Правда, ничего кроме правды

- Что? - Куникида кричал во всё горло. - Чертов суицидник, только не говори мне... - глаза Чуи метали молнии, он был зол как никогда. Он посмотрел на бывшего напарника. Накахара никогда его таким не видел. Он выглядел разбитым, плечи поникли, а взгляд был пропитан такой горечью, что, казалось, любой мог заплакать, только увидев его глаза. - Что тебе не говорить? Что ты единственный человек, которому я мог бы доверить свою жизнь? Хотя тебя явно это не удивляет, всё же мы не раз спасали друг друга. Так что же ты не хочешь услышать, а, Чуя? Что моя рука даже не дрогнула бы, если мне пришлось бы убить Ацуши, чтобы спасти тебя? Или, может, что голубой - мой любимый цвет потому, что это цвет твоих чертовых глаз?! Чуя подорвался со своего места. Он схватил Осаму за воротник и ударил с такой силой, что, казалось, из глаз посыпались искры. Рыжий ждал, что Дазай ответит ему тем же, но тот просто смотрел на него таким взглядом, будто бы хотел, чтобы Накахара его действительно убил, будто бы смертью он мог расплатиться за то, что сделал. Казалось, он действительно теряет рассудок. Но это отчаяние остановило всё желание бить бывшего мафиози дальше. - Не смей... - голос Чуи надломился так же, как и у его бывшего напарника. - Ты ушёл из Мафии, ты предал нас... У тебя нет права говорить эти вещи... - он отпустил Дазая, который тут же свалился на пол. Чуя только теперь заметил, что смог встать со своего места. Это значило только одно – способность ослабла, осталось еще немного. - Что, Пратчетт? Теперь ты доволен, этой правды ты хотел?! - в голосе брюнета сквозила такая боль, что по спине всех в комнате пробежали мурашки. - О, нет, это ещё не конец. Скоро мы узнаем куда более занимательные вещи. Чуя совсем не понимал, что происходит. Что Дазай хотел этим сказать? Даже теперь, мысль о том, что старый напарник что-то к нему чувствует, не укладывалась в голове. Он же ненавидел Накахару всей душой. Как же все эти издевки, подколы, угрозы убить, бросить, растоптать? Как же годы соперничества и все безразличные взгляды? Если и так. Если Чуя был ему дорог, почему тогда он ушёл? Рыжий был зол. Зол на Дазая. Он бросил его одного, заставил ненавидеть ещё больше, в теперь просто вывалил на него все вот это дерьмо. Он не знал, что с этим делать. Сейчас он не мог дождаться следующего вопроса, чтобы хоть как-то отвлечься. Благо, в этот раз судьба смилостивилась над мафиози и плеть с громким звуком указала на Ацуши. - Так-так-так, Тигр. Ты же помнишь покойного директора своего приюта? Что ты почувствовал, когда узнал, что умер он из-за того, что хотел с тобой встретиться? Теперь Ацуши не смог сдержать слез. Его плечи содрогались, он тяжело дышал, иногда срываясь на всхлипы. Он очень долго думал, прежде чем начать говорить: - Когда он умер, я думал, мне станет легче. Я ненавидел его столько лет. Я хотел его смерти. Я хотел убить его сам, - Тигр запнулся, - он испортил мне всю жизнь. Я думал, он испортил мне всю жизнь. Но он оказался совсем другим человеком. Ненавидеть его было проще. Я не хотел признавать, что я стал тем, кем стал, только благодаря директору. Теперь я понимаю. Что если бы не он, я бы никогда не боролся за жизнь, - Ацуши теперь рыдал вовсю. Как ни странно, успокоил его Акутагава: - Не переживай, Тигр. У тебя все равно есть право на него обижаться. Хоть он и сделал тебя сильнее, но методы его были слишком жестоки. Ацуши, видно, был удивлен не меньше всех, но успокоился и тихо поблагодарил Рюноскэ. Чуя чувствовал гордость за ученика. Это был достойный поступок – он помог Ацуши, несмотря на то, что они враждовали. Прямо как старый Двойной Чёрный когда-то. Плеть указала на Куникиду. - Куникида, - Пратчетт тянул слова прямо как Дазай, - ты так давно работаешь с Дазаем. Наверно, у тебя сложилось какое-то мнение. Поделись с нами. Чуя презрительно фыркнул. Конечно, давайте послушаем дифирамбы этому суициднику. Но ответ очкарика его удивил. - Я не хочу отвечать, - он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. - Говори, Куникида, - обратился к нему Дазай, который всё еще сидел на полу, - хуже уже не будет. Тем более, мне плевать, - Чуя знал, что тот говорит правду. Бывший напарник никогда не нуждался в чужом мнении. - Идиот. Бездельник. Не умеет вести себя в обществе. Постоянно раздражает. Не приходит вовремя. Из-за него у меня вдвое больше работы и втрое меньше времени. Когда-то, когда он только вступил в Вооруженное Детективное Агентство, я просил Фукудзаву не делать его моим напарником. Директор мне отказал, сказал, что у него есть свои причины здесь быть. Мы работали вместе, но он, казалось, только мне мешал. Но всё же не провалил ни одной миссии. Когда я узнал о его прошлом, я начал подозревать его в помощи мафии. Но тогда мы установили перемирие, и я не мог обвинить его в этом. Но теперь, послушав его ответы, я только подтвердил свои догадки. Ты предатель, Дазай, и всегда им был, - он посмотрел на своего напарника. Тот только неопределенно хмыкнул: - Я знаю. Почему-то ответ Куникиды вывел Чую из себя. Когда плеть указала на него и задала тот же вопрос, он уже был готов ответить. В этот раз Осаму заинтересовано посмотрел на него. - Дьявол, - Дазай ухмыльнулся. – Чёртов гений. Никогда не знаешь, что творится у него в голове. Всегда готов к любому исходу. Всегда на шаг впереди. Читает людей, как открытую книгу. Бесит потому, что никогда не отвечает прямо. На него можно положиться. Не подводит в трудных ситуациях. Ну, - Накахара сделал паузу, - за исключением одного раза. Я благодарен тебе за то, что ты не давал мне умереть. Ты хороший напарник, Дазай. Но друг из тебя дерьмовый, - он обратился к брюнету, который хотел ответить. – Заткнись, Скумбрия. Я знаю, что ты знаешь. Этот ответ дался рыжему поразительно легко. Он просто говорил, что думал. - - Интересненько, - Пратчетта очень забавляла ситуация, - эта игра куда занимательней всех предыдущих. Давно мы Акутагаву не слышали, не так ли? Дальше Чуя уже не слушал. Он смотрел на бывшего напарника, который слабо ему улыбался. Осаму всё же ответил «я знаю», но на это не последовало привычного скрежета зубов и стиснутых кулаков. Вместо этого Накахара тихо посмеялся. К счастью, никто на это не обратил внимания, все были слишком заняты, слушая Рюноскэ. Когда Чуя успокоился, Дазай всё также продолжал смотреть на него. В этот раз его улыбка была теплой. Он одними губами прошептал «спасибо». Рыжий почувствовал, что у него горят щеки, поэтому повернул голову вбок. Он также тихо ответил: - Не за что, идиот. В этот момент плеть указала на Осаму. - Знаешь, Дазай, я следил за тобой когда-то. Ты был так успешен в мафии. Самый молодой глава в истории. Но потом ты куда-то пропал. Не поделишься, почему так случилось? Вот и оно. Вопрос, на который Чуя больше всего хотел знать ответ. Он столько раз думал об этом, столько раз терзал себя этим «почему», но никогда даже близко не приближался к разгадке. Единственный, кто хоть что-то знал об этом, это Мори. Но он даже не думал рассказать об этом рыжему. Накахара так жаждал узнать, что случилось, когда Дазай начал говорить, он затаил дыхание. - Я рад этому вопросу. Очевидно, я задолжал эту правду некоторым из вас. Вы, наверно, слышали, что тогда моего друга убили. Правда в том, что это я был виновен в его смерти. Чуя, ты помнишь ту миссию с организацией «Мимик»? Мафиози кивнул. Конечно, он помнил. Он знал, что тогда умер Ода Сакуноске. Он был странным человеком, слишком хорошим для мафии. Но Накахара понятия не имел, что тот был другом Осаму. Странно, что у того вообще были друзья. - Тогда это задание должны были поручить тебе. Я знал, что ты не справишься. Даже с твоей способностью у тебя не было бы шансов. Враг бы предвидел каждый твой шаг. Тогда я уговорил Мори, что тебя лучше не посылать. Мол, ты слабак и только всё испортишь. Босс согласился. Но я и подумать не мог, что вместо тебя он поручит эту миссию Одасаку. Когда он умирал, то сказал, что если мне всё равно, на какой стороне быть, то лучше быть на хорошей. Это было его предсмертное желание. По моей прихоти он пожертвовал своей жизнью, я не смог отказать. Мне жаль, что я не попрощался по-человечески. Но если бы я это сделал, я бы не смог уйти. Тогда я взорвал твою машину. Я знал, что тебя в ней не будет. Мори знал, что это я сделал. Тогда я должен был показать, что ненавижу тебя. Иначе он бы использовал тебя, чтобы вернуть меня в Портовую Мафию. Я не мог этого позволить. Я не жалею о том, что так случилось. Но я был бы счастлив, будь всё иначе. Чуя был поражен. Он и подумать не мог, что Дазай ушел из мафии из-за того, что пытался его защитить. Это звучит так глупо, Чуя уже был готов к тому, что сейчас Осаму ударит плеть и игра начнется сначала, но ничего не происходило. Никто, казалось, даже не дышал. Значит, это правда. Дазай все эти годы действительно заботился о нем. Если подумать, то так оно и было. Он всегда останавливал Порчу вовремя, хотя и говорил, что ему нравится это зрелище. Он никогда не оставлял Чую, если не убеждался, что тот в порядке. Он всегда смеялся с него, но теперь это казалось дружескими шутками, которые всегда воспринимались как какой-то особый ритуал, такой привычный для них обоих. Он удивлялся, как не заметил этого раньше. Дазай, казалось, ожидал его ответа. Накахара смог сказать только одно: - Спасибо. - Не за что, Слизняк, - Осаму действительно успокоился. Он говорил легко, будто бы тяжелая ноша наконец-то спала с его плеч. Чуя уловил изменения. Черты лица бывшего напарника разгладились, его взгляд изменился. Он смотрел как-то иначе, уже не было той горечи, только спокойствие. Дазай поднялся с пола и снова занял свое место за столом. Плеть вновь указала на рыжего. Тот чувствовал, что следующий вопрос будет последним. Инстинкты подсказывали ему, что он будет трудным. Труднее, чем все предыдущие. Интуиция его не подвела: - Чуя. Когда я заманил вас в ловушку, то наблюдал довольно интересную картину. Вы с напарником, - Пратчетт поспешил поправить себя, - бывшим напарником, прости, так сильно ругались, что даже не заметили моего присутствия. И несмотря на это, когда я выстрелил, ты спас его. Ты ведь не был уверен, что сможешь остановить пулю, ведь правда? Можешь не отвечать, я знаю, что да. Меня интересует другое. Почему? Накахара задумался. А ведь правда. Почему? С того самого дня, как они познакомились, они желали друг другу смерти. Они дрались так, чтобы сделать больнее, ругались так, чтобы было обиднее. Несмотря на это, у каждого из них были тысячи возможностей убить друг друга. Но никто не воспользовался ни одной. В тот момент в комнате, он не знал, что сможет остановить пулю. Он действительно не знал, что гравитация успеет подействовать. И всё же, он это сделал. Он закрыл Дазая собственным телом даже не подумав. Не значит ли это, что он не хотел его смерти? Конечно, не хотел. Когда он ушел из мафии, Чуя понятия не имел, жив тот или мертв. Он сходил с ума, не понимая, что случилось. Если честно, тогда он хотел знать не почему тот его бросил, а не гниет ли сейчас бывший напарник в какой-нибудь канаве. Или может он таки достиг успеха в очередной попытке самоубийства. Тогда рыжий говорил себе, что это все из-за того, что он хочет убить его сам. За предательство. За всё «хорошее», что он для него сделал. Когда Чуя узнал, что тот перешел на бок врага, он был зол. Он ненавидел его за то, что переживал за его безопасность. Но также он почувствовал облегчение. Он был жив, хотя и на вражеской стороне. Тогда его поймали. Накахара пришел к нему, чтобы якобы убить. Но всё равно не смог. Не смог бы даже, если бы не было того дебильного письма. Он держал нож у его горла и понимал, что не убьет. И в этот раз он тоже не мог позволить тому умереть. Чуя помнил, как чувствовал себя все то время, когда думал, что тот погиб. Чуя знал, что не вынесет этого снова. Он не смог жить бы дальше, зная, что тот умер. И не потому, что хотел убить его сам, а потому что… Да, он уже знает ответ. И смотря сейчас в глаза цвета крепкого виски, он впервые не хотел лгать: - Потому, что я люблю тебя.