Типичная жизнь "Жигулевского"

      Проснулся я от того, что мне в попу упирался явно не пистолет. Где-то я уже такое блять видел. Второе утро подряд «ЭТО» срабатывало не хуже будильника и конечно же я сразу попытался отстраниться от греха подальше. Вот как это называется, объясните мне? Всё, с завтрашнего дня этот хохол отправляется на диван. Я ради этого даже Рому подговорю взять заготовку контракта, у его родителей определенно их должно быть в достатке. Но возвращаясь к нашим баранам, а точнее к одному конкретному, который никак не хочет меня отпускать. Нет, это конечно приятно, и тыры-пыры, но мать же ж вашу! Что за внезапный всплеск гормонов у этого чудовища! Евнух хренов, кастрирую его ночью, чес слово. Импотент! Хотя судя по тому, что упирается мне в попец, импотентом он в принципе быть не может. С одной стороны это как бы даже очень хорошо… Ой, что-то мысли мои не в ту сторону потекли. Ой явно не в ту. Так и знал, что нельзя ему спать со мной. Он меня так одной ночью трахнет и блин не заметит. Это вообще реально? Хотя, если это Асик, то определенно. Стоп… А это ещё что…? Почему в моих штанах что-то живет? Почему там что-то двигается?       Я медленно опустил взгляд вниз и обнаружил дивную вещь. В моих штанах, в логове моего зверя, считайте, живёт не что иное как рука Аскольда. Мой мозг ещё не до конца избавился ото сна, так что я сперва непонимающе посмотрел на руку и её странные деяния. И тут до меня резко, как ледяной душ на разгоряченное тело, вместе с возбуждением стал доходить смысл происходящего.        — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ ИРОД ПРОКЛЯТЫЙ?! — заверещал на ультразвуке я, за что получил лишь яркий засос на шее и моего дружка-младшего, который поднялся как по команде «смирно». Предатель, что он творит вообще? Я понимаю Фубля, он, псина эдакая, альфа, но ты то куда? Что за дискриминация омег?! — ПЕРЕСТАНЬ НЕМЕДЛЕННО! Ты куда свои культяпки засунул, хохол проклятый! Тебе жить надоело, а Асик-младший уже совсем не дорог? Только утро на дворе, а ты уже домогаешься ни в чем неповинных людей, У КОТОРЫХ ТЫ, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ЖИВЁШЬ, ПАСКУДА!!!        — И тебе добрэ утрычко, — буквально промурлыкал мне на ухо этот украинец хренов, словно трактор дедовской, совсем не обращая внимания на мои крики и визги. Эта сволочь ещё и прикусила мочку моего уха, сразу же проводя языком по ушной раковине, от чего табун слонов устроил сезонную миграцию по позвоночнику. Вот ведь, правду говорят, что у мужчин утро начинается не с кофе, а со стояка. Только в моем случае, причиной этого стояка стал один очень наглый альфа.       Вот Аскольд, нормальный же парень бывает, пока рот не открывает и не решает поспать с тобой. Первое я постараюсь начать решать уже сегодня, когда пойду в книжный за учебниками русского языка. Предварительно я, конечно же, потребую деньги у этого наглого существа за его же обучение, а то бедные студенты нынче за бесплатно не работают. А вот со вторым пунктом в «Очень странных важных Пашанских делах» нужно что-то делать, и притом срочно. Вот только в этой ситуации я совсем без понятия что именно. К такому меня жизнь не готовила, да и я как-то не рассчитывал на подобный поворот событий. С моим-то запахом отборного «Жигулёвского»… То, что в простонародии называют чуйкой, подсказывает мне, что Асик хрен там переберётся на диван, даже если я ему в рожу тыкну договором. Но просыпаться каждый день от будильника в виде стояка, который кстати, далеко не мой, как-то не особо охота.        — Утро-хуютро — не доброе оно! — воскликнул я, внезапно выгибаясь и жалобно скуля, когда Аскольд ускорил темп и начал двигать рукой с ещё большим энтузиазмом. Из-за действий этого изверга я сильнее прижался к его твердой груди и, собственно, начал лучше ощущать стояк своей прекрасной и, похоже, не на долго девственной попой. Всё это было новым для меня, так что на каждую ласку я реагировал очень остро. Когда рука Аскольда поднялась по животу к соскам, сжимая один из них с поистине дьявольским наслаждением, я шумно выдохнул, прикрывая глаза, — Я не хочу… — промямлил я на выдохе, ибо не в моем стиле было вот так вот взять и отдаться первому попавшемуся альфе. Для чего мама цветочек растила? Чтобы его первый встречный альфа сорвал? Ать, нет, я — еж, птица гордая, как говорится.        — Тебе понравыться~, — хихикнул мне на ухо «мурлыкающий» трактор, и я конкретно так напрягся, — Ну чэго жэ ты так напряжэн, малыш, помогты тебе снять напряжэние? — его рука у меня в штанах начала вытворять что-то невыносимое, то ускоряясь, то замедляясь, то вновь ускоряясь до максимума, просто сводя меня с ума. Моя сознание заволокло дымкой возбуждения, от чего я как сквозь вату услышал слова альфы, — Доверься мэни, нэ трону я твой дарагой зад, — может от умелых рук, которые ласкали мое девственное тело, а может от мурлыканья у меня над ухом, я расслабился и стал получать удовольствие сполна. Это, конечно, не отменяло того, что я был против подобного подъема, но слабый писк сознания просто растворялся в удовольствии от рук столь бесячего альфы с необычным запахом.       Найдя моё слабое место, Асик вновь поднялся рукой к соскам, задирая футболку и начиная обводить пальцами темные ореолы, при этом оставляя на шее горящие пятна, которые со временем превратятся в засосы. Но сейчас меня волновало не это, а кайф, который я получал. С каждым движением по телу проходил разряд тока, а я откинул голову, давая парню ещё больше пространства для поцелуев и ласк. Это было так приятно! Я наконец-то понял о чем говорили мои однокурсники-омеги. Хотя даже ради такого я бы не стал прыгать каждому встречному в кровать. «А сейчас ты чё делаешь?» — ехидно шептало мне моё сознание. Игнорировать его было легко, я с этим прекрасно справлялся (именно я и ни в коем случае не этот чудной запах, не-а)       Я даже и не успел заметить, как меня уложили спиной на простынь с изображением Панды Кунг-фу, а надо мной навис парень с приличных размеров стояком. Мои штаны с бельем были опущены до колен, а по члену хозяйски скользила рука альфы.        — Неужэли тебе нэ нравыться? — спросил Асик, голосом змея-искусителя, проводя языком по груди.       От этого интимного шепота я только и смог простонать что-то нечленораздельное, ощущая близость долгожданной разрядки. Мне было чертовски всё равно на этот ужасный украинский акцент. В данном состоянии единственное что я мог распознавать это интонацию, с которой говорил Аскольд, и она мне нравилась до дрожи в коленках. Когда альфа прикусил сосок, при этом вылизывая его, я ощутил как по телу прошлась обжигающая волна, а пальцы на ногах скрутило от ошеломляющего оргазма. Кажется мой стон было слышно даже соседям. Они вообще, наверное, подрочили вместе с нами. Спина сама по себе выгнулась, а я обильно кончил на живот, прикрывая глаза. Нужно будет взять у него пару уроков по дрочке, а то нефиг пропадать такому таланту.       Пытаясь отдышаться, я краем уха услышал как кто-то смущенно прокашлялся, или даже подавился. Не без усилий я наконец открыл глаза перед которыми мерцали темные круга и расплывалась картинка. Ощущая как внизу меня все пульсирует, я медленно повернул голову набок и мой расфокусированный взгляд наткнулся на силуэты, стоящие в дверном проеме. Мне было слишком хорошо, чтобы думать о чём-то, но думать меня всё-таки заставили. Если быть точнее, вывел меня из состояния эйфории смешок со стороны входа, а параллельно с ним звук смачного плевка.        — Тьфу ты, вы что не могли потерпеть? — начал причитать дядя Миша, похоже, даже не планируя выходить из комнаты, хотя бы ради приличия. Я, резко осознавая в какой жопе оказался, шустро поднялся и краснея-бледнея начал судорожно искать чем бы можно было прикрыться. Вот сюда просто идеально подошла бы фраза — «А самолет летел — колеса тёрлись, вы не ждали нас, а мы припёрлись».        — Чего у вас тут, Михалыч? Идёмте, я уже приготовил яичницу, — в комнату расслабленной походкой «вплыл» Хурмен, а за ним тихонько топал Ромашка. Его белые пушистые волосы, а если точнее то даже волосики, были уложены в каком-то милом шарике на голове. Я даже засмотрелся на минуту, пока в себя меня не привел удивленный вскрик моего армянского друга-альфы, который наконец заметил сцену, заинтересовавшую Михалыча, — ПРЕСВЯТЫЕ БУБЕНЦЫ, а что тут происходит? — его лицо было похоже на лицо маньяка-педофила, который при первой же возможности присоединился бы к Асику, а эта хитро сведенная бровь на переносице совершенно не сулила ничего хорошего. Что они все вообще тут делают? Если память мне не изменяет, этот дом пока принадлежит мне. Так почему у меня такое ощущение, что они уже отлично тут обжились? Ну Аскольд, ну урою собаку, это всё из-за него. Он у меня ещё попляшет. Будет скакать голышом по улице как кузнечик, махая членом и напевая песенку.       В моей голове стали созревать самые жестокие планы мести, пока меня не ослепила вспышка фотокамеры, а затем ещё одна, и ещё. А вот сейчас я опять ничего не понял, это что было вообще? Осмотревшись, я понял что мой друг с монобровью стоял и беззастенчиво фотографировал меня на свой телефон. Похоже вспышку он врубил специально, чтобы я уже наконец вышел из транса, и стал адекватно реагировать. Он-то знал, что сделать я ему ничего не смогу. Ух сцуко, они же у меня вместе будут членами на площади крутить. Один за часовой стрелкой, другой против. Бой! Бой членами. Ну все, они познают что такое Паша в гневе. Поставлю раком и выпорю, будут знать. Но для начала, нужно всё-таки спрятать добро и выяснить одну очень важную вещь.        — Вы что тут делаете?! Это моя квартира! Зачем вы все опять приперлись, а? Что за нафиг? Ану-ка, гуськом, гуськом, шагом марш отсюда. Ать два, ать два, надо же, — продолжил фыркать я на них, отвлекая всех от своего не самого прекрасного положения и пытаясь беспалевно вытереть стекающую по моему животу сперму. Но на мои возмущения Гагик только фыркнул, закатывая глаза и огорошил меня новостью, которой я прям вот никак не ожидал и которая окончательно пошатнула мою бедную студенческую психику. И этой новостью было даже не то, что они ночевали у меня дома, а то, что у меня в холодильнике закончились яйца и молоко, а также хлеба уже тоже нет в нашем мире. Это было слишком. Я даже ощутил, как у меня сердце заболело. Меня вовсе не интересовало, как они там оказались, меня волновало лишь то, что теперь их там не было. Я драматично взялся за сердце, и захрипел, высовывая язык. Не зря же я столько лет брал у Фубли уроки актерского мастерства, — Как нет? А где же они? — тут я даже слезу пустил… почти, — Кто посмел нас разлучить, кто забрал моих любимых, о неееет, что же я буду есть теперь! Я вижу свет, я иду к ним, они моё спасение! — я поднял руку и очень даже реалистично уронил её, помирая и надеясь, что таким образом смогу избавиться ото всех этих людей.       Но фиг мне, не тут-то было, поскольку сперва я ощутил, как запах Аскольда стал гораздо ощутимее, затем на мой пах легла чья-то рука, сжав его сквозь одеяло. Я попытался продолжить не подавать признаков жизни, ведь знал, что на людях он ничего такого делать не будет, но как же я ошибся. Я ощутил, даже сквозь одеяло, как его губы коснулись места где была головка, а затем он провел выше, по всей длине. Казалось бы, фиг да нифига, но даже это, смешавшись с крышесносным запахом, быстро подняло мой член, а лицо заставило пылать ярче фонарей. Поскольку моё достоинство было не большим, через одеяло это не было особо видно, но судя по тому, как не двузначно захихикал украинец, он это явно ощутил. Вот же паразитина. Мне ничего не оставалось, как открыть глаза и признать свое поражение.        — Ладно, ладно, жив я, только отстань, — я отполз подальше от него, а то снова чего учудит, а мне потом краснеть. Скрестив руки на груди я начал свой допрос с пристрастием, оборачиваясь в сторону наблюдателей сего утреннего пиздеца, — Первое, как вы вообще могли все ночевать у меня, если у меня только один диван и тот маленький даже для тебя, Гагик, одного? Второе, куда делись все продукты? Третье, откуда они вообще появились, ммм? Отвечайте, пока я добрый и просто спрашиваю, а не выбиваю из вас информацию силой, — я сделал такое грозное лицо, что все одновременно прыснули со смеху, и даже Ромашка, который всегда был на моей стороне, не удержался.        — Насчет того, откуда взялись продукты это уже у тебя спрашивать нужно, — Гагик почесал затылок. Похоже он сам не знал, откуда у меня в холодильнику еда, ведь он-то точно знал, что сам я если что-то и покупаю, то максимум Доширак и пельмени, — А насчет того, куда они делись, — после этого он подозрительно принюхался и покрывая всё и всех матом, побежал на кухню под недовольное причитание дяди Миши про молодежь. Михалыч, похоже, с нами окончательно разочаруется в современном поколении, но что же ты сделаешь. Похоже мама ему не говорила, что компанию выбирать нужно правильно, а не кого попало. Так ещё и с такой разницей в возрасте.        — Это я с утра сходил в магазин, — сообщил таксист и я понял, что если он и выбрал не подходящую компанию, то я в своем выборе не ошибся, — А спали мы все на диване, было немного тесно, но вполне сносно. В тесноте, да не в обиде, как говориться. Кто же знал, что эти два… олуха засидятся допоздна. Я бы мог их отвести к общежитию, но оно уже было закрыто, — объяснил один из, пожалуй, самых адекватных людей нашей компании. Ну и самый, как говориться, опытный. А ещё самый умный. Вот знает человек, что путь к сердцу студента лежит не через уши, как у девушек, не через постель, как у моделей, а через желудок. А у меня их ещё и два… с половиной. У меня один и у Фубли ещё полтора.       Вернулся Гагик уже спокойный как лошадь и с таким же каменным спокойствием сообщил, что кушать подано.        — У тебя очень удобная плита, — заметил он, а моя старенькая, газовая плита, наверное, перевернулась от того, что кто-то похвалил её, — Сама выключилась когда омлет был готов, и не пригорело ничего, — вот же зараза. Вы посмотрите, когда я готовлю, она себе обычная плита, а тут вот какое оказывается. Она ещё и готовит сама. Может она и в магазин сможет ходить вместо меня, а заодно хорошо было бы, если бы и стирку делала.        — Ага, а ещё она сама перевернула его и посолила тоже сама. И сама крышкой накрыла, чтобы не остывал, — подал голос впервые за такое «приятное» утро мой друг-одуванчик, а Гагик непонимающе посмотрел на него, — А что ты вылупился на меня? Это между прочим я твой кулинарный шедевр выключил, посолил, перевернул и накрыл. Так что не надо полагаться на плиту, она твою стряпню от криворукости и забывчивости не спасёт, без дополнения в лице меня, — фыркнул Рома, скрестив руки на груди. Вот это по нашему, поставил его на место так поставил. Со всей силы прям. — Да и пофиг, идём кушать уже, — вот я его всегда любил. Белобрысик всегда потрясающе угадывал что мне нужно. А нужно мне сейчас покушать, вот прям необходимо. Я нуждаюсь в этом как в воздухе и зачетах-автоматом от Дмитрия Александровича. Для справки, это самый ужасный препод нашего скромного универа, вот.       Но как только я закончил свои раздумья и хотел уже спрыгнуть с постельки, следуя за остальными, мой запал остановил Аскольд. Он по хозяйски поднялся и совсем скоро уже протягивал мне МОИ вещи, которые взял в МОЕМ шкафе.        — Вот, одэнься, но будэш жэ ты все врэмя ходыть в простынке, — это был вот совсем не аргумент, потому я лишь фыркнул, отворачиваясь, — Ежели ты не одягнешся, я за себя не ручаюсь, — вот это было уже более аргументно. Мне ничего не оставалось, как взять одежду и быстро переодеться под неприкрытым взглядом парня, — отлично, вот тэперь идем.       На это я опять фыркнул. Я сам решил идти, это не он мне сказал. И куда делась вся моя прыть? Ех, меня даже папочка родной не узнает сейчас — таким покладистым я ещё никогда не был. И мне это чертовски не нравиться. Где это видано чтобы Паша какого-то альфу слушался? Но походу сбой в программе уже произошел, и я ничего не могу с этим поделать. Не дожидаясь эту ошибку моей природы, я вышел и направился на кухню. Заметив улыбающегося Хурмена, я лишь фыркнул, еле удержавшись от того, чтобы показать ему язык. Заметив это, дядя Миша лишь смешно цокнул, указывая головой в сторону моего завтрака-обеда, где была тарелка с вкусно пахнущим омлетом. За мной зашёл Асик, после чего я гордо прошелся к столу, задрав нос и уселся на свободное место. Вот всё, это игнор. Ну и что, что мне понравилось? Я не просил. И фоткать не просил, аисты хреновы. И вообще, ой всё. Вот так, это железный аргумент на все случаи жизни.       Наша трапеза проходила в тишине, которую иногда нарушали стук вилок о тарелку, но кажется даже они ощущали моё настроение и то, что я могу выгнать любого, кто хоть чуточку пикнет. Поэтому вся наша компания пыталась вести себя максимально тихо. По окончанию трапезы все так же молча поднялись и помыли свою посуду. Мне кажется, каждый в этой комнате чувствовал, что надвигается буря, а они сейчас окажутся в самом её эпицентре. Потому, наспех попрощавшись, Ромашка и Гагик под шумок свалили, вот только дядя Миша никуда не спешил. Но его я в последний момент выгонял бы. Разве что, Ромашку я бы тоже с ним оставил, а вот вместо Ромы пусть Асик бы ушёл. Они с Гагиком вообще два сапога — пара, как говориться.        — Паша, ты это… слухай, — начал было мой «суженый-истинный», но я лишь посмотрел на него ледяным взглядом. Вот я и сам не знаю, почему меня вся эта ситуация так задела. Может потому что это было слишком интимно и не по моей воле, а может потому что мне действительно понравилось? Да нет, бред какой-то.        — Паша, мне нужно сказать тебе пару слов, — дядя Миша осторожно поднялся со стула, — А ты, Аскольд, пока вытри посуду, или ещё чего-то поделай. Эта касается только нас с Пашей, ладно? — Признаюсь, ему удалось меня заинтересовать, даже очень. Мы пришли в мою комнату, где он усадил меня на кровать, — Скажи, тебе нравится Асик?        — Нет, — тут же резко ответил я, даже не задумываясь над ответом, на что Михалыч расплылся в такой гаденькой довольной улыбке, что мне вот совсем не понравилось. Что-то сейчас будет.        — А теперь попробуй убедить в этом меня ещё раз, а то что-то мне кажется, что это совсем не так, ммм? — он посмотрел на меня как будто сам Альбус Дамблдор, поверх своих очков-полумесяцев, — Ты же не просто так на него обиделся. Тебе не все равно, что он делает, ведь так? Позволь мне кое-что тебе поведать. В детстве, моя мама всегда рассказывала мне это. Раньше, я думал что это бред, но вот сейчас, кстати, благодаря тебе, понимаю что был не прав.

Обида — это такой маленький зверёк. С виду он совсем безобидный. И если с ним правильно обращаться, то вреда он вам не принесёт. Обида, если не пытаться её одомашнить, прекрасно живёт на воле и никогда никого не трогает. Но все попытки завладеть обидой, сделать её своей, кончаются всегда плачевно… Зверёк этот очень маленький и юркий. Он может случайно попасть в тело любого человека. Человек это сразу почувствует. Этот зверёк кричит человеку: — Я нечаянно попался! Выпусти меня! Мне здесь темно и страшно! Я хочу наружу! Но люди давно разучились понимать языки тварей земных, особенно таких маленьких… Есть такие, которые сразу отпускают обиду. Но есть и такие, которые ни за что не хотят её отпускать. Они сразу называют её своею и носятся с ней, как с писаной торбой. Постоянно думают о ней, заботятся… А обиде всё равно не нравится в человеке. Она крутится, ищет выход, но сама она никогда не найдёт пути… Такой вот непутёвый зверёк. Да и человек тоже непутёвый… Сжался весь и ни за что не выпускает свою обиду… Таит её в себе. А зверёк то голодный, кушать ему хочется… Вот и начинает он потихоньку кушать человека изнутри. И человек чувствует это. То там заболит, то здесь. Но не выпускает человек из себя обиду… Потому что привык он к ней. Да и она потихоньку привыкает к своему хозяину. Кушает, растёт, жиреет и перестаёт двигаться. Находит внутри человека что-нибудь вкусненькое, присасывается и сосёт и гложет. И в конце концов прирастает обида к чему-нибудь в теле человека и становится частью его. Слабеет человек, хворать начинает, а зверюга внутри всё толстеет. И невдомёк человеку, что только и надо — взять и отпустить обиду! Пусть себе живёт, в своё удовольствие! И ей без человека лучше, и человеку без неё легче живётся.

       — Понимаешь, о чем я, мой мальчик? Ты смотри, а то так и потерять что-то важное можно. Ведь ни друзья, ни любимые не будут тебя терпеть вечно и зверя вот тут, — он ткнул мне в грудь, — тоже не будут.       Я молча сидел, смотря на него и даже не зная что мне стоит говорить. С одной стороны, он был абсолютно прав, но с другой… А что с другой? С другой стороны я не знал как это рассматривать. Но ведь если вот так всё сразу простить, он может и не понять, ни усвоить урок. Ты прощаешь всё, даже самые маленькие шалости, человек медленно садиться себе на шею, ножки свешивает и мотыляет ими. Я не знал, как мне отвечать, да и что тут ответишь на такую философскую тираду.        — А ещё мне когда-то рассказывали обо псе, которого очень любили, а он все время кусал своего хозяина. И как бы хозяин не пытался задобрить пса, тот продолжал кусаться. На самом деле, он любил хозяина, но был слишком упрямым (на самом деле о таком, дядя Миша никогда не слышал, он просто придумывал что-то, чтобы Паша лучше понял, что ему сейчас пытаются донести), — Михалыч посмотрел на меня, как будто пытаясь понять, доходит ли до меня сейчас хоть что-то.        — Дайте-ка я угадаю. В итоге хозяин усыпил пса? — спросил я, догадываясь, что именно такой конец этой истории, но на моё удивление это было вовсе не так. Дядя Миша улыбнулся и погладил меня по голове как маленького, ничего не понимающего ребенка.        — Конечно же нет, хозяин очень любил своего друга. Он не смог так с ним поступить, он просто отдал пса, думая, что он не хочет быть с ним, что псу будет лучше с другим хозяином. Он не знал, и даже не догадывался что пёс любит его. И знаешь что? Пёс больше никогда не был счастлив, ведь его хозяин, по сути, бросил его, отдав в другие руки. Это было на благо, но так думал только сам хозяин, ведь собака никогда даже повода не давала подумать как-то иначе, своим поведением. Подумай над моими словами, а я, пожалуй, пойду. А то деньги сами себя не заработают, да и люди сами себя не отвезут, куда им нужно. Да и от жены мне может не хило прилететь за такие ночные посиделки, — Дядя Миша нервно хихикнул, уже обдумывая в голове тысяча и одну отговорку, и медленно поднялся, направляясь к двери.       Не то чтобы я сам этого не понимал, но когда тебе об этом говорит старший мужчина, пусть и бета, как бы то ни было, но ты задумываешься над его словами. Вот и я так же. Я просто пошел в комнату, оделся и пытаясь не попадать на глаза своему сожителю, вышел с квартиры вслед за Михалычем, направляясь гулять. Я даже себе по дороге купил горячий шоколад. Шиканул так сказать. Мне нужно было много чего обдумать: свои действия, чувства, и также будущее проживание с Аскольдом. Неожиданная философия в и так безумное утро, совершенно не вписывалась. Огромный ком чувств и мыслей, поднятый таким откровением дяди Мишы, сбил меня с ног. Его нужно срочно распутать, пока не стало поздно, а прогулка в «проветривании мозгов» помогает лучше, чем что-либо другое. Надеюсь и мне поможет…