Интервью с вампиром

Элайджа думает, что этот вечер никогда не закончится — музыка звучит все громче, шампанское льется рекой, и, кажется, каждая приглашенная дама решила непременно поинтересоваться его делами, а игнорировать прозрачные намеки становиться все сложнее. Каждая. Кроме нее. Александра Барр, которая со смехом задувает свечи на огромном торте, принимает поздравления и дарит гостям свою улыбку, смотрит на кого угодно, но только не на него. Пальцы Майклсона сжимаются в кулаки. Он знает, что она делает это нарочно, но от этого не отходящий от нее ни на шаг Касл бесит его лишь сильнее. Прищурив темные глаза, писатель следит за ними, стараясь держать себя в руках, но делать это становиться все сложнее, особенно когда он видит, как ладони Люсьена сильнее стискивают тонкую талию, а Алекс только заливается смехом, и с ее губ срывается что-то игривое, совсем не похожее на попытку остановить его. Элайджа резко отворачивается, стискивая зубы от злости — в какой-то момент он понимает, что ему до жути осточертели эти игры. Гости расходятся ближе к полуночи, гостиная медленно пустеет и дом Ортего погружается в дрему, и кажется только ему одному не до сна. Майклсон подхватывает в баре бутылку бурбона и выходит из особняка, жадно вдыхая воздух, но вместо ожидаемой ночной прохлады, его окутывает летняя духота, что предсказуемо не улучшает настроения писателя. Завтра он отдаст Ричарду его биографию и покинет его дом, так и не наладив отношения с упрямой журналисткой, и надежда на это тает, растворяясь совсем. Еще вчера Элайдже казалось, что Алекс изменила свое отношение к нему, начала снова доверять, но сегодня она ясно дала понять, что общество Касла для нее предпочтительней. Майклсон сбрасывает пиджак, оставляя его на одной из декоративных скульптур, и обходит особняк вокруг, оказываясь во внутреннем дворе. Раньше он никогда не делал этого, но совершенно не удивляется просторной террасе, теннисному корту, ряду шезлонгов и открытому бассейну, вытянутой овальной формы. Элайджа делает глубокий глоток из полупустой бутылки, и в этот момент слышит всплеск воды. Он поднимает взгляд, ища источник шума, и видит у кромки бассейна Алекс, которая, не замечая его, наслаждается прохладой и свежестью голубоватой воды. С распушенными влажными волосами, в крохотном купальнике она кажется ему прекраснее обычного, и пара минут писатель просто любуется ей, пока понимание того, что это может быть последним шансом на разговор с упрямой возлюбленной не накрывает его. На то, чтобы избавиться от одежды Майклсону хватает нескольких секунд. Алекс выныривает из воды, потирая глаза, которые расширяются при виде Элайджи, сидящего в одних боксерах на краю бортика. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, не скрывая удивления. — Решил охладиться, как и ты, — невозмутимо отвечает тот, спускаясь в бассейн. Прохладная вода должна охладить его голову и тело, но близость Алекс дает противоположный эффект. Как не старается, Майклсон не может отвести глаз от раскрасневшегося от смущения девичьего лица, пухлых губ, тонких ключиц. Мужской взор опускается все ниже, и Александра интуитивно прикрывает ладонями грудь, все меньше доверяя своему крошечному бикини. — Хватит пялиться, иди к себе, — зло цедит она, отступая на шаг, но Элайджа следует за ней, настигая в мановение ока. — Ну да, — в тон ей отзывается писатель, подходя к Алекс почти вплотную, — пялится можно только Люсьену, а со мной ты даже не желаешь поговорить. Или ты ему больше позволяешь? Он уже трогал тебя здесь? Ладонь Майклсона отводит в сторону тонкие пальцы, сжимая налитую округлость, и Алекс вспыхивает еще больше, с силой отталкивая Элайджу от себя и отвешивая ему звонкую пощечину. — Не смей! — Ты однажды пыталась со мной драться, — качает головой Майклсон, словно не замечая ее ярости, и на его губах на миг появляется тонкая улыбка, — напомнить, чем это закончилось? Хотя, я уверен, что ты помнишь, как стонала в моем кабинете, на полу. Скажешь нет? — Ненавижу тебя! Александра вновь заносит руку, но Элайджа ее мастерски перехватывает и удерживая сопротивляющеюся девушку, прижимает ее грудью к бортику бассейна, наваливаясь сверху. — Ты хотела украсть мою рукопись, а украла сердце. Украла, а затем разбила. Майклсон шепчет ей в ушко слова любви, и его губы покрывают легкими поцелуями ее хрупкую шею, тонкие ключицы, дрожащие плечи. — Я люблю тебя, Алекс. Я буду бороться за тебя и уж точно не отдам Каслу, которому нужны только деньги Ортего. Ты была нужна мне раньше, нужна и сейчас. Прости меня за все, прошу. Элайджа не видит, как от его слов в глазах Александры начинают блестеть слезы и он не сразу замечает, что она уже не пытается освободиться из кольца его сильных рук. — За что именно тебя простить? — едва слышно шепчет она, качая головой, — за то, что поспорил с братьями, что трахнешь меня, что снял меня, как продажную девку? Что поимел два раза, а затем предложил чек? За унижение в ресторане? — За все, кроме секса. За него мне не стыдно. Нам было хорошо вместе. Майклсон не скрывает своего желания, он трется восставшим членом о попку Алекс, а затем поворачивает ее к себе лицом и нежно целует, едва касаясь губами ее пухлых губ. Элайджа ждет отпора, но Алекс обвивает его шею руками и отвечает, прижимаясь ближе. Они целуются долго, пока становиться совсем нечем дышать — только тогда писатель с неохотой отстраняется от возлюбленной, скользя ладонями по ее гладкой спине, а та поднимает на него мутный взгляд, едва слышно говоря: — Ты тоже меня прости, что пыталась обманом добыть информацию, что была с тобой груба, что так и не сказала спасибо, что нашел меня. Черные глаза искрятся эмоциями, и Элайджа щуриться, не сводя с Алекс пристального взгляда, изучая ее лицо, словно не до конца веря в происходящее — слишком хорошо он изучил упрямый характер своей возлюбленной. — Ты меня разыгрываешь? — не выдерживает писатель. — А как ты думаешь? — хитро улыбается Александра, и вместо дальнейших разговоров обвивает его бедра ногами и вовлекает все еще борющегося с удивлением Майклсона в сладкий поцелуй. Она лидирует всего мгновение, пока Элайджа окончательно не приходит в себя, перехватывая инициативу, и нежный поцелуй очень быстро становится страстным, а невесомые прикосновения — все более откровенными, и Алекс не сопротивляется, когда Майклсон, отведя в сторону лиф купальника, сжимает ее грудь, а затем целует напряженный сосок.  — Хочу тебя, — стонет она, все сильнее прижимаясь к крепкому мужскому телу. — А потом вновь обвинишь меня в изнасиловании? — вскидывает бровь Элайджа, полностью отстраняясь от Алекс. — Не будь занудой, Майклсон, — дует губки та и быстрым движением отбрасывает в сторону верх купальника, та же судьба настигает и трусики, — впрочем, если ты передумал, я могу уйти. — Ну, уж нет, — рычит Элайджа, и, стискивая ладонями округлые ягодицы, тянет журналисту вверх, устраивая на бортике бассейна. Он делает шаг вперед, и Алекс с соблазнительной улыбкой слегка разводит бедра, открываясь перед любимым, но этого слишком мало, и Майклсон сам властно разводит в стороны ее ноги, так, что между ними не останется совсем ничего. Очень медленно он проводит кончиками пальцев по ее влажной плоти, дразня набухшие складки, едва касается клитора, и Александра прикусывает губу, чтобы не закричать, когда пальцы сменяют губы и язык. Сначала, он ласкает ее медленно, почти лениво — обводит языком каждую складку нежной кожи, едва пронимает во влажное лоно, и Алекс дрожит в его руках, едва сдерживая стоны, когда Элайджа постепенно ускоряет темп, а его ласки делаются все откровеннее, полностью сосредотачиваясь на пылающем клиторе. Алекс чувствует приближающий оргазм — острый, почти болезненный, он отдает в низ живота, будоражит ее кровь, заставляя поджиматься на ногах крошечные пальчики, и она шире разводит бедра, выгибая спину. Движения мужского языка становятся все резче, и ее пылающее лоно начинает судорожно сжиматься, но прежде, чем Александру накрывает волна экстаза, Элайджа отстраняется, и вновь тянет ее в воду, сильным движением насаживая на свой каменный член. — О боги… Элайджа…люблю тебя, — сбивчиво шепчет Алекс, подчиняясь его ритму, и Майклсон вбивается в ее тело, входя до самого основания. Вода скрывает их тела, скрадывая звуки, и только ее тихие всплески окружают слившуюся воедино пару, которой нет дела ни до чего, кроме друг друга. Толчки становятся все резче, а Александра все сильнее сжимает бедрами мужской торс, стараясь прижаться теснее. Она сама насаживается на подающийся ей на встречу член, обвивает руками шею писателя, и их губы встречаются в жадном поцелуе, когда наслаждение накрывает ее ослепляющей волной, на миг погружая в темноту. Свидетели им ни к чему и она впивается зубками в плечо Элайджи, заглушая собственный крик. Майклсон кончает в тот же миг, входя в нее особенно глубоко, и Алекс расслабляется в его руках, на миг прикрывая глаза. Проходит пара секунд прежде чем, она выравнивает дыхание, медленно поднимая взгляд на сжимающего ее в объятьях писателя. — Надеюсь, нас никто не видел? — смущенно оглядывается девушка. — Я тоже, — усмехается Элайджа, не скрывая довольной улыбки, — зная Ричарда, не сомневаюсь, что он прикончит любого, кто тронет тебя до свадьбы. Тогда он еще не знает, насколько сейчас прав.