***
Имея за плечами шесть лет службы в качестве помощника придворного лекаря, Мерлин прекрасно знал, что такое перенасыщение лёгких кислородом, и давал себе отчёт в том, что если он быстро не успокоится, то через несколько минут будет лежать на полу без чувств. «Фрея. Здесь. В Камелоте. Дочь. Гости. Фрея. Живая. Фрея». Ему удавалось сохранять видимость относительного спокойствия всю дорогу к башне, но как только он оказался дома, всякие связность мышления и уравновешенность тут же улетучились. Теперь пот градом катился по лбу, а руки безудержно дрожали. Он понимал, что был на полпути к потере сознания, но никак не мог остановить происходящее. Как по щелчку пальцев в глазах стало темнеть, а уши закладывать. – …сядь, дыши потихоньку. – Маг почувствовал на своей спине чьё-то мягкое, умиротворяющее прикосновение, а в следующую секунду под ним, откуда ни возьмись, возник стул. Мерлин ощутил, как по телу пробежал лихорадочный холодок, стоило мыслям о фантастическом появлении Фреи вновь нахлынуть. Он снова задышал чаще, а чья-то рука скользнула к шее и наклонила его голову вниз, к коленям. – Дыши, Мерлин. – Это была Гвен. Он и рад был слушаться, но выходили одни порывистые вдохи да вздрагивания вперемежку с попытками что-то сказать. – Не говори пока, просто дыши. – Гвиневра продолжила выводить успокаивающие круги на его спине и дождалась, когда частые рваные вдохи утихли, лишь затем позволив ему сесть прямо. – Её не может здесь быть, – бессвязно забормотал он. – Это невозможно… Она умерла… Как она может быть здесь? Чародей в панике вскинул лицо к королеве. – Не знаю, Мерлин, – мягко сказала Гвен. – Зато я уверена, что сейчас тебе нужно поостыть. Договорились? Дыши. Я принесу воды. Мерлин не смог бы возражать, хоть бы и захотел, поэтому он просто остался неподвижно сидеть, обхватив голову дрожащими руками. «Как, как, как, как?». – Короткая мысль пульсировала в такт с биением его сердца. Это противоречило законам мироздания. Одно дело, когда он видел её на озере – то была магия, тот случай можно было объяснить. Сейчас же всё обстояло совершенно иначе. – Держи, – Гвен подала Мерлину кубок, но сразу стало ясно, что при его жутком треморе не расплескать воду не получится. Тогда она забрала кубок обратно и без лишних слов поднесла его к губам друга. Всё это смахивало на какое-то помешательство. Он не ребёнок. И не умалишённый. Он Эмрис – да не померкнут небеса Камелота – повелитель драконов. Тем не менее, вот во что он превратился – вздрагивающее беззащитное безобразие, и всё из-за неожиданной встречи с одним-единственным человеком. «Но ведь она погибла, – резонировал в нём здравый смысл, – есть от чего быть в шоке!». С другой стороны, он не мог перестать думать о том, действительно ли всё было так необъяснимо, как казалось. Следующие несколько минут прошли для Мерлина как в тумане. Он был настолько поглощён своими мыслями, что не помнил, ни как Гвен отвела его к софе, ни как набросила плед ему на плечи, ни как села с ним рядом. Когда маг наконец огляделся по сторонам, он осознавал только одно: Фрея приехала. – Гвен, её не может здесь быть – она умерла. – Выходит, это и есть твоя Фрея, – тихо констатировала Гвен. Мерлин лишь кивнул. – Кажется, она тебя узнала. – Но как она здесь очутилась? У него был такой беспомощный, напуганный и растерянный взгляд, что Гвен потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом для ответа. – Не знаю, Мерлин, – изрекла она. – Честное слово, не знаю. – И… что мне делать? В комнате долго звенела тишина, прежде чем Гвен пожала плечами и предложила то, что, возможно, было безумием: – Может, тебе стоит поговорить с ней? Она опасалась, что эта идея приведёт его в ужас, и опасения оправдались. Вместе с тем в его глазах появилось нечто новое – тихая, но с каждым мигом крепнущая решимость.***
Банкет тем вечером превратился для Мерлина в пытку. Гостей рассадили так, что он оказался точно напротив Фреи – слишком далеко, чтобы заговорить, но достаточно близко, чтобы, желая того или нет, он каждую секунду видел её, независимо от того, куда смотрит. Она же, казалось, смотрела куда угодно, лишь бы не на него, и от этого становилось только хуже. После того как Мерлин выдавил улыбку и перебросился парой фраз с лордом Валасом, который, надо сказать, был весьма словоохотлив (особенно с Мерлином – единственным магом принимающей стороны), слуги тут же смели со столов остатки ужина и принялись передвигать их, дабы расчистить место для танцев. Вспоминая этот эпизод позже, Мерлин признавал, что должен был предвидеть дальнейшее развитие событий, но в тот момент, когда к нему подошёл Артур и положил руку ему на плечо, волшебник был жестоко застигнут врасплох. – Пригласи леди Фрею на танец, Мерлин, – обронил Пендрагон самым непринуждённым тоном, словно речь шла о сущем пустяке. Возможно, это и было пустяком – для него. Мерлин же встрепенулся так, будто ему залепили пощёчину. – Что? Зачем? – резко выпалил он, чем вызвал удивление и недовольство Артура. – Да что с тобой творится сегодня? – блондин одарил Мерлина своим фирменным взглядом, который стал отголоском тех дней, когда маг ещё был его слугой. – С тобой всё в порядке, Мерлин? – Король оглядел друга сверху донизу, как будто мог выискать признак какой-нибудь хвори, затаившейся под его шейным платком. – Я в порядке. С чего мне не быть в порядке? Я всегда в порядке, в полном… порядке. – Едва взглянув на Фрею, Мерлин сбился и смолк. – Какой-то ты странный с самого приезда Валаса. Весь вечер ведёшь себя как пришибленный котёнок. У тебя голова болит или что? Мерлин скрипнул зубами, отмечая про себя, что только Артур способен додуматься до такой дурацкой версии. – Что-то вроде того, – солгал он, моментально жалея об этом: при том, что ложь Артуру стала за все эти годы привычкой, теперь от каждого безобидного обмана его передёргивало. И всё же сейчас Мерлин не мог найти другой отговорки. – Ну, раз так, – вздохнул Артур, – зайди потом к Гаюсу за лекарством. Но потанцевать с Фреей всё равно придётся. Ты ближе всех в Камелоте к представителям магического королевства, а я хочу произвести на них хорошее впечатление. Так что, ради всего святого, будь милым. Артур хлопнул друга по спине и исчез. Мерлин сглотнул. Сминая штанину сжатой до побелевших костяшек рукой, он подошёл к Валасу и Фрее. Увидев его, девушка какую-то долю секунды, казалось, была до ужаса перепугана, но быстро вернула себе самообладание и улыбнулась. Невзирая на то, что её улыбка всколыхнула воспоминания и словно ножом полоснула по сердцу, Мерлин как ни в чём не бывало улыбнулся в ответ. – Лорд Валас, – он с лёгким кивком обратился к убелённому сединами мужчине, который добродушно сощурился, выделив чародея из толпы. Затем Мерлин повернулся к дочери лорда. – Леди Фрея, – он сам удивился тому, что его голос не задрожал. – Могу я пригласить вас на танец? Когда он поднял взгляд и протянул ей руку, она моргнула, улыбнулась и вложила свои пальчики в его ладонь. Как только они коснулись друг друга, Мерлин по какой-то неведомой причине разучился связывать слова в предложения, поэтому его невыразимо радовал тот факт, что ему не нужно было ничего говорить, пока он вёл Фрею к танцевальной площадке. Зазвучала музыка, и в полном молчании Мерлин шагнул в один из самых волнительных и необыкновенных танцев своей жизни. Стоявшая поодаль Гвен чуть не ахнула, заметив Мерлина с Фреей. «Боже правый, Артур, – подумала она, неосознанно сжимая локоть мужа сильнее, – ты даже представить себе не можешь, через что заставляешь его пройти». Лицо Мерлина было загадкой, разгадка которой затерялась где-то между страхом и любопытством. Его спина была напряжена, и он усердно отводил глаза от Фреи. Фрея же беспокойно посматривала на него снизу вверх, словно желая поймать его взгляд. В следующий миг Гвен пришлось отвернуться: это надо было сделать прежде, чем её тревога станет явной и Артур начнёт что-то подозревать. Не оставалось ничего иного, кроме как предоставить бедняге самому выпутываться из этой ситуации. Мерлин тем временем впервые на своей памяти испытывал острое желание и рыдать от счастья, и вопить от ужаса разом; этот сводящий с ума почти непреодолимый порыв немало мешал танцевать. Он пытался абстрагироваться от неё. Чтобы отвлечься, он смотрел в потолок, не в меру внимательно прислушивался к каждому аккорду, делал всё, что только возможно, чтобы забыть, что Фрея, его Фрея, милая, прекрасная, умершая Фрея каким-то непостижимым образом оказалась в его объятиях и танцевала с ним. Надо сказать, у него это сравнительно неплохо получалось до тех пор, пока она не решила заговорить. Вот тут-то вся его напускная невозмутимость и рассыпалась как карточный домик. – Мерлин, – по тому, как Фрея произнесла его имя, он понял, что она ни на день его не забывала. Сейчас он не сумел бы вымолвить ни слова, сколько бы усилий ни прикладывал. – Мерлин, пожалуйста, посмотри на меня. Волшебник не знал, что им движет – разум или чувства, но так или иначе какая-то струна у него внутри оборвалась, и он осмелился взглянуть на неё. Её лицо так отличалось от образа, который он помнил, и в то же время совсем не изменилось. Мгновение пара не сводила друг с друга глаз, и Мерлин не понимал, как они всё ещё умудрялись танцевать. – Фрея, – его голос дрогнул, и хотя он не мог этого видеть, она сдерживала слёзы. – Как ты можешь быть тут? – в его шёпоте сквозила плохо скрываемая мука. Она порывисто сморгнула блёстки влаги и подняла к нему широко распахнутые глаза: – Я объясню, Мерлин, обязательно. Но не здесь. Не сейчас. – Но как? Фрея улыбнулась этой своей улыбкой. Он думал, что его сердцу уже с лихвой хватило страданий на сегодня, однако ей в очередной раз удалось их усилить. – Я всегда знала, что мы ещё встретимся, хоть и не предполагала, что это произойдёт при таких обстоятельствах, – печально сказала девушка. Он не мог придумать, что ответить, и только смотрел на неё с немой мольбой хоть о какой-нибудь информации. Песня завершалась. Их танец приближался к концу. – Прости меня, любимый, – еле слышно вымолвила Фрея за секунду до того, как они остановились и публика зааплодировала музыкантам. После обмена поклонами Фрея поймала руку Мерлина и прошептала ему на ухо: – Я найду тебя позже и всё объясню, если смогу. Прежде чем он успел спросить, что она имела в виду под «если смогу», Фрея исчезла, а Мерлин остался стоять в центре зала один. На него с сомнением поглядывал Гвейн и обеспокоенно засматривалась Гвен. Отогнав от себя замешательство и какие-то невнятные предчувствия, маг поспешил прочь с танцевальной площадки. Ему даже не пришлось изображать головную боль, о которой недавно спрашивал Артур, чтобы под благовидным предлогом удалиться в свои покои. Фрея смотрела ему вслед, и душа её разрывалась. Она почувствовала на себе чей-то взгляд и, поозиравшись вокруг, увидела Валаса, который следил за ней с безмолвным намёком. Её сердце неприятно ёкнуло, и она натянуто улыбнулась ему. Он вернул ей улыбку так же неискренне, после чего они развернулись в разные стороны. Фрея молилась о том, чтобы Мерлин знал, что нужно делать. Впрочем, мог ли он пока о чём-то догадываться?***
Мерлин метался из угла в угол. В уме роилось слишком много мыслей для того, чтобы сосредоточиться на чём-то одном, и он измерял шагами пространство, снова и снова лихорадочно нарезая одни и те же круги по комнатам своей башни. По правде говоря, он опасался, что только впустую себя обнадёжит, и не был уверен, хочет ли всерьёз верить ей, когда она сказала, что найдёт его; поэтому появление Фреи вышло неожиданным, вновь лишив его дара речи. – Мерлин? – она выглянула из-за двери в башню и в первую секунду, казалось, была поражена необыкновенной обстановкой его жилища. В следующий миг волшебник появился на самом верху лестницы. Взгляды молодых людей встретились, и оба замерли. Мерлин медленно спустился по ступеням и остановился прямо перед Фреей, взирая на неё сверху вниз с нечитаемым выражением лица. Он хотел спросить, как она сюда попала; хотел спросить о её отце и о том, как она вернулась к жизни; он хотел спросить ещё о стольких важных вещах, но в это мгновение его ломкий сорвавшийся на хрип голос осилил лишь один вопрос: – Это правда ты? Фрея подняла на него глаза и медленно, грустно улыбнулась, а потом протянула руку и коснулась его щеки. – Ах, Мерлин, что с тобой сделала жизнь? Она изучающе рассматривала его лицо как то, что знала, что полюбила, и вместе с тем ей открывались в нём новые мудрость, усталость и печаль. – Ты слишком молод, чтобы так повзрослеть, Мерлин. Может быть, он услышал её, но понять это наверняка было нельзя. – Фрея, – Мерлин произнёс её имя как обращение, но получился вопрос, и он с исступлением ждал ответа. Не отнимая руки от его лица, она проговорила: – Я скучала по тебе. Внезапно по его щекам потекли слёзы, и он не смог бы остановить их, даже если бы захотел. Мерлин порывисто обнял хрупкую фигурку, уткнувшись в спутанные волосы. Вокруг него вьюжил шквал воспоминаний, неисполненных обещаний и боли, и ещё почему-то клубники, очертаниями похожей на розы. Он не боялся залить её плечико слезами, ему было не до того: ведь она была рядом. Она вправду, наяву была рядом, и ему не нужно было с ней разлучаться. Фрея обнимала его за шею, тоже плача. Но это были совсем другие слёзы. Она утешалась тем, что Мерлин не мог видеть её отчаяния, пока украдкой поднимала умоляющий взгляд к потолку. На её устах застыло непрозвучавшее: «Мне так жаль, Мерлин, очень, очень жаль».