***
Вокруг бушевала весна. Лес сменился на светлый лиственный, всё цвело, порхало и щебетало. Лошади после трёх дней вынужденного простоя приплясывали на ходу. На опушке Геральт придержал Плотву, подмигнул мне: — Наперегонки до конца луга? — Да! Мы встали бок о бок на границе густой тени деревьев и ярко-зелёной солнечной травы. Геральт махнул рукой. Я подала Тучу, которая только этого и ждала, в галоп, привстала в стременах и пригнулась к самой её шее. Ветер бил в лицо, и мы неслись над лугом как выпущенные стрелы. Такой забытый восторг скорости и полёта я чувствовала последний раз тысячу лет назад, в прошлой жизни, когда удавалось промчаться на сноуборде по пустынному склону, а в этой жизни так и вообще впервые. В лес на той стороне луга мы ворвались одновременно. — Я победила! — заявила я. — Наглое враньё, — ответил Геральт, — Плотва была впереди на полморды. — Не докажешь! Геральт улыбнулся, мы пошли шагом. После совместной вылазки в подземелье демона лёд между ведьмаком и мной окончательно растаял. Казалось, что Геральт смирился и с вынужденной задержкой на своём пути из-за крюка в Верген, и с моим существованием. — Геральт, а почему мы не едем по трактам? Из-за того, что ты принял сторону скоя'таэлей? — Да, в Каэдвене меня могут узнать, нам не нужны лишние хлопоты. Хм-м… ты многое обо мне знаешь, — недовольно продолжил он. «Не представляешь, насколько много», — подумала я про его бесчисленные приключения и столь же бесчисленные романы, свидетелем которых я стала. — Многие вещи я прожила буквально в твоей шкуре. — Отвратительно, я будто на балу без портков, — буркнул он. — Прости, мне очень неловко от этого. Но я даже представить не могла, что где-то эти события происходят по-настоящему. Я помолчала. Геральт молчал тоже. — Ужаснее всего то, что я знаю, что будет дальше. В общих чертах. Но теперь я не могу принимать решения за тебя. — Несказанно рад это слышать, — язвительно отметил он. — Весемир наказал никому не рассказывать про будущее. Но это гнетёт меня. — Знание будущего — опасный подарок. Весемир прав. — Так своего-то будущего я не знаю. И не знаю, правда ли то, что я знаю, и изменится ли то, что я знаю, от того, что я здесь. — Ты сама себя запутала, — Геральт остановил Плотву и спешился. — Некоторые вещи уже изменились, например, в жизни Матея. Не забивай голову — есть Путь, он ведёт, следуй ему. Всё просто. А мой Путь говорит, что пора перекусить. Мы распрягли лошадей и устроили обед. Геральт лежал на земле, смотрел в небо сквозь качающиеся кроны и жевал травинку. Я последовала его примеру. Ничего нет, будущего нет, есть только тот миг, когда ты лежишь и смотришь в небо. — Эй, подъём! — я не заметила, как задремала. — Вставай! Пока лошади отдыхают, по плану рукопашный бой. Я нехотя поднялась, помотала головой, сгоняя дрёму. А ведь так хорошо всё было! Скинула куртку. — Меня почти не учили чистому рукопашному бою, только в дополнение к бою с оружием. — Во-первых, не всегда нужно убивать, а иногда даже совсем нельзя, — менторским тоном начал Геральт. — Во-вторых, оружие тебе не всегда будет доступно. Поэтому правило номер раз — бей или беги, и ты должна с первого намёка на драку знать свой план. С твоим весом и силой бежать — лучший выход. Забудь о том, что сможешь легко уделать мощного мужика, а тем более двоих. Каждый вечер ты будешь отрабатывать удары. — Но где? — На седле. Подвесишь седло, основные удары я покажу. А теперь запомни правило трёх «Г». — Трёх Геральтов? — Нет, — усмехнулся ведьмак, — Глаза, Горло, Гениталии. Что-то одно будет всегда открыто. Начнём с глаз. По команде Геральта я подошла, взяла его голову в ладони и приложила большие пальцы к векам. — Спасибо за массаж, но я не это имел в виду. Жми на глаза. Сильнее! Это не мыльные пузыри, им не так-то легко причинить вред. Щупать лицо постороннего человека было ужасно неловко и страшновато. Под пальцами чувствовались упругие глазные яблоки. — Когда будет нужно, хватаешь так и давишь на глаза, что есть мочи. Эй, полегче!.. Ни один противник сразу после этого не сможет нападать, а у тебя появится время. А потом вот так хватаешь голову и коленом в нос. Геральт хлебнул воды из фляги. — Теперь горло. Потрогай кадык. У тебя его нет. Я протянула руку. — Он твёрдый. — Да, и удар в него кулаком, ребром ладони, чем угодно тоже сработает отлично. — Перейдем к гениталиям? — весело спросила я. — Ну уж нет! Тут будет только теория. В любом случае попасть в пах не так просто, как кажется. Будешь отрабатывать удары на седле. А теперь уклонения и перемещения. Мы кружили по поляне, Геральт нападал, мне нужно было отклоняться и контратаковать. — Не бей в торс, с твоими ударами это как минимум бесполезно. И в живот тоже. Пресс у ведьмака был каменным. — А вот в лицо, если попадёшь, особенно в нос, или боковым в ухо — то хорошо. После тренировки мы двинули дальше. Потянулись походные дни. В лесу, кроме мелкой дичи, нам не встречалось ни хищников, ни чудовищ. Порой мне казалось, что едем мы в глуши в какой-нибудь Калужской области, а не в Каэдвене. Каждый вечер и каждую стоянку я отрабатывала удары руками и ногами на несчастном седле, пока Геральт отдыхал у костра. На дневном привале у нас был спарринг. — Уже лучше… чем ничего, — прокомментировал как-то ведьмак. На седьмой день Геральт стал вести себя осторожнее. Мы больше не разжигали костров. — Мы сближаемся с трактом, — пояснил он. — Заночуем у Шаэрраведда, завтра выйдем к реке. Я вела Тучу след в след за лошадью Геральта, и незадолго до заката мы добрались до первых развалин легендарного города эльфов, о котором я читала в книгах. — Геральт, а можешь показать мне Шаэрраведд? — Хм-м… вообще, это не лучшая идея. Там мы можем напороться на эльфов. С другой стороны, насколько я знаю, все они ушли в долину Понтара, — ведьмак задумался. — Слезай на землю, пойдём. Спешившись, мы повели лошадей под уздцы. Закатное солнце высвечивало мрамор руин, между которыми, взломав камень, выросли могучие деревья. Природа поглотила развалины, и каменные глыбы скрылись под травой и мхом. Мы осторожно пробирались вперёд, пока не достигли полуразрушенной колоннады. Прошли в обвалившуюся, вросшую в землю арку с узорчатым орнаментом. Геральт повёл рукой. — Тут. По центру в руинах между колоннами угадывались очертания чаши фонтана. Вода нашла себе другой путь, струилась по мозаичным обломкам и огибала насыпь, на которой цвёл пышный куст, усыпанный белоснежными розами. Плети увивали белую мраморную плиту с изображением прекрасного юного лица — Аэлирэнн, легендарной эльфийской предводительницы, которая повела за собой молодых эльфов в последний бой. Геральт молча указал на барельеф. — Когда-то я был здесь с Цири, — тихо произнёс он. — Она просила разрешения сорвать розу. Он смотрел мне в глаза. Я покачала головой. — Эти розы цветут здесь не для меня. Может быть и для Цири, но точно не для меня. Геральт кивнул. На ночлег мы расположились неподалёку от фонтана. Солнце ещё не зашло, а по другую сторону небосвода уже сиял белый круглый диск луны. Мы наскоро перекусили, спустилась ночь. Вокруг стояла полная тишина, не пела ни одна птица и ветер не шевелил листву. Я улеглась, завернувшись в одеяло, около седельных сумок, Геральт сел медитировать.***
Проснулась я внезапно и привстала, не понимая, что произошло. Встретилась глазами с Геральтом. Ведьмак приложил палец к губам. Со стороны фонтана лилось, будто приплывало по воздуху, пение. Спросонья мне показалось, что поёт ангел. Высокий голос переливался, мелодия струилась, и это было самое прекрасное и самое печальное, что я когда-либо слышала. Я приподнялась на лежанке и вопросительно мотнула Геральту головой в сторону источника пения. Он колебался секунду, потом кивнул и бесшумно встал. Тихонько мы пробрались к фонтану. Ведьмак задержался, разглядывая барельеф, и в белом свете луны я увидела, что по мраморному лицу Аэлирэнн текут живые слёзы. Мелодия была уже близко и доносилась откуда-то снизу. Перешагивая обломки, Геральт осторожно направился вокруг фонтана. Махнул мне рукой, подзывая. Между колоннами за кустами орешника скрывался ведущий вниз провал. Голос раздавался оттуда. Геральт спустился первым, подал мне руку, и по обрушенной лестнице мы пробрались в подземный зал под фонтаном. В неверном свете луны, просвечивающей через проём, угадывались на стенах зала высеченные фигуры эльфов. Один держал у губ флейту, дама с ниспадающими волной волосами занесла кисть над мольбертом. Тонконогая лань брала яблоко из рук юноши с острыми ушами. По всей ширине дальней стены тонким слоем текла вода, собираясь на полу, и сквозь трещины просачивалась вниз, а на водной плёнке на стене, как на экране, лунно светилось изображение стройной девушки в лёгкой тунике. Сложив руки на груди и обратив вверх лицо, она пела. Мы стояли неподвижно и слушали. Наконец, песня оборвалась, эльфийка повернула к нам голову. Это была Аэлирэнн, девушка с барельефа. — Ты не сорвала розу… — мягким певучим голосом произнесла она. — Только тот, кто побывал в других мирах и теперь не находится целиком в этом, может услышать моё пение и увидеть меня под полной луной. Не так ли, Gwynbleidd? — Да, я был в других мирах. — И ты, юная Айни… — Яна, — поправила я и получила пинок от Геральта. Серебристый смех эхом прокатился по залу. — Твой огонь скрыт, но он есть, — эльфийка помолчала. — Настанет день, и тебе придётся дать ему выход. — Почему ты не ушла на Остров Яблонь вместе со всеми? — тихо спросил Геральт. — Я не могу. Не могу показаться на глаза тем, кто погиб по моей вине. Я навечно обречена быть на границе между мирами, пока… — она помедлила. — Aenye, подойди. Я, наконец, догадалась, что таким именем нарекла меня Аэлирэнн, и осторожно подошла к призраку. — Возьми это и передай тому, кто так же, как и я, проклял себя. Проклял за то, что вёл за собой. За то, что обрёк молодых эльфов на гибель. Скажи ему, что в последний бой я приведу всех, кто скитается без покоя. В Дол Блатанна должны вернуться живые цветы! Изображение прекрасной эльфийки затуманилось. — Прощайте, — донеслось до нас, — Луна уходит. Геральт склонил голову, я тоже. Призрак Аэлирэнн исчез, и совершенно прозрачная вода бежала по стене. Геральт всматривался в темноту, туда, где вода скапливалась в лужу. — Что-то там видишь? — спросила я. — Да. Ведьмак достал из-за пазухи лучину, движением пальца зажёг и опустил к самому полу. — Возьми. Я протянула руку к чему-то, что блестело под водой. Поднесла к глазам. На тонкой цепочке белого металла висела крошечная, виртуозно выполненная неизвестным ювелиром роза. — Белая Роза из Шаэрраведда, — прошептал Геральт. В молчании мы вернулись в лагерь. Перед сном Геральт повернулся ко мне. — Я говорил тебе, что ничего выдумывать не надо. Путь сам найдёт тебя.