Крис
Итак, как долго вы с Эвеном уже трахаетесь? Паника внутри него росла в геометрической прогрессии, пока он раз за разом перечитывал сообщение, надеясь, что буквы, выстроившиеся в слова, просто-напросто ему привиделись и исчезнут с минуты на минуту с экрана. Но вместо этого слова оставались на месте и кружились перед его глазами, а в комнате вдруг стало нечем дышать; Исак не мог контролировать это, ладони вспотели, и телефон практически выскользнул из скользких пальцев, когда он резко поднял руку, чтобы сжать предплечье, крепко, почти болезненно, впиваясь короткими ногтями в чувствительную кожу в отчаянной попытке отвлечься от происходящего. Но это было бесполезно. Что бы он ни делал, как бы ни старался осмыслить ситуацию и убедить себя, что все будет хорошо, что ничего страшного в этом нет, разум не слушался. Он встал с кровати, поднял руку и трясущимися пальцами потер кожу на нижней губе, быстро печатая ответ.Крис
С чего ты взял это?
Секунды тикали, ожидание только заставляло его сердце биться быстрее, а ногти впивались в ладонь, пока глаза наблюдали за тем, как пузыри появляются и исчезают.Крис
Видел, как вы вдвоем выходили из комнаты на вечеринке. Исак нервно провел рукой по волосам, путаясь в светлых прядях, а потом с силой потянул их. Боль была едва заметной, но она отрезвила, и поэтому он положил очки на тумбочку и сел на край кровати, прежде чем протереть глаза. Он не понимал, почему так реагирует, почему одна только мысль о том, что кто-то знает о нем и Эвене, настолько пугала его, ведь уже прошло так много времени с тех пор, как они затеяли все это дело, каким бы оно ни было, и... он не мог принять, что кто-то пытается вмешиваться. Это только их. Это они строили тайные планы посреди одиноких ночей; убегали с вечеринок, чтобы остаться наедине, спотыкались о туфли и ковер, когда целовались на пути в комнату; это Эвен подмигивал ему в коридоре школы, когда замечал синяки на шее Исака и легкую хромоту в его походке. Это принадлежало им и только им. Но Исак также знал, что в глубине души больше всего его пугают ожидания и мнения, которые найдутся у каждого человека, который узнает о них и о том, чем они занимались. Неужели он действительно думает, что сможет изменить его? Он спал с другими, пока они были вместе. Что за шлюха, не могу поверить, что он переспал с самым большим блядуном в школе, да еще и так чертовски легко. Держу пари, что он раздвинет ноги для кого угодно. Что Эвен в нем нашел? Он мог бы найти кого-нибудь получше. Они все знали Эвена, знали, какой он и что из себя представляет, его репутация была хорошо известна в пределах школы, и ни для кого не являлось секретом, что Эвен чувствовал к людям, с которыми спал. Они были никем для него. Ничего не значили. Просто цифра. Исак не мог быть таким. Он не мог быть безликой, нежеланной фигурой в чьем-то длинном списке завоеваний. Он не мог смириться с тем, что, возможно, именно так Эвен и думал о нем все это время.Крис
Ты кому-нибудь расскажешь?
Разве ты этого не хочешь? Исак глубоко вздохнул, его сердце все еще колотилось, когда он печатал.Крис
Нет, пожалуйста, никому об этом не говори
Окей, без проблем Исак в замешательстве нахмурился; ответ был слишком простым, почти добрым, что было несвойственно такому человеку, как Крис Шистад. Нет, он не может это так просто оставить, он должен убедиться, что Крис не проболтается. Поэтому Исак сделал единственное, что пришло ему в голову, единственный вариант, который имел смысл. Он позвонил Эвену. Он поднес трубку к уху, впившись зубами в нижнюю губу, и слезы наполнили его глаза, угрожая пролиться, но он не позволил им, не мог. – Да? – глубокий голос Эвена раздался в динамике, тон его был хриплым и тихим, вероятно, он только что проснулся, но у Исака не было времени чувствовать себя плохо из-за этого, не тогда, когда он начинал задыхаться, хватаясь за грудь и обхватывая пальцами ткань домашней футболки. – Э-Эвен, – заикаясь, пробормотал Исак, расхаживая взад-вперед по комнате и впиваясь ногтями в ладонь. – Исак? Что случилось? – голос Эвена тут же переменился и наполнился беспокойством и паникой. – Я ... Эвен, Крис знает, он знает о нас, – произнес Исак, не в силах выровнять дыхание. Грудь сдавливало тисками, мозг лихорадочно работал, а руки дрожали, еле удерживая влажными пальцами мобильный. – Он видел, как мы выходили из комнаты на вечеринке, и я... Я не знаю, что делать, он расскажет кому-нибудь, Э-Эвен, он расскажет, и я ... – он замолк, потирая лицо рукой в безнадежной попытке успокоиться, но ничего не выходило. Вместо этого он лишь продолжал задыхаться, сопя в трубку и чувствуя, как слезы предательски скапливаются в уголках глаз. Он едва заметил, как Эвен выругался себе под нос, звуки шарканья отчетливо послышались на заднем плане, будто Бэк Насхайм поднялся с кровати и куда-то пошел. – Черт, Исак, детка, мне нужно, чтобы ты сосредоточился на мне. Просто послушай мой голос, хорошо? Исак закрыл глаза, запрокинул голову и попытался успокоиться. – Малыш, все в порядке, я позабочусь об этом, хорошо? Ни о чем не беспокойся, – его слова успокаивали, были размеренными и ободряющими и возымели такой нужный эффект – колени Исака слегка подогнулись, и он смог наконец глубоко вздохнуть. – Вот и все, – тихо проговорил Эвен. – Вот так, хорошо, продолжай дышать. Секунды тикали, превращаясь в минуты, пока Эвен безостановочно продолжал говорить, напоминая ему дышать, и пока, наконец, Исак не почувствовал, что хотя бы немного успокаивается. – Ты в постели? – Н-нет, – пробормотал Исак, сжимая телефонную трубку. – Почему бы тебе не прилечь и не устроиться как можно удобнее? Я останусь с тобой на связи. Кивок был бессмысленным, и он прошептал: – Хорошо. С-сейчас... Он бросился переодеваться, кинув свои спортивные штаны прямо на пол. Он уберет весь этот бардак завтра, сейчас ничего из этого не имело значения, не тогда, когда Эвен висел на том конце провода. Чистая футболка на теле и голые ноги, только боксеры прикрывали верхнюю часть бедер. Он забрался в кровать после того, как выключил телевизор, и комната погрузилась в темноту. – Я тут, – его голос был тихим и все еще наполненным остатками тревоги. – Тебе удобно? Исак промычал в подтверждение, медленно моргая и прикусывая губу. Неловкость медленно начала обрушиваться на его голову. – Я позабочусь об этом, окей? – сказал Эвен тихо, почти шепотом, и от тона его голоса по спине Исака пробежала крупная дрожь. – Я прослежу, чтобы он никому ничего не сказал, обещаю. Ни о чем не беспокойся, красавчик. Исак закрыл глаза, с облегчением выдыхая, и на его лице появилась застенчивая улыбка. – Обещаешь? – Обещаю. Прошло несколько секунд тишины, и сердце Исака, наконец, вернулось к нормальной скорости, пока он пытался сосредоточиться на звуке дыхания Эвена. – Поговори со мной, – попросил Исак, уткнувшись лицом в подушку, глубоко вдыхая, словно гоняясь за остатками запаха Эвена с того последнего раза, когда он был с ним под одеялом. Эвен не задавал лишних вопросов, он просто промурлыкал что-то в ответ, прежде чем слова начали выплескиваться из него бесконечным потоком: истории из детства, родители, путешествия, тетя, Крис, все, о чем он только мог вспомнить, пока дыхание Исака не выровнялось, и он не провалился в глубокий сон без сновидений.* * *
Покрасневшие, опухшие глаза смотрели прямо перед собой. Исак поднял руки, чтобы натянуть шарф, холодный ветер заставлял его пальцы покалывать от боли, но он практически не обращал на это внимание, не тогда, когда его взгляд был направлен на единственного человека, который был причиной его разбитого состояния. Двор был почти пуст, за исключением нескольких групп студентов, все еще откладывающих вход в здание, и, к счастью, Пенетраторы были одной из них. Исак видел Криса и Эвена, прислонившихся к стене, прижатых плечами друг к другу. В какой-то момент Эвен наклонился, чтобы что-то прошептать Шистаду на ухо, на что тот просто закатил глаза и кивнул в ответ. Исак схватился за лямки рюкзака, подтягивая их, прежде чем позволить рукам безвольно повиснуть вдоль тела. Ногти снова впились в ладони, когда Эвен, наконец, встретился с ним взглядом, что-то сочувственное вспыхнуло в его глазах, но Исак не думал об этом, нет, все, что имело значение, это то, что он позаботился о ситуации. Его ноги начали двигаться сами по себе, прежде, чем он сумел осознать это, и с каждым шагом взгляд Эвена все больше выражал панику, а сам он слегка покачал головой, призывая остановиться, но Исак продолжал идти. Он подошел к ним с ледяными руками и бешено колотящимся сердцем, не обращая внимания на шепот и свист, которые раздавались отовсюду, когда он вдруг схватил Криса за рукав куртки и потащил за собой. Крис смущенно растерялся от внезапной суматохи, однако послушно побрел за Вальтерсеном. Исак внезапно остановился, они оба посмотрели друг на друга. – Что за ... – начал было Крис, и его голос был полон замешательства, но Исак просто оборвал его. – Ты никому не должен говорить, – быстро проговорил он в панике, и на лице Криса сразу же отразилось понимание. Исак глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями и придумать, как выбраться из создавшегося беспорядка. – Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь знал, поэтому, пожалуйста, никому об этом не рассказывай. Крис моргнул, карие глаза заинтересованно скользнули по лицу Исака, и первокурсник занервничал, заламывая руки и кусая губы, пока они не покраснели и не начали кровоточить. – Исак, я бы не стал этого делать, окей? Не волнуйся, бро, я не скажу ни слова. Чувство облегчения на мгновение затопило Исака, и все же, он еще сомневался и ничего не мог с этим поделать, не тогда, когда люди обещали ему что-то много раз прежде, только чтобы предать его за пару секунд. Он закрыл глаза, сделал судорожный вдох, прежде чем снова открыть их, зрение затуманилось от собравшихся слез, и все же он все еще мог видеть, как Крис отпрянул от этого зрелища. – Я... я хочу, чтобы ты пообещал мне, Крис, обещай, что не расскажешь, – он замолчал, пытаясь сдержаться. – Обещаю, клянусь, никто не узнает, твоя тайна со мной в безопасности. Эвен уже говорил со мной утром и пообещал переломать мне ноги, если я проболтаюсь, так что не волнуйся. Исак поспешно кивнул, опустив глаза на землю. И не успел он опомниться, как две сильные руки обхватили его поперек туловища. – Иди сюда, малыш, – сказал Крис, прежде чем Исак обнаружил, что уткнулся лицом в мягкое пальто, и руки Исака автоматически обняли в ответ, а сам он наконец-то позволил себе расслабиться. – Спасибо. Когда они отошли друг от друга, Исак с искреннем облегчением посмотрел в сторону, но не заметил выражение лица Эвена. Оно было наполнено гневом.* * *
Прошло совсем немного времени с тех пор, как он получил сообщение: Приходи, красавчик А теперь он стоял перед дверью квартиры Эвена после того, как добрая старушка с милой улыбкой впустила его в подъезд, когда она выходила. Исак прошмыгнул мимо и направился к человеку, который наверняка разрушит его этой ночью. Костяшки пальцев коснулись деревянной двери, нос и щеки все еще были красными от холода, и он нервно провел рукой по лицу, надеясь, что Эвен быстро откроет и впустит его в теплую квартиру. – Какого хрена? – услышал он смущенный голос по ту сторону, и через несколько секунд дверь открылась, а на пороге стоял недовольный Эвен. Большая футболка мешком свисала с его плеч, а голые ноги покрывали только боксеры, заставив Исака выдохнуть от удивления. – Какого хрена ты так удивляешься? Сам попросил приехать. Эвен закатил глаза, вздохнул и отступил в сторону, позволив Исаку войти и сбросить ботинки. – Я думал, ты будешь позже, поэтому начал смотреть кино. Исак вздохнул, повесил куртку на крючок и повернулся к Эвену. – Эскиль куда-то собирался, он меня и подбросил. Я могу уйти, если хочешь. Эвен простонал, обхватил Исака за запястье и потащил через просторную квартиру. – Заткнись, просто посмотри со мной фильм, а потом я тебя трахну. Исак фыркнул, и на его лице появилась улыбка, когда они вошли в спальню. – Пиздец романтично, Эвен. – Ой, извини, – сказал Эвен, запрыгнув на кровать и прислонившись спиной к изголовью. Он поднял ноутбук с пола и разместил его на своих коленях. – В следующий раз я обязательно разложу лепестки роз на полу и зажгу свечи, хорошо, детка? Румянец, разлившийся по щекам Исака, никак не помог ему избавиться от нахмуренных бровей, и он послушно проигнорировал его, подойдя к кровати и сев, стараясь не прикасаться к Эвену. – Просто заткнись и включай свой дерьмовый фильм. Эвен слегка передвинулся, выключив лампу и позволив комнате погрузиться в темноту. Единственным источником света был экран ноутбука, и глаза Исака сфокусировались на нем. Эвен отмотал фильм к началу, пока на экране не высветилось название «Затаив дыхание». – Тебе понравится, не волнуйся, – ухмыльнулся Эвен, когда Исак подтянул колени к груди. – Это настоящий шедевр. Исак не признавался в этом, особенно тогда, когда Эвен сидел рядом с ним с таким самодовольным выражением лица, но ему действительно нравилось. Каждая строчка, каждый кадр, каждое слово, произнесенное персонажами, приводили его в такой восторг, что он едва не пропустил жужжание телефона в кармане. Едва. Вздохнув, он сунул руку в карман, пока, наконец, не схватил устройство, сразу же взглянув на экран и прикусив губу, чтобы не растянуть улыбку при виде звонившего. – Привет, пап. Молчание; секунды, наполненные напряжением, пока отец, наконец, не вздохнул. – Привет, Исак. Исак едва заметил, что Эвен поставил фильм на паузу и теперь ждал его, копаясь в своем телефоне. – Ты звонишь насчет поездки? Не волнуйся, я буду готов и все упакую, не хочу брать с собой много вещей, но в то же время боюсь что-нибудь забыть, так что мне придется придумать, как уместить все необходимое в чемодан. О, и я хотел еще спросить, не хочешь ли ты как-нибудь покататься на коньках? – он прекратил свое бессвязное бормотание, чувствуя, как тело почти вибрирует от возбуждения. Но отец ответил не так, как он ожидал. – Исак, нам нужно поговорить. Лицо Исака вытянулось, сердце бешено заколотилось. Нет. Отец не сделает этого с ним. Не снова. Не тогда, когда Исак был так близок к тому, чтобы получить то единственное, чего он хотел в течение многих лет. – Что? На том конце провода обреченно вздохнули, и костяшки пальцев Исака побелели, когда он сжал телефон, уставившись в стену перед собой, не обращая внимания на то, как глаза Эвена скользнули по его лицу. – Извини, но планы немного изменились, – от этих слов руки Исака задрожали, а в груди неприятно сдавило. – Что ты имеешь в виду? – спросил Исак тихим, полным страха голосом. Он знал, что отец скажет, знал, потому что это было далеко не впервые, но даже несмотря на это, в нем все еще оставалась маленькая надежда. Надежда на то, что он не сделает этого, не подведет его. – Ты не сможешь приехать сюда на Рождество, Исак. Тело задрожало так, будто он все еще стоял снаружи на ледяном холоде. Исак не видя смотрел перед собой, чувствуя, что Эвен зашевелился рядом, убирая ноутбук обратно на пол. Исак бездумно потянул за свободную нитку на своих спортивных штанах, отчаянно пытаясь сосредоточиться, чтобы унять дрожь в руках и успокоиться. Я должен был ожидать этого, я должен был предвидеть это, я должен был... Он судорожно вздохнул. – Почему нет? – Кое-что произошло, – голос Терье был едва различим. – У меня есть работа, Исак, я не могу взять отгул, и тебе бессмысленно приезжать, потому что меня вообще не будет дома. Ложь. Исак знал, что он лжет, он мог сказать это по тону его голоса, и поэтому предательство, которое он чувствовал, начали вытеснять гнев и зарождающаяся ярость. – Просто скажи мне правду, скажи мне, что ... – он замолчал, услышав, как женщина на том конце провода что-то тихо проговаривала его отцу. Он не мог понять, что это было, ему и не нужно было, но что он мог сказать с уверенностью, так это то, что в этих словах присутствовали такие нежность и привязанность, каких он не слышал, направленных в свой адрес, годами. Он уже собирался заговорить, назвать его лжецом и сказать, чтобы отец никогда больше с ним не разговаривал, как вдруг услышал, как на заднем плане хихикают дети, и у Терье перехватило дыхание. Он знал, что Исак его слышит. – Так вот почему я не могу прийти? Терье вздохнул, и Исак представил себе выражение его лица: пальцы сжимают переносицу, глаза раздраженно закрыты. – Они должны были вернуться после твоего отъезда. Дети. А она собиралась приехать за несколько дней до этого, и я собирался познакомить тебя с ней, но кое-что произошло, и мне пришлось отдать гостевую комнату детям. Мне очень жаль, но здесь для тебя просто нет места. Горький смех вырвался из его рта, глаза защипало от слез, пока он обдумывал эти слова. Для него нет места. Он не был желанным гостем. Он не знал, почему решил, что все обернется иначе. Его отец не хотел его, у него была новая семья, новые дети, с которыми он мог получить еще один шанс, дети, которые еще не были испорчены отсутствием заботы в их жизни. Бессмысленно. Вся эта затея была бессмысленной. Но больше всего его бесило то, что он на это купился. Снова. Он поверил ему и думал, что он изменился. Гребаная ложь. – Ладно. Не трудись связываться со мной ни о чем, кроме денег. Пока. – Ис... Он не услышал остального, он отказывался слушать любые отговорки, которые полетели бы вслед. В этом не было никакого смысла, он не хотел этого слышать. Но в тот момент, когда он повесил трубку, отбросив телефон в сторону, гнев внезапно куда-то исчез, и все, что осталось, было чистым, всепоглощающим ощущением предательства. Грудь стала тяжелой, как будто кто-то сидел прямо на ней, преграждая дыхательные пути. Он не мог дышать. Ему нужно было убираться отсюда к чертовой матери. – Исак? – голос Эвена был едва слышен, словно шепот в его слишком громком сознании. Исак сглотнул, только тогда заметив, как пересохло горло, как трудно было сосредоточиться на чем-то, что не было жжением его легких. Вдох и выход. Вдох и выдох. Это ни хрена не работало. Он почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. – Я ... я должен идти, я собираюсь п-пойти домой. Он попытался встать с кровати, ощущая, как колени слабо подгибаются. Дыхание стало быстрым и частым, и вдруг он почувствовал, как кто-то схватил его за запястье. – Исак, я не могу отпустить тебя, когда ты в таком состоянии, я не хочу, чтобы ты пострадал. Искренность в голосе третьекурсника пронзила его сердце. Грудь, казалось, разорвется на части, если он попытается сделать вдох. Исак автоматически повернул голову в сторону и встретился глазами с пристальным взглядом Эвена, который всем своим видом излучал беспокойство. Он не мог этого вынести. Рыдание наконец-то сотрясло его тело, и он позволил себе упасть обратно на кровать, наклоняясь к Эвену и отчаянно желая почувствовать его успокаивающее прикосновение. Потом, резко опомнившись, он тут же отпрянул, напомнив себе, что ему не рады, что он не может получить объятия, которых так отчаянно жаждал, только не от парня перед ним, он не заслужил этого, он... Прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы отстраниться, Эвен крепко схватил его и притянул к себе, пока лицо первокурсника не уткнулось в домашнюю футболку, и слезы не пропитали ткань. – Я ... я ... – Исак попытался заговорить, но не смог, голос сорвался на полпути. – Все в порядке, – сказал Эвен, проводя рукой по его кудрям. – Почему ... Почему я никому не нужен? Эвен напрягся. Слова застыли у него на языке, а горечь разлилась по всему телу отвратительной патокой, и все же вкус был смыт чужими слезами. – Я так чертовски стараюсь, и он никогда не хочет меня, никто никогда не хочет меня, что я сделал? Эвен, что я такого сделал? Хватка Эвена все крепче сжималась вокруг него, пока внезапно он не начал двигаться, ослабив объятия, и Исак непроизвольно всхлипнул. Страх мгновенно наполнил его вены при одной мысли о том, что Эвен оттолкнет его. Он сказал слишком много. Он говорит слишком громко. Он сделал что-то не так. Он– Эвен просто хотел переместить их чуть ближе к середине кровати, пока Исак не сел боком между его ног. Руки Бэк Насхайма все еще крепко обнимали его, а щека прислонилась к его голове, и все, что Исак мог сделать, это уткнуться ему куда-то в шею и больше не сдерживать слезы. – Ты не сделал ничего плохого, – слова Эвена были твердыми, но они никак не облегчали боль. – Ты хороший человек, Исак. Ты добрый и милый, и просто твое присутствие рядом может сделать чью-то жизнь намного счастливее. Не вини себя за недостатки других. Ты не сделал ничего плохого. Исак не обращал внимания на мокрую футболку Эвена, неуклюже цепляясь за него в попытке полностью исчезнуть от всего и всех. Он больше не хотел этого делать, не хотел проигрывать. – Я просто хочу, чтобы кто-то любил меня, – сказал он, чувствуя боль в горле. Эвен поцеловал его в волосы. – Я... я хочу чувствовать себя желанным. Эвен ничего не ответил, вместо этого он провел ладонью по спине Исака, пуская дрожь по его телу, давая выплакаться и выплеснуть все накопившиеся за долгое время эмоции. Но Исаку нужно было больше, ему нужно было забыть, почувствовать, что он может сделать что-то правильно, что он все еще может заставить кого-то хотеть его, хотя бы на несколько мгновений. Он вскочил, Эвен задохнулся от внезапной резкости, но у него не было времени отреагировать, потому что Исак прижался к нему губами, грубо и отчаянно, пытаясь проникнуть языком внутрь и проводя пальцами сквозь светлые пряди волос. Эвен губы не разомкнул. Внезапно, всего через несколько секунд, Исак почувствовал, как сильные руки схватили его за плечи и перед глазами оказалось лицо Эвена, хмурое и полное тревоги. Слезы продолжали течь по щекам Исака. – Пожалуйста, пожалуйста, Эвен, я просто хочу забыть, я не хочу думать, пожалуйста, – Исак зажмурился, ощущая, как стыд накрывает его с головой. – Пожалуйста, останови это. Эвен не поцеловал его, не сделал того, чего хотел от него Исак, вместо этого он поднял руки, обхватил его щеки и самым нежным прикосновением вытер слезы, падающие из его закрытых глаз. – Все в порядке, просто выпусти это, – прошептал третьекурсник, прежде чем Исак, наконец, рухнул, падая вперед и позволяя всей боли покинуть его тело, позволяя рыданиям сорваться с его губ. Исак не знал, сколько времени прошло и как долго он плакал, уткнувшись в грудь Эвена, но Эвен все это время продолжал крепко держать его и шептать на ухо сладкое «ничего», и в какой-то момент все, что осталось внутри него, было чистой усталостью и ничем больше; веки отяжелели, губы пересохли, и вся энергия куда-то вдруг испарилась. Он шмыгнул носом, глядя в сторону, пока кончики пальцев Эвена скользили по его спине. – Давай уложим тебя в постель, – тихо сказал Эвен, дождавшись, пока Исак кивнет, и, наконец, передвинул их по кровати. – Хочешь раздеться? – спросил он, вытирая остатки слез с лица, его ладони были горячими и мягкими на щеках Исака. Исак кивнул. Эвен мягко отстранился, встал и подошел к шкафу, вытащив оттуда чистую футболку. – Давай, милый, – мягко проговорил он, будто боялся, что напугает его, если повысит голос. – Устроим тебя поудобнее. Исак почувствовал, как длинные горячие пальцы скользнули под край толстовки, схватили ее и потянули, отбросив в сторону. Туда же полетела и его футболка. – Можно я сниму с тебя штаны? – спросил Эвен, и когда Исак посмотрел на него, то не увидел ничего, кроме беспокойства в его глазах. Кивок. Эвен быстро стянул джинсы, стащив по пути носки и бросив всю эту одежду на пол. – Подвинься немного, малыш, нужно залезть под одеяло. Исак послушно последовал указаниям. – Хороший мальчик. Похвала, которая обычно вызывала румянец на его щеках, сейчас лишь приятно согрела где-то внутри. Исак лег под одеяло и сразу повернулся на бок, отвернувшись от Бэк Насхайма и вытирая влажные щеки. «Пожалуйста, обними меня, пожалуйста, черт, просто обними меня», – молился он про себя. Ему нужно было почувствовать его, ему нужны были эти сильные обнимающие руки, но в глубине души он просто ждал момента, когда Эвен отвергнет его, откажется дать ему прикосновение, которого он так жаждал. Однако Эвен не сделал этого, и неожиданно прижался к нему всем телом, придвинув свою теплую грудь к спине Исака, который тут же мелко задрожал от этого прикосновения. Обернувшись, он обнял Эвена за талию и крепко прижал к себе. – Я держу тебя, – прошептал Эвен, оставляя на его лбу мягкий, почти невинный поцелуй. – Не волнуйся, я здесь, малыш. Здесь. И Исак заснул со следами слез, бегущими по его щекам, в объятиях человека, которого он больше не мог притворяться, что презирает.