22.09
глава полностью переработана и дополнена до стандартного размера остальных глав. С 18 листов до 34. И разделена на две части как и остальные.
Основные изменения в части 3.2
— Оби, он как огонь был, — Квинлан тепло улыбнулся воспоминаниям. — Яркий, всех старающийся согреть, моментально вспыхивающий. Слишком яркий и живой, по мнению большинства наставников. Очень талантливый.
По мере приближения времени выбора, все юнлинги переживают и боятся. Сомневаются в себе и своём будущем. А вот по поводу Оби-Вана, мы все были уверены, что его выберут обязательно. Мы тогда ещё не понимали, что слишком хорошо, это тоже может быть плохо.
Соответственно, завистников было достаточно. Заводилой там Брук Чан был. Ненавидел Оби-Вана за то, что тот считался лучшим юнлингом поколения. Со своими прихлебателями жизни ему не давал. Оби не спускал им. А потом, на разборках их слово против его. Они хитрые были, всё это проворачивали, когда рядом никого не было. А затем обвиняли его в беспричинной агрессии. Их четверо, он один. Вот им и верили. А у Оби в личном деле появилась пометка: агрессивен и неуживчив, отпугивающая потенциальных мастеров.
Они его сломать хотели, а он, несмотря ни на что, продолжал давать отпор. Как это их злило. Вот и пошла об Оби слава как о несдержанном задире, — киффар вздохнул. — Ему просто не верили. Упрекали во лжи и неумении держать себя в руках.
Знаешь, — голос киффара был удивительно мягким, — раньше Оби-Ван всегда улыбался, а его глаза светились ярким светом, полным ожидания чуда от каждого дня.
Нам в детстве показывали одно растение - солнечник, его цветок всегда следует за солнцем. И Оби казался таким ярким и открытым маленьким солнечником. Рождённым следовать за солнцем. Пока у него есть солнце или хотя бы надежда его увидеть, он можете перенести любые трудности не жалуясь, и только став сильнее.
А потом у него постепенно забирали солнце. Ежедневно. Раз за разом. Пока в глазах не погасло ожидание чуда, пока не внушили что его жизнь ничего не стоит, и все шансы и пути они для других, не для него.
Тень помолчал, погруженный в свои мысли. Молчал и Энакин, просто не зная, что можно сказать. Неожиданно киффар встал, подойдя к шкафу взял с полки кубик голо.
– У меня сохранилось, одно из немногих воспоминаний о том времени.
Ты сразу стал падаваном, поэтому не знаешь о традициях юнлингов.
В конце учебного года проводится демонстрация талантов. Это могут быть научные проекты, участие в самодеятельности или спортивных состязаниях, демонстрация кулинарных навыков и вообще все что только можно придумать. – Киффар ласково погладил грани кубика
– Нам по восемь-десять лет было. – Моим проектом была съёмка, а Оби участвовал в забеге. Основной материал я скомпоновал в фильм и сдал. А вот этот кусочек остался. – Легкое движение пальца активирует голо.
Запись немного дрожит, видно что она сделана непрофессионалом, слышны звонкие голоса, шум и гул издаваемый группой детей. На открытой спортивной площадке участники готовятся к забегу. Вот камера ухватила и выделила одного из них. Маленький Оби в шортах и футболке с короткими рукавами разминается перед стартом. Взлохмаченные волосы еле удерживает налобная повязка.
Он подпрыгивает от переизбытка энергии не в силах дождаться начала. В момент одного из прыжков раздается узнаваемый голос киффара:
- Оби-Ван!
Мальчик повернул голову, увидел кто его зовет и подбежал к другу. Он смотрит в камеру, глаза сияют, улыбка настолько обаятельная, что хочется улыбнуться в ответ.
И в голосе Квинлана слышится эта ответная улыбка:
- Я снимаю. Скажи орхи-и.
Оби-Ван засмеялся сразу после того, как услышал это. Пусть Квинлан не сказал ничего настолько смешного, но у него прекрасное настроение и просто захотелось выплеснуть его в смехе. Продолжая подпрыгивать он прокричал:
- Орхи-и! - и снова рассмеялся как ясный и звонкий колокольчик.
Затем развернулся и вприпрыжку побежал к стартовой линии, постепенно другие дети собрались вокруг него желая победы, обнимая и хлопая по плечам.
Запись давно закончилась, а два человека по-прежнему смотрели на кубик погруженные каждый в свои мысли. Квинлан вспоминал, а Энакин пытался уложить
такого Кеноби в свою систему мира.
Наконец Вос откашлялся, собрался с мыслями и продолжил.
— А рабство. Ему как раз исполнилось четырнадцать. Такой своеобразный "подарок" от "старшего брата"
Оби и сейчас-то не блещет героическими пропорциями, а тогда тем более. Только-только начавший отходить от голода и катакомб Меелида-Даан. Мелкий, симпатичный, с огромными глазищами невероятного цвета. Освободили его только через три месяца.
— Но Квай-Гон писал в отчете о четырех неделях, — удивился Энакин.
Глаза Тени вспыхнули как у хищника при виде добычи, показав, почему его называют "Неистовый Квин".
— Как ты думаешь, что я к тебе испытываю? — задал он неожиданный вопрос.
— Думаю, неприязнь по меньшей мере, — Энакин удивился, но постарался ответить честно.
— Дипломат, — хмыкнул киффар. — Ну, где-то так. А мастера-джедая Квай-Гон Джинна я
ненавижу, — голос Воса потяжелел, взгляд давил плитой.
— И не нужно мне говорить, что это не по-джедайски. Про покой и сброс эмоций в Силу. Есть то, что простить невозможно. Даже если это делали не с тобой.
Эта сволочь десять лет ломала Оби. Над ним так работорговцы не издевались, как «родной» мастер.
Всё своё разочарование в Ксанатосе, все свои жизненные неудачи он проецировал на Оби-Вана. Оби был ответственен за все. От неудачной миссии до громкого смеха. Моего смеха.
Когда я, радостный, делился с ним впечатлениями о первой миссии, эта пародия на наставника была в своей комнате. И потом весь вечер гнобила Оби за мое вызывающее поведение и громкий смех, — Квинлан сжал кулаки, заново переживая неприятный момент.
— Оби не жаловался, нет. Но я видел, как он дёргался, постоянно бросая испуганные взгляды на двери в комнату Джинна. Только не знал, почему.
Знаешь, тогда я испугался, что Квай-Гон его бьёт. И незаметно оставил за диванными подушками свой запасной комлинк, предварительно позвонив на него с основного. Мы как раз начинали изучать методы шпионажа. Простенький, но действенный прием.
И собирался вмешаться при первой же необходимости. Но то, что я услышал…
Лучше б он его ударил, чем весь вечер, не стесняясь в выражениях, внушать Оби, какое он ничтожество, только великой милостью Силы взятое в падаваны. Джинн был умен и не переходил на прямые оскорбления. Так что придраться было не к чему.
Но со всем своим многолетним дипломатическим талантом смешивал ученика с грязью, — Квин тряхнул головой, отгоняя гнев, который даже спустя много лет продолжал жечь душу.
Ненависть к Квай-Гону, тяжелая, всеобъемлющая, была тем чувством, которое киффар пронес с детства. И с течением времени она ничуть не уменьшилась. Наоборот, сейчас, когда он лучше понимал всю низость поступков Джинна, полнее видел нанесённый им другу вред, она налилась зрелой мощью непрощения.
— Но, Квай-Гон, он же мастер-джедай, как он мог? — Энакин в шоке переживал крушение детского, придуманного образа мудрого, справедливого наставника.
— То, что он был джедаем и служил Свету, не делало его добрым. Свет, если ты ещё не понял, может быть очень жестоким.
А четыре недели...
Четыре недели прошли после продажи Оби на аукционе. Время на корабле работорговцев он не посчитал. Как удобно, — Квинлан вздохнул. — Я до сих пор уверен, если бы не Совет, капающий Джинну на мозги, не дающий расслабиться и забыть о падаване, искал бы он Оби до второго пришествия Ревана.
Этот... — киффар запнулся, пытаясь охарактеризовать Квай-Гона не скатываясь в откровенные ругательства. Не смог и неожиданно перешёл с высокого корусанти на низкий.
—
мастер, даже не дал Оби-Вану сходить к целителям разума, сказав, что его падаван достаточно сильный, чтобы справиться сам. А если не справится, то ему незачем становиться джедаем.
Энакин снова чётко уловил влияние Кеноби. Вот так, элегантно, дать понять свое отношение мог только он.
Высокий корусанти, звонкий, музыкальный, считался языком элиты, поэтов и дипломатов. Ёмкий, многогранный, имеющий сотни оттенков и контекстов. Он был полной противоположностью низкому. Грубовато-жесткому, специально упрощенному, когда одно слово отвечает за десяток понятий.
Так, если в высоком корусанти нельзя было сказать просто хлеб. А было, наверное, несколько сотен обозначений хлебо-булочных изделий, описывающих все их многообразие: сдобный, молочный, солёный, плетёный, ореховый, причем для каждого сорта орехов свое уникальное название. И в речи использовалось именно конкретное понятие, какой именно хлеб имелся в виду.
То в низком корусанти, все было наоборот. В нем имелось только усредненное - изделие из муки. Без расшифровки, причём включало оно в себя вообще всю группу от сухой лепёшки, до сложнейшего торта.
Там, где высокий корусанти использовал одно слово: лагута - и всем было понятно, сдобный хлеб, с орехами пилу.
В низком, приходилось это расшифровать списком ингредиентов.
Так и для понятий: учитель, наставник, воспитатель, временный опекун, постоянный опекун, просто взявшись на себя ответственность в определенной ситуации, высокий корусанти использовал разные слова.
А вот низкий, объединил их и добавил в эту группу ещё: господин, хозяин, владелец, причем сделав их приоритетными, так как сложилось низкое наречие в то время, когда рабовладение на планете было одним из самых прибыльных и уважаемых занятий.
И все это описывалось одним словом - мастер.
Одной сменой языка, киффар превратил Джинна из наставника, воспитывающего юное поколение, в
хозяина, распоряжающегося жизнью и смертью своего
имущества.
Тем временем Вос продолжил:
— Юный красивый мальчик в рабском ошейнике с чипом детонации. На корабле работорговцев. — голос Квинлана снова задрожал от сдерживаемой ярости.
— Сила не допустила изнасилования. Но попытка была в первый же день. Его спасло то, что ошейник был обычным и не блокировал способности. Он смог отбиться. С трудом.
Мы тогда без сейбера мало что могли. С ним — да, против пары-тройки простых пиратов продержались бы.
Там два любителя мальчиков было. Взрослые наемники и мальчишка, только пришедший в себя после ошеломителя и не восстановивший тело после длительной голодовки.
Причём Оби очнулся, когда они уже начали его лапать. Он в шоке одного придушил, второй заорал. Народ сбежался. Когда поняли, что случилось, его ценность сразу возросла. Капитан запретил трогать «рыжее сокровище».
Оби ввели в кровь ингибитор и держали в специальной клетке. Пираты ждали Большой торг, чтобы продать его по максимальной цене. Владеющий Силой красивый мальчик. Дорогая, статусная игрушка. А Большой Торг, своими закрытыми аукционами редких рабов, привлекал "ценителей" с разных планет.
— Что случилось после торгов? — Энакин затаил дыхание, боясь услышать про насилие.
— Оби повезло. Его хозяину нравилось, когда отдавались "добровольно". А Оби сопротивлялся как дикий фелинкс, не обращая внимания ни на боль от ошейника, ни на наказания. — Квинлан выдохнул, отстраняясь от грозящих захлестнуть эмоций, и немного успокоившись продолжил.
— Нас всех воспитывали благородными рыцарями, даже траката при всей своей эффективности не особо популярна из-за ее «не рыцарственности». И было дико слышать от Оби-Вана о том, что «нет запрещённых приемов, если хочешь выжить. Особенно если противник сильнее и многочисленнее. Это не благородная дуэль в зале спаррингов, а бой насмерть. И если ты можешь выдавить противнику глаза или вцепиться зубами в горло, пока он пускает на тебя слюни — делай это». Мастер Толм потом говорил то же самое. Но одно дело слышать такое от опытной Тени, другое — от мелкого мальчишки, только перешагнувшего рубеж от ребёнка к подростку.
Война и рабство сильно повлияли на Оби, развив в нём совершенно другие навыки. Наверное, именно они и сделали его настолько эффективным в будущем.
А тогда его отправили в шахту, надеясь, что строптивец одумается и уступит притязаниям хозяина.
На этом многие ломались. Или надрываться в нечеловеческих условиях, стараясь выполнить норму взрослого мужчины и получая наказания. Или в тепле и сытости "обслужить" хозяина. Вот только Оби-Ван второй вариант даже не рассматривал.
Потом было освобождение, — Квинлан закрыл глаза вспоминая.
— Его, когда в Храм привезли, на просвет видно было. Худющий. Его без ветра качало.
До сих пор не понимаю, как он умудрялся выполнять норму и ещё и помогать ослабевшим и больным.
На осунувшемся лице одни глаза дико горят. Точно дикий фелинкс. Который забившись в угол, оскалившись и шипя, встречает любую попытку контакта.
Так и Оби-Ван потом долго не терпел прикосновений. Шарахался, чуть не шипел. А на попытку принуждения в любом виде стал реагировать крайне жёстко.
Воспоминания нахлынули приливной волной возвращая в прошлое.
— Оби! Ты вернулся! Тебя нашли! — Бежавший всю дорогу от мастерских Квинлан просто фонтанировал счастьем.
— Извини, что пришел навестить так поздно, но мы только закончили и узнав о твоем возвращении я не мог ждать до утра.
Оби-Ван не знал, как ответить на этот энтузиазм. От громкого голоса он слегка вздрогнул и нервно сжал кулак.
Тело помнит.
За громкие звуки наказывают.
Безалаберный, проблемный, безответственный, порывистый, имеющий свое мнение и плюющий на авторитеты, каких только ярлыков не навешивали на Квинлана с детства, забывая,
кого Тени берут в ученики.
Почти все нужные качества можно развить, натренировать память, ловкость тела, обучить бою, но нельзя развить с ноля эмоциональную чувствительность. Она или есть и её усиленно развивают, или её нет и такой разумный подходит для любого другого направления, но путь Тени для него закрыт. Эмоционально глухая и слепая Тень - мёртвая Тень. От того насколько полно будет просчитан и прочувствован противник зависит даже не выполнение задания, а вернется ли оперативник живым.
Действуя в одиночку, под прикрытием, Тень может рассчитывать только на себя. И в этом случае умение просчитать мысли, предугадать действия - это шанс на жизнь.
Именно эмоциональную чувствительность увидел мастер Толм в маленьком кифаре. Именно её усиленно развивал. И падаван его не разочаровал. Несмотря на все нелицеприятные высказывания непосвященных, он считался одним из лучших учеников.
И увидеть, что с Оби-Ваном явно не все нормально он смог.
Семнадцатилетний ученик Тени, это не среднестатический падаван только начинающий познавать мир за пределами Храма. И что может случиться с красивым ребёнком проданном работорговцами он осознавал чётко.
Было ясно, что Оби испытывает дискомфорт, и Вос снова улыбнулся, но на этот раз в его улыбке было скрыто беспокойство и понизил голос.
— Я надеюсь, мое внезапное появление не напугало тебя, — И проверяя догадку протянул руку, пытаясь взлохматить волосы друга, как делал много раз до этого.
Кеноби подсознательно отступил на шаг, избегая прикосновения.
Рука киффара застыла в воздухе. Он, казалось, опешил, но отреагировала быстро. В следующую секунду убрав руку, его тон не изменился:
— Извини, у тебя волосы влажные, я не дал спокойно принять душ?
Ресницы Оби-Вана задрожали.
—Я ... — Его голос был немного неуверенным и даже нервным. Он казалось переламывал себя.
— Было жарко, поэтому я просто пошел в освежитель, умыть лицо.
Зрачки Квинлана слегка расширились от понимания этой неуверенности, от того что Оби так и не сократил расстояние между ними. От того, что руки друга по-прежнему были сжаты в кулаки, а тело ничуть не расслабилось.
Он снова заговорил веселым голосом и знакомым тоном, как если бы ничего не случилось:
— А нам такие убойные связки показали! Я в этот раз обязательно выиграю! Пойдем в зал, когда будет возможность?
— Хорошо, — неловко ответил Оби-Ван.
Квинлан заколебалась и снова неуверенно протянул руку.
Оби буквально почувствовал зуд, исходящий от его кожи в месте предполагаемого прикосновения, от чего снова захотелось отстраниться.
Он слегка стиснул зубы, пытаясь вынести дискомфорт и не отступить.
Видя сопротивление киффар задержал руку в нескольких миллиметрах от плеча Кеноби, не касаясь, но давая ощутить свое тепло, и только через несколько минут, когда напряженное тело расслабилось, опустил ее на плечо друга.
—Тогда до встречи завтра в зале, хорошо?
— Хорошо.
Встреча в их любимом зале для спаррингов только добавила беспокойства.
Квинлан немного опоздал, и на момент его прихода Оби-Ван уже разминался, проходя связки Атару.
Вернее, пытаясь пройти. Обычно чёткие, выверенные движения превратились в дерганные и ломанные. Казалось, его руки и ноги жили самостоятельной жизнью.
Вос видел, что друг осознавал каждую свою ошибку, каждый раз он вздрагивал и сильнее стискивал зубы. Было почти болезненно наблюдать, как он пытается пройти через ранее изученные ката формы. Его конечности тряслись, ступни ступали неуверенно, движения рук были несогласованны.
Но что было хуже, так это то, как Оби-Ван взаимодействовал с Силой.
Каждый раз, когда он пытался отдать себя и свое разочарование Силе, Сила уклонялась. Это, в частности, еще сильнее расстраивало Оби-Вана и приводило к большему затруднению в движениях.
Киффар сел, скрестив ноги, чтобы дождаться, когда друг даст себе передышку, и можно будет поговорить.
Но только когда Кеноби упал, должно быть, в сотый раз и не смог подняться, он понял, что Оби-Ван не даст себе передохнуть.
— Хватит, хватит на сегодня. Ты завтра просто не сможешь встать. — Квинлан, подошел к своему упрямому товарищу.
Но Оби-Ван, похоже, не слышал его, пытаясь подняться с колен.
— Оби, — мягко сказал Квин, кладя руку ему на плечо.
Кеноби так сильно вздрогнул, что приземлился на задницу.
— Не трогай меня! - почти взвизгнул он.
Кифар замер:
— Оби-Ван, ты знаешь, где ты?
Друг уставился на него, как будто смотрел на призрак Силы. Он не ответил, но и не сдвинулся с места. Его лицо вспотело и превратилось в невыразительную маску.
— Оби, это же я. - Квинлан говорил очень тихо, стараясь достучаться до помраченного сознания. Многократные повторения ввели друга в транс, в котором он потерялся.
Оби сосредоточился на киффаре, внимательно его рассматривая, вот в пустых глазах мелькнуло узнавание, и мальчик расслабился.
— Кви? — тихо и как-то неуверенно позвал он, будто сомневаюсь, что это друг стоит рядом во плоти, а не очередная галлюцинации помраченного от боли и голода сознания, как часто казалось
там.
Несколько раз, он ловил себя том, что разговаривал с видением друга. И теперь не был уверен в реальности происходящего. Возможно он сейчас очнется и снова окажется
там.
— А кто это ещё может быть. - хмыкнул Вос, скрывая панику за весельем.
Когда он снова предложил Оби-Вану руку, тот посмотрел ему в глаза взял ее без колебаний.
— Давай, Оби, давай найдем тебе что-нибудь поесть, прежде чем ты рухнешь без сил, а потом зайдём к целителям за мазью для мышц.
Оби-Ван вздохнул, хромая, держась за руку друга для поддержки, и выглядел очень смущенным.
— Кви, я согласен с первой половиной плана, но давай без целителей.
— Без них не получится. Иначе ты действительно не встанешь завтра с постели. Но не переживай. Мы пойдём не к Вокаре, которая должна будет поставить Квай-Гона в известность, а к старому другу моего мастера.
Кеноби тяжело вздохнул, чувствуя что от похода к целителям не отвертеться и смиряясь с неизбежным.
— Хорошо, ты босс.
Квин лучезарно улыбнулся:
—Да, я босс.
Оби-Ван рассмеялся, но Квинлан видел, что веселье не коснулось его глаз.
В кабинете Оби-Ван вцепился в тунику, явно не желая с ней расставаться. Но пожилой бимме как-то очень ловко и ненавязчиво удалось уговорить Кеноби снять одежду, и осмотреть смущенного подростка.
Дисморфия тела*, — объявила она после осмотра и опроса, — И, вероятно, какая-то травма. Я не вижу её физических проявлений, в виде ран или шрамов, но вся динамика тела говорит о том, что она была.
Вы очень хорошо справляетесь со своими травмами, падаван Кеноби, но то, с чем вы отказываетесь встретиться в своем сознании, игнорируя как несущественное, вашим телом было воспринято совершенно иначе.
Тело помнит травму, даже если разумный старается о ней забыть.
Если я не ошибаюсь, повреждения были очень болезненными и заживали сами, без использования бакты.
Оби-Ван только вздрогнул
— Вы правы.
— И процесс этот был достаточно долгим, при этом вы выполняли какую-то тяжёлую физическую работу и не могли облегчить свое состояние Силой?
Проследив характерное движение мальчика, растирающего шею, сочувствующе спросила
— Блокираторы?
И дождавшись подтверждающего кивка, продолжила.
— Вы двигались совершенно по-другому, стараясь не бередить раны и хоть немного уменьшить боль. В стрессовой ситуации тело очень быстро запомнило новую манеру движения.
Наши мудрые тела тысячелетия выживали на инстинктах до зарождения разума.
Очевидно, из-за разрыва связи с Силой ваше сознание было омрачено. И тело выживало инстинктивно, как могло. В мышечной памяти закрепилось: определённый вид движений равно боли. И вы стали, даже не понимая этого, двигаться в совершенно другой манере.
А сейчас разум осознает, что боли нет, но подсознательно ваше тело ждёт, что каждое движение может принести дискомфорт и сжимается в его ожидании, возвращаясь к той манере движения, которая помогала уменьшить болевые ощущения.
— Надеюсь вы не пропишите мне месяц
постельного режима или что-то вроде этого? — Встревожился Оби-Ван.
— О нет. — Целительница улыбнулась, хорошо представляя себе что значит для подростка, особенно мальчика, длительный постельный режим.
— Не в этом случае. Напротив, я хочу, чтобы ты двигался как можно больше, занимался физическими упражнениями, ходил, плавал, бегал. Словом, делал всё, чтобы снова научиться нормально двигаться.
Я напишу рекомендации для вашего мастера, предпочтительная диета и режим.
И в ответ на это слышит испуганное
— Нет. Я сам буду выполнять, все предписания. Не нужно беспокоить мастера.
Женщина внимательно посмотрела на напряжённого пациента, перевела взгляд на Квинлана и приняв решение продолжила, обращаясь уже к киффару.
— Тебе нужно следить за тем, чтобы он не обезвоживался, ел три раза в день и достаточно отдыхал. В таком состоянии, как сейчас, я думаю, он проигнорирует потребности своего тела. И по возможности положительные эмоции.
Еда должна быть лёгкая и питательная: запечённое, нежирное мясо, рыба, орехи, овощи и фрукты, мед, соки и витаминные напитки. Ты сможешь проследить?
— Конечно. Буду лично водить его в столовую. И пусть только попробует не пойти.
Оби-Ван только вздохнул на такой энтузиазм.
Рыцарь усмехнулся, вспомнив как буквально буксировал друга в столовую и стоял над душой пока тот не съедал положенную порцию, и продолжил:
— Подумать только, два сопляка борющихся с фобиями и посттравматическими расстройствами. Как у нас вообще хоть что-то получилось. Спасибо Силе, что мы не навредили ещё больше. И даже в какой-то мере немного исправили ситуацию. Но именно немного.
Его первые миссии после рыцарства, когда Квай-Гон уже не отпугивал окружающих своим видом, "веселые" были. Почти на каждой находился любвеобильный идиот. А у Оби-Вана реакция на такое на уровне рефлексов уже была.
— А Квай-Гон и другие мастера? — спросил Энакин в шоке от таких откровений.
— А что, Квай-Гон? Выяснение мотивов и действий Квай-Гона было столь же бессмысленным занятием, как и точное восприятие будущего путем гадания на кафовой гуще.
Он же поступал как его левая пятка в данный момент захочет. Объявляя это волей Силы.
Причём судя по его поступкам и высказываниям, непостоянная Сила, как истинная женщина, меняла свою волю десять раз на дню.
Лишь одно все время было неизменным и постоянным. То, что ему на Оби наплевать было. Мастера, более равнодушного к нуждам своего подопечного, я ещё не видел.
Мастер Толм пытался несколько раз вмешаться, но безрезультатно.
Знаю, что мастер Дуку был возмущён таким отношением.
— Этот ситх?!
— Тогда он ещё не был ситхом. И его очень не устраивало то что происходило между Квай-Гоном и Оби-Ваном.
— С чего бы это?
— С того, что бы ты не думал о Дуку, он никогда не получал удовольствия от издевательств над слабыми и беззащитными. Тем более, ходил смутный слух, что он хотел взять Оби в падаваны.
— Хатт его поимей! Чему это Cheeskar nok** мог бы его научить?!
— Многому. Дуку был одним из выдающихся мастеров Ордена.
— Он предатель!
— Возможно возьми он Оби в падаваны, до сих пор был бы джедаем.
Не зря Йода усиленно сводил Оби-Вана и Квай-Гона. Совсем не зря.
Оби-Ван очень благотворно действовал на разумных. Если уж он при отсутствии нормальных отношений, умудрился удержать Джинна от Падения, до которого тому оставалось совсем немного.
Про себя я молчу. Сколько раз он оттаскивал меня от края. Не думаю, что с Дуку было бы по-другому.
— Почему же не взял раз хотел?
— Потому же, почему Оби не позволили взять никому кроме Квай-Гона.
Чтобы там наш многоуважаемый гранд-магистр не говорил о беспристрастии и привязанностях, Квай-Гон несмотря на свою говнистость был его любимчиком.
Энакин поперхнулся воздухом от такого определения.
— А что не так? — Вос был спокоен и невозмутим.
— При всех его достоинствах как джедая, человеком он был паршивым. Но Йода прощал ему то, что другому не сошло бы.
А вот Оби всегда от Совета доставалось, за каждую мелочь, если они о ней узнавали. Они бы так Джинна доставали за всё, что он сделал, а не Оби. Но нет. Великий Квай-Гон Джинн, мастер Живой Силы. Да его после Ксанатоса к детям подпускать нельзя было.
Слушать такое о том, кого считал лучшим джедаем из возможных, о ком вспоминал все эти годы и с кем постоянно сравнивал Оби-Вана, не в пользу последнего, было неприятно и Энакин постарался сменить тему.
— А почему мастер только вас называл другом? Я видел старые голографии, там целая группа юнлингов с вами была. Да и на голо, что вы показали, те-же самые дети были. Название ещё у вас смешное было -"Землеройки".
Квинлан рассмеялся
— Это после того, как мы подкоп под стену Храма сделать пытались. И повезло же случайно найти единственное место где из-за небольшого дефекта у датчиков понижена чувствительность была. Мы метров пять уже прокопали, пока не дошли до зоны другого датчика, который и передал на пульт сигнал тревоги.
Надо было видеть лица тревожной группы, которая вместо врагов-диверсантов, обнаружила перемазанную в земле сопливую мелочь пяти-семи лет, что сосредоточенно прорывала ход наружу, используя утащенного строительного дроида.
Какими словами описывал старший тревожной группы и техников пропустивших неполадку, и мастера-ясель ответственного за нас и саму ситуацию. Причём, учитывая, что мы его внимательно слушали, выражаться бедолаге приходилось исключительно культурно.
Я до сих пор помню одно из его высказываний. "Ну, готовьтесь, самки акк-псов. Сейчас мелких заберут, и я вас начну смешивать с остаточными продуктами жизнедеятельности бант".
Энакин улыбнулся:
— Силен, я бы так сходу не смог.
Так что потом случилось с "Землеройками"? Я недавно видел среди целителей молодую мон-каламари. Ещё думал, почему она кажется знакомой, а потом вспомнил, что она была на голофото с мастером и вами. Да и на показанном голо она обнимала Оби-Вана.
Но мастер её никогда не упоминал, как и остальных "землероек".
— Потому что таких друзей у нас больше нет. — Глаза киффара, как и его тон, стали холодно-равнодушными.
— Оказалось так легко дружить не покидая пределов Храма, когда самая большая ошибка - это неправильный ответ на экзамене, а самый сложный выбор - решить какие факультативы посещать. А при столкновении с настоящей проблемой, когда нужно сделать выбор, или ты веришь в вину друга и со всеми остальными обивиняешь его даже не узнав подробностей. Или, если не становишься на его сторону, то хотя бы выслушаешь и постараешься понять, почему он поступил именно так.
И они свой выбор сделали.
Чем, фактически, чуть не добили Оби. — Вос посмотрел на Скайуокера сидевшего с открытым ртом и продолжил.
— Квай-Гон, Сила ему в посмертии гвоздями, вернувшись с Меелида-Даан без падавана, озвучил версию, по которой Оби взбунтовался из-за любви к местной девочке. Промолчав о войне на которой сражались дети и которую тот пытался остановить.
И не испытывая ни малейшей вины за оставление несовершеннолетнего подростка, за которого, на минуточку, он нёс ответственность, не просто в зоне боевых действий, а там где война шла десятилетиями. Где взрослые убивали детей за то, что те не хотели убивать и умирать. Где из всего населения планеты осталось несколько тысяч. Где бластер дарили раньше чем букварь.
Как Оби-Ван, с его обостренной чувствительность к таким вещам, мог пройти мимо? Особенно, когда дети умоляли прилетевших джедаев о помощи.
Квай-Гон помочь отказался, мотивируя тем что это не их миссия и каждая минута промедления угрожает жизни и здоровью его подруге Тале. Которая была послана на планету ранее.
И улетел, разорвав только начавшие формироваться Узы и отобрав сейбер, который "предателям не положен"
А Оби остался, потому что не мог бросить тех кто в нем нуждался.
Шок Скайуокера чувствовался физически. Пьедестал на который он вознес Квай-Гона ощутимо зашатался. Пытаясь остановить его разрушение он с надеждой спросил:
— А Квай-Гон?
Этот робкий вопрос произвёл эффект горючего, что неосторожности рука плеснула в огонь.
— А что, Квай-Гон?!
И кошмары его не мучали, и аппетит не пропал, он вообще после сдачи отчёта забыл об Оби-Ване. Все что его беспокоило, это здоровье Талы. Он часами сидел в её палате. И это тот кто говорил о привязчивости и порицал эмоциональность.
Под напором выпоеснутых эмоций, Скайуокер почувствовал себя щепкой, которую закружил и готов утопить бурный поток.
Дождавшись пока киффар выпустит эмоции в Силу спросил:
— И что было дальше?
— Ничего хорошего. Если проанализировать, после того как Оби стал падаваном Квай-Гона, в его жизни стало мало хорошего. А этот отрезок был одним из самых сложных. И не только война была этому причиной.
"Молодые" так и не прости ему гибели Сераси.
Он убивал ради того чтобы они жили, голодал с ними вместе, проливал кровь за их дело, но так и остался чужаком, которого так удобно обвинять.
Он и сам обвинял себя. Обвинял в каждой смерти. Не смог, не предотвратил, не спас.
Он же джедай, он же должен был.
И по возвращению в Храм, в который его вернули чтобы не создавать прецедент лучше не стало.
Вместо помощи он получил разбор действий на Совете, порицание и установление испытательного срока, в течении которого будет принято решение останется ли он в Храме или нет.
Энакин чувствовал что все глубже и глубже погружается в какую-то альтернативную вселённую, где воздух - твёрдый, огонь - мокрый, а его мастера могли изгнать из Храма.
У него уже даже не было сил на удивление. Слишком много, слишком странно, слишком противоречит всему что он знал до этого.
И Скайуокер просто запоминал информацию, чтобы обдумать её позже.
— Они хотели чтобы Оби признал, неподчинение мастеру было ошибкой.
Полный состав Совета разбирал его поведение, как будто других проблем у Храма не было.
И их требованим было признать ошибочность своих действий и принести извинения.
— Оби-Ван, ты подорвал не только доверие своего мастера, но и доверие Совета. Похоже ты этого не осознаешь. - Мейс Винду недовольно смотрел на проблемного мальчишку.
— Ты вмешался во внутренние дела планеты без официального разрешения. Нарушил приказ своего учителя. Пойдя против мастера в сложной обстановке, ты осложнил ему выполнение миссии.
Мастер зависит от лояльности падавана, так же как и падаван зависит от мастера. Если это доверие нарушено, связь разрушается.
– Знаешь, Энакин, они говорили о доверии, о его разрушении. И никого не волновало, что его изначально не было. Не было что разрушать. Вернее, как раз полная зависимость Оби-Вана от Джинна была. А вот в обратную сторону, это не работало.
Оби извинился. Ему тогда все равно было от заторможенности и безразличия к своей судьбе. Сказали извиниться - извинился. Сказали бы вспрыгнуть со скалы - прыгнул бы.
И решением Совета заработал испытательный срок на год .
Все в Храме, от юнлингов до Советников его обсуждали и осуждали. Особо непримиримые, объявили бойкот травмированному мальчишке. Рыцари и мастера представляли, что их падаван поступил бы так, ужасались и осуждали, всячески это показывая. Его даже учителя на уроках не спрашивали, принимали письменные работы.
"Землеройки" заклеймили Оби как предателя променявшего их дружбу на девчонку и полным составом присоединились к бойкоту.
Он пытался им хоть что-то объяснить, а они ничего не хотели слушать.
Он извинялся перед ними, а они с презрением прогоняли его.
И он смирился.
Смирился с тем что даже они считают его предателем.
Мало того, они потребовали, чтобы я присоединился к бойкоту и
прекратил всякое общение
с Оби-Ваном. Пригрозил, что иначе бойкот распространиться и на меня. — Киффар хмыкнул, выражая свое мнение по поводу умственных способностей разумных посмевших предложить такое.
— Но все же, почему вы выбрали именно мастера? Вы все были знакомы и дружили в течении одного и того же времени. И в этой ситуации вы теряли всех остальных друзей.
— Ты бы выбрал присоединиться к травле? — Квинлан с брезгливым интересом посмотрел на Скайуокера.
— Нет конечно. Просто я хочу понять.
— Знаешь, если нужно объяснение, думаю ты выбрал бы их.
Энакин занервничал и прикусил болтливый язык, проклиная свое любопытство.
— Потом они милостиво хотели простить нас. Пытались восстановить отношения. Напоминали о том, что мы вообще-то друзья. Но было слишком поздно. Каждое решение имеет свою цену.
Их, положило конец нашей дружбе.
Энакин изо всех сил пытался сдержать рвущийся с кончика языка вопрос и проиграл. Слишком важно было узнать.
— А он правда влюбился в эту девочку?
— Скайуокер, — Квинлан нахмурился, — я тебе рассказываю то, что при желании или везении можно узнать. А личное, даже если знаю, узнавать только у самого Оби-Вана.
— Да, как я мог что-то узнать, если он ничего не рассказывал! — взорвался Энакин.
— А спросить Сила не позволяла? — прошипел киффар. — Он не рассказывает сам, но всегда отвечает, если спросить. Подробно или нет — это уже другой вопрос. Но тем, кому доверяет, кто ему дорог, он отвечает всегда, — и тихо добавил. — Тебе бы он ответил… раньше. Раз не спросил, значит, не надо было. Так что не ори теперь, — они помолчали, думая каждый о своем.
— Так что у них с Квай-Гоном дальше было? — Энакин вернулся к непонятным моментам.
— С Кваем у них ничего не было. Ни понимания, ни поддержки. Оби пытался. Видит Сила. Он пытался все годы падаванства. Бился в закрытую дверь, раз за разом расшибаясь в кровь. Был лучшим в учебе, получая только «отлично» и «превосходно», набирая минимум 92 балла из ста возможных. Все остальные могли найти время на отдых и развлечения. У нас были пикники в саду, походы в развлекательные центры, мы смотрели и обсуждали приключенческие голофильмы, переживая за любимых героев. А он в это время посещал факультативы. Потому что Джинн считал отдых в саду и просмотр фильмов тратой времени. Он приносил наградные листы, но Квай-Гон их не смотрел. Тренировал ката по несколько часов, пока не падал от изнеможения, но ни разу не слышал «ты молодец, падаван».
Знаешь, что Джинн постоянно ему говорил? «Джедай должен сохранять ясный ум и быть сосредоточен на здесь и сейчас, а у тебя нет этой способности. Твой ум полон эгоистических желаний и привязанностей. Ты говоришь, что хочешь быть джедаем, а сам не можешь контролировать свои эмоции. Так ты не станешь джедаем, а падёшь на Тёмную Сторону». Он как помешался на Тёмной Стороне и предполагаемом падении Оби-Вана.
За каждым всплеском эмоций следовал выговор, и назначалась медитация. А так как днём были занятия, то часто ночная.
Он довёл Оби до того, что тот перестал вообще показывать эмоции. Разучился нормально общаться. Ты не обратил внимания, что Оби-Ван никогда первый не идёт на контакт? После Квая он боится, как сам говорит, навязываться, боится быть отвергнутым. Он может сделать ответный шаг. Но не первый. Слишком хорошо Джин его отучил от этого, плюя в душу всё время обучения.
— Так зачем Квай-Гон вообще брал падавана? — Энакин искренне недоумевал. Ну не хочешь ты, и не хоти себе. Чего жизнь другим портить?
— Там всё сложно было. Я сам ничего не понимал. А как стал Тенью, решил разобраться. Типа экзамена себе сделал. Выяснял, поднимал документы, спрашивал очевидцев. А потом разбирали всё с моим мастером, который несколько раз безрезультатно пытался поговорить с Квай-Гоном по поводу его безобразного отношения к ученику.
Там интрига магистров была. Сила показала на связь Оби и Джинна. А у того как раз проблемы с павшим учеником были. Он неадекватным стал и очень. От помощи целителя душ отказывался. Страдал сам и мучил всех вокруг. Ему до падения один шаг оставался. Вот магистр Йода и решил, что Оби выведет его из этого состояния. Только Джинн на словах-то слушал Живую Силу. А как она сказала то, что ему не понравилось, так сразу в отказ и ушёл. Связи нет, Оби ему не нравится, и падавана он не хочет. И вообще отстаньте, он в печали. Всем другим, кто Оби-Вана взять хотел, отказали. Вот и пришлось отправлять в Агрокорпус. А потом Оби спас Квай-Гона. Чуть сам не погиб. Вот у нашего страдальца долг Жизни и образовался. Да такой, что Сила уже не говорила, кричала о связи. Если б Джинн её не подтвердил, нарвался бы на недовольство Силы. Он сволочь был, но не дурак. Недовольство Силы — это гарантированная смерть. Причем перед этим будет тотальная неудача в делах, разрушение всей жизни и прочие «приятные мелочи». Так что Оби он взял и связь подтвердил. Но так и не смог принять его как ученика. Всё Ксанатоса видел, — Они опять ненадолго замолчали.
— Но почему, если Оби-Ван сам пережил всё это, он не хотел, чтобы я стал джедаем? Почему с самого начала так неприязненно ко мне относился? — наконец задал Энакин самый волнующий вопрос.
— Не хотел, чтобы ты стал джедаем? — Вос был ошарашен. — С чего ты взял? И как он относился? Да он носился с тобой как крайт-дракон с яйцом, причем совсем не с тем, из которого вылупляются дракончики.
— Мне сказали, Оби-Ван возражал Квай-Гону, когда тот решил, что хочет меня учить. И на корабле, и потом на Совете против был. Я сначала не верил, а потом вспомнил. Он тогда со мной почти не разговаривал. Слова так цедил нехотя. И хотя мастер Джинн сказал позаботиться обо мне, он только показал мне, где можно отдохнуть и еду принес. И всё. Только вечером пришёл, когда мне тоскливо и страшно было. Принес ещё одно одеяло, немного посидел рядом, и быстро ушёл. Как будто я заразный, или он брезговал.
— Вот смотрю я на тебя, и всё больше поражаюсь. Десять лет жить рядом с человеком и так в него не верить. Зато стоило кому-то сказать про него гадость, и всё. А Оби молодец. Я бы к тебе тогда вообще не вышел.
— Почему?! — Энакин уже понял, что искать двойное дно в словах Тени не нужно. Если он хочет оскорбит или сказать гадость, то делает это прямо, ничем не прикрывая и не вуалируя. Значит и сейчас он не имел в виду ничего личного. А просто констатировал факт.
— Что ты знаешь про ученические Узы Силы? — Энакина такой резкий переход обескуражил, но ответить он постарался как можно точнее:
— Ментально-эмоциональная связь в Силе между мастером и падаваном. Настраивает их друг на друга. Помогает в общении и обучении. Возникает в двух случаях. Первый – Сила решила, и связь возникла при первом же столкновении двух разумных. Без их осознанного вмешательства. Второй – мастер и ученик настраиваются друг на друга, создавая и затем укрепляя связь.
— Молодец, Скайуокер. Видно, что недаром посещал занятия. А теперь расскажи мне про разрыв Связи.
Энакин сначала готов был вспыхнуть, уловив намёк на разрыв их с Кеноби уз. Но заставил себя успокоиться и продолжить.
— Разрыв Связи бывает трёх видов. Первый – опять-таки по воле Силы. Без осознанного решения связанных разумных. Связь просто исчезает. Второй — осознанный разрыв с посторонней помощью. Практикуется после окончания падаванства. Мастер и бывший падаван блокируют свои концы связи, а кто-то из магистров её разрывает. Третий – разрыв уз в одностороннем порядке одним из связанных, без предварительной подготовки.
— Как по учебнику, — хмыкнул Квинлан. — И в чём принципиальная разница между этими способами?
— Эмм… — в затруднении протянул Энакин.
— Всё просто. Сила дала – Сила взяла. Самый щадящий. Разумные часто совсем не замечают сам момент исчезновения Связи, реагируя уже постфактум. — Энакин покраснел и потупился. Действительно постфактум. Понять только через день, что связь пропала.
Квинлан тем временем продолжал.
— Разрыв с посторонней помощью более травмирующий. Как прошедший через него могу сказать: боль достаточно резкая. Хотя и кратковременная. Потом пару дней фантомных головных болей и плохого настроения. И третий... Чёрные глаза затуманило воспоминание. – Нам было лет по пятнадцать-шестнадцать. Группа падаванов-теней на одной из специфических тренировок. Когда Рэйс неожиданно закричал. Это был даже не крик, а звериный вой, полный боли и ужаса. Мы остолбенели, а вопль всё не заканчивался. Наставники быстро отнесли его к целителям. И всё время, пока мы могли его слышать, он кричал.
Потом мы узнали, в этот момент убивали его мастера. Убивали страшно. Она блокировала связь, сколько могла. А когда поняла, что сил больше нет, ещё немного, и падаван не просто узнает о её смерти, а полностью почувствует её, разорвала узы. Обычно так не делают. Нити Связи постепенно закрепляются в сознании, прорастая и разветвляясь. Боль и шок от неожиданного разрыва могут сильно навредить разуму. Но её смерть была очень нехорошей, а связь с учеником достаточно сильной, чтобы она решила оградить его от этого. Рэйса мы увидели только через два дня. Он был похож на человека, перенесшего тяжёлую болезнь.
Наставники всё превращают в урок. Так и на этом случае они объясняли нам опасность такого разрыва. Упрощённо: связь — как веревка, натянутая между двумя разумными. Когда её разрывают с чьей-то помощью, мастер и падаван держат свои края, а магистр режет связь в центре. А теперь представь, что эту веревку хочет разорвать кто-то из тех, на ком она закреплена. Вот как бы ты рвал? — Энакин задумался.
— Намотал бы на руку и рванул посильнее.
— И где она порвётся в таком случае?
— Ближе ко второму краю.
— А теперь представь, что у неё не один конец. Она, как растение, проросла в разуме множеством корней. И твой рывок дёргает их все, выдирая по живому. Как тебе ощущения?
— Я бы не хотел пережить такое, – поежился Энакин. — Но причём тут мастер?
— Вернувшись на яхту после встречи с тобой, Квай-Гон сделал именно это. Разорвал их Узы.
— Зачем?!
— Как зачем? Он хотел стать твоим мастером. А Оби мешал. Один мастер – один падаван. Совет мог бы возражать. А так Связи нет. Оби срочно сделать рыцарем. Тебя взять в ученики. И все счастливы. Так что, не на тебя он морщился и презрительно не разговаривал. Он боль от разрыва старался никому не показать. Ему в тот момент не то что разговаривать, дышать больно было.
На Меелида-Даан в подобной ситуации Оби спасло то, что в тот момент Узы только зарождались, причём только с его стороны. И то, разрыв этих тоненьких нитей, привёл к постоянным головным болям и депрессии в течении нескольких месяцев.
А вот во второй раз было гораздо хуже.
Так что, он не против твоего обучения был. А против скоростного выпихивания в рыцари. И после этого Оби нашел в себе силы позаботиться о тебе. Подумать, что после жаркого Татуина тебе будет холодно на корабле, и принести дополнительное одеяло.
Оби повезло, если так можно сказать, — Джинн не стремился развить их Связь больше минимально необходимого для обучения уровня. Так что повреждения были не такие большие. И он был достаточно взрослым, чтобы суметь отпустить боль в Силу. Да и жизнь его достаточно потрепала, повысив болевой порог. Но приятного всё равно было мало.
Квинлан прикрыл глаза вспоминая день, когда Квай-Гон вышвырнул Оби-Вана из своей жизни и прошлое ожило.
***
Приближался вечерний час пик, когда основная масса разумных заканчивает работу и стремиться поскорее добраться домой. Небо Корусанта гудело от постоянного потока техники всех форм и размеров. Улицы рядом с Храмом были полны оживленных голосов, смеха и суеты.
Солнце в середине лета, даже вечером, особенно среди планеты-мегаполиса, где зелень присутствует только на верхних ярусах, а небоскрёбы раскаляются и пышут жаром, очень ядовито и, если не применять охлаждающие техники, через какое-то время вы перегреетесь.
Но в такой солнечный день Оби-Ван, стоящий за воротами Храма не чувствовал ни малейшего тепла, кровь в теле казалась застывшей, а ладони рук были ледяными.
Его лицо было бледным, на губах не было следов крови. Расфокусированный взгляд, устремленный в никуда, объяснял почему он стоял вот так, потерянно замерев.
Холодный пот соскользнул со лба и упал на землю, образуя небольшое мокрое пятно, показывающее, что стоит так он уже достаточно долго.
Палящий солнечный свет перед ним внезапно был заблокирован, и это изменение заставило в оцепенении поднять голову.
Квинлан слегка приподнял брови, и в его глазах появилось напряжение, от такого состояния друга он не ждал ничего хорошего. Оставалось только выяснить глубину проблемы:
— Что случилось? Почему ты стоишь под солнцем?
Светлая кожа Кеноби подверглась воздействию солнечных лучей, что вызвало неестественное покраснения на щеках. И в тоже время холодный пот заливал его лоб и скатывался по лицу.
Состояние, когда Оби забыл о применении ⁹техник Тутаминиса, которые обычно применял машинально, напугало киффара.
Кеноби тупо посмотрел на друга, сжал бледные губы, и отвернулся ничего не сказав.
Вос не скрывая своего беспокойства, не стал ждать, пока Оби ответит, а взяв за руку повел к воротам Храма:
— Пойдем в зал Тысячи фонтанов, не стоит стоять на улице.
Оби-Ван по-прежнему ничего не сказал, но и не отдернул руку, послушно идя за Квинланом.
Восу совсем не понравилось это безразличие и дрожь, которую он ощутил под пальцами.
Дойдя до любимых зарослей, Квинлан достал плед из ухоронки, устроенной много лет назад, когда безработные юнлинги играли в джедаев и космических пиратов, и содержимое которой постоянно обновлялось. Усадил на него друга и устроился рядом.
Кеноби не произнес ни слова от начала до конца. Температура в зале была гораздо ниже чем на улице. Вскоре румянец от солнца на его лице рассеялся, и его холодная белая кожа стала еще бледнее.
Похоже, окружающее его не заботило, и он ничего не говорил, а просто вяло повесил голову и прислонился к дереву
Квин снова полез в ухоронку, достал бутылку с минеральной водой и протянул ее другу
— Воды?
Невидящие глаза Оби-Вана, казалось, нашли фокус, его взгляд медленно переместился на руку киффара, долгое время глядя на бутылку с водой, как будто не понимая, что это.
Затем наконец двинулся, протянул руку, чтобы взять ее, и прошептал:
— Спасибо.
Он держал бутылку в руке долгое время, прежде чем открыть и наконец сделать глоток. Который увлажнил сухое и немое горло.
Оби-Ван сделал еще один глоток воды и энергично проглотил, желая использовать ее, чтобы подавить тошноту, которая бушевала в его груди.
Квинлан молчал, давая другу возможность прийти в себя.
Выпив больше половины бутылки, Кеноби остановился.
—Тебе лучше?
Оби-Ван почувствовал, что тошнота и пустота немного отступили и кивнул:
— Намного лучше.
— Ты расскажешь мне что случилось?
Долгое молчание, которое казалось не будет нарушено и тихое:
— Он разорвал Узы и отказался от меня.
Осознание сказанного другом сначала повергло Воса в шок, а затем в ярость.
Хотелось выругаться, и выместить гнев хоть на неповинных кустах. Но он сдержался, боясь помешать Оби-Вану выговориться. Но чем дальше он слушал, тем труднее было сдерживаться.
— А потом, он разорвал Узы, сказав, что возьмёт в падаваны Избранного. —
Вспоминая обвинения мастера, Оби-Ван почувствовал, что его мозг снова бурлит. Кажется, что кто-то нарочно взял палку и энергично помешивает его.
Ощущение тошноты от насильственного разрыва Уз, которую невозможно было подавить, продолжало нарастать: ему хотелось освободиться, но не мог ничего вырвать.
Квинлан схватил его за плечи, окутывая Силой:
— Дыши! Дыши спокойно. Его здесь нет.
Осознание присутствия друга рядом, уменьшило дискомфорт и позволило проглотить кисло-колючий комок, застрявший в груди.
Прежде чем Квинлан смог заговорить, высказывания Квай-Гона снова закружились в сознании. Только на этот раз он больше не мог отстраниться от них.
Первоначально наивный юнлинг ставший падаваном мечтал, что они лучше узнав друг друга установят нормальные отношения мастер-падаван. Потом надеялся
приспособиться к требованиям мастера, но, все становилось только хуже.
Из глубины сердца поднимается холодок, прошедшая тошнота вернулась с новой силой.
— Этот вопрос, я никак не могу в нем разобраться, а он даёт основное количество баллов — неожиданно сбоку возникла ладонь с декой.
Кифар, как будто не замечая состояния друга, щелкнул по определенному вопросу теста на экране. Он не смотрел на Оби-Вана. Он уставился на вопрос теста, как будто ничего важнее не было и сказал легким тоном:
— Я не знаю какой вариант выбрать, думаю креш, но не уверен. Никогда не был силен в астронавигации.
Оби-Ван, ошеломленный на мгновение столь резким переходом, опустил голову и посмотрел на вопрос с несколькими вариантами ответов с небольшим недоумением в глазах. Вчитался в него и сказал глухим тоном:
— Выберите форн, а не креш.
— Почему? Я не понимаю, ведь третья точка выхода из гипера удобнее чем вторая.
— Не всегда,— Кеноби помолчал собираясь с силами и мыслями и продолжил — тебе необходимо назвать точку выхода которую можно постоянно использовать на этом маршруте.
— Да, вот поэтому и креш. Вторая точка стабильная, с широким выходом позволяющим использовать ее для крупнотоннажных объектов, вплоть до станций. — Обосновал свою точку зрения киффар. — Я сомневаюсь, только потому, что это слишком очевидный выбор, все не может быть настолько просто.
— Ты просто невнимательно прочитал задание. Точка выхода должна использоваться
постоянно. Что для второй точки, при всех ее достоинствах, невозможно. Существуют условия, при которых она работает искаженно или вообще блокируется. При противостоянии планет в момент ионного шторма из нее можно выйти как в Дальнем космосе, так и в центре черной дыры. Зато третья, хоть и требует сложных вычислений из-за мерцания, всегда открывается в нужном месте.
Оби-Ван взял датапад и написав на нем этапы решения для разных фаз мерцания протянул Квинлану.
Первоначально сложная задача стала краткой в одно мгновение, и идея решения проблемы стала намного яснее.
— Здорово! - восхитился Квин. — Можно я еще спрошу?
Кеноби только кивнул:
— Конечно.
Его мысли отвлеклись от своих проблем, и сосредоточились на контрольном тесте, не заметив облегчения во взгляде друга.
Оби-Ван просто смотрел на вопрос, и после того, как разбирал его, писал вывод, используемую формулу и этапы решения, а затем передавал ее Квинлану поясняя откуда что вышло.
Наконец, тестовый лист был почти полностью решен. Записывая решение последнего вопроса Оби-Ван внезапно очнулся, и посмотрев на друга сказал:
— Спасибо ... за сегодня.
Киффар ухмыльнулся:
— Разве не для этого нужны друзья?
Оби-Ван слабо улыбнулся. Он был очень благодарен Восу за то, что он так время появился перед ним.
Если бы не его появление, Оби-Ван не знал бы, сколько времени он простоит в ступоре и какое решение примет. Вернее, решение уже было принято - уйти. А вот куда бы он пошёл в этом состоянии и как далеко ушёл...
В то время это было больше, чем просто боль и тошнота, но и безграничная беспомощность.
Но если бы не их неожиданная встреча, он бы действительно не знал, как заговорить об этом. Ведь даже если он расскажет Квину, что это изменит? Только заставит того волноваться.
Импульсивный, в обычное время, киффар, прекрасно видел все одолевающие Оби-Вана мысли и был в этот момент очень терпеливым. Он не расспрашивал, не цитировал кодекс, не говоря уже о том, чтобы обсуждать произошедшее. Он просто наблюдал, давал ощущение поддержки и ждал, пока Оби возьмет на себя инициативу, чтобы заговорить и выговориться, а затем отвлек, не дав бесконечно погружаться в травмирующие воспоминания.
И теперь Квинлан не сводил глаз с Кеноби, не упуская ни одного из его тонких выражений. Он видел, что у друга получилось немного отстраниться от проблемы, чтобы приглушить самые тяжелые мысли. И теперь он готов к разговору.
В этот момент Оби-Ван двинул губами, как будто после тщательного размышления он, наконец, был готов поделиться своми переживаниями.
Киффар слегка улыбнулся, самым уголком рта с ободрением в глазах, показывая, что готов выслушать все.
Но прежде чем Оби-Ван заговорил, прозвучал сигнал комлинка, раздраженный голос из которого произнес:
— Падаван, почему я должен тебя ждать? Заседание Совета почти началось. Приходи немедленно!
И слова, которые уже достигли губ, умерли, были проглочены, и вместо них
прозвучало:
— Извини. Я должен идти.
Такое короткое предложение, но ученик Тени явно услышал, как много было приложено сил, чтобы сказать это.
Сначала было перехваченное дыхание только от услышанного голоса мастера, некоторая заторможенность, и только потом скорость речи увеличилась, но так и не достигла нормальной.
Квинлан посмотрел на друга. Кеноби вернулся к своему прежнему застывшему выражению лица. Его тело окоченело. Голова снова была опущена, были видны только ресницы, которые закрывали глаза, не давая рассмотреть эмоций отражающиеся в них. После начала падаванства Кеноби все реже и реже позволял рассмотреть свои эмоции, но на этот раз Вос ясно видел сопротивление. Сопротивление самой мысли о новой встрече с мастером. Секунда, и сопротивление снова сменили безэмоциональность и отрешенность идеального выполнения постулата "нет эмоций"
За такое короткое время Оби-Ван снова полностью закрылся.
Слегка вздохнув, киффар понял, что упустил хорошую возможность дать другу наконец-то выговориться. Но он не отступит. Потому что нарыв должен быть вскрыт и очищен. Иначе он разрастется и отравит весь организм.
Смотря на поникшую спину уходящего Кеноби Квинлан не мог не выругаться тихим, но очень эмоциональным голосом. Его зрачки сузились, глаза потемнели, рука, держащая деку, бессознательно сжалась, отчего та жалобно хрустнула. Сила закружилась спиралью, давление воздуха по всему его телу мгновенно стало немного ниже. Он серьезно, как будто давая клятву произнес
- Квай-Гон, не надейся, что я когда-нибудь прощу тебе это.
***
Энакин чувствовал, что столько, как за эти дни, он не краснел никогда. Понимая, что неправ, но не желая признавать это, продолжая цепляться за пропитанные ядом слова канцлера, он высказал следующие претензии:
— Но говорили, что он сначала не хотел меня учить. А потом согласился, потому что учить Избранного почетно. Но всё равно специально сам составил такую программу, чтобы дать меньше знаний, — Квинлан подобрался.
— Это кто ж тебе всё это говорит?
— Да я уже не помню, где слышал. Многие говорили, — Энакин неумело заюлил. Было видно, что обман — это совершенно не его. Благородное искусство интриги явно обошло стороной непутёвого, но прямолинейного падавана.
Рыцарь не стал настаивать на ответе, почувствовав, что источник этих слухов Скайуокер будет скрывать до последнего. Но взял на заметку: обязательно выяснить, что за "доброжелатель" нашёлся у Кеноби.
"Что ж они к тебе липнут-то. Чен, Ксанатос, Омега. И вот новый. Что б их хатты залюбили".
— Знаешь, Скайуокер, иногда ты кажешься нормальным. Но, к сожалению, редко. Падаванам, конечно, положено быть безголовыми, но ты бьёшь все рекорды. Обычно к твоему возрасту какой-никакой разум заводится. Часто в зачаточном состоянии,
это я по себе знаю, но заводится. Очевидно, Сила при твоем рождении конкретно так отдохнула. Нет, я понимаю, что жизнь по принципу "Сила есть, ума не надо" комфортна и необременительна. Но не до такой же степени! Хоть минимальный какой, а должен быть. Ты вроде десять лет чему-то учился. И даже не только сейбером махать. Но да, понимаю, в твоем случае об учился речь не идёт. Так, создавал видимость. Осчастливливал наставников одним своим присутствием. А уж что бы ещё и слушать, это лишнее. В таком случае, действительно, и без мозга проживешь. На одних инстинктах.
Отвечаю по порядку. Избранный он. Кто тебя избрал? Сила? Она прям так и сказала: вот вам мой Избранный, возлюбите его? Или документ тебе выписала с печатью и подписью? Лорд Хотт был Избранным, Бейн был Избранным. Но их так назвали
после их поступков, а не
до. Ты сначала соверши что-то, достойное Избранности.
— Мой уровень мидихлориан...- оскорбился Энакин.
— Да, да. Прибор зашкалило. Помню. И что? У Оби-Вана он 26 тысяч. Больше, чем у него, только у магистра Йоды и Сайфо Диаса. Да, у тебя ещё больше. Но ещё раз спрошу: и что? Ты лучше владеешь техниками Силы? Постоянно побеждаешь в спаррингах?
— Нет, но мои техники мощнее.
— Ты уверен, что стрельба по площадям лучше филигранного удара точно в цель? Голая сила может заменить опыт и способности только если силы очень много, а опыта нет совсем.
Избранный… Совет тебя именно из-за этого брать не хотел.
— Но, говорили, я слишком стар для обучения.
— Да, конечно. Тебе же целых девять лет было. Рам Кота, получается, вообще ровесник Йоде. Его в восемнадцать лет взяли, и ничего. Если бы Джинн не начал Совету прямо в твоем присутствии кричать об Избранности, тебя бы спокойно взяли. До тринадцати побыл бы в юнлингах, подтянул знания. А там и падаваном стал. Но Квай-Гон не искал простых путей. Как надоевшую игрушку вышвырнул Оби-Вана. Только что не отрёкся от него, как от Фимора. И то, может просто не успел. От него всего можно было ожидать.
Поставил ультиматум, что тебя учит именно он. Потому что Избранного достоин учить только он, великий Квай-Гон Джинн. Причем ты становишься сразу падаваном, не побыв юнлингом. И вообще, Избранным закон не писан. Так что отказ от твоего обучения был совершенно логичен.
— Но меня же взяли!
— Когда магистры решили отправить тебя обратно на Татуин, Оби решил уйти с тобой. Это был бы удар по престижу Ордена. Единственный за сотни лет победитель ситха уходит из Храма.
— Он… он хотел уйти со мной?
— Трудно поверить? В то, что он тебя не хотел, поверить проще?
— Но все первые годы он постоянно оставлял меня одного! Другие падаваны смеялись, говорили, что меня ему навязали, и теперь мастер сбегает при первой возможности! – Вопль Энакина шёл из глубины изболевшейся души ребенка, который считал себя нежеланным.
— Не поверю, что ты не знал о миссиях, на которые его отправляли.
— Миссии! Да, он говорил о них. Но меня просветили, что первые два года после образования пары мастер-падаван мастера никуда не отправляют!
— Обычно не отправляют, – Квинлан вздохнул. – Но разве у Оби что-то может быть обычным. Магистрам очень не понравился демарш новоиспеченного рыцаря. Тебя разрешили учить с кучей условий. И одно из них — всё время твоего обучения он не имел права отказаться от заданий, назначаемых Советом. Ты разве не заметил, что его отправляли на миссии раза в два-три чаще, чем любого другого дипломата? — Энакин сглотнул.
— Условий? Их было несколько?
— Я знаю только о тех, что озвучил Оби-Ван. Кроме миссий, за два года полностью сдать программу обучения для своего возраста, никакой помощи от других мастеров и магистров. Именно поэтому ему и пришлось самому составлять для тебя программу обучения. Было что-то ещё, но подробностей не знаю. А вот то, что от таких нагрузок, пытаясь всё успеть в перерывах между миссиями, он терял сознание – это видел. И как он мучился, что тебе обычная программа не подходит. Изводил себя до тех пор, пока с мастером Толмом не подобрал подходящую.
У него много проблем было. Особенно на начальном этапе. Но разве он дал тебе это почувствовать? Он слишком хорошо знал, что значит быть ненужным. Как это, когда тобой пренебрегают. Как больно ранит холодное безразличие мастера. И всеми силами старался уберечь тебя от этого.
У меня никогда не было сомнений в том, как сильно он дорожит тобой, возможно, даже чересчур. Но ты этого никогда не видел, придавая слишком много значения словам. Всё, что хотел сказать тебе Оби-Ван о своём отношении — в его поступках. Для него они значат больше, чем фразы.
Почему же ты с такой охотой поверил в его какие-то дурные мысли? В то, что он хотел навредить или получить от тебя какую-то выгоду? Чем Оби заслужил, что бы ему сначала причинял боль мастер, а потом падаван?
Между падаванами и мастерами должно существовать безграничное доверие, нечто, что превосходит связь между ребенком и родителем, партнерство между поколениями благословенное Силой. Мастер, от которого ожидают, что он отдаст все свои знания и умения, и падаван, от которого требовалось только доверие. Доверие принять, все что мастер будет готов ему дать.
Оби не повезло. Он не получил этого ни от мастера, ни от падавана.
Оби-Ван абсолютно махнул на себя рукой, вероятно, потому, что Куай-Гон было наплевать на его нужды и проблемы, но он никогда не скупился на критику. Смешивая Оби с грязью по поводу и без повода.
Он называл это, профилактическим удерживанием от Падения. Компенсируя на Оби свою некомпетентность с Ксанатосом.
Итак, кем бы ни стал Оби-Ван, он поднялся на вершину не с помощью мастера, а вопреки ему.
Квай-Гон подвел его как Учитель.
А затем, он получил самого неблагодарного падавана, из всех возможных.
Однако, даже так Оби-Ван смог стать одной из самых ярких звезд Ордена. А теперь только представь, чего он мог достичь если бы ему даже не помогали, просто не мешали...
Квай Гон не мог простить что Оби не Избранный, ты что он не Квай-Гон. Йода видел в нем средство лечения для своего любимого гранд-падавана. Совет успешного, безотказного исполнителя. И никто не видел его самого. Его просто считали идеальным джедаем. Непобедимым. Исполнительным. Безотказным.
Готовым выполнить любой, самый самоубийственный приказ.
Но никто и никогда не интересовался, какой ценой ему это даётся.
Даже ты. Тот, кто должен был всегда стоять за спиной мастера, защищая его.
Вы с Оби очень разные, но ваши сильные и слабые стороны хорошо дополняют друг друга. Но ты никогда не мог всем сердцем принять Оби-Вана, как своего наставника, брата и друга. Все время выискивая подвох и скрытые мотивы. Но даже так, ваш тандем был один из лучших по результативности. И опять-таки, чего бы вы могли добиться, при нормальных отношениях.
— Но мастер сам не доверял мне! Он ничего не рассказывал! Все время молчал, как будто ничего не происходило. И эти постоянные упреки!
— И в чём же он тебя упрекал?
— Да меня все время попрекали в привязчивости и талдычили "Отпустить, что потерять боишься"
— И ты хочешь сказать, — голос Воса буквально сочился ядом и сарказмом, — что в этом тебя обвинял Оби-Ван?
Энакин открыл рот и закрыл с ясно слышим лязгом.
До него неожиданно дошло, что обвиняли его в этом все кроме Оби-Вана.
— Вот почему Оби-Ван наконец не выдержал, потому что он любит тебя, и вместо того, чтобы доверять ему, признаться, что есть моменты в которые тебе нужна помощь, ты сражаешься с ним. На каждом шагу ты сражаетесь и отвергаешь его и его заботу. Обвиняя во всех грехах и забывая, что он не враг, а тот, кто готов был отдать тебе свою жизнь.
Знаешь, когда-то Совет обвинил его, в перекручивании фактов, для твоей защиты. На что Оби повторил свои слова, которые можно было толковать двояко, но ни о каком умалчивании или фальсификации речи не шло. И добавил: " Я полностью отвечаю за то, что говорю, но не отвечаю за то, что вы слышите".
Вот и ты, из всего что он говорил, слышал что-то свое, совершенно противоположное по смыслу.
Энакин меньше всего хотел это слышать, но не мог не почувствовать правду. Были определенные вещи, которыми он делился только с Падме. Другие секреты знал лишь Палпатин. Но со стыдом нужно было признать, он очень давно перестал делиться чем-либо с мастером.
И, хотя, было больно, от того что Оби-Ван не доверял ему. От того что он оказался не единственный, кто хранит секреты.
Но Скайуокер, наконец-то, начал понимать, что он и не заслужил откровений от Оби-Вана. Судя по своим действиям, лжи и секретам, именно он воздвиг между ними стены.
Всегда заставляя своего Учителя узнавать окольными путями и последним, всегда скрывая масштабы своих проблем, он обесценил Оби-Вану работу наставника. Игнорируя все его попытки сближения.
Есть вина за то, что сделал, и за то, чего не сделал, но терзают они одинаково.
Энакин начал понимать какой на самом деле была жизнь его мастера.
Счастливый и беззаботный юнлинг, полный надежд и планов, которые были почти разрушены. Отчаяние и вознесение к небесам от того что его всё-таки выбрали.
В то время Оби-Ван, как и все выбранные падаваны был вынужден отделился от группы юнлингов, воспитателей и единственной знакомой жизни и должен был учиться жить по требованиям мастера.
Мастера, который просто изливал из себя злость, разочарование и недовольство, причем изливал все это не на настоящего виновника, нет он нашел другую жертву, нового падавана, который в то время только что пришел в незнакомое общество из детской группы, и мог только полностью принять это отношение.
Мастер был его единственным мостом к новой жизни, поэтому боясь, что от него снова откажутся, он инстинктивно цеплялся за этот мост, принимая от мастера все, в надежде на изменение отношений. Но этот мост был для него закрыт с самого начала. И с течением времени ничего не менялось, а становилось только хуже.
Он просил о помощи, но это не помогало, поэтому день ото дня он и сам начал падать в пропасть разочарования.
Потом мост сломался окончательно, когда от него в очередной раз отказались, и как будто этого было мало, после смерти мастера его снова бросили в другую среду даже не дав адаптироваться. Тот, кто так и не понял, что значит быть падаваном, вынужден был стать мастером для не самого простого ребёнка.
Он научился выживать в этой новой жизни, научился заботиться о свалившемся на него Избранном - это то, чему никогда не учили, но он справлялся как мог.
Энакин всегда думал, что Оби-Ван изначально был невозмутимым, догматичным, отрицающим все эмоции и привязанности.
Но голо показанное Квинланом разрушило это мнение.
Он был так счастлив в то время, как маленькое солнышко заряжал всех оптимизмом и Светом.
Лучший ученик в своей возрастной группе. Получивший все почетные награды школы. Прекрасный спортсмен. Он популярен среди своих друзей, и он счастливо смеется в их кругу.
А теперь, смех — это редкость, на губах мастера застыла вечная саркастичная полуулыбка. Он уверен, что его жизнь, по сравнению со всем остальным имеет наименьшую ценность, и может без колебаний пожертвовать ею.
Многие люди были ответственны за эти изменения, и понимание что он был одним из них, наконец-то настигло Энакина.
***
Мальчишка молчит. От него в Силе веет осознанием, шоком, виной, и сожалением. От этого тянет выругаться.
Почему! Почему? До него должно было дойти, когда стало слишком поздно!
Сожаление ощущается почти физически. Мальчишка от шока все транслирует в Силу. Вина заполняет помещение удушливым облаком, разъедает глаза и горчит на корне языка.
Но от того, что Скайуокер признал свою вину, легче не становится.
***
— Я хочу попросить прощения, — еле слышный шёпот, лихорадочно блестящие глаза. — Он вернётся, и я скажу, как мне жаль. Я буду умолять его простить за всё то время, когда я причинял ему боль. Я не хотел его ранить. Он не заслуживает боли.
— Боюсь, слишком поздно, — Квинлан тяжело вздохнул. — Когда Квай-Гон разорвал Связь — это оказалось последней каплей. Оби решил уйти из Ордена после окончания миссии. Его больше ничего не держало. А потом появился ты. Твоя мечта стать джедаем и его обещание. Ради тебя он остался. И сейчас ты сам обрубил последнюю нить, которая привязывала его к Храму.
