Это ты виноват, теперь исправляй

– Что? Всмысле помочь? – недоумевающе спросил Томас. – Просто помоги, пожалуйста... Ему помоги. – повторил Мэл. – Да кому из вас я должен помочь, я не понимаю... – Идиот, Торду! – неожиданно воскликнул Мэл и тут же закрыл рот, точнее сказать, рот закрыл Торд.– Нет, всё впорядке... Том... Можешь идти... – Постой, но ведь... – начал было Риджуэлл. – Я сказал, можешь идти. – оборвал его Ларссон, отчаянно пытаясь заткнуть Мэла. – Ну и уйду! – вскрикнул раздражённо Том и ушёл, хлопнув дверью. У Торда снова навернулись слёзы на глазах, он забился в угол и свернулся в комок. – Посмотри, что ты наделал. Ты только что упустил шанс поговорить с ним и получить хоть какую-то помощь. – разочарованно произнёс Мэл. – Заткнись! – крикнул Торд. – Не ори, дурак... Затем Торд поднялся на ноги, выпил успокоительного и упал на кровать, в надежде хоть немного забыться и побыть наедине с собой, без Мэла и кого-либо ещё.        Томас же был у себя с новой бутылкой водки, мысленно проклиная весь свет. Он никак не мог понять, что он делает не так, он же пытается наладить отношения с Ларссоном, а тот только сильнее шугается и впадает в истерику. Когда вернулись Эдд с Мэттом, ни Томас, ни Ларссон не вышли поговорить, хотя их пытались всячески на это уломать. Эдд даже опасался, что Торд ночью снова будет плакать и кричать, как случалось раньше, но этого не произошло. Ларссон всю ночь проспал под действием сильнейшего снотворного.        Утром Торд проснулся последним, что, собственно, не удивительно. Он взглянул в окно... – Снег.... – тихо пробормотал Торд. Он и не заметил, как уже наступил конец ноября. На улице светило солнце, а всё в округе было укрыто, пока ещё, тонким слоем снега.       Скоро у Торда день рождения, который он планировал провести также, как и в последние три года, в полном одиночестве, заперевшись у себя в комнате.       Ларссон аккуратно поднялся на ноги и вышел из комнаты. Дойдя до ванной, он случайно взглянул вниз, на кухню, и заметил там Тома, который сидел в гордом одиночестве и пил кофе. Торд вздрогнул и быстро зашёл в ванную, закрыв за собой дверь.       Ларссон принял душ и переоделся, надеясь, что после этого будет чувствовать себя чуть лучше. Когда он вышел в коридор, то снова взглягул на кухню. Томас всё ещё был там и что-то готовил себе на завтрак. От запаха еды у Торда стало ещё больше сводить желудок, поэтому он поспешил удалиться в свою комнату. Он выпил дневную дозу препаратов и сел за недоделанную вчерашнюю работу. Ларссон надеялся, что хоть так отвлечётся от вчерашнего конфликта с Томом, от боли в желудке и остального.       Так он просидел около двух часов. По истечении этого времени он закончил ещё два чертежа и заполнил некоторые документы, при этом борясь с нарастающей болью. Болело абсолютно всё, но в особенности желудок и голова.       Торд аккуратно поднялся на ноги и побрёл на кухню, в надежде что-то съесть, ну или хотя бы выпить воды с таблеткой. Когда он пришёл на кухню, Тома уже не было и, судя по голосам, доносящимся из его комнаты, он с кем-то общался из своих друзей. Рогатик выпил ещё препаратов, просто чтобы хоть немного облегчить боль, после чего вернулся в комнату, закрыв дверь.       Торд слышал приглушённый весёлый и непренуждённый разговор Тома, судя по всему, по видеозвонку, но сам был абсолютно один. Ларссон чувствовал себя разбито и одиноко, от этого чувства и подобных мыслей у него к глазам подступили слёзы. Торд забился в угол на кровати, обхватил колени руками и тихо, еле слышно заплакал. Ему было больно, очень больно, одиноко и обидно. Снова вернулась слабость, тошнота, судороги, но это всё, скорее всего, было от переизбытка лекарств. Мэл не лез к нему, понимал, всё равно не сможет помочь. – Шизик? – из дверного проёма послышался негромкий голос Тома. Ларссон лишь тихо всхлипнул. – Ты что, снова ревёшь? – голос приближался. Торд весь сжался и старался не издавать никаких звуков. – Ну чего молчишь, рассказывай. Ты же просил помочь тебе... – Том сел на край его кровати. Ларссон приподнял голову и посмотрел на него. – Т..ты снова б..будешь изд..деваться..? – тихо и сбивчиво произнёс он. – Нет, прости меня, пожалуйста, за то, что произошло вчера, я был на нервах, вот и накричал на тебя... – Я н..не злюсь, т..ты же это пр..рекрасно знаешь. Том... Давай поговорим позже, л..ладно? Просто.... Мне нужно... Н..немного побыть одн.. – Торд не смог закончить фразу, его лицо исказилось от невыносимой боли. Она всё нарастала и нарастала, как будто что-то резало его изнутри. – Что с тобой? Тебе вызвать врача? – занервничал Том. – Н..не нужно, я просто долж..жен лечь... и т..тогда всё б..будет.. в порядке. – тихо пробормотал Ларссон. – Ты уверен? Торд кивнул и аккуратно лёг, укрывшись пледом. – Я тогда наверное пойду.. – Сказал Том, вставая. – Позови, если станет хуже, ладно? – Угу..       Том ушёл к себе, а Торд остался лежать в приступе сильнейшей боли и судороги.        Ближе к 4-м часам дня вернулся Эдд и сразу почувствовал неладное. Ему показалось странным, что дверь в комнату Торда открыта, и при этом оттуда не доноситься никаких звуков. Он сразу направился туда. – Торд, с тобой вс.... Господи, что с тобой происходит?! – Эддвард кинулся к кровати, на которой лежал Ларссон. Он в слезах мучался от боли и непрекращавшихся судорог по всему телу. – Торд, скажи хоть что-нибудь! Пожалуйста! Но Ларссон молчал. Он тяжело дышал, просто чтобы самому успокоиться. – Я звоню в скорую, держись. – произнёс Эдд и достал телефон. – Нет, Эдд, не н..нужно, я справлюсь. – начал отнекиваться Торд. – Перестань, тебе нужна помощь врача, так будет лучше. – Нет! Хватит! Я и сам могу справиться! Хватит строить из себя заботливую "маму" и пытаться мне помочь, будто я ребёнок! Эдд, мне через 2 недели 22, чёрт возьми! Я сам всё сделаю, хватит! – заорал Ларссон и убежал из комнаты, пересилив боль. Но в коридоре его поймал Том, который шёл на крик. – Стоять. Что произошло? – он крепко держал Торда за плечи и смотрел ему прямо в глаза. – Ничего! Отпусти меня! – попытался вырваться Торд, но безуспешно. Он был слишком слаб. – Успокойся, прекращай истерить! Как дитё малое, честное слово.. Ты почему на Эдда наорал? – Мне надоела эта чрезмерная забота, я и сам могу со всем справиться. В конце концов, он не моя мама, и я не ребёнок! – Ларссон предпринял ещё одну попытку вырваться, но она тоже была бесполезной. – Так, заканчивай этот концерт. Иди в комнату, там поговорим. И перед Эддом извинись, всё-таки он помогает тебе, и ты живёшь в его доме.. – Том выпустил Торда и развернул лицом в сторону комнаты, в дверном проёме которой стоял Эдд.