It's might be escapism

Death surrounds. My heartbeat's slowing down. I won't take this world's abuse! I won't give up or refuse! This is how it feels when you're bent and broken! This is how it feels when your dignity's stolen! When everything you love is leaving You hold on to what you believe in… The last thing I heard was you whispering goodbye And then I heard you flatline! Skillet — Not Gonna Die

      Когда Вилли с трудом смог сесть на колени, он к своей огромной радости оглядел свой дом, не сдерживая восхищенного и облегченного возгласа.       — У тебя вышло… Ты нас переместил! Это настоящее чудо! Рипс, ты — гребанный маньяк! — голос Вилли резко исчез и его пробрал раздирающий горло кашель.       Кай рядом с ним старательно отфыркивал гарь, которой они надышались, и пытался отползти в сторону миски с водой, чтобы унять першение, но выходило плохо, так как двигаться было невыносимо сложно. Резкий перепад температуры и само путешествие не далось животному легко, но еще кота терзала странная давящая боль. Будто из его маленькой груди тянется тонкая нить, которая обвила его сердечко, и кто-то отчаянно тянет за нее, намереваясь вырвать или разорвать ниточку. Кай испуганно осознал, что эта «нить» — это его связь с хозяином, которому прямо сейчас было очень плохо и больно. Кот жалобно запищал и направился прямиком к колдуну, оступаясь и припадая на лапы.       Обернувшийся на писк животного и судорожные хрипы за спиной Вилли с расширившимися от ужаса глазами увидел, как его друга мелко трясет в попытке вздохнуть, как руки до рваных борозд на одежде вцепились в грудь, а с губ на одежду капает темная, почти черная кровь. В подернутых болезненной поволокой глазах мутант отчётливо считывал секунды до того, как сознание ящера ускользнет в небытие.       — Рипс?! РИПТО!!! — маскот отчаянно дернулся к заваливающемуся на спину динозавру.       С глухим ударом колдун упал на пол, его всего трясло будто у него случился эпилептический припадок. Широко распахнутые глаза резко потемнели, превратившись за пару секунд в две холодные бездны. Он выкашливал что-то черное и вязкое, жадно пытаясь втянуть ртом воздух. Вилли испуганно наблюдал как друг задыхается, выблевывая из себя какую-то пакость, причиняющую ему боль. Его кожа стремительно приобретала самый бледный оттенок из тех, что мутант мог себе вообразить. Из-за этого можно было отчетливо проследить каждую просвечивающуюся сквозь кожу венку.       Оказавшийся за считанные секунды рядом с другом Вилли откровенно не знал что делать. Ладони маскота беспрерывно метались от рта, стирая рвущийся поток смолянистого нечто, к затылку и щекам, в безуспешных попытках привести в себя или хоть как-то облегчить течение приступа, не давая биться головой об пол. Кожа под пальцами Вилли была обжигающе холодной несмотря на то, что всего лишь несколько минут назад они чуть ли не сгорели заживо. Кай обеспокоенно и жалобно мяукал, срываясь на хрип и чихание, бодая головой неподвижную руку ящера и ища отклик на свой зов.       Приступ длился ужасающе долго, из рта Рипто по-прежнему раздавалось лишь надрывное хрипение, изредка превращавшееся в пугающее бульканье, из-за чего Вилли приходилось переворачивать друга, чтобы тому было удобнее выплевывать всю гадость, что рвалась наружу прямо на пол. Сейчас ему было откровенно наплевать на чистоту и порядок, ибо ящер, бесконтрольно дергающийся в его руках, беспокоил маскота куда сильнее. Но в какой-то момент Рипто внезапно затих, обмякнув и безжизненно замерев в руках мутанта. Его глаза все еще были темны и широко открыты. Маскот со слезами на глазах пытался определить дышит ли вообще друг, но едва смог почувствовать, как тяжело и медленно вздымается грудь ящера, от чего чуть не заплакал в голос, сдерживаясь из-за всех сил.       Чикс не знал что ему делать и как помочь. У него даже не было возможности подняться на ноги. Он никого не мог позвать, все равно никто бы не пришел — всем на них наплевать. Они всегда были сами по себе. К тому же в ближайшее время искать их тоже никто не собирается, судя по все еще пылающему зареву в небе где-то вдалеке от дома. Помощи ждать неоткуда.       Сделав несколько глубоких вдохов в попытке успокоиться, маскот решительно сгреб внезапно ставшую хрупкой и уязвимой фигуру Рипто на руки и буквально ползком, опираясь на поврежденную конечность, направился к дивану.       Это стоило ему вновь разошедшейся раны на ноге и вновь начавшейся кровопотери, но он смог аккуратно уложить свою ношу на мягкую поверхность. Кай запрыгнул следом, укладывая грязную мордочку рядом с шеей хозяина и, не мигая напуганными голубыми глазами, уставился на Вилли. Испачканные в темной жиже зеленые ладони еще раз попытались стереть ее с чужих губ, уже используя для этого собственный давно уделанный в темных и рыжих пятнах свитер.       — Ты только держись, — сбивчиво прошептал маскот, в его глазах был лихорадочный блеск. — Я что-нибудь придумаю. Только живи, пожалуйста.       Полностью опираясь на единственную ногу и диван, Вилли удалось подняться в вертикальное положение. Цепляясь за стену и мебель, он доковылял до кухни, где в первую очередь полез под раковину за аптечкой, здраво рассудив, что если сейчас не поможет себе, то вскоре может отключиться от болевого шока или кровопотери.       Выворачивая содержимое полок, он выудил ящик и с трудом поставил его на стол, а сам опустился на ближайший стул. На обеззараживание и плотную перебинтовку вновь кровоточащей раны ушло не больше получаса, в ходе которых Вилли периодически замирал, напряженно вслушиваясь в тишину дома. Кай, понимавший паскудность ситуации, изредка подавал голос. Даже несмотря на то, что мутант не мог его понимать, по интонации котенка можно было догадаться, что так он дает понять, что его хозяин еще дышит. Именно понимание что время ускользает сквозь пальцы, заставляло Чикса делать все максимально быстро. Проглотив несколько таблеток обезболивающего и захватив с собой смоченную под краном тряпку, Вилли решительно поковылял обратно, опираясь на стул словно на костыль.       Вновь оказавшись рядом с неподвижным другом, маскот старательно принялся стирать с его лица темные дорожки той черной дряни что он выкашливал. По запаху она больше походила на кровь, но при этом была неестественного цвета и слишком вязкой, буквально въедаясь в кожу. От Рипто веяло замогильным холодом, глаза все еще оставались широко раскрытыми, двумя пустотами уставившись в неизвестность. Дойдя до шеи, Вилли с нарастающим волнением осознал почему чернота не уходит. Из-под одежды к подбородку тянулись темные прожилки, отчетливо виднеющиеся под бледной кожей. Дрожащими руками одернув края пальто и одернув ворот рубашки, Вилли окатила волна тошнотворного ужаса.       — Что это такое?! Что ты блять с собой сделал?!       В центре грудного щитка ящера была глубокая трещина, из которой по всему телу тянулись «щупальца» какой-то явно мистической дряни, намеревавшейся опутать всего колдуна. Эти «щупальца» пульсировали и извивались, переплетались под кожей с венами, и медленно увеличивались в размере. А самое мерзкое — это «нечто» тянулось изнутри самого Рипто. Зеленые пальцы осторожно коснулись поврежденного щитка, не чувствуя острых краев или каких-либо физических повреждений. Получалось что это еще и не до конца материальная дрянь, которую содрать руками у маскота не получится. Вновь закралась мысль о том, что эта мистика связана с повторным истощением, вызванным перемещением троих существ разом в безопасное место.       — Это больше похоже на проклятье, не так ли? — спросил Вилли вслух, разговаривая больше с самим собой нежели с котом, который внимательно следил за ним и не покидал места рядом со своим хозяином.       Никто маскоту, естественно, не ответил, колдун продолжал безмолвно лежать на диване, хрипло втягивая сквозь приоткрытые губы воздух, Кай жалостливо попискивал, осторожно скребя лапкой по груди ящера в попытке убрать черную гадость.       — Что же делать? Как выкорчевать эту хрень? И что это? — уже обращаясь к зверьку произнес Вилли, быстро теряя самообладание и срываясь на отчаянный крик. — Ты же его «фамильяр». Наверняка знаешь что-нибудь полезное во всей это «вуду»-практике. И я знаю, что ты меня понимаешь! Рипто ни за что бы не подобрал тупое животное и тем более не стал бы привязывать к себе! Так помоги!       До этого момента смирно сидевший Кай спрыгнул с дивана и после короткой пробежки принялся скрестись в комнату колдуна, подзывая настырным мяуканьем Вилли за собой. Дернувшись следом, мутант вовремя остановился. Дверь была заперта, а где ключи для Вилли не было загадкой. Он с неохотой и ненавистью к самому себе сунул руку в карман испачканного пальто Рипто, нащупывая там связку ключей и мысленно прося у друга прощение. Добравшись, все так же с помощью стула, до двери, Вилли без труда отпер замок и дверь покорно открылась, впуская двоих существ в ранее запретную обитель.       К своему удивлению Вилли не обнаружил вырисовываемого воображением бардака и разрухи в комнате. Да, была небольшая захламлённость, но не более. Кровать была заправлена, на столике рядом с постелью лежала недочитанная книга, одежда аккуратно висела или лежала в закрытом шкафу, даже у выстроившейся на трюмо батареи всевозможных баночек и флакончиков была своя система и порядок. Лишь разбросанные бумаги и канцелярские принадлежности на столе вносили в помещение нотку хаоса, а стоявший возле окна знакомый котелок с каким-то варевом все еще кипел, самостоятельно размешивая содержимое черпаком и мерно кипя на зачарованном огне горелки. Вот чего, а мини-лабораторию в комнате друга Вилли найти не рассчитывал. Кай ходил по комнате настороженно и даже боязливо, но очевидно знал что и где лежит, выискивая что-то глазами и запрыгивая на рабочий стол. Вилли следом приблизился к столу и поднял лист бумаги, исписанный разборчивым витиеватым почерком Рипто. У маскота брови поползли вверх от прочитанного. Оказывается, колдун втихаря пытался отыскать в мире Вилли аналоги или более эффективные ингредиенты для своих зелий, исходя из набора различных специй, трав, драгоценных камней и металлов, которые только мог достать нахальный экспериментатор. Судя по записям на столе, частично у него это получилось, ящеру даже удалось создать парочку абсолютно новых сочетаний, правда пока что он не нашел им нужного применения ссылаясь на отсутствие свободного времени и подопытного. На том же столе среди записей нашелся и гримуар, который уже минуту мяукающий Кай настырно подпихивал головой и царапал лапками.       Обложка под пальцами мутанта обжигала, будто ей не нравилось, что ее берет в руки тот, кому она не принадлежит. Открыть книгу не получилось, но Кай, все еще испачканный в гари и крови своего хозяина, ткнулся мордочкой в позолоченное тиснение. Гримуар в руках Вилли вздрогнул и послушно раскрылся. Судорожно листая страницы, Вилли с нарастающей паникой осознал, что ни слова не понимает из написанного. Язык был ему неизвестен, так еще и буквы наглым образом пытались убежать прочь или вовсе безостановочно прыгали и менялись местами, что также не давало возможности хоть что-либо понять. Кроме того, сама книга активно противилась прочтению: она подозрительно покалывала в руках, страницы периодически склеивались, не давая развернуть их, а изображения и вовсе превращались в неразборчивую муть. Лишь знакомая с первого «прочтения» каракуля неизвестного маскоту существа, следящая за ним с полей и преследовавшая его на каждой странице, оставалась его неизменным ориентиром.       — Я не понимаю ни слова! — истерично взвыл в пустоту потолка Вилли, потрясая книгой над головой и с грохотом кидая ее обратно на стол. Та демонстративно захлопнулась и рассерженно показала алый язычок закладки, будто дразня. — Тебе что, сложно помочь?! Твой владелец тут умирает, а ты капризничаешь! — мутант гневно стукнул по обложке кулаком, до конца не осознавая, что разговаривает с книгой, пусть и волшебной. — Мне не нужны секреты или тайные знания! Я всего хочу лишь узнать, как его спасти!       Из глаз невольно покатились слезы, несколько капель попали на обложку книги в мгновение ока исчезая. Отчаяние захлестывало, хотелось все громить и крушить, поддаться накатывающей истерике, но Вилли не мог себе этого позволить. Он старательно утирал лицо ладонями, пытаясь собраться. Теперь он понимал, что испытывал Рипто, когда он сам валялся в ванной, мучимый мутацией. Как только ящер справился с таким давлением, для Чикса было загадкой. Впрочем, Рипто в определенных вопросах всегда был намного сильнее и собраннее маскота, что всегда вызывало у него восхищение и толику зависти. Видя его расстройство, Кай запрыгнул маскоту на плечо и принялся успокоительно тарахтеть, утыкаясь носиком куда-то в висок. Руки сами собой сняли животное с плеча и прижали к груди. Еще одно существо, помимо динозавра, знало нужный момент когда стоит проявить участие и ласку.       — Спасибо, — поглаживая грязную шерсть питомца, тихо прошептал Вилли. Ответом ему было более громкое мурчание.       Гримуар присмирел, как если бы обдумывал его слова, и в ответ на эмоциональное излияние быстро зашелестел страницами, открываясь на пустой, где через минуту появилась знакомая Вилли каракуля, которая весьма недружелюбно смотрела на него. Гляделки не продлились долго, каракуля начала активно жестикулировать и на что-то указывать, намекая на определенные действия. До мутанта долго доходило элементарное — его просили вырвать страницу, что он не сильно задумываясь и сделал.       Бумага моментально выскользнула из его пальцев, подлетая к потолку, где стала быстро сгибаться и складываться в какое-то необычное «оригами». Итогом получилась вполне объемная голова той самой карикатуры, которая медленно опустилась с потолка, застыв напротив лица Чикса. Бумажные глазницы открылись и Вилли встретился взглядом с горящими темно-желтыми глазами. С губ оригами сорвалось злобное утробное рычание, сливающееся с шорохом бумаги.       — Ты кто такой? — гневно поинтересовалась летающая голова, недовольно оскалившись и потрясая увесистой парой рогов. — Как ты посмел взять то, что тебе не принадлежит?!       Кай в руках Вилли озлобленно зашипел и выгнулся дугой, что было в новинку. Кот обычно старательно вел себя, как и его хозяин: на улице — сдержанно и тихо, а дома — игриво и лениво. Агрессию питомец на памяти Вилли никогда не проявлял. Лицо в ответ на шипение не менее угрожающе зашипело в ответ, отчего животное испуганно сжалось и поспешило убраться из комнаты, вырвавшись из рук и выбежав прочь.       — Откуда у тебя эта книга?! — вновь спросило это существо, цедя каждое слово сквозь сжатые зубы.       — Это гримуар моего друга! Он в беде, и я не знаю как ему помочь! — как на духу выпалил Вилли, надеясь обескуражить и сбить гневную спесь с неизвестного.       И у него это получилось. Бумажное лицо потеряло всю свою озлобленность и надменность, тяжело вздыхая и слегка покачивая головой.       — Что опять стряслось с этим непутевым мальчишкой? — голос существа теперь звучал устало и немного обеспокоенно.       — Ему плохо. Он холодный словно лед и не реагирует ни на что. И какая-то черная пакость лезет из его груди.       Брови существа нахмурились, в глазах промелькнуло что-то отдаленно напоминающее страх или панику, но оно тут же исчезло под волной решительности, появившейся в желтых зрачках.       — Покажи.       Вилли указал на дверь. Голова самостоятельно полетела в нужном направлении, тут же высмотрев цепким взглядом небольшую фигуру на диване и нависнув над ней. Маскот поковылял следом, нагоняя призванное существо, и продемонстрировал ему то, что нашел под одеждой друга. Бумажное лицо недовольно скривило губы, долго прожигая неподвижного Рипто сканирующим взглядом, после чего разразилось руганью.       — Это пиздец! Форменный и беспросветный! До чего себя довел! И как умудрился?!       — Мы попали в ловушку пожара и землетрясения. Рипто нас переместил, видимо исчерпав магии больше положенного, — нервно заламывая руки попытался объяснить Вилли.       — Больше положенного?! — взвилась голова, обжигая мутанта гневным взглядом. — Этот кретин умудрился получить не только истощение из-за слишком быстрого и чрезмерного обмена физических сил на магические, но и вновь серьезно повредить себе ядро! Все труды по восстановлению насмарку! Идиот!       — Как ему помочь? — одернул пышущее гневом существо Вилли.       — А никак! — взорвался неизвестный. — Чтобы успокоить и накормить проснувшуюся в нем Пустόту нужно очень и очень много магии, а это невозможно в данных обстоятельствах!       — Что за Пустόта? Это черная дрянь, которая из него лезет?       — Верно, фруктовая голова. Она вскоре вырвется наружу, поглощая все на своем пути. И тебя в том числе, — пригрозило бумажное лицо, резко разворачиваясь и намереваясь улететь прочь. — Так что лучше беги от него подальше и побыстрее. Он обречен.       — Нет! — решительно воспротивился Вилли, вцепившись в бумажный рог и сминая в своих пальцах в мертвой хватке, тем самым вынуждая существо обернуться и посмотреть на него. В красных глазах фрукточеловека блестело отчаянье вперемешку с безумной решимостью. — Он спас мне жизнь! Неоднократно! И я должен отплатить ему за всё бегством?! — маскот буквально проорал этот вопрос прямо в расширившиеся желтые глаза неизвестного «помощника». — Лучше я сдохну, но попытаюсь хоть что-то сделать! Я не отпущу тебя пока ты мне не скажешь, как ему помочь! Я заставлю тебя если потребуется!       Его крик моментально осел в тишине комнаты, прерываемой только его сдавленным и быстрым дыханием. Бумага под его пальцами хрустела и больно впивалась в кожу, но Вилли было все равно. Он не собирался отступать и оставлять Рипто на медленную мучительную смерть. Своего единственного друга он ни за что не отдаст без боя.       — Удивительно, — спустя какое-то время выдохнуло существо, пораженно осматривая Чикса с ног до головы. — Я впервые вижу кого-то, кто ради этого мальчишки готов рискнуть жизнью.       — Он стоит того, — выпуская парящее оригами из захвата, отозвался маскот. — Запугивать меня бесполезно, его я не брошу. Ни за что.       — Раз ты так категорично настроен, то быть посему, — покорно произнесла голова, слегка склонившись в понимающем кивке. — Я попытаюсь подсказать способ помочь ему хотя бы стабилизировать состояние.       — Не томите!       Бумажное лицо весьма экспрессивно осмотрелось, после чего скомандовало:       — Выворачивай все его тайники, — увидев на лице маскота недоумение, губы незнакомца скривились в надменной усмешке. — И не смотри на меня так. Я знаю этого наглеца больше 20 лет, изучить его повадки у меня было достаточно времени. Ищи все что может быть полезным: камни, флаконы, порошки, травы. ВСЁ!       Вилли неловко побрел обратно в сторону комнаты колдуна, шаркая стулом по полу. Голова бесшумно поплыла за ним следом, внимательно осматриваясь по сторонам. Маскот терпеть не мог разводить беспорядок и нарушать чужое личное пространство, однако ситуация вынуждала поступиться собственными принципами. Все что было на трюмо подверглось осмотру и отбору, перекочевав на освобожденный от бумаг стол. Под кроватью нашлась корзинка с засушенными травами и прибитая ко дну постели тонкая платиновая пластина с золотыми вкраплениями, после нахождения которой у мутанта глаза на лоб полезли. Коротко засмеявшаяся позади него голова одарила Вилли взглядом, в котором читалось превосходство и молчаливое «Ну что я говорил?». Открыв шкаф с одеждой, первое что нашел Чикс в глубине полки с обувью, стала весьма увесистая шкатулка, запертая на похожий замок, что и гримуар.       Более тщательно осматривая содержимое шкафа на предмет полезных вещей, маскот мысленно размышлял над тем, кто это существо, которое явилось на его «крик о помощи» и не опасно ли оно, все же не зря Кай испуганно забился под диван. Сам же фрукточеловек не ощущал себя в опасности. Все эти ужимки, кривление губ и цепкий прищур глаз были слишком знакомы Вилли, чтобы игнорировать бросающееся в глаза сходство, поэтому он спросил в лоб:       — Вы ведь его наставник?       Заинтересованно парящая над кипящим котлом голова резко обернулась, не успев спрятать за надменной бравадой непомерное удивление от данной догадки.       — Ну надо же, — негромко пробормотало бумажное лицо, чуть улыбнувшись уголком губ. — Из мальчишки обычно клещами ничего не вытащишь, а тут рассказал, — прочистив горло, уже более собранно новый знакомый гордо вздернул подбородок, сверкая темно-желтыми глазами. — Верно, персик, я его бывший наставник — Зарок. Не скажу, что мне приятно познакомиться с кем-то вроде тебя, но обстоятельства вынуждают быть хотя бы вежливым.       — Теперь понятно в кого он такая язва, — со смешком ответил Вилли, вытаскивая очередную заначку из недр шкафа.       — До моего уровня ему далеко, — гордо возвестило бумажное лицо некроманта, поджав губы.       — И все же в глаза сразу бросается ваше сходство.       — Я, конечно, не самая лучшая персона для подражания, но проведи с кем-то несколько десятилетий и не такого нахватаешься.       — Ага. Дурной пример заразителен. Как же. Знаем.       Дальнейшие поиски продолжились в благоприятной тишине. Итогом стал заставленный всевозможным «барахлом» рабочий стол. Чего только Вилли не нашел: порошки, камни, травы, кусочки различных металлов и пород, засушенные шкурки и насекомые. Но венцом стала та самая шкатулка, закрытая на кровь владельца. Зарок очень старательно скрывал гордость за своего ученика под слоем недовольства и претензий. Вскрыв замок при помощи остатков крови, они принялись исследовать содержимое коробки, которая оказалась намного больше, чем можно было подумать на первый взгляд. Маг пояснил, что на ней лежат чары «заимствования пространства», поэтому Вилли уже не знал смеяться или плакать, когда выудил из шкатулки стопку книг, ворох свитков, два десятка разноцветных флаконов, несколько мешочков каких-то камней и лично врученный ящеру новогодний подарок. Однако маскота сильнее всего привлекли сложенная фиолетовая мантия и треснутый по середине рубиновый амулет, бережно сложенные на самое дно. Эти вещи вынудили его вспомнить об их первой встрече и тяжело вздохнуть. Двое брошенных, бесконечно озлобленных на мир существ, пытающихся выжить, но отчаянно не справляющихся с этим. Амулет навевал смертельную тоску, стоило зеленым пальцам провести по глубокой трещине. От чего-то Вилли чувствовал, что это из-за него дорогая сердцу вещь друга более не пригодна к использованию, хоть и не знал причины этому ощущению.       Пока мутант гипнотизировал взглядом раздробленный рубин и до побеления сжимал золотую оправу амулета, Зарок деловито осматривал найденные вещи.       — Не плохо он тут у тебя обосновался, — все же одобрительно воскликнул маг.       — Я в шоке от такого количества, — тихо отозвался Вилли. — Тихушник хренов.       Бумажная голова понимающе промычала, после чего скосила глаза на все еще сидящего на стуле напротив шкатулки мутанта. Глаза мага уловили знакомый блеск и он незамедлительно подлетел ближе, чтобы рассмотреть получше.       — Да что б тебя, гадкий недоучка! — прорычал Зарок, склоняясь над амулетом. — Мало того, что без спроса утащил, так еще и сломать умудрился. Клянусь Клиодной, когда-нибудь я точно проучу этого наглеца, чтобы больше не таскал мои вещи! Хотя, — чуть поостыв, бумажные ноздри втянули воздух, будто пытаясь понюхать сломанный рубин, в котором все еще теплилась энергия. — Это не он повредил камень, а проклятье.       — Проклятье? — чуть испуганно воскликнул Вилли. — Откуда? В последний раз, когда я видел амулет, он был цел!       — Скорее всего в ходе ритуала что-то прошло не так, что странно, ведь он надежен и относительно безопасен. Только если… — прищурив глаза, задумчиво протянул маг, строго и слегка осуждающе смотря на мутанта. — Не вмешивается непредвиденный фактор.       Взгляд, коим одарил маскота Зарок, пробирал его до глубины души, вызывая табун мурашек. Темно-желтая радужка глаз мистически сияла, сканируя и читая Чикса как раскрытую книгу. Вилли хотелось съежиться или хоть как-то скрыться от этого прожигающего тихой злобой и осуждением существа. Но нутро отчего-то взбунтовалось, разжигая в душе противоречивый и не свойственный ему огонь, сметающий магическое воздействие старого мага на него. Фрукточеловек встряхнулся, сбрасывая оцепенение и сдержанно выдыхая полной грудью.       — Так это тебя он спасал… — надменно процедил некромант, чуть нависая над маскотом. — На тебе отпечатался проведенный ритуал. Ты чист от проклятий и защищен от ментального воздействия. От щита я чувствую магию своего ученика. Он умело оберегает тебя от чего-то… Удивительно.       — Не понимаю, на что вы намекаете? — чуть ощетинившись, вздернул подбородок Вилли, без страха и с вызовом смотря в глаза бумажной головы призванного существа. — Вы как будто обвиняете меня в чем-то.       — Немного, — на удивление спокойно и даже одобрительно отозвался маг. — Это из-за тебя этот паршивец остался без защиты.       — Что?       — Ты — непредвиденный фактор. Видимо на тебе было какое-то скрытое проклятье, которое отскочило в ходе ритуала и чуть было не присосалось к нему. Однако амулет принял удар на себя, при этом треснув и одарив моего бестолкового ученика мощным истощением, наверняка чуть не убившим его.       Маскот вздрогнул всем телом. Все подозрения, недомолвки и убитое состояние друга наконец объединились и сложились в единую картинку. Чтобы спасти его от мучительной смерти в ходе мутации Рипто использовал ритуал, и только амулет не позволил ему умереть в ту ночь вместо него. И про это колдун ничего не рассказал.

[— Я сделал то, что посчитал нужным, Магия мне в свидетели. Просто… доверься мне.]

      — В ту ночь, когда спас меня… — еле слышно прошептал побелевший мутант. — У него под основание сгорел рог. Он выглядел как живой труп.

[— Магия выжгла его в качестве уплаты…]

      — Поразительно, не правда ли? — не воспринимая отрешённость мутанта, восхищенно воскликнул маг, подлетая к дверному проему и заглядывая в гостиную, словно проверяя как там обстановка. — Чтобы он ради кого-то вроде тебя, да собственной шкурой рисковать стал? Ха! Я уж думал не доживу до такого дня! Воистину Вселенная полна сюрпризов, — Зарок закружил вокруг Вилли, более внимательно осматривая и оценивая. — Чем-то ты его видимо зацепил, раз он прибежал ко мне с таким диким взглядом и просил совета.       — Просил? — резко вскинул голову маскот, едва шевеля губами и перехватывая насмешливый взгляд темных глаз.       — Верно. Выторговал у меня ритуал за весьма недурной камень, — сдержанно и спокойно ответил на вопрос воссозданный из бумаги образ некроманта. — Но попроси он чуть «вежливее» я бы помог его провести, однако… — голова покачала увесистыми рогами. — История не терпит сослагательного наклонения и случившегося уже не изменишь.       — Он не должен был… — потускневшие от разъедающей изнутри боли красные глаза опустились на собственные руки, все еще сжимавшие треснувший амулет. — Не должен был… ради меня…

[— А как иначе?]

      — Удивлен его самоотдаче и упорству, — продолжил высказывать свое мнение Зарок, игнорируя бормотания маскота. — Не зря я возлагал на него надежды, ох не зря. Упрямства как у стада баранов! Но такой потенциал в холостую… А ведь растет, подлец, по мере собственных сил и возможностей. Сам!       — Он мог погибнуть… и сегодня снова… ему было больно из-за меня…

[— Я не позволю нам умереть в этой дыре! НЕ ПОЗВОЛЮ!!!]

      — Было, но он с высоко поднятой головой преодолел это, так и ты преодолей. Я понимаю почему он тебе не рассказал. Ты уже винишь себя в этом, но это был его выбор.

[— Я не хочу, чтобы ты винил себя за мой выбор.]

      Внутри Вилли что-то сломалось в этот момент. Он резко подскочил на единственную целую ногу, цепляясь руками за кровать чтобы удержать вертикальное положение, чуть ли не разрывая покрывало пальцами, которыми до скрипа сжал ткань. Он резко выпрямился и в голос засмеялся, раскачивая в слабых попытках не потерять равновесие. В его смехе не было ничего радостного или забавного. Он смеялся надрывно, срывая связки, хрипя и подвывая. Истерически.       — Дурак! — выкрикнул в потолок маскот. — Какой же дурак! Кретин! — не унимался он, словно зомби с бездушным пустым взглядом пытаясь пройтись по комнате, цеплялся за все предметы под рукой, роняя их на пол и устраивая хаос. — И что бы я делал… очнувшись без него?! Он об этом хоть раз подумал?! Самоубийца хренов! Ублюдок! Ты слышишь меня?! — Вилли все же добрался до двери, швырнув что-то попавшееся под руку в проем, попав в подлокотник дивана. Предмет с глухим стуком ударился об обшивку и упал на пол, разбиваясь. Кажется это была какая-то кружка. — Ты ублюдок, Рипто! Редкостная мразь и сволочь! Если уж тебе на себя наплевать, то нечего было меня к себе привязывать! Не поступают так с друзьями! Не бросают их с осознанием того, что ты отдал свою гребанную жизнь за них! Это так не работает! — пальцы соскользнули и Вилли рухнул на колени, чудом не задев поврежденную часть правой ноги. Он остервенело полз по направлению дивана, выплевывая оскорбления и надрывно крича во все горло. — Или тебе интересно посмотреть, как я буду загибаться от тоски?! Как буду оплакивать такого мерзавца как ты?! Или как буду скучать и всю оставшуюся, наверняка короткую жизнь, винить себя в твоем самодурстве, эгоистичный взбалмошный кретин?! Ты этого хочешь?! — добравшись до своей цели, Вилли приподнялся на руках, чтобы нависнуть над неподвижным другом. Он продолжал кричать прямо в лицо, чуть ли не брызгая слюной от пробравшей его злости, будто хотел своими словами дозваться до ящера, все еще не подававшего никаких признаков сознания. — Что я буду без тебя делать?! А?! Ты хоть раз подумал, каково будет мне?! Неужели тебе за все это время не стало ясно, что мне бесконечно дорого твое присутствие в моей жалкой ничего не значащей жизни?! Как же я ненавижу твое бесконечное непробиваемое упрямство! Слышишь меня?! Ненавижу! Ты…! Ты…!       Вид еле дышавшего и бледного Рипто, непривычно маленького и такого уязвимого, стал отрезвляющей оплеухой для мутанта. Он поперхнулся воздухом, теряя способность говорить внятно, ком с самого начала стоявший в горле внезапно перекрыл доступ к кислороду. Весь запал, с которым он высказывал свой страх и переживания, исчез, сменяясь разрывающей сердце болью. Губы скривились в слабой попытке сдержать рвущиеся наружу всхлипы, но по щекам уже давно потекли слезы. Вилли прижался лбом к холодной испачканной засохшей кровью и грязью руке ящера, цепляясь за чужую одежду непослушными руками.       Он зарыдал. Заплакал так, как давно уже не плакал, при этом сдавленно бормоча неразборчивые извинения и просьбы не оставлять его.       — Идиот… не бросай… ты не можешь… мой идиот… пожалуйста…       Наблюдавший за этими эмоциональными излияниями Зарок, молчаливо поджимал губы и парил в небольшом отдалении от дивана. В его взгляде не было сострадания или брезгливости, его лицо в принципе было нечитаемым и отстранённым, но только внимательный заметил бы в чуть смягчившихся чертах самую крохотную толику понимания.       — У теперь успокойся и выдохни, — строго прогрохотал над самым ухом у Вилли маг. — Успеешь еще наплакаться в сласть, если сейчас же не соберешься и не возьмёшь себя в руки! — последнее Зарок буквально выкрикнул, вынуждая маскота отлипнуть от руки колдуна и поднять заплаканные глаза на парящий образ головы некроманта. — Нет времени болтать и сопли разводить! Не трать драгоценные минуты попусту или твой главный страх вскоре осуществится.       Мутант понятливо закивал, утирая руками лицо и судорожно всхлипывая вновь.       — Что делать?       — Для начала, тащи его в комнату и будем вливать все что есть, — возвестил Зарок, исчезая в комнате ящера и чем-то там загремев.       Вилли сделал несколько успокоительных вздохов, обнимая себя руками и пытаясь привести рассудок в порядок. Поврежденной ноги коснулось что-то теплое и пушистое. Прятавшийся все это время под диваном Кай, осторожно боднул его головой, подталкивая к действию, и вновь скрылся в темноте, сверкая печальными голубыми глазищами.       Перетаскивать друга вновь было сложно и тяжело, в особенности, когда приходилось взвалить его себе на спину и на четвереньках ползком пробираться в сторону комнаты. Нога опять заныла, несмотря на принятое обезболивающее, и закровоточила, но быстро затянулась, оставив внушительное пятно лишь на бинтах. Все же быстрая регенерация – это полезная штука.       Дальнейшее проходило для Чикса словно в тумане. Маг что-то мерно вталдычивал ему, поучительно координируя все его действия, от чего даже думать не было необходимости, все равно он мало что понимал во всей этой магии. Вилли вливал в Рипто флакон за флаконом, при этом готовя новые из сочетаний двух или трех других, которые ему подсказывал некромант, на удивление услужливо подававший бумажным ртом тару. Даже то варево, что готовилось в котелке, пошло в расход. Порошки перемешивались и заливались водой, после чего оказывались внутри ящера. Все, из чего можно было и нельзя было приготовить жидкость, шло на приготовление возможно полезных настоек. На самом деле, они оба не знали наверняка получится ли, но решительно продолжали пичкать колдуна всем что было. Пока под четким руководством Зарока Вилли вырисовывал на полу какие-то символы и выкладывал камешки для попытки провести облегченную версию обряда защиты от темных сил, он решил задать волнующий его вопрос.       — Как эта «Пустόта» оказалась внутри него?       Следящий за котлом с новой порцией какого-то особого варева, некромант неосторожно выронил изо рта какую-то травку, незамедлительно упавшую в котел и коротко вспыхнувшую в розовом пламени. Маскот испугался что испортил все приготовление, однако судя по удивлённо вздернутым бровям бумажного образа существа, все прошло даже лучше, чем оно рассчитывало.       — Это… не просто объяснить, — чуть погодя отозвался маг, страдальчески вздыхая.       — А вы попытайтесь.       — Для этого мне придется рассказать тебе как устроены магические создания на подобие этого нахала. Думаю, для тебя не секрет, что у любого создания внутри есть… как у вас это называется? — Зарок умолк, старательно вспоминая и подбирая слово. — А, душа. У магических существ помимо души есть еще и Ядро, которое существует в строгой созависимости с душой. Для простоты понимания терминов представим, что Ядро — это сосуд, созданный из души и хранящий ее энергию. Именно поэтому целостность ядра напрямую влияет на здоровье и эмоциональное состояние существа.       — Понятно. А магия? Откуда берется она?       — А вот с магией сложнее. Магия — это смесь различных видов энергии. Упростим до энергии жизни и космоса соединенных вместе. Не буду вдаваться в подробности того, откуда она взялась и как, это доподлинно никому не известно. Тебе нужно понимать, что есть те, кто способен производить магию самостоятельно, становясь источниками силы и наполняя ею вселенную, коих единицы. А есть те, кто не может этого делать совсем или в нужных для колдовства количествах, поэтому они вынуждены заимствовать эту энергию или пользоваться «проводниками». Вернемся к Ядру. Как и в любом сосуде, если ты нальешь туда что-то, оно будет там храниться и расходоваться по мере использования, пока не пополнишь запас вновь. Так работает со всеми магическими существами. До первого совершеннолетия ядра очень нестабильны и пластичны, что способствует обучению и поиску талантов. По мере взросления маленькие маги при должном обучении способны увеличить объем своего сосуда, научиться азам взаимодействия с самой магией и ее контролю. Правильный подход к воспитанию и развитию магически одаренного ребенка помогает ему привыкнуть к своему могуществу и понять свои пределы, чтобы не вредить себе и окружающим. Однако это палка о двух концах, — горько оборвал весьма поучительную и занимательную лекцию Зарок, свирепо смотря в какую-то точку пространства и сжимая зубы. Существо несколько минут озлобленно бормотало что-то себе под нос, явно сдерживая рвущийся гнев, после чего холодно и мрачно маг продолжил. — Если юный маг растет в не благоприятной среде для развития магических способностей… Если ребенка долго и упорно мучить, запугивать и угнетать, взращивая в нем ненависть к себе и своим силам, то ядро подвергается сильной деформации и вместо вырабатывания энергии начинает ее поглощать в утроенных количествах, нанося вред самому себе, тем самым разрушаясь. В переломный момент, когда уже душа подвергается необратимым изменениям и разрушается, весь негатив концентрируется и образуется Пустόта, — темно-желтые зрачки встретились с красными глазами Вилли, прошибая последнего волной первобытного ужаса. — Это черная дыра, которая пожирает сама себя и все на своем пути. Это порождение темных глубин самой первородной Тьмы. Она не ведает жалости или пощады. Ее единственная задача — это уничтожить все к чему она прикоснётся.       — Что происходит с ребенком, когда она появляется?       — Несчастный малыш быстро ослабевает и умирает, а его душа растворяется во тьме. Заполнившая пустое тело Пустόта начнет нести хаос и смерть. Изгнать ее можно только разрушив тело и запечатав темную энергию, появившуюся на месте некогда светлой души маленького мага.       — Но Рипто уже не ребенок.       — Верно. Он умудрился загнать Пустόту глубоко вовнутрь себя, подкармливая ее магией и своими жизненными силами. Именно из-за нее он не может до конца восстановить Ядро, вечно разрушающееся от недостатка энергии, которое из него высасывает рвущаяся на свободу тьма. Отсюда и все проблемы со здоровьем, разумом и колдовством. Замкнутый круг.       — Как же он протянул так долго? И почему сейчас она проявилась, а не после ритуала?       — Видимо тогда у него было больше сил нежели сейчас. Пока Пустόте есть чем питаться, она не тронет сосуд, но как только запасов будет недостаточно… Начинается процесс поглощения, что мы с тобой сейчас и наблюдаем.       — А откуда у него эта дрянь изначально?       — Я так понимаю в детстве одна сумасшедшая ведьма очень сильно старалась превратить его в свою ручную Пустόту, но ему удалось сбежать до того, как процесс был завершен, до конца не понимая, что вообще случилось.       Что-то прозвучавшее в голосе некроманта, заставило Вилли оторваться от своего занятия и вновь взглянуть на него. Тот осторожно наблюдал за лежащим на кровати Рипто, а в его собственном уставшем взгляде теплилась крохотная частичка сожаления, настырно блестевшая на свету. Старательно вспоминая, что ему рассказывал друг о своем бывшем наставнике, маскоту не составило труда сложить два и два. Он понял почему ящер ушел от казалось бы неплохого наставника, посчитав того предателем и лжецом.       — Вы знали, — догадливо протянул Вилли, осуждающе поглядывая на надменно фыркнувшего на это заявление Зарока. — С самого начала знали, что за дрянь сидит внутри него и ничего ему не сказали.       — Знал, поэтому и взял к себе, — не стал отпираться маг, чуть гордо вздернув подбородок. — Я увидел в нем бесконечный потенциал для некромантии. Именно из таких как он — пустых, получаются лучшие Темные маги, к тому же он бы мог обеспечить Пустόту бесконечным притоком магии, но воспротивился, желая избавиться от напасти нежели мириться с ней.       — Его можно понять.       — Можно, — вновь на удивление спокойно согласился Зарок, чуть погодя зарычав.       — Поэтому я не проклял его как-нибудь по заковыристее, когда он сбежал.       — Врете вы, — с усмешкой отозвался Вилли, отряхивая руки от мела. — Понравился он вам. Вот и отпустили с миром.       В ответ на это некромант лишь зафыркал и забурчал что-то неразборчивое себе под нос, отворачиваясь обратно к котлу и делая вид что очень занят. Закончив свое задание, маскот устало присел на край кровати рядом с другом, коротко сжимая его холодную ладонь.       — А его вообще можно вылечить? — обеспокоенно спросил мутант, перебирая чужие пальцы и слегка надавливая подушечками пальцев на когти.       — Теоретически это возможно. Ему необходимо поглотить колоссальное количество энергии, при этом не дав душе расколоться. Пустόта должна раствориться в потоке чистой магии и Ядро наконец-то можно будет залечить окончательно. Он будет свободен.       — Но сейчас мы делаем абсолютно другое?       — Верно. Сейчас ты и я пытаемся залатать ту огромную дыру в его Ядре, из которой активно лезет первородная тьма, и дать душе моего бывшего нерадивого ученика шанс высвободиться из ее лап.       — Зря вы так с ним, — покачивая в разочаровании головой, чуть вскипел Вилли.       — О чем ты, яблокоголовый? — как ни в чем не бывало вскинул брови Зарок.       — Вместо того чтобы постоянно подстегивать, лучше бы похвалили разочек.       — А на него это не работает, — со смешком парировал его упрек маг. — Он воспринимает похвалу в штыки, зато подначки — за чистую монету. Рабочий метод вдолбить хоть что-то в его упрямую голову. Учись, фрукт.       Вилли хотел было возразить, однако не нашлось чем. Закончив со всеми приготовлениями к обряду, маскот осторожно напоил друга, приготовленным новым зельем, состоящим из расплавленных магом кристаллов, трав и порошков. Вообще Чикс был крайне удивлен тому факту, что именно превращая подаренные им кристаллы в странную блестящую жидкость, Рипто мог забирать их силу себе и полноценно «усвоить». Зарок мерно читал какое-то заклинание, из-за чего нарисованные на полу символы засияли, и разложенные камешки превратились в блестящую пыль, сгорев в мистическом огне кружившем по комнате.       В итоге все их действия возымели успех. Щупальца под действием магического огня дрогнули и исчезли, скрывшись внутри и не оставив после себя ни следа. Глаза ящера снова стали желтыми и медленно закрылись от усталости, колдун даже выдохнул с облегчением, но больше ничего не изменилось. Рипто по-прежнему был неподвижен, холоден и бледен.       — И что теперь делать? — с надеждой Вилли посмотрел на окончательно выдохшегося мага, медленно опустившегося рядом с ним на кровати колдуна. — Когда он очнется?       — Все зависит от него, — выдохнув несуществующий воздух, ответил бумажный Зарок. — Сможет вырваться из тьмы — очнется. Нет — умрет через пару дней.       — Наверняка я что-то еще могу сделать чтобы помочь… — принялся тараторить маскот, дёргано хватая друга за руку и пытаясь развернуть к себе внезапно отлетевшую в сторону голову некроманта.       — Жди его. Зови, — назидательно приказало существо. — А мне пора.       — Погодите!       Но бумажное лицо принялось разрывать само себя, вскоре превратившись в бесформенную кучу обрывков бумаги, небольшой горкой осевших на пол рядом с кроватью.       Рипто показалось, что он прикрыл веки всего на минуту. Тело било судорогой от пронзительной локальной боли в центре груди, невыносимая усталость заволокла разум и затуманила взор, а потом все внезапно прекратилось. Открыв глаза вновь, он не увидел ни взволнованного лица друга и напуганной мордочки питомца, ни знакомых стен сарая. Он вообще ничего не увидел. Перед ним распростерлось бесконечное темное полотно, утягивающее его подобно волне куда-то на глубину, в водах которой его мерно раскачивало подводное течение, унося все дальше и дальше от дневного света в непроглядную черноту. Пространство ощущалось как тягучая ледяная жидкость, плотно обнимавшая со всех сторон, сдавливая и вынуждая свернуться в тугой калачик в жалкой попытке согреться. Бездна, от которой он так долго пытался спрятаться, все же нашла и поглотила его. Вокруг стояла давящая тишина, а единственным доказательством того, что он еще не умер, были раздававшиеся в его голове путанные мысли.       Он не знал, как долго он здесь находится и навсегда ли это, но свое пребывание в этом странном месте он не мог назвать пыткой. Только собственные мысли терзали воспаленный рассудок, причиняя моральную боль и вызывая желание слиться с окружающим пространством, чтобы больше ничего никогда не чувствовать. Однако внутри зрел страх, что-то подсказывало что он исчезнет, как только шум в его голове затихнет, поэтому никак не пытался с этим бороться. Ориентация в пространстве была безнадежно потеряна: плыл он или парил, напряженное и вымученное тело панически пыталось осознать, что происходит, табун несуществующих мурашек изредка пробегал по коже. Увидеть что-либо было бесполезно, но все же ящер старательно пытался держать глаза открытыми, надеясь разглядеть хоть что-то.       Неизвестно сколько прошло времени, но где-то вдалеке ему все же удалось увидеть светлое пятно. Оно походило на слабый солнечный зайчик, прыгающий по водной глади. До этого момента он как-то не задумывался как дышит и дышит ли вообще, но открыв рот понял, что он заполняется гадкой горькой жидкостью. Воздуха стало внезапно не хватать. Перебирая руками и ногами в вязкой субстанции, ему удалось добраться до этого пятна, оказавшимся мутным толстым стеклом, не пускающим его к приглушенно сияющему по ту сторону свету. Не жалея рук, ящер принялся остервенело бить по поверхности, оставляя на ней вмятины и создавая расходящиеся во все стороны волны. Темная тягучая вода активно мешала делать резкие телодвижения, словно щупальца обхватывая и пытаясь оттянуть подальше от возможного спасения. В конце концов пробив себе путь силой, Рипто смог пролезть сквозь толстую упругую и крайне неподатливую «стену», вываливаясь на другую сторону и стремительно падая куда-то вниз.       Приземление на удивление оказалось мягким, но не безболезненным. Каждая его клеточка взывала к отдыху и теплу, чтобы подняться у него не было абсолютно никаких сил. Отвыкшие от света глаза ужасно слезились, от чего пришлось прикрыть их руками, которые после внезапной битвы за свободу слабо слушались и изредка спазмировали. Жадно вдыхаемый воздух отдавал дымом и горечью, оседая на языке, отчего появлялось жуткое желание начать плеваться во все стороны. Медленно моргая, Рипто старался сфокусировать зрение, при этом всеми силами пытаясь сесть и не поддаться желанию вновь упасть на спину.       Неспешно осматриваясь по сторонам, ящер увидел, что над ним растянулось черное непроглядное «небо», из которого он предположительно упал. Под ним был холодный белый песок, тихо шуршавший под его весом и от каждого неловкого телодвижения непослушными конечностями. Вокруг него был серый непроглядный туман, из-за которого не было видно ничего дальше пары метров. Осторожно поднявшись на ноги, колдун еще раз огляделся. Никаких ориентиров, ни строений, ни существ — лишь знакомый вид растянувшейся на много километров пустыни. Идти в какую-либо сторону от чего-то не хотелось, будто все естество противилось какому-либо выбору, поэтому он остался стоять на месте, пронизываемый гуляющим холодным ветром.       Однако из размышлений о своей нелегкой судьбе его вырвал крик, от которого кровь стыла в жилах. Кто-то надрывно кричал, голос срывался на плач и мольбу о помощи. И кричал ребенок. Что послужило толчком к действию – останется загадкой, но уже через пару минут пробежки сквозь туман, увязая ногами в песке, он наткнулся на весьма неприятную картину. Маленького ребенка к песку прижимала огромная смолянистая туша, жадно брызгавшая слюной и клацающая зубами прямо напротив лица своей жертвы. Под сильными и мощными лапами хрупкая фигура пыталась хоть как-то защититься и вырваться, отчаянно молотя руками, выворачиваясь и крича до хрипа. Инстинкты в Рипто среагировали раньше рассудка, поэтому уже через несколько секунд он оказался рядом с этими двумя.       — А ну пошла нахер, мерзкая тварь! — с разбега врезаясь в существо всем телом, ящер отбросил его от ребенка, который жалобно всхлипывал на песке, прикрывая голову руками и сжимаясь в трясущийся комок.       Тварь коротко взвизгнула, рухнув на бок в нескольких шагах от колдуна, но быстро поднялась на все четыре лапы, злобно ощетиниваясь. Рипто утробно и низко зарычал в ответ, прикрывая собой ребенка на земле и не делая ни шагу назад. Двое хищников напряженно следили друг за другом, пока тварь не предприняла попытку обойти ящера и дотянуться до своей жертвы, за что получила несколько глубоких ран на лапе от когтей колдуна. Вторая попытка была более агрессивна — существо перепрыгнуло ящера, оказавшись у него за спиной, но кинутая горсть песка прямо в узкие маленькие глазки, ослепила ее. Пока зверь верещал и пытался стряхнуть с морды песок, Рипто схватил в охапку ребенка и пустился в бег.       Он мог попытаться сразиться, но вероятность стать закуской была больше, ибо силы в этой туше было много, в отличие от его уставшего тела, которое с трудом могло передвигать ногами. Он бежал наугад, не разбирая и не запоминая пути, иногда путаясь в песке и спотыкаясь. Вскоре шипение и возня за спиной стихли, означая что тварь осталась далеко позади и не пыталась их преследовать. Ребенок в руках тихонько всхлипывал, мертвой хваткой вцепившись маленькими коготками в рубашку.       Ящер бежал долго, постепенно замедляясь, жадно втягивая воздух, и через силу передвигая ногами. Пустыня вокруг них не заканчивалась и никак не видоизменялась, а оставшиеся силы его быстро покидали. В какой-то момент он запнулся о собственную ногу и рухнул на колени, едва удержавшись от падения лицом в песок по инерции. Пока он пытался отдышаться, ребенок осторожно выпутался из его рук и сел рядом. Крошечная лапка опустилась на руку колдуна в знаке поддержки и тихой благодарности. Подняв голову и прекратив созерцать белый песок под собой, Рипто наконец-то встретился лицом к лицу со спасенным детёнышем. Тот все еще дрожал и плакал, слезы медленно текли по щекам, капая с подбородка на колени, но одной ладошкой он старался утереть лицо, не разжимая хрупкой хватки на чужой ладони.       — Спасибо, — чуть заикаясь и встречаясь глазами с ящером, робко прошептал ребенок.       Почему-то Рипто показалось, что он знает этого маленького худого до безобразия мальчишку, с впавшими голодными глазами и трогательно хрупкими крыльями за спиной. Интуиция настырно пульсировала где-то в районе висков, подавая сигнал к действию, но разобраться было не просто, так как усталость туманила рассудок.       — Ага, — небрежно бросил колдун, откинувшись на руки и выпрямляя затекшие ноги. — Ты чего тут один бродишь? Сожрут ведь такого мелкого.       — Подавятся, — флегматично отозвался ребенок, с видом детской непосредственности ковыряя песок пальцем и коротко улыбнувшись в ответ на удивленный взгляд взрослого.       — И то верно, — фыркнул ящер, протяжно выдыхая воздух в черное небо. — Что ты тут делаешь?       — Хозяйка разозлилась и натравила эту страшилу, — пожаловался детёныш, чуть отсев и обняв согнутые колени руками. — А я все не могу понять, что сделал не так.       Последнее прозвучало слишком грустно для маленького ребенка, будто вся тяжесть этого мира была на костлявых острых плечах мальчишки. В голосе сквозило искреннее непонимание, за что он получил такое несправедливое наказание. Рипто все еще испытывал смутное, не отпускающее ощущение нереалистичности происходящего. Где-то на задворках уставшего сознания настойчиво звенела мысль о том, что он знает почему и за что так жестоко обошлись с этим отдельно взятым мальчиком.       — Может это и не твоя вина вовсе? — предположил колдун, вновь оглядывая своего маленького собеседника с ног до головы.       — Тогда чья? — воскликнул ребенок, чуть наклонив голову в бок. — Хозяйка же злится не просто так? Так ведь?       Он спрашивал так, словно Рипто должен был знать ответ, возможно предполагая, что это какая-то общая причуда у взрослых необоснованно злиться на детей. Но ящер не знал причины, а его собственные предположения, которые он мог озвучить в качестве ответа на вопросы, ему не нравились. Получалось чересчур мрачно.       — Не знаю, малыш, — пожав плечами все же отозвался динозавр, устало прикрыв глаза.       Все болело. Хотелось уткнуться лицом в холодную насыпь и проспать несколько суток к ряду, но все еще гуляющий в крови адреналин в купе с расшатанной паранойей не давали провалиться в страну грез. Да и к тому же детеныш переполз поближе и испуганно жался к его боку, ища защиты и тепла.       — А ты кто? — внезапно поинтересовался мальчик, робко оглядывая прикрывшего глаза колдуна. — Я раньше тебя здесь не видел. Ты не местный?       — Занесло меня куда-то не туда, — четно ответил Рипто, массируя виски и пытаясь унять гул в голове. — Переместился видимо не так удачно, как рассчитывал.       — Ты волшебник? — догадливо и восторженно выдохнул ребенок, во все глаза смотря на него. — Как хозяйка?       — Хозяйка? — тревожное знакомое чувство неправильности и сюрреализма вновь настойчиво застучало в висках, вызывая волны головной боли. От предположения сводило зубы, но ящер все же нашел в себе силы уточнить. — Ты что… раб?       — Я не знаю, что это.       — Это когда ты прислуживаешь кому-то против своей воли.       — Тогда да. Я раб.       Буря негодования всколыхнулась внутри колдуна, с нарастающим гневом видя, как без какого-либо стыда или осознания ужаса происходящего ребенок подтверждает свой статус. В глазах напротив он не видел ни сожаления, ни печали по этому поводу, лишь недоумение, вызванное весьма красноречивой реакцией взрослого, с которого тот не сводил любопытного восторженного взгляда.       — Это же ужасно. Быть рабом — это отвратительно. К тому же ты всего лишь ребенок.       — Я уже взрослый! — возмутился мальчик, хмуря брови и упирая руки в боки. — Я много чего умею: охотиться, убираться, стирать, искать запасы и…       — Понял понял, — как только можно сдержаннее перебил его гордое перечисление умений Рипто. — Ты молодец, но это все равно неправильно.       — Почему?       — У детей должны быть родители, которые позаботятся о нем и научат всему что необходимо. Ты не должен уметь это все делать сейчас.       — А что такое родители?       — Ну… обычно это мужчина и женщина, которые тебя произвели на свет.       — Произвели… А это как?       — Детеныш, я не буду объяснять тебе откуда берутся дети.       — Старый зануда.       — Мелочь пузатая.       Отчего-то эта беззлобная перепалка вызвала усталую улыбку на губах Рипто. Ребенок в целом не вызывал у него неприязни несмотря на то, что он всегда считал детей мелкими вредителями и источником головной боли. Впервые на его веку у него чесались руки от желания накормить кого-то. Колдун без труда мог различить каждую косточку под бледной кожей мальчишки, а также рассмотреть зажившие полосы от побоев плетью и уродливый ожег на шее. Собственное горло непроизвольно сжалось в спазме.       Однако их уютное непосредственное общение все же прервалось. Где-то вдалеке они смогли расслышать приближающийся к ним шорох шагов. Колдун встрепенулся и принялся осматриваться по сторонам, напряженно вглядываясь в сизый туман. В то же время ребенок с нескрываемым диким ужасом забился за спину Рипто, неистово дрожа и пряча лицо в складках одежды.       — Это она. Хозяйка идет, — непослушными губами произнес мальчик, старательно пытаясь спрятаться.       Звериное чутье снова взбесилось, инстинкты вопили и требовали убраться подальше от приближающейся опасности. Сдвинуться с места было невероятно сложно, ящеру показалось, что песок засасывает его, не давая подняться, но приложив оставшиеся силы, приправленные очередным выбросом адреналина, он упрямо встал, гордо расправив плечи и не сбрасывая крепкой хватки ребенка с его спины.       А шаги тем временем приближались, вскоре неподалеку начал вырисовываться темный силуэт. Он был настолько ему знаком, настолько врезался в память, настолько часто возникал в удушливых снах, что у него не было ни единого сомнения о том, кого он сейчас увидит.       Из тумана к ним шел его самый страшный кошмар ставший явью.       — Так, так, так, — скрипучий прокуренный женский голос эхом разносился по пустыне, надменно цокая языком. — И кто же тут у нас…       Если бы у ящера сейчас была магия, он швырнул бы в появившуюся из тумана фигуру какое-нибудь темное мучительное проклятье или сжег зачарованным пламенем, однако сейчас ему оставалось лишь свирепо рычать, ощетиниваясь и сдерживая самоубийственное желание метнуться вперед и разорвать пришедшую в клочья голыми руками, упиваясь ее болью. Ящер услышал сдавленный писк мальчика куда-то в район поясницы, когти ребенка более болезненно впились в одежду, чуть задевая кожу, но он ничего не сделал в ответ на эту жалкую попытку спрятаться.       — Ты! — прорычал Рипто, прожигая женскую фигуру взглядом.       Движения женщины были дерганными, противоестественными, сопровождаемые треском костей и суставов. Ее силуэт оставался размытым и нечетким, словно чернильное пятно расползаясь в разные стороны, но при этом все еще можно было отчетливо увидеть мерно покачивающийся длинный шипастый хвост, длинные острые когти на тонких руках, беснующиеся от внезапно усилившегося ветра черные волосы, растянутый в гадкой презрительной улыбке губы, желтые, местами сгнившие акульи зубы и пронизывающие насквозь горящие глаза. Под бледной зеленоватой кожей что-то извивалось и пульсировало, как если бы у нее вместо вен были живые змеи.       — Надо же, какая удача, — насмешливо протянула она, продолжая приближаться к ним. Ее шатало в разные стороны, резко и внезапно, что придавало ей непредсказуемости. — Был один бесполезный мальчишка, а теперь вас двое.       — Твоего мнения никто не спрашивал, блядская ведьма.       — А зубки-то какие отрастил… — продолжала сюсюкать женщина, не отрывая жадного взгляда от ящера. — Одно загляденье. Давно стал таким смелым или недавно?       — Хочешь узнать на практике, тварь?       — Боюсь, боюсь. Ничего ты мне не сделаешь, — рассмеялась она, замерев на месте и вскинув длинный костлявый палец. Ведьма глумливо скалила зубы и ядовито чеканила слова, интонацией стараясь выказать всё своё презрение и какое-то сумасшедшее наслаждение от моральных пыток колдуна. — Глупый. Жалкий. Маленький монстр. Рипто.       Выставленный в сторону озлобленно рычащего колдуна палец легко очертил в воздухе круг, выпустив из кончика тонкий шлейф чёрного дыма. Вызванный этим действием порыв ветра поднял стену песка, вынуждающий колдуна прикрыть лицо и нос руками. Количества пущенного в его сторону не было достаточно чтобы засыпать с головой, но кристаллики земли ссыпались с его макушки, царапая и неприятно пробираясь под одежду, которая внезапно стала ему велика. Испуганно отряхнувшись, ящер поспешно закатал рукава рубашки, понимая что ладони и руки заметно уменьшились, став более… детскими.       Обернувшись к другому ребенку, отпрянувшего от него после внезапного изменения, и встретившись с ним глазами Рипто наконец осознал кого же он спас. Этот голодный печальный взгляд, это нескладное худое мальчишеское тело, эти наглые черты, эти крылья за истерзанной спиной. Он это видел когда-то… в собственном отражении. Что-то на его лице видимо выдало бушующее внутри удивление и непонимание происходящего, на что двойник поспешно обхватил его руку и вновь спрятался за спиной, несмотря на то, что теперь они были абсолютно одинакового роста.       — Ты что натворила? — рявкнул все еще своим взрослым голосом Рипто, пытаясь скинуть чужой гламур, который без каких-либо трудностей прилип к нему, удерживая в текущей форме.       — Лишь доказала, что ты никак не изменился. Все то же мелкое бесполезное ничтожество. Ровным счетом, как и тот поганец, что прячется за твоей спиной.       Ящер почувствовал, как дрогнула хватка на руке, поэтому сам сильнее обхватил дрожащие пальцы, не позволяя другому себе выйти из-за спины. Ладонь быстро согрелась и по венам пробежала волна магии, которой поделился второй мальчик. Рипто резким выпадом сумел сформировать из песка несколько плотных блоков и запустить в сторону ведьмы. Та ловко увернулась от двух, но третий весьма метко летел ей в голову, так что она в последний момент выставила щит, превращая снаряд обратно в пыль, который засыпал все ее лицо.       — Слишком быстро ты позабыл, что мне решать жить тебе или умереть, — прошипела женщина, отряхивая грязь. — Ты все еще принадлежишь мне.       — Я никому не принадлежу! Ты не имеешь власти надо мной!       — Думаешь?       Ведьма щелкнула пальцами и из-под песка к ним потянулись черные руки, обвиваясь вокруг Рипто и оттаскивая его от вскрикнувшего ребенка, которого так же связали призванные конечности. Путы сжали его тело в удушающей хватке, выбивая кислород из груди. Каждый вдох казался последним, в глазах стало двоиться, а кровь застучала в ушах.       — Как видишь, вы оба все еще мои, — надменно произнесла ведьма, подзывая черные руки вместе со своими пленниками поближе к себе так, чтобы она могла беспрепятственно коснуться их. — Самые дорогие и строптивые игрушки, которые так приятно ломать.       Когти женщины сомкнулись вокруг шеи ящера, нарочно царапая и впиваясь в кожу. Она душила не сильнее обвивших его рук, но нарочно перебирала пальцами, методично оставляя одну полосу за другой. Несмотря на невозможность вдохнуть и трещавшие от давления ребра, колдун упрямо молчал, поджимая губы и яростно сверля слезящимися глазами расплывающийся силуэт ведьмы. С ее лица быстро сошла триумфальная улыбка, сменяясь старательным и сосредоточенным выражением, она пыталась выдавить из него хоть какой-то звук боли, но к ее большому недовольству ничего не получалось. Кровь мерно закапала с ее рук на белый песок. Не дождавшись нужной реакции, женщина разочарованно цокнула языком и убрала руки, с презрением на лице стряхивая алые капли, будто это была грязь. Хватка черных пут чуть ослабла, давая возможность сделать один достаточно глубокий вдох.       — Старая садистка, — прошипел Рипто, со свистом и хрипом выдыхая слова.       — Благодарю, — улыбнулась во все зубы ведьма.       Коротким пасом, "руки" притянули к ней поближе молчавшего двойника. Судя по неконтролируемой дрожи последнего и предвкушающей улыбки женщины, та не собиралась оставаться без удовлетворения своего эго. Крепко обхватив детскую шею, она со всей силой сжала ее, разрывая когтями плоть и с упоением слушая хриплый скулеж ребенка и вялые просьбы отпустить.       — Оставь его! — видя стремительно бледнеющего мальчишка, у которого закатывались глаза от недостатка кислорода, Рипто не смог подавить умоляющий выкрик.       Он чувствовал чужую боль как свою и это было взаимно, судя по сильно прикушенной кровоточащей губе ребенка, видимо из-за того, что он сдерживал крик, когда пытали самого ящера.       — А то что? — насмешливо поинтересовалась Ведьма, все же разжимая хватку и давая возможность отдышаться. — Брось. Ну подумаешь похож на тебя как две капли воды. Тебе всегда было плевать на всех кроме себя, так чего беспокоишься о каком-то там дубликате?       — Неправда! Мне не плевать! — хрипло взвился в ответ на подначку Рипто.       — Ври себе и дальше. Краш и Галп тоже думали, что дороги тебе и чем все закончилось? Ты их бросил умирать. Мерзавец, — радушно проурчала она. — Весь в мамочку.       — Ты мне не мать и никогда ей не была!       — Я растила тебя, — строго отрезала женщина, в глазах горело безумие. — Я кормила тебя. Я дала тебе возможность выжить, и как ты мне отплатил? Всадил нож в спину?!       — Ты пытала меня! Бесконечно мучила, морила голодом, избивала за любую провинность и постоянно запугивала! Ты хотела превратить меня в чудовище!       — И у меня это вышло, — не без удовольствия парировала Ведьма, самостоятельно подходя ближе к нему и почти любовно касаясь лица, но мнимая ласка быстро стала крепкой болезненной хваткой, вынуждающей смотреть ей в глаза и морщиться от впивающихся в щеки когтей. — Ты впитал от меня все самое темное и гадкое. Ты вырос настоящим злодеем и все еще ступаешь по стезе темного мага. Несешь хаос, разруху и смерть, — она с упоением выдохнула последнее слово, не скрывая испытываемого наслаждения от представленной в голове картины. — Восхитительно.       — Это не так! Это все ошибки! Недопонимание! — выпалил Рипто, однако голос предательски дрогнул где-то в середине, а внутри все скручивалось узлом от понимания того, что все это на самом деле правда.       Слова этой женщины били по самым уязвимым местам. Он прекрасно знал, что ему никогда не стать «нормальным». Он не умел жить в социуме, не умел общаться с другими существами. Он был и остается диким, необузданным зверем, неспособным на хороший поступок. Всё что ящер когда-либо делал в своей жизни он делал на зло кому-то, стараясь утереть нос окружающим. Ни один мир не примет такого монстра после всех дел что он натворил, а он действительно сделал много всякого дерьма за свою жизнь, одна лишь спонтанная эпопея со Спайро чего стоила. Яростным ураганом проносясь по мирам в поисках силы и власти, лихорадочно метаясь между желанием отомстить обидчикам и доказать всем что он достоин большего, ящер абсолютно позабыл о необходимости избавиться от Тьмы, пустившей корни в его душе. Пустόта все чаще стала брать над сознанием верх, после чего шлейф разрушений и загубленных жизней тянулся вслед за ним. Это прекратилось, как только его обуял дикий страх от осознания происходящего с ним. Съедаемый страхом и раздираемый противоречиями, Рипто посчастливилось встретить единственное во всей вселенной существо, которое его поняло и приняло.       Уилл. Рядом с ним Пустόта молчала, а в душе переставал кипеть яростный ураган. Осев на какое-то время с маскотом, колдун впервые ощутил, что ему не нужно куда-то бежать и от кого-то прятаться. Он мог быть собой, и никто не попытается его за это убить. А самое главное — Уилл был на его стороне, разделял его странные взгляды и не осуждал за ошибки. Он старался верить словам Чикса о том, что он не чудовище. Он вправду хотел им верить. До этого момента.       — Так тебе твой новый дружок сказал? — скривила губы Ведьма, изумленно качая головой. — Звезды, что ты нашел в этом идиоте? Пустоголовый уродец доверился дикому зверю, впустил его в свой дом в надежде приручить. Но ты ведь не поддашься этой сладкой лжи, не так ли? Не бывает дружбы, не бывает любви и счастья, — Ведьма острым пальцем подцепила его подбородок, вынуждая посмотреть ей в глаза. — Признай, что в глубине твоего черствого холодного сердца нет места для нежных и искренних чувств. Ты не способен на симпатию, что уж говорить о любви. Как и не способен найти смысла в своей жалкой бесполезной жизни. Ты — злобный эгоцентричный неудачник, так сдайся уже наконец!       И вновь точное попадание. Предаваясь апатии и бессоннице ящер много размышлял над своей жизнью, придя к совершенно неудивительному и закономерному выводу — он не видел в ней смысла. Он перестал понимать: зачем он превозмогает? Зачем упорно выживает и зачем в принципе борется за каждый новый день? Просто зачем?       Пустыня вокруг них стремительно начала превращаться в клокочущее черное море, практически сливаясь с «небом», оставляя небольшой кусочек пространства, все еще усыпанный песком, на котором стояла женщина и над которым покорно висели ее двое пленников.       Слушающий и наблюдающий за беседующими двойник внезапно вскинулся, выгибаясь и извиваясь в путах.       — Не слушай ее! Она врет! — надрывно выкрикнул он, пытаясь вырваться. — Ты можешь! Мы можем! Смысл есть!       — Заткнись! Замолчи несносный мальчишка, — гаркнула Ведьма, отвесив мальчику звонкую пощечину, а следом и второю. Тот замолчал, обжигая ее ненавидящим взглядом, пока женщина продолжила гнуть свою линию, повторно обращаясь к морально почти добитому Рипто. — Отдайся же тьме! Только объединившись с ней ты получишь все то, что заслужил. Все преклонят перед тобой колени. Никто никогда тебя не обидит ни словом, ни делом. Мир падет у твоих ног, Вселенная содрогнётся. Соглашайся, мой мальчик.       — Нет! Она врет! Это убьет нас! — вновь вскинулся двойник, за что получил уже не прекращающуюся серию пощечин, оставлявших на его лице глубокие борозды от когтей.       — Я приказала тебе заткнуться!       Ее приказ быстро оборвался, сменившись криком. Мальчишка вцепился в ее руку зубами, остервенело вгрызаясь в плоть. Ведьма безостановочно принялась бить его по голове и лицу, истерично пытаясь вырвать руку. Боль двойника подействовала на Рипто отрезвляюще. Морок апатии и покорности слетел, оставляя после себя легкое головокружение. Ящер также предпринял попытку вырваться из пут, которые на удивление быстро ослабли и дали ему упасть на песок. Двойник также оказался на свободе и, разжав челюсть на руке женщины, ползком добрался до Рипто. Мальчишка вновь крепко обхватил его ладонь, в тот же миг колдун почувствовал, как магия возвращается к нему, как легко и приятно растекается по телу, придавая сил. Смотря в собственные незамутненные горечью и презрением глаза, Рипто крепче сжал чужую ладошку. Это был не просто двойник, не просто гонимый образ из воспоминаний — это его «осколок». Та частичка души, что он давно потерял и даже не пытался искать вновь.       Он все это время был здесь. Ждал его.       Ведьме явно не понравилось воссоединение, поэтому она поспешила разделить их снова. Черные «руки» метнулись в сторону двух детей, но разбились о защитный купол, который выставил Рипто. Мальчишка в тот же момент выпустил из ладони зеленоватый огонь прямо в грудь женщины. Та не ожидала получить удар в ответ, понадеявшись, что эти двое беззащитны, за что и поплатилась. Сгусток магии отбросил ее прямиком в темное бушующее море, из которого знакомые черные руки стали утягивать ее на дно. Она отчаянно сопротивлялась, хватаясь руками за песок и постоянно соскальзывая.       — Вам от меня не сбежать! — кое-как удерживаясь, выкрикнула Ведьма. — Вы мое наследие. Ты мой!       — Нет, я сам по себе! — встав на ноги и гордо выпрямив плечи, отозвался Рипто.       — Не смеши меня всем этим слюнтяйским бредом! Ты ведь понял, что у тебя абсолютно нет никакой причины для того чтобы вернуться назад! У тебя за душой нет никого и ничего! Ты один! Ты никому не нужен! Никто даже не поплачет над тобой!       — Не правда! — вступился двойник, перекрикивая голос Ведьмы. — Одному существу мы нужны и до тех пор мы будем возвращаться! А смысл... мы найдем его, но ты этого никогда не увидишь! Потому что тебя больше нет!       — Именно, — поддержал Рипто. — Ты всего лишь темное пятно моего прошлого! Сгинь, мерзкая женщина! И никогда не возвращайся! Ты не достойна даже воспоминания!       — Мы тебя больше не боимся! — поддержал его мальчишка, радостно подпрыгивая на месте.       — ПОШЛА ПРОЧЬ! — уже хором выкрикнули они и с силой наступили ногами на руки женщины, после чего она исчезла в воде, захлебнувшись своим же яростным криком.       Вода издала довольный гул и, пошумев некоторое время, затихло и отступило, возвращая белоснежный холодный песок. Все, что когда-то напоминало об этом океан боли и злости, сосредоточилось в одном небольшом озерце, берега которого стремительно покрывались зеленью. То там то тут появлялась зелень, но все равно преобладала пустыня, а нависшее над ними темное небо чуть посветлело.       Отдышавшись и успокоившись, Рипто с интересом посмотрел на свою маленькую копию, не веря, что когда-то выглядел именно так. Тот довольно улыбнулся, чуть наклонив голову вбок.       — Ты пялишься, — смущенно признался маленький ящер. — Это странно.       — Расскажи мне об этом, — насмешливо фыркнул колдун, однако чуть погодя посерьезнел. — Так ты…?       — Это ты. Другой ты. Которого ты прогнал, а потом потерял на этой выжженной земле. Ты ведь забыл обо мне.       — Забыл. И не хотел вспоминать.       Маленькая копия обиженно надула щеки, за что получила от ящера легкий щелчок по носу. Возмущенно пискнув и схватившись за ушибленную часть тела, ребенок выдернул руку и сделал шаг назад, обжигая недовольным взглядом.       — За что ты так со мной? — слезливо спросил он, потирая нос ладошками.       — Ты делаешь меня уязвимым, — честно признался Рипто, опуская взгляд. — Я хотел от тебя избавиться.       Двойник испуганно подскочил к нему, до треска ткани хватаясь за предплечья и быстро тараторя:       — Не прогоняй. Я буду послушным, я сделаю как ты захочешь.       — Малыш… — колдун попытался его отстранить, но тот настойчиво жался к нему, чуть ли не плача.       — Мы должны быть вместе, неужели ты не понимаешь? Вместе мы сильны. Эмоции — это не слабость. Это жизнь. Мы живы пока способны что-то чувствовать, в том числе и боль.       — Я не хочу боли! — рявкнул ящер, пытаясь этим действием отпугнуть мальчика, но тот лишь печально и понимающе на него посмотрел. Всколыхнувшаяся ярость улетучилась, сменяясь усталостью. — Надоело. Не хочу.       Детские мозолистые ладошки осторожно обхватили его лицо, прося поднять взгляд от песка. В желтых глазах напротив плескался такой калейдоскоп эмоций, который Рипто никогда не видел в собственных глазах.       Смирение. Решимость. Надежда.       — Мы справимся, — уверенно произнес двойник. — Но вместе. И к тому же… Ты больше не один, не так ли?       — Да, — покорно согласился Рипто, не находя в себе сил сказать что-то против правды.       — Ради него мы зашли так далеко, так может оно того стоит?       — Возможно.       Мальчик внезапно посерьезнел и теперь уже сам колдун не знал кто из них взрослый в теле ребенка, а кто ребенок, который считает, что он уже взрослый.       — Нужно уметь отпускать, — строго и сдержанно произнес мальчик, чуть оглядываясь по сторонам. — Иначе в нашей пустыне так ничего и не вырастет. Все проблемы в нашей жизни мы в состоянии превозмочь, необходимо лишь перестать жить прошлым, не бояться грядущего и почаще оглядываться по сторонам, дабы не упустить мгновения настоящего. Только наполнив это место жизнью мы сможем прогнать тьму, что хочет нас уничтожить, — поучительно изрек он, протягивая руку Рипто, который незамедлительно ухватился за нее. — Мы должны стать едины. Должны сойти с пути саморазрушения или будущего у нас не будет.       — А нужно ли нам это будущее?       Непомерное удивление отразилось на лице двойника.       — Ты не хочешь жить? — испуганно спросил ребенок.       — А зачем? — безразлично пожимая плечами отозвался колдун. — Кто нас ждет?       — Уилл, например. Ты готов бросить его?       Упоминание друга, который наверное сейчас с ума сходит, неприятно кольнуло в груди.       — Нет, — тяжело выдыхая ответил Рипто. — Он не заслужил такого предательства. Но не могу же я ради него жить?       — Почему нет? — резонно подметил мальчик. — Разве он не наш друг? Разве он нам не дорог? Разве мы не хотим быть с ним?       — А вдруг…! Вдруг мы не нужны?       — Думаю, нам следует спросить у него.       Двойник потянул его к черному озеру, остановившись у берега в нескольких шагах. Подобрав камешек, он метко запустил его, оставляя расходящийся след на поверхности. Камешек прыгуче несся по озерной глади, создавая «блинки», из-за которых из воды негромко зазвучал голос.

«Рипто… Не смей умирать… Я прошу не оставляй… Пожалуйста, проснись… Ты нужен… Мне нужен… Тебе же лучше, так почему ты не просыпаешься? Ну же… Скорее приходи в себя. Все тебя ждут, тут такое творится… Я не прошу невозможного, только очнись ладно?.. Это уже не смешно, Рипто! Нельзя столько спать…. Я волнуюсь. Ты же проснешься?.. Рипс… Мне страшно без тебя…. Проснись, ради бога… Рипто… Открой глаза, пожа…»

      Как только камешек утонул, перестав создавать волны, голос друга стих, обрываясь на полуслове.       — Нужно найти выход отсюда, — решительно произнес колдун, повернувшись к своему двойнику.       Тот понимающе улыбнулся и закивал, соглашаясь с этой идеей.       — Это будет непросто, однако у нас нет иного выбора кроме как пытаться, — вторил ему мальчик. — Но сперва…       Ребенок развел руки, намекая на объятье и не переставая счастливо улыбаться. Рипто нехотя позволил тонким мальчишеским рукам обвиться вокруг его шеи, худое тело крепко прижалось к нему, обдавая родным теплом. Прикрыв глаза, колдун сомкнул руки вокруг мальчика, прикрывая глаза от накатившего спокойствия.       Он и его «осколок» воссоединились, образ его маленькой копии растворился в руках, исчезая под кожей. Рипто впервые за большой промежуток времени ощутил себя целым.       Сразу после этого, ящер попытался скинуть с себя прилипший образ ребенка, но оно присосалось намертво, отчего он устало вздохнул и решил повременить с этим пока не вернется назад. Оглядывая туманную пустыню, частично покрывшуюся небольшими клочками зелени, его взгляд остановился на озере. Оно манило и загадочно молчало. Рассудив, что блуждать по туману смысла нет, а голос друга звучал именно из воды, то нужно было нырнуть. Колдун долго смотрел в растянувшуюся перед ним бездну, не решаясь сделать шаг вперед, но оставаться здесь он не мог. Задержав дыхание, он занес ногу и, не найдя опоры и не почувствовав сопротивления жидкости, полетел вниз словно с обрыва, спустя минуты падения нырнув в черную воду.       От ранее мирного неспешного потока не осталось и следа. Его захватило бурное течение, неся куда-то, кружа и дергая в разные стороны. Грудь жгло от невозможности вздохнуть, но Рипто упрямо держал рот закрытым. Наконец его подбросило вверх и он оказался на поверхности, жадно делая вдох. Вокруг бушевал шторм, серое небо разрывали молнии, раскаты грома болезненно врезались в слух, дезориентируя и оглушая. Волны накатывали одна за другой, не давая вздохнуть или выплюнуть воду, которая вновь начинала принимать более густую консистенцию, утягивая на дно. Последнее, что Рипто запомнил прежде чем отключиться, так это огромная волна, принявшая форму змеи, которая распахнула свою пасть и с оглушающей силой рухнула прямо ему на голову.       Все померкло. Стало темно и тихо. Откуда-то эхом разносилось его имя, которое кто-то настырно повторял, становясь все громче и отчетливее.       — …то… Ри…то… Эй, мальчишка! … Рипто, комета тебе на голову! Подъем!       Резко вздохнув и прогнувшись в спине, Рипто зашелся в кашле, выплевывая на землю воду. Отдышавшись, он медленно поднялся на ноги, стараясь унять головокружение и тошноту. В этот самый момент за спиной прозвучал знакомый голос.       — Приветствую, мальчишка.       Обернувшись на звук, ящер сощурился, отвыкнув от яркого света. В нескольких шагах от него был небольшой освещенный участок пространства, в центре которого стоял котел, над которым колдовал его бывший наставник. Зарок мерно размешивал в котле темную бурду, которая больше походила на разогретую болотную грязь. На полу стояла привычная стремянка для самого Рипто. Когда-то давно некромант специально ставил ее рядом с котлом, чтобы его ученик мог легко прийти на помощь с готовкой или просто понаблюдать за ним. Будучи снова в теле ребенка, подъем потребовал усилий, ибо хвататься за раскаленный металл котла для поддержки равновесия не хотелось. Взобравшись на последнюю ступеньку, ящер привычно поднял взгляд на занимающегося варкой наставника.       — Итак, вот мы и снова собрались у котла. Как в старые добрые, — пафосно возвестил Зарок, не поднимая глаз от варева.       — Зарок, что происходит? — непонимающе оглядывая место, в котором они оказались, слегка напуганно спросил колдун. — Где мы?       — Скорее вопрос: почему мы здесь? А где мы – не имеет значения. Главное, что отсюда нет выхода.       Отчего-то прозвучавшая в интонации мага обреченность всколыхнула в душе Рипто едва унявшийся страх после пробуждения. Резкими поворотами головы он огляделся и вновь не видел ничего кроме холодной пустоты вокруг них. Он попытался вслушаться в пространство, но кроме треска огня и шума воды в емкости ничего не слышал. Даже собственного дыхания.       — Я что… умер? — выпучивая глаза спросил ящер, на что Зарок возмущенно подавился воздухом.       — Эй! Если ты умер, то это значит, что и я умер! А это не так и я нахожу твое утверждение крайне оскорбительным!       — Все равно! — вскинул руки к потолку Рипто, начиная злиться на всю эту абсурдную и непонятную ситуацию в целом. — Я застрял здесь! С тобой!       — И опять же! Грубо!       — Ты предал меня! — глухо зарычал колдун, обвинительно вскидывая палец в бывшего учителя.       — Уж прости что тебе так показалось, — саркастично всплеснул руками некромант, разбрызгивая жижу деревянной ложкой, которую все еще крепко держал в узловатых пальцах. — Может уже отпустишь былое? Давай же насладимся компанией друг друга в этом месте… где бы мы не были. Кстати попробуй!       Зарок быстро зачерпнул ложкой содержимое котла и ловко сунул в рот ящера, для верности закрыв еще и нос свободной ладонью, как непослушному ребенку, не желающему принимать лекарства. Тот незамедлительно вцепился в чужие руки когтями, но почему-то не мог вырваться, в конечном итоге рефлекторно заглатывая жижу. Как только маг убрал руки Рипто принялся плеваться и кашлять.       — Горько или солено? — поинтересовался некромант, наблюдая за попытками ящера очистить язык руками.       — Тьфу, гадость какая!       — Видимо горько.       — Козел! — вновь вспылил колдун, оборачиваясь в поисках чего-то что он мог швырнуть в надменную веселую рожу наставника, но кроме стремянки, на которой он стоял, ничего под рукой не было.       — Угомонись, — щелкнув языком флегматично отозвался на выплеск Зарок, продолжая помешивать содержимое котла. — Ты здесь застрял, а я так уж и быть составлю тебе компанию. Еще попробуешь?       Маг вновь зачерпнул ложкой болотную жижу и демонстративно поднес поближе к носу ящера, тот с рыком выдернул ложку из пальцев и кинул ее в бывшего учителя, разбрызгивая жидкость. Маг легко увернулся, не скрывая насмешки на губах.       — Если ты рассчитываешь на то, что я останусь с твоей магической бурдой, то ты идиот! — решительно выдал Рипто, порываясь спуститься на землю и отправиться куда угодно, но не оставаться рядом с некромантом. — Мне некогда тут с тобой реверансы разводить! Меня ждет Уилл! И кот тоже!       — Мальчик, — устало простонал в пространство старый маг, прикрывая глаза рукой.       Ящер уверенно двинулся вниз, преодолевая ступеньку за ступенькой, в процессе понимая, что их стало намного больше чем было и спуск тянется куда-то в темноту. Дернувшись в обратную сторону, он преодолел подъем обратно до котла намного быстрее чем в первый раз, в порыве ужаса вцепившись в бортик раскаленного котла руками. Маг сам испуганно дернулся, видя в пустых глазах ученика лихорадочный блеск и полное отсутствие понимания что происходит. Побледневшие губы безостановочно что-то шептали будто в бреду, а запах паленой плоти не сулил ничего хорошего.       — …Это какой-то бред… Я не понимаю…       — Мальчишка, очнись!       — … она повсюду… куда бы я не пошел…       — Ребенок, прекрати!       —… а вдруг я умер и это все творится у меня в голове…       — Рипто!       — ЧТО?!       В рот ящера вновь впихнули ложку с той же дрянью, которая самостоятельно потекла по горлу. Выплевывая ложку и частично ее содержимое, он наконец-то отпрянул от котла, разжимая пальцы, которые крепко перехватил старший маг, размеренно и осторожно втирая в них что-то, унимавшее болезненное жжение и боль. Зарок все это время пытался отцепить его ладони, которые едва не приварились к металлической поверхности, обжигая кожу до костей, и способа лучше пробы своего варева он не придумал. Однако оторваться от размеренного натирания чужих лапок некроманта вынудило не подозрительное насупленное молчание, а единственная прозрачная капля упавшая ему на ладонь. По острым скулам его бывшего ученика текли слезы.       — Поразительно, — аккуратно и даже ласково стирая пальцем еще одну каплю, тихо прошептал маг. — Я впервые вижу твои слезы, — неловко помявшись, мужчина негромко пошутил. — Наверное, конец света уже близко.       — Да пошел ты, — фыркнул в ответ, более-менее пришедший в себя Рипто, остервенело вытирая лицо рукавом.       — Как ты изменился.       — Раздражает?       — Не знаю. Но не беспокоит это точно.       Маг продолжил свое занятие, буквально стирая сильные ожоги с чужой кожи. После того как не осталось даже шрама, Зарок отстранился, мановением руки подозвав улетевшую куда-то в неизвестность ложку, и продолжил помешивать бурлящую жидкость.       — Что происходит, учитель? — все еще проверяя руки на наличие повреждений, колдун по неведомой причине обратился к мужчине как прежде. До того, как отказался от ученичества.       — А ты еще не понял? — слегка вздернув бровь ответил вопросом на вопрос Зарок, получив отрицательное мотание головы. — Ты блуждаешь, мой юный друг.       — Не понимаю.       — Тогда и я не понимаю, — пожав плечами, отозвался маг.       — Где мы? Что ты готовишь? — настаивал Рипто, возвращая себе уверенность и собранность.       — Место, где мы сейчас с тобой, вряд ли существует в реальности, — туманно высказался некромант. — А эта бурда… всего лишь бурда. Так что успокойся и смирись с настоящим.       Непонимающе посмотрев на бывшего наставника, ящер приметил что тот неотрывно наблюдает за перемешиваемой жидкостью. Опустив взгляд на болотное нечто, он тоже принялся вглядываться в кипящую жижу, до сих пор чувствуя на языке противную горечь этого варева. Когда он спускался, его охватило непередаваемое чувство тревоги страха, он будто бы замерзал изнутри, умирал. Но возле котла было тепло, светло и спокойно. Рипто невольно подумал о друге, который сейчас наверняка переживает за него и из-за него. В груди неприятно заворочалось что-то горячее, от чего волна нервной дрожи прокатилась по телу. Глаза внезапно высмотрели в глубине котла какой-то проблеск, словно крошечный белый светлячок в ночном тумане. Он мерно мерцал в тьме и только помешивания Зарока не давали разглядеть это чудо получше, порой и вовсе прогоняя ведение прочь. Изучающе глянув на мага, ящер приметил что тот выжидательно поглядывает на него, кидая многозначительные взгляды из-под полуприкрытых веками глаз.       — Нет, — от накрывшего озарения, на губах колдуна расцвела опьяненная улыбка. — Нет, нет, нет, нет! Я понял, что ты пытаешься провернуть.       — Ага, и что же?       — Это очередная твоя загадка. Чтобы я поломал голову и посмотрел с нестандартной стороны на свое положение. Ты всегда бросал мне личностный вызов, заставляя преодолевать себя. Ты всегда думал, что я слабый морально, но я сильнее тебя во сто крат.       Ящер быстро закал рукава рубашки к большему недоумению Зарока.       — Рипто, ты что делаешь?       — Я выберусь отсюда. С тобой или без тебя.       До мага не сразу дошло что задумал сделать этот безумный мальчишка, но от осознания он невольно выронил ложку из рук и дернулся к бывшему ученику.       — Остановись, глупый мальчишка. Это же раскаленная жижа, она разъест твои руки!       — Я загляну глубже!       Рипто решительно опустил руки в кипящую массу, моментально почувствовав, как горит кожа на руках. Его крик эхом разлетался по пространству. Стоящий рядом маг рассеялся словно туман на рассвете, оставляя его в одиночестве. А он все продолжал окунать руки пытаясь дотянуться до того маленького светлячка, которого он увидел в этой бездне. Смола засасывала его, чуть ли не впечатывая лицом в кипящую жидкость, но он смог спрятать в зажатых ладонях этот хрупкий огонек и вытянуть руки из котла. Вливая в него крохи своей магии и не давая ему погаснуть, огонек быстро набирал яркость и мощь, из светлячка превращаясь в белоснежно белую стрекозу с изумрудными глазами и красными узорами на прозрачных крыльях. Стрекоза взлетела ввысь, освещая все ярким светом, рассеивая мрак и превращая смолу в золотистую блестящую воду. Теряющий сознание от боли Рипто рухнул прямо в котел.       А потом все исчезло.       Сознание возвращалось очень медленно, Рипто словно продирался сквозь липкую вату. Глаза наливались свинцом и не желали открываться, тело тоже не подчинялось, холодным монолитом неподвижно застыв в одном положении. Мысли складывались неторопливо и долго, запоздало пытаясь заставить тело слушаться. Долгие бесконечные минуты спустя веки с большим трудом удалось поднять.       Первое что он увидел был потолок его спальни, который наглым образом расплывался перед несфокусированным взглядом. Судя по наполовину задернутым шторам и отсутствию яркого света в комнате, то был либо поздний вечер, либо ранее утро. Откуда-то тянуло зимней прохладой и относительно свежим воздухом, должно быть окно было открыто. Но ему было тепло, его видимо накрыли одеялом и возможно не одним, а на макушке лежало что-то тёплое и пушистое.       Попытка осмотреться не увенчалась успехом, тело все еще не слушалось и отказывалось шевелиться. Он бы так и остался лежать на кровати тупо пялясь в потолок, если бы не услышал какое-то движение практически рядом с его головой. В зоне видимости показалась знакомая любопытная моська кота, который с круглыми от испуга и восторга глазами смотрел прямо в его собственные. Открыть рот и выдавить из себя хоть какой-то звук оказалось сложной задачей, из горла раздалось сдавленное слабое мычание, и даже от этого нелепого действия на него накатила дикая усталость. Однако этого хватило чтобы Кай начал счастливо тереться о его лицо, облизывая нос и щеки.       — ***Хозяин! Хозяин! Ты проснулся! — радостно причитал кот, не обращая внимания на скверные попытки его хозяина изобразить на лице недовольство или хоть как-то его выразить. — Хозяин! Я так рад! Наконец-то, ты проснулся! Я пойду позову Персика! Он тоже переживал!***       После этих слов кот быстро скрылся из виду, судя по звукам спрыгнув с кровати и стремительно побежав прочь из комнаты. Благо из-за того, что кот так яростно терся о его многострадальную голову, ящер теперь имел неплохой обзор на входную дверь, а не на белый потолок. Рипто старательно пытался заставить тело шевелиться, с большим трудом дернув пальцем на руке и не более. Тяжело вздыхая, он слышал, как откуда-то из глубины раздается надрывное мяуканье Кая, за которыми следуют торопливые знакомые шаги.       Дверь чуть ли не впечаталась в стену, когда в комнату на полной скорости влетел Вилли, у которого под ногами путался Кай. Когда их взгляды встретились, колдун почувствовал тупую боль в груди. Маскот выглядел откровенно плохо: синяки под глазами больше напоминали фингалы, он явно осунулся и побледнел, держался устало и подавлено. На его лице сейчас была гамма эмоций от злости до удивления, Чикс отчаянно закусывал губы и кривил лицо, силясь не заплакать. Однако эмоции все равно били из него фонтаном. Мутант в мгновение ока оказался рядом с кроватью, чуть ли не падая на колени рядом с ним и вцепляясь в него пальцами.       — Рипс. Живой. Идиот, — словно мантру повторял сухими губами Вилли, осторожно касаясь его виска своим лбом и сжимая непослушные пальцы на руке. — Живой. Рипто. Очнулся. Гаденыш.       В его голосе было столько отчаяния вперемешку с радостью и облегчением, что невольно хотелось успокоительно обнять его или хотя бы сказать что-то. При повторной попытке разжать челюсть, колдун умудрился подавиться воздухом и зайтись в сухом кашле. Горло драло так, будто он неделями слонялся по пустыне без воды. Вилли стремительно исчез из комнаты, оставляя его меньше чем на минуту с вновь забравшимся на постель котом, и быстро возвращаясь назад с бутылками воды. Сперва Вилли поил его маленькими глотками, будто смачивая губы, но со временем он смог влить в него половину бутылки, несмотря на жадные попытки выпить все и сразу.       — Тебе может стать плохо, — поучительно отозвался на жалобный взгляд маскот. — Сам прекрасно знаешь, что много сразу нельзя.       Пришлось согласиться. Пока Рипто боролся за восстановление речевого аппарата, мутант помог ему принять полусидячее положение, а Кай нагло устроился на его животе, сворачиваясь в тёплый клубок. Наконец ему удалось выдавить из себя хоть что-то членораздельное.       — Хей… — хрипло выдохнул он, на что Вилли сдавленно усмехнулся. В его глазах по-прежнему стояли слезы.       — И тебе привет, — поправляя какую-то тонкую трубку, тянущуюся от пакета с какой-то жидкостью к руке ящера, отозвался маскот. — Если тебе трудно говорить, то лучше помолчи. Не хватало чтобы ты себе связки повредил.       Бросив скептичный взгляд на друга, Рипто попытался вновь, чем вызвал смех у Вилли. Конечно, мычание и кряхтения звучали весьма забавно до тех пор, пока горло не запершило вновь и ему не споили оставшуюся половину бутылки.       — Я тебя убью, когда ты придешь в себя, — отсмеявшись пригрозил Вилли, вновь опуская ладонь на его.       Рипто отчаянно хотелось ответить на прикосновение, но пальцы не подчинялись.       — Про…сти, — выдавил колдун, с самым виноватым выражением лица, на которое был способен.       — Я подумаю, — с уже более светлой улыбкой отозвался маскот.       Ящер старательно пытался понять сколько был без сознания и сколько времени прошло после инцидента в Врексе.       — Ты…к…? — многозначительно спросил Рипто, оглядывая друга сверху вниз.       Тот был в домашнем, бордовый свитер с горлом и темные брюки привычно согревали тело мутанта. С виду Вилли выглядел уставшим и изнеможденным, так же это можно было различить по его дёрганым движениям и нервному перебиранию ткани свитера.       — Я? — вскинув брови, уточнил Вилли, на мгновение задумавшись и тут же догадливо отозвавшись. — А, ты про ногу. Все нормально, уже выросла назад. Правда все еще побаливает в районе колена, но скоро это пройдет.       — Долго? — в этот раз удалось произнести слово без противного запинания о собственный язык.       — Ты только не волнуйся, — как можно более успокаивающе произнес Вилли. На вскинутую бровь друга он с усталым вздохом ответил. — Прошло полторы недели. Ты был в коме 10 дней.       — Да… блять, — скривив губы, выдохнул ящер. Вилли же вновь рассмеялся, от чего усталая улыбка тоже растянулась на губах Рипто. Говорить тяжело, а вот материться всегда пожалуйста.       — Ты как всегда, — утирая лицо, произнес маскот.       — Как? — продолжил расспрос колдун.       — Как без тебя? С трудом если честно, — друг печально взглянул на полупустой пакет с жидкостью, который поправлял ранее. — Парк в большой заднице из-за пожара. Много людей пострадало. Фестиваль так и вовсе отменили, — видя заинтересованный взгляд, направленный на трубку и пакет, Вилли пояснил. — Это капельница, не бойся. Ты долго не приходил в себя, и, чтобы не дать телу истощиться окончательно, я наловчился вводить в твой организм хоть какие-то питательные вещества, чтобы не дать тебе загнуться. Мне удалось с помощью Доктора обеспечить тебе «больничный» вне больницы, но официально ты числишься там.       — Знает?       — Никто не знает как мы выбрались и какой ценой. Да и никто не поверит в магию, уж прости. Пришлось наврать, что ты надышался угарным газом, когда помогал мне с эвакуацией. Свою рану скрыть от всех я не смог, тут было некуда деваться. Три дня ходил с костылем на потеху толпе. Клатч даже порывался помочь с восстановлением, но я отмахнулся. Не до него было. Я за тебя переживал.       — Ты… что… сделал? — коротко стреляя глазами на заставленный флаконами и прочим его барахлом стол, недоуменно скривился Рипто. Кажется, мимика начала возвращаться.       — Это не я, — моментально открестился Вилли. — Ну разве что наполовину. Видишь ли, я как-то смог с твоим бывшим наставником связаться, он подсказал что давать тебе из твоих запасов, чтобы облегчить твою «болезнь». Кстати, все твои заначки я вывернул и желаю узнать первоначальную причину наличия их в моем доме, но это мы обсудим, когда ты нормально разговаривать начнёшь, а не это надрывное шипение.       — Вот… ведь… козел… — с улыбкой произнес колдун, наконец понимая что за видение он видел перед пробуждением.       — Не ругайся. Он хотя бы помог стабилизировать тебя, правда потом бросил меня одного с тобой, но раз ты пришёл в себя, то все теперь хорошо? — затаенным страхом уточнил маскот, заглядывая ему в глаза. — Ты же не уснешь снова?       Пальцы наконец-то дрогнули и смогли сжать зеленые пальцы в ответ.       — Нет… Не усну.       Вилли судорожно выдохнул, порывисто обнимая его.       — Я так испугался. Никогда так больше не делай, слышишь? — так же быстро отстраняясь и снова утирая лицо потребовал Вилли. — Даже не вздумай еще раз оставлять меня со своим бессознательным телом съедаемым проклятьем или еще какой-нибудь дрянью! И никогда не смей умирать на моих руках!       — Обещаю, — то, с какой лёгкостью и нежностью прозвучало это обещание, сбило с мутанта всю напускную строгость и вогнало в краску, к большому удовольствию хитро сверкавшего зелеными глазами Рипто.       Висящий возле изголовья кровати восстановленный рубиновый амулет едва заметно замерцал.