Очень долгое путешествие, или Инь и Ян

      Якуб не находил себе места. Он рвал на голове жидкие седые волосы и причитал так, как и должны плотогоны — трехэтажной матершиной.       Весемир с Геральтом понимающе переглянулись и отправились осматривать лагерь. Но сами плотогоны ничего не заметили, как и торговцы, которые, нахохлившись, сидели у своих сундуков.       — Где спал Матей? — спросил Геральт.       — Вот тут, рядом со мной, — пробасил Микула, — пока буря была, он на месте был, а потом я уж спал, не видел.       Сумки новых плотогонов исчезли.       — Значит, они подготовились к побегу, — заключил Геральт, — а что с вещами Матея?       Весемир присел у лежанки юноши, проверил.       — Всё на месте, — пошарил вокруг. — Так, а это что у нас?       Весемир затих, и я поняла, что он использует ведьмачье чутьё.       — Геральт?       — Да, вижу. Трава примята, будто волокли тело.       Я увязалась за ведьмаками. След вывел к реке.       — Похоже, они перебрались на ту сторону.       Весемир в задумчивости погладил подбородок.       — Узнали что-нибудь? — к берегу торопился Якуб.       Старый ведьмак повернулся к нему.       — По всему выходит, что твои новые плотогоны сбежали и прихватили с собой парня.       — Матей не мог с ними сбежать, я его с детства знаю. Кто угодно мог сбежать, только не Матей!       — Он и не бежал, — мрачно сказал Геральт, — его уволокли. Вероятно, на ту сторону реки.       — В лагерь Михала-Великана! — ахнул Якуб, — какой же я долбаный идиот, какой идиот! Что ж я матери-то его скажу, она мне парня доверила, велела беречь, как сына!       Весемир положил тяжёлую руку на плечо старика, и тот под ней сник, стал совсем крошечным.       — Причитаниями делу не поможешь. Геральт, вы с Яной идите по следу, а я останусь на охране в лагере.       — Я собирался идти один.       — Даже тебе может понадобиться помощь, — голос Весемира был суров. — У девочки лёгкая рука.       Геральт, помешкав, кивнул.       — Тогда отправляемся немедленно.       Подняв фонтан брызг, Микула с помощником уронили с плота на тот берег бревно, которое едва дотянулось до кромки песка. Ведьмак прошагал по нему, как по прямой дороге, а я пару раз покачнулась, но не ударила в грязь лицом и тоже перебралась без приключений.       Этот берег серьёзно потрепало ночным ураганом. Сцепившись кронами, повисли друг на друге изломанные деревья. Песчаный пляж, весь в чёрно-зелёных разводах ила и водорослей, засыпало ветками и трухой.       — Надо найти продолжение следа.       Геральт, водя носом, направился по берегу. Я сосредоточилась. Может быть, и моя сила мне что-нибудь подскажет?       Сначала я не чувствовала ничего. Потом появилось навязчивое желание идти вниз по течению. Выставив перед собой руки, я закрыла глаза и следовала за ощущением, которое вело.       — Ты что-то видишь? — спросил Геральт.       — Нет. Только чувствую, что нам туда.       По мокрому песку, похрустывающему под сапогами, мы шли вдоль воды, и через полсотни шагов ощущение переместилось резко вправо.       — Ага! — воскликнул Геральт. — Вижу начало следа. Держись позади.       Мы устремились в чащу, и я старалась ступать так же неслышно, как ведьмак. Через некоторое время бурелом из выкорчеванных ураганом деревьев закончился, лес посветлел. Мы выбрались на опушку.       — Почти пришли, — тихо сказал Геральт, — видишь забор по ту сторону? Опушка прекрасно просматривается. Ага, вон и вышки. На них часовые… Так, ты берёшь левую вышку, к ней проще незаметно подобраться, я пойду к правой.       — Людей надо совсем убить? — задала я дурацкий вопрос.       — Яна, нам очень повезёт, если Матей ещё жив, — раздражённо начал Геральт и добавил, смягчившись: — И есть у меня подозрение, что это уже не совсем люди.       Попытавшись сглотнуть ком в пересохшем горле, я кивнула. Мы разделились. Перебежками от одного зелёного островка ивняка к другому я приближалась к забору, благо наши противники поленились очистить от зарослей опушку. На вышке, надстроенной над углом частокола, лениво опёршись о перила, стоял часовой, одетый как плотогон.       — Мамочки ж вы мои, пусть только Геральт будет прав! — я бесшумно подняла арбалет, прицелилась в голову.       Сосредоточилась, выдохнула, выстрелила. Бесконечно долгая секунда прошла до той поры, как часовой пошатнулся и осел, исчезнув из вида.       Краем уха я зацепила тончайший свист и, пригибаясь, побежала вдоль забора ко второй башне. Там меня ждал Геральт.       — Путь свободен. Внутри пока никого нет.       Он подтянулся, перепрыгнул по ту сторону частокола и отворил бревенчатую калитку под башней. С обнажёнными мечами в руках мы, озираясь и прислушиваясь, продвигались по периметру.       — Геральт, — я схватила ведьмака за рукав, — клянусь, я попала ему в глаз!       Часовой с моей башни, живее всех живых, протяжно засвистел. С Геральтовой башни ответил свист, и в забор перед моим носом воткнулась стрела.       — Я своего вроде как тоже убил, — чертыхнулся Геральт, подхватил под локоть, и мы помчались за одну из поленниц, расставленных на территории внутри забора.       На бегу Геральт выстрелил ещё раз в своего часового, и краем глаза я успела заметить, как тот упал.       — От дома бегут трое, я займусь ими, а ты добей своего.       Сложив Квен, перебежками и перекатами я вновь направилась к моей башне. Выбросила Аксий — часовой застыл с поникшей головой. Вскинула арбалет. Теперь-то уж точно попала! Мужик секунду постоял и медленно повалился внутрь забора.       Геральт уже расправился с последними тремя. В наступившей тишине отчётливо слышалось кряхтение. Часовой с Геральтовой башни, лежащий в пыли с раскроенным черепом, приподнялся на локтях и потянулся за топором. Пока я с отвисшей челюстью наблюдала, Геральт выругался, подскочил и одним ударом снёс ему голову, и мне в моём ступоре казалось, что капли крови зависли в воздухе. Молнией ведьмак метнулся к лежащим троим, которые начали шевелиться, и сделал то же самое. Многозначительно обернулся на моего.       — Я не могу, — выдавила я.       Геральт скривился и заорал:       — Собирай головы! Быстро!       Я схватила ближайшую за чуб, вторую за бороду. Бородатая голова пыталась меня укусить. Ведьмак обезглавил моего часового и уже тащил от соседней избы мешок, попутно высыпая из него зерно.       — Бросай сюда!       Мы кинули головы в мешок и завязали горлышко.       — Прогрызут же, — с опаской сказала я.       — А чёрт знает, что с ними делать!       Геральт задумался, достал серебряный меч и не спеша подошёл к обезглавленному телу, которое уже село и близоруко шарило по земле рядом с собой руками. Он вогнал серебряный меч точно в сердце. Раздался звук, как от удара о камень. Края раны зашипели и обуглились.       — Чертовщина какая-то, — Геральт повернулся ко мне. — Давай их свяжем, хрен знает, что ещё тут можно сделать.       Я притащила верёвки, сложенные в аккуратную бухту возле одной из изб, и мы туго связали телам руки за спиной и ноги. Шевелящийся мешок с головами Геральт забросил в одну из клеток с человеческий рост высотой, рядком стоящих у забора. Закрыл замок, выбросил ключ в бурьян.       — Никогда такого не видел, а ты?       — Только в кино про зомби.       — Про кого?       — Зомби. Это мёртвые люди, живые мертвецы, для которых существует единственная цель в жизни. Например, есть мозги.       — Мозги эти не едят, но то, что они не живые — это точно. Серебряный меч только на нежити так себя ведёт, — Геральт убрал меч в ножны. — Будем надеяться, что на этом они закончились. Пойдём осмотримся.       На территории было несколько приземистых хат и двухэтажный дом. Мы начали с него.       Нам открылась просторная общая кухня: с длинными лавками и сбитыми из брёвен столами, с расставленными вдоль стен мешками с припасами. На второй этаж вела узкая лестница, рядами там стояли койки. Мы вернулись вниз, к кухне, где в глубине за печью нашлась ещё одна дверь. Геральт толкнул её.       Вероятно, мы зашли в кабинет. На полках, на тесном заваленном свитками столе громоздились стопки книг. Повсюду были расставлены жестяные подставки с оплывшими чёрными свечами. Я подняла одну книгу — «Демонология и жизнь», вторую — «Гоэтия как искусство». Ведьмак в очередной раз выругался. Я сосредоточилась.       — Геральт, за той стеной что-то есть.       — Да, знаю, видишь царапины на полу? Тут потайная дверь, и что-то должно её открывать.       Мы зашарили по комнате: отодвигали стулья и заглядывали под стол, нажимали на выступы и сучки в деревянной обивке стен, дёргали за витые шнуры занавесей на окне. Ничего.       — Попробуй ещё раз, — скомандовал Геральт.       Я уселась посреди комнаты, закрыла глаза в медитации. Поначалу зов из-за стены перекрывал всё, но через некоторое время стал различим тоненький импульс сбоку. Я протянула руку и с закрытыми глазами пошла навстречу. Рука упёрлась в канделябр на стене, в комнате таких было четыре.       — Что-то с ним нужно сделать, — сказала я, ощупывая резную латунную ножку.       Геральт отодвинул меня и стал дёргать и крутить канделябр, будто хотел оторвать его от стены. Потом снял свечу. От неё протянулся тонкий шнурок, щёлкнуло, и панель в стене отошла на миллиметр. Геральт подсунул нож в щель и, нажав, открыл дверь.       Мы втиснулись в полутёмную каморку со столом по центру. На столе, широко раскинув руки, лежал на спине Матей. Светлые волосы на запрокинутой голове разметались, а взгляд остекленевших голубых глаз был обращен в потолок.       — Нет, только не это! — закричала я, подскочила к нему и приложила пальцы под подбородок к сонной артерии.       — Яна, он мёртв, — тихо сказал ведьмак и отвернул полу куртки Матея.       Рубаха под курткой была закатана к шее юноши, и под ней посередине груди зияла чёрная в свете свечи развороченная дыра.       — Какая-то тварь очень любит сердца, — мрачно сказал Геральт.       — Да как же так! — я не справилась с собой, и из глаз предательски брызнули слёзы. — Геральт!       — Плачь, ведьмачка, — тихо проговорил он, — плачь, пока умеешь.       Я заревела навзрыд. Так не должно было случиться, только не Матей!       Геральт вернулся в кабинет и начал рыться в бумагах.       — Надо понять, что это за существо…       — Демон? Здесь все книги про демонов, — предположила я, когда, наконец, высморкалась, отдышалась и смогла говорить.       — Да, но должен быть ключ. Демон всегда как-то связан с хозяином, и если эту связь уничтожить, демон вернётся в свой мир.       — То есть кто-то, скорее всего этот Михал, вызвал демона и заставил его служить себе?       — Или хотел заставить, но демон захватил власть над телом.       В четыре руки мы перебирали бумаги, отбрасывая просмотренное на пол. Из толстого тома «Гоэтическая демонолатрия» с окрашенным в чёрное обрезом выпал листок. Он был потемневший от времени, с коричневыми пятнами, будто его спасли из огня. Я расправила бумажку под свечой — там был стих, и строчки обрывались на сгоревшем нижнем крае: Под мохнатой елью, В тёмном подземелье, С дивным входом меж корней Старый демон ждёт гостей. Он неслыханно богат, Он хранит заветный клад…       — Геральт, я знаю этот стих! И знаю эту сказку! — воскликнула я. — Там у стиха ещё было продолжение.       — Какое? — Геральт заинтересованно повернулся, отшвырнув взятый со стола свиток.       — Не помню… хотя очень любила эту сказку в детстве. Да там вся суть была в этом продолжении!       — Это указание на главное укрытие демона, — Геральт постучал пальцем по листу у меня в руках. — А тут это так, продовольственная база и жилище для его м-м… зомби. Кстати, мне нужно проверить одну вещь, можешь не ходить со мной.       Но я всё равно пошла. Во дворе он опустился на корточки у связанного и извивающегося безголового тела, перевалил на спину и вонзил в сердце ведьмачий нож. Я отвела взгляд.       — Я же сказал, что можешь не ходить, — сердито буркнул он.       — Я ведьмачка, я должна.       Геральт фыркнул и, отвернувшись к трупу, с хрустом вырезал сердце из грудной клетки. Очистил от тканей. Подбросил в ладони и кинул мне. Я поймала и ахнула.       — Но это же камень!       — Вот именно, — отряхивая руки, Геральт поднялся. — Нам нужно найти логово этой твари. Я приметил ещё один выход из лагеря, там должны быть следы.       От ворот с другой стороны частокола начиналась тропа, и майский лес был таким радостным, таким безмятежным, что на миг показалось, что всё увиденное было лишь сном.       Однако ведьмак явно взял след. Он уверенно вёл по тропе через лес, который густел и темнел. Над головой сомкнулись кроны, деревья стали в несколько обхватов толщиной и стояли тесно. Мы бежали в полумраке, пока тропа не растворилась во мху у огромного, вросшего в землю валуна. Сверху, оплетая его корнями, склонилась косматая ель. Мой ведьмачий медальон дрогнул.       — Покажи стих, — потребовал Геральт.       Я протянула ему бумажку.       — Похоже, что мы нашли место. Только что дальше делать — неясно…       Он обошел вокруг камня, замер там, где тропа исчезала.       — Это иллюзия, — наконец, сказал он. — И у меня нечем её снять.       — Может быть, стих должен сработать?       — Давай, читай, — ведьмак сунул бумажку обратно мне в руки.       Вслух и с выражением я читала стих, и на миг почудилось, что камень стал нерезким, изображение дрогнуло и смазалось, но только на миг.       — Не действует, — разочарованно протянула я.       Геральт с досадой поглядел в небо, выдохнул и склонился ко мне.       — Яна, видишь, на этой бумажке сгорел низ? — с напором произнёс он. — Это значит, что там были ещё слова. Напрягись. Некоторые мифы, как и демоны, кочуют из мира в мир, и если ты вспомнишь продолжение стиха, он может подействовать.       Глядя в бумажку и бормоча под нос, я зашагала по поляне. Думай, это же была твоя любимая сказка! Вспомнив верное средство, я опустилась на колени и прикрыла глаза. Знакомое белое свечение окутало меня. Где-то там в моём сознании в недрах памяти был спрятан ответ. Я долго сидела, вглядываясь в темноту под веками.       — Бинго!       — Ну наконец-то, — проворчал Геральт, который прислонился спиной к камню и терпеливо ждал. Под мохнатой елью, В темном подземелье, С дивным входом меж корней Старый демон ждёт гостей. Он неслыханно богат, Он хранит заветный клад. Кто родился в день воскресный, Получает клад чудесный.       — Что за чушь?       — Не знаю, так было в сказке!       Геральт открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут камень исчез, словно его изображение стёрли. Под свод из корней уводил вниз коридор. Переглянувшись, мы достали из ножен серебряные мечи и шагнули в подземелье.       Ведьмак неслышно шёл впереди. Через полсотни шагов он обернулся, приложил палец к губам. Тогда и я тоже услыхала далёкий гул голосов. Осторожно ступая, мы двинулись дальше. Земляной потолок коридора становился всё ниже. Я сосредоточилась на дыхании. Только держать себя в руках, только не поддаться панике! С детства я страдала клаустрофобией, и в любых тесных, особенно подземных, помещениях у меня начинались панические атаки. Я зажмурила веки и шла по ощущениям, силясь представить, что потолка над головой нет.       Геральт тронул меня за рукав. Я открыла глаза. По спирали коридор уходил вниз вокруг стены гигантского подземного зала. Нас скрывали похожие на спутанные бороды свисающие с потолка корни, но в просветах мы могли наблюдать за происходящим внизу.       На полу зала горела затейливой формы пентаграмма, составленная из свечей. Кругом на коленях стояли плотогоны. А в центре… В центре возвышался тот самый великан — в три человеческих роста мужик в одежде плотогона, силуэт которого мы видели при свете молний. У его ног в аккуратном земляном резервуаре бил родник. По узкой канаве от родника через дыру в стене вытекал из зала ручей. В руках великан держал нечто крохотное и светящееся. Я вцепилась в плечо Геральта и зажала ладонью рот. Это было пульсирующее сердце.       Монотонным басом великан читал мантру, его верные зомби гудели и раскачивались в такт. Медленно и незаметно голос становился громче, темп нарастал, и плотогоны начали отбивать ритм ладонями по земле. Великан поднёс сердце ко лбу, потом положил на кусок коры. Аккуратно опустил кору в родник. Темп достиг апогея. Кораблик с сердцем, покачиваясь, постоял немного, пока его не подхватило течение, поплыл по ручью и исчез в отверстии в стене пещеры.       — Слушай, быстро, — горячо зашептал Геральт мне в ухо. — Я отвлеку всех на себя, а тебе нужно пролезть туда, куда уходит ручей. Я туда просто не помещусь. Где-то там ты должна найти главное сердце.       От ужаса, что придётся лезть в тесный лаз, меня парализовало. Что угодно — я готова отрезать головы и вынимать сердца, только не туда! Задышала, понимая, что не смогу и надо быть полной дурой, чтобы согласиться на такое. Кивнула Геральту. Он внимательно посмотрел на меня, поднял руку, как учил Ламберт.       Пошли! С мечами наперевес мы ринулись в зал. Наложив Квен, я продвигалась к ручью. Геральт превратился в смерч, мечи крутились вокруг него, сливаясь в круги. Он продрался через плотогонов к Михалу, а тот воздел руки и начал расти.       — Яна, давай! — крикнул Геральт.       Я бросилась к дыре, упала на живот в ручей. Голова пролезает, плечи уже еле-еле. Рукояти мечей упёрлись в свод. Я вылезла, скинула ножны, арбалет, мечи, куртку. Зажав в руке ведьмачий нож, я снова стала ввинчиваться в дыру, и когда пролезла туда целиком, то поняла, что застряла. Накатила паника, терпеливо ждущая своего часа. Единственным желанием было биться о стенки этого тоннеля, который грозился стать моим гробом. Дышать, только дышать! В таких условиях медитировать мне ещё не приходилось. Медленно, ведомая моим белым светом, я стала продвигаться вперёд, извиваясь и отталкиваясь носками сапог от дна ручья. Метров через пять (а по ощущениям — километров) показалось, что тоннель расширился, появились корни. Перекрестив руки и цепляясь за корни, я рванулась, пропихнула себя вперёд и вывалилась в пещеру.       Её заполнял слабый свет. Ручей, текущий из прохода, откуда я только что выпала, огибал помещение с земляными стенками, из которых выпирали бока валунов. Я подобралась к свету — ручей собирался в каменном резервуаре, и, по всей видимости, из него вода уходила куда-то вниз. Каменную чашу заполняла флотилия корабликов из коры, и на каждом приглушённо светились сердца.       Сердце на крайнем кораблике светилось ярче других. Я выудила его из воды и отложила в сторону.       — Яна! — докатился до меня далёкий отчаянный крик.       Так, быстро, что-то нужно делать! Подхватывая с лодочек сердца, я вонзала в светящуюся плоть ведьмачий нож. Одно, второе, третье, сколько же их тут! Сердца гасли, и я отбрасывала их на пол. Последнее сердце едва помещалось мне в ладонь, было мягким и крупным и испуганно сжалось, когда я подняла его. Выдохнув, я воткнула в него нож. Сердце трепыхнулось и начало съёживаться, пока не распалось в прах. Я опустилась на пол, вытерла о землю ладонь.       — Яна, ты там? — услышала я крик.       — Да! Тут!       — Все кончено, возвращайся!       При мысли, что опять придётся лезть через дыру, замутило. Но не могу же я остаться в этом земляном мешке!       — Геральт, спусти по ручью верёвку и вытяни меня! Я сама не выберусь!       Наступила тишина. Наконец, из ручья показался привязанный к куску коры конец верёвки. Выбросив кору, я крепко привязала верёвку к левому запястью. Наклонилась, подняла с пола последнее светящееся сердце. Осторожно залезла в дыру.       — Тащи!       Верёвка натянулась, и я, помогая всем телом, потихоньку продвигалась по тоннелю. Когда мои плечи показались из отверстия, Геральт подскочил, подхватил под мышки и, как Винни-Пуха из норы, вытянул меня в зал. Я стояла, покачиваясь, сжимая драгоценное сердце в руке.       — Что тут было? — я огляделась.       — Натуральный ад, — Геральт обвёл рукой зал. — Они всё оживали и оживали, но в какой-то момент по одному стали рассыпаться в прах.       Ведьмак поднял с земли камень.       — Вот всё, что от них осталось.       — А Михал?       — Эта тварь задала жару, я уж думал, что тут и кончусь. Он мог оборачиваться — превращался в змею, в рой ос. И точно так же мои удары только на время выводили его из строя. Но потом и он… — Геральт поддел сапогом булыжник. — Вот тебе и Михал-Великан.       — Геральт, там было хранилище сердец.       Я рассказала, как уничтожила их. Ведьмак серьёзно слушал, кивнул на тускло светящееся сердце у меня в руке.       — Думаешь, это Матея?       — Да.       — Навряд ли мы сумеем помочь ему.       — Но мы должны хотя бы попытаться!       Геральт, помедлив, кивнул.       — Давай выбираться отсюда.       Не рискнув надевать куртку прямо поверх вымокшей и измазанной в земле рубашки, я закинула её за спину на перевязь с мечами и подхватила сердце.       — Я готова.       Мы вернулись на яркий дневной свет. Как будто и не было этого кошмара в подземелье! Добрались до лагеря плотогонов Михала. На месте обезглавленных тел чернел пепел.       Матей так и лежал на столе.       — Нам не нужно как-то продезинфицировать сердце? — робко спросила я.       Геральт бесцеремонно забрал его у меня из рук, опустил в бочку с водой и поболтал там.       — Теперь молись своим богам, чтобы всё получилось. Потому что я в этом совсем не уверен.       Он подошёл к телу, покрутил сердце, прикидывая правильное положение. Мне показалось, что оно стало светиться ярче и биться чаще. Геральт поднёс его к дыре в груди, и сердце, будто само, скользнуло внутрь. Некоторое время ничего не происходило, и я уже отчаялась.       И тут наш труп чихнул. Мы с Геральтом переглянулись. Ведьмак склонился над Матеем, а тот чихнул ещё раз и открыл глаза.       — Ну-ну, тихо, дружище, лежи.       — Где я?       — М-м... ты попал в неприятности, но теперь всё хорошо. Как сам? — Геральт придерживал Матея, который порывался встать, за плечи.       — В порядке. Где Якуб? Он хватится меня и будет ругать!       — Не будет, не переживай, будет он тебя целовать и обнимать. Яна, нам нужно перевязать рану, поищи что-нибудь.       Порывшись в сундуках в столовой, я нашла отрез холста. Мы разорвали его на полосы, Геральт достал из кармана мазь.       — Сейчас будет очень больно, но так надо, терпи.       Перевязав Матея, который, закусив губу, часто дышал, мы соорудили из одеяла со второго этажа и пары жердей носилки. Геральт подхватил их у головы, я взяла ноги. Ну что же, Яна, ты хотела тренировок, вот тебе силовые!

***

      Вечером того дня мы сидели у костра. Я успела искупаться в ледяной воде, сменила одежду и чувствовала себя вновь родившейся. Якуб вышиб пробку у бочки пива.       — Хотел открыть её по приезде, но сегодня случай поважнее!       Геральт рассказал о наших похождениях.       — А что же Михал-Великан, кто это был? И зачем они нашего Матея уволокли?       — Михал ваш был дурак, — буркнул Геральт, — никогда ещё заигрывание с демонами до добра не доводило. Он начитался книжек и вызвал демона себе в услужение. Хотел богатства и славы и обменял их на своё сердце. Ну, а тот, не будь дурак, завладел его телом. И стал собирать новые сердца, они давали ему силу. Уж не знаю, скорее всего своим плотогонам он тоже сулил горы золотые, и обменивал их сердца на кусок камня. А Матей… — Геральт пожал плечами. — Думаю, демон ждал свежих сердец — его люди должны были захватить твои плоты ниже по течению, у своей деревни. А когда его плотогонам не удалось удержать нас от стоянки, то демон рассвирепел. Мы видели в ночи, как он крушил деревья. Ну, они и решили задобрить его, принесли ему в жертву хотя бы одно сердце.       — Эх, у парня второй день рождения сегодня.       — Пусть благодарит Яну, — серьёзно сказал Геральт. — Я бы ни за что не смог бы пролезть к сердцам и, скорее всего, не стал бы спасать сердце Матея.       Якуб схватил меня за руки и долго тряс, рассыпаясь в благодарностях. Я смутилась и сидела, чувствуя, что щёки мои горят. Весемир хитро посмотрел на Геральта.       — Да, я помню твои слова, — сказал Геральт, — ты был прав.