Happy Orgasming

Чонгук сидит в шоке в течение нескольких минут, не совсем понимая, что он должен сейчас делать. Он сжимает кулак вокруг дилдо Юнги и, понимая, что сейчас он один в номере, решает еще немного изучить его. На самом деле здесь не так уж и много интересного. Это все очень просто. Простой, реалистичный, семь дюймов, немного толще к основанию. Сам материал, который, по мнению Чонгука, должен быть хорошего качества. Это не похоже на пластик, она на самом деле имеет некоторую эластичность. Яйца жесткие, хотя и нереальные, по крайней мере, в том, что он чувствует. Они выглядят более или менее реалистично. Он полагает, что не вытащит батарейки из задней части, даже не задумываясь о том, сколько батарей на самом деле там, он просто собирается оставить его тяжелым, держать его в том же состоянии, в каком он его получил. fleshlight Намджуна — это другая история. Чонгук понятия не имеет, что он должен чувствовать. Он не может себе представить, что это на самом деле напоминает ощущение настоящего человеческого рта, но он довольно заинтригован этим. Он вроде как хочет засунуть в него пальцы. Просто чтобы ... проверить это. Но его руки определенно не чистые. Он не уверен, хочет ли он это использовать. Он не уверен, что хочет использовать дилдо Юнги. Хотя он делает что-то не так, и, возможно, это поможет ему исправить его член. Так что, может быть. Может быть, он их использует. Он кладет обе игрушки на тумбочку возле кровати и встает. В любом случае, он не должен делать это сегодня. У него есть целых две недели, чтобы снова начать нормально оргазмировать, прежде чем он должен вернуться к врачу, и несколько дней, чтобы использовать игрушки, если он решит, что хочет этого. Там нет спешки. На самом деле, нет. Поэтому он решает не думать о игрушках ни минуты, подходит к двери и запирает ее, затем снимает с себя одежду, которую носил весь день, и идет в душ. Вода чувствуется хорошо на его коже, расслабляет его, смывает весь гребаный стресс дня и стресс от разговора, который он только что начал. Когда он намыливает свое тело, его руки растирают нижнюю часть спины и задницы, тем не менее, он тянется между половинками, и тоже намыливает там. Так, на всякий случай. Он говорит себе, что это не потому, что дилдо Юнги стоит на его тумбочке. В общем, анал — это хорошая идея с точки зрения того, что может вызвать у него оргазм. Это не из-за дилдо. Он мог бы просто попробовать своими пальцами снова. Даже несмотря на то, что пальцы в прошлый раз не помогли ему, и в любом случае никогда ему не помогали. Вернувшись в комнату, вытирая полотенцем волосы, Чонгук издалека наблюдает за игрушками. Они просто там, смотрят на него, насмехаются над ним. Его смазка прямо под ними в ящике. Не будет никакого вреда при их использовании. Почему он должен чувствовать странность при использовании секс-игрушек Юнги и Намджуна, когда они предложили их сами? Не то чтобы он их просил. Не то чтобы он хотел их. Юнги и Намджун просто хотят помочь. Почему он должен отказаться от этого? Потому что это странно, вот почему. Но они предложили, так что это не должно быть странным для них. Им придется снова использовать эти игрушки, зная, что Чонгук использовал их. Если они не находят это странным, он тоже не должен. Но кто сказал, что они не находят это странным? Возможно, сейчас они не находят это странным, но, может быть, после, они будут так странно себя чувствовать, что им придется выбросить их. Чонгук вздыхает. Он не надевает одежду. Так или иначе, он собирается дрочить сегодня вечером. Одежда сейчас бесполезна. Он садится на край кровати и снова поднимает fleshlight Намджуна. Теперь его руки чистые, поэтому он еще немного исследует. Это мягко, это главное. Это также не похоже на то, что чувствует человек, но это имеет смысл. Он проводит пальцами по губам и проталкивает один палец между ними в игрушку. Первый момент, кажется ... нехорошо. Оно сухое, оно тянется к его пальцу, хотя он полагает, что эти проблемы решаются после заливки смазки. Но затем ... затем он проталкивается через первый дюйм или два и достигает ... гребней. Он двигает пальцем вокруг, и есть небольшие неровности, маленькие линии, узоры, которые меняются глубже. Просто мысль о том, что его член давит на все эти маленькие выпуклости ... он это понимает. Он понимает, почему кто-то использует это. Он понимает, почему это будет хорошо. Он понимает, почему Намджун покупал его, почему он брал его с собой в тур. Он вытаскивает палец, и перед его глазами вспыхивает образ Намджуна, трахающего эту игрушку. Намджун на спине, толкается в нее или спереди, медленно втирается в нее, вероятно, воображая, что кто-то действительно говорит ему, когда он это делает. Дрожь бежит по спине Чонгука, и когда его член дергается, он просто чувствует смущение, поэтому снова кладет игрушку на прикроватный столик. Размышление о Намджуне, использующем эту игрушку, не является частью сделки. Намджун никогда бы не отдал его Чонгуку, если бы знал, что Чонгук подумает о нем. Наверное. Не то чтобы Чонгук так или иначе хотел думать о нем. Намджун - его хен, он - его лучший друг. Чонгук не думает о нем как о ком-то сексуально привлекательном. Во всяком случае, не для себя. Намджун привлекателен, что Чонгук и признает. Тем не менее, нет причин думать о нем и получать от этого удовольствие. Но затем его взгляд падает на дилдо Юнги, и он воображает, что Юнги использует это. Его любимая игрушка, вот что он сказал. Уже как два года. У него была эта игрушка, и он использовал ее по крайней мере два года. Сколько раз это было в Юнги? Сколько раз Юнги вталкивал ее в себя, дрочил, стонал, хныкал и кончал из-за этого самого члена? И поскольку он «лучший», он просто решил дать Чонгуку то, что доставляло ему удовольствие годами. Что, если он сейчас находится в своей комнате, желая использовать его и не в состоянии, потому что он думает, что Чонгук пользуется им? Что если он использует тот который больше? Дрочит и кончает, думая о том, как его игрушка оскверняется Чонгуком. Чонгук падает на спину, смотрит в потолок, и его член становится твердым без его разрешения. Дело в том, что он действительно не хочет упустить эту возможность. Его член становится твердым без каких-либо усилий, он работает. Даже если его мысли не такие, как он того хочет, это его заводит. И игрушки — это что-то другое, что-то, что может помочь, что-то, что действительно может заставить его кончить после двух недель отсутствия оргазма, как он может позволить, чтобы эти почти идеальные обстоятельства просто ускользнули? Поэтому он не позволяет им пройти мимо. Без разницы. Юнги и Намджун знали, что они делают, когда дарили ему эти игрушки. Они точно знали, что он будет с ними делать. Они хотят, чтобы он делал эти вещи с ними. И ему просто нужно приложить все усилия, чтобы думать о чем-то другом, кроме члена Намджуна и задницы Юнги, когда он их использует. Он насмотрелся порно и трахнул достаточно людей так, что это на самом деле не должно быть большой проблемой. С ним все будет в порядке, поэтому он сжимает свой твердый член. Это всегда было легко. Проблема только в самой кульминации процесса. Он пытается оценить себя. Насколько он устал? Устал, но не исчерпан. Насколько он возбужден? Больше двух недель без оргазма, силиконовый член и ротик прямо рядом с ним ... он возбужден. Но он всегда был возбужден. Он думает, что он может кончить? Он перестает поглаживать себя. Да, он думает, что он может кончить! Конечно, он сделает это! Что это за вопрос оценки? Ему нужно больше уверенности в себе. Он полностью отпускает свой член и глубоко вздыхает. Все, что ему нужно сделать, это успокоиться. Он садится и вытаскивает свою смазку из ящика, а затем снова смотрит на игрушки. И нет никакого вреда, абсолютно никакого вреда в их использовании. Итак, он берет дилдо, снова идет в ванную, моет его водой с мылом, вытирает насухо чистым полотенцем, возвращается в комнату и возвращает обратно на место на тумбочке. Боже, его долго не трахали. Сверху, сверху и еще раз сверху, это все, что он делал. Каждую, блядь, каждую ночь, он сверху. Почему? Он даже не может ответить на этот вопрос. Сглатывая, он снова берет дилдо в свободную руку. Может быть, он должен перестать думать об этом как о «игрушке Юнги». Это облегчит весь этот процесс. Лежа на спине, он подносит игрушку к лицу, просто снова смотрит на нее. Пахнет мылом из гостиничного номера. Вены довольно симпатичные, напоминают ему о его собственном члене, когда он полностью тверд. Ему всегда нравились волнистые члены, он любит прослеживать эти вены большим пальцем или языком. Он даже не думает, когда позволяет своему языку выпасть изо рта и прослеживает одну из этих вен. Член ненастоящий. Холодный, но он все равно проводит языком по головке. Он чувствует себя грязным, делая это, удивляясь думает о том, что Юнги когда-нибудь облизывал свои игрушки или Чонгук единственный странный. Когда он оборачивает губы вокруг головки, он чувствует себя еще более странно, но на самом деле не имеет значения, что холодно и не чувствует себя особенно человечным. Чонгук может притворяться. И он притворяется, думая о сексе неделей ранее, с настоящим человеческим членом во рту. Это все еще кажется странным, но в то же время это хорошо. Не то чтобы он все равно усердно работал над минетом. На другом конце этого члена нет никого, чтобы угодить. Единственный человек, которого он здесь радует — это он сам. Таким образом, он не удосуживается углубиться в это, не пытается втолкнуть его себе в горло, он просто нежно сосет его, обнаруживая, что ему очень нравится, насколько он тяжелый. Его ноги широко раздвинулись, его член медленно твердеет, хотя он не притрагивался к нему. Ему удается открыть смазку только одной рукой, но затем он понимает, что ему нужно две руки, чтобы выжать ее. Его решение состоит в том, чтобы толкнуть член глубже в его рот и отпустить его, и он обнаруживает, что наливает смазку на пальцы и смеется через нос, как нелепо он должен выглядеть прямо сейчас. Когда он намочил пальцы, он откладывает смазку и снова берет член. Он вытаскивает его изо рта, но продолжает облизывать, просто осторожно выводя языком круги над головкой, пока он двигается на кровати, чтобы положить голову на подушку чтобы чувствовать себя более комфортно. Его ноги раздвинулись, а рука тянется между ними, мягко прикасаясь двумя влажными пальцами к его дырочке. Прошло много времени. Это действительно так. Таким образом, он расслабляется, медленно работая одним пальцем, а затем вторым. Его член остается твердым, его рот остается занятым, его разум остается спокойным, и вскоре он полностью готов к следующему шагу. Он смазывает член смазкой, и его мысли снова возвращаются к Юнги, который делает точно так же, как прямо сейчас делает Чонгук. Когда он приставляет головку к своей дырочке и вставляет его в себя, он все еще думает о Юнги, о том, что это его любимая игрушка, о том, что Юнги говорил о ней, которая давала ему «чувство опьянения», и чертовски хорошо его трахает. Теперь она точно так же будет трахать Чонгука. Все еще холодно. Так чертовски холодно и не реально. Это совсем не похоже на настоящий член. Но это не имеет значения, не тогда, когда он вставляется намного глубже его пальцев, растягивая себя намного больше. Это так хорошо, и он стонет и даже не стыдится этого. Он может кончить от этого. Он должен быть в состоянии. Это очень хорошо. Его пальцы обхватывают его член, и да, он действительно думает о fleshlight Намджуна, но он не беспокоится, он собирается обойтись без него. Он будет в порядке. Его член в порядке. И игрушка Юнги чувствуется так хорошо. Конечно, Юнги это нравится. Конечно, он пользуется ей так часто. Он так быстро двигает рукой на своем члене, и не может ничего с этим поделать, хотя знает, что не должен. Это слишком много, слишком быстро. Он слишком быстро это делает. Он никогда не кончает так быстро, почему он ожидал, что это произойдет сейчас? Но прошло более двух недель, и он готов взорваться, он быстро двигает рукой и трахает себя членом, хотя и знает, что не должен. В течение нескольких минут он продолжает в том же духе, думая, что он так близок и готов, и так взволнован, и, конечно, он не кончает. Конечно, его гребаная рука устает от этой странной позиции, и он должен перестать толкаться в себя. Конечно, он делает это слишком близко, слишком быстро, и он облажался. Он чертов идиот. К тому времени, когда он перестает двигаться, он задыхается, и он устал. Боже, какой он глупый. Он должен был сделать это медленнее, а не пытаться кончить быстро. Он знал это, и все равно позволил себе быть глупым. Теперь он в той же долбаной ситуации, что и две ночи назад, и каждую другую ночь в последние две с половиной недели - расстроен. Хотя шанс все еще есть, он не сдается. Он вытаскивает из себя член, встает на колени и, откидывается назад, кладет игрушку на кровать и опускается обратно. Он хрюкает, и это так здорово, но это не чертовски важно. Дело в том, что он потянулся к своей тумбочке и схватил fleshlight Намджуна, и это не чертовски важно, что это его, это не так, он собирается трахать его игрушку, и он собирается войти в нее так сильно, и это будет так чертовски хорошо. Он снова садится на член, хватает смазку и наливает ее прямо на розовые губы плотного света, наблюдая, как она скользит в отверстие. Он так же поглаживает свой член, не зная, сколько ему на самом деле нужно пользоваться этой игрушкой. Самое главное не ждать, держаться за тот момент, когда он все еще чувствует себя близко и идти дальше. Поэтому он помещает fleshlight на головку своего члена, слегка скользит кончиком между губами, делает глубокий вдох и надевает его на себя. Он вошел всего на три дюйма, когда он останавливается, потрясенный, тихий звук «о», вырывается с его губ от ощущения этих маленьких шариков и гребней, скользящих по нему. «Ничего себе», - он не может не сказать этого, чувствуя, что все вокруг него замедляется, не в силах быстро протолкнуться в игрушку, потому что это чертовски давит. Намджун, должно быть, уже привык к этому чувству, много раз трахая эту штуку. Он должен быть в состоянии скользить прямо, трахать ее быстро и сильно. Вероятно, из-за этого у него такая хорошая выносливость, так много тренировок, что чертовски приятно. Чонгук поднимается на члене Юнги и обнаруживает, что он сжался так сильно, что он поднимается вместе с ним в воздух. Итак, он откидывается назад и одной рукой прижимает игрушку за основание к кровати, давая себе рычаг, чтобы подниматься и опускаться вниз. Сейчас все медленнее, и это даже не нарочно, просто Чонгук не может привыкнуть к ощущению fleshlight Намджуна вокруг его члена. Это безумие. У каждой части его члена есть какой-то бугорок, гребень или линия, которая соприкасается с ним, он нагревается так быстро, и так плотно обхватывает его, святое дерьмо. Все, что он может на самом деле сделать, — это прижаться к игрушке Юнги и толкнуться в fleshlight Намджуна, и бог, Намджун так хорошо его трахнет, не так ли? Он будет трахать его так долго и так сильно, и он будет чувствовать себя намного лучше, чем этот чертов искусственный член и святое дерьмо, Чонгук не должен думать об этом. Почему, черт возьми, он так думает? Но, черт возьми, это правда, правда? Намджун так хорошо бы трахнул Чонгука. И Юнги тоже хорошо бы его трахнул. Так хорошо. Или, может быть, Чонгук может трахнуть Юнги. Его член больше этой фальшивой штуки. Не больше, чем черный член. Но все равно. Он бы трахал Юнги так хорошо, намного лучше, чем этот холодный, безжизненный силикон. Юнги не понадобится никаких игрушек с ним, и он будет лучше, чем все они. Трахая его. Неважно, насколько хорош fleshlight, Юнги будет чувствовать себя лучше. Он был бы таким теплым, и он бы так стонал, и что, черт возьми, думает Чонгук? Что с ним не так? И почему он так чертовски близко? Это так плохо, но они будут чувствовать себя так хорошо. Намджун трахает его, а он трахает Юнги. Они бы чувствовали себя так хорошо. Их игрушки заставляют его чувствовать себя так хорошо. Он так близко, и это так неправильно, и он не может кончить, и его тело уже так устало, и все плохо, блин. Он не должен думать о них. Он не может думать о них. Он хочет кончить, и он не может, и почему, черт возьми, он не может? Что случилось с ним? Блядь. Он перестает двигаться, делает глубокий вдох и выдох, стряхивая с себя. Хватит паниковать, это все, что ему нужно сделать. И перестать думать о них. Не думай о них. Он так близко, что все, что ему нужно сделать, это отпустить, просто отпустить и позволить себе упасть в нее. Это нарастает прямо там, в его яйцах и голове, и он так близко, и он не может кончить, и он так устал. Еще немного. Он снова начинает двигаться вверх, в fleshlight, к дилдо Юнги. Все хорошо. Еще немного, и он туда доберется. Немного больше. Он хочет, чтобы завтра у Юнги и Намджуна были хорошие новости, он хочет вернуть им эти игрушки, чтобы ему больше никогда не приходилось их видеть, никогда больше не думать о них. Юнги и Намджун были бы рады за него, если бы он кончил. Они будут гордиться. Они были бы счастливы, что именно их игрушки сделали это, что именно их помощь заставила его чувствовать себя хорошо, что именно они заставили его кончить. Он слегка всхлипывает при этой мысли. Они будут разочарованы, если он потерпит неудачу. Он должен сделать это и для них. Он должен стараться изо всех сил. Итак, он набирает скорость, пытается снова, еще раз, начинает набирать обороты и гонится за этим. Постоянное дыхание и ускорение. Теперь стало еще лучше. Теперь все горячо, член, fleshlight, все чертово его тело. Он потеет и даже не догадывается. Его тело чертовски блестит, когда он смотрит вниз. На одну секунду он зажмуривается. Потом просто смотрит на себя. Его член красный. Он чертовски красный, его головка почти пурпурного цвета. Чонгук снова всхлипывает, чувствуя себя плохо. Он теряет надежду, он может чувствовать это. Это не работает. По какой-то причине ничего не работает. Его член сломан, но он все равно толкает на него fleshlight. Так близко. Он собирается взорваться. Он еще не признает поражение. Он не будет. Это для Юнги и Намджуна тоже. Он тоже кончит за них. Его глаза закрываются, и за веками он видит их - он видит, как Намджун трахает его, а он сам трахает Юнги. Он может видеть это так ярко, и это приближает его, но он открывает глаза. Размышления о его сексе неделю назад не помогают. Он не был хорош. Он позволил Чонгуку делать все, что хотел, и поэтому он не мог выбраться из собственной головы. Юнги и Намджун не позволили бы ему делать все, что он хотел. Они позаботятся о нем. Они всегда заботятся о нем. Они заставили бы его чувствовать себя так хорошо. Они так хорошо бы его трахнули. Но он не может думать об этом. Он не может думать о них. Черт, он так близко. Он трахает себя быстрее, сильнее, напрягается на дилдо до такой степени, что это чертовски больно, но так больно, и он не может остановиться, не остановится, пока он не доберется до конца. Хотя, черт возьми, он не может. Он не может. Да он может. Он должен перестать думать, что он не может, он знает это, но он действительно не может. Он не может думать о них так, и это все, что он делает. Он не может использовать их игрушки и знать, что они использовали их, и не думать о них. Он не может кончить. Он не может, черт возьми, и чувствует, как слезы текут по его щекам, и слышит, как из носа у него вырывается маленький жалкий всхлип, а он не может. Он не может. Поэтому он сдается. Он просто сдается, опуская голову и глубоко дыша. Неловко. Все это. Разговаривая с Юнги и Намджуном об этом, разговаривая с доктором об этом, будучи настолько неспособным так внезапно, вытаскивая член из flehlight Намджуна и дилдо из себя. Смущает, что он не мог не думать о них. Он стыдливо вваливается в ванную на дрожащих ногах, прислоняется к раковине, обнаженной, потной грудью, и прочищает игрушку Намджуна затем смывает смазку с дилдо, и тянется вниз чтобы вытереть себя. На этой неделе он потерпел неудачу и с Намджуном, и с Юнги, и с доктором, и с ним, и со всеми остальными тоже. Он засыпает, смущенный, измученный и плачущий, и его член все еще твердый, и это отстой, все отстой. И если ничего из этого не сработало, что будет? Что если это не психологическое? Что, если все не правы, и он действительно болен? Что тогда? Что если его член действительно сломан? Что если ему понадобится операция и имплантат, и бог, что, если он настолько облажался, что никогда не сможет иметь детей? Какого хрена он собирается делать тогда? На следующее утро Чонгук просыпается уставшим, но спокойным. Войдя в ванную, чтобы почистить зубы, его встречают игрушки, лежащие на маленьком полотенце, которое он расстелил на крышке унитаза, и снова чувствует себя смущенным. Он как можно быстрее складывает игрушки в один из своих рюкзаков. Он не хотел бы видеть их снова. Он чертовски уверен, что не собирается использовать их снова. Он не сделал бы этого с собой. В течение дня он едва может смотреть на Намджуна и Юнги, так беспомощно осознавая, что он делал прошлой ночью, о ком он думал, делая это. Однако их не стоит избегать, и он знает, что они ждут новостей и надеются на хорошие новости. Он просто ... не хочет с ними разговаривать. Не потому, что они сделали что-то не так. Они буквально сделали все возможное, чтобы помочь. Он просто не может встретиться с ними прямо сейчас. Есть один момент во время их фотосессии, когда он видит Юнги и Намджуна в стороне, разговаривающих друг с другом в одиночку. Как будто они заметили, как он внезапно уставился, и оба повернулись, чтобы взглянуть на него одновременно. Он не подходит к ним, несмотря на вопросительный взгляд в их глазах, не хочет слышать, что они говорят. Но поднятые брови Юнги так явно спрашивают: «Сработало? Помогло ли это?», что даже Чонгук не может игнорировать это. Итак, он слегка качает головой, и лицо Юнги опускается. Он наблюдает, как Юнги поворачивается, чтобы прошептать что-то на ухо Намджуна, и затем лицо Намджуна тоже опускается, его губы изрекают что-то похожее на разочарованное «о». Как будто Чонгук должен был еще больше разочароваться в себе. Чем больше проходит времени, тем больше Чонгуку удается успокоиться, и к тому времени, когда их шоу начнется позже тем вечером, он действительно чувствует себя лучше. Он на некоторое время отпускает ситуацию, танцует, поет, чувствует толпу. Юнги, Намджун и все остальные прямо там на сцене с ним, и он чувствует себя хорошо. Он ни о чем не думает, он просто чувствует, просто живет. Только когда они возвращаются в отель позже той ночью, Чонгук возвращается к реальности. Он думает о рюкзаке, который ждет его на комоде в его комнате, думает о том, что он собирается вернуть игрушки Юнги и Намджуну сегодня вечером, потому что он даже не хочет испытывать соблазн их использовать, и сообщить ребятам неутешительные новости о его неудаче. Он мог лгать им и говорить им, что это сработало, но он этого не сделает. Нет никакого смысла. Он скажет им правду независимо от того, пойдет ли он к врачу через две недели. В коридоре, где находятся их комнаты, Чонгук останавливает Намджуна, кладя руку ему на плечо. Юнги, который стоит за ними, тоже останавливается, бросая на него насмешливый взгляд. Тэхен видит их и делает паузу, кажется, думая, что что-то происходит, но когда он качает головой, Тэхен просто зевает и идет в свою комнату. Юнги и Намджун молча следуют за Чонгуком в его комнату, и он решает оставить дверь открытой. Странно звучит неловкое молчание, когда он идет к своему комоду, берет свой рюкзак, достает черный мешочек Юнги и передает его ему, затем передает свой рюкзак, в котором находятся игрушка Намджуна, ему. Они оба смущенно смотрят друг на друга, но ничего не говорят, возможно, потому что дверь за ними все еще открыта. Молчание и неловкость нарушаются очень быстро, когда Юнги, слегка взволнованный, поворачивается и закрывает дверь. -Что произошло? - спрашивает Юнги -Ничего, - оборонительным голосом говорит Чонгук. -Фигня, - резко отвечает Юнги. Он поднимает черную мешочек и качает головой: - Ты… - Да. — Это сработало? – спрашивает Намджун, и когда Гук смотрит вверх, его глаза так обнадеживают. Он вздыхает, на него нападает грусть: - Нет - Почему? - Намджун звучит почти больно. -Ты тоже использовал fleshlight? Чонгук кивает: -Я не знаю, почему. - Давай, - говорит Юнги и тащит его в кровать. -Садись. Рассказывай. Чонгук ничего не говорит. Намджун садится, с другой стороны. - Было ли это плохо? - спрашивает Юнги, и он звучит обеспокоенно, но Чонгук все еще ничего не говорит. -Ты ... хочешь другой? - Нет, - немедленно отвечает Чонгук, затем вздыхает. - Я просто… я думаю, что это было слишком много. - О, - вздыхает Юнги. - Что ж… И затем он останавливается, его рот открывается и закрывается, его брови нахмурились. -Спасибо, что действительно пытались помочь, - говорит Чонгук. - Мне жаль, что это не сработало. - Тебе не нужно извиняться, - выдыхает Намджун, и Чонгук склоняет голову. - Тебе не нужно возвращать их прямо сейчас, - говорит Юнги. - Попридержи их немного. Может быть, использовать оба одновременно было бы слишком, но использование одного из них было бы правильным. - Я не хочу их, - выпаливает Чонгук. Наступает пауза. - Могу я спросить, почему? - спрашивает Юнги. - Потому что… - Он пытается и останавливается, прежде чем выпалить: «Я думал о тебе, когда использовал их». — Это было просто ... странно. - Из-за качества? - интересуется Юнги. – Не та форма? - Потому что они наши? - спрашивает Намджун, и голова Чонгука поднимается. - Ах, - выдыхает Юнги. Еще одна пауза. — Это правда. Предложение пойти вместе, чтобы купить один для тебя, все еще в силе. Да, за исключением того факта, что, если Чонгук пойдет купить фаллоимитатор с Юнги, он все равно, вероятно, будет думать о нем, когда он будет им пользоваться, и это не решит проблему. Он качает головой. И он хочет побыть один. - Что ты собираешься делать сейчас? - спрашивает Намджун. - Я не знаю. Юнги ничего не говорит. - Ты все еще вроде… - Намджун вздохнул, - говорил в твоей собственной голове? Я не могу, я не могу? Все это?" Чонгук пожимает плечами. - Игрушки не отвлекали достаточно? – спрашивает Намджун, и он думает о том, как несколько дней назад, если бы Юнги задал ему этот вопрос, Намджун, вероятно, подумал бы, что это неуместно. -Они отвлекали. Но я был слишком осведомлен о… - Они наши? -снова пытается Намджун. - Да, - вздыхает Чонгук, немного краснея. По крайней мере, он не чувствует себя осужденным за это. - Не могу… Просто странно. Отвлекаюсь плохим способом. - Какие варианты у тебя остались? – интересуется Намджун. - С точки зрения того, что делать. - Подождать несколько дней? - Чонгук размышляет вслух. - Попробовать еще раз, он делает глубокий вдох. - Тогда снова. - А как же… - неожиданно вмешивается Юнги. Чонгук и Намджун поворачиваются, чтобы посмотреть на него. У него весь лоб сморщен, как будто он очень серьезно думает. - А если мы поможем? - Я сказал вам, что не хочу игрушек, - попытался Чонгук, но Юнги остановил его. - Я не имею в виду игрушки, - сжимает руки Юнги. - Я имею в виду нас. Молчание. - Позвольте мне объяснить мою мысль, - говорит Юнги. - Вчера ты сказал, что первая идея, с точки зрения того, как это исправить, — это секс, верно? - Ну, может, не первая, - шепчет Чонгук. - Не первая тогда, какая угодно, - говорит Юнги. - Но это была идея, которую ты решил реализовать. Проблема была в том, что человек, с которым ты был, на самом деле не делал этого за тебя. Не отвлекал тебя, оставлял достаточно времени, чтобы проникнуть в твою голову, это так, да? - Да - Итак, - Юнги делает паузу. - Я все еще думаю, что секс, хороший секс, это хорошая идея. Это самая отвлекающая вещь. Это позволяет кому-то еще заставить тебя испытать оргазм. Но я понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что не хочешь делать это снова. Ты не хочешь оказаться в ситуации, когда тебе это не понравится, и тебе придется снова притворяться. И ты не сможешь спокойно рассказать о своей проблеме. Так что, если мы поможем? -Ты предлагаешь… - Чонгук хмурится, пытаясь понять, пытаясь не делать поспешных выводов, - чтобы… заняться со мной сексом? - Нет, точно, - Юнги вздрагивает, качая головой. Чонгук почти рад, что не видит реакции Намджуна на все это. - Не секс. Просто ... я и Джун помогаем тебе - руками - получить оргазм. Это не секс точно, потому что это будет только для тебя. Я не думаю, что мой член и член Джуна вообще должны быть вовлечены. Это были бы ... я и Намджун - два человека, которым ты доверяешь, два человека, которые уже знают о проблеме, которые не будут обижены, если ты не кончишь, которые ... отвлекут тебя достаточно, чтобы у тебя не было даже момента, чтобы проникнуть в свою голову, кто ... я не знаю. Останови меня. - Если он чувствовал себя странно, используя наши игрушки, это было бы, - говорит Намджун, - хуже. Наверное. - Не обязательно, - утверждает Юнги. - Я… - Чонгук пытается, но он не знает, что сказать. - Не волнуйся, - говорит Юнги, прежде чем он начинает волноваться. - Даже если ты решишь согласиться, сегодня этого не произойдет. Нам всем нужно поспать, действительно подумать об этом, и нам все еще нужно поговорить об ограничениях, основных правилах и всем этом дерьме. Не волнуйся, - он делает паузу. - Черт, я вызвался помочь, даже не спросив Джуна, согласен ли он с этим. - Я ... - начинает Намджун, но Юнги его останавливает. - Не просто согласен, - говорит он. -Думаю об этом. В самом деле. Рот Намджуна закрывается, а брови морщатся - размышляя. Это Чонгук, который полностью отключился, не в силах понять идею. Он весь день волновался, думая о них, когда дрочил, и все же, вот они, предлагают заняться с ним сексом? Что за хрень? - Я согласен, - говорит Намджун через мгновение. - Если это может помочь, тогда я абсолютно согласен. - Хорошо, - кивает Юнги, затем смотрит на Чонгука. - Ты не должен соглашаться прямо сейчас. Или не соглашаться прямо сейчас. Не давай нам ответ сегодня вечером. Действительно подумай об этом. Учти это. Может быть, подумай, с чем у тебя все будет в порядке, или не все в порядке. То, что ты хотел бы чтобы случилось, что угодно. Подумай ночью, завтра, возможно, подрочи сегодня вечером, возможно, ты кончишь и вообще не будешь нуждаться в нас. Но предложение есть, - он делает паузу. - Хотя я оставляю за собой право изменить свое мнение, хорошо? Чонгук кивает. - Не лучше ли сейчас поговорить об ограничениях? - спрашивает Намджун. — Значит, он знает, что он действительно рассматривает? - Пределы будут такими, какими он скажет, - говорит Юнги. - Мы не будем делать ничего, что он не хочет или не любит. Если одна из вещей, которые он хотел бы, пересекает одну из наших границ, мы скажем ему - и друг другу. Единственное, что тебе действительно нужно помнить, - он смотрит на Чонгука, — это то, что это будет для тебя. Джун и я не вытаскиваем наши члены, мы не кончим. Ничего, что могло бы сделать тебе неудобно, ни в данный момент, ни в долгосрочной перспективе. Я полагаю, что видеть наши члены может быть одной из тех вещей, но, если ты захочешь, чтобы они были вовлечены ... мы подумаем над этим. Справедливо? Чонгук тупо кивает. - Никакого давления, - добавляет Юнги. - Никаких обидных чувств. О чем угодно. Не обижайся на чувства, если ты не согласен со всем этим. Без обид, если мы не сможем заставить тебя кончить в данный момент, - еще одна пауза. - Никакой неловкости, я могу тебе это обещать. Без осуждения, независимо от того, что мы будем делать. И если это облегчит задачу, то после того, как это произойдет, мы больше не будем об этом говорить. Чонгук кивает еще раз. - Хорошо, - вздыхает Юнги. Он смотрит на Намджуна. - У тебя тоже есть право передумать. - Да, - кивает он. - Хорошо, - Юнги встает с кровати. - Я пойду приму душ, - он сводит плечи назад. - Подумай об этом и дай нам знать. Намджун тоже встает, кладет руку Чонгуку на плечо и улыбается ему, все мягко и заботливо. Они уходят, и только после этого Чонгук понимает, что они оставили свои игрушки в его комнате. И, как и прошлой ночью, Чонгук просто сидит на кровати, потрясенный тишиной. Как могло случиться, что он так сурово судил себя за то, что думал о них, когда дрочил, и ему было так чертовски странно и неловко пользоваться их секс-игрушками, и они здесь, предлагая ... не заниматься сексом, чем угодно, довести его до оргазма. Как? Как он единственный, кого это утомляет? Неужели для них все это просто клиническое? Просто о помощи другу? Никаких последствий? Одна только мысль о том, что они ебут Чонгука, заставила его почувствовать последствия. Ближайшие последствия. Он едва мог смотреть им в глаза весь день. Что произойдет после того, как они сделают то, что они предлагают? Как он сможет смотреть на них тогда? Единственная разница между последствиями того, что он думает о том, как Юнги и Намджун трахают его, и тем, что Юнги и Намджун получают его в реальной жизни, будет заключаться в том, что во второй ситуации им всем придется столкнуться с последствиями, а не только Чонгуку. Как мог Юнги вообще предложить это? Как мог Намджун просто ... согласиться? Нет неловкости. Да правильно. Возможно, не для них. Чонгук будет один выставлен на показ. Чонгук будет тем, кто будет получать - попытается кончить Он тот, кто облажается, а не они. Они даже не достанут члены. Подумай о том, чтобы получить их член, если он этого хочет. Пожалуйста. Это потребовало бы, чтобы он сказал, что хочет этого, и он никогда не сделает этого, особенно после того, как Юнги так уверенно сказал, что этого не должно произойти. Как они могут ожидать, что он просто слепо согласится рассказать им все, что ему нравится в постели? Это вздор! Это все смешно. Он спрыгивает с кровати и бросается открывать дверь. Юнги все еще идет к своей комнате, а Намджун как раз собирается закрыть дверь. Подождите, - зовет он их. Юнги оборачивается, и Намджун выглядывает из-за двери. В его голове нет другого плана, кроме как заставить их понять, что, как бы они ни думали, они также совершенно несправедливы. И смешно. Он идет к комнате Намджуна, ждет, пока Юнги поймает подсказку и последует за ним, а затем закрывает дверь за ними тремя. — Это смешно, - заявляет Чонгук, обращаясь к ним. Рот Юнги открывается, но он не говорит. - Как вы можете ожидать, что я соглашусь на это? - Он стреляет в них глазами, и оба их рта открываются на этот раз, но он продолжает говорить. - Я знаю, вы думаете, что у меня все хорошо. И вы, но… - он понижает голос, понимая, что он слишком громкий. Юнги и Намджун смотрят на него широко раскрытыми глазами. - Но вы не можете просто… просто ожидать, что я буду таким же: да, да, позвольте мне просто раздеться, а также, здесь, я скажу вам все, что мне нравится в постели, - смеется он, и оба их рты закрыты, глаза опущены, как будто они смущены. - Как будто это совсем не странно! Вы не можете навязать мне все это, - утверждает он. - И я понимаю, что это должно быть «для меня», - цитирует он Юнги, - или что угодно, но вы не можете просто оставить все на мое усмотрение. Это чертовски не справедливо. Я не могу принять это решение. Он останавливается и понимает, что он чертовски дрожит от того, насколько он взбешен. Они ничего не говорят, просто продолжают смотреть вниз. Юнги жует нижнюю губу. Не каждый день Чонгук - тот, кто их ругает, и так чертовски резко. Он не уверен, что когда-либо ругал их так. И все равно они этого не заслуживают. Они просто пытаются помочь. Он не должен был говорить с ними так. О боже, он действительно не должен был. - Ты прав, - тихо говорит Юнги, и Чонгук смотрит на него, даже не догадываясь, что смотрит в пол. - Благие намерения, но не очень хорошо исполненные. Мне жаль. - Эмм, мне тоже, - добавляет Намджун, держась за затылок. Чонгук качает головой: - Нет, извините, я не должен был кричать на вас. Я знаю, что вы только пытаетесь помочь. - Нет, нет, ты прав, было бы нечестно оставлять все на твое усмотрение, - говорит Юнги, затем смотрит на Намджуна. - И ты, наверное, тоже был прав, - кивает он, и Намджун выглядит растерянным. -Сначала нужно поговорить об ограничениях, а потом уже делать это. - Э-э, - рот Намджуна открывается. – Ладно? - Хорошо, - Юнги глубоко вздохнул. - Итак, давайте сделаем это. Он снимает обувь и забирается на кровать Намджуна, сидя посреди нее, скрестив ноги, лицом к нему и Чонгуку. - Вы идете? - спрашивает Юнги. Чонгук поворачивается, смотрит на Намджуна и обнаруживает, что его глаза уже устремлены на него. Он пожимает плечами, затем снимает обувь и тоже садится на кровать. Все, что осталось - Чонгуку присоединиться к этому странному маленькому кругу, и он не может придумать достаточно веских причин, чтобы этого не делать, поэтому он снимает обувь и забирается с ними на кровать. - Что мы… - спрашивает Чонгук. - Ммм, я думаю ... - начинает Юнги. - Я полагаю, мы… эээ, - брови нахмурились. Он выглядит неловко, как будто он потерял часть своей уверенности. - Как насчет… - вмешивается Намджун, - каждый из нас говорит и… делится чем-то сексуальным, что нам нравится. Или не нравится. Я имею в виду, я все еще думаю, что разумным шагом было бы сосредоточиться на тебе, - он смотрит на Чонгука, - если мы на самом деле в конечном итоге что-то делаем, но также ... может быть, мы тоже будем делиться такими вещами, даже если на самом деле мы ничего с ними не делаем, может, это ... немного уберет от тебя неловкость? - Я не… я не знаю, - честно говорит Чонгук. - Может быть. Юнги кивает. Его щеки все еще немного розовые. Вероятно, потому что Чонгук разозлился на него. Черт, он сожалеет, что кричал на них так. - Я начну? – спрашивает Намджун, затем его глаза поднимаются, думая. Он оглядывается, глубоко вздыхает и… - У меня очень чувствительные яйца. Юнги фыркает, и голова Намджуна резко падает к нему. Чонгук прикусывает нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. - Извини, - смущенно говорит Юнги. — Все было именно так, как ты это сказал. Продолжай. - Пошел на хуй, скажи что-нибудь, - краснеет Намджун. - Ммм, - хихикает Юнги, его плечи дрожат. Чонгук улыбается. Намджун видит это. И тоже улыбается. - Я…- Юнги вытягивает слово. - Я… люблю снизу. - Как будто мы не поняли этого, когда ты говорил про одиннадцатидюймовым дилдо, - бормочет Намджун. - Заткнись, - огрызается Юнги, но он смеется. Чонгук тоже немного хихикает, они оба поворачиваются, чтобы взглянуть на него, и он понимает, что теперь его очередь. Он сдерживается, говоря что-то секунду, все еще немного злой, но глубокий вдох успокаивает его. И когда его разум немного проясняется, он понимает, что да, это может немного помочь. Он может сделать это. Он может сказать им то, что ему нравится, если они могут сделать то же самое. Даже если он не согласится на их предложение, они могут поговорить. -Э-э… - думает Чонгук. - Мне нравится и сверху, и снизу, - говорит он. - Но я не был снизу в течение долгого времени - Как долго? - спрашивает Юнги, все еще немного улыбаясь. - Может быть, около полугода, - говорит Чонгук, затем переосмысливает это. – Может больше. Я думаю, что почти год, - он делает паузу, затем бросается добавить: - Игрушка вчера не в счет. - Я не думаю, что полностью осознал тот факт, что она была в тебе, - говорит Юнги. Его глаза расширяются: - Ты предложил это! - Я знаю, я знаю, - смеется Юнги, поднимая руки в защиту. -Я не говорил, что, как будто это плохо, я просто еще не обработал информацию. Чонгук смотрит вниз, краснея. - О, черт возьми, - огрызается Юнги, и Чонгук поднимает взгляд, чтобы увидеть, как Юнги поворачивается к Намджуну. - Скажи что-нибудь еще. И, возможно, Чонгук смущен, но, интрига побеждает, и он вскидывает голову, наблюдая, как думает Намджун. - Ну, если мы уже перечислили это, - говорит Намджун. - Тогда я люблю Сверху. Я не возражаю против низа, но я предпочитаю верх. Юнги кивает: - У меня чувствительные соски, - объявляет он, затем сразу же закрывает глаза в сожалении. - У меня нет, - говорит Чонгук, пытаясь спасти его от смущения. - Нет, если только… - он делает вращательное движение пальцами. – Типо так, жестко. - Хм, - гудит Намджун с нахмурившимися бровями. - Этот… аспект боли… переходит на другие вещи? Или это просто соски? Чонгук глубоко краснеет: - Теперь твоя очередь. - Справедливо, - кивает Намджун, губы превращаются в легкую улыбку. - Мне нравится… хм… мне нравится вылизывать. Будь то киска или задница, мне все равно, я просто… - его глаза закрываются, и он качает головой. - Да. - Я тоже, - говорит Юнги. - Люблю делать минеты тоже. Наступает пауза, когда снова наступает черед Чонгука. Да, - начинает Чонгук. - О… о боли, - его щеки горят. Глаза Юнги прищурились, и Намджун загудел. - Порка? - Намджун тихо спрашивает. Чонгук краснеет сильнее: - Да. - Попа? Бедра… - Намджун начинает, и Чонгук перебивает его. - Да, - говорит он и кусает нижнюю губу. - Член? - Намджун спрашивает в любом случае. Чонгук просто продолжает краснеть. - Тянуть за волосы? - продолжает Намджун Чонгук пожимает плечами: - Конечно. - Чрезмерная стимуляция? - Никогда не пробовал. Намджун кивает, а потом тихо. Чонгук смотрит в смущении. - Мне очень нравится быть сверху на парнях, - говорит Юнги, когда никто ничего не говорит, и Чонгук отмечает, что сейчас не очередь Юнги, но, возможно, это не имеет значения. - Мне нравится быть грубым, - говорит Чонгук, все еще глядя вниз, не в силах взглянуть на их реакцию. - Немного, - добавляет он. - Не часто бывает. - Ты обычно контролируешь? – спрашивает Юнги, а Чонгук кивает. - Грубость только физически? - Намджун спрашивает. -Или унижения тоже? - Нет… - Чонгук качает головой и наконец поднимает голову. -Нет, не унижения. Мне нравится ... наоборот. - Когда хвалят? - Юнги спрашивает. Чонгук слегка кивает. - Мне тоже нравится похвала, - говорит Юнги и улыбается. Чонгук тоже улыбается. Это неловко, это действительно так. Но это не так неловко, как он ожидал. - Итак, если бы мы это сделали, - говорит Намджун, - тогда… похвала будет присутствовать, шлепки будут присутствовать. Тяга за волосы. Возможно, чрезмерная стимуляция, - он делает паузу, и Чонгук краснеет сильнее, чем за все время. - Что еще? Анал? - Подожди, - Юнги вздохнул с небольшим смехом, и Чонгук так рад, что остановил эту линию вопросов. - Перед этим ... нам нужно подумать о ... сколько ... - он делает паузу. - Поскольку мы друзья, а не любовники, нам нужно подумать о том, насколько нам будет комфортно прикасаться друг к другу. Или конкретно, нам с Джуном нужно подумать о том, насколько нам будет удобно прикасаться к тебе, - он смотрит на Чонгука. - И тебе нужно подумать о том, насколько ты будешь чувствовать себя комфортно от прикосновений. И, в частности, каким образом ты будешь чувствовать себя комфортно с нами. Чуть менее ужасная линия вопросов. - С точки зрения того, что мне комфортно, - предлагает Юнги. - Или, скорее, из-за того, что мне было бы неудобно…, например, я бы не хотел… Я на самом деле не хочу заниматься сексом, понимаете? Я не хочу… - он останавливается, затем начинает снова. - Я был бы совершенно счастлив, если бы мой член оставался в моих штанах, если это произойдет, если это… хорошо… с тобой. - Со мной? - Чонгук спрашивает. - Думаешь, я бы попросил тебя сделать что-то, что тебе неудобно? - Нет, я просто… откровенно говорю об этом, - говорит Юнги, и Чонгук сглатывает, кивая. - С точки зрения того, насколько мне было бы удобно прикасаться к тебе, - он пожимает плечами. - Твой выбор, я полагаю? Мы могли бы ... Есть способ, которым мы могли бы сделать это с минимальным прикосновением. Дилдо, fleshlight. Если мы дотрагиваемся до тебя, и тебе становится действительно неловко, тогда это то, что мы не можем сделать. - Я не думаю, что против…, - говорит Чонгук, - Руками. - Руками хорошо, - говорит Юнги. - Что-нибудь еще? Чонгуку нужно немного подумать, и его мысли возвращаются к образу, который он представлял вчера, когда Намджун трахает его, а он - Юнги. Это было то, что он хотел вчера. Но он хотел этого в самый разгар мгновения, когда он был в отчаянии. Он не думал тогда. Теперь ... он представляет, как они касаются его руками - его член, его задница, может быть, его шлепают. Может быть, трахают его одним из дилдо Юнги. Он чувствует, как горят его щеки, но он думает, что он будет в порядке в этом случае. Пока у каждого установлены ограничения, и все знают, во что они ввязываются, тогда ... это может быть не самая плохая идея. Вероятно, он чувствовал бы гораздо меньшую вину, делая это, чем дрочил на мысли о них, потому что об этом, по крайней мере, они знают, это по обоюдному согласию. И они помогут. Они могут исправить его. Людям, которым он доверяет, которые знают его, которые заботятся о нем, которые отвлекают его и не будут судить его. У него кончились идеи о том, как себя починить. Это единственная карта, которую он действительно оставил. - Юнги, твой дилдо? - тихо спрашивает он. Когда он снова смотрит на них, они оба тихо улыбаются, и это похоже на то, что что-то на его лице отдает его решение. Он может чувствовать, что они понимают, что он согласен с этим. Почему-то они понимают. - Который из? – спрашивает Юнги, все еще улыбаясь. - Который меньше. – отвечает Чонгук. Юнги кивает: - Я принесу другой тоже, на всякий случай. - Fleshlight тоже? - Намджун спрашивает. - Не уверен, - отвечает Чонгук. — Это было… ошеломляюще. Намджун фыркнул: -Да, я понял. Чонгук улыбается, смущенный, но отчасти это хорошо. -И ... твои пределы? - Чонгук спрашивает Намджуна. - Как бы тебе было удобно прикасаться… - Я думаю, что в значительной степени согласен с Юнги, - говорит Намджун. - На самом деле не хочу заниматься сексом. И не против того, чтобы касаться тебя так, как тебе удобно. Чонгук и Юнги кивают. - А как же… - начинает Намджун после паузы. - Губы? - Губы? - Чонгук спрашивает. - Ты сказал, что прикосновение руками — это хорошо, - объясняет Намджун. - Что насчет… губ? - О, - выдыхает Чонгук. - Поцелуи? – шепчет Джун, прежде чем Чонгук даже может рассмотреть предыдущий вопрос. Но поцелуи. Поцелуи? Чонгук даже не думал о поцелуях. И, судя по лицам Юнги и Намджуна, кажется, они впервые об этом тоже подумали. - Поцелуи куда? - Юнги спрашивает. - Не в губы, - осторожно говорит Чонгук. Целоваться в губы было бы ... странно. Слишком странно. Интимно. Это не должно быть интимно. - Хорошо, - серьезно кивает Юнги. - Не в губы. - Так же не… мой член, - добавляет Чонгук. - Или моя задница… дырка. Юнги изумленно улыбается, а Намджун смеется. — Значит, нет минетам, нет риммингу? - Намджун уточняет, все еще смеясь, но Чонгук серьезно кивает. Все, что связано с прикосновениями губами, языком к телу, может показаться слишком интимным. - Вероятно, мы должны иметь стоп-слово, - говорит Юнги. - Почему? - Чонгук спрашивает. - На всякий случай, - говорит Юнги. – «Остановись» и «нет» и «не делай» по-прежнему работают, но… я думаю, что слово, отозвавшее все без вопросов, было бы… не повредило бы иметь его. - Ты должен решить, какое, - говорит Намджун, глядя на него. - То, что ты легко запомнишь. - Э-э… - думает он и решает пойти с первым, о чем думает. - Бульгоги? Внезапно у Чонгука гудит живот, и они втроем рассмеялись на секунду. Боже, было много напряжения. Смеяться так хорошо. -Бульгоги, - повторяет Юнги. - Конечно, почему бы и нет. - Итак, еще раз, - говорит Намджун. - Хен и я держим свои члены в штанах, разрешено трогать руками, не целовать в губы, член и задницу, - перечисляет он эти вещи, словно это чертов список покупок, и, опять же, он краснеет. - Дилдо хорошо, fleshlight - под вопросом. Порка, дерганье за волосы, похвала… -Боже мой, - бормочет Чонгук, огорченный, и Намджун останавливается. Юнги смеется и хлопает Намджуна по плечу. - Это еще больше смущает его, «мистер чувствительные яйца», - отчитывает его Юнги. Намджун краснеет: - Извини, я просто… - Остановись, - Юнги кладет руку на плечо Намджуна. - Просто не надо. Намджун замолкает и неловко потирает затылок. - Итак, когда мы… - пытается Чонгук и краснеет сильнее. - Поспи, - настаивает Юнги. - Ты устал. Кто знает, завтра ты можешь передумать. Он, вероятно, должен спать, но он вроде не хочет. Он уже принял решение. Он не хочет иметь достаточно времени, чтобы подумать об этом и затем изменить его. Он бы покончил с этим сейчас, если бы мог. Но имеет смысл подумать об этом еще раз, чтобы быть уверенным, что он в порядке с этим даже после ночи сна. И у них должно быть время подумать об этом. Трудно представить, как это будет выглядеть, даже после этого разговора, даже сейчас, когда они установили некоторые основные правила. Но отчасти дело в том, чтобы Чонгук не контролировал ситуацию, чтобы они очистили его разум с того места, в котором он застрял. Так что есть смысл, что детали будут знать только Юнги и Намджун. - Я скажу вам завтра утром, - решает Чонгук. - Хорошо, - говорит Юнги. - А сейчас спать Чонгук кивает: - А ты? - Я останусь здесь с Джуном на минуту, - говорит Юнги, и Чонгук просто знает, что он станет темой их разговора. Он не знает, как к этому относиться, но у него также нет большого выбора по этому вопросу. Вероятно, им следует поговорить только о них двоих, составить план игры. Это хорошая идея. Координация двух из них была бы разумной вещью. Чонгук снова кивает, сползает с кровати, поднимает туфли с пола и идет к двери. Когда он поворачивается к ним, они смотрят на него, а не друг на друга, ожидая его ухода. Они улыбаются, хотя, вероятно, думая, что он понимает, почему они должны обсудить это в одиночку. И он понимает. Поэтому он слегка улыбается им и выходит из комнаты Намджуна. У него возникает соблазн прижать ухо к двери Намджуна и слушать, но он этого не делает. Будь проклято любопытство, услышав их, можно победить смысл всего этого - убрать фактор неожиданности, а фактор неожиданности как бы необходим. Он считает, что нужно подрочить, когда он будет в душе, а затем снова подумает, когда ляжет в кровать. Есть все еще шанс, что, если он подрочит сегодня вечером, у него будет оргазм, и тогда все с Юнги и Намджуном будет отменено. Но есть также хороший шанс, что это будет повторяться каждую вторую ночь, когда он дрочил последние две с половиной недели, и он просто в конечном итоге будет разочарован и обескуражен снова. И какой в этом смысл? В конечном счете, он решает пойти против этого, поворачивается на бок и пытается уснуть. Он рад, что поговорил с ними. Рад, что он не лежит здесь прямо сейчас, ничего не понимая. Он рад, что у него есть шанс, новая идея, которая может его исправить. Он просто подождет, пока Юнги и Намджун помогут ему. Ему не нужно дрочить. Не дрочить только помогло бы ему создать потребность. Он не может ждать, пока это произойдет. Он не может ждать, пока это закончится. Он не может ждать, чтобы кончить. Он понимает, что он взволнован этим, и он не совсем уверен, как относиться к этому волнению.