Дневник путешествующего Рыцаря (оказавшегося на службе у Демона-дворецкого в поместье маленького Графа с самыми красивыми ногами)

      Граф Сиэль Фантомхайв, во всем своем великолепном облачении, восседал в кресле, держа в руках конверт. Перед ним на столике стояла чашечка с едва отпитым чаем, а напротив него на диване сидели двое. Двое весьма странных молодых людей с очень уж светлыми, будто бы седыми, несмотря на их очевидную молодость, волосами. Одеты оба были в белоснежные костюмы, что, на мой взгляд, было абсолютно непрактично (вы помните мое негодование по поводу белых перчаток прислуги…). Но эти особы, как-никак, привлечены к королеве… так что, видимо, королевский бюджет позволяет им носить одноразовые белые костюмы. Честно, я все время ждал, что кто-то из них вот-вот прольет на себя хотя бы капельку чая… чтобы посмотреть на реакцию и сделать вывод о своих умозаключениях, а не чтобы позлорадствовать, разумеется…       Самому же мне, как и Себастьяну, позволили лично присутствовать во время приема, поэтому я тихонько стоял за спинкой дивана и украдкой косился на моего прекрасного мальчика. Трудно было представить, что еще каких-то десять минут назад мы с ним хихикали у меня на чердаке, запуская в окно бумажные самолетики голышом…       Сиэль отложил на столик прочитанное письмо и поднял голову на посетителей, изящно закинув ногу на ногу и сложив руки на коленях.       — Значит, теперь вампиры?       — Они самые. И, в отличие от убийства собак, этот случай уже вызывает некое беспокойство, — с улыбочкой заговорил один из посланников (вернее, как они себя называют, «дворецких» королевы). Он был пониже и поразговорчивее и явно пренебрегал услугами парикмахера. Хотя, возможно, это уже не входило в королевский бюджет… Но его сослуживец, все время сидевший истуканом и деликатно попивавший чай, был аккуратно и коротко стрижен, что только умножало количество вопросов в моей голове. Лохматый же, выдержав паузу, продолжил:       — Ее Величество не хочет, чтобы эта история растеклась по городу. Не хватает нам еще всеобщей паники. Если вампир убил одного из поклоняющихся ему фанатиков, кто знает, не захочет ли монстр новой крови за пределами кладбища? А люди под воздействием страха способны на многое…       — Разумеется, — кивнул граф. — Как известно, страх — лучший способ управления толпой. Здесь нужна предельная осторожность.       — Именно поэтому было решено обратиться к вам. Королева убеждена, что вы… с вашими особыми источниками информации… сможете управиться с этим делом куда проворнее. И не привлекая лишнего внимания, — белобрысый поднялся, его примеру последовал и немой «брат-близнец». — И лучше вам поспешить, господин Фантомхайв. Скотленд-Ярд пока идет нам навстречу. Но если за это время произойдет новое убийство, которое они не предотвратили из-за своего невмешательства… — он цокнул языком.       — Я понял. Благодарю за визит, — ответил Сиэль. После чего гости, обменявшись с хозяином любезностями, удалились.       Когда Себастьян проводил их и вернулся, граф задумчиво сместился вбок, облокотившись на ручку кресла. Привычным движением подпер подбородок кулаком. Вздохнул в нависшей тишине. И проговорил:       — Ну… что думаете?       Я решил, что ослышался. Но Сиэль перевел внимательный синий глаз с Себастьяна на меня. Нет, все так и есть. Так что же, граф действительно интересуется моим мнением?..       — Собак им показалось мало, — заговорил Себастьян, пока я тупо плавился под взглядом господина. — Теперь они решили перейти на людей.       — Как я и говорил тогда, — протянул Сиэль, имея в виду то странное утро после не менее странной ночи, когда мы впервые завтракали в постели, и граф изучал новости в газете. — И начать они решили со своих же. Это имеет смысл…       — Подождите-ка, — наконец нашелся я. — «Со своих же»? То есть, вы считаете, того человека убили другие фанатики?       — Может, и не они сами. Но и у них, и убийцы явно общий покровитель. Тот, кто дергает за ниточки…       — То есть… — недоумевал я. — Вы уверены, что это дело рук человека? Даже не допускаете варианта, что это мог быть настоящий вампир?       — Вампиров не существует, — заявил Сиэль.       — Но… простите, граф… Но если демоны существуют, — я покосился на Себастьяна. — Какие-то жнецы, как вы говорите, существуют. Всякие там… «дырки» во времени и пространстве… существуют. Почему вы так уверены, что вампиров нет?..       Мальчик смотрел на меня долгим взглядом. Моргнул. Повел рукой.       — Все это я хотя бы видел. Увижу живого вампира — поверю.       — Значит, нельзя отрицать такую вероятность…       — Да-да, Себастьян, возьми с собой чеснок и осиновые колья, на всякий случай, — фыркнул Сиэль. Я понял, что он шутит, но тон, которым эта шутка была сказана, мне совсем не понравился. В нем сквозило то же пренебрежение, которое я слышал в мои первые недели в поместье. И, глядя на внешний вид и на поведение графа сейчас… я узнавал в нем того человека, которого успел забыть. Словно все то интимное волшебство, которое было между нами, попросту стерлось. Словно оно действительно ничего не значило… Но, что самое странное… я сам чувствовал это. Чувствовал трепетную боязливость перед господином. Чувствовал необходимость подбирать слова. Чувствовал… эту грань между нами. Его роскошное великолепие, осанистое, грозное, надменно смотрящее сверху. И мою жалкую низость перед ним.       Его одежда — костюм, а не небрежно накинутая рубашка, как в последние жаркие дни. Его взгляд — требовательный, пронзающий, а не мягкий и пропитанный нежностью. Его… наполненность. Он больше не тот ласковый, игривый ребенок, нуждающийся в моей компании, дорожащий мной… Нет. Пса спустили с цепи, он взял след. И перестал быть ручным. Месть. Смерть. Цель. Вот — чем теперь был пропитан воздух вокруг него. Этой взрослой серьезностью. Словно новое дело переключило в нем что-то… и он снова стал прежним. Таким, каким я его узнал впервые.       И мне стало страшно. По-настоящему страшно. Словно все, чего мы добились за месяцы, было ложью… А было ли оно вообще?..       — В любом случае, сидя здесь мы ничего не сделаем. Себастьян, вели подавать экипаж, — тем временем распорядился граф.       Внутри у меня все скрутило. Я ощущал себя ребенком, беспомощно наблюдающим за суетой взрослых и занятых людей со стороны… Но огромным усилием воли заставил себя поверить, что все это мне только кажется.       — Господин… — пробормотал я, как-то слишком тихо и неуверенно, словно пару часов назад мы не занимались любовью на моей кровати. — Я… просто подумал… Можно поехать с вами? Я никогда еще… и вы… и то, что вы говорили… я… Я не буду путаться у вас под ногами, обещаю… я…       — Хорошо, — просто ответил Сиэль, и я опешил. Мальчик же ровно смотрел на меня. — Переоденься во что-нибудь поприличнее.       — Ох… спасибо, но… — я виновато улыбнулся, почему-то чувствуя странную дрожь во всем теле. — У меня есть только парадная форма, на случай бала. Если она подойдет… Я ведь не выезжал за пределы поместья…       — И у тебя нет одежды на выход, — задумчиво протянул граф.       — Да. Простите, понимаю, вам сейчас не до…       — Я понял. Займусь этим вопросом. Надень просто… что-нибудь, — господин отвел взгляд, снова погружаясь в свои мысли, и я поспешил на чердак.       Не знаю, правда, что со мной вдруг случилось… Но у меня буквально отнимались ноги и дрожал язык… а, может, наоборот… Давненько я такого не чувствовал. Как быстро Сиэль возвращается в свою привычную роль…       Я постарался одеться «прилично», как и просил меня граф. В конце концов, Себастьян вот всегда и везде разгуливает в своем неизменном фраке. Не удивлюсь, если он действительно его не меняет. Наверно, демоны не потеют… и не пачкаются… Да и если вспомнить, как лихо Себастьян «починил» полотенце, которое я случайно порвал…       В общем, об особенностях физиологии демонов можно рассуждать долго. Я же постарался как можно скорее спуститься вниз, пока граф не уехал без меня.              Карету уже подали. Сиэль поднялся первым, а дворецкий повременил, придерживая дверь и весьма исчерпывающе глядя на меня. Я же, честно, совсем растерялся… Давно забытое паршивое чувство. Граф уселся у окна, но все-таки вспомнил про меня и одарил коротким взглядом. И, отвернувшись, небрежно похлопал по сиденью рядом с собой. Вопрос был решен.       Стараясь не смотреть на Себастьяна и не думать, каким идиотом я ему кажусь, я тоже залез в экипаж и робко присел возле мальчика. Следом влез Себастьян и занял место напротив графа. Сам же граф так и сидел, отвернувшись к окну, подперев голову, так что мне была видна одна его летняя шляпка. Не изменил он своего положения и когда мы тронулись.       Ко мне же вновь начало подползать шершавое ощущение неловкости и потерянности. Может, и не стоило мне напрашиваться ехать?.. Перспектива провести несколько часов в этом давящем молчании теперь ужасала меня. Как и ужасал сам господин… немного… если честно… Он вдруг стал другим. Вернее… он стал прежним. Отстраненным. Чужим. Непредсказуемым….       Но мой взгляд упал на его худые коленки. Очаровательные, совсем родные, которые я так часто покрываю поцелуями. И мне невольно вспомнился момент, когда я увидел эти самые прелестные коленки впервые. Не зная, помешаю ли я графу, выдернув его из размышлений, но и не в силах больше выносить тишину и безмолвный взгляд демона, я с улыбкой проговорил:       — В последний раз мы с вами вместе были в карете в несколько других обстоятельствах…       Сиэль хмыкнул. Зашевелился, словно проснувшись, и развернулся ко мне. Наши глаза встретились, и у меня кольнули щеки. Снова. Как в первый раз…       — Я помню. Ты тогда, побитый, лежал связанным на сидении.       — Да. А вы тогда были так же прекрасны, — заулыбался я, несказанно радуясь, что что-то между нами все еще сохранилось. В серьезном синем глазу Сиэля мелькнули так хорошо знакомые мне озорные искорки.       — И ты еще болтал тогда всякие глупости…       — Разве ж глупости?.. — я поднял брови в вопросе, и очаровательное личико мальчика осветил румянец. — Мне кажется, я вполне себе оправдал все сказанное. И, кстати говоря, тогда я подумал, что вам понравится повторить эту ситуацию в некоем более интимном ключе. И ведь и здесь не ошибся…       Сиэль с усмешкой тыкнул меня локтем в бок, и именно этот жест, простой и ребяческий, принес мне полное успокоение. Между нами ничего не изменилось. Мы все еще те, кто мы есть друг для друга… и еще с нами демон, не без интереса наблюдающий за нами… Я смутился, почувствовав себя нашкодившим мальчишкой, и постарался взять себя в руки. Раз все нормально, то и проверять больше ничего не надо. Можно наконец-то поговорить по-человечески.       — А куда лежит наш путь?.. — поинтересовался я, поглядывая в окно, на проносящиеся мимо деревья.       — Сначала нужно осмотреть тело. Ну или пообщаться с тем, кто это тело видел, — объяснил Сиэль с появившимся в голосе воодушевлением. — Затем — изучить место преступления…       — То есть, мы поедем на это… Хайгейское кладбище?       Тут граф хохотнул.       — Сам ты «Хайгейский». А кладбище «ХайгейТское». Знаешь, лучше уж молчи на людях, не позорь меня, — но он улыбался, поэтому я не обиделся. — «Хайгейское»…       Я тоже посмеялся, но мне хотелось продемонстрировать свою полную готовность помогать. Я имел некоторые представления о том, как ведутся расследования: не зря же я краем глаза почитывал журнальчики Мэйлин…       — Изучим труп, место преступления… а потом допросим свидетелей? Тех культистов?       Граф качнул головой.       — Пока у нас на руках нет ни единого факта, мы не можем утверждать, «свидетели» ли они или «подозреваемые». Нельзя действовать необдуманно и предвзято. До тех пор, пока мы не поймем масштабы их организации…       — Вы же сами уже для себя решили, что их «масштабы» — самые масштабные? — вдруг заговорил Себастьян, зыркая господину прямо в душу. — И при этом говорите о непредвзятости…       — Я… чую, — буркнул Сиэль. Снова насупился и замолк.              Какое-то время мы ехали в тишине. Но позже мне удалось растормошить дувшегося графа расспросами о его предыдущих расследованиях. О его работе мы говорили не слишком часто, поэтому и историй, которые мне не доводилось слышать, у него оказалось много. Себастьян больше не пытался поддеть господина, даже напоминал ему какие-то детали их приключений. И за разговором часы поездки пролетели почти незаметно.       Лесной пейзаж сменился улочками, которые становились все более плотными и людными по мере нашего продвижения, дома на них тоже появлялись все чаще, удивляя своими размерами. Гул голосов, массы народа, вывески магазинов, лошади и другие кареты… Никогда я не бывал в столь оживленном месте! В моей деревне, конечно, были люди, но с городом это не сравнится… Я смотрел в окно как самый настоящий дурачок. И мне было очень приятно, что господин взял меня с собой. Кажется, он и сам этому не возражал: я видел краем глаза, как он поглядывал на меня с улыбкой.       Вскоре наш экипаж остановился, и Себастьян вылез первым, чтобы открыть дверь. Я последовал за ним и, не зная, уместно это или нет, подал руку выходящему графу. Граф руку принял и слез на землю. Я, почему-то продолжая по-дурацки улыбаться, поднял голову и удивленно прочитал массивную вывеску:       — Эм… «Гробовщик»?.. Тот самый, о котором вы как-то говорили?       — Да. Надеюсь, ты не слабонервный, — и Сиэль смело пошел к двери.       — С вами тут попробуешь быть слабонервным… — вздохнул я, следуя за ним с Себастьяном.       В самой лавке мне совершенно не понравилось, стоило переступить порог. Темно, как в заброшенной кладовке, пахнет чем-то странным… Могилой. Не могу сказать, как пахнет могила — не доводилось нюхать, слава богу. Но тут я был абсолютно уверен, что пахнет она именно так. Сразу же вспомнилось и то, что говорил мне Сиэль. Что в лавке Гробовщика он чувствовал запах смерти… Оно и неудивительно: интерьер тоже не внушал никакого успокоения. Десятки разнообразных гробов, которые оправдывали название заведения, приставленные к стенам и лежащие посреди комнаты, покосившиеся шкафы и полки, какие-то неприятные… эм… штуки в баночках. Да и, если честно, мне как-то и не хотелось вглядываться в полумрак комнатушки: мало ли, что еще я мог там разглядеть?       — Гробовщик, где ты опять? Дело есть, — крайне по-свойски обратился к пустой комнате господин. Ответом ему послужил шорох, потом откуда-то из-за кучи гробов с грохотом выполз человек. Что он там, за этой кучей, делал до нашего визита до сих пор остается для меня загадкой… Одет он был в какой-то черный балахон, явно слишком большой по размеру, на голове был нахлобучен странный колпак, а длинные волосы закрывали его лицо. И, кстати, он тоже был абсолютно седым, что меня поразило и напрягло. Мода у них, что ли, какая-то? Или жизнь настолько суровая… В любом случае, ощущение дискомфорта во мне лишь возросло.       — Граф, вот и вы! — протянул человек, видимо, как-то умудрившись разглядеть нас из-под челки. Ему бы тоже не помешал парикмахер… — Только поглядите, у вашей свиты новый состав: граф, демон и человек без души!       Это меня уже совершенно насторожило. Но, поймав мой удивленный взгляд, Сиэль пояснил:        — Не удивляйся. Жнецы видят людей насквозь. Работа у них такая.       Мне осталось только кивнуть, потому что граф тут же обратился к своему информатору:       — К тебе наверняка уже поступил труп…       — Ах, вы о Хайгейтских вампирах? Так и знал, что вы возьметесь за это дело, — странный тип, именуемый Гробовщиком, переместился вдоль стены, не переставая при этом весьма похабно хихикать. — Разумеется, я уже осмотрел одно очень интересное тело… с таким же интересным ранением. Вы, конечно же, хотели бы услышать подробности? Что ж, плата вам известна…       От этих зловещих слов у меня по коже пробежал холодок. Но бесстрашный демон шагнул вперед.       — Господин, я…       — Нет, — спокойно, но с ощущаемой в голосе усмешкой, остановил его Сиэль. И вдруг посмотрел на меня. — Ас? Расскажи ему свою историю.       — В смысле… — я не очень понял и еще сильнее растерялся. Зря я затеял эту вылазку, очень зря…       — Твою увлекательную биографию. В общих чертах. Без подробностей, — по его взгляду мне стало ясно, каких подробностей следует избегать. — Не волнуйся, здесь все свои. Можешь говорить как есть.       Ну, разумеется. Демон и так в курсе всего происходящего, как бы мы ни хотели этого утаить… Чувствуя на себе липкий взгляд откуда-то из-под седой челки Гробовщика, я заговорил:       — Ну… я пришел сюда из другого мира, чтобы спасти Сиэля от демона, который хочет забрать его душу, но не могу этого сделать, потому что при переходе потерял память и до сих пор совершенно ничего не помню… — я умолк, чувствуя, что в нависшей поистине гробовой тишине все смотрят на меня. Не зная, что еще сказать, и ощущая, как по моей спине бежит капля пота, я добавил:       — А еще граф называет меня…       — Это не надо.       — Ладно… И…       Но тут меня оборвало… нечто абсолютно нереальное. Я думал, так могут говорить только образно. Но стены комнатки буквально затряслись… от резких, повизгивающих раскатов хохота. Я невольно шагнул к Сиэлю, не без волнения глядя на жнеца, запрокинувшего голову в истерическом смехе.       — Спасти графа… от демона… — выдохнул он, кажется, вытирая слезы, и его накрыло новой волной.       — У него паршивое чувство юмора, — негромко сказал мне Сиэль. И вздохнул. — Как и у самой жизни…       Наконец, наш странный знакомый проржался (иначе я это не назову, простите) и выдохнул:       — Уф, граф, веселые же у вас спутники… Спасибо. И тебе, отчаянный юноша… — он снова хихикнул.       — Рыцарь же, — негромко хмыкнул граф. — Так что, Гробовщик, такой платы тебе хватит?       — Сполна! Присаживайтесь, я расскажу вам о жертве вампира.       Сиэль прошел вперед и невозмутимо приземлился на один из гробов. Я же, следуя примеру Себастьяна, остался стоять рядом, но все же подобрался к сослуживцу поближе. Лучше уж свой демон, чем посторонний жнец…       — Тот труп… — начал вещать Гробовщик, покручивая в руках одну из банок, о содержимом которой я вовсе не хочу знать. — Некогда бывший молодым человеком по имени Антуан Камлет, обыкновенным студентом. Смерть была насильственной, что вполне естественно. А на шее остался след от зубов…       — Наверняка поддельный, проделанный острым предметом?       — А вот и нет! Судя по расположению отметин, это был самый настоящий укус, сделанный самой настоящей человеческой челюстью.       — Хм… И насколько серьезно это ранение? От него можно умереть?       — Вполне, ведь была прокушена артерия. Убийца явно знал, куда целиться.       — Значит, эти следы не были оставлены после смерти. Они, можно сказать, были ее причиной… Смерть ведь наступила от потери крови?       — Верно, граф. Но вот куда наш вампир дел всю эту кровь… Вместимость человеческого желудка не позволила бы ему выпить слишком много за раз. Напейся он досыта и отпусти молодого человека, товарищи-культисты, возможно, сумели бы оказать тому помощь. Но наш вампир оказался ненасытным. Вокруг трупа, как говорят, крови практически не было, — он переместился к шкафу, куда поставил свою драгоценную баночку, после чего любовно протер ее длинным рукавом.       — Получается, человеку просто прокусили шею и выкачали почти всю кровь, из-за чего он и умер. Звучит как детская страшилка, но допустим… Ну а след от укуса? По нему можно что-то сказать?       — Зубы-то человеческие, вот только слишком причудливой формы. Клыки неестественно заостренные, именно ими, как вы могли догадаться, и была нанесена смертельная рана.       — Значит, нам нужно допросить дантистов, а также цирюльников и всех, кто может промышлять этим делом. Может, у кого-то из них будет информация о столь зубастом пациенте.       — Возможно, это были зубные протезы, например, фарфоровые, также сделанные на заказ, — предположил Себастьян.       — Значит, добавляем в список и ювелиров.       Я понимал направление их мыслей, но это только вызывало у меня еще больше вопросов. Я все-таки не выдержал:       — А что, если это настоящий вампир? Сомневаюсь, что они ходят в больницы.       Сиэль обернулся на меня, и я начал жалеть, что вообще открыл рот, возможно, опозорив моего господина. Но Гробовщик хихикнул, повернувшись в мою сторону.       — А ваш отчаянный может оказаться прав. Тот, кого вы ищете, не обязательно будет человеком…       — Вампир? Ты сейчас серьезно? — поразился граф, с сомнением глянув на информатора.       — Может, и не вампир, но и не человек. Вам ли не знать, граф…       — А кто? Снова жнец ввязывается в дела людей?.. — Сиэль задумался, уперев взгляд в пол.       — Ваш приятель, например, — развел руки, скрытые в недрах рукавов, Гробовщик. — Тот, чудной, красноволосый…       Я же сделал вывод, что не все окружающие нас люди и жнецы — седые, есть еще и красноволосые, что не менее удивительно…       — Грелль? У Грелля, конечно, зубы те еще… Но не могу представить, чтобы он ими укусил человека. Как-то это с ним не вяжется. Себастьян, что думаешь? Вы с ним все-таки более близки…       — Надеюсь, под «близостью» вы имеете в виду схожесть нашего происхождения, — с нескрываемым неудовольствием процедил Себастьян. — Я тоже сомневаюсь, что господин Грелль пойдет на такое. Да и у нашего убийцы заостренные лишь клыки, а не все зубы.       Пока Себастьян говорил, я не отводил взгляда от его лица и, в частности, рта, после чего неуверенно заметил:       — А у демонов тоже есть клыки…       Себастьян тут же закрыл рот, зыркнув на меня.       — Верно, как напоминание об их истинной природе даже в человеческом облике, — протянул Гробовщик, облокотившись на заваленный каким-то хламом прилавок. — Вполне возможно, что это был представитель той же формы, что и ваш симпатичный дворецкий.       — А ведь это мысль… — Сиэль сосредоточенно склонился. — Что, если они тоже используют демона? Но, если у них есть ручной демон, способный на многое, для чего им понадобилось затевать всю эту вакханалию с вампирами?       — Это уже вам виднее, наш умный граф. Скажу только, что ваши предположения имеют право на существование.       — Демон, притворяющийся вампиром? — протянул Сиэль, смакуя догадку.       — А разве демон и сам не может быть вампиром? — я напрямую обратился к Себастьяну. Он же хмыкнул:       — Среди демонов, как и среди людей и жнецов, есть свои извращенцы… Думаю, в теории, это возможно.       — В теории, — повторил Сиэль. — В теории все возможно. Нам все еще недостает фактов… Что еще скажешь о теле? Какие-то отметины, синяки, следы от захвата или удушения?       — Совершенно ничего! Смерть от потери крови не могла наступить мгновенно, но жертву никто не пытался насильно удерживать на месте. Так, словно истекающий кровью человек покорно стоял или лежал… или же утратил способность двигаться и сопротивляться…       — Его могли опоить чем-то… парализующим?       — И снова — нет. Никаких следов подобных веществ. О, граф, я повидал столько трупов, что могу даже по запаху многое понять…       — И чем же пахнет наш?       — Ничем! Ничем, кроме тела самого мертвеца. А у убийцы не было запаха. Но если допустить, что жертву на самом деле кусали, при таком плотном физическом контакте должно было остаться хоть что-то, хоть слабый душок, который я бы почувствовал.       — Хм… А если это был демон… Себастьян, а чем пахнут демоны?       — Зависит от демона, — крайне емко и сухо отозвался дворецкий, словно ему было неприятно обсуждать такие интимные детали своего вида. — И его целей и моральных устоев. Есть вероятность, что запаха может и не быть.       — Вероятность… И снова — неопределенность. Жертва умерла от потери крови, из-за настоящего укуса. Но при этом никто его не удерживал, сопротивления будто бы не было… Может, это самоубийство? Или добровольное приношение в жертву? В некоторых культах самопожертвование похваляется и пропагандируется. Или… он укусил сам себя вставной челюстью? Но куда тогда делась кровь…       — В вашем странном мире возможно многое. Тела без душ и души без тел, низшие существа и высшие… Но всех ждет одна дорога…       Я глянул на толкающего поэтичную речь Гробовщика и пожалел об этом: жнец достал откуда-то человеческий череп и задумчиво покручивал его. Лучше бы я продолжал смотреть в пол…       — Ладно, — выдохнул Сиэль. — Где было найдено тело? И смог ли ты определить, когда наступила смерть?       — Труп, как говорят, нашли на одной из дорог, ведущих к Ливанскому кругу, совсем недалеко от него. А погиб он, как вы можете догадаться, ночью. Возможно, даже до полуночи, поздним вечером.       — При нем было что-нибудь примечательное? Хотя, наверно, полицейские забрали все найденные вещи…       — Насколько мне известно, как раз никаких личных вещей наш убитый с собой не имел. Одет он был в весьма простой и непримечательный костюм и черный плащ с капюшоном поверх него, что неудивительно для специфики его увлечения. Да, собственно говоря, и все на этом…       — Что ж, и этого достаточно. Больше вопросов нет? — граф обернулся к нам, что мне польстило. Господину есть дело до мнения его свиты… Тут, пользуясь возможностью, заговорил Себастьян, обращаясь к жнецу:       — У вашего вида с нашим особые счеты. Неужели ты бы не почувствовал присутствия демона?       — Меня там не было в момент убийства, мой дорогой демон. Все, что я могу — считывать информацию с покойного тела. А тот, кого вы ищете, как я уже сказал, не оставил ни следов, ни запаха…       — Душа! — вдруг оживленно сказал господин, будто нашел лазейку. — Раз человек умер, кто-то из жнецов забрал его душу. И наверняка бы ощутил поблизости демона. Тебе случаем не известно, кто это мог быть?       — Нет, я больше не имею связей с Департаментом! Я для них хуже демона… Сейчас я всего лишь гробовщик и могу рассказать вам только о трупе, но никак не о работе моих бывших коллег.       — Ясно. Это все, что я хотел услышать, — и Сиэль решительно поднялся. Кивнул нам. — Идем.       Гробовщик же отложил череп, постучал по прилавку длинными черными ногтями (тоже, очевидно, мода сверхъестественных созданий), хмыкнул. И все-таки поднял голову.       — Любопытная, однако, деталь… Вы не замечаете?..       Граф, направившийся было к выходу, остановился. Жнец продолжал:       — Весьма занимательная логика у нашего вампира. Будто бессмертная жизнь его ничему не научила, — он снова двинулся по комнате, провел рукой по пыльной крышке одного из гробов, будто беседуя с самим собой. — Убить жертву и высосать из нее всю кровь разом… Неужели его голод был так силен? Считается, что вампиры — ожившие покойники. Значит, размер их желудка должен быть равен человеческому, а, как я уже сказал, вместительность его не настолько велика. Значит, он уничтожил свою жертву ради одного перекуса… Мудрее же поступают всем известные паразиты — букашки, блохи или клещи. Присасываются к телу и отпивают кровь понемногу, позволяя живому организму восстанавливаться. И, таким образом, получают бесконечный источник пищи…       — Хочешь сказать, нам попался неразумный вампир? — Сиэль пытался уловить его логику. — Убивающий своих жертв вместо того, чтобы съедать их понемногу, оставляя при этом в живых?       — Если только он не видит удовольствия в убийстве ради убийства, — протянул Гробовщик. — Но, с точки зрения логики природы, он поступает не слишком практично. А природа мудра. Ведь, как известно, человек не может жить без крови. Как и без души… — тут он явно глянул на меня, что я скорее почувствовал, чем увидел. — Не зря древние считали, что кровь и душа едины. В человеке должно оставаться и одно, и другое. Даже в маленьком количестве, но в достаточном, чтобы восстанавливаться и поддерживать в человеке жизнь. И тогда умный паразит сможет питаться долго…       Он загадочно хихикнул в нависшей тишине.       — Хотя, возможно, вампиры предпочитают другой рацион, как и демоны, которые пожирают всю душу целиком…       Я ощущал неясное клокотание во всем своем существе. И не удержался от вопроса:       — Как же это? Если человек не может жить без души, то…       И снова меня перебил насмешливый хохоток.       — Верно, верно думаешь. Как же ты до сих пор жив без души? Может, у тебя все-таки есть душа?       — Да! — выпалил я. — И да. Я не понимаю… Себастьян сказал, что у меня нет души, поэтому и память не возвращается… Но, получается…       — Душа — энергия, а энергия — плата… — завел шарманку жнец, приближаясь ко мне, так что я увидел шрам, пересекающий его лицо, и мне сделалось совсем не по себе. — Плата той Силе, что носит тебя по земле. По земле, которой ты не принадлежишь, в мире, в котором ты не рождался…       — В смысле? Я думал, что отдал душу в обмен на пересечение границ миров…       — Не-е-ет, все куда изысканнее, — протянул Гробовщик. — Конечно, бывает такое, что в качестве платы отдается вся душа целиком. Но лишь когда это окончательно и бесповоротно.       — То есть…       — Смерть. И только смерть. А если человек все еще жив… Смекаешь? — он зловеще улыбнулся и покачал костлявым пальцем со страшным черным ногтем. — Та великая Сила, которая носит множество имен, таких как Вселенная, Пространство или Энергия мироздания, и позволяет тебе дышать, не так топорна, как наш вампир… и, скажем, демоны… Ты — человек, и тобой она может питаться долго. Конечно, при переходе она забрала твою душу… почти всю, оставив совсем капелюшку. Такую малую часть, что демон не может ее унюхать, а жнец не может забрать, но ты можешь с ней жить. Знаешь легенду о Прометее? Так Сила, подобно орлу, склевывает твою печенку — душу, которая отрастает и отрастает день за днем… Ведь память иногда возвращается к тебе, верно? А потом снова пропадает без следа. Знай, что в этот момент отрастает кусочек твоей души, который сразу же с аппетитом уплетает Сила…       От этих не особо приятных сравнений у меня закружилась голова. Может, не только из-за них, но и в целом из-за полученной информации… Я пошатнулся, потому что комната вдруг показалась мне еще темнее, и почувствовал, что Сиэль взял меня за руку. Я также чувствовал его обеспокоенный взгляд на своем лице. И слегка улыбнулся: кажется, он научился понимать меня так же чутко, как и я его.       — Эта «Сила» — как паразит? — все же выговорил я, понимая, что своим предобморочным видом явно веселю жнеца. — Как блохи, о которых ты говорил? Поэтому она не забирает мою душу целиком. И не дает мне умереть… Потому что так ей выгоднее. Пока я здесь, у нее есть пища… А что будет, когда я вернусь? Обратно, к себе? Я умру?       — Ну, зачем же? — всплеснул руками Гробовщик. — Сейчас ты во взаимовыгодной сделке с самой Вселенной: она будет сохранять тебе жизнь во что бы то ни стало и пожирать твою душу, пока ты здесь. Но, когда ты вернешься… ваш тандем распадется. За что взимать плату, если услуга не предоставляется? Вернешься к себе — и душа отрастет обратно. Но и под ноги смотри внимательнее: о неуязвимости придется забыть.       Я стоял в полной потерянности. Новость просто не укладывалась в моей голове. Выходит, моя душа на месте. И она вернется ко мне вместе с памятью. В один момент я нашел ответы на все мучавшие меня вопросы, и все таким чудесным образом прояснилось. Значит, и Сиэль будет в безопасности… окажись он в аналогичной ситуации… Об этом я, разумеется, прилюдно спрашивать не стал.       — Я понял… Но откуда ты об этом знаешь? Если моей души так мало, что демон не смог ее распознать… Как ты можешь знать такие тонкости?       — Жнецы неплохо разбираются в законах этого мира. Хотя, нам достаточно понимать, как они работают. Я тоже не чувствую в тебе душу. Но знаю, что человек, находясь в здравом уме, не сможет бродить по миру без души. Значит, есть там какая-то загвоздка…       Он говорил так просто о вещах, из-за которых я сходил с ума месяцами. А я совершенно не знал, что и сказать. Только чувствовал руку Сиэля на моей талии, поддерживающую меня на всякий случай.       — Спасибо, — все-таки пробормотал я. — Я… так…       — Только не обещай ничего жнецам! И демонам. Да и людям лучше не надо, — Гробовщик приложил палец к улыбающимся губам, как бы говоря молчать. — Сохраннее останешься. Я знаю, знаю, что помог тебе невообразимо. Не люби я людей, не стал бы проводить с ними так много времени с моей работой…       С «его работой»… в смысле, с взаимодействием с трупами… В тот момент я был всей душой благодарен поддержке графа: без нее я бы точно уже давно утратил над собой контроль и тупо рухнул.       — Да, помог. Но… почему?..       — Потому что мне до жути любопытно, чем же закончится твоя нелепая история. Вот и все, — он хихикнул и вернулся к прилавку с оставленным на нем и явно заскучавшим черепом. — Хочется надеяться, что я узнаю финал. Ты ведь мне его расскажешь?       — Конечно, — неуверенно отозвался я.       — Буду ждать с нетерпением, — он облокотился на прилавок, опустив подбородок на руки. — Посмеюсь от души… Пока-пока, граф!       — Да. До встречи, — буркнул Сиэль и потянул меня за рукав.              Когда мы вышли на улицу, солнце уже заходило. Стоял теплый летний вечер. Сколько же всего произошло в один день…       Какое-то время мы втроем молчали. Кажется, даже для демона полученная от Гробовщика информация о моей душе оказалась неожиданной. Наверно, было бы лучше, чтобы он не знал о ней вовсе… Но такой шанс вряд ли выпал бы мне при более удачных обстоятельствах. Не мог же я сказать: «Себастьян, выйди, нам нужно немного пошушукаться, чтобы я мог прояснить некоторые детали моего плана спасения господина»… Не мог. Оставалось только надеяться, что этим разговором я не подписал себе смертный приговор.       Наконец, Сиэль нарушил тишину:       — Теперь поехали на кладбище.       — Умно ли это, господин? — тут же поинтересовался дворецкий. — Мы доберемся туда уже к темноте.       — И хорошо. Темные силы ведь на то и темные, что появляются ночью.       — По крайней мере, так принято про них думать… Что ж, как пожелаете.       Мы пошли к оставленному экипажу, но тут до меня донесся чудесный запах из ближайшей пекарни, и я притормозил.       — Господин, — протянул я и взял Сиэля за рукав, прося притормозить. Он обернулся с вопросом. — Вы не голодны? Все-таки, нам предстоит еще немало дел, к тому же вдали от города…       Моя задачка явно ввела его в замешательство.       — Нет, — все-таки без особой уверенности отозвался граф. — Времени мало, да и я не хочу…       — Но я вижу прямо тут пекарню, — я и в самом деле уже нашел взглядом вывеску. — Давайте перекусим?       — Ты проголодался?..       — Немного. И я знаю, что вы тоже. Поэтому я настаиваю… — я взял его за руку и мягко потянул, но Сиэль тут же отпустил мою руку, округлив синий глаз.       — Осторожнее, не здесь же…       — Извините. Ладно, тянуть не буду. Пойдете добровольно? Ну, граф. Я настаиваю. Я вас угощу. Можно? Не зря же я взял с собой часть моего жалования…       — Да и я сам в состоянии…       — Я знаю. Но когда у меня будет такая возможность снова? Ну, пожалуйста. Всего десять минут. Граф?.. Мм?..       Сиэль тяжело вздохнул, якобы неохотно принимая положение дел.       — Ас… что же ты снова удумал?.. Ладно, ты неважно выглядишь, тебе и в самом деле нужно поесть… Десять минут.       Я обрадовался так, что едва ли не заскакал по улице, уже и забыв о своем недомогании в мрачной лавке гробовщика. А граф обратился к демону:       — Ладно, планы меняются. Пускай кучер даст лошадям отдохнуть, потом вернется за нами на кладбище. А мы наймем экипаж, чтобы доехать отсюда до Хайгейта.       — Вы… планируете возвращаться ночью в поместье? — все-таки переспросил Себастьян. — Путь неблизкий…       — Я знаю.       — Не лучше ли переночевать в вашем городском доме?       — Нет. Не хочу. Распорядись о лошадях.       — Да, господин, — откланялся дворецкий и отошел к ожидающему нас экипажу.       — Идем, — кивнул мне Сиэль. Мы отошли на пару шагов, обменялись взглядами. По выражению его лица немудрено было догадаться о его обеспокоенности происходящим. Причем, явно из-за последнего разговора, а не из-за вампиров. — Только молчи, я тебя прошу, — прошипел он слишком строгим для просьбы тоном.       — Я знаю, господин, не волнуйтесь, — сразу заверил я.       — Но это безусловно хорошая новость, — быстро проговорил Сиэль, затем указал глазом назад, на подходящего к нам Себастьяна. Я коротко кивнул и больше не возвращался к этой теме. Однако, при приближении к заветной обители божественного аромата, я озадачился другим вопросом, также связанным с демоном. Поколебавшись пару секунд, преодолевая недавно возникший между нами барьер из-за битвы за душу нашего господина, я спросил у него:       — Себастьян, а ты ешь? Ну, не души, а… нормальное что-то?       Теперь вдруг мне стало понятно, почему Сиэль несколько раз задавал мне аналогичный странный вопрос: ем ли я…       — Нет. Людская пища для меня безвкусна. Природа демонов несколько отличается от человеческой. Для нас первичнее энергия, нежели тело с его низкими, плотскими потребностями.       Сиэль на это фыркнул.       — Ну-ну. Высшее существо ты наше.       В последнее время мы практически не оказывались в подобных обстоятельствах: в столь будто бы неформальной обстановке, еще и втроем, так что назревшие вопросы полились из меня сами собой.       — А как же тогда ты так вкусно готовишь, если сам не ешь?       — Я отталкиваюсь от вкусов господина. Это сложная наука, непостижимая людскому уму.       — Тем не менее, — я пропустил укол мимо ушей. — Мне будет неловко, если мы будем есть, а ты не будешь… Я-то все равно вижу тебя как человека.       — Он может принять свою нечеловеческую форму, чтобы тебя не смущать, — хохотнул Сиэль. — Правда, боюсь, тогда это немного смутит окружающих.       — Немного, — повторил демон.       — А какая она? Эта форма? Твоя настоящая форма, да?       — Ничего приятного, — ответил за него граф. — Лучше тебе не видеть. Пирожком его угостить точно не захочется.       Но я не успел уточнить, похожа ли эта форма на тот исходивший от демона дым. Ведь, в самом деле, если рядом с нами будет клубиться сгусток черного дыма, меня это будет смущать меньше, чего не скажешь о прохожих… Но мы уже добрались до дверей пекарни.       За прилавком стоял усатый пухловатый мужичок, неподалеку копалась в какой-то бочке худая девушка. Очевидно, дочь пекаря, которая, в отличие от отца, не налегала на продукты их производства. Мужчина поприветствовал нас и, должно быть, по одежде отметил, что перед ним представители дворянства, потому что тут же засуетился, предлагая нам свежеиспеченные пироги — не те, которые на витрине. И в не очень вежливой форме послал за ними дочурку.       В итоге нам вручили тряпичный мешок с ароматными, еще теплыми яблочными пирожками и сахарными булочками. Я был бесконечно доволен и, как и хотел, расплатился самостоятельно. Пухлый пекарь долго кланялся нам вслед. Мы же вышли на улицу, и я придержал Сиэля, который собирался было пойти дальше.       — Подождите, господин. Десять минут еще не прошли, — мне приглянулся выдающийся невысокий подоконник у широкого окна-витрины пекарни. — Присядем?       — Сюда? — недоверчиво переспросил Сиэль, наблюдая, как я усаживаюсь на подоконник.       — Ну да. Тот добрый человек так надеялся, что нам понравятся его булочки. Так что, думаю, он не станет возражать, если мы устроим тут небольшую рекламную акцию его заведения. Давайте, граф, не будьте скучным.       — Да сам ты скучный, — огрызнулся господин и тоже взобрался на подоконник рядом со мной. Я, победно улыбаясь, раскрыл мешок, вдыхая невероятный аромат свежей выпечки. Я дал пирожок Сиэлю и взял другой себе. Мальчик же наградил меня странным взглядом и вздохнул.       — Что?..       — Ничего. С тобой не бывает просто, да?       — Как и с вами. Разве ж это плохо? Зато нам не бывает скучно…       Кажется, Сиэль согласился со мной, пускай меня об этом и не уведомил.       Солнце садилось и заливало город оранжевыми, теплыми лучами. Сам же закат был практически красным, постепенно переходящим в желтоватый, окрашивая в такие же цвета редкие облака на еще голубом небе. Мимо периодически проходили люди, прокатывались повозки. Сиэль раньше говорил, что в городе воняет помоями, грязью Темзы и рыбными лавками, но здесь нам пахло только приятными булочками.       Что-то такое висело в воздухе… Покой. Вырванный из лап времени и смерти. Пауза. Спокойный вечер, удивительно тихий. И ничто не мешало ему вечереть. Доносящиеся звуки казались приглушенными, мерными, не разрывающими общую гармонию. Сиэль наконец перестал выражать свое недовольство ситуацией и молча, с явным аппетитом ел уже второй пирожок. Демон стоял по правую руку хозяина, у стены. Подумав, я сполз с подоконника и протянул ему мешок. Он вопросительно посмотрел на меня, и такого неподдельного изумления на его обычно равнодушном лице я еще не видел.       — Это тебе, — пробормотал я, немного смутившись. — Это не взятка. Просто…       — Он же демон, — отозвался Сиэль.       — А я-то человек… — проговорил я, не зная, как еще это объяснить. Ведь в Себастьяне я, как и сказал ранее, видел человека. Видел друга, который не раз выручал меня, давал мне разумные советы и, даже если он сам об этом не знал, придавал мне силы в мой первый сложный месяц на службе. Без него я бы просто не справился. И мне все еще доставляло мучительную боль осознание, что он же является для меня главной преградой на пути к счастью с графом.       Демон, очевидно, поняв мои мотивы, все-таки взял из мешка пирожок, и я со спокойной душой вернулся на нагретое местечко. Сиэль тут же подвинулся ко мне поближе, так что наши локти соприкоснулись. И всеобъемлющее чувство покоя и уюта вернулось.       Я гнал мысли как можно дальше. У нас есть наши заветные десять минут. Даже если от них осталось лишь пять… Даже если нам осталось пять минут. Последние пять минут на этом свете. Или последние минуты затишья перед бурей…       Это хороший день. Хороший вечер. И, может, даже хорошая жизнь.       — Прекрасно, — прошептал я. И поймал удивленный взгляд Сиэля. — Это прекрасно.       — Что?       — Все. Просто все.       И, кажется, он меня понял. Потому что вдруг очень грустно вздохнул.       Мы сидели в тишине. Мимо прошла пожилая женщина в достаточно приличной одежде, видимо, гувернантка, ведущая за ручку еле ковыляющего ребенка. Который, к слову, был одет в нечто непонятное, похожее на платье, так что определить его пол было затруднительно. Но он оживленно показывал пальцем то в одну сторону, то в другую, восхищенно гукая.       — Да, лошадка. Красивая лошадка, — спокойно повторяла старушка, словно переводя возгласы подопечного на человеческий, или же просто показывая ему, что понимает его. — И карета, да. Большая карета.       Но пальчик ребенка неумолимо перевелся на нас, как и взгляд гувернантки, которая тщательно сощурилась.       — Что там? Там мальчики сидят. Пирожки кушают. Папа купил деточкам пирожки…       — «Деточкам»… — оскорбленно пробурчал Сиэль себе под нос. — «Папа купил», ага. Да я себе всю эту лавку куплю, если захочу…       Я еле сдерживал просящийся наружу смех, но тут услышал сдавленный смешок Себастьяна… и уже не смог совладать с собой.       — Хватит, — ткнул меня локтем донельзя недовольный граф и обернулся к аналогично смеющемуся дворецкому. — Вы, оба! Угомонитесь. Ничего смешного!       — Вы какая-то буйная «деточка», — просмеялся я, за что получил подзатыльник. — Ай. Ну, граф. Я же вас пирожками угостил…       — «Деточку», да?! — Сиэль воинственно нахмурился, но я заметил, что мышцы его лица дрогнули в попытке улыбнуться.       — Да, — я примиряюще погладил его по руке. — Из большой любви. Несмотря на «деточкину» вредность…       Сиэль же привалился к моему плечу и вдруг ткнулся в него лицом.       — Прошу прощения, вы в отместку решили воспользоваться мной как салфеткой?.. — засмеялся я.       — Нет, я решил тебя укусить, — я догадался, что граф не шутит, потому что он куснул меня через рубашку. — Но так неудобно.       — Согласен. Может, лучше пирожок покусаете пока?       — Я съел уже.       — У меня еще есть. Держите. Я же предусмотрительный. И знаю, что означают некоторые ваши «нет»…       — Ну-ну. Ты, между прочим, тоже под категорию «деточек» попал.       — Оу, граф, из ваших уст это звучит очень даже ласково… Может, возьмете это слово на вооружение, вместе с «лапкой»?       — Сейчас разжалую тебя из «лапки» в… — продолжение наш культурный господин шепнул мне на ухо, потому что говорить подобные непотребства вслух было слишком неприлично.       Демон негромко хмыкнул, и я осторожно глянул на него. Пирожка у него в руке я не увидел, но не стал уточнять, как Себастьян решил с ним поступить. В конце концов, это его пирожок, и демон волен делать с ним что угодно… даже расщепить на молекулы… Сиэль же снова затих, жуя свою сахарную булочку, и я к нему присоединился. Кажется, наши десять минут все-таки растянулись. Чтоб превратиться в двадцать. Или в час. Или в вечность… в бесконечность. Я бы не возражал…       Прогретый за день воздух охлаждался и был приятным, комфортным, не прохладным и не жарким. Голоса людей звучали приглушенно. Это навевало сонную атмосферу. Похожую на что-то ритмичное, убаюкивающее, спокойное…       Вот бы так было всегда. Не было напряжения. Между мной и графом. Между мной и демоном. Между ними двоими. Все словно забыли о том, что происходило с нами так бурно совсем недавно. Потому что сейчас прошлое не имело значения. Сейчас нас ждало много чего впереди. И при этом мы могли позволить себе остановиться на миг. На этот миг, в котором мы знаем, что впереди у нас есть будущее…       Я покосился на мальчика. И ведь еще только сегодня утром мы были вместе. В моей постели. Делали то, о чем мне и не… хотя, нет, как раз-таки это мне и снилось, причем часто… Как мы лежали у меня на чердаке. И то прекрасное чувство, которое пролетело за одно мгновение, один вдох… Ощущение его. Моего возлюбленного. Полное физическое слияние. Слияние тел, первое в своем виде, настоящее. И слияние душ, следующее за ним. Пусть мне порой и кажется, что наши души слились уже совсем давно…       — Да, — вдруг сказал Сиэль, прислонившись к моему плечу. Я взглянул на господина. Подул теплый ветер, трепля его черные волосы. Краем глаза я заметил, что демон тоже выжидающе смотрит на своего хозяина. А Сиэль отозвался:       — Прекрасно.       Я не стал шутить о том, что великий аристократ снизошел до развлечений простых смертных. Осторожно приобнял мальчика, просунув руку позади него. А он вдруг закрыл глаза. И просто молча дышал. И был так прекрасен, что я не знаю, как удержался, чтобы не поцеловать его.       — Принесу вам из лавки чай, господин, — вдруг решил Себастьян. — Или мне заварить самому?       — Если ты вынешь из рукава чайник — это будет выглядеть странно, — не открывая глаз, отозвался Сиэль. — Ладно, купи местный. Посмотрим, что они пьют. Для полного погружение в «прекрасное», да? — он несильно толкнул меня плечом.       — Угу, — отозвался я, и Себастьян исчез в лавке. Я мог бы, пользуясь случаем, что-то сказать. О том, что хочу такой жизни для нас. Хочу ловить моменты. Хочу быть счастливым. Хочу так много всего… Хочу счастья ему. Хочу этого «прекрасного». Хочу… Но я молчал. И не мешал Сиэлю смаковать «прекрасное» его собственным восприятием, не беспокоя его.       Через несколько минут демон вернулся с двумя достаточно приличными чашечками на блюдцах. Стоит сказать, было весьма мило с его стороны, что он решил позаботиться об обоих людях с их низменными потребностями… Пришлось мне выпустить из объятий мальчика и взять протянутую чашку. Напиток оказался неплохим, что смог отметить даже я. Вероятно, изначально чай был не лучшего качества, поэтому его положили побольше, пытаясь крепкостью компенсировать слабый вкус.       — До тебя им далеко, — сдержанно сообщил граф, отдавая пустую чашечку демону. И я не мог не заметить, как лицо дворецкого осветило очень даже искреннее довольство собой.       Все было так странно. И так хорошо. Просто хорошо. «Прекрасно»… Разве не может быть так всегда?..              Конечно, не может… Сиэль спрыгнул с подоконника и требовательно глянул на нас.       — Теперь — идемте.       Так наша десятиминутная пауза, протянувшаяся всю жизнь, подошла к концу. Дворецкий проворно нанял экипаж, и мы разместились в карете так же, как и по пути в город.       — Доволен? — повернулся ко мне граф, когда мы тронулись.       — Да, очень. Спасибо вам, что согласились… А вы? Вы сами довольны?       — Я… Я сыт, — Сиэль отвел взгляд, но я заметил на его лице мягкую улыбку, от которой загорелся и сам.       — Это, выходит, у нас с вами прям настоящее свидание получилось.       — У нас столько свиданий было в поместье, если так подумать…       — Но вне поместья это — первое, — я аккуратно поддел пальцами его ручку. — Полноценное… почти…       — Вместе с Себастьяном.       — Ну, Себастьян — это неотъемлемая часть вас. В любом случае, пойди мы на настоящее свидание, он бы наверняка тоже нас сопровождал.       — Ну да… — мальчик в ответ переплел свои пальцы с моими, так что по моим рукам прокатились блаженные мурашки. Я чувствовал приятное, щекочущее тепло в чувствительных местечках между пальцами от соприкосновения с аналогичными местечками моего возлюбленного, и даже осознание этого доставляло мне невероятное удовольствие.       — Вернемся к делу, — наконец, решительно сказал Сиэль, однако, не отпуская моей руки. — Теперь нам нужно отыскать место, о котором говорил Гробовщик. Осмотреть мы его вряд ли сможем, но, возможно, неподалеку от него найдем этих ненормальных фанатиков…              Дорога заняла не так много времени, как мне казалось. Я с любопытством смотрел из окна на людей, вывески лавок и дома, думая о том, что мне хотелось бы как-нибудь съездить в город просто так, без нужды. Просто побродить по улицам с моим господином в поисках… чего угодно. Сиэль же был задумчив, и я не хотел его отвлекать, поэтому оставил свои идеи при себе.       К темноте мы прибыли в Хайгейт, деревушку, похожую на ту, в которой несколько месяцев назад жил я сам. Там граф решил выйти и остаток пути пройти пешком, чтобы не вызывать подозрений у постороннего кучера.       И вот мы добрались до какого-то массивного здания, видимо, часовни, с не менее впечатляющими воротами. К моему удивлению, нам даже попадались люди. Которые, очевидно, завершали свою вечернюю прогулку. По дороге господин говорил, что горожане нередко используют подобные ухоженные кладбища в качестве парков, что мне было трудно представить. Однако, когда мы прошли через ворота, я обнаружил очень даже симпатичную картину: аккуратную дорожку, кое-где даже освещенную, подстриженные газоны, живые цветы… и могилы. Да, достаточно красивые и изящные, но все же могилы… Хотя, возможно, при дневном свете это место действительно могло напоминать парк. Или, как сказал Сиэль, «французский сад». Из чего-либо «французского» я знал только наше безе, поэтому поверил ему на слово.       Убедившись, что вокруг нас больше нет людей, Себастьян склонился к графу.       — Господин, я осмотрюсь и вернусь к вам.       — Да, как и договаривались, — кивнул Сиэль. Сам он еще не бывал на этом кладбище, а о Ливанском круге знал лишь понаслышке, поэтому еще в карете дал демону задание проложить для нас маршрут на месте. Себастьян откланялся, отошел… вдруг подпрыгнул в воздух и улетел. Я так и замер, указывая застывшим пальцем ему вслед.       — Демон, — пожал плечами Сиэль, и этим все было сказано. — Пошли. Он нас найдет.       Смирившись с положением дел, я пошел за господином. Быстро догнал его и, особо не раздумывая, взял за руку. Граф поднял на меня голову.       — Тебе страшно?..       — Нет, нисколько, — заулыбался я, отмечая, как пальцы Сиэля обвивают мою кисть в ответ. — Просто это уже больше похоже на свидание.       — Свидание на кладбище, — хмыкнул Сиэль. — Очень романтично…       — Как раз в вашем духе, — хихикнул я. Но граф вдруг остановился и поманил меня пальцем. Я, игнорируя привычно стягивающее грудь волнение, все-таки наклонился. И ощутил на щеке мягкий, теплый поцелуй.       — Ой, — я почему-то растерялся куда сильнее, чем от возможной пощечины, и смутился не меньше. — Это за что?..       — Да просто, — так же просто отозвался Сиэль, глядя мне в лицо. — Для профилактики.       — Мне нравится такая профилактика, — заметил я. А мальчик вдруг прильнул ко мне, обнял за талию, поднял ко мне голову. Я снова склонился навстречу его губам. И все вернулось на свои места. Серьезный образ господина, напряженное расследование, жуткое место преступления… Все то, что так настойчиво вылезало на передний план весь этот странный день, снова отдалилось. И я в очередной раз убедился в том, что между нами ничего не изменилось.       И я снова увижу его. Растрепанного, обнаженного, озорно улыбающегося мне мальчика, доброго и чувствительного в глубине души, с которым мы можем творить что угодно. Веселиться, дурачиться, любить друг друга… Оно реально. И оно никуда не делось. Ведь мы также можем быть «серьезными взрослыми людьми», занимающимися такими же серьезными взрослыми делами. Одно не отменяет другого. В чем я так часто сомневался за последние часы…       Сиэль нежно провел язычком по моим губам, а я, совсем размякнув от удовольствия, поймал его язычок, чувствуя, как он играет у меня во рту. Мальчик, прижимаясь сильнее, застонал мне в губы. Потом, заключительно чмокнув, просто обнял меня, зарываясь мне в плечо.       — Сыграешь для меня что-нибудь еще на рояле? — попросил он.       — Конечно. Если мне удастся вспомнить «что-нибудь еще»…       — Да можешь и ту песню снова. В ней что-то такое было… — Сиэль вздохнул. — Я бы хотел послушать ее еще разок. Но если ты вспомнишь что-то другое, то будет хорошо. Потому что мне интересно.       — Я приложу все усилия, господин. Вы же мне поможете, если что?       — Угу, — он повернул голову, тепло дыхнув мне в ухо. — Могу поработать пальцами, пока ты будешь работать своими. Чтобы простимулировать творческий процесс…       У меня кольнули щеки, а на лице всплыла похотливая улыбка.       — Ох, граф… — руки спустились ниже, со спины мальчика на крепкую попку. — А я тогда использую все умения своего рта… и языка. Чтобы доставить вам максимальное удовольствие… от музыки… Посажу вас на этот самый рояль, и мы сольемся с искусством…       Теплая темнота вечера только распаляла, нагоняя самые пошлые мысли. Которые, к тому же, мы намеренно отодвигали полдня. Конечно, сношаться на кладбище было бы не очень красиво… с другой стороны, на кладбищах совершают и менее приятные вещи. Так что, возможно, покойники и не были бы сильно против…       Но против были сами обстоятельства. Потому что я заметил краем глаза движение и тут же выпрямился. Перед нами во тьме стояла высокая фигура. Но, разумеется, не вампир, а попросту Себастьян, про которого мы уже позабыли…       — Господин, я изучил территорию кладбища. Мы можем отправляться?       — Да. Идем, — вернув лицу прежнее важное выражение, отозвался Сиэль. Но, тем не менее, легонько шлепнул меня по заднице, придавая ускорение. И вновь обратился к демону. — Ты больше ничего не учуял?       — Нет, господин, к сожалению. Других демонов в округе нет, жнецов тоже.       — Раз нет жнецов, то и смертей на ближайшее время не запланировано. По крайней мере, человеческих. Это радует… Хотя… Занимайся этим делом Грелль, возможно, мы смогли бы выведать некоторую информацию и у него.       — Думаете, господин Грелль охотно раскроет вам личность убийцы?.. — спросил Себастьян, пока я пытался понять, о ком вообще идет речь.       — Ну, он мог бы хотя бы намекнуть, человек ли это, демон или, допустим, вампир. Да и тебе он наверняка расскажет все, что ты захочешь узнать. За свою плату, конечно… но я готов на это пойти.       — Вы готовы на это пойти? Как любезно с вашей стороны.       — Цель оправдывает средства, — с привычной надменностью хмыкнул господин.       — Даже жульничество?       — Грамотное жульничество. В некоторых играх без него не победить, а победителей не судят…       — А мне вы казались человеком чести, — колко заметил демон, и Сиэль хохотнул.       — Вот не надо, я такой же честный как и ты.       — Как скажете. Теперь свернем сюда, господин. По дороге лучше не идти.       Мы полезли куда-то за надгробья, обогнули причудливый саркофаг с колоннами и пошли между обелисками и странными крестами наподобие кельтских.       — Ступайте осторожно, — предупредил демон. — Я хотел захватить с собой лампу, но свет может привлечь к нам ненужное внимание.       — Все правильно. Если эти культисты все еще тут, мы можем их спугнуть.       — А как же тогда мы осмотрим место преступления? — в свою очередь, поинтересовался я.       — Ну, Ас… Нам же для этого не обязательно ползать по земле в поисках волосинки вампира, — пояснил Сиэль. — С ночи тут уже побродили и полицейские, и посетители, да и сами фанатики могли не пойми чего натворить. Нам важнее увидеть общую картину. Да и, если что, послать Себастьяна за лампой не так сложно…       Но демон притормозил у стены склепа и выглянул из-за угла.       — Что там? — граф подобрался к дворецкому и посмотрел туда же, куда и он.       Мне стало настолько любопытно, что я тоже подкрался к ним. Аналогично высунулся из-за склепа. И, признаю, немного наглея, опустил подбородок на шляпку графа, очень кстати оказавшуюся прямо передо мной. Сиэль не выразил недовольства, поэтому я, мысленно улыбаясь, замер в том же удобном положении.       — Видите, там лестница вниз — спуск к склепам, а позади нее, наверху, растет раскидистое дерево? — шепотом произнес Себастьян. — Это и есть Ливанский круг. Смею предположить, что труп нашли где-то здесь, у дороги. Но сейчас я чувствую присутствие людей, совсем близко.       — Я кого-то вижу, — проговорил граф. — Вот там. Они поднимаются… Там внизу склепы, говоришь?       — Да, господин. Вся эта конструкция состоит из склепов и мавзолеев, расположенных по кругу. В центре же, на внутреннем круге, на крышах склепов посажен ливанский кедр, который и дал название этому месту.       — Очень интересная информация, но меня больше интересуют эти людишки. Если там, внизу, только склепы, логично предположить, что и идут они из склепа. Так? Иначе зачем бы они туда спускались?       — Может, там у них типа… база? — предположил я, вглядываясь в фигуры, перемещающиеся в полумраке кладбища.       — Все возможно. Если, конечно, это те, кого мы ищем.       — Судя по типичным для поклонников темных сил одеяниям, это они, господин, — сообщил демон. — Черные накидки, капюшоны… Люди и вправду порой слишком банальны. Чему бы вы ни поклонялись, во что бы вы ни верили, почему-то вы ведете себя одинаково…       — Уповаем на оригинальность вас, представителей «темных сил». Ладно, допустим, это они… Тогда куда они идут? Туда же, к месту убийства?       — Возможно. Но я не вижу, чтобы они вели с собой животное.       — Жнецов по-прежнему нет?       — Нет, господин.       — Жнецов нет, животных тоже… Судя по всему, жертвоприношений не будет. Это хорошо. Но что тогда? Какой-то обряд?       — Они остановились, — заметил я. — Куда-то смотрят, туда, в сторону дерева…       — Ты там что-нибудь видишь?       — Нет, милорд, я не умею видеть в темноте, к сожалению.       — Себастьян, а ты?       — Там ничего нет, господин.       — Они чего-то ждут. Вот тот, впереди, шевелится! Что он делает? Что у него в руке?       — Мне кажется, часы.       — И который сейчас час?       Себастьян выудил из кармана часы и, судя по всему, смог разглядеть на них стрелки.       — Десять вечера, господин. Десять часов, шесть минут и сорок секунд, если быть точнее.       — Гробовщик говорил, что убийство произошло вечером. До полуночи. Возможно, то, что эти люди собрались в это же время, в том самом месте…       — …это не совпадение? — закончил за Сиэля демон.       Граф вздохнул. Выпрямился, так что мне тоже пришлось отстраниться.       — Не знаю… То же время, то же место. Но не странно ли это? Они собрались тут на следующий же вечер. Почему не побоялись, что их могут задержать?       — Религиозные ритуалы зачастую противоречат обыденной логике. Возможно, своего вампира они боятся сильнее, чем полиции.       — Или им нечего скрывать, — граф прислонился к стене склепа, за которым мы прятались. — Или же у них есть свои информаторы. Которые, однако, не предупредили их о нашем визите…       — Вы сами говорили, что у нас все еще мало фактов. Давайте подождем.       Демон продолжил наблюдать за фанатиками, а я же заметил, как Сиэль утомленно потирает глаза, подсунув правую руку под повязку.       — Устали? — негромко спросил я и ласково погладил его по плечу, не подумав, что это может выглядеть слишком фамильярно. Но мальчик глянул на меня обоими глазами из-под съехавшей на лоб повязки, вызвав у меня умиленную улыбку, и вдруг подался ко мне, привалившись к моей груди.       — Ага. Немного… Ну, как тебе, нравится? Ты так рвался поехать с нами…       — Нравится, господин, — я обвил его плечи. — Конечно же, нравится. Мне нравится быть с вами где угодно…       Я бы добавил что-нибудь не менее поэтичное, но Себастьян, не отвлекаясь от слежки, тяжко вздохнул. Демону, кажется, этот расклад нравился не очень…       — Ну, что они там делают? — спросил у дворецкого Сиэль, повернув к нему голову, прислонившись ко мне щечкой.       — Что-то бубнят, господин. Похоже на латынь. На крайне плохую латынь…       — Дилетанты… А что бубнят? Может, ритуал призыва?       — Не могу разобрать слов. Оно не имеет смысла.       — Нам нужно больше информации, — Сиэль отстранился. — Больше теории. Сейчас мы можем лишь гадать. Но они, — он указал сквозь склеп, в сторону фанатиков, — знают о вампирах куда больше нашего. Естественно, для нас это звучит как глупый бубнеж…       — Господин, они уходят! — вдруг обернулся Себастьян.       — Что? Куда? — граф снова подобрался к нему, тоже выглядывая.       — Обратно, вниз по лестнице.       — Туда, к кругу склепов?       — Да.       — Значит… что? Они завершили какой-то обряд? Или… который час?       — Четверть одиннадцатого, господин. Возможно, время истекло… Вы тоже подумали об этом?       — Да. Не зря же тот человек поглядывал на часы… Что же это за пунктуальный вампир у них такой… — Сиэль с появившейся нервозностью стянул с головы напрочь сбившуюся повязку, попытался развязать стянувшийся на ней узел, но передумал и сунул ее мне, буркнув:       — Завяжи нормально…       — Так если эти фанатики сейчас уйдут… — заговорил я, послушно разбираясь с узлами на шнурке. — Может, имеет смысл проследить за ними? Задержать кого-то из них, там, вопросы задать… Вы же такое практикуете.       — Нельзя. Мы ничего не знаем об их организации. Любой необдуманный ход приносит только потери. Как бы ни хотелось сделать сейчас хоть что-нибудь, лишь бы не бездействовать — надо сдержаться, — Сиэль поднял голову и замер, пока я завязывал ему повязку. — Жнецов здесь нет, сегодня ночью никто не умрет. Значит, можно отправляться домой. А сюда вернуться уже завтра, подготовившись…       На этом наш строгий граф умолк, потому что зевнул. Слишком много случилось за этот день — не удивительно, что мальчик утомился.       — Да, господин, — поклонился дворецкий. — Полагаю, экипаж уже ждет нас неподалеку от выхода, как мы и условились. Может, все-таки изволите заночевать в лондонском особняке?       — Нет, я же сказал. Не хочу я туда. Едем домой.        Демону осталось только покориться упертости юного господина. Кинув прощальный взгляд на уже исчезнувших из поля зрения вампиропоклонников, мы отправились в обратный путь.       — Не хочу туда, — снова проворчал Сиэль, беря меня под руку. — Мы все время останавливаемся в городском доме, когда у нас здесь расследования. Не самые приятные ассоциации…       — Поэтому он вас угнетает? — предположил я, и мальчик кивнул.       — Да. Не хочу больше это чувствовать. Не сейчас. Когда так мало осталось… — он осекся, но я не мог позволить этому обрывку разговора навсегда исчезнуть в мрачном пространстве кладбища.       — «Мало осталось»?..       — Ну… да. Хорошего мало чего осталось. Поэтому… — но он напряженно махнул рукой, словно пытаясь прогнать дурную мысль, как комара. А, может, и в самом деле отмахивая комара… — Ой, да неважно. Не хочу…       И граф пошел молча, продолжая обвивать мою руку. Я понимал, что он попросту устал. Устал, поэтому держится так крепко. Устал, поэтому говорит так откровенно… и о таких страшных вещах… Но он был прав. «Мало осталось». «Времени мало осталось». Это он имел в виду. И я тоже об этом знал. Поэтому нельзя было бездумно тратить его на уныние.       Мне тоже нужно было собрать информацию. Вернее, выудить ее из моей головы. Но прежде — утрамбовать уже существующую, полученную от этого странного седого Гробовщика. Записать, обдумать… и поиграть на рояле. Слабо верится, что Сиэль действительно хочет услышать новую песню. Скорее, он хочет, чтобы я-таки нашел в своей дурной башке хоть что-то, способное нас спасти… По крайней мере, мне так казалось.       — Все равно обидно, — тихо сказал Сиэль. — Мы столько сделали, но, по факту, так и не сдвинулись с места…       — Утро вечера мудренее, господин. Не зря же так говорят. И, чтобы что-то лучше понять, порой с этой мыслью нужно переспать.       — Гм, только с мыслью?.. — озорно хмыкнул Сиэль, что меня порадовало. Не растерял свою хорошо скрываемую похотливость — значит, не так все критично.       — Не только, разумеется… — но я покосился на идущего впереди Себастьяна, и флиртовать мне немного расхотелось. Дело было не только в демоне: меня не отпускала сама картина, которую мы наблюдали из-за угла склепа. — Граф, я тут думаю… Это ведь секта, так? Не слишком тайная, потому что о ней уже писали в газетах. Слухи разлетаются быстро. Наверняка ведь найдутся те, кто захочет к ним присоединиться, так?       — Такие же идиоты.       — Ну да. И вот если такой идиот придет к ним, они ведь не смогут узнать, что его кто-то подослал? Просто… если найти человека извне и к ним отправить, то можно было бы выудить информацию изнутри, не вызывая подозрений…       — Мм, да, я тоже подумывал о внедрении. Порой это — лучший способ… — Сиэль снова вздохнул. — Еще один цирк…       Демон, как я и предполагал, внимательно нас слушавший, замедлился, поравнялся с нами и заметил:       — Мне кажется, господин, вы слишком юны… слишком юно выглядите, чтобы не вызвать подозрений у членов подобной организации.       — А что ты предлагаешь? Тебя отправить? Ты сам выглядишь как вампир. Это тоже подозрительно.       Но тут Сиэль поднял голову, и даже в темноте я заметил, как блеснул его глаз. Также я чувствовал на себе и пристальный взгляд Себастьяна.       — Что?.. — до меня медленно доходило, в какую западню я сам себя загнал своим бездумным предложением. — Я?..       — Ну да. Нам ведь и нужен «какой-нибудь идиот»… Ну, ладно, не идиот… Дурачок. Обычный такой дурачок… Ас, это очень удачный вариант. В тебе достаточно и зрелости, и безрассудства. И простоты, и умения прикинуться дураком когда это нужно. К тому же, даже если ты подвергнешься нападению, будь то человек, вампир или даже демон — тебя это не убьет.       — Ну, спасибо. Разве что, изувечит. А если какой-нибудь демон захочет расщепить меня на молекулы?.. — я покосился на Себастьяна.       — Такого не будет. Себастьян тебя прикроет, — к этому времени мы вышли за кладбищенские ворота и направились вслед за дворецким к стоявшему дальше по улице экипажу. — Завтра соберем всю информацию, которую найдем, — голос Сиэля оживился. — Чтобы у тебя были какие-никакие представления о вампирах, раз уж ты будешь играть роль их поклонника. А к ночи, примерно к этому же времени, но заранее, вернемся сюда… и попробуем тебя внедрить.       — Ох, так скоро?.. — выпалил я от скрутившего все мои внутренности волнения. Надо ли говорить, что меня, не привыкшего ко всяким там внедрениям, даже мысль об этом не на шутку пугала? С другой стороны, перспектива быть по-настоящему полезным моему господину не могла не радовать. Ему понадобилась моя помощь. Настоящая, реальная помощь в расследовании. Значит, он доверяет мне. Значит, он ценит меня…       — Нельзя терять ни дня. Сегодня нам повезло, но кто знает, что будет дальше… — между делом, мы забрались в карету. И, честно говоря, я испытал облегчение: там было куда уютнее, чем посреди темного кладбища. Но тон Сиэля сменился. — Ты не бойся. Я скажу тебе, что делать и говорить. Завтра мы все детально обсудим, продумаем план…       Он сладко потянулся, вытянув ножки, и откинулся к спинке сидения, сонно моргая. Его беспокойство о моем душевном состоянии меня приятно удивило.       — Хорошо, господин, — кротко отозвался я. Я понимал, что граф все решил за меня. Причем, слишком быстро… Я бы даже сказал, профессионально… Мне же оставалось только отложить мысли о волнующем мероприятии до завтрашнего вечера и попытаться насладиться настоящим, пока была такая возможность. Может, все не так уж и страшно…              Достаточно быстро я понял, что моя наивная идея заведомо была обречена на провал. Конечно же, мои мысли не переставая крутились вокруг грядущего внедрения, а также возвращались к живописным пейзажам с надгробиями и бубнящим фанатикам. И к просветительской речи жнеца… Из-за их обилия они, мои несчастные мысли, беспорядочно спутывались, сматывались в клубок, что только усугубляло ситуацию.       Сиэль притих и смотрел в темное окно. Но потом отстранился от него и вяло привалился к моему плечу, опустив на него голову. Я тут же вернулся в реальность и застыл, боясь, что могу разбудить задремавшего графа. Но, спустя всего пару минут, он вдруг выпрямился и несильно, но требовательно толкнул меня в плечо.       — Подвинься.       Я, честно, не понял, чем не угодил моему господину, но послушался, немного обидевшись. Видимо, граф настолько устал, что уже не может себя контролировать… А Сиэль снял шляпу, отдал Себастьяну, после чего подобрался ко мне, склонился и улегся на сидение, положив голову ко мне на колени.       У меня перехватило дыхание. Так вот, чего он хотел… Мальчик же пошевелился, разместив на сидении и согнутые ноги, и повернул голову, глянув на меня. Я, заулыбавшись, ласково погладил его по волосам, нырнул пальцами в его черную челку, ероша ее, немного примявшуюся под головным убором. Потом стянул с его личика повязку, убрал себе в карман.       Сиэль мягко улыбался мне в ответ, рассматривая меня с небывалой нежностью, чем меня удивил. Он выглядел таким сонным и милым, что мне было попросту не представить: как он может так кардинально меняться несколько раз за день? И когда же он настоящий — со мной или со своим окружением? И бывает ли он настоящим…       Мальчик потерся щечкой об мою руку, потом повернулся на бок и закрыл глаза. Я трепетно гладил его, растворившись в нас двоих. Забыв обо всем на свете. Потом, вспомнив, взглянул на демона. Тот ровно наблюдал за нами. Не знаю, что было на его лице… Но что-то было. Не ревность. Что-то, отдаленно напоминающее очень уж человеческую эмоцию. Задумчивость. Он смотрел на Сиэля. Ровно, твердо. Явно гоняя в голове какие-то мысли. Перевел взгляд на меня. Мы молча смотрели друг на друга. И что-то, все то же что-то, было мне непонятно. Он предвкушает скорую трапезу?.. Или… что?..              По пути я тоже задремал. Сквозь сон, приоткрыв глаз, я заметил, как Себастьян на ходу выскочил из кареты. После этого, как мне показалось, мы поехали быстрее. Не знаю, что демон там дал понюхать коням (или кучеру), что они так понесли… Но, в любом случае, прибыли домой мы куда раньше, чем я рассчитывал.       Когда мы остановились, я пробудился окончательно. И режущей болью ощутил скорую разлуку с моим любимым мальчиком. Мир не существовал для нас двоих. И, рано или поздно, придется вернуться. И раствориться в суете…        Дверь открылась, и Себастьян тихо забрался обратно в карету. Я, чувствуя, как он стоит у меня над душой, погладил Сиэля по лицу в надежде разбудить, но мальчик спал слишком крепко и даже этого не заметил. Делать было нечего. Я убрал руки, позволяя демону подобрать графа. Сам же вылез на улицу и, уже испробованным способом, пошел вперед, попутно придерживая для Себастьяна двери.       Демон уложил Сиэля на кровать. От его чутких движений мальчик даже не проснулся. Я же, не ожидая приглашения, начал снимать с графа обувь. В конце концов, я тут не последний человек, имеющий доступ к телу господина… Но, вопреки твердости моих намерений, руки же мои были не настолько тверды. Они подрагивали от волнения, и движения получались не такими ловкими, как хотелось бы. Казалось, чего тут волноваться? Но я слишком не хотел допустить промах. Не при демоне, не под его взглядом… Мне отчаянно хотелось быть лучше. Лучше, чем я есть. Лучше, чем дворецкий. Хотел быть способным дать моему возлюбленному то же, что и он… Но не всегда одного желания достаточно.       От моего не слишком аккуратного прикосновения мальчик зашевелился. Причмокнул, совсем как ребенок, перекатился на бок. И тогда я сдался. Наверно, мудрее будет принять поражение, чем мешать моему возлюбленному спать.       Я отступил назад и, демонстративным широким жестом обеих рук указав на господина, пригласил демона продолжить его работу. Надо ли говорить, что справился он в считанные минуты?..       Граф мирно спал в своей постели, зарывшись в подушку, в своей ночнушке, покрытый легким летним одеялом. Себастьян укрыл его получше, отошел. Я же решил не шуметь и дать мальчику выспаться, поэтому собрался покинуть его общество и уйти спать к себе. В последние дни мы спали вместе каждую ночь, но при этом я всякий раз получал хотя бы прозрачный намек о том, что мне следует остаться. Поэтому сегодня я просто не мог пойти на такую вольность, приняв подобное дерзкое решение самостоятельно…       Но, сунув руку в карман, я обнаружил там повязку господина. Мне она была ни к чему, поэтому я сразу вручил ее демону. Себастьян молча кивнул и бесшумно вернулся к кровати, чтобы оставить ее на положенном месте на столике. Я же направился к двери. Открыл ее. Но снова обернулся, чтобы еще разок глянуть на моего драгоценного мальчика.       Однако увиденное поразило меня. Себастьян стоял над Сиэлем. Смотрел на него. Вдруг протянул руку… и бережно погладил его по волосам. Выпрямился…       Я тут же выскочил за дверь: мне явно не следовало быть свидетелем этой сцены.              Что это было?.. Смакует свой десерт? Смахивает с него пылинки?.. Нет же. Мне не показалось. Я же вижу… Я всегда это видел, еще до того, как узнал об условиях их контракта. Вижу, да просто чувствую эту неподдельную привязанность демона к своему хозяину. И искреннюю заботу. Такую, какую не купишь, к какой не принудишь. Не знаю, сколько Себастьяну лет по демоническим меркам… Но, возможно, Сиэль для него как собственный ребенок. Или как младший брат… не знаю.       «Ты же тоже его любишь».       «Не так извращенно, как ты».       И ведь не отрицал…       Можно ли убить человека, которого ты любишь? Каким бы вкусным он ни был… Или для демонов это нормальная практика? Ничего не знаю о демонах, совсем ничего. И это не помогает делу, заставляя грустить еще сильнее…       Я умудрился записать все события сегодняшнего сложного дня на черновик. Даже передал тот разговор с Гробовщиком в деталях. Мне до сих пор трудно это осознать. У меня есть душа. Которую постоянно поглощает… нечто. Но самое главное, что она есть! Значит, такое путешествие не смертельно. Ни для кого… Нужно всего лишь ужиться с побочным эффектом — потерей памяти. Как же хорошо, что я веду дневник. Иначе, возможно, я бы забывал и то, что происходило со мной здесь…       Тем не менее, переход безопасен… для всех… Об этом стоит подумать…       Как бы то ни было, прокуковав над дневником, пока глаза не начали слипаться, я лег спать в одиночестве.              Но что-то разбудило меня посреди ночи. Еще сквозь сон я услышал шаги по лестнице. Сумел приоткрыть глаза, когда дверь уже отворилась…       Ко мне приближалось маленькое белое привидение. Моргнув пару раз, успев малость перепугаться, я все-таки распознал в нем ни что иное, как белую ночнушку Сиэля.       — Почему ты не остался? — пробурчал граф, сонно покачиваясь на ходу.       — Господин, я просто подумал…       — Неправильно ты подумал, — недовольно прервал меня мальчик, подходя к кровати.       Я догадался, что он намерен делать, поэтому гостеприимно приподнял свое импровизированное одеяло. Миг — и Сиэль уже нырнул под него, прижавшись ко мне, его прохладные ножки залезли между моих ног, греясь. Сам мальчик уткнулся носом мне в шею и замер. А я так и застыл, слишком шокированный произошедшим. Поразительно странные двадцать секунд…       Я так и боялся пошевелиться, лежа крайне неудобно. Конечно, на душе мне сразу стало весьма приятно, несмотря на то, что я был беспардонно выдернут из сна. Я аккуратно опустил руку на плечо Сиэля, чтобы куда-то ее деть. Мальчик же заерзал, отодвинулся и принялся заново устраиваться у меня под боком. Пользуясь его копошением, я тоже быстренько сменил позу на вполне комфортную. И, когда Сиэль наконец улегся, укрыл его простыней, служившей мне одеялом в теплую погоду, и прижал мальчика к себе, поглаживая пальцами по спинке через ночнушку.       Снова воцарилась сонная тишина. Я было закрыл глаза, но тут почувствовал, что Сиэль приподнял голову.       — Так хорошо, когда есть, к кому прийти, — тихо проговорил он.       Его слова прожгли меня насквозь. Ледяной болью, которая крылась под ними, через которую прошел одинокий ребенок… Сон тут же пропал. Я покрепче обнял мальчика в ответ. Но грустным он не казался. Наоборот, эта фраза, пусть ее смысл и оказал на меня гнетущее впечатление, сама по себе прозвучала довольно, с оттенком благодарности.       Поэтому, чтобы не дать нам обоим утонуть в печальных мыслях, я задал в темный ночной воздух напрашивающийся вопрос:       — Разве ж нельзя было прийти к Себастьяну?..       Сиэль отрицательно помычал.       — Мм, нет. К Себастьяну не интересно приходить. Не обнимет, не погладит…       Я умиленно улыбнулся его сонным откровениям.       — А если его попросить?       — Ну, нет. Тебя и просить не надо, — Сиэль приподнялся на локте, и я перекатился на спину и бережно провел пальцами по личику мальчика. — Да к Себастьяну и не прийти — он же не спит…       Я хохотнул.       — С этого и надо было начинать. Основная проблема…       Мой маленький господин хмыкнул и перебрался ко мне на грудь. Я поглаживал его между лопаток, слушая его тихое дыхание, потом все же поинтересовался:       — Останемся тут или пойдем к вам?       Вздох.       — Тут. Не зря же я сюда шел…       — Как вам угодно. Может, тогда перелезете туда, к стене? Там вам будет удобнее, мне кажется.       — Думаешь, ночью я скачусь с кровати?.. Мне не три года.       Тем не менее, мальчик перелез через меня, и я подтянул подушку к его стороне.       — Тесновато… — все же заметил он.       — Да уж, кровать рассчитана на одного человека, уж извините. Поэтому я и предложил вам лечь сюда. Вы же привыкли к простору, вдруг неловко повернетесь… Не в силу возраста, а в силу привычки, господин… — я снова укрыл его, чувствуя на своем лице пристальный взгляд.       — Ты почему со мной не остался? — строго спросил граф.       — Не хотел вас тревожить. Вы так сладко спали…       — Нет, ты все равно должен спать со мной, — он потянул меня за руку, и я подвинулся еще ближе, вплотную. — Ты должен быть рядом. До конца. Понял?       — Конечно, господин. Как же иначе? — я поглаживал его по мягкой щечке, поражаясь нежности его кожи. И мое сердце все еще нестерпимо болело, словно продырявленное насквозь. Не знаю, «любит» ли меня господин… Но он нуждается в моей любви. Так по-детски, так открыто.       — Я люблю вас, — прошептал я в темноту. — Очень.       Сиэль хмыкнул. И через паузу выдохнул:       — Я знаю.              Несмотря на тесноту и видимые неудобство, спал я просто изумительно. И не менее изумительно я проснулся.       Приоткрыв глаза, когда в комнате уже рассвело, я обнаружил чудесную картину, уже успев позабыть, какой необычный гость ночевал у меня под боком.       Сиэль сидел на кровати на коленях, глядя в распахнутое окно, опершись на подоконник. Он щурился в лучах солнца, прекрасный, в одной короткой летней ночнушке, из-под которой очаровательно блестели его стройные бедра. Но мне нравилось и просто смотреть на него. Молча, затаив дыхание. На такого чистого, спокойного, в такой же чистоте этого нового дня, который еще не успел принести нам ничего. Который свеж, как чистый лист. И может быть окрашен в какой угодно цвет.       Я улыбался, потаенно рассматривая моего красивого маленького графа. Пока он, наконец, не обернулся.       — Доброе утро, господин, — не переставая улыбаться, проговорил я. Сиэль, взъерошенный и еще совсем сонный, отстранился от окна. И, когда я протянул к нему руки, быстро пополз ко мне. Я обхватил ладонями его личико, провел большими пальцами по его бровям, приглаживая их, потом по вмиг сомкнувшимся векам, протер уголки глаз, прогоняя остатки сна, замечая на губах мальчика легкую улыбку.       Сиэль открыл глаза, посмотрел на меня… Столько теплоты в его взгляде я еще никогда не видел. Он прилег ко мне на грудь — на так полюбившееся ему местечко.       — Мой хороший, — проворковал я, поглаживая его по руке. — Как спалось?       — Мм… нормально. Не так плохо, как я думал. Тут свежо, приятно так, — он умолк, словно колеблясь, но все-таки договорил. — А тебе?..       — С вами — восхитительно, мой господин.       — Вот то-то же. А ты уйти хотел, — он самодовольно хмыкнул, но в его взгляде сохранилась игривость. — Чем займемся?       Я открыл было рот, но граф нахмурился.        — Только ни слова о вампирах и расследованиях. Я спрашиваю, чем займемся мы. Сейчас.       — Вас понял. Никаких… слов. А мы с вами займемся чем-нибудь интересным. И приятным. Да?       — Угу, — он мягко улыбнулся, кокетливо поглядывая на меня, водя пальцами по моей груди. — Есть идеи?       — Мм, дайте подумать… А хотите… сесть мне на лицо?..       Сиэль поднял голову. Признаться, от моего предложения у меня самого загорели щеки, и аналогично смущенным выглядел и граф.       — Это… как?..       — Ну, вы просто подниметесь, сядете… сверху. А я вас вылижу…       Личико мальчика очаровательно порозовело.       — Ну, вторая часть мне точно нравится… — перебарывая неловкость, проговорил он. — А первая… Это… как, ты говоришь?..       Тем не менее, он медленно приподнялся. А я воодушевленно протянул к нему руки.       — Повернитесь ко мне спинкой. И перешагните через меня. Ну, как бы верхом… Вот так, — я опустил ладони на его тонкую талию. И, затаив дыхание, как в первый раз, принялся задирать его ночнушку. — Это давайте-ка снимем…       Я завороженно наблюдал, как оголяются его ножки, прелестная попочка, стройная спинка… Правда, оставленное на ней клеймо все еще буквально жгло мои глаза. Но я постарался игнорировать это. Тем более, Сиэль поднял руки, позволяя мне окончательно избавить себя от одежды. После чего мой юный граф оглянулся, просто сидя на моей груди.        — И… дальше?..        — А дальше — самое интересное. Двигайтесь сюда. Ко мне. Ну давайте, не стесняйтесь, — я взял его за бока, призывно притягивая к себе.       — Я не… — упрямо начал было спорить мальчик. Но я, смекнув, сам спустился пониже, точно куда надо, и с удовольствием подарил влажный поцелуй оказавшемуся прямо перед моим лицом сокровенному местечку. Сиэль тут же охнул, дернувшись, и обмяк. Первый шаг был сделан успешно. Я подвинул к себе подушку, чтоб было удобнее, и, придерживая бедра мальчика, принялся его облизывать. Сиэль склонился вперед, при этом все же присев глубже, как я от него и хотел. Он млел и мурлыкал, пока мой язык обрабатывал каждый чувствительный уголочек. Потом я сконцентрировал движение в серединке, настойчиво залезая внутрь. И снова — новые сладкие, распаленные стоны. Сиэль уже сидел на мне совершенно непринужденно, двигаясь телом мне навстречу.       — Ах… боже… — промурлыкал он. — Ас… это так приятно…       — И я этому очень рад, — отозвался я и, чтобы он не заскучал, в это время с нажимом погладил его дырочку большим пальцем. Мальчик дрогнул, ахнув еще громче, аж подался вперед, опершись на руки.       — Это тоже приятно? — на всякий случай переспросил я.       — Да. Сделай еще. И… давай как вчера? — он оглянулся со странной, застенчивой улыбкой. — Пальцами…       — Мм, мой сладкий мальчик, хотите, чтобы я поиграл с вашей попочкой? — заулыбался я, выбив из Сиэля стон и искру смущения, так что он начал краснеть еще насыщеннее.       — Дурак, — глухо отозвался он, отворачиваясь. Но призывно поерзал. — Но — да, поделай…       — Отодвиньтесь тогда еще немного, — подумав, я согнул ноги в коленях, так что мальчик, подвинувшись, удобно на них облокотился. А я же смазал указательный палец слюной — пока что, для начала, и всунул его всего на одну фалангу. Этого было достаточно. Сиэль склонился к моим ногам, постанывая, а я принялся шевелить пальцем во всех направлениях, слушая, как стоны моего драгоценного графа становятся все громче и выше. Тут он сам двинулся ко мне навстречу, так что мой палец стал уходить глубже, но я поспешно его остановил и осторожно извлекся.        — Подождите-ка, господин, тут уже без нашего помощника не обойдемся.       По счастью, баночка со смазкой так и пролежала у моей кровати со вчерашнего дня — когда нас бессовестно выдернули из сладких игр те седые посланники королевы. Поэтому я дотянулся до нее, после чего гладко, практически без затруднений смог погрузить в мальчика весь скользкий палец.       — Это целиком? — едва дыша, спросил граф.       — Угу. Как вам? — я неторопливо задвигал вперед-назад, и у Сиэля дрогнули ноги.       — Вот так — очень хорошо. Делай так еще…       — Конечно, этим и занимаюсь.       Я с удовольствием наблюдал, как мой возлюбленный прильнул к моим ногам, опустив голову на сложенные руки. Как шумно дышал, как прикрывались его глаза, когда мне было видно его лицо. Как он весь так и источал пропитывающее его удовольствие. Которого был лишен все эти годы. И от которого сознательно пытался себя оградить. Теперь же он то обмякал, позволяя себе впитывать наслаждение без остатка, не проронив ни капли, то наоборот подавался ко мне, невольно пытаясь синхронизироваться с моими движениями, что мне невероятно нравилось.       — А давайте теперь двумя? — предложил я. — Введу поглубже и прокручу, мм?       В ответ на что услышал довольный стон. Исполняя свою угрозу, я медленно вводил пальцы. Насчет глубины, я, конечно, преувеличил, поэтому чутко следил за состоянием организма графа. Но вот насчет того, чтобы прокрутить, я не шутил.       — Ох! — Сиэль аж сам весь прокрутился. Но я уже хорошо ориентировался в этом звуковом сопровождении, поэтому уверенно повторил движение, чувственно покручивая пальцы, заставляя мальчика ерзать. Потом снова принялся орудовать вперед-назад.       — Быстрее, — попросил Сиэль. Я ускорился. Мальчик вжался грудью в мои ноги, громко дыша. — Я почти… почти… нет, подожди… Стой…       — Милорд?.. — я послушно вынул пальцы. Но мой любовник еще не достиг своего апогея, что меня удивило. — Хотите, я помогу вам как-нибудь иначе?..       — Нет… — Сиэль, не поднимая глаз, слез с меня. — Я тут подумал… в общем… — он потянул за простыню, стаскивая ее с меня. И весьма многообещающе взялся ручкой за мой воодушевленный орган. — Так, наверно, на самом деле лучше будет. С тобой все-таки будет как-то не очень, если проверять… ты прав, но…       Он был крайне смущен, и я даже опасался позволить себе предугадать ход его сбивчивых мыслей.       — Ну не смотри так, ты правильно понял, — буркнул он, все еще глядя куда угодно, но только не мне в глаза. Перешагнул через меня одной ногой, снова усевшись сверху, но на этот раз лицом ко мне. Его копчик коснулся моего члена, и… надо ли говорить, что я сразу все понял?       — Если вы этого хотите, мой господин я приложу все усилия, чтобы вам было хорошо, — восхищенно, пылко выдохнул я. Я не стал переспрашивать, уверен ли он. Конечно же, уверен. Иначе бы и не стал предлагать.       — Ты мне помогай только, — попросил Сиэль, напряженно наблюдая, как я набираю смазку и наношу ее на свой член.       — Мой дорогой господин, как же иначе? Не переживайте, — меня разрывало на части от нетерпения и желания. И, в то же время, от такого привычного беспокойства за состояние моего возлюбленного.       Сиэль же поднялся на коленях, все же глянул на меня, но отвернулся.       — Глупо себя чувствую…       — А представьте, как бы чувствовал себя я в этой роли, в аналогичном виде? — пошутил я, пытаясь его отвлечь, и он усмехнулся. Я же опустил руки на его крепкие ягодицы и начал призывно опускать вниз. — Попробуем, господин? Медленно. Мы же никуда не торопимся. И оно не должно быть идеальным. Главное — чтоб было приятно, так ведь? Мм?       Сиэль посмотрел вниз, спустил было руку, но потом бросил еще один беспомощный взгляд на меня. Я заулыбался от его невинной неловкости. Невинной по-настоящему.       — Вы прекрасны, — прошептал я и сам взял свой член, крепко удерживая его в вертикальном положении. Мальчик, наконец, сумел пристроиться. Он при этом хмурился так, словно перелистывал важные документы, с которыми так часто вынужден работать. Но вдруг поморщился.       — Нет, — и снова приподнялся на согнутых в коленях ногах.       — Не волнуйтесь, котеночек мой, вы так нетерпеливы, — пока мой котеночек не успел возразить насчет формулировок, я убрал руку от члена и беспрепятственно залез скользким указательным пальцем в его дырочку. Сиэль ахнул и податливо прогнулся. Потом, крайне сосредоточенно, опустился чуть ниже, как бы насаживаясь на мой палец.       — Думаешь, получится?.. — сдавленно спросил он.       — Конечно. Вы не переживайте. Мы же просто играем, да? Не получится — да и черт с ним, будем самолетики из окна запускать, да?       Он ответил мне слабой улыбкой. Потом кивнул вниз.       — Ладно, вынимай. И держи его там, чтоб не дергался…       — Слушаюсь! Никто не дергается, — засмеялся я, снова послушно держа свой член. Мне кажется, этот процесс сам по себе был очарователен невообразимо… Сиэль напряженно взялся за мое запястье. Я убрал руку с его бедра и переплел наши пальцы. Мальчик снова опустился на меня, замер, сконцентрировавшись до предела.       — Все хорошо. Не торопитесь. Расслабьтесь. Выдохните. Все идет как надо, — пытался подбодрить его я. — Хотите, еще раз пальцем?       Сиэль мотнул головой. Закрыл глаза. Выдохнул. И начал медленно опускаться ниже. Поморщился, когда как из моего рта сам собой вырвался стон небывалого, плотного удовольствия. Снова это ощущение — тугое тепло, разливающее блаженство по телу. Но мальчик застыл.       — Господи… Господин… Это так хорошо, — пробормотал я, и, кажется, немного его взбодрил. Сиэль вздохнул и попробовал опуститься еще чуть-чуть. Снова остановился, крепче вцепившись в мою руку. Я, додумавшись, свободной рукой взялся за его член, поглаживая головку. Глаза мальчика сразу прикрылись, ротик, напротив, приоткрылся. И он продолжил оседать все ниже. И замер где-то на полпути. Открыл глаза, посмотрел на меня, ища поддержки. Я улыбнулся ему, и на его напряженных губах тоже дрогнула ответная улыбка.       — Дальше не могу, — проговорил Сиэль.       — И хорошо. Попробуете наверх теперь, мм? Как на лошади.       — Ну, на лошади-то не совсем «наверх»… — тем не менее, он попробовал подняться, совсем немного, затем снова опустился вниз. Я видел, что это стоит ему усилий.       — Тяжело, господин?       — На лошади проще…       — Ну, а если сделать прям так, как на лошади?       — Как?       — Просто подвигаться. Может, оно так и работает.       — Хм…       Сиэль повел телом не вверх, а вперед. Это тоже получилось просто изумительно. По крайней мере, для меня. Да и ему, кажется, это тоже было легче, чем двигаться вверх-вниз. Сумев спуститься еще поглубже, он повторил движение, не отводя слишком серьезных глаз от моего лица. И я понимал причину. Ему нужно было видеть, что это я… Признаться, мне было очень страшно. Что случайно мы можем нашими играми нанести ему вред. Физический или же психический… снова… Но пока мальчик выглядел вполне здоровым и адекватным.       Но он быстро замер и склонился.       — Я устал, — выдохнул он, и я с трепетной улыбкой погладил его по грудке.       — Мой хороший… Давайте тогда закончим…       — Нет, что-то же получается. И это не больно, по крайней мере…       — Рад это слышать. Может, тогда, я могу попробовать вам помочь?.. — и я осторожно двинул бедрами вверх. Сиэль громко выдохнул на грани стона, раскрыв рот, аж подался вперед, изумленно глядя на меня. Мой член удивительно легко вышел обратно и так же легко и гладко вернулся в уже привыкшую к нему дырочку.       — Господин?.. — осторожно позвал я, видя, что тело мальчика пробила дрожь. Но он качнул головой, склонился ближе, ниже ко мне, и одними губами проговорил: «Еще».       Я очень аккуратно повторил движение, вперед и назад. И, без пауз, сделал его снова. Из груди Сиэля вырывалось громкое, сбивчивое дыхание, собственно, как и из моей. И мне показалось, что хоть тут у нас что-то получается правильно. Я обнимал его, бережно поглаживал, продолжая медленно двигаться. Он же закрыл глаза, опустив голову мне на грудь, словно бессильно. В целом он выглядел немного растерянным и удивленным, но не напуганным. А мне хотелось большего. Постепенно я наращивал скорость, чувствуя, что и Сиэль пытается поймать мой ритм, идти мне навстречу.       Мне хотелось любить его до бесконечности. Мне хотелось, чтобы ему не было неудобно, больно или страшно. Хотелось, чтобы он сливался со мной так же легко и беспрепятственно. Хотелось разогнаться и не останавливаться до последнего. Любить, любить его…       Но я изо всех сил сдерживал свои порывы, которые жили во мне уже несколько месяцев. Я слишком любил его самого, его душу, его существо, чтобы безрассудно и сладострастно любить его тело, давая волю желанию.       Тут Сиэль поднял голову и посмотрел слишком уж серьезно.       — Неудобно как-то уже, — пожаловался он, и я медленно вышел наружу. — Ноги затекли…       Он слез с меня и перекатился на свое место, потягиваясь. Мне же было трудно вернуться в реальность после такого сладкого, волшебного сна. Я знал, что мы оба еще не удовлетворены, поэтому в пылу прильнул к мальчику, покрывая поцелуями его личико. Сиэль закрыл глаза, не противясь, а мои руки уже спускались вниз, щупали его приятную грудку, поглаживали нежную кожу. Мальчик громко мурлыкнул, вдруг перекатился на бок, отвернувшись, и глянул на меня весьма красноречиво и призывно.       Я тут же прижался к нему со спины, просунув руку под него, взялся обеими руками за его грудку, мягко массируя грудные мышцы, переходя на твердеющие соски, поглаживая их. Мальчик дышал совсем часто, склонив голову, открыв шею моим поцелуям. Сам подался назад, прижавшись ко мне попкой. Сам же вздрогнул от этого, обернулся, испуганно распахнув глаза. Но я сразу нежно поцеловал его, и Сиэль ответил, немного скованно поначалу, но потом живо и влажно.       Он хотел. Он тоже хотел чувствовать больше. Беспрепятственно. Без барьеров в теле и мыслях. Я продолжал ласкать пальцами его грудь и животик, целуя его в шейку, в губы, в лицо, пока он, осваивая свои новые возможности, аккуратно, пугливо протирался об меня. Постоянно поглядывая, не исчез ли я, не превратился ли в антигероя его ночных кошмаров. Я гнал эти мысли изо всех сил. Кажется, и у моего возлюбленного это получалось. Он осмелел, ответно поглаживая мои руки или закидывая руку назад и играя пальцами в моих волосах, пока я целовал его. А мой член вдруг занырнул между его бедер. И вышло это так удивительно хорошо, что я застыл, ахнув. Сиэль удивленно осмотрел меня, но, кажется, понял, в чем дело. И ответил на мой невысказанный вопрос улыбкой:        — Ну, попробуй…       Его ножки так и лежали друг на друге, и я снова движением таза протиснул член между ними. И стал медленно двигаться, пусть это и было немного странно. Тем не менее, тугая стимуляция оказалась весьма неплохой, учитывая и то, как приятно было взаимодействовать с упругими, стройными бедрами графа.       — Ну, давай уже… нормально… — наконец, нетерпеливо предложил он.       — В попку? — уточнил я. Я прекрасно знал, что такие откровенные пошлости смущают графа, но одновременно с тем и заводят. Так и вышло. Сиэль исступленно потерся об меня, выгнувшись, и с нотками недовольства выдохнул:       — Да, да, давай уже…       Не меняя позы, лишь немного спустившись, для удобства, я приподнял его правую, находящуюся сверху ножку, освобождая путь.       — Ты только не уходи, — попросил Сиэль, и я не удержал смешок.       — Граф мой, как я уйду? И оставлю вас тут? Вас… и мой меч?..       — Ой, дурак… — усмехнулся мальчик. — Не уходи, говорю. В смысле… обнимай так, не отодвигайся никуда…       — Как вам угодно, мой сладкий котенок, — я лишь направил свой член в ждущую его дырочку, после чего вернулся к графу и снова обнял его. Двинул бедрами, войдя внутрь гладко, как по маслу, хотя, по сути, примерно так оно и было. Сиэль скривил рот, болезненно застонав, но, когда я повторил движение, нежно поглаживая его, стимулируя другие эрогенные зоны, обмяк и уже впускал меня в себя без сопротивления.       Он вдруг совсем растаял, покорно лежа в моих руках, стал мягким, даже внутри. То быстро-быстро дышал, то совсем затихал, словно забывая про необходимость дыхания. Я же двигался плавно, понемногу ускоряясь, делая это все увереннее. Поражаясь для себя, насколько невообразимо приятно это может быть. Совсем не так, как рукой. Обширно, по всей поверхности, так чувственно-плотно, и сочно, и жарко… До кончиков пальцев, до глубины души… Ярко, так, что темнело в глазах. Ярко, сладко, щекотно. Сильно… крепко… нежно…       Мой мальчик тоже был вполне доволен своим положением. Он мурлыкал, когда я гладил его, когда целовал его шею, плечо, щечку, он прогибался, ласкался, прикрывая глаза. Он словно полностью отпустил себя, забыв обо всем на свете. О том, какие ужасы с ним произошли. О том, какие трудности ему еще предстоят. Он просто растворился в моменте. В своем удовольствии. Добровольно отдавшись мне. Позволяя делать с ним что угодно. Хотя, мое «что угодно» не выходило за рамки желаний графа. Наверно, поэтому он и доверился мне настолько…       Я же под конец совсем разошелся. Мальчик содрогался вместе со мной, но ему не было больно. Его стоны уже перешли в голос, и он не стеснялся бурных чувств, ощущений, не стеснялся даже шептать мое имя, так чувственно, самозабвенно. И периодически поглядывал на меня все тем же проверяющим взглядом. И улыбался, к своему облегчению обнаруживая позади по-прежнему меня.       Я, отдаляя собственный финал, решил приласкать и член мальчика, который давно уже был влажным от желания разрядки, которое я ему и принес. И Сиэль окончательно обмер. Блаженно закрыл глаза. Я на всякий случай тоже остановился и переспросил:       — Господин, я уже близок к финалу… закончим вручную?..       — Нет, — слабый вздох. — Дальше. До конца.       — Ох… Спасибо…       И я снова разогнался. И кончил так, как никогда. Так пылко, так мощно, с таким обжигающим накалом удовольствия, что в ушах зазвенело. И прижал моего мальчика к себе. Все еще находясь внутри него…       Вдруг это — сон? Вдруг я еще не проснулся? Или же упал в обморок в лавке Гробовщика и хорошенько приложился головой?.. Как же порой сны похожи на реальность…       Но Сиэль развернулся ко мне, обнял меня. Его тельце подрагивало.       — Ох, Ас… раньше у меня немели только пальцы… А теперь у меня немеет все…       Я засмеялся, чувствуя нечто похожее.       — Понимаю вас, господин. Мне тоже еще не было так хорошо. Хорошо ведь, согласитесь?..       — Да. Это действительно может быть хорошо… Так странно, но приятно… — в его голосе слышалась улыбка, подтверждающая его слова. — Ты все-таки был прав, признаю. Может, кстати, и не только в этом.        — Мне лестно, спасибо, — мое же самодовольство не знало границ. Но, помолчав, дыша мне в шею, Сиэль приподнялся на локте.       — Только вот… неприятно теперь там как-то. Что-то внутри как будто…       — Ну, да. Так и есть, — с оттенком неловкости отозвался я. — Вы же сами сказали «до конца»… Вот там, собственно, и оно… Извините, если это доставляет вам дискомфорт.       — Да я понял… — он сел, сосредоточенно смотря сквозь кровать. — Я же тоже так делаю обычно. И тебе тоже неприятно?       — Нет, почему же? Не настолько неприятно, чтобы так не делать. К тому же, все это можно вымыть.       — Что логично, — но Сиэль вдруг поморщился. — А теперь начинает болеть. Черт… — его глаза округлились.       — Ох, мой хороший, — я сразу обнял мальчика. — Да, бывает такое. Мы с вами, возможно, чуть переусердствовали, с непривычки… Оно может немного поныть, а потом пройдет.       Но Сиэль и сам решил немного поныть.       — Но ведь не было больно. Теперь-то зачем? И не проходит… Только сильнее… Ас… — он вцепился в мои руки.       — Знаю, знаю. Мой сладкий граф, потерпите немного, оно быстро проходит. Просто пока вам хорошо, в процессе, вы этого не чувствуете. А потом бывает такое. Сейчас все пройдет, буквально через несколько минут.       Мальчик же уткнулся в мою грудь и захныкал. Я по себе знал, что это не самые приятные ощущения — не привыкшие к подобным длительным маневрам мышцы выражали свое недовольство…       Но, додумавшись, я тут же предложил:       — Знаете, тут еще теплая вода помогает, расслабляет. Вам нужно принять ванну…       — Нет. Не хочу. Это значит, что все закончится. А я не хочу, чтоб это утро заканчивалось. Не хочу всего этого… не хочу…       Он только сильнее вжимался в меня, недовольно бормоча, совсем как ребенок. Я понимал его и в этом.       — Да, мой господин, я тоже не хочу… Может тогда мы пойдем в мою ванную? Она тут рядом, внизу, где раньше была гостевая ванная. Ну, это если хотите… И что-то новенькое для вас, в качестве разнообразия. Помоемся заодно. И другую вашу проблему решим. С тем, что у вас внутри…       Мальчик сразу отвлекся и с сомнением поднял голову:       — И как же мы это сделаем?       — Ну… я засуну вам туда палец и покручу, хорошенько вымывая все оттуда…       И тут я попал в яблочко. Сиэль возбужденно мурлыкнул, потерся об меня, пока я умиленно гладил его, потом поднял голову и поцеловал меня, быстро, сочно. Помолчал, внимательно разглядывая мои глаза. И нежно, так трепетно проговорил, что у меня замерло сердце:       — Ас…       — Да?..       Помолчал. И вздохнул:       — Пойдем к тебе мыться…              Граф накинул свою ночнушку, я — рубашку, и мы быстро сбежали вниз по лестнице. В ванной я как следует отмыл мальчика, как и обещал. И, к нашему общему облегчению, его ноющему нутру стало легче. Надо сказать, процедура вышла весьма интимная… Наверно, даже более интимная, чем то, что происходило на моем чердаке между нами утром. И я безмерно рад тому, что мой возлюбленный настолько мне доверяет. И больше ничего не стесняется…       Искупавшись, мы, по решению хозяина, вернулись ко мне. Уселись на кровать, где я принялся вытирать мальчика и сушить его черные волосы полотенцем. Сиэлю наше занятие тоже явно нравилось. Он сидел рядышком, прикрыв глаза. Потом взобрался ко мне на колени, привалившись к моему плечу. Я обнимал его, и теплый ветер, залетающий в комнату из раскрытого окна, приятно холодил наши только что вымытые, еще сохранившие влажность тела.        — Вот опять.       — Мм? — я перебирал пальчики его ног.       — Ощущение это. Будто мы где-то… не дома. Так непривычно.       — Это плохо?       — Не знаю. Может, и нет… Но мне почему-то и не хочется возвращаться «домой».       — Господин… А вдруг это ваше ощущение… — я не мог подобрать слов, боясь снова ляпнуть что-то неосторожное. — Может, это неспроста? К чему-то?..        — Ой, не знаю, Ас, к чему оно… Но волнительно очень, — он вздохнул. Дотянулся и чмокнул меня в щеку. Потом, тепло рассматривая мое лицо, зачесал мои еще мокрые волосы пальцами назад, так что я блаженно прикрыл глаза.       — Не будем об этом, да? — все же аккуратно спросил я. Совсем не хотелось нарушать наше спокойствие былыми пылкими идеями.       — Было бы еще, о чем говорить… — Сиэль вздохнул. — Вилами по воде писано…       — Я знаю, господин, — я и в самом деле это понимал. Мне хотелось, конечно же хотелось продолжить наш пустой, писанный вилами по воде разговор. Хотелось сказать, что так может быть всегда. Что мы можем убежать. Куда-то. Куда-то… где нет никаких гарантий безопасности. Но где, по крайней мере, не будет демона. Ведь я знаю, что мальчику совершенно не хочется отыгрывать свою роль в известном ему финале. Он тоже хочет спасения, пусть и не признается в этом себе, чтобы не стало еще больнее от неизбежности. Но он хочет жизни. Хочет, чтобы время могло остановиться. Хочет наслаждаться его неторопливым течением. Как сегодня утром…       А я никак не могу спасти его. Не могу вырвать его душу из лап демона, не могу дать ему жизнь. Не могу вернуть ответы из моей памяти… потому что какая сволочь… вернее, «сила, позволяющая мне дышать», да простит она меня, жрет мою душу вместе с воспоминаниями…       Но кое-что я все-таки у графа спросил:       — Так сколько времени у нас осталось? Тогда вы говорили, что теперь это будет ясно…       — Да. Не знаю. Но точно не так много, как хотелось бы, а то и еще меньше, — он опустил взгляд, взял мою руку, водя пальцами по ладони.       — Почему вы так в этом уверены? Из-за приближения запаха смерти?       Сиэль пожал плечами, не поднимая головы.       — Просто я чувствую это… Мне сразу не понравилась та история с вампирами. Я… так надеялся, что они, — он кивнул на окно, подразумевая вчерашних визитеров, — приедут с чем-то другим. Хотя понимал, что обманывать себя глупо. Ведь мы уже давно вышли на его след, и я начинаю как-то улавливать ход его мышления…       — «Его»?       — Да. Того человека… которого вряд ли можно назвать человеком. Наверно, как и меня… Но он очень умело подчищает за собой. Настолько, что я не удивлюсь, если у него и в самом деле есть свой собственный демон.       — Значит, вы знаете, кто он? Почему же до сих пор его не поймали? Потому что нет доказательств?       — Мм, нет. Скорее, я знаю его почерк. Имею его портрет, так сказать, но… не знаю его личность. Это все и усложняет. Понимаешь, есть вещи… происхождение которых я могу понять. Когда я берусь за очередное расследование и иду по ниточке, я так или иначе прихожу к ее истоку. И, чаще всего, разбираюсь с виновником. У меня с ними свои разговоры… не знаю, понимаешь ли ты…       — Ну, мне известно, в каких кругах вы вращаетесь… так что, некие представления я имею.       — Да. Я держу преступный мир в узде. Трудно сохранять равновесие между запретами и вседозволенностью, но необходимо. Но… всегда есть человек, которого я не могу поймать. И каждый раз я упираюсь в стену. Но теперь же я просто обязан найти в ней потайную дверь! Понимаешь? Он словно чует меня и сразу убегает, заметая следы. Подсовывает мне своих пешек, оставаясь в тени… Нужно добраться до него самого. Тихо… Осторожно… Он как-то знает, что меня не убить. Конечно, попытки нападения на поместье продолжаются, но не всегда это его рук дело, а даже если и его… Но больше не было так, как тогда, в тот день. Так тотально… Понимаешь? Он больше не пытается меня уничтожить, словно понимает, что это невозможно.       — Думаете, он знает о Себастьяне? О его природе, в смысле?       — Может быть. Поэтому он не бьется в закрытые ворота, предпринимая заведомо обреченные на провал усилия… Не пытается убрать меня. Но постоянно убегает. Играет в кошки-мышки. И это так бесит… Он просто водит меня за нос. Оставляя в дураках. Не дает себя поймать… Я… — мальчик нахмурился, ссутулившись. — Я так боюсь снова пойти по ложному следу. Правда, очень боюсь. Меня просто трясет от этой мысли.       Тут мне вспомнились наши самые первые серьезные разговоры, когда граф начал пускать меня в свою голову, в свою жизнь. Когда он, лежа в кровати, расстроенный после поездки, впервые делился со мной своими горестями…       — Вы говорили мне про бесконечный лабиринт… Про то, как вы мечетесь по нему в попытках найти дверь, за которой вас ждет облегчение… и голодная акула… Господи, только теперь я могу сказать, что все понимаю, — почему-то от этого мне сделалось так горько. Каким же наивным дураком я был…       Сиэль поднял на меня глаза.       — Да. И сейчас я очень боюсь. Не смерти. Боюсь упустить что-то очень важное. Снова схватиться за что-то на поверхности, и, радуясь, тянуть за нитку, пока не пойму, что снова… прокол. Полный. Так этого не хочу, просто не представляешь. Это так утомляет. Я больше не хочу этой пустоты. Не хочу больше ошибаться. Не хочу гнаться во весь дух, а потом выяснить, что преследую собственную тень. Нет. Я больше этого не вынесу. Я так хочу ясности…       — Граф, я понимаю вашу усталость от бесконечных… эм… провалов…       — Да, провалов. Тут не надо подбирать слова, это — провалы…       — Как скажете. Так вот… Но ведь если в этот раз вы нигде не ошибетесь… Тогда ведь все закончится. Если вы его поймаете и убьете…       Сиэль досадливо хмыкнул и кивнул.       — Я исполню свою часть контракта и отдам душу демону. Да… Все рано или поздно закончится. И уж лучше так… Это будет правильно.       — Для кого? Для вас? — я недоумевал. — Или для демона?       — Для всех. Договор есть договор. За работу должна быть плата…       Я застыл, одеревенев. У меня начало темнеть в глазах. Голова закружилась, в ушах зазвенело, и я склонился, прислонившись к мальчику. Я поймал мысль. И мне стало страшно. Страшно потерять ее. И одновременно страшно отыскать. Страшно знать. И страшно оставаться в неведении…       Сначала я пытался противостоять приступу, сконцентрироваться на уплывающем изображении перед собой. Но в конце концов отпустил себя. И позволил видению охватить меня. Сиэль это заметил. Я чувствовал его руки на своем лице, пусть уже и не видел его из-за накрывшей все своим непроницаемым покрывалом черноты.       — Так ли вы думали, когда заключали этот договор?       Слова вырвались сами собой, не родившись из мысли, а прилетев откуда-то из глубин моего запретного подсознания.       — Что?..       — Что?.. — я заморгал, увидев перед собой пораженное личико Сиэля. Тьма рассеялась, зрение сфокусировалось. Голова немного гудела, но меня тут же отпустило. Мальчик смотрел на меня нахмурившись, с намеком на настороженную боязливость.       — Простите, я… — начал было я, не зная, что могли значить для графа эти слова. Но он погладил меня по лицу, как бы говоря, что все в порядке, отвел взгляд.       — Я… думал… Откуда тебе знать, что я думал?..       И погрузился в раздумья. Его ладошка все еще лежала на моей щеке. Я повернул голову, мягко поцеловал ее и снова попросил:       — Простите…       — Ладно, ничего… Пора бы уже позавтракать, да? — с вдруг возникшей бодростью предложил Сиэль. Но по его внимательным глазам я видел, что в голове у мальчика залегла мысль. — Только ты со мной поешь. Времени осталось не так много, не хочу терять его напрасно…              Любопытно, что под «тратой времени напрасно» мальчик подразумевал именно это. Мы действительно позавтракали вместе, несмотря на удивление Себастьяна. Я сидел по правую руку от графа и поначалу чувствовал себя неловко, но потом, при виде еды, ненужные мысли отошли на второй план. В конце концов, раз мы можем есть вместе в постели или на пикнике — почему бы не делать это и в обеденном зале, как все нормальные люди?..       — Я нашел несколько книг на интересующую нас тему, — сообщил Себастьян, когда граф задал ему вопрос о ходе дела. — Они уже в вашем кабинете. Также составил список дантистов и ювелиров, как вы и просили, на всякий случай.       — Так как тебе нужно будет играть одержимого вампирами чудака, — обратился ко мне Сиэль, — ты должен худо-бедно знать о них хоть что-то. К тому же, изучив литературу, мы сможем легче определить, дурят ли нас… или же мы имеем дело с настоящим вампиром.       От этих слов по моим рукам прокатились мурашки.       — Потом, Себастьян, найди среди того маскарадного барахла какой-нибудь подходящий черный плащ, — Сиэль снова глянул на меня. — Помнишь, да? Теперь он послужит благому делу. Дешевый плащ дополнит твой образ и не вызовет подозрений. Скажем, ты какой-нибудь ученик плотника, который недавно перебрался из деревни в город и вдруг услышал байки о вампирах…       Господин продолжил весьма складно описывать мою биографию, а я старался все запоминать. Потом мы перебрались в кабинет графа, где, разместившись на диване, погрузились в изучение трактатов о вампирах и прочих чудищах, постепенно пополняя нашу копилку знаний, а также дополняя увлекательную историю моей жизни. Сиэль определенно знает толк в вопросах внедрения. Он даже пообещал рассказать о былых подобных случаях в его жизни… но потом. Сначала нас ждало нелегкое дело. Одна мысль о котором вгоняла меня в жар волнения и нетерпеливого любопытства…