A little hot

Сколько себя помнил, Лука редко хотел чего-то слишком сильно и всегда был уступчивым. Отдать свою порцию сестре, помочь матери, устроиться на подработку ради семьи. Даже когда открылась правда об их отце, Лука лишь выдохнул с облегчением. Но он все еще не понимал, что ему делать и как быть с Маринетт. Она продолжала приходить на репетиции их группы, придумывала и шила им новые костюмы, помогала с подготовкой декораций для их клипов, была первым критиком их новых песен, и все еще оставалась его музой. И как бы Лука себя не ненавидел за это, он то и дело извинялся перед Маринетт, но просил переснять с него мерки, уверяя, что он то поправился, то похудел. Или что костюм не очень сидел. Но черт побери, кто бы мог его обвинять в том, что он всеми способами старался продлить эти мгновения, когда ее руки скользили по его телу, даря мимолетное наслаждение? Маринетт продолжала отрицать свои чувства к Адриану, она оставалась одна все это время. Он знал это, прекрасно знал, что расставшись с ним, Маринетт не подпускала никого больше к себе. Конечно, он все это знал, стараясь не навязываться, но показывая — он рядом. И если при ней он старательно делал вид, что все хорошо, то по ночам его выдержка слабела. Он встречался другими девушками. У него были свои желания. Но ни одно из них, никто не владел такой силой над ним, как Маринетт. Он любовался на совместные фото Маринетт с подругами, отмечая, что она выглядела все более уставшей. Он слышал, как Маринетт шептала Алье, что больше так не выдержит, что она на грани. Ну что ж. Она хотя бы раскрыла свои секреты Алье, разделила свое бремя хоть с кем-то. Это не могло не радовать его — ей это было нужно, как никому. Но с другой стороны, у Луки возникал вопрос — чем он был хуже Альи? Никогда не осуждавший Маринетт, старающийся понять, помочь, поддержать. Лука перевернулся на живот и с глухим смешком уткнулся в подушку — ну просто эталон идеального мальчика, просто не с золотистыми волосами и изумрудными глазами. На мгновение ему стало интересно — неужели начни Маринетт встречаться с Адрианом, у них все было бы иначе? Мило, радужно, а после откровенно пошло и горячо, именно так, как хотел он сам?! Он сжал подушку в кулаках, в надежде подавить приступ ревности. Чем Агрест лучше? Наивный, слепой, ничего не понимающий. Маленький мальчик, не способный перерасти свои детские мечты — ни для кого уже не было секретом помешанность Адриана на Ледибаг. Чем именно он держал Маринетт? Почему она не могла отпустить эти чувства? Он с трудом подавил желание громко рассмеяться. Какой лицемер. Обвинял Маринетт в нежелании отпускать безответную любовь, тогда как сам страдал тем же. Более того, словно специально изводил себя, лишь бы оставаться всегда рядом с ней. Хотя бы как просто друг. Хотя бы как… — Джул, ты спишь? — приподнялся он, заставляя себя вспомнить, что он не один в комнате. Сестра не ответила. Он повернулся и уставился на заправленную кровать. Точно. Еще неделю назад она говорила про совместную ночевку у Милен… Маринетт наверняка там тоже. Он бы тоже не отказался. Оказаться в одной комнате с Маринетт, одетой лишь в пижаму, остаться наедине, предложить ей расслабиться, отдохнуть. Маринетт не посмела бы отказать — она всегда с таким трудом говорила нет всем. И наверняка бы уснула у него на плече. Лука крепко зажмурился, представляя ее такую маленькую и теплую рядом. Рука сама скользнула вниз. Он бы не позволил ей спать на полу, обязательно перенес бы на кровать. И не посмел бы разрывать их объятий, лег рядом, позволяя ее рукам обнимать его. В фантазиях можно представить, что Маринетт рядом гораздо более смелая, чем в реальности. Можно представить, как она скользит своими ладошками по его телу, целует, шепотом просит «не отпускать ее». — Черт возьми, Маринетт, умоляю, — он уже совершенно забыл, что все это лишь фантазии, он видит ее здесь, под собой, чувствует ее робкие прикосновения. Слышит, как она сама умоляет его не останавливаться, она тянется за его поцелуями, стаскивает с себя футболку, отдается неумело, но страстно. В его фантазиях она пылает такой же страстью к нему, как и он. Они помешаны друг на друге. И рядом с ней его выдержка равна нулю. Пусть это всего лишь его фантазии. Содрогаясь и кончая в собственную руку, Лука устало выдыхает. По крайней мере, это позволит ему продержаться еще немного рядом с ней. Пока опять не сорвет крышу и он не начнет искать уединения, чтобы снова утонуть в своих фантазиях.