Путь домой

Очередная планета напоминала некоторые особо любимые Гривусом места Кали: причудливыми голыми скалами, особой прозрачностью воздуха высокогорья. После высадки войска он, как обычно, отправил дроидов-разведчиков к ближайшему городу — и ничуть не удивился, заметив знакомые силуэты республиканских шаттлов на горизонте. Кеноби, как обычно, пришел один, довольный и расслабленный, будто на дружескую пирушку. — Привет. Как поживает лот-котик? — с ходу спросил он, запросто усаживаясь прямо на походный стол Гривуса. — И тебе привет, Кеноби. Зверек в порядке, мы с ним отлично поладили, — ответил Гривус. — Ты ведь понимаешь, что я могу вырвать твой хребет прежде, чем ты примешь боевую стойку? — Успеется. Кстати, у меня есть подарок для тебя. — Подарок? — Ну да. Сегодня ровно три года, как мы познакомились. Пока Гривус собирался с мыслями, Кеноби запустил руку в складки своего плаща и выудил оттуда рукоять светового меча. Она была необычной — темно-коричневого цвета, похоже, из какого-то дерева, красиво изогнутой, чуть длиннее обычного. — У тебя ведь нет своего меча, и я решил, что это будет лучшим подарком, — как ни в чем не бывало сказал Кеноби. — Ты… ты что, украл его? — Нет, конечно. Если честно, я и не думал, что удастся сделать световой меч для кого-то, не для себя. Гривус взял подарок. Рукоять была теплой и идеально легла в его дюрасталиевую ладонь. — Но как… И почему? Устроившись на столе поудобнее, Кеноби начал рассказ. Гривус уселся рядом, почему-то все еще не решаясь нажать на кнопку своего (первого по-настоящему своего) меча. — У меня было немного свободного времени, и я слетал на ту планету, где мы добываем кристаллы. Вошел в пещеру и думал только о тебе — о том, как ты обрадуешься подарку. О твоей судьбе. О твоем смехе, шутках. О твоем уме — беспощадном, но остром. И вдруг кристалл меня позвал… — Как? — Я увидел его и понял, что это то, что нужно. И потом, когда медитировал, собирая меч, представлял его в твоей руке… Раскрой его! Гривус нажал на кнопку. С чуть слышным шелестом из рукояти появился длинный ярко-оранжевый луч. Лицо Кеноби осветилось потрясающей смесью удивления и восторга. Да и сам Гривус не мог опомниться — ему казалось, что это какой-то прекрасный сон, стоит моргнуть — и меч исчезнет. Он встал, отошел и взмахнул на пробу. Клинок тихо запел, и Гривус услышал в нем ту же радость, что переполняла его. — Ни у кого больше нет такого, верно? — Да, — ответил Кеноби. — Он такой же уникальный, как и ты. Махнув еще раз, резче, Гривус принял боевую стойку. — Но ты ведь понимаешь, что я буду убивать им твоих друзей, любимых? Всех этих жалких существ, которых ты защищаешь, Кеноби? Тот легко спрыгнул со стола, сбросил плащ. В его руке загорелся голубым меч. — Когда ты замахнешься им на тех, кто не заслуживает смерти, твоя рука дрогнет. Я верю в это. Тут очень кстати пришелся бы зловещий хохот, но почему-то Гривусу не удалось его выдавить из себя. Они так и стояли друг напротив друга, пока на запястье Кеноби в очередной раз не ожил комлинк. — Ну и что на этот раз? — устало спросил Гривус. — На этой планете всего одно поселение. Нам удалось эвакуировать его жителей. Кеноби убрал меч, поднял и деловито отряхнул плащ, стараясь не смотреть на Гривуса. А тот дезактивировал свой клинок (сразу будто солнце скрылось за тучами), и, не попрощавшись, пошел к своим дроидам. Еще можно было успеть перехватить республиканцев на орбите. Планируя будущую операцию, он старался отвлечься от странного ощущения: будто какая-то часть его жизни закончилась. Словно подаренный, а не взятый силой световой меч отрезал прошлое навсегда.