incipiens a stellas

— да, джемин, я уже вышел, — донхёк припадает лбом к холодной двери, параллельно пытаясь попасть ключом в скважину, и вымученно отвечает на многочисленные вопросы друга, который свиданием ли обеспокоен больше, чем сам хёк. — мы, конечно, надеемся на лучшее, но ты знаком с ним только день, поэтому если у тебя в рюкзаке сейчас нет перцового баллончика, то клянусь, я приду и кастрирую тебя, — от угрожающего тона джемина по ту сторону сети хёку даже становится страшно. — конечно, взял, — нагло врёт и шагает к лифту. донхёк, почувствовав вибрацию от гаджета, ставит звонок на громкую связь и смотрит на новое сообщение от тэиля, оповещающего о том, что он уже вышел. — напиши мне, как доедешь, хорошо? — уже более спокойным голосом отвечает друг. — хорошо, мамочка, — донхёк улыбается, сбрасывает звонок и переступает порог лифта. в нём какое-то приятное волнение и предвкушение предстоящей встречи трепещет, и юноша почему-то уверен, что всё пройдёт хорошо. отдохнуть вчера у него, к слову, так и не получилось, так как их переписка с новым знакомым затянулась до пяти утра. выспавшимся донхёк себя не чувствует, но довольным — абсолютно точно. если и день в компании тэиля пройдёт так же удачно, как и общение с ним в сети, то, хёк уверен, месть марку отойдёт на второй план, уступая место банальному хорошему времяпровождению в компании интересного человека. волнение с каждой минутой растёт, но ли старательно успокаивает себя и пытается отвлечься, одними губами подпевая музыке в наушниках и рассматривая сменяющийся за окном такси вид. вот они подъезжают к парку, в котором тэиль уже ждёт ли. хёк расплачивается и, поблагодарив водителя, выходит из машины. парень делает глубокий вдох, осматривает себя, руками приглаживая рубашку, и идёт прямо. взглядом бегать по лицам прохожих приходится недолго, так как тот, кого он ищет, сидит совсем неподалёку и увлечённо смотрит в телефонах, болтая ногами. — привет, — донхёк встаёт прямо перед тэилем и переминается с ноги на ногу, неловко улыбаясь, когда парень поднимает на него взгляд и ярко улыбается. — о, ты уже здесь, — тэиль поднимается, сцепляя за спиной руки, и ему, кажется, неловко не меньше, чем хёку, — рад тебя видеть. — взаимно. прогуляемся? — предлагает донхёк, только бы прервать этот зрительный контакт, когда у обоих в глазах одно лишь ожидание того, как собеседник сам предпримет дальнейшие действия. — да, конечно. тэиль оказывается совершенно таким же, каким донхёк его и представлял. он, конечно, и так видел многочисленные фотографии старшего в инстаграме, но в жизни он выглядит ещё красивее. и в глубине души донхёк надеется, что тот такого же мнения и о нём — не зря же наряжался два часа, скидывая в групповой чат с друзьями бесчисленное количество фотографий своих аутфитов. неловкость, как грозовая туча висевшая над двумя, испаряется практически сразу же. через какое-то время бесконечный поток необоснованных переживаний, к слову, абсолютно донхёку не свойственных, по поводу каждого произнесённого слова перестают его терзать, и он, наконец, чувствует себя комфортно в компании тэиля. они какое-то время просто прогуливаются по парку, обсуждая всё, начиная от детства и заканчивая предстоящими экзаменами, и наслаждаясь майским теплом. донхёк с улыбкой провожает взглядом проходящих мимо людей, машет детям в колясках, вызывая у тэиля этим умиление, замечает влюблённых парочек и совсем немного чувствует себя их частью. ему льстит загорающийся неподдельный интерес к себе в глазах напротив, и горечь осознания того, что, как бы он ни старался и ни хотел, дать взамен он может только что-то по типу дружеской симпатии. однако ли старательно игнорирует подобные мысли и возвращает себя в реальность, где они просто хорошо проводят время вместе, ничего друг от друга не требуя и не ожидая. это только первая их встреча, и совсем не факт, что не последняя. когда время на часах близится к полудню, солнце нещадно печёт, и прогуливаться по открытому парку, где свободное место в тенёчке застать практически невозможно, становится слишком проблематично. — тут неподалёку есть отличное заведение, — донхёк ладонью прикрывается от солнца, щурясь и пытаясь разглядеть лицо напротив, — мы могли бы зайти. — да, конечно, — с легкой улыбкой отвечает тэиль, полностью поддерживая идею скрыться где-нибудь от этого огненного шара, — боюсь, в противном случае я словлю солнечный удар и тебе придётся тащить меня. — я не настолько благородный, — донхёк беззаботно фыркает и по памяти направляется к маленькой уютной кафешке, уже предвкушая окутывающий тело приятный холод от кондиционера. — ты бы оставил меня здесь умирать? — тэиль встаёт перед младшим, продолжая идти спиной, и изображает удивление, театрально прикрывая рот ладонью. — не исключено, — хихикает, — лет в девять я случайно ударил джемина — я рассказывал про него — битой по голове, он начал плакать и обиделся на меня, и в это время его мама как раз позвала нас к столу. — только не говори, что ты оставил его там и спокойно пошёл кушать? — еле выговаривает тэиль, не переставая смеяться. донхёк многозначительно улыбается в ответ. — ну, знаешь, не то чтобы спокойно. ты сейчас ударишься, — ли хватает старшего за плечи, заставляя остановиться буквально в двух шагах от ствола дерева. — ты ужасный друг. весь день, пролетевший, кажется, как по щелчку пальцев, парни проводят вместе, то забегая во встречающиеся на пути заведения с холодными и так необходимыми напитками в попытках скрыться от невыносимой духоты, то заворачивая на тихие безлюдные улочки, ни одному из них не знакомые, но способные послужить неплохой локацией для фотографий, ведь, как оказалось, тэиль любит фотографировать ровно столько, сколько хёк — фотографироваться. к концу их минисвидания, как парни скромно прозвали свою первую встречу, у донхёка в галерее несколько десятков новых изображений, ноющая боль в ногах и безграничное количество почти детской радости в сердце. он не возлагал какие-то большие надежды на этот день, однако всё неожиданно прекрасно прошло. — это был замечательный день, — тэиль прерывает почти десятиминутную тишину, образовавшуюся, пока они поедали мороженое и медленно плелись по набережной. донхёк, вообще-то, терпеть не может клубничное, но сейчас это кажется сущим пустяком. он восхищённо наблюдает за тем, как солнце, скрываясь за облаками, окрашивает небо в самые различные цвета, создавая невероятную красоту. — согласен, — лениво улыбаясь и переводя взгляд на старшего, отвечает он, — спасибо тебе за него. и думаю, отсюда я пойду один. тэиль растерянно оглядывает оживлённую улицу. — оу, хорошо, — неловко почёсывает затылок и улыбается, — мы ведь ещё увидимся? — да, думаю, мы могли бы снова как-нибудь встретиться, — хёку хочется ударить себя за проскользнувшую в голове мысль, мол, иначе придётся знакомиться с кем-то другим и переживать вновь те мучительные первые минуты, наполненные неловкостью. они прощаются, неловко помахивая руками и улыбаясь, и тэиль взглядом провожает удаляющуюся фигуру младшего. помимо клубничного мороженого, донхёк терпеть не может ещё и использовать людей, и доселе никогда это отвратное дело не практиковал. стоило ему завернуть на знакомую улицу, вся радость спадает мигом, уступая место всепоглощающему отвращению донхёка к самому себе. он проходит на пустующую детскую площадку и опускается на качели, прикладывая голову на железные подвесы. медленно покачиваясь и взгляд вперив в облезлую песочницу, он сидит так чуть меньше, чем полчаса, пока в кармане не начинает вибрировать телефон. — да, джем? — звонок друга выводит донхёка из прострации, и он встаёт с качелей и лениво плетётся к квартирному дому. — ты сейчас где? — захожу в подъезд, а что? — отлично, тогда не заходи и жди меня во дворе, хорошо? — окей. донхёк разворачивается, устало вздыхает и идёт обратно, теперь уже намереваясь пристроиться на какой-нибудь скамейке. ждать приходится недолго, и уже через несколько минут джемин, счастливо улыбаясь, бежит к ли. донхёк, хоть и не так ярко и жизнерадостно, но всё же улыбается в ответ. — привет, — джемин плюхается рядом и всем телом поворачивается к донхёку, выжидающим взглядом прожигая профиль последнего. донхёк здоровается в ответ, но воодушевления и радости друга не разделает, что для последнего незамеченным не остается. джемин хватает ли за плечи, поворачивая к себе и с немым вопросом в глазах продолжая смотреть. — хёк? всё в порядке? — почему никто сразу не сказал мне, насколько этот план жалкий? — смехотворно жалкий, мысленно продолжает донхёк. — эй, что случилось? он оказался каким-то мудаком, да? донхёк глухо смеется и роняет отяжелевшую вмиг голову на грудь джемина, который лишь вздыхает и ждёт чёткого ответа, поглаживая хёка по сгорбленной спине. — если бы, джем. он просто замечательный, правда. — тогда в чём дело, донхёк? объясни нормально, пожалуйста, что случилось? — в чём дело? — переспрашивает донхёк и поднимает голову, расправляя плечи. он достаёт из кармана тонкой куртки помятую пачку сигарет. — в том, что я не могу использовать людей, чтобы вызвать ревность у марка. это, блять, так до смешного тупо и неправильно. делает первую затяжку и выдыхает дым, голову задрав к небу, уже теряющему все разноцветные краски. джемин в успокаивающем жесте поглаживает руку ли, покоящуюся рядом, и совершенно не знает, что ему сказать, но ему и не приходится, так как хёк продолжает говорить, прерываясь лишь на то, чтобы затянуться. — эта тупая обида и желание что-то марку доказать настолько застлала мне глаза, что я просто, — донхек трёт переносицу рукой, в которой зажата сигарета. дыхание его становится рваным и шумным. — не знаю, просто думал, что мне нужно сделать что-то. так жалко. — донхёк, — джемин протяжно скулит и поглаживает друга по спине. ему хочется сказать, мол, это совсем не так, в этом нет ничего жалкого, но осекается и понимает, что сейчас должен постараться не перебивать его и дать выговориться. — почему всё должно быть таким сложным? почему мне в соулмейты не попался кто-то, похожий на, не знаю, тэиля? или на тебя? или на йерим с истории искусства? почему именно ли, чёрт бы его побрал, минхён? спина донхёка под джеминовой рукой внезапно начинает подрагивать, и на уже было подумал, что тот плачет, однако опровергает эту мысль его звонкий, почти истерический, смех. джемин не видит, как в этот момент у хёка по щекам предательски текут жгучие слёзы. боль, долгое время непосильным грузом плетущаяся за юношей, вновь сдавливает грудную клетку, заполняет всю голову и не даёт думать ни о чем, кроме себя, не даёт чувствовать ничего, кроме себя. боль, которую он удачно игнорировал весь день, снова берёт верх над ним и безжалостно разрушает. он отчетливо помнит день, когда его сердце по швам трещать начало, стоило марку заговорить о том, что он отказался бы от своего соулмейта, будь у него такая возможность. и под пристальным взглядом старшего первые признаки той самой боли начали настойчиво и беспощадно окутывать всё донхёково существо. розовые очки начали биться стёклами внутрь. донхёк разбивается тоже. позади остались несколько первых месяцев их знакомства, постепенно образующаяся маленькая компания из пяти парней, успешно пройденная марком проверка, о которой по сей день сам он не подозревает, на соулмейтскую связь и подобно розам расцветающие в донхёковом сердце чувства. впереди — полтора года развития у хёка удивительной способности покорно сносить шипы этих самых чувств и ещё один день его попыток этому противостоять. гиблое дело, только сильнее его запутавшее. — солнышко, я никогда не стану отрицать то, что скептицизм марка по отношению к соулмейтам всё очень усложняет, — джемин старается произносить каждое слово так, чтобы передать те огромнейшие смысл и любовь, которые он в них вкладывает. он аккуратно притягивает к себе донхёка, обвивая руки вокруг его слегка подрагивающих плеч. хёк шмыгает носом, вытирая непрекращающиеся слёзы. — но это не значит, что он не поменяет свою позицию и шансов никаких, именно поэтому я всегда хотел, чтобы ты перестал скрывать правду от него. марк хоть и ведёт себя порой как редкостный мудак, но его отношение к тебе всегда отличалось от отношения к кому-либо. да, вы постоянно ссоритесь, но он никогда не позволял этим ссорам длиться дольше двух дней, порой он чувствует тебя лучше, чем кто-либо другой, помогает тебе с учёбой, замечает в тебе любые изменения, не показывает этого, но очень переживает из-за твоих диет, знает, чего ты боишься, что ты любишь и что терпеть не можешь. — но ведь всё это свойственно любому хорошему другу, то есть всем вам, — обиженный тон донхёка говорит о том, что он всё ещё зол и ни одно слово в защиту марка принимать не готов. однако собственное упрямство раздражает и его самого, и он продолжает, — ладно, я понимаю, что ты имеешь ввиду. наша с ним связь играет тут большую роль, и поэтому с его стороны всё это происходит на другом уровне, да и чувствуется тоже. ты прав. — именно. — на джемин, — донхек слабо бьет друга по ноге и раздосадовано вздыхает, — ты как всегда мешаешь мне его ненавидеть. это несправедливо. джемин смеется, и у донхёка внутри разливается тепло и осознание того, что этот человек никогда не перестанет быть лучшим успокоительным для его израненной души. — извини, мне тоже тяжело быть единственным, кто верит в то, что у вас всё будет хорошо, — наигранно возмущённо парирует на. — и к слову, я изначально просто хотел, чтобы ты немного отвлёкся, и даже не думал, что ты начнёшь в чем-то себя винить. в подобных приложениях редко можно найти человека, настроенного на серьёзные и долгие отношения, поэтому у меня не было поводов видеть что-то плохое в твоём плане. видимо, этот тэиль смог как-то на это повлиять. — я и сам, в принципе, так же думал. это кажется лёгким, когда есть только необдуманная идея, а когда перед тобой уже живой человек, проявляющий к тебе интерес и, — донхёк запинается, обдумывая свои слова и немного подрагивая от прохладного ветра, просачивающегося под тонкую ткань одежды, — я понимаю, что рано делать выводы, но тэиль действительно кажется хорошим и интересным человеком. — если он тебе интересен, то я правда не вижу причин не продолжать общение, если ты ещё не готов рассказать марку правду. это не обязывает тебя влюбляться в него или наоборот чувствовать вину за то, что ты не можешь сделать этого. это нормально, донхёк, — мягкий голос джемина и его убежденность в правоте своих слов, чувствующаяся в нём, действует на ли с удивительной быстротой, мгновенно сбавляя уровень готового поглотить хёка чувства вины. всё кажется значительно проще. донхёк в ответ издаёт нечленораздельные звуки, похожие на мурлыканье, и льнет к другу, обвивая вокруг талии руки. — ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, да? — джемин в ответ смеётся и поглаживает по голове. — я знаю и люблю тебя не меньше. — предлагаю в честь этого остаться сегодня у меня и пропустить завтрашние пары. — предложение принято. они какое-то время ещё сидят на улице, болтая о всяком, но ни к теме тэиля, ни к теме марка не возвращаются. самым важным качеством их дружбы донхёк считает то, что оба они чувствуют, когда второму нужно дать выговориться, а когда уже переводить болезненную тему и пытаться мысли о ней заменить чем-то более хорошим. к донхёку домой они заходят, обсуждая планы на вечер и на завтрашний день, который они решили посвятить чему-то более приятному, чем мучительно длинные часы на учёбе. — мы могли бы заказать что-нибудь поесть? — говорит донхёк, кидая кеды куда-то на обувную полку. — я за, — джемин по-хозяйски проходит в гостиную и падает на диван, доставая из кармана телефон. через полчаса, когда донхёк, вытирая полотенцем волосы, выходит из душа, в квартире уже стоит стойкий запах еды, и он в предвкушении плетётся на кухню, счастливо улыбаясь. в итоге им приходится перекочевать со всем заказанным добром в гостиную, чтобы успеть к началу обожаемой джемином дорамы, о новых сериях которой он еженедельно визжит в групповом чате. донхёка она не цепляет совершенно, и под укоризненные взгляды друга он постоянно то и дело отвлекается на телефон, выбирая лучшую фотографию для публикации и несколько видео для историй. спустя час джеминовых попыток привлечь внимание друга к происходящему на большом экране плазмы, серия, к счастью ли, заканчивается. джемин откидывается на спинку дивана и хнычет, не желая принимать тот факт, что ещё одна неделя ожиданий ждёт его впереди. хёк, наконец, выкладывает последнее видео в историю, после нескольких минут раздумий всё же отмечая тэиля, и переводит взор на джемина. тот всё ещё ужасно разочарован тем, как быстро пролетел этот прекрасный час. хёк передразнивает его, за что получает нехилые пинки в живот. — джонни предлагает созвониться, — выдаёт джемин, что-то печатая одной рукой, а другой сгребая со стола пустые пакеты и коробки от еды. хёк уже знает, с какой целью, и в каком составе будет проходить звонок, поэтому не спешит соглашаться. у него совсем нет сейчас желания обсуждать сегодняшнее свидание, и он уже начал придумывать отмазки, однако джемин, предугадав ответ друга, спешит продолжить. — тебе все равно придётся рассказать, так что просто сделай это. чем раньше, тем лучше. в итоге, убрав весь мусор, они перемещаются в спальню и устало плюхаются на кровать, дожидаясь, пока лукас освободится и они все смогут созвониться. донхёк интуитивно тянет вверх ворот широкой футболки, скрывая виднеющуюся часть метки, когда на экране появляются знакомые лица. он старается смотреть не только на заспанное лицо марка., но получается плохо, ведь старший выглядит настолько красиво и уютно, что где-то в районе сердца болезненно тянет от безграничного желания хёка находиться рядом, любоваться им, наблюдать, как марк снимает очки, сонно потирая глаза и закрывая крышку ноутбуку. однако готового удариться в сентименты парня отвлекает джонни, заваливая его нескончаемым потоком вопросов. донхёка, совершенно не настроенного сейчас обсуждать сегодняшнее свидание, немного раздражает шутливо поддразнивающий тон джонни, поэтому он лишь даёт уклончивые ответы и пытается перевести тему. — я потом всё обязательно расскажу, — ноет он, откидываясь на плечо джемина. хёк понимает, что жест другом был понят правильно, когда тот немного приподнимается и как бы невзначай начинает воодушевлённо щебетать о новой игре — беспроигрышный вариант, когда нужно отвлечь лукаса и ёнхо, хоть последний и не пренебрёг одарить донхёка наигранно обиженным взглядом. хёк какое-то время даже слушает их, пытаясь вникнуть в суть в разговора, однако после отвлекается на уведомление. morklee ответил (а) на Вашу историю: донхёк осторожно поднимает взгляд на экран телефона джемина, с которого они подключались к звонку, и натыкается лишь на чёрный квадрат, на месте которого секундой ранее было лицо марка. затем возвращается к своему гаджету и тыкает на иконку инстаграма. среди многочисленных ответов на историю действительно красуется никнейм марка. morklee: это недалеко от итэвона? донхёк бросает секундный взгляд на окошко с историей, где он стоит около какой-то стены, полностью исписанной граффити. donghhhyuck: да, а что? morklee: ты на прошлой неделе спрашивал, где можно купить струны для гитары morklee: я предлагал сходить в один магазин morklee: он на этой улице донхёк краем губ улыбается проскользнувшей в голове мысли, что тот не забыл, и уже печатает ответ. однако несколько уведомлений всплывают на экране, отвлекая его, на что он, пытаясь смахнуть их, случайно открывает. только сейчас он замечает, что это были сообщения от тэиля, интересующегося тем, как младший дошёл до дома. — донхёк, — зовёт джонни уже во второй раз, но тот, кажется, не слышит. джемин тычет локтём в бок и любопытным взглядом скользит по экрану смартфона, довольно улыбаясь увиденному. — ты там заснул, что ли? — нет, он переписывается с тэилем, — подает голос джемин и намеренно тянет последнее слово. донхёк недовольно цокает под улюлюканье лукаса и, быстро напечатав что-то в ответ с идентичным вопросом и подкрепив каким-то глупым стикером, вновь открывает диалог с марком. donghhhyuck: о, я забыл про это donghhhyuck: мы можем сходить на днях или в следующее воскресенье? последующие пятнадцать минут донхёк проводит в безуспешных попытках уловить смысл того, о чем так увлеченно рассуждают друзья. камера марка всё ещё выключена, а сообщение донхёка всё ещё не открыто, и он лишь поглядывает иногда на экран своего гаджета, пока в конечном итоге он не загорается сам, оповещая о новом сообщении. morklee: нет хёк хмурится и непонимающим взглядом прожигает лаконичный (слишком) ответ. donghhhyuck: к чему тогда вообще было отвечать на историю? «прочитано» появляется в ту же секунду, как хёк отправляет сообщение, однако ответа так и не следует. когда хёк возвращает взор на экран телефона на, то сразу замечает озадаченное лицо джонни, судя по всему, особо не вслушивающегося в речь лукаса, пытающегося доказать, почему новая версия игры лучше. — ёнхо, ты в порядке? — спрашивает хёк, на что тот моментально натягивает улыбку. — всё в норме, мне нужно помочь тэну, так что я отключусь. — я тоже, — неожиданно для всех появляется марк и даже камеру включает напоследок, — пока. в итоге, попрощавшись, отключаются все. непонятное ощущение того, что взгляд джонни был направлен на него, не покидает хёка ещё долгое время, и он даже спрашивает у джемина, не прослушал ли он ничего серьезного за те считанные секунды, что провел в диалоге с марком и особо не вслушивался в голоса рядом. \\ тэн босыми ногами ступает на холодный кафель в ванной и обнимает со спины джонни, который уже минут десять держит зубную щетку под струей воды, невидящий взгляд вперив в зеркало перед собой. — детка, всё в порядке? — сонным голосом интересуется тэн и смотрит в глаза со через зеркало. ёнхо откладывает, наконец, щётку и разворачивается к парню, окольцовывая руками талию. — не знаю, — со не решается продолжать, взгляд его снова становится расфокусированным, а брови вновь сводятся к переносице, — мне кажется, я видел то, что не должен был.