Интервью с вампиром

И они едут. Алекс прикрывает глаза, стараясь взять себя в руки, пока правая ладонь Элайджи скользит по ее бедру, едва касаясь неприкрытой платьем обнаженной кожи, а левой он уверенно управляет машиной, удерживая руль. Роскошный салон, запах кожи и дорогого парфюма — девушка шумно выдыхает, пытаясь успокоиться. Она сделала свой выбор. И назад пути нет. Его квартира предсказуемо оказывается в самом дорогом районе города, и Майклсон паркуется прямо у входа, переводя взгляд на сидящую рядом девушку. — Не передумала? — склоняет голову он, не отводя от нее своих невозможных темно-карих глаз. — Нет, — просто отвечает Александра и первой выходит из машины. Элайджа, не сдерживая усмешки, смотрит ей вслед, пока Алекс идет, призывно покачивая бедрами. То, что она оказалась на открытии ресторана случайно, ему стало ясно еще у бара, с первого взгляда на ее платье, сумочку и растрепанные волосы, но сегодня ему плевать на такие мелочи. Ведь девчонка красива, чертовски красива, и вполне годится для того, чтобы исполнить свою роль в его постели. Майклсон догоняет ее уже у входа, и Алекс поворачивается к нему с широкой улыбкой, позволяя обнять себя за талию. Они проходят мимо делающего вид, что ничего не замечает консьержа, и уже у лифта девчонка неожиданно становиться на носочки и ее губы оказываются так близко, что Элайджа не сдерживается, резко подаваясь вперед. Они целуются, не отрываясь друг от друга, пока лифт не останавливается на последнем этаже, и писатель по-настоящему рад этому. Заниматься сексом прямо в кабине не входит в планы Майклсона, но желанию, что разжигает в нем новая знакомая, кажется совершенно плевать на приличия. Как и ей самой. — Хочу тебя, — шепчет Алекс, когда они, наконец, отрываются друг от друга, и Элайджа изучает ее лицо, стараясь не смотреть на припухшие от страстных поцелуев губы. У нее большие черные глаза, по которым совершенно невозможно разгадать владеющие девчонкой эмоции, и странное ощущение на миг накрывает писателя, отзываясь тревожным звоночком в замутненных желанием мыслях. Уж больно быстро она растаяла и согласилась поехать к нему, слишком просто сдалась, но Алекс хороша, даже слишком и она как раз во вкусе писателя. Стройная фигура, длинные ноги и блестящие черные волосы оказываются для Майклсона достаточными причинами для того, чтобы списать сговорчивость девушки на собственную популярность и привлекательность. Но когда они оказываются в его пентхаусе, все сомнения покидают писателя, ведь он не успевает даже предложить ночной гостье выпить. Едва переступив порог, Александра стягивает с плеч платье, и подается вперед, прямо в его объятья. Их губы вновь встречаются в страстном поцелуе, и Элайджа тянет Алекс в спальню, наспех сбрасывая одежду. Расправившись с пиджаком и рубашкой, он принимается за оставшееся на девушке белье — кружевной лиф и крошечные трусики, не замечая, как та внимательно изучает расположение комнат в его квартире — огромную гостиную, коридор с несколькими дверями, шикарную спальню с огромной кроватью. Тем временем Майклсон не оставляет на ней и нитки, и Алекс, оказавшись перед ним полностью обнаженной, на миг заливается румянцем. Мысли о том, что она поступает как настоящая шлюха, ложась в постель с мужчиной, которого знает несколько часов, торгует своим телом ради информации, карьеры и денег вновь настигают ее, но журналистка качает головой, отбрасывая их. До завтра. Она вскидывает вверх подбородок, и смотрит прямо в глаза Элайдже, соблазнительно прикусывая губу. Майклсон не отводит взгляда, прожигая ее насквозь, и Алекс подается вперед, снимая с него очки. Без них он еще привлекательнее, и Александра ловит себя на том, что на какой-то миг забывает об истинных причинах своего поступка и о том, с кем она — слишком горяч стоящий напротив нее мужчина. — Они нам не понадобятся, — шепчет она, оставляя очки на высоком комоде, — думаю, ты успел увидеть все, что нужно. — Это жертва ради имиджа, — удивляет ее Майклсон, скользя откровенным взглядом по ее обнаженному телу, — вижу я прекрасно и без них. Особенно то, что мне нужно. Элайджа протягивает ладони, сжимая ее груди, покручивая пальцами возбужденные соски, а после тянет Алекс на себя, покрывая поцелуями чувствительную шею. Чертов нелюдимый Майклсон полон сюрпризов и определенно умеет обращаться с женщинами. Настолько, что спустя несколько минут Алекс уже дрожит от нетерпения, сама толкая его на подушки. Майклсон ложится на спину, тянет ее на себя, и его ладони скользят по ее телу, не пропуская не единого изгиба — очерчивают тонкие ключицы, сжимают груди, пощипывают набухшие соски, гладят плоский живот, пока одна из них не спускается ниже, касаясь гладкой промежности. Александра не может сдержать стона, когда умелые пальцы любовника давят на набухший клитор, дразня его откровенными прикосновениями. Элайджа не сводит с нее почерневших глаз, явно довольный ее реакцией на его ласки, которые становятся все смелее, но Алекс не позволяет мужским пальцам проникнуть ее истекающее соками лона, отводя в сторону ладонь писателя. — Что-то не так? — вскидывает бровь Майклсон на ее действия. — В эту игру можно играть и вдвоем, — отзывается журналистка и расстегивает его брюки. Алекс покрывает поцелуями широкую грудь писателя, его живот, а после кончиком языка проходиться по мужской плоти. Элайджа давно готов и не скрывает своего возбуждения, его налитой член — лучшее тому подтверждение, и девушка, улыбаясь, повторяет свою дразнящую ласку. Майклсон тяжело дышит, нетерпеливо вскидывает бедра, призывая ее действовать смелее, и Алекс выполняет его желание, вбирая напряженную мужскую плоть в рот и совершая несколько глубоких движений, скользя языком по каменному члену. Движения девчонки сводят с ума, и Элайджа уже, кажется, готов излиться в ее горячий ротик, когда та отстраняется от него. Несколько секунд они смотрят друг другу в глаза, а затем губы Алекс растягиваются в соблазнительной улыбке и она сводит пышные груди вокруг влажного члена. Тонкие пальцы сжимают нежные округлости, усиливая наслаждение любовника и в этот момент Майклсон не знает, что его возбуждает сильнее — прикосновение нежных грудей, скользящих по его члену или девичьи ладони, которые сжимают собственные прелести, будоража его фантазию еще сильнее. — Давай вместе, — едва находит силы сказать Элайджа, и Алекс повинуется ему, медленно насаживаясь на мужскую плоть. Она мокрая, горячая, слишком тесная, и это окончательно сводит писателя с ума. Он притягивает любовницу к себе, вскидывает бедра, ускоряя толчки, делая их более сильными и глубокими, кусает девичьи соски, которые оказываются прямо перед его лицом, но этого слишком мало, и Алекс громко кричит, когда Майклсон переворачивает ее на спину, продолжая вбиваться в хрупкое тело. Элайджа вновь чудиться подвох, уж больно сильно она старается угодить, а ведь он совсем ничего не знает о неожиданной гостье, но девчонка кончает с его именем на устах и это по-настоящему. Майклсон чувствует, как сжимается и пульсирует девичье лоно вокруг его члена. Она красива, с румянцем на щеках, припухшими алыми губами, разметавшимися по подушке черными волосами. Эти ощущения и картинка перед ним настолько сильные и яркие, что Элайдже хочется забыться, но в последний миг он выходит из желанного тела и изливается Алекс на живот, который после промакивает салфеткой, стирая следы семени. — Душ? — устало предлагает писатель, не отводя взгляда от расслабившейся девушки. — Дай мне минутку, — отвечает та, натягивая на себя плед и ложась на бок, и Майклсон опускается рядом с ней на подушку, понимая, что водные процедуры откладываются на завтра. Очень скоро он слышит тихое посапывание, и сам погружается в царство Морфея. Но Алекс не спит, отчаянно борясь с дремой. Ей ничего не известно о характере писателя, о его жизни, манерах, но судя по славе его самоуверенных братьев-ловеласов и по том, как он сам спустя полчаса общения позвал ее к себе домой, Элайджа такой же бабник и козел, как и младшие Майклсоны. Потому журналистка не знает, позволит ли он остаться до утра или выставит ее за дверь сразу после секса. Лучшим решением Александра находит притвориться спящей, дождаться, когда писатель заснет и провести ревизию в его квартире, а утром вывести на откровенный разговор, узнать несколько деталей из его жизни, и самое главное — хоть что-то о будущей книге. При мысли, что возможно, нужно будет снова развлекать популярного автора в постели, Алекс заливается румянцем от стыда. Словно чувствуя мысли любовницы, Элайджа обнимает ее, крепко прижимая к своей груди. Из такой хватки сложно выбраться и Александра следом погружается в сон. В конце концов, обыск можно провести и утром…