Иногда ты единственное, что я знаю, Единственный луч тепла, когда ночи становятся холоднее. Не могу отвести от тебя взгляд, не могу отвести взгляд.
— Марта, если ты хочешь мне что-то сказать, то говори. Незачем сверлить меня таким взглядом. Марта вспыхивает, начиная усерднее тереть сыр. — Ничего, мисс Харрис. — Эйда. — Н-ничего, Эйда. Эйда приподнимает бровь. — Так я тебе и поверила. Колись, что такое? — Эйда, я понимаю, что лезу не в своё дело, но и рассказать Вам тоже не могу. Вы — хороший человек, и мне бы не хотелось, чтобы Вы страдали. — Как говорит моя хорошая подруга: «Не томи». Марта, я не кусаюсь, рассказывай. Горничная воровато оглядывается по сторонам и начинает говорить: — В последнее время столько историй о том, как объявляются охотники за деньгами, обдирая девушек и женщин до последней нитки. И ничего не сделаешь: сама же всё дала. Вот и тут… Эйда, мистер Нильсен приехал задолго до Вашего появления здесь. И зачем он тут, если есть Фредерик? Вот поэтому я и сделала такие выводы, ведь такие нечистые на руку мужчины действуют по отработанной схеме… Эйда прижимает ладонь ко рту, стараясь не рассмеяться во весь голос. Ну не может человек, который таскался с ней вдаль за яблоками, оказаться охотником за богатствами. Не может человек, который увидев, как она расстроилась, и поняв, что её любимый кулончик в виде сердца затерялся где-то в тайных ходах, поступить так с ней. Не может человек, который провёл несколько часов, пытаясь найти его, мечтать оставить её без денег. — Спасибо, Марта. Я приму к сведению и что-нибудь сделаю, если он полезет к моим деньгам. Спасибо, что так старательно следишь за ними. А теперь предлагаю вернуться к готовке, пока у нас ещё кто-нибудь в краях не объявился.***
Эйда читает книгу на веранде, когда к ней выходит Данте со словами «нам нужно поговорить». — Что ж, надеюсь, что ты окажешься интереснее «Госпожи Бовари». Что такое? Данте садится напротив неё и берёт за руку с таким видом, будто она — больная, жить которой осталось недолго, а он — доктор. — Я случайно подслушал ваш с Мартой разговор на кухне… Случайно. «Всё у тебя случайно: случайно отвечаешь на мои приставания и поцелуи, случайно Элиза оказывается у тебя в постели. Случайно думаешь, что между нами что-то может быть. Отличное у тебя оправдание, ничего не скажешь». — Марта начиталась своих романов и насмотрелась телевизора. Правильно тётя предлагала от него избавиться в доме. — Эйда, я считаю, что тебе нужно быть осторожнее с Александром. «Тебе тоже бы не помешало быть осторожным с Элизой. Не все в доме по части инцеста». Эйда приподнимает брови, убедительно изображая удивление, и думает, что Кайли права: по ней плачет театральный. — Почему ты так думаешь? — Ты сейчас лакомый кусочек для мужчин. Они так и будут вертеться вокруг тебя, чтобы заполучить деньги. — Что-то я не заметила, что вокруг меня кто-то вьётся. — А Александр не в счёт? — Александр… Александр Нильсен — другой. До приезда к тёте Эйда считала, что знает мужчин и то, что от них можно ожидать. Но знакомство с Александром показывает, что все её «знания» — брехня. И, находясь с ним, она сама чувствует себя другой. С ним ей кажется, что она пишет свою историю с чистого листа. — Я просто беспокоюсь за тебя и не хочу, чтобы ты убивалась по нему, если он окажется проходимцем. — Данте, почему я не могу быть с нормальным парнем? Почему есть «если» и «проходимец»? Разве я не могу найти мужчину, который будет любить меня, не воспринимая меня, как красивое приложение к деньгам? — Можешь, Эйда, я просто… — А даже если он и окажется таким, каким ты его описываешь, то это моё дело. Позволь мне самой совершать ошибки и учиться на них. — Ты права, Эйда. Харрис решает, что этого недостаточно, поэтому припечатывает: — Благими намерениями вымощена дорога в ад, Данте. Не в рай. Советую задуматься. И, схватив книгу, поднимается с кресла.***
— Думаешь, у меня всё получится? Папа считает, что мои занятия медициной — пустая трата времени. Лучше бы я пошла в модельное… Эйда подходит к ней, обнимает за плечи и заглядывает в глаза. — Скажи, Элиза, тебе нравится, чем ты занимаешься? — Да, очень. — Тогда продолжай изучать медицину. — Но папа… Эйда легонько встряхивает её. — Элиза, это твоя жизнь. Твоя. И если ему хочется видеть тебя моделью, то это только его желание, а не твоё. Нельзя жить с оглядкой на других: ты живёшь для себя, а не для отца, тёти или ещё кого. Если мир не получит отличную модель, то это не значит, что мир не получит прекрасного врача. Ты так не думаешь? Харрис подмигивает ей, и Элиза расплывается в улыбке, обнимая её за шею. Девушка шмыгает носом, и Эйда поглаживает её по спине. — Значит, ты поддержишь меня? — Всегда. Чтобы ни случилось, ты можешь рассчитывать на мою поддержку. Элиза отстраняется: — Эйда, ты такая хорошая. Мне бы не хотелось, чтобы тебе разбили сердце… «Вот она, чума двадцать первого века — Александр Нильсен», — хмыкает Эйда и решает начать разговаривать о купленных недавно туфлях, чтобы ещё Элиза не лезла туда, куда её не просят. Элиза с удовольствием принимает смену темы и начинает советовать Харрис наряды, которые можно было бы с ними надеть. «Торпеда прошла мимо».***
— Всех так интересует моя личная жизнь, Кайли. Даже я к ней не проявляю такого внимания. Кайли — верная подруга со времён университета — смеётся по видеосвязи. — Мне самой стало интересно: что такого в этом Александре, что все так им озабочены? — Тебе же сказали: желание разбогатеть за мой счёт. — Хотела бы я с ним познакомиться. — Не стоит. И это не потому, что я ревную или ещё чего. Он — та ещё заноза. — Но тебе же он нравится. — Нравится, — не думает отпираться Харрис. — И больше всего я боюсь двух вещей: он окажется убийцей, и что я для него — недолгий роман, который закончится, стоит нам уехать из дома. — Ты слишком хороша для такого рода романа. — Ты льстишь мне, Кайли, но это так приятно. — Я просто констатирую правду. — И за это я тебя и люблю, — Эйда улыбается, прислушиваясь. — Мне пора, Александр пришёл. Я потом тебе позвоню, расскажешь, чем закончилась история с Итаном. — Скучала по мне? — Нет. Александр усмехается, расстёгивая куртку и не сводя с Эйды глаз. — Ты — бессовестная лгунья, Эйда Харрис. — С чего бы мне тебе врать? — Когда ты нервничаешь или врёшь, то облизываешь губы. — У меня часто пересыхают губы. — А ещё ты касаешься своего кулончика. Что ты, собственно, сейчас и делаешь. Эйда одёргивает руку от шеи так, словно ошпаривается. Александр ухмыляется. — Вот видишь, как я тебя хорошо знаю. Вдоль и поперёк. И, кстати, я искал твоё сердце несколько часов в холодных и мрачных ходах дома, неужели я заслужил ложь? Эйда встаёт со стула и совершает роковую ошибку: Александр тут же подхватывает её, как невесту, на руки и целует в губы. — Ты дрожишь. — Здесь холодно. — Мне согреть тебя? — Скажи, Александр, без денег я была бы такой же привлекательной для тебя? Или всё дело в них? — Эйда, ты только что понизила эту температуру настолько, что мы оказались в морозильнике. — Пожалуйста, ответь. Александр аккуратно ставит её на пол и кладёт ладони ей на талию. — А сама ты как думаешь? Что ты хочешь услышать? — Что для тебя всё не так, как мне пытаются преподнести. — Знаете, отношения с наследницей отлично помогают материально! Рекомендую! — Ты это серьёзно? Она хочет опустить голову (слёзы начинают щипать глаза), но Нильсен не даёт ей это сделать, схватив её за подбородок двумя пальцами и заставляя посмотреть ему в глаза. Взгляд Александра другой, незнакомый для Эйды, и от этого неспокойно. — Запомни, пожалуйста, раз и навсегда то, что я собираюсь тебе сказать. Эйда, я серьёзен, когда дело касается отношений, пусть может показаться, что это не так. Я сторонник длительных отношений, поскольку однолюб и не могу переключиться на кого-нибудь другого, если мне, допустим, откажут. Сейчас я с тобой. Не берусь утверждать, что это любовь до гроба, но ты мне нравишься. Очень нравишься. Настолько нравишься, что мы с тобой встречаемся. И мне неважно, есть ли у тебя деньги или нет. Мне важна ты, Эйда. Важно всё, что с тобой связано: твоя любимая лаванда, кулончик или даже то, как ты кусаешь губы. Но наследство в этот список не входит. Это скорее я должен спрашивать, — усмехается он, — что ты во мне нашла. Я не такой опытный специалист, как Фредерик, зарабатываю намного меньше, чем он. И что же привлекло тебя во мне? — Ты и всё, что с тобой связано. — Вот видишь, мы с тобой заодно в этом вопросе. Эйда улыбается, и Александр целует её в кончик носа. Она зажмуривается. — Не позволяй дурацким мыслям прочно поселиться в твоей голове. Кстати, — он прищуривается, — тебе все ещё холодно? Мне согреть тебя? Эйда усмехается и целует его в губы, заводя руки за спину и касаясь молнии на юбке. Юбка легко поддаётся и, когда Харрис ведёт бёдрами, оказывается на полу. Александр вновь подхватывает её на руки. И тут они тоже оказываются заодно.