Путь домой

Окончание войны ощущалось во всем: в еще более, чем обычно, раздражающей тупости дроидов, во внезапной смерти учителя Дуку, в казавшихся нелогичными приказах лорда Сидиуса. Здесь, на Утапау, Гривус ощущал всеми усовершенствованными суставами своего искусственного тела громадную пустоту впереди. Кто в нее рухнет: Республика или Конфедерация? Он не знал. Знал только, что постарается выполнить свой долг до конца — насколько это возможно. И эта встреча с Кеноби отличалась от уже привычных. Видимо, джедай тоже чувствовал приближение финала войны. Он стоял одиноко на открытой площадке перед центром управления в окружении магнастражей, дройдек, прочих дроидов, и старался смотреть куда угодно, только не на Гривуса. — Эй, приветик. В ответ Кеноби встретился с ним глазами — в них была боль. — Мне дан приказ обезвредить тебя, Гривус, — сказал он обреченно. — Убить или арестовать… Но ты ведь не сдашься? Гривус расхохотался. Вот только Кеноби не улыбнулся в ответ, как обычно, и смех перешел в надсадный кашель. — Сначала я посмотрю, как ты сражаешься с моим войском. Потом мы еще поговорим, помашем мечами, у тебя запищит комлинк и ты уйдешь… Ведь так? В ответ Кеноби глубоко вздохнул. — Теперь все иначе. Сдавайся, или мне придется сделать то, за что я себя не прощу. — Возможно, есть третий вариант? Например, ты сдаешься мне и переходишь на сторону Конфедерации? — Нет. Эта война, Гривус, она неправильная. Я чувствую… Живая Сила подсказывает мне, что в ней не будет победителя. — Так не бывает, Кеноби. Давай сразимся: кто сильнее, тот и победит. Все просто. — Нет. Потому что ты стал мне другом, а я — друг тебе. Если бы пол ушел из-под ног, и тогда Гривус бы удивился не больше. — Но я ненавижу вас, джедаев. Вы разрушили мой родной мир, вы отвратительны! — попытался он объяснить безумцу. — Прислушайся к себе. Вспомни наши встречи, наши беседы. Не лги себе, Гривус. — Ты делал все это лишь для того, чтобы отвлечь меня от ваших операций! Ты пользовался моим любопытством и доверчивостью. Это было очень не по-джедайски, Кеноби. — Если бы я хотел тебя отвлечь, то просто дрался бы с тобой всякий раз. Но я чувствую в тебе Свет. Тебе надо признать и принять его. Следовало окончить этот бредовый разговор и приказать верным магнастражам как следует отделать Кеноби. Гривус зло рыкнул, активировал меч — оранжевый луч, подарок Кеноби, созданный его руками. Помимо воли в памяти воскресали воспоминания: вот они беседуют, смеются, разгадывают корворд. Кеноби внимательно, как никто другой, слушает его. А Джай, милое создание, мурлыкающее у него на коленях всякий раз, когда он возвращается в свой замок — он ведь тоже от Кеноби. — Подумай, Кимаен, что тебе дала служба на Конфедерацию? Одиночество, ненависть, ужас окружающих. — Я присягнул Дарту Тиранусу. Я не могу предать клятву. — Он погиб от руки моего ученика. Ты свободен. Ты можешь вернуться домой. Эти простые, но такие абсурдные слова, наверное, можно было бы разбить одной фразой. Однако Гривус никак не мог найти ее и продолжал молчать. Тем временем открытую площадку перед центром управления накрыла огромная тень республиканских шаттлов и звездолетов. — Ну что, опять твои? Снова отвлек меня? — невесело хмыкнул Гривус. — Я приказывал им держаться на орбите. Ничего не понимаю. Люки кораблей открылись, вниз по канатам рванули многочисленные белые фигурки клонов. Гривус словно в замедленной голосъемке наблюдал, как они, не выпуская тросов из рук, достают бластеры и открывают огонь. Все заряды устремились в одну точку. Не к нему — к Кеноби. — Дроиды, идиоты, атакуйте клонов! — крикнул Гривус, подскакивая к Кеноби и толкая его на пол. Там, где тот стоял, тут же образовалась огромная дымящаяся дыра. — Что? Что за? Ситх! Почему они стреляют по мне? В любое другое время Гривус с удовольствием бы поехидничал над в кои-то веки растерявшимся Кеноби, но сейчас был явно не тот момент. В данную секунду следовало уносить конечности — а потом уже разбираться, что произошло. Вокруг разверзся хаос из разноцветных бластерных выстрелов. Многие клоны уже приземлились и теперь отстреливались из-за укрытий, медленно и неуклонно приближаясь к ним. — Мой шаттл! Надо пробиваться! — крикнул Гривус прямо в ухо Кеноби. Тот кивнул, наконец выйдя из ступора, активировал свой меч. И они понеслись вперед, отбивая выстрелы, прорезаясь сквозь кашу из клонов и дроидов. По счастью, верный «Колчан» стоял не так далеко — в какой-то сотне шагов. Как раз там, где приземлился главный республиканский крейсер. Зарычав, Гривус высвободил вторую пару рук и окончательно превратился в сверкающую разноцветную сферу, за которой еле поспевал Кеноби. Прорубившись сквозь ряды врагов, Гривус вихрем ворвался в рубку и упал на сиденье пилота. Стукнул по кнопкам, как только на соседнее место приземлился Кеноби. Взлет. — Куда отправляемся? — Сейчас… свяжусь с Храмом, может быть, там знают, какого криффа произошло, — ответил Кеноби и принялся вызывать кого-то по комлинку. Гривус кивнул и включил самую быструю досветовую скорость. Пока что надо было просто убраться подальше. Маленькое голоизображение Йоды шло рябью и срывалось, так же, как и его слова. — Клоны… Храм… Как можно дальше улетай ты. Тьма… ситх. — Что творится, магистр? Где Энакин? Что с ним? — Безумие… Тьма. Найдешь… — Да что же это! Где Скайуокер, магистр?! Гривус сочувственно посмотрел на Кеноби. Впервые он видел его таким: одновременно разъяренным и потерянным. Однако надо было срочно уходить в гиперпрыжок: за ними уже пристроилось несколько республиканских шаттлов. Наконец сквозь помехи прорвалось название планеты: — Мустафар. — Ох… — выдохнул Кеноби и выключил комлинк. — Летим на Мустафар, поговорим с Энакином. Наверняка он знает, в чем дело: мой бывший падаван всегда оказывается в гуще событий. Гривус промолчал о том, что сейчас на Мустафаре находятся все лидеры Конфедерации. Главное, там нет обезумевших клонов. Он спросил только: — А куда потом? — Не знаю. Но тебе пора возвращаться на Кали. Домой. — Только заедем за Джаем и за моим доктором! — Конечно. Звезды смазались в полосы, и шаттл ушел в гиперпрыжок.