The mess

Утро следующего дня выдалось многообещающим в плане погоды. Сквозь раскрытые створки жалюзи в окно ярко светило тёплое солнце, птицы снова вспомнили, что на дворе весна, и бесконечно щебетали, разнося радостную весть по округе. Алиса в который раз недовольно поморщилась и, не выдержав, подскочила со своего стула, раздражённо фыркая. – Всё, не могу больше. Длинный, давай дуй на моё место, – она собрала в охапку все бумаги со своего стола и отправилась с ними прямиком к рабочему месту Котельникова. – А то я щас расплавлюсь. – Что ты вечно недовольная, Рыбкина? – пробубнил от своего стола Елисеев. – Солнышко вышло. Теплеть, наконец стало. Рыбкина уже хотела бросить очередную колкость ему в ответ, но Димон без лишних возражений поднялся со своего стула, намереваясь с ней поменяться, да и дверь в кабинет распахнулась, впуская порыв свежего прохладного воздуха и их непосредственного начальника майора Измайлова. Войдя, он оглядел кабинет внимательным взглядом, потом без какого-либо приветствия хмуро произнёс: – Парни, сходите на склад. Перепишите все улики, добытые вчера в том доме. – Гриш, да мы после обеда хотели, – затянул Олег старую песню. Рыбкина свалила всю кипу бумаг на стол Котельникова и, опустив глаза, выжидающе встала, переминаясь с ноги на ногу. – Олег, ты чего-то не понял? – стальным голосом вопросил майор. – Отправляйтесь на склад, – заключил он тоном, не терпящим возражений. Олени недовольно засобирались, поднимаясь со своих кресел и бросая на начальника кто странные кто обиженные взгляды. Когда дверь за ними захлопнулась, Измайлов глубоко вздохнул, собираясь с мыслями и пристально глядя на исполобья смотрящую на него Алису. Взяв ещё пару секунд на раздумья, парень, наконец, произнёс: – И что это было? Сегодня ночью, – его голос был хриплым, но на удивление спокойным. Девушка повернула к нему голову, собираясь что-то сказать, но Гриша прервал её: – Только не надо ёрничать. Я прекрасно знаю, как это называется. Алиса закрыла рот и слегка хмыкнула, удивляясь, как хорошо он её угадал. Измайлов всё ещё смотрел на неё, ожидая ответа. Рыбкина вздохнула и, пожав плечами, сказала: – Ничего. Я всего лишь подтвердила слова твоей сестры обо мне. Майор бросил на неё вопросительный взгляд, нахмурившись. – Ну то, что я шлюха, – продолжила девушка невозмутимым голосом, глядя ему прямо в глаза. Гриша застыл в одном положении, в неверии глядя на Алису, совершенно прибитый к земле её последними словами. Она же продолжала совершенно бесстрастно объяснять: – Ну она права. Кто как не шлюха будет делать минет своему начальнику в его собственном кабинете? Её лицо совершенно ничего не выражало, но в глазах застыл ледяной блеск и... отчаянье? Измайлов с трудом сглотнул из ниоткуда взявшийся ком в горле, чувствуя как резко пересохло во рту. Пересилив общий ступор, всё же хрипло выдавил из себя: – Моя сестра – дура, каких ещё поискать, – он цыкнул и на миг отвёл глаза от её лица, в котором сейчас явно читались обида и боль. После чего продолжил. – Я никогда не считал, и не считаю тебя шлюхой. Но... – парень облизал пересохшие губы. Сжав руки в кулаки, он подавил в себе желание хорошенько её встряхнуть, чтобы выбить из башки всю эту дурь, разросшуюся в её сознании как уродливое старое дерево. – Ты... У тебя определённо есть какое-то... – Расстройство, – резко закончила за него Рыбкина с металлическими нотками в голосе. – Да, я в курсе, что ты считаешь меня ненормальной. Ты уже говорил, – она чуть повысила голос. – Надо же, как вы со своей сестрой похожи, – девушка развела руки. – От неё я тоже слышала что-то подобное! Наконец, Алиса перевела дыхание, успокаиваясь. Она посмотрела в лицо Измайлову, который сейчас имел довольно потерянный и поникший вид, но продолжал смотреть на неё внимательным, даже пронизывающим взглядом, будто бы видел её насквозь, и, опустив глаза, произнесла уже уже более ровным голосом: – Пойду я на склад, парням помогу, а то они до вечера не разгребут всё это. – Алиса, – попытался что-то сказать Гриша в последний момент, когда она уже попыталась открыть дверь. Девушка обернулась и, опережая любые его слова, произнесла: – Гриш, ты не волнуйся. Я никому ничего не скажу на этот раз, – она смотрела на него грустными глазами, но с очевидно проскальзывающим укором. – Обещаю. *** Второй солнечный и относительно тёплый день подряд давал надежду на то, что лето уже совсем близко. Кто-то из оленей уже снял куртки, оставаясь в одних футболках и подставляясь прозрачным тёплым лучам. Все пятеро оперов вышли из крупного офисного здания, в котором только что закончили опрашивать сотрудников одной из фирм по связям с подозреваемым по последнему делу, впрочем без каких-либо существенных результатов. Когда они почти подошли к служебной машине, Измайлов снял с себя только что одетые солнечные очки и, внимательно посмотрев на опять притихшую Алису, произнёс, предварительно немного нервно прочистив горло: – Ребят, у меня к вам разговор есть. Парни и Алиса остановились на свободном парковочном месте рядом с их автомобилем и посмотрели на начальника. Гриша шумно вздохнул перед тем, как начать: – Я ухожу из отдела, – он как-то извиняще и чуть смущённо улыбался, глядя на парней, которые смотрели на него большими удивлёнными глазами, переглядываясь между собой. – И вообще из ментов. Рыбкина, которая до этого тоже смотрела на майора, ни коим образом не проявила своих эмоций, лишь отвела взгляд, отрешённо уставившись на кучку офисных работников, входивших в здание. В любом случае Измайлов этого не заметил, так как всеми силами избегал сейчас смотреть на неё. Просто не мог. Елисеев первым отмер, заговорив, слегка нахмурившись: – Почему, Гриш? Котельников с Савельевым тоже непонимающе смотрели на Измайлова. – Да я тут бизнесом решил заняться, попробовать что-то новое. Да и свадьба уже не за горами, – объяснял майор. – Мы с Алёной в принципе уже давно об этом говорили. Кажется, что сейчас самое подходящее для этого время. Гриша, наконец, заставил себя исподволь посмотреть на Рыбкину. Со стороны могло бы показаться, что она совершенно не интересовалась разговором, сосредоточив всё своё внимание на входе в здание и периодически мелькающих там людях. Измайлов слишком хорошо её знал, чтобы так обманываться, но ничего не мог поделать. Ему нужно было сообщить о своём решении. И как оказалось, к своему стыду, у него не хватило яиц, чтобы сделать это лично. – Так кризис же, – Олег опять выступил от всех троих оленей. Майор снова перевёл взгляд на парней. – Да в этой стране всегда кризис, – задумчиво произнёс он, пожав плечами. Потом слегка улыбнулся и продолжил. – Слушайте, парни, мы будем видеться. Я всегда найду время потусить с вами в наших любимых местах. И, кстати, по случаю моего ухода я организую сразу два сабантуя в конце этой недели, – от последних слов у парней радостно загорелись глаза. – И вы все на оба, естественно, приглашены. Первый будет официальный, в эту пятницу, в ШИКАРНОМ ресторане, куда придёт генерал и Володя с женой. Дресс-код соответствующий, – парень приподнял брови со значением и улыбнулся. – Ааа на втором, в субботу, мы как следует нажрёмся и потусим в специально снятом для этой цели загородном доме – раю для вечеринок. Олени возбуждённо заулюлюкали, пожимая майору руки в радостном порыве и соглашаясь, что всё звучит в принципе не так плохо, как показалось вначале. Алиса, наконец, повернув голову в сторону жизнерадостной компашки, невозмутимо проследовала к ним и, подойдя к майору, практически впечатала синюю пластиковую папку с бумагами ему в живот, отчего тот дёрнулся, судорожно выдохнув и сжав губы. Потом невинно хлопнув ресницами и глядя на него снизу вверх, произнесла: – Сорян, Измайлов. У меня в пятницу дежурство, – девушка бесцветно улыбнулась уголком губ и сдвинула брови на переносице. – Да я и не любитель "соответствующего шикарным ресторанам дресс-кода", – её улыбка стала саркастической. – Так что, без обид. – А в субботу? – спросил Гриша у уже открывшей дверь в машину Рыбкиной. Та только бросила на него нечитаемый взгляд и забралась на заднее сиденье автомобиля. *** Рабочий день закончился неожиданно быстро. С момента приезда в отдел, Измайлова закрутили дела, бумаги и отчёты. Нужно было многое доделать за оставшиеся несколько дней работы в полиции. Майору показалось, что он моргнул, войдя в свой кабинет поздним утром, а открыл глаза уже вечером. На часах была половина восьмого, то есть основной состав работников уже больше часа назад свалил по домам. Весь день Гриша откладывал на потом и пытался загнать подальше в своё сознание тяжёлые мысли о необходимом разговоре с Рыбкиной. Он не знал, что ей сказать, не знал, что ему со всем этим делать. Но нужно было убедиться, что она в порядке. Хотя о каком порядке может идти речь. В её голове сейчас такой же пиздец, как и тот, что она создала в его. Парень поднялся со своего рабочего места, разминая затёкшие от долгого сидения мышцы, и неожиданно застыл от нахлынувшего на него дежавю о недавнем "эпизоде" в своём кабинете. Он уставился в пол ничего не видящим взглядом и напряжённо сглотнул, практически видя перед собой стоящую на коленях девушку с горящими янтарным блеском глазами, вытворяющую с ним вещи, о которых в приличном обществе не разговаривают. Потом судорожно вздохнул, отмерев, ибо понял, что если он сейчас не отвлечётся на что-то ещё и продолжит предаваться воспоминаниям, то опять словит стояк, что будет уже просто моветон. Измайлов схватил ключи и телефон со стола и с решительным видом отправился на выход из кабинета. Уже подходя к нужной двери в холле отдела, он заметил знакомую удаляющуюся фигурку, которая, взмахнув русым хвостом, только что завернула за угол, по-видимому, тоже закончив работу и направляясь домой. Гриша, перейдя на быстрый шаг, вскоре зашёл за тот же угол и, пробежав оставшиеся несколько метров, догнал девушку. – Алиса, – окликнул он её со спины. Та обернулась, остановившись, и молча посмотрела на него тем же нечитаемым взглядом, ожидая, что он скажет. Измайлов встал напротив неё, успокаивая дыхание и собирая разбежавшиеся мысли в кучу, а потом произнёс с нажимом: – Я хотел бы, чтобы ты пришла. Он собирался было дотронуться до её руки, чтобы притянуть чуть ближе, но в в последний момент передумал, остановленный холодным блеском её глаз. – Для меня это очень важно, – парень практически прошептал последние слова, всё же подходя ближе и проникая в её личное пространство. Девушка посмотрела на него, вздёрнув подбородок. – Из-за меня уходишь? – её голос и лицо были пронизаны болью настолько, что майор инстинктивно отшатнулся назад. Он отвёл глаза в сторону, не в силах видеть её такой и не в силах что-либо ответить. Потом всё же поднял на неё взгляд, глядя исподлобья, будто боясь увидеть всю силу и мощь эмоций в её глазах. Но Рыбкина как-то порывисто вздохнула и, шумно, но коротко выдохнув, улыбнулась уголком губ, внимательно вглядываясь в лицо парня. – Да не переживай ты так, Измайлов, – она слегка усмехнулась. – Всё хорошо, – и поспешно закивала, – Правда. Девушка прочистила горло и, опустив глаза на долю секунды, негромко произнесла со слабой, но как ему показалось, искренней улыбкой: – Я желаю тебе счастья, – потом сделав паузу, вновь отвела глаза в сторону и продолжила. – Я желаю ВАМ счастья. Гриша пристально посмотрел на неё, когда она снова встретилась с ним взглядом. Он пытался её прочитать, но Алиса стойко выдержала эту проверку. Потом подошла на шаг ближе и, понизив голос, снова заговорила: – А если тебе захочется, ты всегда можешь забежать в отдел, – она иронично улыбнулась, – Чтобы я смогла тебе по-быстрому отсосать. Парень дёрнулся как от удара и сжал челюсти так, что заиграли желваки на скулах. Измайлов знал, он прекрасно знал, как Рыбкина умеет провоцировать. Он был готов к тому, что она сделает это снова. Он ждал этого. Но всё равно не смог сдержаться. Майор схватил её за руки и, резко рванув, припечатал к стене. Он неровно дышал, хмуро глядя в её сверкающие глаза и сильно сжимая плечи девушки. Он знал, что делает ей больно, чувствовал её дрожь под своими руками, но ничего не мог с собой поделать. Он не знал, как ещё её остановить, как ещё вдолбить ей в голову, что он ей нихрена не верит, потому что, сука, знает её, чувствует, хоть иногда и не понимает, куда её несёт. А ещё Гриша ощущал своё бессилие и ярость от невозможности сейчас ей помочь. И оттого было ещё больнее. Рыбкина же смотрела на него с высоко поднятым подбородком и, отойдя от первичного шока его срыва, вызывающе улыбнулась. – Не боишься, что люди смотрят, Гриш? – прошептала она в его лицо, иронично добавив. – Что они подумают? По коридору действительно только что прошлась парочка задержавшихся сотрудников, бросивших странные взгляды на выясняющих отношения коллег. Измайлов даже не посмотрел в их сторону, напряжённо дыша и сверля Алису взглядом. – Иди к своей идеальной принцессе, – её взгляд обдавал холодом, когда она продолжала, улыбаясь, шептать эти слова, практически без сил облокотившись на стену и поддерживаемая его руками, – Такой нормальной... Она же та, кого ты РЕАЛЬНО любишь. Она не мигая смотрела ему в глаза ещё пару секунд, после чего он, наконец, ослабил хватку и, глядя на неё совершенно опустошённым взглядом, проскользил вниз по рукавам её куртки, отпуская и отходя в сторону. Алиса как-то неровно оторвалась от стены и, взглянув на майора глазами, в которых теперь отображалась только невыносимая грусть, пошатываясь пошла прочь. Гриша же, тяжело дыша, уперся ладонью в стену, другой закрыв своё лицо. Его трясло. Какого хрена эта девочка опять с ним творит...