмертный облегченный вздох. Мертвым я его так и не увидела, не смогла. Развернулась, не открывая глаз, а затем быстро выбежала через черный ход магазина, — все это время Луис не трогал её, пусть и очень хотел успокоить и утереть ее слезы. Все же Клементине нужно дать договорить. — Я иногда думаю о том, что его тело все еще там, приковано к батарее… Из-за меня. Если бы я не была такой легкомысленной, ему не пришлось бы меня искать. Его бы не укусили по моей вине, и, может, сейчас он был бы жив… — Клем всхлипнула и, отпустив руку Луиса, освободив свою, сама начала утирать свои слезы. — Клем, — тот сел напротив нее. — Клем, послушай.       Продолжая руками стирать капли, Клементина пыталась успокоиться, не издавая ни единого всхлипа, лишь иногда судорожно вздыхая. Луис мягко взял ее за запястья и медленно отстранил ее руки от лица. — Мне приятно, что ты рассказала мне то, о чем так больно рассказывать. Но не смей винить себя. Подумай о том, что ты была ребенком. Этот случай многому тебя научил, сделал взрослее. Все в детстве совершают ошибки, главное — принять это как урок. Посмотри, например, на Эй-Джея. Я был так зол на него, когда он застрелил Марлона, — Луис отвел взгляд, вспомнив друга. — Но потом… Я начал понимать, через какие муки он проходит в собственной голове, начинает понимать и осознавать неправильность своих действий, судит по реакции людей. Он прочувствовал последствия своего поступка на собственной шкуре. Но при этом я понимаю и его мотивы — Эй-Джей защищал тебя, наивно, но упрямо, не слыша больше никого. Никто не мог на него повлиять кроме тебя.       Клем смотрела на него, слушая и обдумывая сказанные слова. Взгляд Луиса был серьезным, что даже немного удивляло. Он отпустил ее руки и продолжил. — А ты? Что сказал тебе тот незнакомец, из-за которого ты оставила Ли? Он обманул тебя, но ты не могла этого знать, а увидеть родителей — это все, чего ты желала. Разве ты виновата в том, что хотела найти близких? И уж тем более нет твоей вины в произошедшем с Ли. Это могло случиться в любой момент еще до того, как он стал искать тебя. Выжившие рискуют каждый день.       Луис подсел ближе и обнял, Клем измученно уткнулась носом в его плечо, ответив на объятия. Она устала от собственных мыслей, поедающих ее изнутри. Однако слова Лу все же помогли ей посмотреть на ситуацию с другой стороны. — Что ж… Вот так мы из милых посиделок при свечах перешли к грустным историям и слезам? — Клем слабо улыбнулась и слегка отстранилась, чтобы увидеть его лицо. — Ну, а теперь можно и телевизор посмотреть, — подмигнул Луис, и его губы растянулись в улыбке.       Клем забыла посмеяться, засмотревшись на эту улыбку, такую типичную для Лу в моменты, когда он шутил. Внутри прямо потеплело, колка после каждого выдоха прекратилась. Тот Луис, умеющий быть серьезным, поддерживать и успокаивать, конечно, был хорош, но несмотря на это, тот Луис, умеющий травить шуточки, иногда остроумные, а иногда очень даже глупые, был старым добрым Луисом. Тем, который всегда знал, как разрядить обстановку и отвлечься от плохих мыслей, обычно не покидающих голову в такое время. — Хм, если так подумать, Эй-Джей даже не знает, что такое телек, — вдруг выдал парень. — И вообще много чего не знает. Я, конечно, говорил ему тогда во время игры в карты, что и до апокалипсиса мир был довольно жопный, но тогда в нем хотя бы были телевизоры и всякая всячина. — Надеюсь, когда-нибудь все станет как прежде. И он увидит все прелести нормального мира, — Клем не удержалась и все же чмокнула парня в щеку. В это мгновение она ощутила, как на ее плечи накатила жуткая усталость. Захотелось поскорее улечься в мягкую постель. — М, я думаю, что на сегодня нам хватит душевных разговоров, — она тихо выдохнула и устало улыбнулась. — Я вот думаю, может, по комнатам? Завтра рано вставать. — Пойдем, — Луис согласился сразу и довольно спокойно, наигранно прикрыв глаза и как бы невзначай положив руку на ляжку той ноги Клем, отсутствовавшей ниже колена. — Э-э-эй, когда Эй-Джей изобретет для меня протез, я дам тебе пинка, — засмеялась девушка, пока Луис осторожно поднимал ее, чтобы отнести в комнату. — Чувствую, тогда меня ждет отличное время.

***

      Утром Клементина еле заставила себя подняться. На улице уже вовсю бурлила жизнь, каждый занимался каким-то делом, и только она одна все еще лежала в постели, пытаясь бороться со сном. Эй-Джей разбудил ее перед тем, как убежать на улицу помогать остальным ребятам, и все это время Клем пыталась проснуться и наконец встать.       «Хватит лениться, Клементина, итак вечно сидишь без дела. Вставай, начинается новый день», — подгоняла она сама себя и все-таки с усилием встала, потерла глаза и сразу взялась за костыли. «Вот к чему приводят эти ночные посиделки», — даже с какой-то усмешкой пронеслось у нее в голове, прежде чем она все-таки вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.       На улице все уже усаживались за общий стол, чтобы отведать долгожданный и всегда желанный завтрак. Клем была уверена, что с самого раннего утра уже никто не спал, только она так валялась в кровати, пока остальные занимались делом. Стало как-то стыдно, ведь даже Луис уже сидел за столом. Клем сразу приметила рядом с ним пустое место. Его всегда оставляли ей, зная, что они сидят рядом. — Всем доброе утро, — девушка приветливо улыбнулась, наконец дойдя до ребят. — Извините, я сегодня проспала, очень долго не могла встать, — с помощью бодрого Луиса, почти всегда улыбчивого, она присела за стол ко всем остальным. Рядом с ней Омар сразу поставил дымящуюся тарелку. По запаху Клем поняла — рагу из кролика. Пахло просто невероятно вкусно, и она сразу сглотнула слюну, пытаясь не показывать, как сильно была голодна. — Все в порядке, Клем, — Руби, дежурившая всю ночь на вышке, спокойно, но устало ей улыбнулась. — Сегодня что-то все поздновато встали. Кроме Омара — он как обычно готовил все утро. Но, стоит признать, что вы с Луисом самые поздние пташки, — она усмехнулась, а затем сразу принялась за свою порцию, даже не пытаясь прятать улыбку.       Клементине стало немного неловко, и она покраснела, спрятав взгляд в столе. Нет, она понимала, что ребята все знали о них с Луисом, но ей все равно каждый раз было не по себе, когда про них начинали шутить или просто что-либо говорить. Хотелось сквозь землю провалиться в такие моменты. Луис заметил её неловкость и, кашлянув в кулак, с улыбкой произнес: — А вы не завидуйте, господа. Мы с Клем решили уделить друг другу часок-другой и поговорить, вот и все. — Хм, это что, обязательно делать ночью? — к разговору подключилась уже Вайолет, с усмешкой скрестив руки на груди. Она пока не притрагивалась к своей еде. — Разговаривать и днем можно, Луис. — Но и ночью никто не запрещает, правильно? — все также увиливал парень, прекрасно понимая, на что именно пыталась намекнуть Вайолет. — Нам было о чем поговорить ночью, так что оставь свои фантазии при себе, мисс-колючка.       Эй-Джей удивленно наблюдал за ними, невинно хлопая глазами. Он не мог понять, почему Клем сидела и не поднимала лица. Что Вай имела такого ввиду? Что-то плохое? — Ребят, давайте мы лучше уйдем от этой темы и поговорим о чем-то более стоящем? — наконец прервала этот неловкий разговор Клементина, подняв голову и обведя всех взглядом. Она также заметила странные улыбки на лицах Аасима и Омара. Они сразу же безуспешно попытались убрать их с лиц и отвели взгляды.       «Если еще кто-то скажет о моем красном лице, то я точно его прибью, » — подумала Клем, ощущая, как горели щеки. Но, на ее удивление, никто ничего не сказал.       Как бы не хотелось, пришло время действительно важного и серьезного разговора. О еде, что кончалась, о ловушках, что предстояло расставлять заново, о делах, которые нужно было сделать за сегодня. Обсуждение затянулось, и даже когда все уже всё съели, никто не встал из-за стола, даже Эй-Джей и Вилли. — Луис не хотел говорить тебе об этом, но я все же думаю, что это нужно обсудить, — вдруг произнес Аасим, серьезно глядя на Клементину. — Это насчет ловушек и охоты. — Да, конечно, я слушаю, — Клем кивнула, уже приготовившись к плохим новостям и даже не удивившись. Какие еще новости можно было ждать во время, когда вокруг толпы ходячих и выжившие, желающие ограбить друг друга?       Луис хотел что-то сказать и остановить парня, но тот не дал ему это сделать и спешно начал: — В последнее время дичи очень мало. В ловушки никто не попадается, лес будто бы опустел. Ты знаешь, мы уже выбираемся далеко от школы, но даже там живности не так много. Клем, я даже представить не могу, что будет зимой. Я не хочу никого пугать, но все и так прекрасно понимают, что нас ждет голод. Дикий и беспощадный голод.       Все затихли в ужасе, а лицо Клем стало мрачным. Сказанное Аасимом — то, чего она больше всего боялась услышать, так как она сама уже давненько об этом задумывалась. Мысли об ухудшающейся обстановке с едой становились все более очевидными с каждым днем, и давно успели поселиться в ее голове. Клментина понимала, что Луис и Ассим просто старались молчать об этом. А сейчас проблема обострялась, так как зима — все ближе, а добычи — все меньше. И Аасим первым понял, что скрывать это от других нет смысла. — Мы можем пойти еще дальше, там точно что-то найдется. Зачем впадать в панику? — Луис включил свой вечный режим оптимиста. — Потому что нигде уже не будет много дичи, Луис. Ты прекрасно это понимаешь, не строй дурака, — Вай фыркнула, глянув на него уцелевшим глазом, а затем сразу обратилась к Клементине. — Клем, что ты думаешь об этом?       А Клем не знала, что и думать. В ее голове в этот момент вертелась одна очень бредовая мысль, которую она сразу отмела куда подальше. — Спасибо, что сказал мне, — девушка кивнула Аасиму, тщательно подбирая слова и стараясь не выглядеть так, будто оказалась в тупике. — Я подумаю, что можно с этим сделать. Давайте вечером за ужином все обсудим, хорошо? А пока занимайтесь делами и не загружайте себя этим.       Все старались не выдавать страха и отчаяния — просто молча кивнули и стали расходиться по делам. Только Вайолет осталась сидеть на месте, помня, что они с Клем договаривались поговорить. — Встретимся позже, — донесся до уха девушки задумчивый голос Луиса. Он похлопал ее легонько по плечу и тоже поднялся из-за стола.       Постепенно все разошлись, оставив Вайолет и Клементину наедине. — Ты, кажется, хотела со мной о чем-то поговорить, да? — Вай грустно улыбнулась, как она всегда это делала, и глянула на подругу. — О чем же? — Хотела. Это касается нас, — вздохнула Клем, немного отодвинув от себя костыли и усевшись поудобнее. — Я не знаю, почему за эти полгода мы так и не поговорили обо всем этом серьезно, мне кажется, что нужно было сделать это давно.       Светловолосая отодвинула свои спадающие на единственный зрячий глаз непослушные прядки, чтобы лучше видеть лицо Клементины. Несмотря на голос и сами слова, оно многое могло поведать о настоящих мыслях собеседницы. — Вай, я хотела извиниться за все произошедшее между нами в прошлом. Я знаю, что, возможно, ты ждала от меня большего, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя, но как близкую подругу, с которой мне хочется проводить время и общаться по душам, — Клем заметила, как Вай уже было открыла рот, чтобы что-то сказать, но не дала ей этого сделать: — Я знаю, это больно слышать, и поверь, мне неприятно говорить такое, но я не могу тебе лгать, — она посмотрела на Вайолет внимательно и серьезно. — Когда напали рейдеры, я опешила, растерялась. Если ты думаешь, что мне легко было выбрать между тобой и Луисом, то ты не права. Черт, да я не хотела вообще выбирать, думая и надеясь, что смогу спасти вас обоих, но все пошло просто через задницу. Луис потом спрашивал меня, почему я спасла именно его, а я не могла ответить ничего разумного, ведь не хотела, чтобы так получилось вообще.       Клементина вспомнила Ли. Снова. — Я помню… Как перед Ли тоже вставал выбор. Да не один. Я была совсем маленькой, но у меня даже сейчас перед глазами встает момент, когда в магазин, где пряталась наша группа, ворвались ходячие. И напали на двух наших людей, они не справились бы сами, а помочь им мог только один Ли. Я не знаю, как он выбрал между ними… Но точно знаю, что винил себя за гибель второго человека, которому физически не мог помочь, — девушка сжала пальцами грубую ткань собственных штанов, пока ее руки лежали на ее ногах. — Так и я… Думала, у меня выйдет помочь и Луису, и тебе. И я очень счастлива, что в итоге вы оба остались живы, и мой выбор никого не убил. Извини меня за то, что все так повернулось. Не хочу, чтобы ты держала на меня злобу или обиду, была разочарована во мне… Я просто хочу иметь подругу, с которой мы не будем каждый день смотреть друг другу в глаза, безмолвно напоминая о болезненном прошлом. — Клем, я… Я все понимаю, правда, — Вайолет уткнула неловкий и немного удивленный взгляд в большую царапину на столе, не ожидав, что разговор перейдет в такое русло. — Ты же знаешь, что человек может надумать себе все что угодно, если… Если ситуация пошла не так, как он ожидал, — она грустно усмехнулась, вновь поправив свою повязку, что она часто делала, когда нервничала или чувствовала себя неуютно. — Я понимаю, почему ты пустила первую стрелу в рейдера, который вцепился в Луиса. Правда, я понимаю… Потому что сейчас я задумалась о том, что бы сделала я, встань передо мной такой выбор. Например, кого бы я выбрала между тобой и Минни…       Всегда, когда кто-то упоминал Минерву, Клем вспоминала ее доводящее до мурашек пение в тот день, когда они бесповоротно потеряли Тена. После этого она часто замечала Эй-Джея на кладбище, где они сделали очередную могилку для погибшего друга. Как и в случае с его сестрами, в могиле Теннеси лежали его вещи и игрушки, а маленький Элвин в свободное время сидел рядом с деревянным надгробием и рисовал рисунки, оставляя их там же. Минни была тем человеком, на чью могилу Клем хотелось плюнуть каждый раз, когда она проходила мимо. Даже надгробие Марлона не раздражало ее так, как бесила могила Минервы, которая смогла погубить как себя, так и двух своих близких людей. — Естественно, я бы захотела спасти вас обеих, — Вай вернула Клем в реальность, конечно же, заметив слегка хмурое выражение ее лица, — но первая стрела точно оказалась в таком случае в голове того, кто тащил Минни. Я люблю вас, но мне она была дорога настолько, что я бы долго и не думала, да и времени на раздумья в этой ситуации навряд ли бы было… Я слишком эгоистично поступила, когда переложила на тебя всю вину, даже не задумывалась о том, каково это, — девушка выдохнула весь воздух из груди. — Ты тоже прости меня, Клем, правда. Я хочу начать нашу дружбу с чистого листа, без воспоминаний о прошлом.       Клементина даже как-то растроганно улыбнулась, не веря своим ушам. Она и не надеялась, что Вай действительно ее поймет и у них получится прийти к примирению. — Ох, я даже не знаю, что сказать… Я… Просто хочу обнять тебя. — Тогда держись, подруга, — в голосе Вайолет была слышна шутливая угроза. Перемахнув через стол и сразу же оказавшись рядом с Клем, она прижала ее к себе, а та сразу же сделала то же самое в ответ.

***

      Спустя время Клементина проконтролировала смену поста. На дневной пост она решила поставить Эй-Джея и Вилли, и они были очень даже не против. Мальчишки сразу же залезли на вышку и стали наблюдать за происходящим вне забора, что-то бурно обсуждая. После смерти Тена Элвин начал больше общаться с Вилли, и хоть этот паренек был немного странным, общение у них складывалось довольно неплохо, что саму Клем несказанно радовало, ведь Эй-Джею нужен был друг. Особенно после того, как ему пришлось застрелить своего лучшего друга, чтобы спасти ее любимого человека.       Затем она встретилась внутри школы с Аасимом. Он искал ее, поэтому они дошли до комнаты Клем, решив обсудить сегодняшнюю охоту в спокойной обстановке. Усевшись на кровать, парень развернул потрепанную карту, и они стали думать, куда лучше пойти сегодня за добычей. — Смотри, думаю, можно тут попробовать, — Клементина задумчиво приложила палец к одной из частей карты. — Путь туда займет пару часов, но там все-таки можно отыскать что-то. Сходите? Еще там можно поставить ловушки, а затем проверить их через пару дней. — Без проблем, Клем, — Аасим кивнул, а после его взгляд стал еще более серьезным. — Только поговори пожалуйста с Луисом, чтобы он серьезнее отнёсся к этой охоте. Я знаю, он так пытается скрыть свою тревогу, тоже переживает и все же… Это касается не только его, а нас всех. Сотни ходячих вокруг, и если он будет постоянно отвлекаться, я могу однажды вернуться один, — парень многозначительно посмотрел на Клем. — Мы все его любим, но я понимаю, что ты больше всего не хотела бы потерять его. Именно поэтому я думаю, что будет правильно, если он услышит все это от тебя. Твое мнение ему точно важно, — Аасим мягко улыбнулся, уже вставая с кровати и складывая карту в несколько раз. — Хорошо, я поговорю с ним, — Клем тяжело вздохнула, предвкушая неприятный разговор. — Спасибо, что сказал мне. Знаю, он бывает чересчур несобранным, но думаю, ты прав, таков его защитный механизм. Это не оправдание, ведь так он действительно рискует своей жизнью. Оптимизм — это то, чего нельзя терять, но в то же время то, что может ослепить. Я объясню ему, что к чему. Обещаю. — Спасибо, Клем. Я пойду как раз поищу его и скажу, чтобы шел к тебе, так что подожди здесь. Думаю, мы будем выдвигаться после вашего разговора, — парень улыбнулся и махнул рукой, прежде чем выйти из комнаты. Его глухие шаги совсем скоро стихли в коридоре.       Пока Клементина прислушивалась, ожидая Луиса, она вновь задумалась обо всей этой ситуации с наступающими холодами и голодом, ожидающим их маленькую группу. Она очень не хотела, чтобы ее друзья голодали, больше всего боялась, что будет страдать Эй-Джей, который, наконец, ощущал себя в безопасности, каждый день питаясь горячей едой и отдыхая в мягкой постели. Об этом не хотелось думать, но Клем понимала, что не думать совсем — это безответственный вариант. Больше нельзя игнорировать эту проблему, нужно что-то решать — чем быстрее, тем лучше. Она вновь пустила в свою голову безумную мысль, не высказанную за завтраком. «Нам нужно уходить».       Клементина вспомнила самое близкое и безопасное от них место, где можно было жить в тепле и не бояться голодной смерти. То место, где произошло много страшных, но в тоже время важных событий. Более того, то место, где у нее остались друзья. Ричмонд. Вот, куда им нужно.       Вот только как убедить всю группу, что уйти необходимо? Ведь эта школа — их дом, и они никогда не покидали родных, уже обветшалых стен. Они отстояли его, выдержав нападение рейдеров. Здесь столько воспоминаний о прошлом, о друзьях, которых они потеряли. И как отсюда уходить, если она сама могла передвигаться только с помощью костылей? На все эти вопросы не было никаких ответов, но Клементина понимала…       Им нужно уходить. Иначе они обречены. — Эй, Клем, — к ней в комнату заглянул Луис, и его шагов она даже не услышала из-за раздумий. — Аасим сказал, ты хотела меня видеть. Соскучилась? — Луис, мне нужно с тобой поговорить, — она сразу одернула его и заставила приберечь шутки до лучших времен. Парень ее понял, перестал улыбаться и подошел ближе, сев с ней рядом. Он молча поднял на нее взгляд. — Слушай, Лу, сегодня вы с Аасимом идете на охоту. Вам нужно взять все для ловушек, это я поручаю тебе, так как знаю, что в них ты лучший, — Клем лишь на мгновение позволила себе улыбнуться, но затем сразу стала сдержанной. — Я очень прошу тебя быть бдительным и осторожным, а главное — серьезным. Луис, ты понимаешь, все эти страхи не беспочвенны. Халатность убьет нас всех. Я знаю, ты меня не подведешь, будешь аккуратным и придешь целым и невредимым. Обещай, что будешь серьезнее. Я надеюсь на тебя. — Я обещаю, Клем, — парень внимательно и одновременно мрачновато ее слушал, не перебивая. Он часто слышал это. Кажется, от всех друзей, кроме маленького Эй-Джея. Но возразить было нечего, так как он понимал, что все правы. — Я… не буду бесить Аасима. И не подведу тебя. Я знаю, ты на меня надеешься, да и, наверное, единственная, кто верит в меня по-настоящему, — он вздохнул и отвел от нее немного грустный взгляд. — Луис, в тебя верят все, — Клементина мягко положила ладони на его щеки, нежно погладив их, как всегда любила это делать. — И знают, что ты полезен, в отличие от меня… — после этих слов Клем почувствовала, как Лу положил свои большие ладони поверх ее рук. — Мы прямо стоим друг друга. Наша самооценка просто на высшем уровне, — он мягко усмехнулся, а затем прижался своим лбом к ее лбу и шумно вздохнул.       А девушка вдруг замерла как вкопанная. Ричмонд. Может, рассказать о нем Луису? Они могут это обсудить вместе и решить, как лучше здесь поступить и как правильно это все реализовать. Он точно поймет ее. — Лу, можно тебе кое-что сказать? — Конечно, все что угодно, — они перестали прижиматься друг к другу, и Луис вопросительно взглянул ей в глаза. — Я думаю, нам надо уходить отсюда, Луис. Уходить из школы, — уверенно произнесла Клем, не нарушая зрительного контакта. — И у меня уже есть идея, куда.