Под контролем

      Джагхед до сих пор не мог поверить, что Эрика реальна. Только приехав на выставку, он узнал, что ее автор именно она. Если бы знал, ни за что бы не приехал сам, и не привез Бетти. И до последнего надеялся, что ее самой там не будет, пока ее теплая, как и тогда ладонь не легла на плечо, а голос, словно колокольчик, зазвучал над ухом. Она совсем не изменилась. Такая же, даже еще красивее стала. Конечно, он следил за ее жизнью, когда она ушла от него. Следил, ровно до того момента, пока он не поселил в своем доме другую Эрику. Точнее он думал, что она может стать ей. И здорово в этом ошибался.       Эрика была любовью всей его жизни, женщиной, с которой он хотел связать свою жизнь, женщиной, которая от него ушла, оставив в душе только сожжённые поля. Джагхед даже не понял, как это произошло и почему. Просто однажды вернувшись домой, он застал ее на пороге с чемоданом возле ног. Она была всегда податлива, нежна, не повышала голоса, но и никогда не боялась смотреть ему в глаза, высказать свое слово, и в тот раз не побоялась дождаться его и сказать о своем решении прямо.       — Я просто не могу больше быть с тобой, — спокойно пожала плечами она, улыбаясь, как всегда. — Я хочу расти, а рядом с тобой это невозможно. Прости.       Джагхед не пытался удержать ее, потому что знал, что это бессмысленно. Если женщина что-то решила, то это навсегда. Тем более Эрика. Уходя, она не сказала ни слова о любви, и Джонс долго думал потом, а была ли она вообще. То, что он любил ее, сомнению не поддавалось. А любила ли она? С каждым днем ее отсутствия в его жизни, Джагхед всё больше сомневалась в этом. Но почему она ушла, если любви не было? Он думал об этом не один месяц, и даже не год. А потом пришел к выводу, что причиной всему стала свобода. Он давал ей ее слишком много, многое позволял, именно поэтому в ее голове зародились эти мысли. Ведь ее всё устраивало! Ей нравились деньги, роскошь, тачки, брюлики, платья, сумки, туфли, которые она скупала в неограниченном количестве, валяться сутками напролет у бассейна, пока прислуга то и дело обновляла бокалы вином двадцатилетней выдержки. А потом, видимо, ей стало мало. Там, где свобода, пустота, там появляется место для ненужных мыслей.       Именно в тот момент Джагхеду на пути попалась Элизабет Купер. Она внешне очень походила на Эрику, и почему-то он был уверен, что и характером она такая же. Именно в тот момент в его голове родилась безумная мысль обладать ею во чтобы то ни стало. Словно судьба ему, как голодному псу, кинула кость. Второй шанс, вторую Эрику, с которой он не допустит ошибок прошлого. Только он не учел одного факта — это была далеко не Эрика. Понял это Джагхед, когда она, бесстрашная, влетела в вип-зал и устроила скандал перед его парнями и американскими компаньонами. Эрика себе бы ничего подобного не позволила, она все проблемы решала улыбкой и щебечущим голоском. Но мужская самоуверенность не знала границ. Сначала Джонс решил уложить ее в койку, а потом, что сумеет перевоспитать ее, переделать под себя, сделать такой, как ему надо.       Но Купер сопротивлялась, и свидетельством были пощечины, которых он, кстати говоря, не получал никогда, прибитые к косякам платья, которые стояли не одну тысячу евро. Но эта дерзость его только заводила, стимулировала. И вот он, наконец, понял, что не хочет ее менять. Ему нужна была именно такая, как Бетти. Ему никогда не нужна была Эрика. Он понял, что по-настоящему искал всю жизнь ее, несносную Купер.       Но вот, когда он наконец понял это, и Бетти потянулась к нему, Эрика, как призрак, снова появилась в жизни Джонса. Последние пару месяцев, увлеченный Бетти, занятый переговорами с англичанами, потом урегулированием конфликтов с земляками, он совершенно забыл о ней и потерял из поля видимости. И вот Эрика стоит перед ним, как всегда лучезарно улыбается, спрашивает как дела, словно они не виделись всего день, а не пару лет. На ее безымянном пальце сверкает обручальное кольцо, и она замечает этот взгляд.       — Да, свадьба через месяц, — довольно перебирает в воздухе пальцами она, а бриллиант ловит на себя лучи света.       — Поздравляю, — эта новость никак не отдается в нем.       — Позволь я покажу тебе что-то…       Эрика ведет Джагхеда по коридорам.       — Я думал, ты хочешь показать мне какую-то из своих работ. Или они и в туалете? — Джагхед понимает, куда они идут.       — Конечно же нет.       — За всё время, что мы жили вместе, я ни разу не замечал в тебе тягу к творчеству. Не видел даже карандаша рядом с тобой.       — Всё изменилось с тех пор, Джагги.       — Да, ты права. Всё изменилось.       Джагхед не мог не согласиться. Изменилось хотя бы то, что глядя на девушку перед собой, о которой он грезил, он не испытывал ничего. Воспоминания о пережитом вместе по-прежнему оставались в нем, но теперь они были сродни сну, где-то глубоко, обрывками. Всё это было в прошлом. А его настоящее сейчас в ярко-желтом платье наверняка большими глазами ищет его в толпе незнакомых лиц.       — Время не меняет только одного. Законы притяжения.       Джагхед даже не понял, как ее ладони скользнули по его рукам вверх, к плечам, и притянули. Растерявшись, даже забывшись на мгновение, он ответил на поцелуй, пока скрип распахнувшейся двери не привел его в чувства. Отпрянув от Эрики, Джаг посмотрел на дверь — она была уже закрыта, и там никого не было. Показалось?       — Что ты делаешь? — он уставился на Эрику, словно на незнакомку. Он вообще глядя на нее думал о том, что, кажется, никогда ее и не знал.       — А на что это похоже? — Эрика мягко улыбнулась, не торопясь убирать руки с мужских плеч.       — Не стоит, — Джагхед сам мягко убрал руки с себя. Ему почему-то было противно осознавать, что это руки не Бетти.       Эрика была растерянна и не сразу нашлась что сказать.       — Ты же не хочешь сказать… Ты же не влюбился?       — А ты хотела бы, чтобы я всю жизнь любил тебя? — усмехнулся Джагхед. Как же он был слеп всё это время! Как обманывался!       — Ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня, — облокачиваясь на раковину позади себя, Эрика неотрывно смотрела на мужчину. — Она же моя копия. Думаешь, она сможет заменить меня?       Джонс смотрел на блондинку перед собой и не узнавал. И это ей он грезил всё это время?       — Она вообще на тебя не похожа. И не должна пытаться заменить. Ее ценность в том, что она такая, какая есть. Непохожая ни на кого.       — Ценность? Ты научился ценить? Джагхед, только не говори, что ты с ней другой, что она изменила тебя. Никто, слышишь, никто не в силах изменить тебя. Если это не получилось у меня, это не получится ни у кого.       Самоуверенность Эрики могла конкурировать только с самоуверенностью самого Джонса. Он улыбнулся.       — Ты считаешь, я не ценил тебя? Я-то ценил, а вот ты, видимо, нет. Тебе чего-то не хватало. Но знаешь, это и к лучшему. Изменила ли меня Бетти? Мы оба изменили друг друга, в отношениях так и должно быть. А что касается тебя, то ты и не пыталась что-то поменять. Пока тебя устраивал я такой, как есть — ты была со мной. Когда перестал — ты собрала вещи и свалила. Ты никогда не прикладывала усилий, чтобы что-то поменять, починить, сберечь, узнать меня в конце концов. Если тебе переставал нравиться стол, ты меняла дом, не пытаясь заменить сам стол. Вот и когда я перестал тебе нравиться, ты не попыталась изменить меня, ты предпочла сменить дом. Я рад, что встретил тебя сегодня. Потому что я, наконец, понял это. Я обязательно пришлю цветы, поздравить тебя с вступлением в законный брак.       Дверь открылась и в туалет зашла дама довольно преклонного возраста, с благородной сединой в волосах. Сложив руки в перчатках, на талии, она красноречиво посмотрела на Джагхеда. Не оборачиваясь, с чистым и легким сердцем, он вышел из женского туалета, планируя найти в толпе свое сияющее солнце.       Бетти любила кабинет Джагхеда. Она считала его местом силы, где Джонс черпал силы, воплощением его самого. А сейчас, когда силы нужны были ей самой, она планировала черпнуть их здесь.       Слуги были распущены, дом звенел тишиной, кроме света торшера в углу она не стала включать ничего. Сидя за столом, на кресле Джагхеда, Бетти потягивала его виски из его стакана. Чистый, как когда-то ее научил пить Томас.       — Тебе пора переставать психовать по любому поводу и сбегать от меня, не предупредив.       Бетти даже не повернулась на голос Джонса у двери. Сделав мелкий глоток жгучей жидкости, она отозвалась:       — Не переживай. Недолго осталось. Ты уже начал зачеркивать в календаре дни? Сколько там осталось? Десять, семь дней?       Щелчок и тревога одномоментно заполнила все внутренности Джонса.       — О чем ты? — он еле звучно приблизился к столу и не стал садиться. — Я думал, мы договорились и ты останешься…       — Ты лжец, Джонс, — Бетти резко повернула голову в его сторону, впиваясь смертоносным, словно жало скорпиона, взглядом в мужчину. — В какой-то момент я поверила тебе, что ты не та тварь, которая меня насильно увезла в другую страну, а ты врал мне всё это время. Ты всего лишь искал копию Эрики.       Джагхед прикрыл глаза и еле слышно выдохнул.       — Что она тебе наговорила?       — Ничего особенного, — Бетти говорила сухо, безжизненно, медленно опустошая стакан между фразами. — То, что я увидела, было красноречивее всех слов.       Джонс снова закрыл глаза. Когда дверь туалета закрылась, ему показалось, что за ней мелькнуло что-то желтое.       — Всё не так, как может показаться.       — Какой скотиной надо быть, чтобы притащить меня на выставку своей бывшей? Я думала, что хуже того раза, когда я составляла компанию проституткам, быть не может, но ты не перестаешь меня удивлять.       — Я не знал, что там именно ее выставка…       — Или не бывшей? С бывшими же не целуются, да?       — Бетти, успокойся и послушай меня… — Джагхед по-прежнему стоял, как нашкодивший школьник перед строгой учительницей.       — Тебе не нужна была я, — продолжала говорить она, пропуская издаваемые им звуки мимо ушей. — Тебе нужно было всего лишь показать свою силу перед Эрикой в моем лице, сломить меня. Ты показал. Сломил. Поставил на колени. А теперь будь человеком, мужчиной и сдержи свое слово — отпусти меня, — она впервые посмотрела ему в глаза прямо. — Если в тебе, конечно, осталась хоть капля достоинства. Ты же деловой человек и не станешь нарушать договоренности?       — Бетти, я тебя люблю...       — Не говори мне про любовь! — взревела Бетти, швыряя стакан с недопитым виски в стену. — Ты не знаешь, что это такое! У тебя нет того органа, которым любят! Ты до усрачки боишься чувствовать! Боишься показаться слабым, потому что любовь — это слабость! — слезы, которые так мужественно держались всё это время внутри, не выдержали заточения. — Поэтому просто отпусти меня. В мой сотый день.       Бетти встала, на подкашивающихся ногах обошла стол и на безопасной дистанции обошла Джагхеда.       — Бетти, я не вру, остановись…       Джонс не привычно для себя не повышал голос, не делал резких движений. Он чувствовал и знал, что сделает что-то не то и потеряет ее навсегда, если это уже не случилось.       — Не ходи за мной. Заключенным за примерное поведение полагается же поощрение? Сделай так, чтобы я тебя больше не видела. Ни до сотого дня, ни после.       Остановившись в дверном косяке, Бетти добавила:       — Напишешь мне потом, как ты можешь спать ночами, зная, что сломал меня.