Часть 7
8 августа 2020 г. в 11:38
Время замерло, но при этом требовало тщательного внимания — графу нельзя было задерживаться слишком долго.
Но мне совсем не хотелось об этом думать. Не хотелось снова отпускать его в это неспокойное море платьев и костюмов, образованных и утонченных веселящихся лиц, музыки и едкого парфюма… Мне было слишком хорошо и так. Да и Сиэль, кажется, разделял мое мнение. Он притих, уткнувшись мне в шею, сидя на комоде в нашем уголке, и его руки обвивали меня под сюртуком. Я поглаживал его по спине, и больше ничего не имело значения…
Тогда, после нашей яростной ссоры и не менее яростного воссоединения, нас буквально оттащил друг от друга демон. Его обеспокоенный голос ворвался в наши страстные поцелуи:
— Господин, смею предупредить, что ваше отсутствие вскоре может стать слишком заметным.
Я вздрогнул от неожиданности и тут же обмер. Не знаю, что напрягало меня сильнее: факт того, что за нашими лобызаниями неопределенное количество времени наблюдали, или стремительное возвращение в реальность, где последние сказанные нами слова так и горели обоюдной неприязнью. Я мог только гадать, как граф поведет себя дальше, поэтому заволновался неописуемо. Но мальчик оторвался от меня и вытянул ноги, вынуждая опустить его на пол.
— Себастьян, обязательно тебе было лезть?.. — недовольно пробурчал он.
— Прошу прощения, ваша милость, но, в лучшем случае, леди Элизабет может вас потерять. А в худшем — может и найти…
— Действительно, это будет некстати. Ладно… — господин обреченно вздохнул, после чего перевел глаз на меня, так что я перестал дышать. — А ты… не выходи сразу. Сходи на кухню, вынеси что-нибудь…
— Да, я так и собирался сделать, — с облегчением признался я. Видимо, о моем «увольнении» уже забыли… Сиэль шагнул было к ожидавшему его Себастьяну, но помедлил. Задумчиво потянул меня за рукав, словно потерял мысль и хотел ее вспомнить, пока я не ушел. И, снова обратив ко мне хмурый взгляд, негромко, но строго произнес:
— Не подходи больше к ней. Даже не смотри на нее. И ни с кем не разговаривай. Ни с кем, — в его голосе слышалось очень точное указание на конкретную персону, и я, несомненно, это понял.
Признаться, меня радовал такой поворот — я ожидал куда худшего. Понятно, что никто из нас так и не извинился за свою вспыльчивость, но магическая сила взаимного притяжения решила наши предыдущие разногласия сама собой. Однако, неприятный осадок у меня на душе все еще оставался. И дело было не в прошлых обидах, а в предстоящем продолжении бала.
Заметив, что мальчик тоже не горит желанием покидать мое общество и возвращаться в люди, я взялся за его сбившийся во время наших пламенных раскаяний галстук и с деловитым видом развязал его, чтобы перевязать заново. Сиэля вполне устроила такая отсрочка, и я, чувствуя его теплый взгляд на своем лице, тихо спросил:
— Может, тогда и я могу попросить вас не прикасаться к вашей невесте?
— Это так не работает, — сходу ответил мальчик.
— Мм, то есть, на вас просьба о верности не распространяется?
— Не говори ерунды, — выдохнул он. — И, вообще-то, я должен быть верен ей. Это — моя обязанность…
— Вы даже любовь называете обязанностью? — я завязал безупречный бант и поправлял воротник графской рубашки.
— А кто говорит о любви? Не я это решил…
Эта новость кольнула меня, и я, даже не успев подумать, выдал:
— Так отмените помолвку, если не хотите этого. Что вам мешает?
— А то тебя не спросили, дурака с чердака… — Сиэль, убедившись, что я вернул ему пристойный вид, отшагнул от меня. — Я должен возвращаться. Потом поговорим.
Его слова меня обнадежили, и я улыбнулся и откланялся.
— Как скажете, милорд.
— То-то же, — граф тоже выглядел довольным. Пожалуй, довольны были все, за исключением демона, лицо которого во время наших так называемых «воркований» приняло крайне кислое выражение. И стало еще кислее, когда Сиэль снова притормозил. Мальчик с таинственным видом прильнул ко мне, схватил за сюртук, вынуждая наклониться, и вдруг поцеловал. Меня охватило смущение и негодование, но я ответил на поцелуй… слишком поздно осознав, что в очередной раз забыл, с кем имею дело. Нет, мой господин — отнюдь не романтик. Не успел я и насторожиться, как почувствовал его острые зубы, сомкнувшиеся на моей нижней губе. Секунда — и Сиэль прокусил ее, да так сильно, от души, что струйка крови побежала по моему подбородку, как только мальчик отпрянул. Я быстро схватился за носовой платок и прижал его к ране, в изумлении уставившись на графа, но тот только самодовольно усмехнулся.
— В таком виде ты точно ни к кому лезть не станешь, — заявил он. Решил перестраховаться, значит…
— О, вы ошибаетесь, — с вызовом отозвался я, осмелев от его неожиданной выходки. — Я буду лезть к вам, еще как буду. И обязательно вам это припомню.
— Увидим, — на лице Сиэля играла улыбка победителя, и он, на этот раз окончательно, направился к двери в зал. Себастьян последовал за хозяином, кинув на меня взгляд, пропитанный усталостью от наших людских слабостей и страстей.
Я же совсем взбодрился и твердо намерился закусать графа, когда настанет это волшебное «потом». И все-таки Мелани была права. Ревность заставила его проявить чувства. Я спросил: «Вы лучше прогоните меня, чем признаете, что я вам небезразличен?». А он ответил, что лучше убьет меня. Лучше убьет, чем признается… но в итоге и не убил. И не стал отрицать, что ему есть, в чем признаваться… Ну и дела! К тому же, выходит, что мой господин — тот еще собственник. Буду иметь это в виду. Вдруг снова придется сыграть на его чувствах… Правда, боюсь, прокушенной губой в таком случае я не отделаюсь. Скорее, откушенной… а то и не губой…
Как бы то ни было, я вынес для себя самое главное: я нужен графу, пусть он и не сказал об этом напрямую. Я увидел достаточно. И теперь меня переполняли силы. Я снова был готов на подвиги ради моего прекрасного мальчика. Даже если мне придется ждать, когда он сможет открыть мне свое сердце… Неважно. Подожду. Столько, сколько необходимо. И больше не стану просить у него того, что он не может мне дать. Графу нужно время — пусть так. Его первый шаг ко мне навстречу сделан, значит — за ним последуют и другие.
Вечер тянулся еще неумолимее. Я чувствовал, как нарастает напряжение в воздухе. Как шампанское и быстрые танцы кружат гостям головы, как растет их веселье. Служанка леди Эпплтон, очевидно, искала меня — постоянно шерстила взглядом толпу, но безрезультатно. Мне было немного жаль ее, но вскоре она занялась чьим-то другим спутником, возможно, тоже лакеем… и тоже шатеном среднего роста и стройного телосложения, из чего я смог сделать весьма конкретный вывод о ее вкусовых предпочтениях. Однако, мне было куда больше дела до вкусов моего господина. Параллельно с исполнением своих обязанностей и игрой в прятки с моей ветреной знакомой, я присматривал за графом. Сиэль иногда оставлял общество своей невесты, чтобы пообщаться с другими посетителями, а иногда она преследовала его и совершенно непринужденно висла на нем в процессе его бесед. Хотелось бы и мне иметь такие привилегии… Граф, однако, тоже присматривал за мной, и я чувствовал между нами некий канал связи. Как же давно я хотел это ощущать! Встречаться с мальчиком взглядом и знать, что он тоже интересуется моим состоянием, и, возможно, даже находит в наших переглядках моральную поддержку, в которой он явно нуждался в этот вечер.
Во время перерыва между танцами я выполнял уже хорошо известную мне задачу — разносил шампанское на подносе. И, когда у меня оставался всего один бокал, из толпы вдруг вынырнул Сиэль. Меня аж дернуло, и сердце восторженно затрепетало от близости моего возлюбленного. Граф же с непринужденным видом взял последний бокал, развернулся и встал рядом со мной, наблюдая за гостями.
— Как дела, граф? — негромко спросил я, но мальчик только испустил утомленный вздох, словно этот вопрос был последним, что он хотел слышать. И вдруг залпом осушил бокал на добрых две трети.
— Устали? — предположил я, наблюдая за ним не без беспокойства. — Хотите выйти?..
Сиэль допил шампанское, вернул пустой бокал на мой поднос и заметил:
— У тебя закончились напитки. Нужно их обновить, — и многозначительно посмотрел мне в лицо.
— Вас понял, милорд, — и я, не нуждаясь в лишних пояснениях, поспешил выйти из зала, гадая, чем обусловлено странное поведение господина.
В коридоре я свернул за угол и оставил поднос на комоде, предназначенном для хранения вещей первой необходимости, которые, однако, наш великолепный дворецкий хранит в своих карманах (наверно), а потом вернулся к двери, чтобы встретить хозяина.
Появившийся Сиэль сразу, не останавливаясь, потянул меня за запястье за собой, поспешным шагом направляясь к коридору, ведущему к выходу в сад — тому самому коридору, где всего минуту назад был я. Признаюсь, совпадение нашего мышления несказанно радовало меня, а в груди разгорался сладкий огонек предвкушения.
— На всякий случай, — объяснил граф, но я и тут понял его — в закутке на самом деле будет куда безопаснее, если мы не хотим случайно попасться на глаза какому-нибудь заблудившемуся в поисках уборной гостю.
— Милорд, и когда же все это закончится? — поинтересовался я, когда мы остановились за комодом.
— Хотел бы я, чтобы скоро, — вздохнул Сиэль и насупился. — Ненавижу балы…
— Зачем тогда их проводите? — я опустил руки на его плечи, поглаживая, и глаз мальчика прикрылся.
— Это моя обязанность — вести светский образ жизни…
— И снова — обязанность? Есть хоть что-то, что вы не обязаны делать?
— Отчитываться перед тобой, например, — сообщил Сиэль, но достаточно беззлобно, так что я заулыбался.
— Милорд, бал скоро закончится, а вы так и не удостоили меня честью станцевать с вами…
— Что?.. — на его лице появилась легкая, по-детски удивленная улыбка.
— Я приглашаю вас на танец, — продекламировал я. И, не дожидаясь ответного соглашения, подтянул мальчика к себе поближе. Взял левой рукой его правую руку, как делали благородные джентльмены, за которыми я наблюдал, которые, однако, при этом не боялись, что над ними посмеются, а потом стукнут… — Правда, я понятия не имею, как это делается…
Но Сиэль не собирался меня стукать, во всяком случае, пока что. У него вырвался смешок:
— Да я тоже…
На этот раз засмеялся я.
— Да ну, милорд, вы прекрасно двигаетесь.
— Если бы мои учителя танцев так считали… — с откуда-то взявшейся самокритичностью выдохнул Сиэль. — Подожди. Воспитанные люди в танце должны соблюдать дистанцию. Уж это я хорошо запомнил… в отличие от движений…
Я улыбался его неожиданной откровенности, но, вопреки словам графа, только крепче прижал его к себе, обнимая за талию правой рукой.
— Где вы тут видите воспитанных людей, мм?
Сиэль поднял голову. Его тонкая левая бровь, полностью открытая благодаря прическе, утонченно вскинулась, а взгляд темно-синего глаза немного плыл.
— И так ты говоришь со своим господином?
— Так я танцую со своим господином, — и я начал неторопливо поворачиваться вокруг своей оси, естественно, совершенно не попадая в такт доносящейся до нас музыки из зала. Но это вышло настолько уверенно, что Сиэль, будто сам того не заметив, начал двигаться вместе со мной. Его рука рассеянно легла на мой бок, и мальчик посмотрел вниз, на наши беспорядочно переступающие ноги.
— Что-то ты такое придумал… странное…
— Ну, вы же все равно не любите вальс, — заметил я.
— Вальс я хотя бы знаю. Где ты вообще видел такие танцы?
— Без понятия, милорд. Может, это мышечная память?..
Сиэль хмыкнул и вдруг прижался щекой к моей груди.
— Дурак ты… — с непривычной мягкостью проговорил он. Я и не стал спорить. Я смотрел на наши руки в перчатках, на переплетенные пальцы, на макушку мальчика под моим подбородком, чувствуя, как его теплое тельце прижимается ко мне. Не знаю, почему он не стал сопротивляться. Может, ему так же, как и мне просто приятно медленно кружиться в обнимку, хоть ненадолго забывшись, оставив бесчисленные «обязанности» за дверью. Но ответ пришел ко мне достаточно скоро, потому что Сиэль вдруг рассмеялся, да так звонко, что я поразился.
— Кошечная…
— Что?..
— Кошечная, — с трудом проговорил он, давясь смехом. — Раз есть «мышечная», то есть и… — тут он уже не мог сдерживаться и так захохотал, что мне стало неловко. Я понял шутку мальчика, и мне тоже стало забавно, однако избыточное веселье господина начинало казаться нездоровым. И, сопоставив его с поведением графа в последние десять минут, я задал самый явный вопрос:
— Милорд, сколько вы выпили?
— Ох, отстань, — мальчик, все еще хихикая, потерся носом об мою грудь.
— Я, конечно, не возражаю… Мне нравится, когда вы смеетесь. Это бывает не так часто… Но что-то я раньше не замечал за вами тяги к алкоголю.
— А я замечаю за тобой тягу к моей заднице. Так и тянешь к ней руку… — вдруг выдал Сиэль, так что мои щеки кольнули.
— Полагаю, что так и есть… — признался я и, смутившись, перевел ладонь повыше.
— Я разве велел прекратить? — граф посмотрел мне в лицо со сладкой, похотливой улыбкой на губах. Мое сердце громко застучало, и я спустил руку вниз, на крепкую попку мальчика. Сиэль возбужденно втянул воздух, выпустил мою руку, вместо этого взявшись за мои плечи, остановился, оборвав наш замечательный недо-вальс, прижался ко мне всем телом. Я и сам уже завелся донельзя.
— Я хочу вас, — низко сказал я, поглаживая его попку обеими руками. — Хочу отвести вас в спальню, раздеть и как следует приласкать.
— Мм… ночью… — простонал Сиэль, прогибаясь под моими руками, явно желая воплотить мои слова в жизнь прямо сейчас.
— Я буду ждать с нетерпением, — я склонился и прошептал ему на ухо:
— Хочу поскорее вылизать вас с головы до ног.
Снова — исступленный стон. Мальчик вцепился в меня, ласкаясь, его ножки подрагивали, словно их покидали силы. Я чмокнул его в шейку, и Сиэль поднял голову мне навстречу… но вдруг нахмурился:
— Так, а где?..
— Что?.. — не понял я. Граф протянул руку и провел большим пальцем в перчатке по моей нижней губе. — А, ваш укус? Вот уж не знаю.
— Это неподчинение? — с наигранной суровостью спросил он.
— Конечно. Я специально его зализал, — шутил я, и Сиэль, дыша приоткрытым ртом, повел бровями.
— Зализал, — протянул он и, возможно, сам того не замечая, облизнул губы.
— Да. Я и вас залижу, — я взял его за лицо, в миллионный раз поражаясь неземной красоте моего повелителя, затем бережно прикоснулся кончиками пальцев к его зачесанным назад волосам. — И растреплю вашу прелестную укладку, когда все это закончится.
Граф смотрел мне в лицо, его дыхание стало быстрым и тяжелым, а в черноту расширенного зрачка можно было провалиться. Он вдруг приложил руку к своей груди, и его взгляд сделался беспомощным.
— У меня все стучит, — прошептал мальчик, снова заставив меня забеспокоиться.
— Поберегите себя, милорд, не стоит так много пить. Вам может стать дурно…
— Мне уже… — тут он схватил мои руки и абсолютно неприличным, развязным движением опустил их на свой зад. Не успел я и удивиться, как Сиэль уже нетерпеливо тянул меня к себе. Стоило мне наклониться — и его влажные губы припали к моим. Его рвущаяся наружу страстность показалась мне очень знакомой — совсем как в наш первый затяжной поцелуй в его кабинете, когда мальчик впервые позволил себе поддаться желанию. Он был опьянен, но не только шампанским… Я уже приготовился снова подхватить его на руки или усадить куда-нибудь — на подоконник или комод, потому что целоваться внаклонку было не слишком удобно, как Сиэль оторвался, в чувствах кусил меня за щеку и прошипел:
— К чёрту все! Я хочу сейчас!
Вряд ли он имел в виду сказанное настолько буквально, потому что над нами вдруг нависла длинная черная тень. «Чёрт» явился… (не в обиду Себастьяну).
— Господин, ваше поведение слишком беспечно. Еще минута — и вас хватятся гости, — без особого удовольствия сообщил подкравшийся к нам дворецкий. Сиэль недовольно зарычал и обернулся.
— Мог бы отвлечь их, вместо того, чтобы отвлекать меня! Снова! — по-детски раздосадовано выругался он и устало привалился ко мне плечом. В этом простом жесте было нечто такое непосредственное и доверительное, что у меня умиленно сжалось сердце.
— Я сделаю это, если вы прикажете. Но, как дворецкий, я обязан заботиться и о вашей репутации, которая может пострадать, — деликатно объяснил демон с поистине нечеловеческим терпением. И, закончив отчитывать своего хозяина, перевел на меня обжигающий взгляд, так что мне стало… скажем так, боязно. Я знал, что Себастьян прав. Зажиматься за углом с лакеем во время собственного бала — не самое пристойное занятие для главы именитого семейства.
— Милорд, простите меня, — в свою очередь проронил я. — Вам и в самом деле нужно быть с гостями, а не…
— Хоть ты не строй из себя зануду, — обиженно фыркнул Сиэль и тяжело вздохнул, осознавая безнадежность своего положения, однако, не переставая прижиматься ко мне боком.
Я понимал, что с ним происходит. Понимал, что его тело жаждет ласки. Тепла, которого он был лишен много лет, к которому теперь примешивалась новая, более взрослая потребность. Да и наша двухдневная «разлука» сыграла свою роль. Мальчик только успел вкусить сладость интимных отношений, как произошла наша ссора, из-за которой мы даже не подходили друг к другу. А пробужденное ото сна желание в это время жгло его изнутри, жаждая найти выход… Понятно, что теперь, после воссоединения, он уже не может унять свой разгоревшийся аппетит. Будь я чуточку умнее — дождался бы ночи и завершения бала, а не распалял в юноше с и без того горячей кровью огонь похоти…
— Время пролетит быстрее, чем вам сейчас кажется, — попытался поддержать графа я и ободряюще потрепал его по плечу. Сиэля это не особенно воодушевило, но он мужественно собрал всю свою волю в кулак и с напускным обреченным видом вернулся к своим многочисленным «обязанностям».
И теперь, в нашу третью встречу, мы снова были в нашем уголке. Граф отдыхал в моих объятиях — он утомился сильнее, чем я когда-либо видел. Нет, он не был предельно рассержен, как после своей четырехдневной поездки. Напротив, в нем словно совершенно не осталось сил. Я предполагал, что дело и в присутствии выматывающей его невесты, и в выпитом алкоголе, и, возможно, даже в переживаниях по поводу нас. Поэтому я вел себя крайне деликатно: не приставал к нему, чтобы не провоцировать на новый приступ сносящего крышу желания или, не дай бог, агрессии, а просто обнимал, всем сердцем ощущая, что мальчик наконец-то готов принять мою поддержку.
За окном уже стемнело, и коридор приятно освещали свечи. Удручала только близость нашей разлуки — пусть демон и следил за обстановкой в зале, он мог появиться когда угодно и в очередной раз велеть нам разойтись. Наверно, самой большой проблемой в этот вечер была эта самая Элизабет, которой в любой момент могло взбрести в голову отправиться на поиски ее ненаглядного женишка… От этих мыслей мне стало не по себе, и я, придав голосу шуточную легкость, спросил:
— Милорд, неужто вы никогда не уединялись в подобном духе с вашей невестой? Вы ведь все равно обещаны друг другу, так чего тогда ждать…
— Если не прекратишь болтать глупости, я так и поступлю, — вяло отозвался Сиэль мне в плечо.
— Это серьезная угроза, — признал я, но успокоился. Нет, графа и в самом деле раньше не интересовали такие вещи. Почему — это другой вопрос… Но, решив все-таки немного взбодрить совсем сникшего мальчика, я заметил:
— И, кстати, везет вам на зеленоглазых…
Как я и предполагал, Сиэль поднял голову и пристально посмотрел мне в лицо, разглядывая, заставив смущенно заулыбаться. Потом вдруг хмыкнул:
— «Везет», не то слово. Особенно на зеленоглазых извращенцев.
— Что?.. — поразился я, но граф качнул головой.
— Да так… Ты ведь не жнец?
— Эм… Наверно, нет, — я виновато пожал плечами. — Знал бы я еще, кто это…
— Так, придурки одни, — крайне ясно объяснил Сиэль, и я засмеялся.
— Тогда я рад, что не принадлежу к их числу.
Но мальчик снова привалился ко мне, и я сомкнул руки за его спиной. И, немного подумав, прикоснулся к бирюзовому банту, украшающему его сюртук сзади.
— Знаете, мой очаровательный господин, такой бант прекрасно смотрелся бы на вас и без остального костюма. Так же, на этом самом месте.
— Как лента вокруг подарка? — с удивившим меня спокойствием предположил Сиэль.
— Именно. Ведь вы — это подарок, о котором я не мог и мечтать…
— Ты и с ними так болтаешь, да? — оборвал меня граф, и в его голосе появилась та самая неприятная колкость. — Они прямо-таки вьются вокруг тебя, как мотыльки у фонаря.
— Никто вокруг меня не вьется, — такое обвинительное заявление ввело меня в ступор. — С чего это вдруг?
— Да вьются. Я же вижу, как на тебя смотрят… Они чувствуют, что ты не отсюда. Вот и тянутся к тебе…
— В смысле «не отсюда»?..
— Не знаю. Не отсюда, и все тут. Нездешний. Иностранец. Называй, как хочешь. Но их это привлекает.
Конечно, очередная теория о моем происхождении интриговала меня, но иное любопытство все-таки взяло верх, и я кокетливо протянул:
— Вот как? Привлекает, значит? И вас тоже? — Сиэль смолк, вжимаясь в меня, наверно, смущенно краснея, как я посмел предположить. — Мм, милорд? — я погладил его пальцами между лопаток. — Или, может, вас привлек мой тонкий юмор? Или смазливая мордашка?
— Или длинный язык… — непринужденно продолжил граф.
— Что-что? — я заулыбался, но мальчик только многозначительно хмыкнул. — В каком это смысле?
— Во всех.
— Мм, господин… — я, вопреки своим расчетам, снова начинал заводиться. Но не успел я, флиртуя, сказать, что мой язык всегда к его услугам, как мальчик добавил:
— Или красивая задница…
Пожалуй, в этот момент моя обескураженность достигла наивысшей отметки. А руки Сиэля вдруг спустились вниз и совершенно беспардонным образом взялись за мой зад. Я застыл, ощущая себя настолько скованно, как никогда раньше. Мое лицо горело, и я почему-то не мог не то чтобы отшутиться, но даже вздохнуть. Такого от моего господина я точно не ожидал и, против собственного желания, окончательно оробел. Сиэлю же, напротив, понравилось ощущение превосходства надо мной, как и мое подавленное состояние. Он отстранился, довольный и немного румяный. Несильно куснул меня за подбородок и, с видом победителя, взявшего верх над ситуацией, похлопал меня по щеке.
— Мне нужно идти к гостям, пока наш главный моралист опять не прибежал. А ты пока придумай ответ поостроумней.
— Нет, милорд, это — ваша безоговорочная победа, — со смущенной улыбкой признал я, но все-таки мой мозг немного пробудился от шока. — Правда, я не мог допустить и мысли, что первый услышанный мной комплимент от вас будет именно таким.
— «Комплимент», — хмыкнул граф, но все-таки передумал это оспаривать. Отодвинул меня, спрыгнул с комода и, поправляя бриджи, задумчиво глядя сквозь стену, проговорил:
— И еще надо как-то убедить Лиззи ехать домой, а не оставаться тут на ночевку… Лучше бы тетушка приехала вместе с ней. Хотя… — он нахмурился и посмотрел на меня. — С ними не знаешь, как лучше…
Я участливо кивнул, не зная, чего и добавить. Я тоже был бы только рад, чтобы эта Лиззи — она же Элизабет — поскорее поехала к себе домой, как и все остальные посетители, наводнившие поместье. На ночь у нас с графом были совсем иные планы…
Взявшись за дверную ручку, я почувствовал, как мне по ногам с силой ударил прохладный воздух. Я поспешил открыть дверь, ставшую еще тяжелее из-за сквозняка, и вошел в комнату. Мой маленький граф сидел на кровати, в праздничном наряде и даже с повязкой на глазу — все так, как и сказал Себастьян, когда пришел за мной после завершения бала. «Господин отказывается переодеваться и требует тебя, причем незамедлительно». Естественно, я в любом случае собирался наведаться к Сиэлю перед сном, как мы и договаривались, но теперь мне пришлось бросить все дела и поспешить к нетерпеливому хозяину.
Мальчик смотрел на меня полуприкрытым синим глазом, а занавески трепыхались от врывающегося в раскрытое окно ветра.
— Боже мой, граф, вы же так простудитесь! — я стремительно прошел к окну и захлопнул ставни, чтобы мои опасения не воплотились в жизнь. Очевидно, мой господин не рассчитал дозу спиртного, которое мог благополучно усваивать его организм, и теперь ему сделалось душно. Я было обернулся, чтобы уточнить этот факт у самого графа, но меня буквально сбила с ног последовавшая фраза:
— Раздевайся.
Я застыл, не позволяя себе принять эти слова за правду, скорее веря в то, что мне послышалось, и с сомнением глянул на мальчика.
— Я еще не видел тебя без одежды, — проговорил Сиэль, безвинно поглядывая на меня из глубин своей кровати. — Раздевайся.
На этот раз мне удалось вылезти из замешательства куда быстрее. И этому способствовали и наступившая ночь, и полумрак спальни, и ожидающий меня в постели возлюбленный, весь вечер находящийся в воодушевляюще похотливом расположении духа. У меня всплыла самодовольная, пошлая ухмылка, и я ощутил мощный прилив возбуждения.
— Ваше слово для меня закон, милорд, — промурлыкал я и, не мешкая, снял сюртук. Быстро расстегнул пуговицы рубашки, скинул ее прямо на пол. Между делом я поглядывал и на Сиэля, который наблюдал за мной, не отводя глаза. Оголив торс, я начал расстегивать брюки и заметил, что мальчик заинтересованно развернулся в мою сторону. Нравится представление, значит… Решив немного его подразнить, я сначала взялся за носки и только в самом конце стянул брюки.
Сиэль уже сидел на коленях, бесстыдно приоткрыв рот. И, подтверждая свое бесстыдство, покрутил пальцем по кругу. Я понял его и начал неспешно оборачиваться вокруг своей оси, позволяя графу рассматривать себя со всех сторон. Спасибо постоянному физическому труду — я абсолютно уверен в надлежащем виде моей фигуры.
— Ну, милорд, что скажете? — поинтересовался я. Мое тело горело под его взглядом. — Ваши ожидания оправданы?
Сиэль не соизволил отвечать на это словами, да и не нужно было — я уже все прочитал по его глазу. Граф поднялся на ноги, дошел до края кровати и жестом подманил меня к себе. Мое сердце радостно стучало, и я поспешил подойти. Мальчик опустил теплые ладони на мою грудь, провел руками до плеч и заглянул мне в лицо, чуть покачиваясь.
— Чем займемся, господин? — я кокетливо взял его за стройную талию, рассматривая его красивое, уставшее личико.
— Ты мне кое-что обещал, — на соблазнительно низкой нотке сообщил Сиэль.
— Мм, правда?
— Угу. Или ты уже забыл? — он поднял руку, загнув два пальца. — Три вещи, между прочим.
— Как же я мог забыть? — я с удовольствием отметил, что графу небезразличен ранее сказанный мной флирт, и теперь ему не терпится перейти от слов к делу. — Я все помню. Во-первых, я обещал растрепать вашу замечательную укладку, — я чмокнул подушечку его большого пальца, и мальчик согнул его. — Во-вторых — раздеть вас и удовлетворить, — прижался губами к указательному. — И, в-третьих…
Но я посмотрел на оставшийся средний палец графа и рассмеялся.
— Так, это уже что-то совсем нехорошее…
Сиэль, осознав невольно вышедший у него неприличный жест, тоже заулыбался.
— Так тебе и надо. Ну, и что там было в-третьих?
— А в-третьих, мой маленький шалунишка, я вылижу вас целиком, — и я провел языком по вытянутому перед моим лицом длинному пальцу мальчика. Сиэль улыбнулся и, сонно моргнув, прильнул ко мне.
— Тогда начни уже с чего-нибудь.
— Как прикажете.
И, как граф меня и учил, я одним движением стянул с его головы повязку и откинул на кровать. На меня посмотрел чарующий фиолетовый глаз с пентаграммой, погнав по моему телу трепетное волнение, совсем как в первый раз. Безупречные демоны, разумные кошки, тринадцатилистные ромашки, а теперь и вожделеющий меня дьявольски прекрасный юный граф — мог ли я представить себе такое, когда только попал в это место?..
Я запустил пальцы в мягкие волосы Сиэля, взлохмачивая их, как мне давно хотелось сделать. Мальчик закрыл глаза, уголки его губ чуть приподнимались в полуулыбке. Потом опустил голову на мое плечо, привалившись ко мне всем телом.
— Устали, господин? — мои пальцы спустились ниже и массировали его затылок. — Еще и выпили так некультурно… Спрашивается — зачем?
— Все тебе расскажи… — вяло пробормотал Сиэль, так что я почувствовал шеей его теплое дыхание, и зевнул. Я заметил его сонливость еще до того, как граф отправился в свои покои, поэтому не был удивлен, лишь немного разочарован.
— Думаю, мои обещания могут подождать до утра, — с тяжелым сердцем произнес я, поглаживая мальчика. — Вы вот уже спите…
— Никто не спит! — Сиэль тут же поднял голову, пронзив меня горячим взглядом насквозь. — Нечего отлынивать!
— Тогда держитесь, — игриво прорычал я и, придерживая одной рукой его спинку, подхватил мальчика другой рукой под ноги. Сиэль засмеялся от неожиданности и куснул меня за щеку. Я уложил его на кровать и навис над ним, расстегивая сюртук, затем — сразу, не мешкая — жилет, рубашку. Жадно припал губами к оголившейся теплой грудке, слушая частые, возбужденные вздохи мальчика. Сиэль обвил меня ногами и прижимал к себе, млея под моими ласками, приподнялся, позволяя мне стянуть с него верхнюю одежду. Облизывая его стройный животик, я начал возиться с застежкой бриджей, но мурлыканья мальчика начали затихать и становились все реже. Я поднял голову и досадливо улыбнулся: конечно, мой маленький господин уже спал.
Тем не менее, я снял с него бриджи, надеясь, что внезапно проснувшийся граф не сочтет это домогательством. Потом бережно расправился с его гольфами, на этот раз куда ловчее, чем в предыдущий, и умиленно погладил оголившиеся стройные ножки моего возлюбленного. Слез с кровати, смирившись со своим положением, начал отодвигать одеяло, чтобы уложить мальчика в постель. Сиэль шевельнулся, приоткрыл глаза, моментально оценил обстановку и без лишних слов перебрался на освобожденную простыню, позволив мне себя укрыть. И, улегшись на подушку, вдруг потянул меня за руку.
— Милорд? — я приблизился, но настойчивость мальчика требовала от меня чего-то большего. Он уползал вглубь кровати, утаскивая меня за собой, так что мне пришлось залезть под одеяло и следовать за господином. Наконец, мы оба лежали по центру, и Сиэль, удовлетворившись нашим положением, прильнул ко мне. Тут я забеспокоился: я помнил, с каким отвращением граф отнесся к моей обнаженности всего несколько дней назад. Но теперь что-то было иначе. Горячее стройное тельце прижалось к моему телу, без намека на брезгливость или стеснение. Сиэль нежно чмокнул меня в уголок губ, видимо, промахнувшись, и уткнулся носом мне в шею. Я обомлел, но осторожно опустил руку на его голенькое плечико, не веря — все это было слишком хорошо для правды.
Я опасался, что мог нечаянно переступить невидимую линию — грань допустимого, о которой знает только сам граф. Но мальчик мирно затих, позволив себе беспрепятственно проваливаться в сон, уже и забыв о недавно пылающей в нем страсти, но и не возражая моей обнаженной компании. Вероятно, в такое расположение духа он пришел благодаря алкоголю. Не знаю, почему он вдруг решил выпить… Вряд ли господин увлекался этим делом раньше — по реакции его организма так и не скажешь. Конечно, он не был пьян в стельку (а таких примеров в деревне я повидал немало)… Так, скорее «интеллигентно слегка нетрезв», как и подобает молодому аристократу. И вел себя лишь немногим более странно, чем обычно. Меня куда больше интересовали его мотивы.
Всем телом я чувствовал тепло моего возлюбленного, и это было чем-то невероятным. Пусть я и оказался обездвижен в его объятиях, а мой орган был готов взорваться от обуявшего меня желания, с которым мне нельзя было ничего сделать, ощущения нашей предельной близости были просто… сказочными.
Не скажу, что это была простая ночь для меня. Нет, она таковой и не была. Я до последнего хотел верить, что понял графа правильно. И что мне действительно дозволено остаться с ним до утра. Но, в процессе моих колебаний, его бедро снова оказалось между моих ног. Это сильно беспокоило меня, но я уже и не мечтал, что смогу хоть что-то предпринять для собственного удовлетворения и успокоения.
Я думал о прошедшем дне. Думал о том, сколько всего произошло. И о том, как буду записывать пережитые события в дневник. Иногда эти мысли помогали отвлечься, иногда — наоборот, только заводили еще сильнее. Увы, у меня под рукой не было «Законов небесной механики», поэтому, пытаясь сменить курс размышлений на серьезную волну, я стал думать над «скучными и нудными» вещами, такими как порядок записей в моем дневнике. В конце концов, я пришел к гениальной идее, что было бы интересно сделать из него полноценную книгу (когда-нибудь, в необозримом будущем), поэтому я решил попробовать использовать в нем некий «книжный» прием. И, как видите, преуспел в этом.
(Да-да, новая форма построения (если вы ее, конечно, заметили) — результат моего беспокойства, возбуждения и бессонницы… Искусство никогда не рождается просто так! Будто бы мой потрепанный дневник — такое уж прям «искусство»… Ладно, на самом деле, я видел схожий прием изложения в том самом романе в журнале Мэйлин, который я иногда тайно почитываю через плечо горничной. Нет, мне не то чтобы интересно… Просто… Ладно, это не так важно).
В общем, когда все события сегодняшнего (на тот момент) дня упорядоченно улеглись у меня в голове, сон соизволил впустить меня в свои объятия.
Под утро я каким-то образом, сквозь дремоту, вспомнил, где мне довелось уснуть. И эта мысль заставила меня панически пробудиться. Солнце заглядывало в комнату через плохо зашторенное мной окно. Сиэль еще спал, лежа на животе недалеко от меня, отвернувшись. Вид его оголенных лопаток вверг меня в опасливый восторг. Произошедшее уже начинало казаться мне фантастическим сном…
Но это был не сон. К счастью. И, в то же время, к сожалению — сон бы не был столь прозаичен. Я почувствовал, что сильно хочу в туалет — мой мочевой пузырь не был готов к тому, что я лягу спать его не опорожнив. Я осторожно сел на кровати, прикидывая, как лучше поступить. Перспектива пробираться до служебной уборной казалась мне не самой приятной, а дверь графской ванной была слишком заманчиво распахнута… Конечно, я знал о собственной «грациозности», но все-таки решился на риск.
Сразу скажу, что на этот раз я себя не подвел: умудрился справить нужду достаточно тихо и так же бесшумно вернуться к кровати. По дороге я глянул на часы и ужаснулся: почти восемь утра! Мой трудовой день уже давно начался, тогда как графу, полагаю, было дозволено отоспаться после ночного веселья, к тому же в выходной день. У меня же таких привилегий не было. Суббота или нет — служба не ждет. Моя фантазия уходила в не самые приятные дебри, в красках рисуя, как Себастьян — мой непосредственный начальник — яростно распекает меня за пренебрежение обязанностями. Мало того, что сегодня я проспал, так еще и весь вчерашний вечер отвлекал графа от его работы… своим нахальным существованием. Я улыбнулся сам себе: мальчик ведь действительно не мог оторваться от меня. Наверно, это все-таки что-то да значит…
Мне до безумия хотелось дождаться пробуждения господина и попытаться его разговорить, чтобы выяснить, в чем же заключались истинные причины его поведения на балу, но я не мог так рисковать своей головой. Поэтому присел на край кровати и подобрал с пола немного помявшиеся брюки, приготовившись их натянуть, как услышал шевеление позади, и мне в спину уперлась маленькая теплая ножка.
— Кто разрешил тебе уходить, мм?
Я заулыбался, испытывая небывалое облегчение, и оглянулся. Сиэль лежал поперек кровати, игриво вытянув правую ногу из-под одеяла, и уже перевел ее с моей спины на плечо.
— Прикажете вернуться к вам в постель? — разворачиваясь, я поймал его ножку и принялся целовать ее, подбираясь к мальчику все ближе и ближе.
— Конечно, — на лице графа всплыла высокомерная улыбка. — Ты свое еще не отработал, между прочим.
— Мм, значит, сразу к делу?.. — я прилег рядом с Сиэлем и бережно провел пальцами по его личику. Он был немного заспанным, но выглядел при этом просто потрясающе: такой естественный, растрепанный и живой. И возбужденный — это было видно невооруженным глазом.
— Да. Я хочу, — мальчик тут же приник ко мне, обвив мою шею, и так поцеловал, что у меня закружилась голова. Его последовавшая решимость окончательно поразила меня: Сиэль взобрался на меня сверху, повалив на спину, не прерывая сладкого поцелуя. По моим рукам нескончаемо бегали мурашки, пальцы нырнули в черные волосы моего маленького повелителя. От него исходила невероятная энергетика, тяжелая и горячая, и мне даже сделалось не по себе. Истинные размеры его мощного нутра далеко выходят за рамки хрупкого тела.
В очередной раз демонстрируя свою мгновенную адаптацию к новым обстоятельствам, Сиэль поймал мою руку, скользящую в это время по его боку, и опустил ее вниз, на свой напряженный член. Я взялся за него, поглаживая, и мальчик сладко застонал мне в губы. В порыве восторга, я бездумно лизнул его щеку, и, заметив, как он брезгливо поморщился, засмеялся:
— Милорд, я ведь обещал вас вылизать с головы до ног, забыли?
— Не будем впадать в крайности, — слишком серьезно в сложившихся обстоятельствах произнес Сиэль, недовольно протирая щеку тыльной стороной ладони. Тогда я решил перетянуть одеяло инициативы на себя. Притянул мальчика к себе, перевернулся, уложив его на спину, и поинтересовался:
— Ладно, а если так? — и провел языком по его груди.
— Так можно, — выдохнул Сиэль и вцепился в мои волосы. Я спускался ниже, упоенно водя ладонями по нежной коже моего возлюбленного, и, остановившись на уровне пояса, на всякий случай решил его предупредить:
— Милорд, я придумал новенький способ порадовать вас. Не возражаете? — и, поясняя свои слова, прикоснулся губами к его достоинству. Мальчик затаил дыхание, недоверчиво приподнявшись на локте, анализируя мое предложение, но потом откинулся обратно и чуть слышно сказал:
— Хорошо.
Тогда я захватил его крепкий орган ртом, и Сиэль изумленно ахнул, но вскоре уже довольно мурлыкал. Я задействовал всю свою бурную фантазию, работая ртом и руками, и с удовольствием отмечал, что мальчику действительно хорошо. Его ножки то сгибались в коленках, подрагивая, то бессильно падали на кровать, то залезали мне на плечи. Мне, безусловно, последнее их положение нравилось сильнее всего. Я старался ублажить его изо всех сил, осознавая, что мой мальчик — теперь действительно мой, тепленький, трепещущий. Ему всего-то нужно было принять мои ухаживания — и теперь он тонет в моих ласках, явно не жалея о своем решении…
Но и в самом финале я нашел, чем удивить моего сладкого господина. Я не выпускал его изо рта до победного завершения акта, после чего приподнялся и демонстративно проглотил всю собранную жидкость. Сиэль, громко дыша приоткрытым ртом, с сомнением взглянул на меня.
— Ты съел?..
— Ну да, — мои щеки кольнули, я и сам не понимал, как относиться к своей выходке. Грудь мальчика быстро вздымалась, и он ухмыльнулся:
— То есть, получается, ты съел моих детей?..
— Милорд, от такой формулировки мне как-то не по себе, — признался я, опустившись на пятки, начиная терять только что приобретенную уверенность, но Сиэль только засмеялся.
— Теперь живи с этим.
— Придется. Ваша милость очень добры.
— Ох… — граф прикрыл глаза, улыбка не уходила с его лица. В ответ на мой беззвучный вопрос, он пояснил:
— Опять ноги сводит…
— Надеюсь, это не омрачает нашу игру? — я поднял его ножку, бережно поглаживая. Мне невероятно нравилось видеть его нежную улыбку.
— Нет. Это было хорошо. Нужно заниматься этим чаще, — заявил мальчик, чем вверг меня в экстаз. Слышать его открытую похвалу мне доводилось… практически ни разу, поэтому я сиял и не собирался сдерживаться в своем сиянии — имел на это право. Я перебирал пальчики на его ноге, пока у меня была возможность прикасаться к нему. На поощрение я уже и не рассчитывал, поэтому был готов в любую минуту оказаться выставленным за дверь. Тем драгоценнее была для меня каждая эта самая минута в обществе повелителя моего сердца.
Но тут Сиэль, выйдя из задумчивости, вытянул ножку из моих рук и таинственно заглянул мне в лицо.
— Сиди там. Не двигайся.
— Слушаюсь, господин, — проговорил я, затаив дыхание. Тогда ножка графа легла на мое бедро. Сам мальчик не отводил от меня внимательных двуцветных глаз, приподнявшись на локтях, продвигая ступню вдоль моей ноги. Когда я догадался, куда направляется его ножка… я обмер, окончательно перестав дышать. Сиэль осторожно, словно проверяя свои силы, прикоснулся пальцами к моему органу. Я аж вздрогнул, испытав сильнейшее головокружение: нужно ли напоминать, что меня не трогали даже так?.. Мальчик провел ступней по моему члену, с любопытством наблюдая за моей реакцией. Наверно, ему нравилось видеть, как велика его власть надо мной. Но от оказавшихся слишком приятных, несмотря на их видимую простоту, манипуляций я завелся настолько, что забылся и потянул было руку вниз. Но тут же одернул себя, вспомнив о приказе графа сидеть смирно.
Однако, Сиэль поймал мой встревоженный взгляд и вдруг кивнул в район моего паха.
— Давай. Я разрешаю.
Я не поверил своему счастью. Но мальчик говорил вполне серьезно, так что я, пользуясь его позволением, взялся за свой член. Сиэль, не скрывая своей заинтересованности процессом, трогал меня уже обеими ножками, исследуя новые участки моего тела, так что щекочащие волны удовольствия нескончаемо прокатывались от моих ног и до головы.
На этот раз я достиг кульминации даже быстрее, чем обычно. И, чувствуя близость к торжественному фейерверку, отодвинул ножки мальчика.
— Милорд… — но мой голос сбился стоном удовольствия, даже перед глазами потемнело. Неторопливо просмаковав все грани своих восторженных ощущений, я все-таки вернулся в реальность, чтобы проверить, что делает граф, и как можно скорее привести себя в порядок. Сиэль сидел, чуть ссутулившись, разведя коленки, и глядел на меня с легкой, я бы даже сказал, доброй улыбкой. Выпроваживать меня он не торопился, поэтому я в темпе добрался до края кровати, подтянул к себе валяющийся на полу сюртук, выудил носовой платок, который мне пришлось сменить дважды за вчерашний вечер, и протер следы семяизвержения.
Сиэль тем временем перебрался к подушкам и растянулся, потом кивнул мне головой:
— Иди сюда.
Такие простые и бесхитростные слова, а в какой трепет они вгоняют влюбленное сердце… Я тут же послушно лег рядом с господином. Мальчик непринужденно рассматривал меня, такой милый и чистый, совсем как ребенок. При таких мыслях начинаешь забывать о его положении… Тут Сиэль перекатился на живот, пододвинувшись ко мне поближе, обнял подушку и повернул ко мне красивое личико. И негромко попросил:
— Погладь.
Я с умиленной улыбкой принялся гладить его по спинке, и выражение лица мальчика стало еще довольнее. Он прикрыл глаза и медленно, расслабленно вздохнул.
Я торжествовал. Наконец-то… «Потенциал фигур» используется на полную — граф нашел применение моим умениям и уже знает, что я могу ему дать. И, что самое главное, теперь просит об этом напрямую. Даже я не остался обделенным — все-таки мальчик знает, что порой человека нужно наградить за старания. Мне же требовалось совсем немного, чтобы почувствовать себя превосходно и удовлетворенно. Однако, некая потребность во мне не казалась удовлетворенной и настойчиво вибрировала. И, что самое интересное, она отличалась от остальных, физических.
— Как дела, милорд?.. — спросил я, водя пальцами между его лопаток. Мальчик вопросительно взглянул на меня.
— В смысле?..
— Ну, вообще… Чем занимаетесь сейчас? В смысле, помимо дел компании… ну…
— Так и знал, что ты подосланный шпион, — хмыкнул Сиэль. Он улыбался, но в его глазах мелькнуло былое снисхождение, которое мне так не нравится.
— Нет, правда… — я понимал, что граф шутит, но мне все равно стало неприятно. — Я же не о тайнах каких-то спрашиваю. Мне просто… интересно, как вы живете, чего думаете… что делаете, ну…
— Меня не интересует пустая болтовня, — сообщил Сиэль, по-прежнему мягко, но убедительно. Протянул руку и провел пальцами по моим губам. — Мне нужно, чтобы ты использовал свое тело только по одному назначению, — он усмехнулся. — Как выясняется, это ты действительно делаешь куда лучше, чем что-либо другое. Особенно, чем свои паршивые «лакейские» обязанности.
С одной стороны, его слова мне льстили, но с другой — обижали: я не был с ним согласен и на самом деле ценил свой труд в поместье. Сами знаете, работаю я добросовестно… Но я заставил себя вылезти из всасывающей меня воронки апатичного расстройства. Лучшее, что я мог сделать, чтобы отвлечься — поймать графа на слове.
— Рад это слышать, милорд, — с самым непринужденным тоном промурлыкал я, сократил между нами дистанцию и поцеловал мальчика в приоткрытые губы. Сиэль пошел в контратаку, нырнув языком в мой рот, и поцелуй получился даже слаще, чем я мог рассчитывать, смыв оставшуюся в моей душе горечь последнего разговора.
— Раз вы так считаете, и это — все, чего вам от меня нужно… — я чмокнул его в очаровательно порозовевшую щечку. — Может, тогда двинемся дальше?
— Дальше? — голос Сиэля звучал заинтересованно, но настороженно.
— Да. Именно, — я повел рукой по его спинке, остановив ладонь на маленькой попке, и многозначительно посмотрел вниз, надеясь, что мальчик поймет мой намек. Да, он понял. Его рот напряженно сжался, и Сиэль перекатился на спину.
— Нет, я так не думаю.
— Почему? — я пытался противостоять его резкости своей терпеливостью.
— Ты ведь этого раньше не делал, — он смотрел на меня слишком серьезно.
— Да. Но я очень хочу попробовать, — я мягко провел пальцами по его челке, понемногу зачесывая волосы назад. — Хочу научиться… Может, все же попробуем, мм? Это ведь приятно.
— С чего такая уверенность?
— Я видел много снов… и… собрал кое-какую информацию. Поэтому убежден, что это должно быть очень хорошо.
— Обоим? — его вопросы звучали наивно, но под ними этой наивности совсем не чувствовалось.
— Полагаю, что так…
— Ну, на тебе тогда и проверим, — на лице графа появилась странная улыбка, чем он окончательно сбил меня с толку.
— В смысле?..
— В прямом, — Сиэль властным движением взял меня за подбородок, и его большие глаза вовсе не шутили. — Я сделаю это с тобой. Тогда и узнаем, насколько это «хорошо».
К такому повороту я точно не был готов. Я и смутился, и завелся, и совсем запутался, но в конце концов решил, что граф пошутил. И, подхватив эту — наиболее приглянувшуюся мне — шуточную волну, с хищной улыбкой взобрался на мальчика сверху.
— О, мой маленький граф, думаете, вам это под силу?
И поймал его руки за запястья, зажав их у него над головой, обездвижив мальчика под своим весом.
Как же я жалею об этом… В один миг с лица Сиэля сошла краска, его глаза расширились и приобрели нездоровый стеклянный блеск, а выражение его личика стало жутким, словно на него надели бледную маску ужаса.
Он брыкнулся и с нарастающей паникой закричал:
— НЕТ! ОТПУСТИ!
Я, честно, и сам перепугался до смерти, тут же выпустил его, и Сиэль отпрянул от меня, вжавшись в спинку кровати. Мое сердце испуганно барабанило, я не знал, чего ждать от моего мальчика, не знал, что я сделал не так, и как теперь мне себя вести. И не был бы удивлен, если бы в этот самый миг в окно запрыгнул демон и свернул мне шею.
— Граф, простите… — пробормотал я, пряча взгляд. Лицо горело. — Я же просто пошутил…
Сиэль быстро дышал, но в его глаза вернулась ясность.
— Я знаю, — ответил он уже ровно и выпрямился. — Не надо так шутить.
Однако, господин не казался рассерженным, он был напряжен и растерянно смотрел сквозь простыню, потирая запястье. Я испугался, что не рассчитал силу — я ведь схватил его играючи, просто для вида. Я бы не смог прикоснуться к нему грубо, даже если бы и захотел — он ведь такой хрупкий, фарфоровый…
— Извините, — решился я, хотя мой язык пересох, и говорить было совсем невмоготу. То выражение леденящего кровь страха, что я увидел в глазах моего мальчика, поразило меня до глубины души. — Я не хотел вас обидеть или сделать вам больно…
Но Сиэль мотнул головой и тут же расцепил руки.
— Нет, ты не виноват. Но никогда больше так не делай.
Его слова немного успокаивали, но вот их категоричность — снова эта категоричность — беспокоили нешуточно. Я совсем сник, но почувствовал на своем лице долгий взгляд Сиэля и осторожно посмотрел на него, все еще испытывая стыд за свою неосознанную выходку. В глазах мальчика снова разгорался прежний, почти задутый вихрем наших разногласий огонек.
— Потому что так можно делать только мне, — вдруг заявил он (хотя мне доводилось слышать и более убедительные его заявления) и прыгнул на меня, заставив упасть на спину. Схватил меня за руки, переплетя свои пальцы с моими, и прижал их возле моей головы, сочно целуя меня.
Вернувшаяся к нему страсть успокаивала — значит, он больше не переживает. Или пытается отвлечься от переживаний… Все равно меня не отпускало чувство, что что-то не так. Может, все дело было в потере контроля? Он же говорил, что ненавидит чувствовать себя беспомощным, это должно быть как-то связано…
Но мои размышления, как и наш сладкий поцелуй, оборвал стук в дверь. Сиэль финально чмокнул меня и, приподнявшись, сказал:
— Ладно, потом еще поиграем.
Это мгновение запечатлелось в моей памяти, как картинка: мой Сиэль, нависающий надо мной (как уже было неоднократно, но в менее приятных ситуациях), обнаженный, часто дышащий; волосы, чуть спадая вниз, обрамляют аккуратное личико, глаза светятся озорством, а губы приоткрыты в нетипичной для него, но несомненно идущей ему куда больше, чем обычная хмурость, полуулыбке.
Но, не дав мне ни налюбоваться, ни возразить, граф слез с меня:
— Да, Себастьян?
Демон, естественно, сразу вошел. Я стыдливо подтянул к себе одеяло, прикрываясь. Себастьян не без интереса обвел быстрым, деликатным взглядом взбудораженных нас, разбросанную — по полу и изножью кровати — одежду, развороченную постель, и на его лице на миг всплыла неоднозначная ухмылка. Тем не менее, дворецкий вкатил в комнату столик с утренним чаем и газетой.
— Доброе утро, господин. Изволите вставать?
Сиэль ответил положительно, так что я поспешил ретироваться. Перебрался к другой стороне кровати, ближней к окну, где я и спал. И в очередной раз взялся за свои брюки. Натягивая их, я слушал, как граф и демон обсуждают сорт чая, чувствуя колкую, ревнивую обиду: это, очевидно, не «пустая болтовня»…
Послышалось журчание наливаемой жидкости, позвякивание фарфора, и на секунду все стихло. Но я почувствовал, что что-то не так, за мгновение до того, как услышал глухой шлепок и несколько последовавших за ним — коротких, ритмичных.
Я обернулся. Сиэль так же сидел на кровати, поджав под себя ноги. Рядом с ним по простыне расползалось коричневатое пятно чая. Но самым страшным было другое. Чашечка дрожала у него в руке, расплескивая чай, темные капли стекали по белому фарфору, оставляя следы. Мальчик беспомощно смотрел на свою трясущуюся руку, и у меня снова похолодело внутри. Я поймал взгляд Себастьяна — всерьез обеспокоенный взгляд даже для демона. И, несмотря на слова графа, я все равно почувствовал себя виноватым.
— Смею заметить, вы потратили много сил с утра пораньше? — вдруг спросил Себастьян, забирая у господина чашку. Сиэль не казался в веселом расположении духа, в котором подобные фразочки были бы уместнее, но умный ход демона заставил его отвлечься от шока и вступить в игру.
— Я слышу в твоих словах зависть?
Я даже улыбнулся, застегивая рубашку. Ловко.
— Зависть — людская черта, милорд, не присущая демонам, — Себастьян подал мальчику новую порцию чая. — Вам следует собраться перед началом трудового дня.
— И без тебя знаю, — фыркнул Сиэль, но чашку взял обеими руками. Вернувшийся к нему боевой дух немного успокоил меня. На ходу застегивая сюртук, я шагнул к выходу и на всякий случай взглянул на графа:
— Милорд, позволите идти на кухню, помогать готовить вам завтрак?
— Иди, — мальчик посмотрел на меня, снова припав к чашке. В его глазах было нечто серьезное, неопределенное, но обнадеживающее, напоминающее фразу: «Потом поговорим».
Я подал графу пирожные на завтраке, и видеть его при полном облачении после утренней полной обнаженности было как-то странно. Мое сердце сладко сжималось, когда я находился рядом с ним, хотя, казалось, такое простое взаимодействие не должно было меня сильно впечатлить после всего, что между нами было. Сиэль тоже смотрел на меня не как обычно: в его глазах то и дело вспыхивала горячая улыбка, пусть всем своим видом он и пытался сохранять пристойную серьезность. И, все-таки, как бы он там ни считал, мы с ним — любовники.
Днем господин занимался делами у себя в кабинете, а вечером куда-то уехал. Естественно, меня о его планах никто в известность не ставит… Вернулся мой мальчик уже поздно, очень уставшим. Я, если честно, прозевал его приезд — в это время сидел здесь, работая над рукописью. Но граф был сыт и хотел спать, поэтому моего присутствия не потребовалось — мальчик сразу ушел в свои покои, без поцелуя на ночь… Надеюсь, с ним все в порядке. Но это я узнаю только утром.
Как я уже сказал, все свободное время — после завтрака, после обеда и сейчас, до ночи — я сидел на чердаке, записывая все то, что было. И во многие вещи мне до сих пор не верится, даже после того, как они обрели плоть, став закорючками на бумаге.
Но одно теперь я знаю точно: граф мой. Мой. Он наконец-то полноценно принял мои чувства. И позволил себе открыться собственным желаниям.
Тем не менее, несмотря на всю эту… «сказочность» (да, сказанное служанкой леди Эпплтон слово накрепко засело у меня в голове), меня одолевает беспокойство.
Во-первых, из-за утреннего состояния графа. Я явно совершил огромный проступок, пусть он и говорит, что моей вины в этом нет. Но, боже, как у него тряслись руки… Никогда такого не видел. Значит, мои действия серьезно повлияли на его самочувствие… Я же этого не хотел! Мы просто возились в постели, я думал, такие игры уместны… Не знаю, не мог же мальчик подумать, что я в самом деле применю против него силу. Нет, такого не может быть. Он знает меня, знает, как я к нему отношусь. И демон не даст его в обиду, это знаем мы все. Но он испугался. По-настоящему испугался. И дело не в том, что он не готов «двигаться дальше», и мое предложение оказалось слишком непристойным. Ему ведь достаточно приказать мне остановиться, и я послушаюсь. Так ведь?.. Зачем тогда так переживать?
Господи, уж лучше бы дело действительно было во мне. Лучше бы Сиэль наорал на меня, ударил, сказал, что я дурак, я не прав, я поторопился… Тогда я хотя бы понимал, в чем дело. Теперь мне остается только гадать, что происходит у моего мальчика в голове… Постараюсь это выяснить. Иначе мне не будет покоя. Да, и не только по этой причине.
Во-вторых… Касаемо того же вопроса… Что это такое он сказал насчет меня?! «Я сделаю это с тобой». Это то, о чем я подумал?.. Нет же?.. Нет, он, наверно, просто хотел осадить меня в очередной раз, так ведь? Я не могу даже думать об этом. Мне как-то… стыдно… Нет, если честно (очень честно), мысль о сексе с моим мальчиком в каком бы то ни было виде меня заводит… но… Нет! Это же даже смешно. Он… мне по плечо… с ножками толщиной в мою руку… и… нет. Это дико. Он же просто так это сказал, да? Не может же мальчик думать об этом всерьез? В смысле, обо мне… в таком плане… ну… Нет, нет и нет! Зря я вообще эту тему поднял. Все. Допустим, он пошутил. Больше не будем об этом. Ни с ним, ни с вами. Не хочет он «двигаться дальше» — и ладно, и хорошо. Мне хватило и того, что было утром, и за это спасибо.
Так, ну и в-третьих… Это — мое положение в его жизни. Наличие у графа невесты, которая, правда, как я вижу, не заводит его (в отличие от меня), но от которой ему никуда не деться. Конечно, мы пока не обсуждали эту тему напрямую… Но вряд ли и сможем. Я пытался говорить с Сиэлем, но ему этого не надо. Он либо отшучивается, либо огрызается, уходя от ответа. Я хочу узнать его получше, хочу знать, что происходит в его мирке. Хочу этой самой «пустой болтовни»… Хочу хотя бы знать о его делах. С демоном-то они постоянно о чем-то болтают, даже если одна половина этих разговоров — обсуждение бытовых вопросов и планов, а вторая — обмен колкостями… Понимаю, они многое пережили вместе. Но я тоже хочу быть ему полезным! И хочу, чтобы он воспринимал меня всерьез. Не как болтливого слугу, веселящего его всякими глупостями, не только как безудержного любовника, удовлетворяющего его по полной… но и как человека… которого он любит, что ли… Да. Я все еще хочу его любви. И, надеюсь, я иду к этому в правильном направлении.
Кстати, пока я все это записывал — сначала делал заметки на черновике, а потом красиво и грамотно переписывал их в чистовик — у меня родилось несколько хороших идей, которые могут мне помочь. Я даже выписал их сюда, на бумажку… вы, правда, ее не видите, но важнее то, что у меня есть план. Одной идеей я поделился с Себастьяном, и он мне кое в чем подсобил. Не буду загадывать наперед. Наверно, для человека, живущего под одной крышей с демоном, странно быть суеверным… но я расскажу обо всем, если моя затея удастся. Я выяснил, что завтра с утра граф свободен. И я знаю, чем мы займемся в это время… если, конечно, мне не надают по шее…