Linea vitam

      Этот день должен был быть похож на любой их всех предыдущих, но дождь, с самого раннего утра барабанивший без устали по окнам, так не считал, не выпуская жителей Ричмонда на улицы. Он был сильный, промозглый и вдобавок очень холодный. Пробирал до костей. Именно поэтому в жилой части города было пустынно и тихо, все казалось заброшенным, будто бы здесь давно уже никто не жил.       Но хорошенько присмотревшись, можно увидеть забытый детишками едва живой футбольный мяч, со временем утративший свою былую упругость и сдувшийся. Под дождем в его спущенной половинке уже собралась вода. Классики медленно стирались с асфальта волнами ливня, только лишь свет свечей теплился в окнах жилых домов — единственное доказательство, что город населяли не монстры, а люди.       Клементина и Луис в это время уже не спали, но выбираться из тепла постели не торопились — кутались в одеяла и грелись друг об друга. Лу, как и хотел, сдвинул две койки вместе, получив в итоге импровизированную двуспальную кровать. Клем не спорила, успев подметить забавный факт: ей нравилось спать с ним. Вместе. За эти четыре дня, что они пробыли в Ричмонде, она в очередной раз удостоверилась в этом. Спать вместе было очень тепло и уютно, Клементине нравилось обнимать Луиса и прижиматься к нему во сне — так она засыпала намного быстрее. Но минус заключался в том, что из-за этого с утра совершенно не хотелось вставать. Оба с трудом находили в себе силы подняться.       Но сейчас никто выходить их не обязывал, они могли спокойно отдохнуть вдвоем. Луис полулежа подпирал спиной стену, вытянув ноги во всю длину кровати, и обнимал Клем на его коленях. Она пыталась укутать их обоих в одеяло поплотнее, еще больше дрожа от холода и слыша, как яростно долбил дождь своими каплями по грязному стеклу. В голове уже успела вырисоваться картина, как в Эриксоне в ее комнате на полу накрапывала лужа, а беспощадный ветер трепал порванные шторы во все стороны. Непроизвольно поежившись, Клем сильнее прижалась к Луису, не проронив ни слова. — Что-то ты совсем замерзла, — негромко и с волнением в голосе подметил он, убрав руки от Клементины лишь для того, чтобы засунуть их в карманы пальто и уже так приобнять. — С тобой все хорошо? — Да, я просто, кажется, вспомнила Эриксон, — все-таки негромко отозвалась Клем. Губы подрагивали от противных мурашек. — Представила, как бы нам было там холодно, одеяла не спасали бы нас так, как сейчас, — она все же приподняла голову и задумчиво глянула на Луиса. — Понимаю, мы не там, но все равно как-то… Жутко, что ли. Честно говоря, я очень часто ловлю себя на мысли о нашем старом доме, о том, как там теперь тихо и одиноко. А если там кто-то все-таки решит остаться жить, то для этого человека это место не будет иметь такого значения…       Луис вздохнул и украдкой глянул в окно, кажется, тоже немного погрустнев. Тучи заволокли небо, окутав комнату темнотой, скрыв своей завесой солнечный свет. Атмосфера стала еще более безрадостной и холодной. Лу откинул голову назад и коснулся затылком стены, уставившись в потолок. — Да я, кажется, отчасти понимаю, о чем ты, — он прикрыл глаза. Грудь налилась свинцом, давящим, не позволяющим набрать в легкие больше воздуха. — Это ведь фактически место, где я и остальные ребята выросли. Все мы были детьми, когда это началось и… Без крепких стен школы, думаю, в живых не осталось бы никого, — усмехнувшись своим же мыслям, Луис приоткрыл глаза и перевел на Клементину тоскливый взгляд. — Это я к тому, что тоже все еще не могу привыкнуть к этому месту. Вспоминаю Эриксон, с которым очень много всего связано, при этом сразу же осознавая, что никогда больше туда не вернусь… — Лу… — Нет, Клем, подожди, — Луис внимательно поглядел на нее, заметив в ее тоне нотки беспокойства, будто она в какой раз хотела ему объяснить, почему им пришлось уехать. — Я не дурак и понимаю, почему мы покинули школу, — многое я видел своими глазами, — его взгляд стал многозначительным. Он напоминал Клементине, как он поддержал ее тем вечером. — Дело не в этом. Одного моего осознания мало, ты, думаю, и сама это понимаешь. Ты прожила в школе не так уж и долго, но все же успела к ней привязаться, вспоминаешь ее, даже представляешь, будто находишься внутри ее стен. А я и остальные ребята жили там почти всю жизнь, наивно полагая, что всегда так и будет. И тут нас внезапно выдергивают из нашей зоны комфорта. Не буду говорить за всех, но я всеми силами стараюсь привыкнуть к Ричмонду. Но, черт, это сложнее, чем я предполагал… — Я горжусь тобой и ребятами, — Клементина даже не заметила за беседой, как перестала мерзнуть и так дрожать. — Правда, ты даже не представляешь, как. Я знаю: вам намного тяжелее, чем мне и Эй-Джею. Мы — те люди, которые никогда не задерживались нигде долго, ну, до Эриксона. А у вас был дом, куда вы всегда могли вернуться. Поэтому я понимаю и уважаю ваши переживания. Я-то и сама не в лучшей форме, скажем так. Чувствую себя не в своей тарелке, несмотря на то, что у меня тут есть друзья… — Ладно-ладно, закроем тему о школе и поговорим лучше вот о чем, — Луис отмахнулся от грустных навязчивых мыслей, — собственно, о друзьях. Ответь мне, как у тебя получается так легко общаться, ну… Со взрослыми? — он усмехнулся, почему-то сразу вспомнив седую бороду Кенни. — Они же чуть ли не в отцы тебе годятся. Ты просто разговариваешь с ними на равных, не обдумываешь каждое слово, прежде чем сказать… Ведешь себя с ними как со сверстниками, как с нами. Как у тебя это получается? — Хм… — Клементине даже самой стало интересно подумать над этим, и она начала искать ответ на вопрос в своей голове. Она никогда его себе не задавала, ведь общаться со взрослыми было для нее в порядке вещей. Со взрослыми никогда не ощущалось безмолвной неловкости, с Клем общались на равных — она так же делала с человеком любого возраста. — Если честно, Луис, не знаю, — Клем пожала плечами и сразу поправила немного сползшее от движений одеяло. — Я с самого начала апокалипсиса видела многих людей, и среди них было мало детей моего возраста. Кто-то умирал, кто-то предавал, кто-то просто пропадал без вести… В таких условиях было бы неуместно воротить носом, обращая внимание на возраст тех, кто помогает тебе выжить и пытается выжить сам, — взгляд упал на грязное окно: дождь рисовал на нем темными разводами. — Я не вижу в них взрослых, которых я должна бояться или как-то уважительно относиться к ним просто потому, что они старше. Не знаю, я просто всегда стараюсь быть с ними на равных, так меня воспитал апокалипсис, — Клементина задумалась и поняла, что не рассказывала никому из группы о своем детстве за эти полгода. — Дай угадаю… Ты всеми с детства руководила? — беззлобно усмехнувшись, Луис посильнее прижал ее к себе. — В яблочко, — Клем тоже не смогла сдержать улыбки. — Ну, свой характер я начала показывать только лет с одиннадцати, когда… Потеряла всех близких, которые были со мной с первого дня апокалипсиса. Я в одиночестве бродила по лесу, не зная, куда податься и что делать… Там-то и случилась очень веселая история, — Клементина даже глянула на Луиса, чтобы понять по нему, нужно ли продолжать, и увидела, что он смотрел на нее с интересом. Поэтому она вновь улыбнулась и продолжила: — Там-то я и встретила собаку, что увязалась за мной и привела к лагерю, где раньше жили ее хозяева… Мы обе были очень голодны, так что я решила поделиться с ней найденными консервами, но в итоге она чуть не оттяпала мне руку, — Клем даже вздрогнула, вспомнив, чего ей стоила эта встреча. Высунув руку из-под одеяла и слегка закатав рукав, она обнажила до сих пор сильно заметный шрам. — А я то все думал, откуда он у тебя, — тихим и даже каким-то шокированным тоном произнес Луис, задумчиво разглядывая руку. — Даже не могу представить, как больно тебе было… — Я и сама уже толком не помню, но это был шок… — Клем спрятала руку обратно под одеяло и вздохнула: — Если без подробностей, то меня спасла группа выживших. Они позже увидели укус и посчитали его укусом ходячего, так что потом мне было очень весело, особенно… Когда я впервые сама себе на живую зашивала рану. Эту, — Луис был ошарашен. Он мгновенно поморщился, представив себе картину. — В общем, потом я познакомилась со всей группой, и именно в ней была беременная женщина. Это и была мама Эй-Джея. Мы с ней сначала не очень ладили, но потом как-то смогли друг друга понять, наверное, потому что я как раз старалась быть со всеми на равных. Мне начали доверять, я выполняла задания взрослых, а не просто сидела без дела. Было даже приятно осознавать, что такой маленькой девочке, как я, так много позволяли. Просто так было всегда, а потому я никогда не задавалась твоим вопросом. Я привыкла, что меня уважают и ставят наравне со взрослыми, вот и все, — договорив, она затихла, но ее глаза почему-то оставались задумчивыми. — Если так подумать, то я даже не удивлен, что ты такая была всегда, особенно если учесть твои переживания, — тихо вздохнув и вновь переведя взгляд на окно, Луис продолжил: — Мы все-таки не так тяжело жили. Да, многих потеряли, были очень страшные моменты, когда хотелось закрыться в шкафу и никогда больше не выходить, но все же… Это не сравнится с тем, как жила ты. Я уверен, ты видела намного больше ужасных вещей, о которых просто не рассказываешь. И увидела так много смертей, произошедших прямо на твоих глазах. А мы лишь убивали мертвецов, что хотели сожрать нас, и даже понятия не имели, что люди вели войну не только с ходячими, но и друг с другом… — Лу, поверь, я счастлива, что вы не такие, как я, и вам не приходилось видеть всех тех ужасов, какие мне пришлось пережить, — Клементине опять начала плотнее кутать себя и Луиса в одеяло, когда ощутила дрожь по спине. — Я очень рада, что по итогу нашла вас и смогла почувствовать себя обычным человеком. И что Эй-Джей наконец хоть немного понял, каково это — быть простым ребенком. — Когда вы только появились в нашей школе, Броди говорила, что чувствует, будто назревает что-то нехорошее. Какой-то конфликт между тобой и Марлоном. Что-то из разряда… Соперничества между вами, — Лу мягко поглаживал Клем по волосам, но его взгляд изучал окно. — Марлон был нашим лидером и вел себя соответствующе. И я начал присматриваться к тебе, когда Броди сказала, что видит проявление лидерских качеств и у тебя. По жестам, мимике, взглядам, тону голоса… И сейчас ты говоришь, что весь апокалипсис выживала со взрослыми, и я подумал: «О, должно быть, они командовали ей, как все взрослые делают с детьми», — он произнес это голосом, будто пародирующим самого себя. — А оказалось, что все вовсе не так, а ты та еще штучка, — на его лице появилась ухмылочка, после чего он мягко притянул к себе Клементину и поцеловал, ласково переложив руки на щеки.       Клем сразу же прильнула к нему, будто только того и ждала, с удовольствием плавясь под губами, уже собираясь приобнять за шею... Но не успела она этого сделать, как их прервали лай Рози из гостиной и суматошный стук в дверь комнаты. — Клем! Клем, там к нам кто-то стучится, что нам делать? — послышался паникующий голос Эй-Джея, приглушавшийся дверью, но забавлявший до чертиков. — Ты что, испугался? — Лу, неохотно прервав поцелуй, осторожно отсадил от себя Клементину, поправился и открыл дверь. Элвин-младший уставился на него растерянно с порога комнаты. — С каких пор ходячие начали вежливо стучаться в двери? Это кто-то из местных зашел к нам в гости, может быть, даже наши друзья. Не переживай, малой.       Клем уже поднималась с кровати с помощью своих костылей, а собака продолжала лаять на входную дверь, возле которой мирно спала до момента вторжения. — Рози, перестань, — в прихожую из их с Эй-Джеем комнаты вышел растрепанный, сонный Вилли. Очевидно, он потратил свободное время на такую роскошь, как сон, пока была возможность выспаться, и лай Рози его оторвал от самого желанного. — Иди сюда, — мальчик попытался подозвать собаку, похлопывая себя по ноге и привлекая ее внимание.       Пока Эй-Джей помогал Вилли закрыть Рози в комнате, стук повторился. На удивление, он был не столь громким, но в этот раз — затянулся. Луис закатил глаза и открыл дверь, пока Клем не вышла, и на пороге увидел промокшего до нити Габриэля, рука которого замерла в паре сантиметров от двери. Мех на капюшоне его куртки был сырым и слипшимся, а вся куртка блестела своей мокротой. — Эм, привет, — даже как-то неуверенно поздоровался Гейб, опустив руку. Его неловкость сильно прослеживалась. Точно он ожидал, что ему откроет Клементина. — Я хотел поговорить с Клем, она тут? — теперь он прозвучал более уверенно и спокойно. — Нет, вы ошиблись дверью, сэр. Где ей еще быть? — Луис глянул в сторону их комнаты, скрестив руки на груди. Клем уже как раз вышла в прихожую, так что вопрос в ответе не нуждался. — Ты что, серьезно сюда тащился в дождь? — Лу вскинул брови, не скрывая удивления. — Ну, я не так уж и далеко живу, если ты забыл, так что я пробежался и заодно принял освежающий душ, — Гейб беззлобно усмехнулся и прошел в квартиру, перестав уделять внимание Луису и обратившись к не менее изумленной его приходу Клементине, явно не ожидавшей, что кто-то и правда решит прийти к ним в такой ливень.       Она предложила Габи присесть рядом, опустившись на диван, и попросила выглянувшего из комнаты Эй-Джея сделать ему горячий кофе из их самодельной кофеварки. Сама Клементина из-за суеты так бы и забыла ее в Эриксоне, если бы не Элвин, который нашел это очень нужное приспособление внутри комода, а затем кое-как вместил его в свой небольшой рюкзачок.       Кофе здесь выдавали в маленьких пакетиках, но никто не жаловался, так как пили его редко, а сейчас как раз подвернулся случай, чтобы Гейб поскорее согрелся. Сама Клементина тоже не отказалась бы, вспомнив, как тряслась от холода под крылышком Луиса, завернувшись в одеяло. Эй-Джей же сразу кивнул на просьбу и резво скрылся за дверью, откуда опять донесся лай собаки и строгий голосок мальчишки: «А ну успокойся, Рози! Лежать!».       Габриэль стянул мокрую куртку, оставив ее на ржавом крючке возле входной двери, и остался в черной кофте. На ее боку красовалась огромная заплатка ткани, заметно отличавшаяся цветом. Он присел на диван, и они с Клем стали что-то обсуждать. Луис оказался в ситуации, в которой ему не доводилось бывать раньше, и решил сесть рядом с ними, просто слушая разговор и не вмешиваясь. Габриэль сидел рядом с Клементиной и не видел потемневшего от раздумий взгляда Лу, находившегося у него за спиной. С первого дня этот парень почему-то напрягал его, а за то жалкое количество дней, что они здесь находились, это чувство стремительно усиливалось. Луис понимал, что это непонятно откуда взявшее чувство называлось ревностью, но оно было так ново для него. До этого момента он на своей шкуре не ощущал, каково это. Это напряжение не уходило даже несмотря на то, что у Гейба, как оказалось, была девушка и они жили с ней вместе. Выяснилось, что это — та самая неразговорчивая Маргарет, что наткнулась с Кенни и остальными на Эриксон. За это время она нечасто попадалась ребятам на глаза, а если все же встречалась, то уже не была такой молчаливой, хотя и в болтунью тоже не превращалась. — Марго через многое прошла, поэтому она иногда немного… Скованная, скажем так, — Габи вертел в ладони зажигалку с откидной крышкой, пока говорил, отвечая на вопрос Клементины. — Да и к вам пока не привыкла, вы все-таки новенькие.       Лу, все это время молча слушавший рассказ Габриэля, вдруг вспомнил одну из ночей здесь, когда они с Клем пожертвовали сном ради историй из прошлого. Они лежали в своей комнате, обнимая друг друга, с порывом сердец рассказывали истории, выдавая свою сонливость лишь уставшими голосами. Последним и самым длинным в ту ночь был рассказ Клем: одна из историй о семье Гарсия, о тех невероятных вещах, через которые им пришлось пройти вместе с Хавьером и его близкими. — …Что же… Гейб серьезно проболтался этому Триппу о том, что Хавьер прибил его друга? — с нескрываемым удивлением произнес Лу и вскинул брови, чего Клем даже не заметила в почти кромешной темноте. — Даже не знаю, как это комментировать. Как отреагировал Трипп? — Конечно, он не был в восторге. Это еще мягко сказано, — с горечью в голосе усмехнулась Клементина, видя картинки из прошлого у себя в голове. — Естественно, тогда у Триппа резко упало мнение о Хави. И… я не хочу как-то оправдывать Гейба, но все же могу сказать, что виноват не столько сам он, сколько его… переходный возраст? — она старалась с аккуратностью подбирать слова, так что произнесла неуверенно. — Я просто вижу, что сейчас он другой. Тогда был импульсивный и очень нервный, помню, любое слово могло вывести его из себя: он злился буквально по любому поводу, особенно, если план, выстроенный в его голове, не совпадал с мыслями остальных. — Ладно, допустим. Ну, а что было дальше? Как вы с этим разобрались? — Луис не хотел показывать Клементине своей некой неприязни к Габриэлю, а потому как-то грубо высказываться о его поступке не решался. Понимал, что тогда выдаст свое истинное мнение о нем. — Мы разделились. Трипп с Элеанор пошли своей дорогой, а мы — своей. Хавьер очень злился на Габриэля, а тот был в бешенстве на весь мир, — в темноте послышалась тихая усмешка задумчивой Клементины, что пыталась вспомнить события того дня. — Так мы и добрались до гаража с машиной, которую нужно было выкрасть. Габи все не унимался: плевался на всех ядом, не хотел ничего слушать, решив все делать по-своему, пока не вмешалась я. Тогда Хави хотел, чтобы Гейб остался вместе с Кейт настороже, а тот ни в какую: все хотел действовать; опять начался спор. Мне это надоело, и я начала убеждать его, что так будет лучше, ведь такими действиями он защитит меня и очень мне поможет. И… ну, это сработало… — Клементина внезапно затихла, не договорив, но потом осознала, что самое главное она сказала и Луис все равно задастся этим вопросом. Что и случилось. — И почему же это с ним сработало? — негромко спросил он, будто бы догадываясь, какой будет ответ. Скорее всего, даже зная его. — Думаю, ты уже сам понял, — Клем немного приподнялась и глянула на обнимавшего ее Луиса, в темноте не разглядев его лица: она не смогла даже предположить его мыслей. — Я ему нравилась. — Я знал, что это услышу. После всего, что ты сказала, — Луис разорвал кольцо объятий и прилег на спину, внимательно вглядываясь в затемненный силуэт Клем, которая, казалось, почувствовала взгляд и вздрогнула, услышав его слова: — А что насчет тебя? — А я и не знала, что чувствую, — ответила она. Пожала плечами, притворяясь уверенной. Сейчас Клем думала, что разговаривать об этом не очень приятно, да и Луису, наверное, тоже. При этом в голове томилась мысль, что им это — необходимо, и однажды такой разговор все же состоялся бы в любом случае. — То есть, это было что-то смешанное, но равнодушной к нему я точно не была. Гейб мне действительно нравился, но тогда я этих чувств совсем не понимала, потому что… Это было чем-то новым для меня.       Луис почувствовал, как его руки мягко и нежно коснулась теплая родная ладонь, а затем она же, как по обыкновению, сплела их пальцы воедино. Лу невольно улыбнулся, пусть и грустно. Кажется, это Клем уже заметила, а потому аккуратно прилегла рядом и коротко чмокнула его в губы, растопив все горести в груди. — Но это было тогда, Луис, — вздохнув, произнесла она и ювелирно убрала прядки с его лба. — Ты помнишь, я говорила тебе, что я никого не любила так, как тебя? Это правда, даже не смей думать иначе. Те чувства к Габи были давно, к тому же, быстро завяли, а любовь к тебе никуда никогда не уйдет. Я не знаю, как вообще кого-то можно любить так сильно…       От этих слов Лу порозовел и почувствовал, как у него затруднилось дыхание и вспотели ладони. Воздух в легких кончался, и он судорожно втянул носом его остатки, притянув Клементину к себе за щеки и крепко ее поцеловав. Мягко, любяще и нежно. Будто именно в эти прикосновения губ он хотел вложить свою искреннюю любовь. — Я люблю тебя, Клем, — тихо произнес он в губы. — Очень и очень сильно. — Знаю, Луис, — совсем тихонько и с улыбкой на лице отозвалась Клем, медленно проведя тыльной стороной ладони по его щеке. — Я тоже тебя, очень.       Раскат грома за окном оторвал Луиса от раздумий, вернув в реальность. Комнату осветила молния на долю секунды, а затем все снова окрасилось в серые и унылые краски. Эй-Джей принес Габриэлю кофе в старой щербатой кружке, от которой заметно исходил пар. — Спасибо, парень, — Габи осторожно схватился за ушко, присмотревшись к Элвину-младшему. Мальчик смутился под взглядом и собрался вернуться к себе в комнату. — Не думал, что смогу когда-нибудь увидеть его. Того, кого ты искала.       Любопытство послушать о самом себе из чужих уст взяло верх, и Эй-Джей остановился возле двери, глянув сначала на Клем, а потом на Гейба, успев на долю секунды зацепиться взглядом за задумчивого Луиса. Клементина же мило улыбнулась и откинулась на спинку дивана, ласковым и заботливым взглядом наблюдая за младшим. — Эй-Джей был совсем крохой, когда я нашла его… Я даже забыла, каково это — путешествовать с маленьким ребенком, — Клем мягко вздохнула, наблюдая за дымящейся кружкой. — А еще мне не верится, что когда-то Эй-Джей виделся с Авой, Дэвидом… А ведь он, конечно же, этого не вспомнит… — Клементина сразу поняла, что ей не очень хотелось вспоминать отца Габи, да и сыпать соль на раны, лишний раз напоминая о погибших близких. — Но, в конце концов, ты ведь тоже не думал, что сможешь увидеть меня саму. Что уж тут говорить, нам просто повезло, что Кенни и остальные наткнулись на Эриксон, — девушка сразу попыталась сменить тему в предыдущее русло. — Когда не видишь человека долгое время, разум начинает считать, что он уже мертв, — задумчиво произнес Гейб, а затем сделал короткий глоток кофе, даже не заострив своего внимания на словах про отца. — Думаю, ты понимаешь, о чем я… В наше время очень сложно надеяться на встречу со старыми друзьями спустя много лет. Стараешься не давать себе пустых надежд, что кто-то выжил. Ведь многие либо умирают, либо становятся муэртос, — Габи грустно выдохнул, слепо глядя перед собой. Чувствуя, как с волос падает очередная капля и стекает ему за шиворот, он непроизвольно поежился. — Да, я понимаю, — Клементина кивнула на его слова, заметив краем глаза, что та дверь, где стоял Элвин, медленно закрылась, скрыв мальчика за собой. — Сложно не думать о чем-то таком. Я тоже боялась, что кого-то из вас просто уже нет в живых, но… — на секунду закусив губу, Клем подняла взгляд на Гейба и отчего-то улыбнулась: — Знаешь, когда я увидела дочь Хави, у меня будто бы… Что-то проснулось внутри. Когда ты… Боялся, что твой друг погиб, но вместо одной смерти родилась новая жизнь. Такое же я в первый раз почувствовала, когда родился Эй-Джей. Я думаю, это надежда. Надежда на хорошее и светлое будущее, что однажды нам не придется каждый раз задумываться, живы ли наши близкие, с которыми мы не виделись долгое время, не придется думать о том, где достать еду, воду и вообще все, что нужно для выживания… — взгляд Клементины только сейчас зацепился за Луиса. Парень сидел, подперев кулаком щеку и глядя куда-то перед собой. Все мысли разом потерялись, и она просто продолжила изучать Лу взглядом. — Значит, в тот момент ты подумала о том, что не все потеряно и мы можем что-то сделать и изменить? — Габриэль, действительно заметивший искорку в глазах Клем, когда она об этом говорила, спокойно и тепло улыбнулся, закончив ее мысль. — М-м-м… Да, — Клем кое-как заставила себя отвести взгляд от Луиса, понимая, что смотрела прямо за спину своего собеседника, что наверняка привлекало ненужное внимание своей некультурностью. — У меня есть теория, — все же решилась произнести она. — Что у новорожденных нет этого вируса в организме, — и в этот момент она сразу увидела, что Габи очень заинтересовала ее мысль, отчего он даже уселся поудобнее, не отрывая глаз и ожидая продолжения. — Следовательно, если они умирают своей смертью, а не от укуса, то не восстают. Если это так, то этому можно будет положить конец. Новое поколение будет знать, что нас, тех, кто родился до апокалипсиса, нужно всегда добивать ударом в голову. Если все сделать правильно, то по итогу мы истребим всех ходячих, что ходят сейчас по земле. Появляться новым будет неоткуда, нас, носителей вируса, хоронить будут правильно, а наши дети так вообще будут полностью здоровыми.       Такие слова явно воодушевили Габриэля, отчего-то улыбавшегося. Он будто бы в первый раз представлял мир без ходячих, который возможен, если теория верна. Да, на это понадобится много времени, но все же надежда действительно существовала! Гейб даже почувствовал, как что-то умиротворенно опустилось внутри него и на мгновение дышать стало в разы легче. — Очень интересная мысль, Клем… — на выдохе произнес с улыбкой Габриэль. — Черт, а я ведь никогда о таком даже не думал. Если это так, то мы действительно сможем все это остановить. Обязательно сможем. Только… — задумался, все еще оставаясь воодушевленным. — Как же все-таки проверить, есть вирус в новорожденных или нет? Где гарантия того, что он не передается от матери к ребенку? Никто ведь не знает, — парень увлекся, начав буквально мыслить вслух. — Да и зачищать мир от муэртос — невероятно сложная работа. Как же люди истребят эту гниль, если элементарно не могут объединиться и не воевать друг с другом? — в его глазах в это мгновение блеснул гнев, будто в нем проснулся тот самый Габи — Габи-подросток. В голосе чувствовалась бессильная обида и досада из-за того, что люди устроили войну за ресурсы, а он один ничего не мог с этим сделать. — Даже представить страшно, как со всем этим справляются люди на других континентах. Не думаю, что лучше нашего, — от мысли, что на их большой планете уже давно царило время мертвых, а люди воевали не только с ними, но и друг с другом, ее передернуло. И… если так подумать, ходячих — действительно много. Очень. — А вдруг где-то в другой стране уже знают ответ на твой вопрос? — Гейб на секунду обратил внимание на окно, по которому, казалось, уже не так яростно трезвонил дождь, и вновь поглядел на Клементину. — Допустим, при каких-то обстоятельствах умер ребенок, рожденный уже после начала апокалипсиса, и не обратился. И теперь там точно знают, что в новом поколении наша надежда на возрождение прежнего мира? Я стараюсь не думать о том, сколько еще осталось этих тварей на Земле, хоть и плохо получается. Больше стараюсь настраивать себя на то, что и людей тоже очень много и… Что у нас действительно есть шанс.       Луис, что все это время ловил одним ухом их разговор, не встревая, и сам задумался над их словами, прокручивая все возможные варианты событий у себя в голове. Он даже не пытался подхватить беседу, чтобы высказать свое мнение, ибо меньше всего ему хотелось быть ни к месту, выглядеть нелепым и смешным. При друзьях таким быть не стыдно. Но только не перед Габриэлем.       Услышав тихий скрип входной двери, Лу отвлекся от мыслей и исподлобья глянул в сторону звука, не поднимая глаз на лицо гостя. Увидев знакомые коричневые ботинки с ржавыми металлическими бляшками, он вскинул брови и не смог сдержать усмешки, которую, впрочем, никто не заметил. Подняв глаза, он только подтвердил свои догадки. В их квартиру заглянула Маргарет. Прямо без стука.       На ее немного сонном лице читалась легкая растерянность, с щеки даже не до конца сошел отпечаток подушки. Складывалось впечатление, словно они с Габриэлем заснули вместе, а как только девушка проснулась, то не обнаружила его рядом. Одежда Маргарет не промокла насквозь, как и ее волосы, — дождь на улице действительно стихал и в скором времени мог закончиться вообще. — Гейб? — растерянное выражение лица Марго постепенно становилось усталым. Будто она утомилась держать стойкую эмоцию, как маску на лице. Как ни крути, а она всегда на них скупилась. Когда Габриэль, явно удивленный ее появлением, развернулся, она продолжила: — Почему ты ушел в такую погоду?       Только когда Габи встал с дивана и подошел к ней, Луис и Клем смогли взглянуть друг на друга. В глазах Клементины читалась тревога, тогда как сам Лу выглядел бодрым и при этом спокойным, или же, по крайней мере, пытался таким казаться. Однако он даже умудрился ей улыбнуться. — А ты чего вскочила? Ты же знаешь, я тебя никогда не оставлю одну надолго, — он успокаивающе приобнял ее и тихо вздохнул. По дерганым движениям рук Марго сложно было не заметить, что ее явно очень раздражало такое аккуратное отношение к себе, но вслух она об этом не говорила.       Что же с ней такое случилось, что даже Гейб с ней вел себя настолько осторожно? — Дело не в этом, — сдержанно выдохнула она ему в шею и немного отстранилась. — Это просто странно. За окном был такой ливень. Когда мы проснулись рано утром, я думала, сегодня тот день, когда можно вместе отдохнуть дома. Сейчас, конечно, уже не так льет, но, судя по твоим волосам, ушел ты в самый разгар, — она протянула руку к его челке, плавно и заботливо пригладила ее, рассматривая, как из-за влажности поблескивали сырые и слегка слипшиеся пряди. — Ты уснула, а у меня все никак не получалось заснуть, так что я решил наведаться к Клементине, — спокойно произнес парень, наблюдая за рукой Марго. — Она моя давняя подруга, и мы очень давно не виделись. За эти четыре дня нам не особо удалось поговорить, так что я решил зайти. Прости, в следующий раз… — Хватит, — вырвалось недовольное у Маргарет, когда Габи вновь попытался пожалеть ее. На миг ее брови сдвинулись, образовав на переносице небольшую складочку, но практически сразу приняли прежнее положение. — Пожалуйста, — ее голос стал более мягким. — Я поняла, что вы хотели увидеться, я это понимаю. Я бы… тоже хотела увидеться с близким мне людьми…       Клем в это время уже подсела ближе к Луису и взяла его за руку. Она молча наблюдала за Маргарет, думая, что с приездом в родной Ричмон девушка стала вести себя иначе. Будто… почувствовала себя потерянной. В Эриксоне она тоже была молчалива, но когда говорила, могла позволить себе улыбку или усмешку, даже иногда старалась дерзить в ответ на ворчание Кенни. Но после приезда в город она словно утратила ту малую частичку жизни, что в ней жила. Клем задумалась о том, что могло стать тому причиной. Возможно, это место таило в себе такие неприятные воспоминания для Марго, что она, сама того не замечая, добивала себя изнутри. Потому что ее бледное и безэмоциональное лицо не могло не вызвать размышлений о том, что она сама себя съедала мрачными мыслями. Пусть и пыталась стойко держаться — это тоже в ней прослеживалось ярко. — Хорошо, я понял. Будешь кофе? — Гейб подвел ее ближе к дивану и протянул с журнального столика кружку. — Он, конечно, уже немного остыл, но все же.       Девушка мягко кивнула и приняла, сразу припав к краю кружки губами и сделав пару глотков с видимым удовольствием. — Мы, наверное, пойдем домой, — Габриэль снял с крючка свою мокрую куртку и уже хотел набросить ее на плечи Марго, когда та вдруг его остановила, убрав кружку от рта. — Я не замерзла, спасибо, — поставив кофе обратно на столик, она взглянула на Клементину и даже как-то по-доброму ей улыбнулась, от чего у той даже дрогнуло внутри. — Спасибо за кофе, Клем. — Это надо благодарить Эй-Джея, я тут не при чем, — она сделала попытку разрядить обстановку, мягко и непринужденно усмехнувшись. — Приходите к нам еще, вместе, будем рады вас видеть. — Хорошо, может и зайдем, — Марго также с еле осязаемой улыбкой кивнула, а затем уголки ее губ вновь опустились и приняли обычное печальное положение. — Ну, мы и правда пойдем. Увидимся позже.       Когда за ними закрылась дверь, на несколько секунд гостиную поглотила тишина. И Клементина, и Луис погрузились в мысленные дебри, пока не высказывая их друг другу. — Кажется, с ней что-то происходит, не знаю, как давно, но все же. Видел, как она реагирует на жалость? Да и лицо эмоций не выражает… В Эриксоне она выглядела лучше. — Да, кажется. Не знаю, что могло произойти, но ничего хорошего, — слова Лу казались такими отрешенными, что Клементине сразу стало понятно — состояние Маргарет его сейчас интересовало меньше всего.       Тихо вздохнув, она молча уложила голову ему на колени, немного продвинувшись вперед, помогая себе руками. Клем внимательно вгляделась в чужое любимое лицо, сразу заметив в глазах печаль и задумчивость. И, кажется, Клем прекрасно понимала, что случилось. — Эй, Лу, — тихо произнесла она, в ту же секунду почувствовав у себя на макушке руку, такую знакомую и приятную.       Луис только сейчас взглянул ей в глаза. — М? — тихо отозвавшись, он все же заставил себя улыбнуться так, чтобы это выглядело тепло, а не натянуто. — В следующий раз когда Габриэль или кто-то еще к нам придет, садись рядом со мной, ладно? И тоже не молчи, я бы послушала твои мысли. Я все время, пока мы сейчас говорили с Гейбом, хотела услышать, что ты думаешь о том или ином. Было так не похоже на тебя, когда ты просто молчал. Так что… не сиди в стороне, ладно?       Луис не сразу понял, что именно творилось у него внутри. Это была и приятная неожиданность, и растерянность, и облегчение. Все это время ему казалось, что он — лишний, что не нужно встревать в разговор старых друзей, которые, возможно, хотели поговорить только тет-а-тет. И то, что Клем попросила его всегда быть рядом в такие моменты… вызвало странные, но до боли приятные ощущения.       Наклонившись и нежно чмокнув ее в лоб, Луис был уже не в силах скрывать растроганную и искренне теплую улыбку. Увидев это, Клементина сама собой невольно улыбнулась. — Хорошо, Клем, — Лу вновь мягко провел рукой по ее волосам, зарывшись в них пальцами. — Я постараюсь.

***

      Примерно в три часа дня о дожде напоминали только тучи вдалеке и лужи на каждом шагу, а некоторые из них доставляли проблемы при передвижении. Приходилось либо шлепать по воде, что доходила до щиколоток, либо обходить по грязи, вымазывая старую обувь и стараясь не поскользнуться. Несмотря на все эти сырость и слякоть, город медленно начал наполняться людьми. Кто-то решил доделать свою работу, а на кого-то просто давили стены полупустых квартир.       Клементина, вышедшая из дома, прочувствовала это на себе, как только ей в лицо дунул прохладный свежий ветер. Сразу захотелось подставить лицо под его дуновения; она даже прикрыла глаза, слегка задрав голову.       Вместе с ней вышла Вайолет, изначально и пригласившая ее прогуляться, ну или хотя бы просто посидеть на улице. Остальные ее "квартиранты" предпочли остаться дома, устроив себе выходной. Луис, которого Клем пригласила тоже, отказался, решив зайти к друзьям в соседнюю квартиру. Несмотря на это, он обещал, что через время найдет их и присоединится. — На улице довольно свежо, — потирая плечи и возвращая Клем в реальность, пробурчала Вай. — В такие моменты сразу понимаешь — настала настоящая осень. — Сейчас как раз та пора, когда у нас еще есть время для поисков теплой одежды, возможно, в запасе у нас пара недель дождей и еще не сильных холодов. Затем начнется самое веселое, — пока она это говорила, подруга уже начала помогать ей спускаться с парадной лестницы их дома. — Понятия не имею, где мы ее возьмем. Может, тут где-то есть на складах? Они же очень часто устраивают вылазки, причем очень далеко и на несколько дней. Наверняка находят какие-то вещи, верно? — Вай попыталась утешить себя и Клем заодно. Ей как-то не очень хотелось мерзнуть в Ричмонде зимой. — Ну, я буду рада хотя бы шарфику, — неловко посмеялась девушка. — Да, не помешало бы, — улыбнулась на ее шутку Клем и, наконец, встала сама на свои костыли, продолжив путь уже на них. — Думаю, замерзнуть нам никто не даст.       Вместе они прошли немного по улице, разглядывая уже более-менее знакомые окрестности. Они переговаривались, наблюдая за людьми и успевая уворачиваться от неугомонных детей. Те бегали по мокрым дорогам, прыгали по прохладным лужам и не боялись нагоняя от родителей. Клем очень нравилась подобная обстановка, хотя раньше она чувствовала себя очень некомфортно среди такого количества людей. Но сейчас она получала удовольствие, с интересом и доброжелательностью разглядывая каждого прохожего. Кажется, ценить людей она стала больше. — Смотри, кажется, это Люсия, — Вайолет вновь отвлекла Клементину от ее же раздумий, кивком указав на девушку, что сидела одна за столом, каких по городу было множество. — Какая-то потерянная. Подойдем?       Люсия была новой знакомой, с которой Клем и Вай познакомились на следующий день после приезда. Изначально она, как впрочем и все, была не особо разговорчива, да и вести диалог с теми, кто младше нее, ей казалось несуразным. Но когда она поняла, что общение складывалось неплохо, а незнакомки — взрослые морально люди, перестала их недооценивать.       «Не удивляйтесь, — говорила потом она, — я видела за апокалипсис очень много детей, так и не сумевших вырасти. Так что я не была бы удивлена, окажись вы глупыми и наивными».       Когда они сейчас все же решили подойти к ней, Клементина на ходу в какой раз для себя отметила, как же ее притягивала необычная внешность Люсии. У нее был выбрит один висок, а часть волос с другой стороны, очень короткая и пышная, часто спадала на глаза. Лицо у нее ничем не выделялось, зато глаза были такого насыщенного синего цвета, что в них можно было утонуть. А еще ее панковская одежда прибавляла ее образу нечто необычное. Когда Клем ее видела, она сразу вспоминала Аву, что предпочитала ходить с бритой головой. Хотя прическа Люсии ей приглянулась больше. — Эй, привет. Мы подсядем? — сразу же начала Вайолет, стоило им подойти совсем близко к столу. — Или помешаем?       Та глянула на них с тревогой и медленно кивнула. Теперь не оставалось сомнений, что ее что-то гложило. Вай помогла Клем присесть за стол и сама расположилась на мокрой лавочке. Их взгляды тоже стали обеспокоенными. — Что случилось, Люси? — первая решилась спросить Клементина, так как их новая знакомая, похоже, говорить не собиралась, все поглядывая на свои руки, сцепленные в замок. — У тебя все хорошо? — Пока да, — ее хриплый голос выдавал долгое задумчивое молчание. — Но в тот момент, когда будет плохо мне, будет плохо всем…       От ее загадочных слов девушки переглянулись, явно не находя смысла. Может, в стене образовалась пробоина, о которой никто, кроме Люсии, не знал, и вот-вот нахлынут ходячие? Такого не могло случиться: патрульные строго следили за этим круглые сутки. Тогда… что еще? В городе были укушенные и в любой момент они могли напасть? — Ты о чем? — все-таки спросили они с Вай практически в унисон, пока принимая тревожность Люсии за личные проблемы, а не за что-то, что касалось всех. — Конечно, вам покажется, что я съезжаю с катушек, но я уверена… — она вдруг перегнулась через стол и прошептала им прямо в лица: — В городе что-то происходит.       В этот момент Клементина почувствовала, как по ее шее пробежался холодок. То ли это — от ветра, то ли от жуткого голоса Люсии. — Как это понимать? — первая задала мучающий их обеих вопрос Вайолет, уже раздраженная недомолвками. — Мы не телепаты, уж извини.       Шумно и устало вздохнув, Люсия вернулась в свое прежнее положение и машинально убрала волосы, упавшие на глаза. Ей почему-то казалось, что ее уже считали ненормальной и сумасшедшей. — Мне кажется, что в городе есть чужие. Чужие, что прикинулись своими, — то, что она по идее должна была говорить им шепотом, через стол, она говорила теперь вслух, пусть и осторожно. — Думаю, тут вы должны понять, что я имею ввиду.       Пока Вайолет осмысливала ее слова, начиная осознавать их смысл, Клементина также тихо произнесла: — Ты думаешь, в городе есть предатель? — самой Клем показалось, будто она произнесла это одними губами. Вай же, которая все понимала, но боялась об этом думать, ошарашенно глянула на нее. — Да. И навряд ли один — это группа, — Люсия опасливо оглянулась, с прищуром изучая мелькающие лица, а затем вновь обратилась к своим собеседникам: — Еще до вашего приезда в город заявилось двое, парень и девушка. Выглядели покалеченными и уставшими, естественно, их впустили, перед этим тщательно проверив на укусы, даже обувь снять заставили, — она тихо усмехнулась. — Эта парочка с самого первого дня казалась мне странной. Они стараются не выделятся, но я часто их вижу вдвоем, и они не просто разговаривают, а перешептываются. — Ну, у них ведь могут быть свои секреты, верно? — старалась успокоить себя Вайолет, поправляя повязку на глазу. — Что тут странного? — У нас тут так обычно не делают, потому что действительно есть риск, что тебя в чем-то заподозрят, — Люсия размяла спину и плечи, вновь оглянувшись. — Но если бы все ограничивалось этим. Почему я говорила, что это может быть группа? Потому что я часто вижу, как к ним подходит еще один новенький, что появился здесь немного раньше их. И что бы вы думали? Они начинают шептаться втроем, — Люсия даже как-то победно усмехнулась, вглядываясь в побледневшие лица Клем и Вайолет. Чуть приподняв руки вверх, она выдала очень вялое победное: — Та-да-а…       Клементина крепко задумалась над ее словами. Предатели? Неужели кто-то действительно смог заслать в город крыс: сначала одного, потом двоих? Значит, заславшие были в курсе, что в Ричмонде все еще существовала благосклонность к новеньким, что пускали практически всех. Если это так, то все очень плохо. Об этом нужно срочно рассказать Хавьеру… Слова Люсии все меньше и меньше казались Клементине бредом. — Если это так, то что? — Вай совсем понизила голос, а ее взгляд стал немного испуганным. Кажется, она тоже уже не считала мысли их новой знакомой бредом. Не за что было ухватиться, чтобы успокоить самих себя. — А то, Вайолет, — Люсия, обычно не называвшая их по имени, шумно вздохнула и в одно мгновение ее голос стал низким и мрачным, — держи нож под подушкой, а ушки на макушке. Потому что это означает только одно… Нас ждет война.