Чем дальше в лес

      Прошло почти два дня с визита Изабеллы, а Эдвард всё продолжал избегать его. Если изначально Освальд был согласен с действиями Нигмы, то теперь они вызывали лишь раздражение. Стоило ему наконец набраться решимости для того чтобы разузнать, что за хрень творится вокруг него в последнее время, как его главный источник информации практически бесследно исчез. Нет, судя по неизменно ожидающей его на кухонном столе еде, горячей воде и аккуратно сложенной на стуле чистой одежде, Эдвард всё же появлялся в доме. Но загвоздка была в том, что сюда он совал свой нос только когда Пингвин спал, оправляясь от болезни, корень происхождения которой последний так и не выяснил. Однажды Кобблпот практически застал чудище на кухне, но тот, услышав приближающиеся шаги, быстро юркнул в приоткрытое окно. Это было бы смешно, если бы Освальд не брал в расчёт всю сложившуюся ситуацию.       Под конец второго дня Пингвин кое-до чего додумался. Что ж, если Эду настолько стыдно за свой поступок, что он буквально не может вытерпеть его, Освальда, присутствия, нужно было идти на хитрость и попытаться его выманить посредством другого вида вербального общения.       Кобблпот нашел в шуфлядке стола несколько мятых чистых листов и решил воспользоваться одним из них. Медленно, аккуратным почерком, которому так долго и упорно обучала его мамуля, он стал выводить предложения:       “Эдвард, нам нужно поговорить. Ты не можешь бесконечно оттягивать неизбежное. Согласись, что после всего случившегося ты обязан наконец-то объяснить мне – что с тобой происходит в последние дни. Я обещаю, что не буду давить на тебя и спокойно выслушаю.”       Он чувствовал себя полнейшим идиотом, ведь это он тут жертва, а не Эд, и это ему было бы уместнее быть зашуганым и скрываться от насильника. Но вместо этого он, словно не имея инстинкта самосохранения, сам ищет встречи.       Спустя пару часов он обнаружил на столе приготовленный чудищем ужин, а его записка была перевёрнута другой стороной, на которой большими печатными буквами было написано лаконичное “НЕТ”.       Пингвин заскрежетал зубами от злости и досады. То ли Эдвард понял его намерения, то ли решил вести себя словно ребенок, который даже не пытается взять ответственность за свой поступок. И Освальду не нравилось то, что он теперь уже абсолютно утратил контроль над ситуацией. Если же раньше он мог хоть немного повлиять на Нигму, найти с ним компромисс или выпросить что-либо благодаря своим уловкам, то теперь Эдвард, казалось, просто упёрся рогом и не собирался менять хоть что-либо.       Минуты превращались в часы, а часы – в дни. Под конец третьего дня Кобблпоту казалось что ещё немного и он окончательно сойдет с ума от напряжения. Время тянулось ну слишком уж медленно без Нигмы. Если раньше чудище его как-никак развлекало, составляя компанию в разговорах или дурацких настольных играх, в которых Эд всегда выигрывал, то теперь вокруг стояла лишь звенящая тишина.       Освальду редко приходилось оставаться одному, он даже не мог вспомнить – когда в последний раз он так долго ни с кем не общался. Дома его всегда ждала мама, в студенческие годы его окружали лицемерные “друзья” или задиристые враги, а потом, когда он связался с графиней Муни – её слуги и подчиненные. Когда же он в итоге занял место так до последнего не догадавшейся об его предательстве госпожи Фиш, количество окружающих его людей выросло до такой степени, что у него едва ли выдавалась пара свободных часов, которые он мог провести в одиночестве. Все так и норовили подобраться к нему поближе, отвесить лестный комплимент и задобрить, желая выбить себе местечко потеплее. Обычно Кобблпот отметал таких людей сразу. Он сам прекрасно знал, как он выглядит, поэтому комплименты вроде “Ваш величественный стан выглядит просто великолепно в этом фиалковом камзоле, который невероятно точно подчеркивает вашу стройную фигуру, а этот элегантный цилиндр чудесно подходит к цвету ваших выразительных глаз”, он стойко игнорировал, иногда лишь фыркая в ответ, и потом следил за тем, чтобы человек, сказавший подобное, не приближался к нему на добрые сто метров. Подхалимы бывают опаснее всех, они как никто другой могли метить на его место. Освальд это точно знал. Ему и самому приходилось в своё время быть таким же.       Сейчас, глядя на своё отражение в зеркале, от действительно не мог понять, как эти люди вообще могли находить слова для отвешивания комплиментов, хоть и ложных.       Его внешность была слишком уж далека до идеала. Невысокий рост, довольно субтильное телосложение, к которому добавлялась травма ноги, а теперь ещё и плеча. Впрочем, последнее можно и вычеркнуть из списка, всё-таки Нигма действительно хорошо его подлатал, и на месте бывшего ранения теперь красовалась лишь тонкая полосочка шрама, не приносящая неудобств. Но что там дальше? Длинный и острый “птичий” нос, который и стал виновником его прозвища, очень бледная кожа, настолько светлая, что на руках просвечивалась большая сеть голубых вен. Какие-то слишком большие уши, которых Освальд в юности очень смущался, от чего вечно отращивал волосы подлиннее, чем ему хотелось бы. Темные волосы, которые вечно топорщились в разные стороны, создавая подобие хохолков, от чего его сравнения с птицами казались ещё более оправданными. Из всех преимуществ Кобблпот мог выделить, разве что, глаза, которые достались ему от матери. Они были светло-голубого оттенка и сверкали словно маленькие льдинки, и Пингвину нравилось подчеркивать их цвет контрастом, для чего он часто использовал черные тени и иногда подкрашивал тушью не по-мужски длинные ресницы. А ещё он действительно следил за модой, и в последние годы, когда у него появились значительные суммы денег в распоряжении, он заказывал одежду только у лучших портных королевства, и не стеснялся высказывать им свое мнение, если ему что-либо не нравилось или если замечал очевидную халтуру.       И на этом, кажется, всё. Внешность у него была явно на любителя, как бы не увещевала его мама об обратном. И от этого он очевидно не мог понять – почему Эдвард на него так рьяно набросился несколькими днями ранее. Освальд никогда не считал себя кем-то, кто может привлечь внимание как сексуальный объект. Скорее всего, с Эдом действительно тогда было что-то не в порядке, иного объяснения Кобблпот найти не мог. Мысль о том, что кто-либо мог ни с того ни с сего возжелать его пламенной страстью вызвала нервный смешок. Ну да, конечно.       Он просто умирал от скуки. Освальд за эти дни изучил каждый сантиметр этого дома, пытаясь найти хоть что-нибудь что бы прояснило ситуацию. Он нашел дневник Нигмы, который тот почему-то оставил без присмотра, пролистал его несколько раз, осознал, что в нем нет ни одного знакомого ему символа, и решил его присвоить, просто так, из вредности. Нечего его провоцировать и оставлять важные улики навиду.       Единственным, кто хоть немного вызывал ассоциацию о недавнем происшествии, был треклятый цветок, превратившийся невесть во что. Он казался слишком уж хрупким, и Кобблпот не удержался от того, чтобы отломить от него кусочек. Лучше бы он этого не делал, потому что растение после этого стало пахнуть точь в точь как зелье, которым он его до этого полил. Пингвин, превозмогая отвращение, решил избавиться от этой ошибки природы и, недолго думая, выкинул вонючку в окно, прямиком с горшком. Когда спустя пару часов он выглянул на улицу, то на земле ничего не обнаружил, скорее всего, постарались прислужники Нигмы. Что ж, тем лучше. Почему-то, выкинув растение, Освальд как будто бы ещё раз одержал победу над Изабеллой, и это его немного воодушевило.       Ранним утром четвертого дня ситуация резко изменилась. Пингвин явно не был готов к подобному, в тот момент видя седьмой сон в своей кровати.       Он проснулся от резких толчков и ужасного грохота, от страха подавившись воздухом и закашлявшись. Освальд подскочил с кровати как ужаленный и стал озираться по сторонам, ища источник звука. Прислушавшись, он понял, что землетрясение вызвало что-то снизу, где-то в районе корней дерева, в которое, казалось, кто-то неистово бился со всей силой, пытаясь сбить дом с ветвей. Но это было бы очень странным занятием, подумал Кобблпот, учитывая что дом крепко вплелся в древо лианами и плющом, и просто “стряхнуть” его было практически нереально.       Стоило ему об этом подумать, как за окном спальни мелькнула тень. Освальд отступил на несколько шагов назад и начал судорожно размышлять. На Нигму тень явно была не похожа, но кто ещё мог настолько открыто напасть на них? Неужели у Эдварда есть реальные враги, которые пришли биться не на жизнь, а на смерть ради завоевания территории? Почему-то Эд всегда казался ему практически всесильным, и мысль о том, что сейчас на него может напасть кто-либо превосходящий по силам Нигму заставила Освальда поддаться панике. Он начал озираться по сторонам, ища укрытие и надеясь на то что тень, что так усердно пробивалась в дом, поймет что Эдварда нет сейчас дома и просто отступит.       Он зацепил взглядом плотяной шкаф с одеждой, стоящий неподалеку, и тут же принял решение. Быстрым неровным шагом, но стараясь не создавать лишнего шума он подошел к шкафу и залез в него, закрыл дверцы с противным скрипом, но оставил небольшую щелку, чтобы можно было разглядеть нежданного гостя.       Стоило ему выполнить свои манипуляции, как послышался оглушительный треск и грохот, от чего можно было сделать вывод, что тварь пробиралась к нему явно не через дверь, а как минимум снеся пол стены.       Кобблпот задержал дыхание и постарался не издавать ни единого звука, со страхом всматриваясь в щель. Он пока что не видел существо, ворвавшееся в дом, но слышал его тяжелые шаги, которые перемежались со скрежетом когтей об пол. А ещё он слышал как оно дышит: мерзко, скрипуче, с каким-то утробным рычанием. То там, то здесь стал раздаваться звон разбитой посуды и глухой звук падающих с высоты предметов, которое чудище, судя по всему, скидывало когда неуклюже перемещалось в пространстве.       Спустя несколько мгновений, Освальд всё же смог разгядеть существо, и едва ли удержался от того, чтобы не закричать в ужасе. В свое время Кобблпот увлекался демонологией, мифическими существами и различными тварями, но он не мог вспомнить ни одного существа из книжных изображений, что хоть немного походило на то, что он сейчас видел.       Тварь была очень крупной, не менее трех метров в высоту и с весьма развитой мускулатурой. У неё были очень длинные пальцы, как на руках, так и на ногах, раза в четыре длиннее чем у обычного человека. Её тело шерсть покрывала лишь “участками”, будто раньше она была густой, но потом, вследствие то ли ожесточенной драки, то ли какой-либо болезни оно частично облысело. Её морду украшал огромный ряд клыков и зубов, как верхних, так и нижних, что не переставали клацать при ходьбе. Сама по себе морда была вытянутой и сильно сморщенной, будто у столетнего старика, а её уши чем-то напоминали поросячьи, но были значительно больше и немного тоньше, от чего они никак не могли принять нормальный вид и уродливо свисали. Сама по себе она ходила сгорбившись (Освальд не знал – всегда ли у неё такая осанка, или виной тому не слишком высокие потолки дома), и её пальцы доставали до пола, создавая противный скрежет длинными когтями. А когда она повернулась, Кобблпот с ужасом отметил, что за спиной у неё ещё и имелись мощные кожистые крылья с острыми шипами сверху, а так же длинный хвост, кисточка которого была напичкана неким подобием игл.       Внезапно, чудовище заговорило человеческим голосом, но таким, что Освальд даже не смог понять – какого пола оно было:       - Пингвин! Я знаю, что ты здесь! Настал час твоей расплаты за содеянное! Встань передо мной лицом к лицу, и тогда твоя смерть будет быстрой!       Освальд сильнее вжался в стенки шкафа и постарался не поддаваться панике. С какой стати это чудовище пришло за ним?! Он бы точно запомнил, если бы насолил кому-либо с НАСТОЛЬКО специфичной внешностью. Да до того, как он познакомился с Эдом, он вообще не был до конца уверен в существовании подобных сущностей! А теперь одна из них хочет его прикончить? Да с чего бы вдруг?!       Между тем, мерзкая тварь, осознав, что Кобблпот не собирается выходить добровольно, начала переворачивать всё вверх дном, теперь уже нарочно и гораздо более остервенело. Она подняла раскладной стол из зала и швырнула его об пол с такой силой, что он разлетелся на множество неровных кусков.       Вещи и мебель начали разлетаться во все стороны и разбиваться вдребезги, и Пингвин понял, что скоро настанет и очередь шкафа, который служил ему убежищем, и ему срочно нужно что-то придумать.       Когда чудище закончило разносить в щепки сервант, его взгляд всё же зацепился за вынужденное укрытие Освальда, и тот решил действовать быстро. Тварь собиралась уже ухватиться своими лапами за дверцы, как тут Пингвин выскочил их шкафа, стараясь своим весом сбить чудище с ног и выиграть себе немного времени на отступление. Он ударил тварь в её мускулистую грудь, а ногами постарался попасть прямиком по лапам.       Однако, всё это было лишь жалкой импровизацией. Кобблпот ненавидел действовать наобум, потому что почти всегда ему это выходило боком. Вот и сейчас, вместо того чтобы упасть, или по крайней мере дезориентироваться на несколько секунд, тварь просто отошла на пару небольших шагов и тут же пришла в себя, не забыв полоснуть своими длинными когтями по многострадальной ноге Освальда, который в это время попытался отбежать в сторону, на этот раз оставляя травмы чуть выше колена.       Пингвин вскрикнул и с шумом упал на пол, пытаясь отползти куда подальше. Но ему не позволили совершить это, наступив своей лапой с невероятно гибкими пальцами прямиком на больную лодыжку и сильно придавив.       - Нашла! – самодовольно произнесла тварь. – Ты заплатишь за то что сделал со мной, я заставлю тебя прочувствовать всю ту боль, всю ту агонию, которой ты меня подверг!       С этими словами она надавила своей лапой ещё сильнее, что-то в ноге подозрительно хрустнуло, и Кобблпот взвыл от отчаяния и боли.       Чудовище замахнулось для того, чтобы сделать свой первый удар, и Освальд зажмурился, не желая больше наблюдать за всем этим безумием.       Прошло уже несколько секунд, но ничего не происходило, что заставило Пингвина открыть глаза и проверить что же происходит. Тут он заметил, что тварь не может сдвинуться с места, а виной этому лианы и плющ, что ранее оплетали стены, а теперь стискивали что есть мочи все конечности и туловище монстра, не давая шанс хоть на малейшее сопротивление. Медленно и аккуратно ползучие растения подняли лапу чудища, давая возможность Освальду отползти куда подальше, чем тот и воспользоваться.       Внезапно, сзади его подхватили под лопатками чьи-то руки и быстро подняли на ноги, прижимая спиной к себе.       - Давай, Освальд, нужно уходить, – послышался встревоженный голос Нигмы, и Пингвин с облегчением вздохнул. Явился таки.       - И что ты собираешься делать с… этим?       - Об этом думай в последнюю очередь! – прокричал Эдвард и развернул его к себе лицом. – Поверь мне, сейчас ЭТО – твоя гораздо большая проблема, чем я. Оно пришло тебя прикончить, так что, пожалуйста, просто доверься мне и ухватись за меня покрепче!       У Кобблпота не было времени на раздумья и анализирование ситуации. Он просто примитивно рассудил, что обезумевшее, желающее его смерти чудовище всё же хуже озабоченного, и просто без слов обхватил своими руками тело Нигмы.       Когда последний удостоверился в том, что Освальд держится крепко, то в ту же секунду распустил за спиной свои огромные крылья, слегка вкрикнув от неприятных ощущений, и пулей вылетел в дыру в стене, что до этого проделала тварь.       От такой быстрой скорости у Пингвина перехватило дыхание, и он что есть мочи обхватил Эдварда руками и ногами, очень боясь упасть, потому что тот начал спешно махать крыльями и устремился куда-то ввысь.       Кобблпот никогда не боялся высоты до этого, но от такого расстояния от земли его душа ушла в пятки. Стараясь держать глаза открытыми, чему сильно мешал холодный ветер, он постарался разглядеть, что же происходило там, внизу. Он увидел как ветви, лианы и плющ стали покрывать весь дом целиком, не оставляя ни единого просвета, ломая доски и превращая строение в подобие плотного растительного купола.       - Твой дом… - обеспокоенно выдохнул Освальд.       - Да плевать, – порывисто ответил Эд. – Я же говорил – он не мой. Он был всего лишь моим трофеем, который, впрочем, сослужил неплохую службу. Но надолго он его не задержит.       С этими словами их полет как-то пошатнулся, взмахи крыльев Эдварда стали какими-то неровными и вымученными, почему Пингвин и спросил:       - Ты в порядке?       - Не уверен, - тяжело дыша ответил Эд и посмотрел на свои крылья. – Вот же чёрт. Достал всё таки.       Освальд проследил за взглядом Нигмы и обнаружил недалеко от основания его крыльев несколько тонких и длинных игл, что глубоко вошли тому под кожу.       - Ядовитые иглы, - пояснил Эд. – Видимо, успел взмахнуть своим хвостом и оставить мне “подарочек” напоследок. Меня то они, конечно, не убьют, но могут обездвижить на время. Не уверен, что мой полет продлится долго.       - Нет! Эдвард, ты должен лететь, ты не можешь спуститься на землю прямо сейчас! – закричал Освальд, понимая, что внизу они будут очень уязвимы и тварь сможет легко их выследить.       Эд мученически вздохнул, но всё же прислушался к нему, продолжая полет и не предпринимая попыток снизиться. Освальд поудобнее ухватился за его плечи и не прекращал шептать ему на ухо слова одобрения и поддержки.       Эда хватило примерно на пол часа, и под конец он выглядел настолько измученным, что на него было страшно смотреть. Вся его кожа побелела, он весь покрылся испариной, а под глазами появились немаленькие синяки.       Кобблпот понял, что они всё равно не успеют долететь до Готэма, но они уже, по крайней мере, преодолели как минимум пол пути, так что от твари должны были оторваться.       - Спускайся, Эд, - произнёс Пингвин. – Ты устал, тебе нужно перевести дух.       А Эдвард, казалось, только и ждал его разрешения, потому что сразу же начал медленно пикировать вниз, когда наконец приземлился на крохотную полянку в самой чаще леса. Освальд сразу же спрыгнул с него, понимая как Эд намучился, неся его на себе так долго.       Нигма тут же отступил на пару шагов и прижался спиной к кроне ближайшего дерева, а потом и вовсе сполз по нему и сел прямиком на землю. Казалось, в нем едва ли остались силы на то чтобы дышать, выглядел он очень болезненно.       Вся эта ситуация очень напомнила Пингвину о его первом знакомстве с Эдвардом, однако теперь всё было с точностью до наоборот. И судя по всему, на этот раз роль спасителя досталась ему. Что ж, нужно было начинать что-то делать, и быстро, пока их не обнаружили.