No one will remember

Очередной сеанс терапии не оставил Стрелецкого без увечий, пусть и незначительных. Глупости все это, ссадины, через пару дней заживет, но приятного все еще мало. Как итог — он сидит в кабинете Дениса и морщится от боли. Приходит Матвей с перекисью водорода и ватой, ругающий себе под нос отсутствие во всем бизнес-центре хоть одной худо-бедной аптеки и отмечая, что владелец таковой мог бы разбогатеть. — Артём Александрович, давайте я обработаю… Мужчина хочет отправить юношу откуда пришел, огрызнуться — но прикосновение холодных длинных пальцев странным способом успокаивает. Психолог позволяет обработать свои разбитые в кровь костяшки. Матвей прикасается к ране ваткой, смоченной в перекиси, аккуратно, и дует, чтобы не так щипало. Когда дело доходит до лица, однако, все равно не позволяет притронуться и выгоняет мальчишку, мол, я сам. Начинает доказывать Дэну, что клиент в любом случае не осознал бы проблему в полной мере, не получив по морде. — У него вообще любопытное сочетание маниакальной потребности все контролировать и желания саморазрушения. — Тём, я, конечно, не доктор, но мне кажется, что ты сам подсознательно хотел отхватить. Скажи мне, что с тобой не так? Что, проблемы какие-то? С Дашей, с отцом? Что? Хотел ли? Ему, конечно, в последнее время нужна отрезвляющая пощечина, но не в буквальном же смысле. Есть, конечно, много людей, предпочитающих выводить душевную боль в физическую, но он за чем-то подобным никогда себя не ловил. Ну, в общепринятом понятии селфхарма. Руки не режет, ожоги не оставляет… да только не напрашивается ли на удар? Он обрабатывает саднящие раны, морщась от боли. — У меня все вместе. Слушай, у тебя нет знакомых в опеке по делах несовершеннолетних? К Даше приходили эти инспекторы, хочется их как-то успокоить. Дэн обещает поискать с вопросом, вернулся ли Артём к бывшей. Ну, если возвращением можно назвать бесполезные попытки поговорить, не имеющие хоть минимального позитивного исхода, то да. А так-то… — Нет. Пока что. Но я работаю над этим. Денис не удерживается и фыркает от смеха. *** Вечером в офисе Стрелецкого встречает Катя. Он застает сестру в разгар приема пищи в виде какой-то, очевидно, китайской еды из картонной коробки. Она усмехается, видя ссадины и к тому же пластырь на щеке. — Красавчик. Матвей рассказал, что у вас тут творилось. Боится, что тебя охрана в бизнес-центр не пустит. Но Дениска все разрулил, да? — Тип того. Присаживается напротив сестры. Ему еще многое нужно сказать. Отношения с Катей, если быть совсем уж честным, особо хорошими не были никогда. Сначала — из-за разницы в возрасте, потом просто разъехались и было не до того, а дальше… дальше пошло то, о чем вспоминать сейчас совсем не хотелось. И, может, все еще хотя бы капельку не так запущенно — так он схватится за этот шанс, чем сможет поможет. — Кать, я, конечно, не лезу в твою личную жизнь, но буду благодарен, если ты мне хоть что-нибудь расскажешь. Не лезет он, как же. Если Артём в её личную жизнь не лезет, то с Матвеем она вообще встречается. Нет, тот андроид, конечно, был не сахар, как выяснилось позже, но все же не стоило. Она бы сама разобралась, что хорошо, а что плохо. Но куда деваться — не хватало еще одну ссору затеять. В их семье их и так больше, чем нужно. Рассказывает, что на работе была, что там ночевать можно. Вебкам-модель. И это не проституция, все легально. — Во-первых, мне платят. Во-вторых, я никому особо не нужна. В-третьих, мой брат обещал мне не упрекать меня за мой выбор, каким бы он ни был. С этими словами девушка покинула офис. Артём её не останавливал, не кричал чего-то вслед, не хватал за руки — лишь проводил взглядом, буквально плюхнувшись на стул. — Папа будет в восторге, — бормочет мужчина себе под нос. Матюша многозначительно кивает, уже укутавшись в одеяло в приемной. *** Стрелецкий стоит под душем. Горячие капли стекают по волосам, по телу. Жаль только, что не могут смыть все его проблемы за раз. Вот бы и конфликт с отцом разрешился, и с Катей отношения наладить, и Даше ребенка вернули. Или хотя бы что-то одно. По порядку. А то в итоге он бегает, метается загнанным зверем, а результата совершенно никакого нет и в помине. Это начинает утомлять. А еще… еще нужно потребовать у Леры объяснить, что за цирк она устроила (ну и кто бы говорил), а в итоге на нем висит доведение до девиации. Ну абсурд же, абсурд в чистом виде! Он теперь даже позвонить по волшебному номерочку и избавиться от порой слишком назойливой персоны не может: сразу же выяснят, кто спровоцировал девиацию, и как это для него обернется, лучше бы не проверять. Значит, нужно разговаривать. Словами через рот разговаривать и разрывать связи (интересно, как?). Может, у Матюши спросить — он вроде как в этой теме разбирается? Спросит обязательно. Сразу не получается — клиенты (боги, и зачем он сказал записать их на утреннее время?) уже на подходе. Мотя мельтешит, весь в делах, такой смешной, кудрявый, растрепанный. Что же, встречать клиентов не в тапочках и не в одних трусах — это уже прогресс. Хотя не подними его сегодня утром помощник, он, может, и в полотенце к ним вышел бы. Все же надо отдать должное, справляется он хорошо. А сейчас — сеанс. Матюша постоянно рисует во время сеансов. Рисует и каждый раз рисунки в папку прячет — во-первых, чтобы Артём не увидел, а во-вторых, не нравятся ему работы. Портреты все похожи, как один, но линии, штрихи… словно машинное, неживое. Странная штука ведь выходит: раньше собственная девиантность его пугала, а сейчас он пытается очеловечиться все больше. Еще один рисунок. И снова ему не нравится. Нет той яркости, живости, как у людей. Не хватает. Прячет исчерканный лист бумаги в папку и начинает от нечего делать протирать полки. К тому времени как раз и Стрелецкий освобождается, распрощавшись с клиентами. Так какие-то пару минут и проводят: в полном молчании. Наконец мужчина разрывает тишину своим вопросом. — Моть… ты говоришь, я вызвал девиацию Леры и у нее возникла привязанность? А можно это как-то… обратить? Матвей отвечает не сразу. Он хорошо помнит, как безжалостно жених Даши был отправлен на разборку. А с этой девушкой психолог вроде как не собирается делать то же самое. Ищет какие-то альтернативные способы. Плохо только одно. — Вряд ли. По крайней мере, я о таком не слышал. Это уже навсегда. Только разборка. Но тоже не вариант. Они начнут выяснять, кто все это дело запустил, и будут лишние проблемы. О, сколько бы он отдал за такой вот способ избавиться от этой привязанности, от этой влюбленности… Сказать, что он сильно страдает? Не скажешь. Только в груди каждый раз болезненно что-то щемит, когда мужчина идет на очередной разговор с Дашей, который, естественно, ничем хорошим не закончится. Матюша не психолог, да и то уже давно понял, что скорее вселенная схлопнется, чем бывшая жена вернется к Стрелецкому. А Артём, наверное, тоже это понимает, но почему-то не перестает приходить. Надеется на что-то. И, наверное, именно в этом отличается от влюбленного Матвея, который ни на что даже не рассчитывает. Травится, молча травится своими же чувствами. Мужчина уже успел начать прикидывать, что делать с Лерой, если, как говорит Матвей, способов нет. Только разборка. Впрочем, ничего хоть на капельку полезного ему в голову не пришло. Зато тишину разорвал звук звонящего телефона. — Алло. Привет, Даш, как ты? В ответ последовала целая гневная тирада, которая заставила Стрелецкого замолчать, пытаясь понять, что вообще произошло. — Я уж не знаю, кто это сделал, ты или Денис, но это зашло слишком далеко! Скажи, ты что, думаешь, что после этого я просто вернусь и буду с тобой жить? Кирюшу забрала опека! Слова отдают странной тяжестью. Горько от того, что его вот так ненавидят — и за что, главное? Он сам не понимает, что происходит, а на него навешали уже ярлыков и обвиняют во всех смертных грехах. Больно, обидно, что Даша даже не пытается разобраться, а сразу же выставляет крайним первого подвернувшегося. Ей удобно так, вот и обвиняет. — Подожди, я Дэна попросил, у него завязки везде есть, он должен помочь! Если я смогу хоть что-то сделать… буду свидителем, хочешь, отцовство оформлю… Как маленький ребенок, разбивший вазу, который оправдывается перед своей мамой, честное слово. Вернее, даже не так: вазу разбил кот, а обвинили его, отказываясь принимать хоть какие-то аргументы. — Я не знаю. И бросила трубку. Такое окончание разговора уже начинает становиться их своеобразной традицией, и Артёма это совсем не радует. Нет, ему бы забыть про прошлое и жить своей жизнью, двигаться дальше и не думать про Дашу, но он так не может. Лицемерно, наверное: он говорит своим клиентам отпустить, а сам этого сделать не может. А все почему? Им он дает какой-то толчок, выбивая его из зоны комфорта, но кто сделает это с ним? Некому. У Моти новое указание: когда придет Катя, любыми путями убеждать её, что встреча с отцом — это нормально. Вероятность, что у него что-то получится, конечно, мизерная, но деваться особо некуда. Поговорит, куда денется. Выйдет, не выйдет, а попытаться стоит. Такие смешные, трогательно-неловкие попытки поговорить. Наконец девушка принимает приготовленный для нее кофе. Грустная какая-то. Конечно, грустная. — Да этот козел с ней каждый день новые фотки выкладывает. Каждый гребанный день. Посмотри, что пишет. Матюша слушается и подходит ближе, чтобы посмотреть. При этом с трудом сдерживается, чтобы не прыснуть от смеха из-за количества ошибок, но держит серьезное лицо. — Ты уверена, что тебе нужен парень, который слово «ошибок» пишет с мягким знаком в конце? — Ну конечно, — девушка усмехается, — вам, андроидам, проще. Вы можете все стереть, сбросить до заводских настроек, вот и дело с концом. А у нас это так, вообрази себе, не работает. Ты себя психологом возомнил, да? Катя злится. Злится, что некому даже толком выслушать её. Злится, ведь уже буквально предвидит попытки брата уговорить её вернуться к отцу. Но их, как ни странно, не следует — Матвей не дурак, тут даже андроидом быть не нужно, чтобы понять её эмоции. Слушает спокойно, внимательно, ожидая, пока она выплеснет накопившееся, даже если слова кажутся обидными. И Стрелецкая потихоньку успокаивается. Ей легче. — Слушай, а это правда, что тебе можно вставить плату с каким-нибудь навыком и ты тут же научишься делать это? — Правда. Кажется, Катя что-то задумала. Только планов своих она раскрывать не спешила. *** По возвращению в бизнес-центр Артём надеялся на простое человеческое поговорить с сестрой. Нормально провести вечер, а не за каким-нибудь очередным выяснением отношений. Впрочем, надежда на это умерла, не успев родиться. В холле мужчину поджидала Лера. И ходить вокруг да около она явно не собиралась. — Я могу помочь тебе с разрешением твоей маленькой проблемы. Мояподруга– заместительница начальника соцдепартамента. — Что я должен делать? — Попросить. Сознайся в том, что тебе тоже иногда бывает нужна помощь. Я тебе адрес смс-кой сброшу. Но если хочешь, скажи прямо сейчас. Признайся. — Прямо сейчас у меня другая исповедь запланирована. Но я подумаю. В голове неожиданно все начинает складываться воедино. Если Лера смогла бы замолвить словечко за то, чтобы Кирюшу вернули, значит, могла и попросить о том, чтобы его напротив, забрали. Не значит ли это, что спектакль устроили уже для него? Рассчитано, что Даша подумает на своего дорогого бывшего мужа (так и произошло!), а сам Артём сделает для Леры все, лишь бы уладить эту проблему. А вот что ему, по сути, остается? Разве что ждать, что Денис найдет альтернативный выход. Обещал же. А если придется идти к ней за помощью? Связаться с помешанной девианткой… такое ему и в страшном сне не приснилось бы. Отношение к девушке у него сдвинулось явно не в лучшую сторону. И, пожалуй, больше всего добивало именно осознание того, что сделать он Лере ничего не может. Никак на нее не повлиять. По крайней мере что-то в этот день умудрилось не пойти наперекосяк: Катю удалось уговорить на встречу с отцом. Наверное, хорошо Матвей «подготовил почву», если даже непосредственно встреча прошла практически без криков и шумных выяснений отношений, как это почему-то постоянно происходило в его семье. Интересно, а у Мотьки всегда была такая предрасположенность к общению с симпатичными младшими сестрами или ему чисто повезло? Как бы то ни было, Стрелецкая к отцу домой вернулась. — Это ты так подход нашел потому, что тебе Катя понравилась или просто на полу спать надоело? Матюша улыбается. Вот как оно получилось, Артём таки психолог, а о его чувствах так и не догадался. Или догадался, но боится самому себе признаться. В последнее время андроиду все реже требовалось залезать в голову мужчины, чтобы понимать его самого, в чем он сейчас нуждается. Он любил — но любил не крышесносной, нездоровой помешанностью, как Лера. Матвей любил спокойно, тепло, не желая навязываться со своим ненужным чувством. Можно же обойтись без болезненных признаний, которые ничем хорошим не закончатся? Разве не лучше просто радоваться тому, как Стрелецкий по утрам потягивается по утрам, как большой кот, и пьет кофе, заваренный Мотей, и всякий раз хвалит юношу за навыки баристы, растущие на глазах? Чувствовать, как в груди колотится генератор, когда психолог треплет по волосам, смеясь и хваля за удачно выполненное задание? Практически перестать читать чужие мысли, так и не узнав, что Артёму порой хочется коснуться каштановых вихров отчего-то так сильно, что он не в силах себя сдерживать? Пусть все пока что останется как было. И пусть ничто не разрушит это глупое, смешливое офисное счастье, играющее с лучиками света, пробивающимися сквозь жалюзи и пахнущее черным кофе.