Любовь по буквам

      Когда у тебя дети, то нормально иметь под рукой аптечку. Когда у тебя сын — это не просто аптечка, а тумбочка. Когда твой сын Питер — аптечка находится на каждом шагу и в ней все, что надо и не надо.       Потому как Питер был непредсказуем, а еще слишком быстр, а в сочетании с эриковым характером это давало массу ушибов, травм, переломов. Питер падал, летал с этажей, влезал постоянно в драки, падал с деревьев, пару раз чуть не утонул в озере. Малец был настолько наглым, что доставал регулярно Росомаху, за что естественно получал тяжелой когтистой рукой. Но на защиту сына тут же с криком «уйди от него, ублюдок звероподобный!» являлся очень злой альфа и аптечка требовалась троим, а Чарльзу нужно было успокоительное.       После очередной прогулки Питер вновь, обиженно надувшись, сидел в синяках и ссадинах перед папой-омегой, который вовсю замазывал ранения йодом. — Ты такой неугомонный, — с легкой улыбкой качал головой Чарльз, ватной палочкой аккуратно замазывая разодранные коленки. Мальчик обиженно сопел, подозрительно блестя глазами, которые наполнялись влагой. Омега вздохнул, а затем ткнул палочкой в голень, где не было никаких повреждений. Питер удивленно взглянул сверху вниз, пытаясь понять, что задумал отец. А тот с удовольствием, даже высунув кончик языка, вырисовывал что-то непонятное йодом на детской ноге. — Что это? — со смешком спросил Питер, пытаясь понять, что там изображает отец. — Это птичка, — уверенно произнес Чарльз. — Это клякса, — рассмеялся Питер, вытерев кулаком нос. — Это птичка, — слегка обиженно произнес омега, оскорбившись, что его творчество не оценили. — Птичка не так рисуется, — уверенно ответил Питер, забирая из папиных рук ватную палочку, начиная выводить рядом с папиным рисунком свой. — Это тоже мало похоже на птичку, — усмехнулся Чарльз, сдерживая откровенный смех. — Лучше, чем у тебя, — вскинул подбородок мальчик, гордясь своим произведением.       Эрик ходил по особняку, пытаясь найти сына и Чарльза. Ему уже доложили, что Питер опять нахулиганил, свернув половину гостиной. Альфа был уверен, что омега уже нашел их отпрыска, но также знал, что из большой любви он не станет сильно ругать любимого сына. А вот Эрик был уверен, что Питера иногда надо гонять, и плевать на слезы и крики.       Он услышал из их с Чарльзом спальни двойной смех его любимых мужа и сына. Альфа недовольно покачал головой, уже предполагая, что омега пожалел хулигана, как впрочем и всегда. Эрик приоткрыл дверь, заглядывая внутрь, и тут же усомнился в своем зрении. — Что это? — мрачно произнес мужчина, разглядывая веселых Чарльза и Питера. — Птички, — абсолютно серьезно произнес омега, чье лицо все было в кривых галочках из йода. Питер серьезно кивнул и выглядел еще более комично, потому как он стал почти весь коричневым из-за обилия «птичек». — Ладно Питер, он наверняка головой ударился, но ты, Чарльз?! — обреченно произнес Эрик. Омега обиженно насупился, передавая свою измазанную йодом ватную палочку сыну. — Лови папу, — произнес спокойно Чарльз, кивая на Эрика. Питер коварно улыбнулся, готовясь со всей своей сверхскоростью гнаться за отцом. — Изыди, демон! — рявкнул Эрик, резко захлопывая дверь. За ней тут же раздался дружный хохот.       Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы здоровым было.       И счастливым.