Крис/Адриан
Адриан: *фото* Адриан: совсем скоро я нагну его Адриан: не могу поверить, что он реально купился на это дерьмо лол Адриан: "мне так жаль, Исак :( я такой ужасный человек, я никогда не хотел ранить твои чувства". ЛОЛ какой же он жалкий Крис: 👍👍 Эвен сжал челюсти, читая сообщения. Самих слов было уже достаточно, чтобы вызвать в нем гнев, но именно фотография толкнула его через край. Даже если бы Адриан не сказал, кто изображен на снимке, Эвен все равно узнал бы его. Он узнал бы это тело, эти джинсы и даже позу, в которой стоял человек, в любое время дня и ночи. Уставившись на фотографию, в центре которой была задница Исака, стиснутая темной и тесной джинсовой тканью, Эвен понял, что поступок Адриана не выходил за рамки установленных норм. Они частенько посылали друг другу подобные снимки других людей, комментировали, отпускали сальные шуточки, которые не следует произносить в приличном обществе, которые часто оставляли Эвена в прострации – жалеющим, что он вообще опускается до подобного уровня. Обычно он просто прогонял это чувство прочь и вместо этого продолжал игры с непристойными комментариями и унизительными сообщениями. И именно поэтому он должен был сделать то же самое и на этот раз - он должен пошутить о том, какой Исак горячий и как он не прочь натянуть его. Но нет. Гнев, который он чувствовал, ослепил и заглушил его мысли. Злость на то, как Адриан говорил о нем, как он, казалось, насмехался над Исаком, его добротой и всепрощающей натурой. Он знал, что Исак простил Адриана, но Эвен не мог принять этого. Он чувствовал, как участилось сердцебиение, ладони резко вспотели и зачесались, когда он попытался взять себя в руки и остановить от того, чтобы сказать что-то, о чем наверняка пожалеет. Положив телефон на кровать, он провел обеими руками по волосам и зажмурился, потянув за пряди в тщетной попытке придумать, что делать. Он знал, что не может просто проигнорировать это, он никогда не сделает этого, даже если захочет – не сможет. Он должен что-то сказать. Он снова схватился за телефон, большой палец задрожал над клавиатурой, но затем на глаза попался ответ Криса, на который он сначала не обратил особого внимания. Эвен нахмурился от высвечивающихся смайлов, от этого черствого, лишенного каких-либо эмоций ответа. Казалось, Крис не хотел реагировать на сообщения Адриана также, как и сам Эвен. Поковыряв большим и указательным пальцами нижнюю губу, он еще несколько мгновений просто буравил телефон взглядом, а потом, глубоко вздохнув, все-таки решился вмешаться и начал набирать сообщения, не давая себе времени передумать.Крис/Адриан
Чувак, это не круто. Зачем ты фотографируешь его исподтишка? Это стремно.
Он ждал ответа, но знал, что на это всегда требуется время, поэтому решил отвлечься, пока не наговорил лишнего. Спустив ноги с кровати, он встал и направился в ванную, подумав, что ледяной душ – лучшее, что нужно сделать в данный момент. Это отвлечет его от Исака и от того факта, что один из его друзей начинает раздражать его все больше и больше. Вибрация телефона заставила его замедлить свой шаг. Эвен поднял руку и потянулся к дверной ручке, одновременно открывая диалог.Крис/Адриан
Адриан: какого хуя? мы все время занимаемся этим дерьмом, с чего он вдруг должен стать исключением Адриан: перестань быть такой маленькой сучкой, эвен, кому какое дело до этого пацана Эвен стиснул зубы от злости. По сути, нечему было удивляться, он знал, каким может быть Адриан, и знал, что и он и Крис ожидали от него такой же реакции, какую он всегда и выдавал.Крис/Адриан
Просто прекрати.
Выключив телефон, чтобы больше не разговаривать с ним и не видеть всех этих глупых сообщений, он быстро вошел в ванную, чувствуя, как гнев клокочет в груди. Гнев, природу которого он до сих пор не понимал. Он встал перед зеркалом, глядя на свое отражение. Его тело все еще было обнажено с прошлой ночи, и отметины, оставленные на шее и груди, выделялись как никогда четко. Обычно частые на его коже, сейчас они ощущались несколько по-другому, они всегда ощущались по-другому, когда Исак был тем, кто оставлял их на нем. Эвен поднял руку, провел кончиками пальцев по краям самого большого засоса, почти чувствуя, как призрак изогнутых губ первокурсника прижимается к этому месту, посасывая, облизывая и помечая его. Эвен прикусил губу при этой мысли, видя, как щеки охватывает румянец. Улыбка тронула его губы. Помечая его. Как будто Эвен принадлежал лишь ему, только ему. Он опустил руку, и щеки запылали сильнее, когда он закашлялся, чтобы снять напряжение, которое внезапно возникло в его груди. Проведя рукой по спутанным волосам, он застонал от разочарования. Он полностью облажался.* * *
Дверь шкафчика послушно распахнулась, как только Эвен ввел код. Засунув в него руку, он начал перебирать учебники, пока не отыскал нужный и не вытащил его на поверхность. Рядом возникла фигура, заставив его остановиться. Нахмурившись, Эвен бросил взгляд на незнакомца. Ох, блять. Конечно же, он узнал его. Или, по крайней мере, думал, что узнал. Это был один из близких друзей Исака, если не самый близкий, судя по тому, сколько времени они проводили вместе и сколько раз беззастенчиво обнимались у всех на виду. Он вопросительно вскинул брови, и первокурсник напротив уж больно знакомо закатил глаза, натягивая свою желтую шапочку до самых густых бровей. Затем он напряженно сощурился. – Слушай, чувак, – начал парень, скрещивая руки на груди. Эвен захлопнул шкафчик и развернулся к нему всем корпусом, опираясь плечом о дверцу. – Я просто перейду сразу к делу и скажу то, что меня беспокоит. Странная смесь нервозности и уверенности заплясала в его глубоких зеленых глазах. – Какого хрена происходит между тобой и Исаком? Эвену показалось, что лед наполнил его вены, его бросило в холод, потом в жар, он замер, раскрыв рот от удивления и расширив глаза. Блять, блять, блять. Сморщив лицо, он быстро покачал головой, в глубине души молясь и надеясь, чтобы все эмоции, которые он сейчас от ужаса выдал, сочли за растерянность, а не за шок. Издав нервный смешок, он ухмыльнулся парню и ущипнул себя за переносицу. – Тот блонди-твинк? – спросил Эвен на удивление спокойным голосом. Но стоило словам сорваться с его губ, как он сразу же понял, Исак – это нечто большее. При этих словах брюнет снова закатил глаза, заставив Эвена подумать, что он, должно быть, перенял эту привычку у Исака. Однако Эвену пришлось признать, что милее чем Исак этого не делал никто. – Да, конечно, как скажешь. Так что происходит? Эвен как можно безразличнее пожал плечами, хотя сердце колотилось, как бешеное, норовя выпрыгнуть через грудную клетку. – Ничего не происходит. Друг Исака нетерпеливо втянул в себя в воздух, и в тот же самый момент Эвен почувствовал, как его ладони вспотели в карманах джинсовой куртки. В голове уже вовсю проносились мысли о том, как он будет позже извиняться перед Исаком, как будет умолять простить его за то, что проболтался его лучшему другу о том, чем они занимаются. И Исак его не простит. – Я видел, как он смотрел на тебя в кафетерии в пятницу. Он ни на кого так не смотрит, так что просто скажи мне, вместе вы или нет. Теперь его сердце забилось быстрее по совершенно иной причине. Он бы задохнулся, если бы не держал себя в руках, призывая последние крохи самообладания не терять лицо перед первокурсником. Да, он тоже заметил это. В тот день он увидел Исака с другой стороны, увидел, как мальчик, казалось, растаял, когда их взгляды встретились в кафетерии. И, судя по тому, как брюнет в желтой шапке, стоявший сейчас напротив него, выжидательно поднял свои густые темные брови – не он один заметил это. Но Эвен не мог думать об этом, не тогда, когда этот брюнет также сказал, что Исак никогда ни на кого так не смотрел. Также, как и не мог не задаваться вопросом... О чем Исак только думал? Что-то похожее на надежду росло внутри Эвена, и он не понимал, почему. Он подавил это чувство сразу же, как только ощутил его, и попытался урезонить самого себя. И что с того? Да, он почувствовал себя счастливым, потому что теперь был стопроцентно уверен в том, что Исак питает к нему определенную слабость. И в этом не было ничего, кроме гордости и радости от того, что язвительный, динамящий его на протяжении нескольких недель первокурсник, который вел себя так, словно был недосягаем, наконец-то позволил сломать свои стены. Эвен громко вздохнул, несколько раз моргая. Вместо того, чтобы думать об Исаке и о том, что сказал его друг, нужно попытаться сосредоточиться на том, чтобы выбраться из этой ситуации. Он прикусил губу, пытаясь придумать что-нибудь, хоть что-нибудь. – Откуда ты знаешь, что он смотрел именно на меня? Сам того не понимая, Эвен скрестил руки в защитном жесте и поднял брови, надеясь, что брюнет не заметит, насколько напряжено его тело. – А на кого он еще мог смотреть? Из всей вашей кучки он знает только тебя, и я в курсе, что все это время ты флиртовал с ним, а также я видел, как ты разговаривал с ним пару-тройку раз, и он всегда становился странным после этого. – Жаль тебя разочаровывать, но смотрел он не на меня. Темные брови брюнета свелись в переносице. Он на мгновение уставился на Эвена, излучая недоверие, но затем последовал глубокий вздох, а неверие превратилось в смущение. – На кого он тогда смотрел? Эвен знал, что ему не следует ничего говорить. Он должен просто уйти и как можно скорее скрыться с глаз назойливого мальчишки. Пожав плечами, он вытолкнул воздух, надеясь, что прозвучит раздраженно: – Не знаю, приятель. Брюнет снова бросил на него недоверчивый, пристальный взгляд, и Эвен понял, что не может позволить ему продолжать думать об этом. Нужно уйти с этой темы, оборвать любые нити, ведущие к выводу о том, что он и Исак вместе, он должен быть уверен, что никто ничего не узнает. Поэтому он назвал имя первого человека, пришедшего ему на ум. – Крис. Серьезно, Эвен? Он проклинал себя за то, что вообще открыл рот и теперь стоял, борясь с каждым инстинктом в своем теле, которые приказывали ему ударить себя по лицу и убежать как можно дальше от этого парня. Но пути к отходу уже не было, он слишком глубоко увяз. Исак, скорее всего, вытащит из него все подробности и, вероятно, будет очень и очень зол. Он отчетливо представлял себе, как мальчик будет хмуриться, морщить лицо, скрещивать руки на груди и пытаться убить Эвена взглядом, в то время как третьекурсник будет пытаться не ворковать с ним и не называть его милым. Он почти улыбнулся этой мысли. Почти. Шокированный выдох, раздавшийся перед ним, вырвал его из раздумий, заставив моргнуть и сосредоточиться на том, как рот брюнета раскрылся от замешательства. – Крис? Гребаный Крис? – от растерянности и отвращения, прозвучавших в его голосе, Эвену пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться, хоть он все еще чувствовал некоторое негодование от того, как имя Криса прозвучало из его рта. Он медленно кивнул, решив, что с таким же успехом можно все-таки попытаться убедить друга Исака и в остальной лжи. – Да, они пару раз разговаривали на вечеринках, так что, видимо, нашли общий язык или что-то в этом роде. Брюнет несколько долгих секунд пристально смотрел на него, словно пытаясь решить, верить ему или нет, и Эвен почувствовал себя каким-то ничтожно маленьким под его пронизывающим взглядом. К счастью, первокурсник в итоге кивнул и недоверчиво рассмеялся. – Просто парни упоминали о тебе в тот день в кафетерии, причем не в самом радужном цвете, – его глаза с опаской метнулись к Эвену, вероятно, из-за нервозности, как тот отреагирует, но Эвену было все равно. Он уже знал, что люди не любят его, и, по правде говоря, он давал им множество причин для этого. Так что какая разница, что они говорят? – И Исак очень быстро бросился на твою защиту. Не в состоянии сдержать улыбку, Эвен удивленно вскинул брови. Его сердце буквально пропустило удар от этой новости, ему даже пришлось сделать незаметный глубокий вдох, чтобы успокоиться. Не может быть. Исак защищал его. – Да? – он старался казаться равнодушным, почти скучающим, но знал, что дрожащий голос выдает его с головой. Кашлянув, чтобы скрыть это, он уже увереннее продолжил: – И что же он сказал? Друг Исака застонал, задрав голову к потолку, прежде чем снова посмотреть на Эвена. – Ничего, просто что-то о том, что ты не такой уж и плохой, что на самом деле ты совсем другой или что-то подобное, я не знаю. Он был непреклонен и стопроцентно уверен, что ты типа отличный парень и все такое. Эвен почувствовал, как щеки окрасились в красный, но ему было откровенно плевать на столь очевидную для окружающих реакцию своего организма. Ведь Исак защищал его. Исак ощутил потребность высказаться, как-то оправдать Эвена, выгораживая его перед собственными друзьями. Эвен понял, что больше не может сосредоточиться на разговоре. И вдруг, как нельзя кстати, прозвенел звонок, прервавший неловкость между ними двумя. И, судя по выражению облегчения на лице брюнета, тот так же был благодарен этому подарку судьбы. – Ладно, мне пора на урок, – пробормотал он, прежде чем быстро развернуться, практически убегая от Эвена. Третьекурсник фыркнул, закатил глаза и оттолкнулся от шкафчиков, зашагав в противоположном направлении. И с каждым пройденным шагом его мысли то и дело возвращались к Исаку. К Исаку, рискующему тем, что его друзья могут узнать о них, но все равно защищающему Эвена перед ними, несмотря ни на что. Эвен улыбнулся этой мысли. Вальтерсен, как оказалось, был намного очаровательнее, чем он показывал. Защищая кого-то, кто даже не заслуживал этого. Сунув руку в карман джинсовки, он выудил телефон и разблокировал его, время от времени поднимая глаза вверх, чтобы ни на кого не наткнуться. Открыв диалог с Исаком, он быстро набрал сообщение.Красавчик
Ты милый.
Он видел, как появилась пометка «прочитано», заставив его прикусить губу в ожидании ответа.Красавчик
??? Эвен прыснул. Он практически видел перед собой смущенное и растерянное лицо Исака, и этот образ внезапно наполнил его теплом.Красавчик
Ничего. Ты просто милый, красавчик.
Заблокировав телефон, он засунул его обратно в карман куртки и открыл дверь в класс, все еще улыбаясь.* * *
Холодный воздух обдул лицо Эвена, когда он наконец вышел из школы после череды бесконечных уроков. Тут же продрогнув всем телом, он подумал о теплой кровати и о том, как было бы хорошо по прибытию домой сразу же лечь спать. Он жутко устал и чувствовал себя вымотанным. Плотнее закутавшись в шарф, он направился к школьным воротам, как вдруг заметил человека, с которым точно хотел бы поговорить, но еще предпочтительнее – отвезти его к себе и хорошенько оттрахать. Однако в тот же самый момент, когда он уже собрался подойти к первокурснику и начать разговор, друзья Исака выползли, казалось, будто из ниоткуда, и окружили его, смеясь и о чем-то оживленно болтая. Исак улыбнулся и закатил глаза, говоря что-то в ответ, и даже со своего места Эвен не мог не заметить, что в мальчике произошли перемены. Он выглядел безмятежнее. Счастливее. Непроизвольно улыбнувшись, Эвен перевел взгляд на другого мальчика, стоявшего рядом с Исаком, и понял, что это был тот самый брюнет, что подошел к нему накануне. И он единственный не смеялся и никак не участвовал в разговоре, вместо этого наблюдая за блондином с задумчивым, немного хмурым выражением лица. Эвен разочарованно вздохнул, намереваясь отправиться домой и подрочить в одиночестве. Прошло немало времени с тех пор, когда он последний раз трахался с Исаком, и теперь их совместное времяпрепровождение снова откладывалось на неопределенный срок. Почти смирившись с этим, Эвен возобновил шаг и внезапно увидел ее. Это напомнило ему об обещании, которое он дал, независимо от того, хотел он этого или нет. Даже несмотря на то, что его разум протестующе завопил, требуя отказаться от этой затеи, он все равно пообещал Исаку, что извинится перед Элизой. Засунув руки поглубже в карманы куртки, Эвен уверенно двинулся в сторону девушки, мысленно пытаясь подготовиться к тому, что собирался сделать. Он никогда не делал этого прежде. Ни с кем, как бы плохо с ними не обращался, сколько бы раз не игнорировал их в школьном коридоре, хотя его желудок сжимался при одной только мысли, как по-свински он поступает. Но на этот раз все было по-другому. Не только из-за того, что он унизил ее перед всеми, а потому, что Исак попросил. Исак хотел, чтобы он поступил правильно, а ведь никто никогда не ждал от Эвена ничего подобного. Никто не удосуживался противостоять ему, пристыдить за его поведение, никто никогда не давал ему этот пресловутый толчок, в котором он так отчаянно нуждался. А Исак дал. Наконец, дойдя до Элизы и ее друзей, Эвен неловко кашлянул. Его сердце заколотилось, стоило ей поднять взгляд и нахмуриться. Ее красивое личико исказила гримаса презрения, и она тут же схватила одну из своих подруг за руку, собираясь уйти. – Элиза, постой. Она резко остановилась, а ее подруги окинули его сердитыми, почти испепеляющими взглядами. Облизнув губы, он сделал шаг вперед. – Мы можем поговорить? Наедине? – она моргнула, глядя на него, все еще никак не реагируя, но он не мог просто так сдаться. Он чувствовал, что Исак где-то там, возможно, наблюдает за ним, и почему-то именно это имело самое большое значение. – Это не займет много времени, обещаю. Элиза вздохнула, заправляя прядь волос за ухо, прежде чем кивнуть. Ее подруги тут же принялись тихо бормотать что-то ей в ухо, что именно – Эвен не мог расслышать, но догадывался, что они убеждали ее не делать этого. Он знал это по тону их голосов, по тому, какие грозные они кидали на него взгляды. Однако Элиза, казалось, была настроена решительно. Она сказала подругам что-то, что заставило их замолчать, и сделала шаг к нему навстречу, оставив подруг позади, рассерженных и обеспокоенных. Эвен зашаркал ногами, почувствовав, как все его тело охватила нервозность, мешая рациональному мышлению. Вся его уверенность моментально испарилась. И только тогда, когда Элиза вопросительно подняла брови, поглядывая на него с раздражением, Эвен стряхнул с себя оцепенение. – Слушай, я просто хочу извиниться за все то дерьмо, которое наговорил тебе. Глаза Элизы расширились от удивления, всего на секунду, прежде чем ей удалось придать своему лицу нейтральное выражение. Однако шок, который она выказала, был все равно очевиден. – Мне жаль, что я пригласил тебя на свидание, делая вид, что действительно заинтересован в серьезных отношениях. С моей стороны было подло так играть с тобой и твоими чувствами, ты заслуживаешь честности и нормального отношения, а я тебе этого не дал, так что прости. Губы Элизы приоткрылись. Она посмотрела на него, и на этот раз Эвен отчетливо ощутил, что его щеки вспыхнули от такого пристального взгляда. Но, тем не менее, он продолжил: – И прости за то, что произошло в коридоре. Он заметил, как на лице Элизы на секунду промелькнула обида. Ее карие, миндалевидные глаза блеснули и пробудили что-то внутри Эвена: чистое сожаление, что-то, что он не позволял себя чувствовать уже очень давно. И пока он стоял перед этой невинной и милой девушкой, он не мог не думать обо всем, что он делал до этого момента, и с каждым словом, которое он говорил ей, он чувствовал, как какая-то часть его откалывается, что-то глубоко внутри него высвобождается, часть его, которую он прятал с тех пор, как все случилось с Соней. – Оу, – тихо произнесла Элиза, и это было первое, что она сказала с тех пор, как Эвен подошел к ней. Он на секунду отвел глаза, чтобы собраться с мыслями и дать девушке время обдумать все, что он только что сказал. И тут его взгляд снова упал на Исака. Блондин смотрел в землю, пока его друзья разговаривали вокруг него, но затем поднял руку, положил ее на шею и потер мягкую, гладкую кожу, внезапно улыбнувшись. Солнце сияло в его кудрях, выглядывающих из-под капюшона, и сам он мило захихикал над тем, что сказал один из его друзей. Эвен не мог этого объяснить, но в нем росла острая потребность подойти ближе, чтобы иметь привилегию слышать звук его смеха. Мысли Эвена тут же прояснились и он сразу же вспомнил, почему он вообще это делает. Его разум переставал быть настолько подавленным, когда он смотрел на это красивое лицо. Он снова уставился на Элизу. На лице девушки все еще читалось потрясение вперемешку с замешательством, но помимо этого было что-то еще. Какое-то чувство, которое давало Эвену надежду, что, возможно, его план сработает, и он сможет искупить свою вину. – Это был полный пиздец, никто не заслуживает того, чтобы с ним так разговаривали. Я не хотел, чтобы ты решила, что между нами что-то может случиться, я думал, что как только мы займемся сексом, ты поймешь, что я не хочу ничего другого, как это понимали все остальные. Я думал, что из-за моей репутации мне не придется ничего тебе объяснять. Но потом ты подошла ко мне, и я не знал, как повести себя, поэтому наговорил тебе всей этой хрени. Этому нет оправдания. Ты милая девушка, которая просто хотела провести со мной время, а я обращался с тобой, как с дерьмом. Прости, ты этого не заслуживаешь. Элиза моргнула, и ее длинные, почти черные ресницы затрепетали. Подул ветер, заставив ее вздрогнуть и обхватить себя за плечи, защищаясь от холода. – Я... спасибо, что сказал это, – начала она, опустив глаза на долю секунды, прежде чем снова встретиться взглядом с Эвеном. – Тогда ты поступил, как настоящий мудак. Эвен фыркнул, уловив легкость в тоне ее голоса. Закатив глаза, он кивнул, пытаясь тем самым скрыть облегчение, которое теперь испытывал. – Мудак - это еще слабо сказано. Ты заслуживаешь лучшего, Элиза. Она мягко улыбнулась, поджав губы и склонив голову набок, пока Эвен хмуро смотрел в ответ, ожидая, что она скажет, о чем думает. – Ты изменился, ты знаешь? Эти слова прошибли его мощным ударом. Он не был... он не мог быть. Он стал этой версией самого себя, Эвена-Пенетратора, в тот самый момент, когда встретил Вильяма в первый день в Ниссене, и он никогда не позволял никому видеть что-либо, кроме этого. Он прятал каждую частичку настоящего себя, пока все эти маленькие фрагменты насовсем не исчезли под этой холодной, фальшивой маской, приросшей к его лицу. И он не менялся с тех пор. – Нет, на самом деле, нет. Элиза покачала головой и слегка пожала плечами. – А я думаю, что да. В любом случае, ты выглядишь по-другому. Более расслабленным, что ли? Эвен, когда мы пошли на свидание, я могла с уверенностью сказать, что ты был немного напряжен, как будто тебе было трудно сосредоточиться на мне, но теперь все по-другому. Все хорошо, не беспокойся. Эвен открыл рот, намереваясь сказать ей, что он остался таким же, как был, точно таким же, что в нем нет ничего хорошего или достойного внимания и восхищения. Однако Элиза, похоже, думала совершенно иначе, а у него не было сил вступать с ней в полемику, поэтому оставалось только натянуто кивнуть. – Между нами теперь все в порядке? – спросил он с очевидной надеждой в голосе. Она улыбнулась ему и сделала шаг назад. – В порядке. Повернувшись к нему спиной, она зашагала обратно к своим подругам, а Эвен, все это время и не подозревающий о том, что задерживал дыхание в ожидании ее ответа, с облегчением вдохнул, понимая, что дышать стало легче. Казалось, какая-то часть его сознания наконец прояснилась. Впервые за долгое время он сделал что-то правильное. Он поднял голову и повернулся к воротам, собираясь уйти, как заметил пару изумрудных глаз, устремленных прямо на него. Мягким, особенным взглядом. Исак смотрел на него со странным выражением на своем красивом лице, и Эвену потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это было. Гордость. Эвен улыбнулся ему, склонив голову набок и вопросительно подняв брови. Исак улыбнулся в ответ, и в то же мгновение Эвен сделал для себя небольшое открытие: он готов извиниться перед каждым человеком, которого когда-либо обидел, если это означает, что он увидит это выражение на лице Исака снова. Он действительно изменился. Что-то в нем поменялось, это стало донельзя очевидным. Он не знал, случилось ли это потому, что Исак, казалось, имел какую-то странную власть над ним, эту способность уговорить его сделать все, что угодно, или же это просто время. В любом случае, все эти мелочи не имели значения. Он был готов извиниться хоть тысячу раз, если бы наградой был этот румянец, появляющийся на щеках Исака, который смотрел на него, чуть наклонив голову, глядя из под густых и темных ресниц.* * *
Коридоры были пусты, когда Эвен шел по ним, засунув руки в карманы. Лениво прогуливаясь по школе, он собирался выйти и пойти домой, надеясь не растерять вдохновение, снизошедшее на него пару часов назад. Если повезет, он вернется в квартиру и засядет за рисование. Это был приятный и легкий денек, озаренный улыбкой Элизы, которая коротко кивнула ему, когда он проходил мимо нее утром. Они действительно были в порядке после его вчерашних извинений, напоминавших ему о том, что он поступил правильно в кои-то веки. Но его все равно не покидало ощущение, будто чего-то не хватает. Он поднял голову, услышав приближающиеся шаги, и на лице автоматически расплылась улыбка, стоило увидеть, кто это был. Исак торопливо шагал по коридору, не отрывая взгляда от телефона, не обращая внимания даже на то, куда он идет. Слишком знакомая мрачность читалась на хмуром его лице, и все, чего Эвен хотел – чтобы она поскорее исчезла. Они уже собирались пройти мимо друг друга, прямо возле двери туалета, в котором Исак накричал на него пару недель назад, как Эвен решительно обхватил рукой бицепс первокурсника, ухмыльнувшись его удивленному вскрику, тут же сменившемуся обреченным стоном, когда Исак понял, кто на него покушается. – Пошли, – сказал Эвен, оттаскивая его в сторону. Мальчик, спотыкаясь, последовал за ним. Эвен открыл дверь и завел их обоих внутрь, быстро затащив в одну из кабинок и заперев за собой щеколду. – Окей, какого хре... – не дав ему договорить, Эвен прижался губами к губам Исака, толкая его к закрытой двери. Тело Исака тут же откликнулось, двинувшись навстречу, растворяясь в нем, тихий всхлип вырвался из его груди, когда мальчик схватил Эвена за куртку и притянул ближе. Эвен скользнул языком в его рот, пробуя на вкус, смакуя и щелкая языком так, что колени Исака предательски задрожали. Неохотно отстранившись, третьекурсник сделал глубокий вдох, не открывая глаз. Его разум немедленно отчитал его за то, что он осмелился прервать поцелуй, за то, что вообще позволил себе сделать вдох, вместо того, чтобы припасть губами к губам Исака. Это казалось гораздо более важным в любом случае. Его глаза приоткрылись, фокусируясь на влажных от слюны губах первокурсника. Исак смотрел на него со смесью шока и удивления, а потом вдруг ласково улыбнулся, откинув голову назад – на надежно запертую дверь. Вопросительно вскинув брови, он обнял Эвена за шею, чуть помассировав пальцами затылок, и внезапно Эвен почувствовал себя глупо из-за того, что его настолько переполняла потребность почувствовать Исака, что он просто взял и притащил его сюда. Закатив глаза, он облизнул губы, надеясь скрыть тот факт, что сердце прорывает собой грудную клетку. – Ты горячий. Исак издал смешок, звук которого заставил Эвена улыбнуться. Подавшись вперед, он опустил свои ладони на бедра блондина. – И это все? Эвен утвердительно промурлыкал в ответ, нежно водя носом по шее Исака. Пахла она фантастически. Глядя на такую мягкую, теплую улыбку Исака, он вдруг вспомнил, что сказал его друг. Исак защищал его перед своими друзьями, вступился за него, и от воспоминания об этом, улыбка Эвена стала еще шире, а пальцы настойчиво притянули мальчика ближе. Он мог бы подразнить его. Поднять эту тему и заявить, что становится очевидным, как Исак внезапно смягчился к нему, возможно, он даже сможет пошутить, что мальчик по уши втрескался. Но стоило ему увидеть это расслабленное выражение лица Исака, на котором не было ни тени напряжения, ни беспокойства, Эвен понял, что не сделает этого. Неважно, какое удовлетворение принесло бы ему появление румянца на его щеках, он хотел держать его в таком состоянии как можно дольше, чтобы ничто не давило на его хрупкие плечи. Никаких мыслей ни о чем, кроме этого момента, этой самой минуты. – Не хочешь зайти ко мне после уроков? – голос Исака прервал его размышления, заставив моргнуть и сосредоточиться на прекрасных зеленых глазах перед ним. Он как раз собирался кивнуть, сказать, что да, конечно, он не против зайти к нему после уроков, что мечтает провести день, слушая его сладкие стоны и заставляя его задыхаться в экстазе, но телефон, спрятанный в кармане куртки, так не вовремя подал признаки жизни. Эвен мгновенно почувствовал себя раздраженным. Почему он вынужден сосредоточиться на чем-то другом, а не на прижимавшемся к нему мальчике? Он вытащил телефон из кармана, прочитал уведомление и ощутил, как лицо вытягивается от досады.Мама
Не забудь о сегодняшнем приеме, солнышко. Ты выпил таблетки утром? Эвен прикусил губу, чтобы сдержать стон и, заблокировав телефон, засунул его обратно в карман. Конечно, эта была веская причина, и из-за нее он не может проводить больше времени с Исаком. Это неизбежно, неприятно, но он должен идти. Он снова посмотрел на блондина, в эти терпеливые изумрудные глаза, внимательно изучающие выражение его лица. Эвен знал, что разочарование на собственном лице проступило всевозможными красками, и именно поэтому Исак вдруг нахмурился, склонив голову набок, и обвил руками его шею, запуская в волосы пальцы. – Все хорошо? Эвен вздохнул, услышав его спокойный, не наседающий тон. Всегда готовый дать ему разобраться в своих мыслях, всегда спрашивающий, но ничего не ожидающий взамен, такой прекрасный Исак. И все же, Эвен не мог ему признаться. Каким бы добрым он ни считал Вальтерсена, он просто не мог взять и рассказать, что с ним происходит, что с ним не так. Он боялся, что Исак перестанет ему доверять, а этот нежный, ласкающий взгляд превратится во что-то другое, презрительное и недоверчивое. Эвен мог справиться с этим от кого угодно, но только не от него. Поэтому он быстро кивнул и натянул на лицо свою самую хорошо отработанную улыбку. – Да, просто нужно кое-что сделать, так что я наверное не смогу затусить после уроков. Исак что-то промычал в ответ, все еще хмуря брови. Его нижняя губа мило выпятилась, а глаза неотрывно сканировали лицо напротив. Эвен знал, что Исаку хочется что-то спросить, но он не станет этого делать, все еще доверяя Бэк Насхайму, не требуя ни на йоту больше того, что тот готов был предложить сам. Эвен поднял руку, разглаживая хмурую складку между бровей Исака, а затем убрал золотистый локон за ухо, притянув мальчика поближе для мягкого поцелуя, гораздо более нежного, чем обычно. – Не волнуйся, красавчик, – сказал он, чуть отстраняясь. Улыбнувшись слегка ошеломленному Исаку, Эвен прижался губами к его лбу. – Увидимся в другой раз. Он не мог не взглянуть на Исака еще раз. Этот странный взгляд в его зеленых глазах появился вновь, тот самый, который Эвен никак не мог расшифровать, тот, о котором он даже не смел думать. Улыбка тронула его губы, когда он провел рукой по плечу Исака, вниз по рукам, отпирая кабинку. Исак отодвинулся в сторону, чтобы выпустить их обоих, пальцы Эвена обернулись вокруг ладони Исака, тепло его кожи просочилось в него и оживило все его существо, заставив сердце затрепетать. Открыв дверь, он наконец повернулся и вышел из нее. Он сжал кулак, и дрожь пробежала по его спине, когда он попытался избавиться от этого чувства. И все же призрак прикосновения Исака к его руке остался.