* * *
Гравий хрустел под ногами, снежинки падали с неба, а Эвен глубже зарывался лицом в шарф и быстрым шагом шел на автобусную остановку, игнорируя жужжание телефона в кармане и стараясь держать руки подальше от морозного воздуха. Он знал, кто так настойчиво написывает ему. Его мать уже планировала рождественский ужин, и теперь, когда наступил декабрь, ее зацикленность на этом празднике возросла многократно. Эвен любил ее, действительно любил, но последнее, что он хотел делать в такой мороз – это смотреть на бессмысленные сообщения о том, какого цвета должна быть скатерть или сколько свечей должно стоять на столе. Он вздохнул, плотнее кутаясь в шарф, и внезапно, когда он двинулся вперед и посмотрел на пустую улицу, то увидел того самого человека, от которого его разум пытался убежать в течение последних нескольких дней. А теперь этот человек был прямо здесь, стоял перед освещенным магазином с порозовевшими от холода щеками. Его кудри беспорядочно торчали из-под бордовой шапки, а руки были засунуты глубоко в карманы дутой куртки. Он чуть наклонил голову набок и чему-то улыбался, пока снежинки падали на него сверху белоснежным потоком. Эвен почувствовал, как собственные ладони неожиданно стали влажными от волнения. Прежде чем он успел подумать об этом, ноги сами собой направились к Исаку, а мысли в голове полностью сосредоточились на единственном, что имело значение. – Эй, красавчик, – слова прозвучали гораздо мягче, чем он хотел, но у него не было времени думать об этом. Исак повернул к нему голову, удивленно приоткрыв губы, прежде чем закатить глаза в слишком знакомой манере, хотя в этом жесте, казалось, не было раздражения, которое он когда-то показывал, и Эвен почувствовал непреодолимое желание протянуть руку, почувствовать, холодны ли его щеки, так ли они бархатны, как выглядят. – Что? – ответил Исак, полностью поворачиваясь к нему. Его тело дрожало от холода, и он неосознанно встал ближе, чем следовало. Эта близость позволила Эвену увидеть все черты лица Исака словно под микроскопом, все, чего он раньше, казалось, не замечал. Исчезли уже привычные темные круги, и эта маленькая незначительная деталь заставила Эвена улыбнуться. Но то, что поразило Эвена больше всего, были его глаза. То, как они, казалось, мерцали, когда мальчик шмыгал носом, морща красный нос от холода. Он смотрел на него из-под покрытых снежинками ресниц. Что-то изменилось в его в взгляде. Что-то, чего Эвен никогда не замечал раньше. Тем временем Исак внезапно нахмурился, и Эвен вдруг понял, что не сказал ни слова с тех пор, как поздоровался. – Я ... э-э ... – начал Эвен неуверенно, потирая затылок рукой, прежде чем быстро засунуть ее в теплый карман. Его руки вспотели еще больше, а тело обдало жаром так, что он перестал чувствовать холод вообще. Он задумчиво посмотрел в сторону, и именно тогда увидел то, чем до этого любовался Исак. Большие плюшевые мишки выстроились в ровный ряд на витрине, в одинаковых шапках Санта-Клауса. Рождественские огоньки сверкали вокруг них, и Эвена вдруг осенило. – Я хотел спросить, приглашали ли тебя на вечеринку, которую Пенетраторы устраивают перед Рождеством и в канун Нового года? Эвен ожидал, что Исак просто покачает головой, ничего больше, но мальчик, казалось, загорелся, его глаза засияли так же ярко, как огни в витрине, а широкая улыбка растянулась на тонких губах. Он подпрыгнул на носках, будто был не в силах сдержать волнение. – Нет, но меня все равно не будет дома, так что я не смогу пойти. Несмотря на счастье, которое Исак явно излучал, и несмотря на то, что это не должно было его беспокоить, Эвен почувствовал, как его желудок неприятно сжался от такого ответа. – Оу, – он облизнул губы и посмотрел в сторону, хмурясь от собственных мыслей. Было странно, но он ожидал, что Исак будет на вечеринке, всегда доступный, в пределах видимости, как и всегда. С тех пор как они начали планировать вечеринки, в мыслях Эвена Исак всегда был рядом. Обычно первокурсник постоянно ощутимо присутствовал где-то на фоне, и поэтому Эвен не мог не размышлять о том, как часы пробьют полночь в Новый год, а он подхватит мальчика на руки и поцелует. Он прикусил губу, чтобы не скорчить недовольную гримасу. – Ладно. Исак просто продолжал смотреть на него со своей фирменной застенчивой улыбкой, как будто не мог сдержать радости, и при виде его счастливого лица Эвен буквально затолкал всю горечь, которую принесет отсутствие Исака, куда-то далеко на задворки сознания, вместо этого сосредоточившись на мальчике перед ним, Исаке, который давно не выглядел таким воодушевленным. Свободным, счастливым, возбужденным. – У тебя какие-то планы? Исак словно ждал этого вопроса, и его улыбка стала еще шире. – Мой отец попросил меня остаться с ним на каникулы, он никогда раньше этого не делал. Слова хлестали холоднее, чем ветер, бьющий им в лица, и, несмотря на явную радость, которую выказывал Исак, Эвен не мог не задаться вопросом, что это за человек, который впервые просит своего ребенка провести с ним каникулы. Эвен знал, что Исак одинок, и, несмотря на все усилия, которые тот прилагал, чтобы не затрагивать тему семьи, Эвен понял, что там что-то не чисто, как только узнал, что Исак живет со студентом колледжа, а не со своими родителями. Но поведение Исака противоречило состоянию его жизни. Он был один, его явно бросили те, кто должен был заботиться о нем, и все же он, казалось, был готов ухватиться за любую возможность нормальной жизни. Изголодавшимся по любви одиночкой – вот кем он был, и горечь, которую Эвен отчаянно пытался подавить, снова поднялась, только на этот раз потому, что он знал, что может заботиться о мальчике гораздо лучше, чем его собственный отец, который даже не потрудился пригласить его на Рождество. Он дарил Исаку столько заботы, больше, чем кому бы то ни было, и все же Исак выбирал не его. Его глаза опустились ниже, упершись в землю, а сам он пытался собраться с мыслями, избавиться от так некстати бушующих эмоций внутри себя. Он ничего не понимал. Чувство собственничества, возникшее в нем, стало громом среди ясного неба и сейчас поглощало каждую клеточку его существа. Его мысли вернулись к утру, ко всему, что он делал с тех пор, как проснулся, принимал ли он лекарства? В этом вопросе не было ничего необычного, и все же он, казалось, шокировал его. Как будто его подсознание заведомо отвергало идею о том, что чувства к Исаку были ничем иным, кроме как побочным продуктом его беспечности и болезни. Снова подняв взгляд, он вернулся к взволнованному первокурснику, стоявшему перед ним, и ничего не мог с собой поделать – улыбка сама собой появилась на лице. –Это здорово, Исак. Я рад за тебя. Щеки Исака покраснели еще сильнее, и Эвен надеялся, что причиной тому были его слова, а не резкий холод, в котором они находились. Его взгляд упал на губы Исака, и он прикусил свои, пытаясь прогнать воспоминание о том, как они прижимались к губам Вальтерсена, вдыхая его тепло и вибрации сладких всхлипов. Мимо проехала машина, подняв столп снега, и Эвен вышел из оцепенения. Туман вокруг него исчез. Он увидел, как снежинка упала на щеку Исака, и ему захотелось убрать ее прямо губами, но он не мог этого сделать. Не имел права. Он вытащил руку из кармана, кожу тут же начало покалывать от мороза, но это не имело значения. Подняв ее, он стер снежинку с щеки Исака большим пальцем, чувствуя холод его нежной кожи. Губы Исака чуть приоткрылись, глаза расширились от прикосновения, и Эвен не смог этого вынести. Эвен ухмыльнулся, выражение его лица показалось фальшивым даже ему самому, но он не мог позволить Исаку увидеть что-то еще. Исак не должен был узнать, что Эвен был близок к тому, чтобы развалиться на части прямо перед ним. Поэтому он сделал то, что делал всегда. – Тогда увидимся. Он ушел.* * *
Мама
Ты приедешь в четверг, дорогой? Эвен взглянул на Криса, который растянулся на другом диване с телефоном в одной руке, а другой пытался нащупать кофейный столик, ища почти пустую коробку из-под пиццы. Закатив глаза, Эвен наклонился вперед и подтолкнул ему коробку, фыркая от смеха, когда Крис, наконец, схватил кусок и начал есть. Его внимание снова вернулось к сообщению, и он мягко улыбнулся, печатая.Мама
Да, мам. Буду в шесть
Легкий страх заполнил все его существо, когда он увидел, как его мама несколько раз начинала что-то печатать, а потом останавливалась, будто раздумывая, стоит ли. Она всегда так делала, если ее охватывали сомнение и беспокойство по поводу того, что она собирается сказать. И в ту же секунду, когда сообщение было наконец отправлено, Эвен понял, чего она так опасалась.Мама
Ты слышал, что Адам и Микаэль съехались? Его сердце ушло куда-то в пятки. Он всегда знал, что они очень близки, но не всегда понимал это, как и остальные парни. И он знал, как важно было для них сделать такой огромный шаг, ему только хотелось быть в этот момент рядом с ними. Улегшись на бок, он вздохнул и закрыл глаза, пытаясь успокоиться и забыть о том, что было в прошлом. Это не имело значения. Ни одна деталь его жизни до Ниссена не имела значения. Его ничто не связывало с прошлым, только горькие напоминания от матери, но это было неважно. Соня исчезла, его друзья исчезли, и все после того, как весь мир взорвался, как взорвалось и его прежнее «я». Почему он должен задумываться о том, что больше не было частью его жизни? Он фыркнул и заблокировал телефон, зная, что искушение огрызнуться на свою мать слишком велико, и есть вероятность попросту не сдержаться. Вместо этого он сосредоточил взгляд на выключенном перед ним телевизоре. Глядя на экран, он пытался очистить свой разум, полностью перестать думать. К счастью, казалось, Крис почувствовал его дискомфорт, бурлящую в нем ярость, и он знал, как можно было отвлечься. – Эвен? Тон его голоса был странным, почти с оттенком нервозности, и Эвен в замешательстве нахмурился, подняв глаза на друга, который сидел на диване, скрестив ноги, и снова и снова перекладывал телефон в руках. Его нижняя губа застряла между жемчужно-белыми зубами. – Да? Крис посмотрел на него и глубоко вздохнул, прислоняясь к спинке дивана. Нервно сжав телефон, он поджал губы и на мгновение склонил голову набок, прежде чем наконец заговорить: – Что ты действительно думаешь о нашем пари? Этот вопрос заставил Эвена скривиться, и он медленно сел, параллельно обдумывая ответ, пытаясь понять, почему Крис вообще задал такой вопрос, почему это имело значение. Но что еще больше смущало, так это мощная волна раздражения, поднявшаяся в его теле, и слова «я, черт возьми, ненавижу это» повисли прямо на кончике его языка, едва не вырвавшись. – Мне как-то фиолетово, – фраза отдавала горечью во рту, очередная ложь, так легко слетевшая с губ, оставила за собой нехилую долю вины. Крис закатил глаза, пытаясь выглядеть расслабленным, но Эвен мог видел его насквозь. Он видел напряжение в его плечах, то, как он старался незаметно вытереть свои потные ладони о спортивные штаны. – Просто скажи мне, что ты на самом деле думаешь, – ответил он вскоре с непонятной тревогой в голосе, и Эвен вздохнул, задумчиво поджав губы. Он ненавидел то, что они делают, именно поэтому и не принимал участия во всем этом и именно поэтому отказался сделать это в то холодное утро. Это было неправильно, и Эвен не мог отрицать тот факт, что, будь он менее трусливым, он бы с самого начала помешал им заключить это пари. Исак этого не заслуживал. Он не заслуживал того, чтобы его использовали и обманом привели к подобной ситуации, к нему должны были относиться с заботой и добротой, а не втягивать в игру, в которую он даже не хотел играть. И поэтому, прежде чем Эвен успел прикусить язык и остановить себя, он высказал свое истинное мнение, без утайки. – Я думаю, что это была хуевая затея, – слова были тихими, лишенными обычного юмора. – Думаю, что Исак действительно хороший и милый ребенок, и это неправильно, по сути, манипулировать им, чтобы он спал с тобой только для того, чтобы ты мог заработать деньги, которые тебе даже не нужны. Ты богат, братан, какого хрена ты это делаешь? Ты можешь подцепить любого человека в школе, ты делаешь это постоянно, так что я не знаю, почему ты преследуешь его, почему хочешь использовать его таким образом. Он заслуживает лучшего. Он из тех парней, которые заслуживают свиданий, цветов и прочей ерунды, а не этого. Он замолчал в конце, слова затихли совсем в тот момент, когда он понял, что бормочет, уставившись на свои руки на коленях. Сделав глубокий вдох, он не осмеливался поднять взгляд, отказываясь смотреть на Криса в страхе перед тем, что может увидеть. Но Крис ничего не говорил, ни слова, и Эвен все-таки посмотрел на него, только чтобы увидеть, как тот ерзает на своем месте, выглядя еще более нервным, чем раньше. – Кажется, я хочу отменить пари. Нахмурившись, Эвен открыл рот и уставился на Криса в полном замешательстве. Его друг никогда раньше не отступал перед вызовом, особенно тогда, когда на кону стояли легкие деньги или его репутация местного ловеласа. – Что? Почему? Крис вздохнул, проводя рукой по своим каштановым волосам, пряди которых тут же откинулись назад. Опустив руки, он как-то безжизненно повалился на подушки позади себя. – Знаешь, я уже несколько раз разговаривал с Исаком. И ты праав, он действительно милый ребенок, даже слишком милый на самом-то деле, и мне почему-то неприятно обманывать его, особенно с тех пор, как Адриан, кажется, зашел так чертовски далеко. Эвен уткнулся взглядом в пол, практически не дыша и стараясь игнорировать тот всплеск радости, который он почувствовал при этих словах. – Д-да, не думаю, что тебе стоит это делать, если ты так к этому относишься, – Эвен неловко кашлянул, чтобы скрыть заикание, но даже со стороны услышал энтузиазм в собственном голосе. Крис склонил голову набок, заставив его заерзать на стуле. Нервно дернувшись, Эвен наклонился вперед и схватил стакан с водой с кофейного столика, делая большой глоток. – Тебе стоит пригласить его на свидание. Поперхнувшись, Эвен внезапно закашлялся, тут же убирая стакан. Глаза заслезились от удушья, но он нашел в себе силы фыркнуть и покачать головой. – Какого хуя? С чего вдруг? – спросил он, чувствуя, как румянец заливает его щеки, и ему оставалось только надеяться, что Крис не такой глазастый и попросту не заметит этого. – Потому что очевидно, что он тебе нравится, – ответил Шистад без тени сомнения в голосе, и Эвену даже не хотелось думать о том, почему он настолько уверен в этом. Эвен закатил глаза, не обращая внимания на поднимающееся в груди волнение. – Ты прекрасно знаешь, что я не хожу на свидания. И я уже сказал тебе, что не— – Да, да, – оборвал его Крис, размахивая рукой и преувеличенно кивая. – Ты сказал, что не питаешь к нему никаких чувств и все такое, но ты просто лжешь себе. Я знаю тебя, брат. Просто смирись с этим и перестань быть такой тряпкой. Будь тем парнем, который отведет его на свидание, подарит цветы и прочее ванильное дерьмо, которое ты так в глубине души любишь. Эвен вздохнул. Покачав головой, он посмотрел на своего друга. – Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Сердце бешено колотилось.* * *
Басы отдавались эхом по всему дому, стены вибрировали от оглушающей громкости песни, полы дрожали, когда люди танцевали, проливая напитки на ковры и половицы. Некоторые целовались в углах, другие держались сами по себе или стояли в сторонке со своими друзьями, большинство отрывались на полную катушку. Все, кроме Эвена. Какая-то девушка прислонилась к нему всем телом, ее топ с глубоким вырезом открывал вид на пышное декольте, которое она старательно прижимала к его боку, глядя на него сквозь свои длинные накладные ресницы. Она то и дело откидывала назад свои светлые волосы и отчаянно пыталась привлечь внимание Эвена, но все, что Эвен мог видеть – это Исака в компании Криса. Первокурсник сидел на диване, изящно скрестив ноги, пока жидкость в его чашке плескалась на дне стаканчика с каждым его пьяным движением. Взгляд Эвена не отрывался от руки Криса, перекинутой через диван, за спиной Вальтерсена. Он непозволительно близко наклонялся к Исаку, что-то рассказывая ему, в то время как мальчик хихикал над всем, что Шистад практически шептал ему в ухо. Ладонь Эвена непроизвольно крепче обвилась вокруг бутылки пива, которую он держал, стекло нагрелось от того, что он долго и крепко сжимал его, однако девушка рядом с ним оставалась безразличной к внутреннему смятению его ума или напряжению в линиях его тела. Легкое, как перышко, прикосновение скользнуло по его предплечью, как раз там, где должны были быть рукава его толстовки, если бы они не были закатаны. Контакт заставил его обратить внимание на второкурсницу, которая так отчаянно жаждала внимания, но даже при виде ее блестящих губ и явного интереса, который она проявляла, он не мог почувствовать должного притяжения. Его тянуло только к Исаку, сердце кричало, что он должен немедленно подойти к мальчику, притянуть его к себе и соединить их губы друг с другом, слизывая пиво с его языка и удивляясь тому, насколько лучше оно на вкус. Он хотел показать всем, что Исак принадлежит ему, что он может целовать, трогать и трахать его когда захочет, но нет. Он не мог никому рассказать. Его ноздри раздулись от этой мысли, и он отвернулся, прислонившись головой к стене и устремив взгляд обратно на диван. Воздух резко вышел из его легких, стоило ему увидеть, как Крис вальяжно положил руку на плечо Исака, слегка сжав его и притянув блондина ближе, чтобы что-то сказать. Прикосновение казалось достаточно невинным, почти дружеским жестом, но даже с отсутствием откровенной похоти во взгляде Шистада, Эвен знал, как тот работает, знал, как Крис может сделать так, чтобы от него были без ума. Он был экспертом в том, чтобы заставить людей думать, что они особенные, не такие, как все, и это всегда приводило к одному и тому же результату: к кровати и его голове между разведенных ног выбранной им жертвы. Не выдержав, Эвен закатил глаза и стукнул бутылкой по маленькому столику рядом с собой. Девушка растерянно моргнула, когда он посмотрел на нее, фальшиво улыбнувшись, прежде чем оставить ее с концами и подняться наверх, надеясь немного побыть одному. Музыка стала приглушенной, когда он шел по коридору, оглядывая пустые открытые комнаты. Схватив случайную дверную ручку, он открыл дверь и остановился в проеме. Благодаря небольшому количеству света из коридора, он увидел, что это была чья-то спальня. Взгляд сфокусировался на большой кровати посреди стены перед ним, мягком на вид одеяле, наброшенном поверх простыней, многочисленных подушках, разложенных у изголовья, и Эвен не мог не подумать о том, чтобы уложить кого-нибудь на них, нежно поцеловать в губы, наблюдая как волосы, золотистые локоны, беспорядочно рассыплются на белой наволочке. Он ухмыльнулся, огляделся и вошел внутрь, закрыв за собой дверь. Достав телефон из заднего кармана, он подошел к ночному столику, быстро включил лампу и сел на край кровати, откинувшись на руку. Пальцы одной руки зарылись в одеяло под ним, а пальцы второй уже набирали сообщение.Красавчик
Поднимайся. Вторая дверь справа
Секунды тикали, пока он ждал, предварительно убрав телефон обратно в карман и барабаня кончиками пальцев по спинке кровати. Он знал, что Исак поднимется. Должен был. Эвен старательно игнорировал искру радости, которую чувствовал, когда представлял, как в эту самую минуту Исак оставляет Криса, придумывая нелепые неправдоподобные оправдания только для того, чтобы броситься наверх и найти Эвена, раздвинуть перед ним ноги и приоткрыть губы только из-за того, что Эвен этого хотел. Эвен тряхнул головой, чтобы избавиться от этих мыслей, но потом откинул голову назад и закрыл глаза, сосредоточившись на тишине, окутывающей его в темноте, на слабых звуках музыки и вечеринке внизу. Но внезапно дверь открылась, и его глаза расширились, заставив сфокусироваться на госте. Ленивая ухмылка расплылась на его лице, когда он увидел раскрасневшиеся щеки Исака, и лихорадочный блеск в глазах. Эвен оскалился, надеясь сдержать самодовольство, которое испытывал. Он знал, что Исак видит его насквозь, поэтому, когда мальчик фыркнул и закатил глаза, ничуть этому не удивился. Исак запер дверь и подошел прямо к кровати. – Серьезно, Эвен? Спальня какого-то рандомного человека? Ты не мог подождать и отвезти меня к себе домой или что-то в этом роде? Эвен пожал плечами, глядя на стоящего перед ним Исака, его челка спадала на лоб, а глаза блестели в полумраке. Его рука двинулась прежде, чем он смог остановить ее, и Эвен с ликованием опустил ладонь на восхитительный изгиб тонкой талии, притягивая и наслаждаясь удивленным визгом, который издал первокурсник. Мягкий звук превратился в хихиканье, и Исак с готовностью оседлал его бедра. – Что я могу сказать, – Эвен провел рукой ниже, сжимая упругую задницу, и Исак, слегка выгнувшись, обхватил его руками за шею. – Ты просто чертовски горячий, у меня нет сил терпеть. Исак фыркнул, наклонившись вперед и прижавшись лбом к плечу Эвена. Он сделал глубокий вдох, и пряди его волос защекотали шею Эвена, но тот проигнорировал это ощущение, вместо этого сосредоточившись на простом движении руки по спине Исака, пока мальчик снова не поднял голову, игриво улыбаясь. Непреодолимое желание провести кончиками пальцев по линиям его прекрасных губ тут же захватило Эвена с головой. – Может, ты просто шлюшка. Эвен театрально задохнулся, прижав руку к груди от обиды, и Исак захихикал от этого жеста. – Если кто-то здесь и шлюшка, так это ты, – мягко произнес Бэк Насхайм в тишине комнаты. Его руки продолжали скользить по спине Исака, пока тот фыркал, играя с волосами на его затылке. – Эвен, это ты перетрахал всю школу, не я. Эвен что-то промурлыкал, засунув руку под футболку Исака и высунув язык, чтобы облизать губы. – Но это не значит, что ты не шлюха. И уж точно не значит, что ты не любишь мой член. Мысли, вертевшиеся в голове Исака, были как нельзя очевидны. Он закусил губу и, казалось, пытался придумать, что сказать, но было ясно, что он слишком взволнован, чтобы говорить в принципе. Нервное ерзанье на коленях Эвена и все больше расползающийся румянец на его щеках были тому доказательством. – Н-неправда, – слова вышли тихими, невнятными, но Эвен все равно расслышал. Он наклонил голову набок и внимательно посмотрел первокурснику в глаза. – Значит, если я скажу тебе встать на колени и отсосать прямо сейчас, ты не сделаешь этого? Исак отрицательно покачал головой, но Эвен видел, как его взгляд на секунду опустился вниз, чувствовал, как дернулись его ловкие пальцы на затылке. Ухмыльнувшись, Эвен наклонился вперед и укусил его за мочку уха, а потом отпустил, прежде чем прошептать: – Давай, детка, покажи мне, каким ты можешь быть послушным. С его колен успели слезть прежде, чем он успел сказать что-то еще, и внезапно Исак оказался на коленях прямо перед ним, выгнув спину и положив руки на свои бедра, взглядом буравя на ощутимую выпуклость в штанах Эвена. – Достань его, красавчик. То, как губы Исака, казалось, изогнулись при этом прозвище, вызвало неконтролируемое тепло в груди Эвена, сердцебиение само по себе ускорилось при виде мальчика, смотрящего на него сквозь ресницы. Исак начал расстегивать его штаны, сосредоточенно вынимая член, а затем вдруг посмотрел на Эвена, и тому потребовалось всего несколько секунд, чтобы понять, почему Вальтерсен ничего не делает. Он ждал указаний. Эвен сделал резкий вдох от осознания этого, и схватил свой член, запуская другую руку в кудри Исака и доводя ее до затылка. Он притянул его ближе, пока его рот не оказался в нескольких сантиметрах от головки его члена, губы мальчика сияли от слюны, а глаза пьяно заволокло поволокой. Рука Эвена шевельнулась, ладонь прижалась к горячей коже щеки Исака, прикосновение было нежнее, чем когда-либо прежде, и он провел большим пальцем по точеным скулам, наблюдая, как веки первокурсника закрываются, а голова тянется за прикосновением. Эвен притянул Исака еще ближе, чем раньше, потирая головку члена о его полные губы, размазывая по ним смазку. Исак, почувствовав, что ему дали зеленый свет, тут же высунул язык, слизывая остатки. – Вот так, открой для меня свой хорошенький ротик, – голос Эвена был твердым, он казался уверенным в себе, но внутри ощущал что угодно, только не это. Эмоции бурлили внутри него, ошеломляющие и смущающие, заставляющие его быть неуверенным в том, что делать с собой, с Исаком. И поэтому вместо того, чтобы анализировать всю эту бурю непонятных ему чувств, он просто сосредоточился на ощущении губ Исака, растягивающихся на его члене. – Ну вот, хорошо. От ощущения влажного языка Исака, скользящего по уздечке, у Эвена перехватило дыхание, но касания первокурсника при этом умудрялись оставаться нежными и неторопливыми, и, не выдержав, Эвен снова запустил руку в непослушные кудри. Жар распространился по всему его телу, пока Исак опускался все ниже и ниже с каждым движением головы. Крошечные всхлипы то и дело слышались от него, когда он сжимал бедра Эвена дрожащими, но уверенными пальцами, будто пытался за них удержаться. – Хорошо, ты так хорошо справляешься, малыш, – Эвен говорил с нежностью в голосе, с чистым восхищением от того, как Исак проглотил его член. Зеленые глаза взлетели вверх, чтобы встретиться c помутневшим взглядом Эвена, и от этого простого контакта бедра Эвена вздрогнули. Звук удушья заполнил слишком тихую комнату, и Эвен ахнул, испугавшись. – Черт, изви... Извинение оборвалось на полуслове, рука Эвена замерла в попытке отодвинуть Исака, потому что он внезапно увидел, как по спине первокурсника пробежала дрожь, как его глаза закатились, а челюсть расслабилась, и помимо всего этого Эвен услышал отчетливый похотливый стон, который Исак издал от вторжения в его горло. – Оу, – одними губами произнес Эвен, мгновенно расслабляясь на кровати. Погладив Исака по голове и снова вызвав тихий стон мальчика, он вздрогнул, чувствуя, как его собственные бедра подрагивают от вибрации, окружающей его член. – Тебе это нравится, да? Всхлип был всем, что он получил в ответ, но он все равно схватил Исака за волосы, потянув назад, пока тот не отпустил его член с характерным звуком, эхом разнесшимся по всей комнате. Слюна тянулась от губ Исака, и он поднял свой взгляд и посмотрел на Эвена сквозь ресницы, глубоко вздохнув. – Я задал тебе вопрос, Исак, – слова были твердыми, но в тоне все еще звучала нежность, которую было трудно не заметить. Исак кивнул, проводя языком по скользким губам и не сводя глаз с Эвена. – Д-да. Эвен толкнулся головкой члена в его опухшие губы и улыбнулся, царапая ногтями чувствительную кожу головы Исака, пока тот одобрительно мурлыкал. – Хороший мальчик. И, наконец, Исак снова вобрал член в рот, окутывая всю длину тугим влажным жаром, прижимая язык к нижней стороне головки, к стволу, скользя вниз, все ниже и ниже, пока его нос не коснулся лобковых волос у основания. Исак дернул головой, пытаясь отодвинуться, но Эвен продолжал крепко давить на его голову, прижимая его к себе и не отпуская, заставляя чувствовать каждый дюйм его толстого члена, растягивающего горло. – Сиди спокойно, детка, сделай так, чтобы мне было хорошо. Утвердительное мычание прошлось по его члену, заставив Эвена выругаться себе под нос. Он немного отпустил Вальтерсена, позволяя тому перевести дыхание, но мальчик вскоре снова сжал эрекцию пальцами и обхватил головку губами. Эвен откинулся на свою руку, проводя другой рукой по волосам Исака. – Вот так, так идеально, – он задыхался, кожа покрылась легким блеском пота, но он не обращал на это внимания, издавая стоны, в то время как его бедра то и дело неожиданно толкались вперед. Исак вновь поперхнулся, вцепившись руками в ноги Эвена. Тот с беспокойством снова оглянулся на него, как раз вовремя – Исак успокоился. – Ты уверен? Исак что-то промурлыкал, закрыв глаза и двигая руками все ниже и ниже, пока не убрал их за спину и не сжал вместе. Эвен на секунду даже перестал дышать. Стоявший на коленях Исак, с чуть выгнутой спиной и доверчивым, абсолютно открытым лицом, лишал дара речи. Эвен сглотнул, прежде чем заговорить, его голос был тихим, с легким оттенком тревоги. – Ущипни меня за бок, если тебе нужно остановиться, ладно? Исак кивнул, и Эвен глубоко вздохнул. Он двинулся, сначала медленно, приподнимая бедра и втискиваясь в рот Исака, неторопливо и осторожно. Дойдя почти до конца и поняв, сколько мальчик может принять, Эвен ускорился, в нетерпении представляя, как грубо он может трахнуть его горло, как сильно может надавить, потянув за эти прекрасные золотые пряди. Он видел, как Исак опустил руки, расстегивая свои штаны и вытаскивая наружу колом стоящий член. Его глаза заслезились и из горла вырвался протяжный стон, стоило ему обхватить себя пальцами. – Так хорошо, а? Вот так, детка, блядь, возьми его, возьми мой член. Стон, который Исак издал, был слишком похотливым для сладости в его красивых глазах, которыми он смотрел на Эвена, и внезапно хватка Эвена в его волосах усилилась, толчки стали жестче и быстрее. В один момент Исак даже громко подавился, чувствуя, как слюна катится по подбородку. Забыв о собственном стояке, он отпустил свой член и положил руки на колени Бэк Насхайма, чтобы успокоиться и сосредоточиться только на нем. – Ты такой горячий сейчас, ты знаешь? – Эвен задыхался, стонал и толкался все глубже. Влажный член плавно входил и выходил из горла Исака, откровенно пошлые звуки эхом разносились по всей комнате: – Твой хорошенький маленький ротик был создан для того, чтобы сосать мой член. Посмотри на себя, такой красивый гребаный беспорядок. Такой хороший мальчик, Исак, мой хороший мальчик. Слеза скатилась по щеке Исака, смешиваясь со слюной, соскользнувшей с его подбородка, и Эвен положил руку на то место, где был мокрый след, вытирая его большим пальцем, когда спираль тепла в его животе угрожала сломаться. Так близко. Его толчки стали менее контролируемыми, бедра начали дрожать, а сам он задыхался и несдержанно стонал от удовольствия, проникая глубоко внутрь горла Исака, в то время как Вальтерсен хныкал вокруг его члена. Его рот был широко открыт, а челюсть, вероятно, болела, но он, казалось, совершенно не обращал на это внимания и не жаловался. Эвен опустил глаза, встретился взглядом со слезящимися глазами Исака и заговорил почти ласково: – Ты так хорош для меня, малыш. Стоны Исака стали громче, чем раньше, более отчаянными, чем когда-либо, его глаза расширились на секунду, прежде чем он сжал их, продолжая стонать, и это подтолкнуло Эвена к краю. Его пальцы запутались в завитках, потянув Исака ниже, и вот он снова толкнулся вперед, вгоняя свой член до самого конца и кончая с именем Исака на своих губах. Исак глотал сперму, пока Эвена колотило. Его бедра дергались из-за того, что Исак давился, сжимая горлом головку, заставляя еще больше спермы выплескиваться из него, пока член окончательно не стал мягким, и Эвен, наконец, смог задышать, приходя в себя. Он ослабил хватку, и мальчик немедленно отстранился, хватая ртом воздух и кашляя. Слюна все еще скользила по его подбородку, капли падали на пол, на котором он стоял на коленях. Эвен попытался успокоиться и взять свое дыхание под контроль, чтобы помочь ему. – Черт, – простонал он, проводя рукой по волосам, прежде чем посмотреть на Исака, но тот вообще не смотрел на него, на самом деле его взгляд был направлен вниз. Его щеки покраснели от чего-то похожего на смущение, губы опухли, и он вытер их тыльной стороной ладони, все еще не глядя на Эвена. Третьекурсник нахмурился, беспокойство холодной волной пробежало по его венам, вытеснив только что обретенное удовольствие. – Исак, я сделал тебе больно? Т-ты в порядке? Кивок, который Исак тут же дал, немного ослабил напряжение в плечах Эвена, но он все равно не мог не волноваться. Исак вел себя странно. Его руки двинулись к его лицу, нежно обхватывая за щеки и заставляя поднять взгляд, сфокусироваться на нем. – Что такое, малыш? Эмоции, вспыхнувшие в глазах Исака при упоминании ласкового прозвища, были незнакомы, но Эвен все еще слышал его прерывистое дыхание. И тогда Исак кивнул, наклонившись вперед и прижавшись губами к его губам. Язык застенчиво высунулся, и Эвен приоткрыл губы навстречу, все еще держа руками его лицо. – Давай, – пробормотал он тихо. – Ложись на кровать, и я отсосу тебе. Но вдруг Исак снова опустил глаза, положил руки на колени, на член и покраснел сильнее, чем раньше. – Я-я...ээ, все в норме. Ты не обязан, – Исак заикался, и Эвен наблюдал за ним, нахмурившись и склонив голову набок. – Ты уверен? Исак что-то промычал в подтверждение, облизывая губы, прежде чем пробормотать что-то совершенно непонятное. – Что ты сказал, сладкий? Исак раздраженно вздохнул, и глаза первокурсника закрылись, а щеки порозовели еще сильнее. – Я уже кончил, понятно? – Но ты же не трога... – Эвен резко замолчал. Его глаза расширились, а губы приоткрылись, и он просто уставился на Исака, смущение которого было ясно, как день. Его плечи напряглись в ожидании того, что Эвен скажет. Эвен застыл, понимая, что он поражен. Тем, насколько хорош был Исак. Он не мог ничего вымолвить, ни единого слова, поэтому сделал единственное, что пришло ему в голову. Нежно обхватив его лицо руками, Эвен приподнял голову Исака. Вальтерсен смущенно попытался отодвинуться, но Эвен мгновенно соединил их губы друг с другом, вкладывая в этот поцелуй все то, что не мог произнести вслух. Тело Исака тут же будто бы сбросило все напряжение. Когда они отстранились, Эвен воспользовался моментом, чтобы вздохнуть и прислонился лбом к Исаку, прижимая их носы друг к другу. Он медленно открыл глаза, Исак напротив сделал то же самое, и Эвен мягко убрал прядь его волос за ухо, положив руку на затылок, а затем снова прикусил губы, надеясь облегчить тот стыд, который Исак чувствовал из-за того, что произошло. – Пойдем, – тихо, почти шепотом произнес Бэк Насхайм. – Приведем тебя в порядок. Он оглядел комнату, пока его взгляд не остановился на салфетках, лежащих на ночном столике. Подтянув Исака на кровать, Эвен взял салфетки и вытер его, прежде чем сделать то же самое с собой. Спустя какое-то время они застегнули штаны, и Эвен, воспользовавшись моментом, толкнул Исака вниз, заставляя его лечь на кровать. Исак воскликнул от неожиданности, когда Эвен оказался сверху, между его ног. – Знаешь, – его рука прошлась по волосам Исака, и тот замурлыкал от удовольствия, обвивая руками шею Эвена. – На самом деле это чертовски горячо. Исак закатил глаза, но румянец все еще разливался по его щекам, а пальцы продолжали играть с волосами на затылке Эвена. – Горячо? Это пиздец как неловко. Эвен расплылся в улыбке. – Не совсем. Мне нравится, что ты ничего не мог с собой поделать, мне нравится, что я мог заставить тебя чувствовать себя настолько хорошо, даже если я понятия не имел, что делаю это. Мне нравится, что ты такая маленькая шлюшка для моего чле... Предложение оборвалось на полуслове, потому что Исак запищал и, схватив подушку, обрушил ее на голову Эвена, заставив его громко расхохотаться. – Серьезно, Вальтерсен? Эвен отбросил подушку в сторону, обхватывая его запястья и обездвиживая. Исак все еще хихикал, извиваясь и пытаясь выбраться из-под него. – Ты больше не можешь этого отрицать, ты только что подтвердил, что любишь мой член. – О боже, – Исак закатил глаза, его голос стал выше, а лицо покраснело пуще прежнего. – Умоляю, заткнись. Эвен закатил глаза, большими пальцами потирая чувствительную кожу на запястьях Исака, прежде чем отпустить их совсем. Он оперся на руки и склонился еще ниже, задевая милый нос первокурсника, Исак хмыкнул и провел пальцами по его груди, играя с воротником его толстовки и дергая за веревочки, свисающие с него. – Итак, – начал он, на мгновение кашлянув от смущения и отводя взгляд, когда Эвен склонил голову набок. – Что еще тебя заводит? Эвен обдумал вопрос, потянув за один из локонов Исака и наблюдая, как тот возвращается на место, как только он отпускает его. Он никогда по-настоящему не думал об этом, не тогда, когда все, что они делали до сих пор, было сплошным и безграничным удовольствием. Ему не нужно было думать ни о чем другом, когда он мог легко просто заниматься невероятным сексом, которым они оба наслаждались. Но были вещи, которые приходили ему в голову в прошлом, о которых он не думал, что будет говорить с Исаком, ведь тот был таким застенчивым. Однако временами Исак полностью отпускал себя, прося и умоляя о вещах, которые он бы не осмелился попросить, не находясь при этом в тумане похоти. То, как он просил его отшлепать; как заглатывал член Эвена глубоко снова и снова; фаллоимитатор, вставленный в его задницу той ночью, о которой Эвен вспоминал слишком часто. Было ясно, что Исак становился совершенно другим, когда кончики пальцев Эвена не впивались в его чувствительную кожу, и поэтому Эвен пожал плечами, слегка улыбнувшись. – Думаю, было бы круто увидеть тебя в нижнем белье. Возмущенный звук, который издал Исак, сопровождался невероятно милым выражением чистого недоверия на его лице, и Эвен не мог не фыркнуть при виде этого. – Ч-Что? Трусики, лифчики и прочее дерьмо? Эвен замурлыкал, кивая. Тепло уже наполняло его тело при одной мысли о красивых кружевных вещах, покрывающих тело Исака. Его рука скользнула вниз по боку Исака, пальцы зацепились за его футболку, пока он не добрался до бедра, сжимая один раз и спускаясь ниже. Он провел ладонью по его бедру, а потом поднялся выше – к талии. – Трусики? Да. Может быть, даже пояс с подвязками, чтобы ты выглядел таким красивым и нежным, ты был бы самым красивым мальчиком для меня, не так ли? Тепло, исходящее от тела Исака, было почти осязаемым, его бедро слегка дрожало, но он упорно продолжал отводить глаза и дергать за завязки толстовки Эвена. – Не знаю, – голос был тихим, застенчивым и нервным. – Ты не должен, если не хочешь, я никогда не заставлю тебя что-либо делать против твоей воли, – успокоил его Эвен, дотрагиваясь пальцами до его щеки. – Если тебе это не нравится, то все в порядке, нам ведь и так было весело до сих пор, верно? Исак кивнул. – Ладно, мы не должны ничего менять, если не хотим этого, я просто хотел быть честным с тобой. Я имею в виду, черт возьми, кто бы не хотел увидеть тебя в кружевных трусиках, красавчик? Исак прикусил губу, наконец подняв взгляд на Эвена сквозь густые ресницы. – Я подумаю об этом. Эвен ухмыльнулся, наклонился ближе и на мгновение прижал их губы друг к другу. – А как же ты? – Хм? – Что заводит тебя? Щеки Исака мгновенно полыхнули пожаром. Он нахмурил брови и поджал губы, сцепляя пальцы на затылке Бэк Насхайма. – Не знаю, если мне что-нибудь придет в голову, я тебе скажу. – Хорошо, – сказал Эвен, прежде чем снова чмокнуть его. Мгновением позже он откинулся назад и сел на край кровати, поправляя одежду, как вдруг Исак закашлялся, заставив его сразу же повернуться обратно к нему. – Ты точно в порядке? Я не был слишком груб или что-то в этом роде? Закатившиеся изумрудные глаза были вполне красноречивым ответом, но в глубине души Эвена все еще оставалось какое-то иррациональное чувство страха. – Я в порядке, перестань беспокоиться обо мне. Эвен фыркнул, покачал головой и встал с кровати, потягиваясь и чувствуя, как хрустит спина. – Ничего не могу с этим поделать, красавчик. Эти слова не получили ответа, и когда он снова посмотрел на встающего с постели Вальтерсена, то увидел мягкую улыбку на его лице. Положив руку на его поясницу, он преградил ему путь к двери. – Итак, – он обнял Исака за плечи и притянул его поближе к себе так, что губы коснулись мочки уха. – Говорил, что не шлюха, а потом кончил от того, что я трахнул тебя в горло, да? Исак застонал, отталкивая его и направляясь к двери. – Отвали, Эвен. Исак не слышал раздавшегося позади себя смеха, потому что был слишком занят, топая вниз по лестнице и спеша вниз на вечеринку. Музыка становилась громче с каждым шагом Эвена, басы сотрясали пол, и все же он услышал кое-что подозрительное позади себя. Звук захлопнувшейся двери. Тревога мгновенно наполнила все его тело на долю секунды, прежде чем он встряхнулся и вышел из оцепенения. Ничего особенного. Совсем ничего.