Интервью с вампиром

Алекс прикрыла глаза, на миг поддавшись дреме, но волна страха вновь накрыла ее, не позволив провалиться в сон. Обессиленная, почти сломленная и морально и физически, девушка склонила голову к груди, отчаянно кусая губы. Теперь, когда она осталась одна — Касл, чья мерзкая ухмылочка все еще вызывала у нее дрожь отвращения, стоило журналистке вспомнить о его предложении, больше не появлялся — ей больше не нужно было казаться спокойной, но слезы не шли и черные глаза оставались сухими. Она понимала, что прошло слишком много времени. Ее отец, для которого в Новом Орлеане не было ничего невозможного, уже наверняка поднял все свои связи, но, по всей видимости, этого оказалось недостаточно. Ее похитители действовали слишком осторожно, не навлекая на себя никаких подозрений, и надежда на то, что кто-то сможет напасть на их след гасла с каждой минутой. Глаза Алекс медленно прошлись по стенам комнаты, словно пытаясь зацепиться хоть за какую-то значимую деталь, которая позволила бы ей понять, где она находится, но место, которое выбрали Антанетта и Люсьен, было совершенно безликим. Именно поэтому ее и не найдут. Осознание этого факта далось Александре неожиданно просто — долгие часы, что она провела в одиночестве, ожидая разрешение своей судьбы не могли не сыграть своей роли — и отчаянье на мгновение поглотило ее, но к удивлению Алекс это была лишь минутная слабость. Приняв всю обреченность своего положения, журналистка неожиданно ощутила злость, что заставила ее высоко вскинуть подборок, а черные глаза наполнились решимостью. Опека отца и забота Элайджи, что окружали ее в последнее время, почти стерли из ее памяти времена, когда она была одна против всего мира. Что же, пожалуй, теперь пришла пора вспомнить прошлые уроки, и сделать, наконец, то, что прежде она делала миллион раз — выжить любой ценой. Последняя мысль отозвалась в Алекс легкой горечью, но все же пухлые губы на секунду растянулись в усмешке, которая впрочем довольно быстро исчезла с ее бледного лица. Цена за ее спасение оказалась непомерно высока, и все же, выполнить желание Касла было вполне в ее силах. По крайней мере, убедить его в этом, Александра уж точно была способна. Страх и отчаянье, что прежде всецело владели девушкой сыграли с ней злую шутку, почти убедив ее в том, что она совершенно бессильна перед несостоявшейся мачехой и ее любовником, но сейчас, когда эти чувства отступили, Алекс вдруг увидела, что козыри в этой игре есть не только у Антуанетты. Неожиданная откровенность Люсьена открыла для журналистки и другую сторону происходящего, где жадность детектива, готового предать свою сообщницу ради собственных интересов, играла ей на руку, открывая путь к спасению. Что же до того, чего он требовал… Александра всегда умела торговаться. Притянув к себе колени, журналистка постаралась сесть удобнее. Касл мог вернуться в любую минуту, требуя ответа на свое предложение, и у Алекс было не так уж много времени для того, чтобы обдумать план действий, и особенно гарантии, которые детектив мог дать ей. Последним в списке желаний девушки был пункт о том, что Люсьен просто развлекся бы с ней, перед тем как убить, но исключать и подобный вариант развития событий Александра не могла. Что Антанетта, что Касл не отличались особыми моральными принципами, и последний вполне мог воспользоваться ситуацией для удовлетворения своей похоти. Допустить такого развития событий Алекс никак не могла. Погрузившись в собственные мысли, журналистка не заметила, как задремала. Разбудило ее прикосновение к щеке, и Александра испуганно распахнула глаза, увидев перед собой Люсьена, что взирал на нее с насмешкой. — Вижу, ты немного устала, любовь моя, — протянул он, слегка поглаживая связанные девичьи запястья, отчего Алекс скривилась от боли. Скованные конечности успели затечь и теперь нещадно ломили, отзываясь на каждое касание мучительной вспышкой. — Но ты ведь знаешь, что стоит тебе лишь сказать, — продолжил Касл, не сдерживая самодовольной улыбки, — лишь намекнуть… И ты будешь свободна. Так что же, Алекс? Голос детектива звучал мягко, в темных глазах искрились смешинки, но Александра слишком хорошо чувствовала, что все это игра — обманчивая нежность, под которой скрывается расчет и вожделение, зависть и злость. И все же выбора у нее не было. — Чего ты хочешь, Люсьен? — выдохнула журналистка, глядя Каслу в глаза. От ее прямого взора Люсьен на миг смутился, но довольно быстро взял себя в руки, оглядывая связанную пленницу полным любопытства взглядом — он явно не ожидал от испуганной девушки подобного поведения. — Я вроде не скрывал свои желания, — медленно ответил он, и словно в подтверждение произнесенных слов, мужская ладонь скользнула по бедру Алекс, бесцеремонно стискивая нежную плоть, — я хочу тебя, любовь моя. То, что к этому прекрасному телу в дополнение идет благодарность твоего отца за спасение наследницы будет прекрасным бонусом. Думаю, и ты сама сможешь оценить столь благородный порыв. Зачем тебе Майкслон? Поверь, я ничуть не хуже. Соглашайся на мое предложение и убедишься в этом сама. — Заманчиво, — вздохнула Александра, так и не отводя взгляда от своего похитителя, — только меня немного смущает один момент. — И какой же? — вскинул бровь Касл. — Антуанетта, — отозвалась журналистка, слегка прищурившись, — не думаю, что ей придется по вкусу твой план. — О, поверь, это не проблема, — усмехнулся детектив, придвигаясь к ней ближе, — с Антуанеттой я как-нибудь разберусь. К тому же, твой отец поверит тебе, а не старой шлюхе, что… — Так вот значит, кем ты меня считаешь? Голос Антуанетты наполнил комнату, и Люсьен мгновенно подскочил на ноги, устремив на вошедшую любовницу ошеломленный взгляд широко распахнутых глаз. — Ты все неправильно поняла, дорогая, — начал было он, но женщина прервала его взмахом ладони, и на ее красивом лице отразилось презрение. — Довольно, я слышала более, чем достаточно, — холодно проговорила она, качая головой, — но ты полный идиот, если подумал, что я не знала о том, что ты задумал. Хотя, надо признаться, твой план и вправду хорош… Я даже взяла из него кое-что для моего собственного. — Антуанетта, прошу… Люсьен попытался сделать шаг вперед, но та быстрым движением выхватила из сумочки пистолет, направляя его прямо на любовника, чье лицо от испуга стало мертвенно-бледным. — Стой, где стоишь, — приказала Антуанетта, и то, как она уверенно управлялась с оружием, лишь доказывало, что женщина не шутит, — ты знаешь, я выстрелю. — Но дорогая, ведь я… На лице детектива отразилось раскаяние, но его актерская игра не произвела никакого впечатления на любовницу, что залилась смехом, наблюдая за потугами Касла, который никак не мог поверить в то, что проиграл по всем фронтам — Антуанетта, которую он считал влюбленной в него дурой, оказалась гораздо умнее, чем он мог себе представить. — Глупый-глупый Люсьен, — пренебрежительно протянула она, словно читая его мысли, — наблюдать за тем, как ты строишь козни за моей спиной было даже забавно, но сейчас… Все кончено, дорогой. Неужели ты подумал, что я оставила бы тебя в живых? Это так наивно. Мне вовсе ни к чему свидетели, а уж тем более такие как ты, что тянули бы из меня деньги до гробовой доски. Хотя, признаю, ты был мне очень полезен. Но твое время вышло. — Ты… ты убьешь меня? — прохрипел Касл, отступая к стене. Его привычная бравада уступила место откровенному ужасу, и Антуанетта в очередной раз презрительно скривилась, наблюдая за тем, каким трусом и ничтожеством оказался ее любовник. — И тебя, и эту чертову девку, — кивнула она, бросив короткий взгляд на Алекс, которая притихла сжавшись в комок, — что, думала раздвинешь ноги и он тебя отпустит? Так ты еще глупее, чем твой отец. Ведь ему и в голову не пришло бы, что я могу быть замешана в происходящем. И только Майклсон все испортил! — Элайджа? — расширила глаза Алекс, услышав фамилию возлюбленного. — Элайджа… — передразнила ее Антуанетта, злобно усмехнувшись, — а ведь он совсем не дурак, нужно отдать ему должное. Как же он мог связаться с тобой? Но ничего… Его подозрения лишь сыграют мне на пользу. Очень скоро они все будут здесь, и я как раз успею все приготовить. — Приготовить? — дрожащим голосом проговорил за ней Касл. — Ну конечно, милый, — кивнула Антуанетта, направляя в его сторону пистолет, — ведь это ты похитил дочь Ортего, чтобы требовать выкуп, и я узнав об этом, попыталась отговорить тебя, но… Я не успела, ты уже убил ее… а я… ты набросился на меня и я… — Никто не поверит тебе, — процедила Алекс, отчаянно забившись у стены, — отец все поймет! — Поверит, еще как, вот только ты этого не увидишь, — и Антуанетта широко улыбнулась перед тем, как выстрелить.