Интервью с вампиром

От того, чтобы Ричард застал их с Алекс в постели, Элайджу спасает горничная, которая останавливает Ортего прямо перед дверью спальни, отвлекая вопросами, и Майклсону останется только порадоваться тому, что прислуга, очевидно влюбленная в молодую хозяйку, в этой игре придерживается его стороны. Алекс щурит черные глаза, сначала не понимая, что происходит, когда Элайджа выбравшись из постели начинает быстро одеваться, но миг спустя, заслышав голос отца, начинает хихикать, отчего писатель окидывает ее нарочито строгим взглядом. — Боишься папу? — тянет она, прикрывая ладонью смеющийся рот. — И тебе бы стоило, — сводит брови Майклсон, а после лишь обреченно закатывает глаза, потому что Алекс продолжает смеяться. Впрочем, мгновение спустя улыбка покидает и ее лицо, когда Ортего, закончив разговор с горничной, толкает дверь спальни, и не думая стучать, и первым кого он видит, оказывается Элайджа, состояние одежды которого говорит больше, чем нужно. — Майклсон? — склоняет голову Ричард, и его взгляд, кажется, прожигает писателя насквозь. — Мистер Ортего, — машинально отзывается тот, поправляя ворот рубашки. Он хочет сказать что-то еще, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу, но на ум ничего не приходит, а Ортего все продолжает смотреть то на него, то на Алекс, которая под испытывающим взором отца медленно заливается румянцем. — Все не так, как ты думаешь, — наконец выдавливает она, на что Ричард лишь усмехается. — И о чем же я думаю, позволь узнать? — Элайджа только помогал мне… приготовиться ко сну, — неуверенно отвечает Александра, еще больше покраснев. — Не сомневаюсь, — склоняет голову Ортего, и переводит взгляд на писателя, — если приготовления закончены, то мы оставим тебя. Майклсон? Думаю, нам есть что обсудить. Жди меня в кабинете. Элайджа только кивает, сохраняя молчание, и думает о том, не рано ли радоваться тому, как легко он отделался — то, что Ричард понял как именно они «готовились», не оставляет и малейшего сомнения. Ортего жестом указывает ему на выход, и Майклсон идет к двери, на прощание бросив на Алекс короткий взгляд, на что журналистка только улыбается. Правда, вновь не долго. — С тобой, Александра, мы поговорим позднее. — Я не ребенок, — упрямо вскидывает подбородок та, глядя на отца в упор. — Для меня — ребенок, — медленно произносит в ответ Ортего, прищурив глаза, — единственный ребенок. И я чуть не потерял тебя сегодня. — Вины Элайджи в этом нет, — продолжает защищать возлюбленного Алекс, — он не знал, что Антуанетта решится на подобное! Она упрямо сжимает губы, готовая спорить до последнего, но к ее удивлению Ричард только кивает, и на его губах на миг появляется полная горечи улыбка. — Я знаю, Алекс. Я не виню его. Я виню себя. — Ты не должен, — начинает было Алекс, но Ортего прерывает ее взмахом ладони, делая шаг вперед. — Должен, — твердо говорит он, глядя в ее наполняющиеся слезами глаза, — а вот твой Майклсон, кстати, проявил себя с лучшей стороны. Привлек на твое спасение всю свою семью. — Я говорила тебя, что он хороший, — прикусив губу, пытается сдержать улыбку Александра, на что Ричард только качает головой. — Может ты и права, — не сразу отзывается он, и в этот раз Алекс уже не скрывает радости — улыбаясь открыто и широко, — но это не значит, что я не буду следить за ним. Он должен больше внимания уделять твоей безопасности, и к тому же в моем доме не стоит совершать то, что… — Папа…- стонет Александра, прикрывая глаза руками, и Ортего умолкает, поджав губы. Пусть дочь и не хочет слушать его, кое-кому от этого точно не отвертеться, и потому Ричард, поцеловав Алекс в лоб, оставляет ее одну, направляясь в свой кабинет, где его уже ожидает этот самый «кое-кто». Элайджа за время, что проводит в одиночестве, успевает окончательно успокоиться, и встречает Ортего, появившегося в кабинете прямым взглядом, от которого от и не думает уклоняться. Несколько секунд они просто смотрят друг на друга, прежде чем Ричард протягивает писателю ладонь. — Спасибо, — говорит он, когда Элайджа, которому едва удается скрыть удивление от поведения владельца казино, отвечает на рукопожатие, — спасибо за то, что сделал для спасения Алекс. Но это никак не отменяет того факта, что я оторву тебе голову, если ты вновь хотя бы попытаешься причинить ей боль. Я надеюсь, мы поняли друг друга, Майклсон? — Более чем, — кивает тот, не опуская взгляда, — я никому не позволю сделать подобное. И не потому, что боюсь Вас. Я люблю Алекс. Но Вы зря думаете, что она не способна постоять за себя сама. — Это я уже понял, — едва заметно усмехается Ричард, и атмосфера немного разряжается, — моя дочь — истинная Ортего. — Только носит фамилию Барр, — беззлобно поддевает его Элайджа. — Тут ты прав, — соглашается Ричард, едва заметно сморщив брови, — но к счастью это проблема в наше время легко решаема. Один звонок — и Александра Барр уже Александра Ортего. — Идея хороша, — склоняет голову писатель, — вот только Алекс больше подойдет другая фамилия. — О чем это ты? — вскидывает бровь Ричард, кажется, заранее зная ответ. — О том, что Алекс стоит взять фамилию мужа, — медленно произносит Элайджа, глядя Ортего прямо в глаза. — И ты знаешь смельчака, что попросит у меня руки дочери, Майклсон? — усмехается Ричард, принимая игру. — Есть одна кандидатура на примете, — в тон ему отвечает Элайджа. — Если это тот о ком я думаю, возможно, мы и поладим, — задумчиво тянет Ортего, делая шаг в сторону бара, — а Алекс уже дала свое согласие? — Как вы и говорили, любая проблема решаема, — прочистив горло, отзывается писатель, и на его лице на миг отражается смущение. Ричард ничего не отвечает, но когда он отворачивается к бару, рассматривая бутылки коллекционного коньяка, на его лице отражается улыбка. То, что Элайджа заручается его согласием на брак с Алекс до того, как сделал ей предложением кажется Ортего проявлением уважения с его стороны. Что же, пока Майклсон ведет себя правильно. Возможно, они действительно смогут поладить.