No one will remember

Матвей, конечно же, знал, что андроиды его типа могут наладить эмоциональную связь с человеком. Могут чувствовать его эмоции не вспышками, а куда более детально. Даже куски мыслей, если они уж очень навязчивые, уловить могут. Только раньше не на кого ему было настраиваться: у «мамы» обычно эмоции и так зашкаливали, а если настроиться на нее, то датчики могут и вовсе приказать долго жить. А слова Стрелецкого про «делал бы то, что тебе нравится» и вовсе вводили в смятение: человек, которого он считал холодным и отстраненным, и вот, здравствуйте, приехали, ваша остановочка… Хотелось понять его лучше — и эмоциональная связь казалась идеальным вариантом. Артём даже не узнает об этом. Той ночью девиант сидел на кровати, пытаясь внедриться в чужое сознание. Удалось ему это, однако, только ближе к утру: в первый раз это провернуть быстро ну никак нельзя. Даже едва ощутимое тепло, которое он почувствовал, когда принес шефу утренний кофе, радовало. Психолог едва успел отхлебнуть кофе, когда зазвонил телефон. Денис звонил, просил подойти: у его сотрудника случилась паническая атака прямо в коридоре. Стрелецкий, разумеется, согласился: многим был обязан другу. Все же офис, сайт и еще много другого, что было еще раньше. Да и без этого не отказал бы в услуге: Дэн обращался с каким-то вопросом только если правда нуждался в помощи и не мог сам разобраться, вот как сейчас. По мелочам не бегал. На месте происшествия — возле лифта — странная картина: мужчина, сидящий на полу. Весь трясется. Паническая атака, сразу видно. Дэн, мотающий круги по коридору и не знающий, что делать. Артём подходит и начинает успокаивать своего потенциального пациента, отвлекая от охватившего страха. Наконец мужчину попускает, с помощью психолога он встает на ноги, уже чувствуя неловкость за то, что вот так поддался панике. Денис восторгается тем, как ловко Стрелецкий справился. Однако есть и ответный вопрос — знал ли лучший друг о Дашином сыне. — Тём, знаю, что зовут Кирилл, около трех ему, плюс-минус, но я в детях не особо понимаю. — А почему ты мне о нем не написал за все эти годы? Нахлывает непонимание, перемешанное с обидой. Насколько же веской должна была быть причина? И почему уже возникает такое чувство, что про этого ребенка знали все, черт побери, абсолютно все, кроме самого Артёма? — Во-первых, я думал, ты знаешь. Во-вторых, это так-то не мое дело. Грудь сдавливает боль. Знал он, ага, как же. Что бы ему Даша сказала после того, как они разошлись? Нахрен послала, вот и дело с концом. А уж про детей распинаться… И представить смешно. — Кирилл — мой сын? — Тём, я-то откуда знаю? Ты у Даши спроси. Чтобы она эпично еще раз послала своего дорогого бывшего мужа туда, куда солнце не светит. Действенные методы, ничего не попишешь. Стрелецкий удаляется с надеждой наконец принять душ с утра, но и там ему не дают покоя — отвлекает тот самый офисный работник, которому он только что помог с панической атакой. Наверное, Денис уже на ушко нашептал, к какому психологу лучше идти. Будто ни в чем и не бывало, раздевается, складывает одежду в шкафчик, параллельно слушая своего нового знакомого. Узнает, что его зовут Рома, ему двадцать семь лет, он поздний ребенок, родители уже умерли, есть старший брат, а еще — многолетняя клаустрофобия. В метро, однако, ездит нормально, в машине тоже, в душе моется с закрытой дверью. Назначает сеанс и наконец-то становится под холодные отрезвляющие струи воды. Становится вроде бы лучше. Матвей же, чувствовавший до этого только спокойствие, внезапно улавливает волны непонимания, обиды и грусти одновременно, исходящие прямиком от шефа. Правда, не понимал, чем они были спровоцированы, и это не шибко радовало. Правда, этот поток утих так же быстро, как начался, и андроид вернулся к своему занятию — прикручивать на дверь табличку, вещающую о том, что этот кабинет занимает Стрелецкий А. А., психолог-психотерапевт. Он честно хотел бы спросить, поинтересоваться, что мучает мужчину… но с какой стати тот должен довериться какому-то левому мальчишке-секретарю? Да и как объяснить уловленные эмоции? Нет уж, лучше он помолчит. Пока андроид раздумывал, как раз и Стрелецкий объявился. Матюша отдает ему письмо, принесенное курьером. Вот буквально разминулись с психологом — один вышел, второй зашел. — Ну и что там? — Оно запечатано. — Так распечатай, прочти. Если какая-то ерунда, выбрось. Вот бы все так просто было. И чужую голову тоже можно было распечатать и мысли считать. Хотя говорят, уже и таких андроидов делают, но это самые новые модели, куда Матвею до них? Парень послушно распечатывает письмо и начинает читать. Похоже, не ерунда. — Уважаемый Артём Александрович, в связи с жалобой, поданной в российское психологическое общество, нам необходимо установить, соответствует ли применяемый вами метод критериям, которыми руководствуется сообщество психологов и психотерапевтов в рамках нашей организации. Опасно, да? Вас могут лишить лицензии? Артём смотрит куда-то в сторону, вроде бы задумавшись. Чувствуется: нервничает, хоть и старается не выдавать этого. Кому, как не психологу, понимать, что паника заразна? — Если профсоюз посчитает мои действия опасными, они отправят итоговый документ в полицию и те должны будут провести проверку, по итогам которой нарушение — а нарушение, конечно же, найдется — будет трактоваться как нарушение правил условно-досрочного освобождения. Не хочется в тюрьму. Артём до сих пор содрогается, когда вспоминает эти серые одинаковые дни, переполненные ощущением нарастающей безнадеги и опустошенности. Только бы еще и не это. Разумеется, он уже понимает — нутром чувствует — это любимый папочка подсуетился. Нужно будет при возможности поблагодарить его от души. — То есть вас опять посадят? — Посмотрим. Чего хотят? — Они хотят, чтобы вы в течении трех дней предоставили журналы наблюдения всех пациентов и аудиозаписи. Стрелецкий говорит отправить список пациентов и приписку, что их личные дела он раскрывать не будет, а все подробности — при личной встрече. Матвей чувствует чужое напряжение и страх. Хочет помочь, но не знает, как подступиться. Да что он сам может, учитывая, что является железячкой вне закона? Себе бы для начала помог. Если бы была возможность. Девиацию уже не исправить, да он и не хочет. Не хочет возвращаться к прошлой жизни. Если честно, даже боится этого — больше всего боится. Хочет уже уйти, заняться, чем его и просил шеф, но внезапно получает еще одно указание — узнать дату рождения ребенка по данным матери, выяснить, в какой детский сад он ходит, и проследить за одной особой. Узнать, куда она ходит и с кем встречается. Катя Стрелецкая, сестра психолога. Да-а, не до размышлений о смысле жизни теперь будет — работы полно. И лучше приняться за нее прямо сейчас. Артёму тем временем позвонила Лера с вполне законным вопросом, что же это вчера такое было. — Сеанс терапии, — отвечает он, откинувшись на спинку кресла и легко ухмыляясь. В ответ посыпались обвинения. В том, что он использует неправильные методы, что это все напоминает проституцию… Опять двадцать пять. Все они такие: обвиняют, злятся, но все равно приходят. Советует сходить-таки на свидание с тем официантом. Без обязательств. А сам вспоминает, как тогда, в уборной театра, девушка, кажется, была полностью готова ему отдаться. Нехорошо становится от этой мысли. Как бы не возникло излишней привязанности, которая, если он собирается мириться с Дашей, будет ну совсем не к месту. Понимает: нужно провести сеанс, который станет завершающей точкой, избавит Леру от проблемы, а его — от необходимости пересекаться с ней. Назначает дату, время и просит прислать свою фотографию. — Какую фотографию? — недоумевает пациентка. — Сделайте селфи и пришлите мне. Матвей тем временем отвлекся от эмоциональных фонов и ковырялся в интернете, чувствуя себя каким-то тайным агентом и пытаясь вычислить ребенка по данным матери. На самом деле ничего сверхсложного там не было, учитывая, что данные кто-то решил вывесить во всеобщий доступ, непонятно чем вообще руководствуясь. Что же, ему меньше мороки. Отправил данные по почте, а через минуту в дверном проеме уже показался Стрелецкий, явно удивленный. — Ты сайт взломал, что ли? Ничего святого… — Зачем это… — смутился андроид, — списки детей, зачисленных в садик, в свободном доступе висят. — Красавец! Подстрижешься — цены тебе не будет. Матвей чувствует: восхищение Артёма, хоть и не слишком яркое, искреннее. А это для него, пожалуй, самое главное. Тепло как-то на душе становится, и он улыбается, хоть стричься в ближайшее время точно не собирается, даже несмотря на отсутствие диода. — Спасибо, — смущенно улыбается и провожает взглядом уходящего куда-то мужчину. Тем временем Лера пыталась сделать селфи для Артёма. Поворачивалась и так, и эдак… Все равно не то. Не нравится то, что получается. Хотя казалось бы, чего тут переживать, ведь это всего лишь фотография, а все равно хотелось и тут предстать в лучшем виде. И сама не поняла, что сподвигло её расстегнуть пару верхних пуговиц на рубашке и сделать несколько снимков с обнаженным плечом. Посмотрела: все равно не то. В конце концов, для психолога фоткается, а не для любовника. Поправила рубашку, возвращая её в привычное положение, и сделала фото в анфас. Не шедевр, но сойдет. Отправить. Артём подходит к воротам детского сада. Малыши как раз на прогулке. Резвятся, играют, радуются чему-то. Счастливые, беззаботные, они еще не знают, что их ждет в жизни. Наверное, они тоже будут мечтать о чем-то космическом, когда подрастут немного, а потом забудут о собственных грандиозных планах и станут новым поколением скучных взрослых с машиной в кредит, офисной работой и ипотекой. Даже немного грустно от мыслей об этом становится. Где-то там, среди будущего поколения скучных взрослых и Дашин (хочется верить, что их с Дашей общий) сын. Мириться через ребенка, разумеется, идиотизм и крайне ненадежная конструкция, но Стрелецкий гонит эти мысли куда подальше. Заодно с теми, что напоминали: Даша его не простит. Зачем же хвататься, как утопающий за соломинку, за какие-то сомнительные идеи, обивать все пороги и только больше мучаясь от безнадежности своего положения? Заходит на территорию и окликает воспитательницу, работающую с группой Кирюши (так и хочется по инерции назвать его своим сыном, но нельзя, ведь еще ничего не известно достоверно). — Наталья Викторовна? — Да, здравствуйте. Артём идет по заранее заготовленной легенде: думал сына устроить в этот детский сад, переехали из Петербурга. Наталья Викторовна, миловидная длинноволосая молодая девушка, начинает говорить про то, что садик маленький, а группы переполнены. Даже в качестве исключения. Разве что только если мама мальчика устроится к ним работать. Теперь приходит время надавить на жалость сопливой историей про то, что они вдвоем и мама ушла, оставив на него ребенка. — В принципе, я готов к вам устроиться, если тут все воспитательницы такие же симпатичные. Смеется, флиртует, завидев мелькнувший за светлыми волосами голубой диод. Воспитательница, значит, андроид с частичной свободой действий. Вероятно, комплексует из-за этого и считает, что именно из-за этого мужчины не хотят начинать отношения с ней. На явные подкаты и вопрос, что делает вечером, начинает смущаться, опуская глаза, и краснеть (оказывается, они это умеют). Артём снова провоцирует словами про секс-марафон, натыкаясь на негодующий взгляд. — Женщина принимает решение, готова ли она переспать с мужчиной, в течении первых семи секунд знакомства. Вы мне сами дали понять, что я вас интересую. Очевидно, находитесь в поиске. Мужа, любовника, сожителя… но безрезультатно. В чем проблема? Слишком часто соглашаетесь на секс на первом свидании? Мой вам совет: дотяните хотя бы до второго. Продолжает добивать словами о том, что на самом деле он папа Кирюши Соловьева. Говорит, что намерен забрать его. И именно эти обрывки то ли слов, то ли мыслей как раз Матвей улавливает на удивление четко. Так значит тот мальчик, которого Стрелецкий просил вычислить, его сын… Вероятно, бывшая жена не позволяет с ним видеться, раз шеф идет на такие отчаянные меры. Андроид не знает, что такое отцовская забота или хотя бы желание увидеться: его «папа» ушел, когда еще совсем малой был, и с тех пор не объявлялся. А Артёму впору бы самого себя ударить. Что он делает? Его действия обычно только отбивали у Даши желание видеться, так что теперь, окончательно его угробить? Он же вроде бы как помириться хочет. Почему-то вспоминается эпизод, когда еще в юности Дэн просил давать ему подзатыльник всякий раз, как тот использовал нецензурную лексику. А теперь психологу впору было бы попросить Матвея толкать в бок или наступать на ноги всякий раз, как ему придет в голову какая-то чушь. Слава небесам, в этот раз вовремя спохватился и ушел. Хотя нет, ни черта не вовремя. Воспитательница точно расскажет о инциденте Даше. Молодец, Стрелецкий, плюс один неприятный разговор с нотками скандала в копилочку. С таким усердием их собираешь, будто тебе зп это платят. Матюше пришлось на какое-то время выбросить из головы дилемму с родительством: нужно было выследить Катю. Стоит в метро у турникетов и смотрит на фотографии, выглядывает. Симпатичная девушка, наверное, отбоя от поклонников нет. Вполне возможно, что не будь Матвей андроидом, он и сам влюбился бы. То есть да… с произошедшей девиацией он получил эмоции, но полюбить он пока что не сумел. Понимал, как много на самом деле нужно для возникновения чувства и надеялся, что этого никогда-никогда-никогда не произойдет. В его положении нельзя привязываться к людям, ну никак нельзя. Что, если полюбить не того? Что, если он доверится, а его сдадут на разборку? Нет, не этого он искал. Наконец замечает Катю. Идет за ней, сохраняя дистанцию и даже не думая, куда его вообще несет. В телефоне навигатор есть, не потеряется. И приходит прямиком к тату-салону. Стрелецкая заходит внутрь, а Матвей остается на улице, наблюдая, как девушка идет к одному из мастеров-андроидов. Целует его, как раз свободного от работы. Наверное, клиента ждет, если на работе со своей девушкой встречается. Да-а, Артёму определенно будет интересно узнать это. Вряд ли сестра посвятила его в столь интимные подробности своей личной жизни. Артём, конечно, времени зря не терял: встретился с Ромой, попросившим зачем-то перенести сеанс на сегодня, в парке и без лишних прелюдий почти что потащил его к колесу обозрения. Пациент, кажется, совершенно не против. Ну, и какая нахрен клаустрофобия, если человек вполне себе спокойно поднимается в закрытой кабинке на немаленькую высоту, но при этом боится лифтов? Не клаустрофобия это, а психотравма. Вполне вероятно, что исходящая из детства. — Хватит мне врать! — буквально срывается на крик, — Где тебя запирали и кто? Кто и где тебя запирал? Я жду! Стрелецкий ударяет ладонью по стоящему между ними столику. Его глаза почти что метают искры в этот момент. А Рома, если бы мог, свернулся бы сейчас в клубочек, как ёжик — вот моя проблема, и я сдохну с ней, только не трогайте, не подходите, а то уколю! Артём кричит, размахивает руками, зажимая в угол, стучит по несчастному столу — орет, пока голос не начнет хрипеть и рисковать совсем пропасть. И это дает наконец эффект. Клиент начинает говорить. Роман вспоминает свое детство. Семейное застолье — отмечают окончание учебного года. Родители подарили ему приставку — точно такую, как он и хотел — за окончание учебного года без троек. Хорошо помнит раздраженный взгляд старшего брата. То, как потом он затолкнул его в сарай и запер снаружи. Это был первый раз. Сколько раз это повторялось? Каждый раз, когда оказывался в чем-то лучше. А происходило это довольно часто. Однажды даже почти сутки в этом сарае запер, родителям врал, а сам Рома молчал, боялся. — А дверь сломать не пробовал? — Нет… Я брата боялся. Стрелецкий теперь знает наверняка, как помочь переступить через эту давнюю травму и жить дальше. И он это сделает. — Завтра в два жду у бизнес-центра. Купи все, что нужно для шашлыка: мясо, угли, мангал, жидкость для розжига. — Зачем? — удивляется Рома. Артём лишь многозначительно улыбается со словами, что это сюрприз. В офисе царила полутьма. Стрелецкий, должно быть, где-то задержался на сеансе. На телефоне Матвея отобразился входящий звонок от «мамы». На какое-то время он засомневался насчет того, есть ли смысл брать трубку. Но вспомнил, что она знает о девиации, знает точное месторасположение и молчит, судя по тому, что он все еще сидит здесь в целостности и собранности. Почему-то верит, что и дальше молчать будет — а раз так, сложно ли ему поговорить немного по телефону? Все, решился. Ответил. — Ты домой вернешься? — спрашивает женщина на том конце провода. Внутри на какое-то мгновение что-то сжимает, но что с того толку? Андроид уже давно все решил и менять ничего не собирается. Не собирается возвращаться в свое прошлое с постоянной промывкой мозгов и обвинениями. Ему сейчас лучше. Лучше. — Нет. Голос «мамы» дрожит. Она взволнованно задает вопросы один за другим, будто боясь, не бросит ли парень трубку. Но нет, не бросает — рассказывает, что зарплату ему психолог платит и вообще отлично все. Немного колебаясь, говорит звонить, если что-то нужно будет. Все же чувствует некую благодарность за то, что дала ему возможность жить своей жизнью, за то, что отпустила. И теперь он строит свое будущее сам. — И сам звони, хорошо? — Обязательно, — обещает, — ну ладно, давай тогда, пока. — Пока. Откладывает телефон в сторону, слегка улыбнувшись самому себе. Надевает наушники. Сидит, смотря в окно на горящую яркими огнями, лампами, фонарями Москву и слушает какую-то из песен My Chemical Romance. Under Pressure, наверное: все еще не успел выучить, а встроенный поиск использовать не хочется. У андроидов, даже его не самой новой модели, много удобных фич, но придется от них отвыкать и жить, как самый обычный парень. Только без любви. Но так, наверное, даже лучше. Наверное, Стрелецкий приходит только часам к десяти. Голос у него севший: накричался, должно быть. Матюша идет на офисную кухню, обронив быстрое «подождите, я сейчас». Заваривает чай с мёдом. Температура идеальная: не слишком горячо, не слишком холодно. Нет, кажется, от некоторых фич отказаться все же не получится. Вручает психологу, приятно удивленному, чашку. От его мимолетной улыбки отчего-то внутри становится теплее, и андроид невольно улыбается в ответ. — Вы чай-то пейте. От севшего голоса должно помочь. Вот так они сидят в тишине, пока Артём не допивает ароматный напиток и не отставляет чашку в сторону. Матвей начинает рассказывать, что удалось узнать, пока следил за Катей. В том числе упоминает и андроида-татуировщика, с которым встречается девушка. Говорит адрес салона. Стрелецкий кивает и уходит к себе. — Спасибо. И спокойной ночи, Матюш. Почему-то даже от краткого разговора с этим милым, открытым мальчиком душевная боль вроде бы отступает на какой-то час-другой. Но врать самому себе нет смысла: она вернется, и очень скоро.