Департамент здравоохранения. Нью-Йорк. Офис управляющего Маркуса Кейна. Тринадцатое августа.
Высокий статный нахмуренный мужчина стоял у панорамного окна своего офиса с задумчивым видом. За ним находился длинный стол для переговоров, за которым собрались важнейшие лица: губернаторы, комиссары здравоохранения других штатов, выдающиеся учёные, министры, биологи, химики и даже представитель президента Соединённых Штатов Америки. Казалось бы, почему такое масштабное собрание проводилось не в Вашингтоне? Власти предприняли меры, чтобы пресса не узнала о столь необходимом совещании. Всех представителей привезли в машинах с тонированными стёклами, провели через чёрный ход. Пока Маркус Кейн наблюдал, не появились ли журналисты у здания, другие за столом что-то бурно обсуждали, оспаривали решения друг друга. В помещении было душно. Напряжение буквально повисло в воздухе. Особенно нервничал главный исследователь-биохимик Телониус Джаха. Ручкой постукивал по столу. Другой рукой поправил галстук, сделав его свободнее. Когда каждый высказал свою точку зрения о насущном вопросе, снова кто-то из министров завязал спор. И Кейн, всё ещё стоявший у окна, не выдержал. — Уважаемый Уоллес, давайте мы, наконец, послушаем статистику и результаты исследований. Я понимаю, мы все переживаем за себя, за свои семьи. Но давайте сохранять спокойствие хотя бы сейчас, я вас прошу. Телониус, даю тебе слово, — указал рукой на своего старого друга, сел в кресло, потерев переносицу. Джаха встал, сделал глоток воды, слегка откашлялся. Взял в руки листы и начал объяснять всю ситуацию. — Неизвестный нам вирус оказывает пагубное влияние на нервную систему человека, даже на кожные покровы. А, как нам всем известно, если что-то в нервной системе нарушается, то страдает абсолютно весь организм. Галлюцинации проявляются на последней стадии. Сыпь может появиться на начальной. Правительство Франции скрывает от нас всю информацию. Заражённых становится больше, как и умерших. Мы зафиксировали случаи заражения не только во Франции, но и в Испании, Австрии, Германии. Первые двадцать три человека в Лос-Анджелесе. Прискорбно сообщать, однако нет выздоровевших. Пока по результатам исследований в моей лаборатории смогли сделать два главных вывода: от человека к человеку он не передаётся, это огромный плюс, вирус пробовали модифицировать, но, как вы знаете, на исследования нужно гораздо больше времени, средств и сил. Я не могу предположить, подвергается ли он каким-либо изменениям или нет, — мужчина явно нервничал от строгих взглядов в его сторону. Молчание нарушила женщина лет сорока пяти — представительница президента США. Она нарочно бросила бумаги на стол, которые создали шум. Все взгляды были обращены на нее. — И это всё, что Вы смогли узнать? Мистер Джаха, ситуация критическая! А вы даже не способны дать название неизвестной болезни?! Всю эту информацию мы знали и без Вас. Откуда он вообще взялся, кто его запустил, почему первая Франция, что говорить гражданским, как найти лекарство… Вот главные вопросы. И пока я не слышу на них ответы. Голос женщины наводил страх. Она выглядела очень властной, разъяренной. И такой же отчаянной, как другие. Ведь у Миссис Саммерс также были любящие дети, муж, братья, сестры и другие дорогие ей люди. После её слов никто не решился завести спор, обсуждение. Были слышны лишь нервные постукивания ногами. Саммерс тяжело вздохнула, встала со своего удобного места, оперлась ладонями на край стола, подавшись вперёд. — Послушайте. Чтобы нам защитить свою страну и весь мир от страшной напасти, нужны лучшие специалисты в сфере медицины. Я даю указ собрать конференцию из самых прославившихся специалистов своего дела со всех штатов, стран, да хоть со дна океана, но чтобы они все были здесь. Они должны прибыть пятнадцатого августа. У вас два дня. Все должны быть задействованы в разработке лекарственного средства. Всех больных вирусом будут перевозить в главный медицинский центр Нью-Йорка. Собрание окончено. Важные лица стали расходиться, уезжать на своих джипах в шикарные каменные замки-убежища, где могли позволить себе всё что угодно. И скрыться от неизвестной болезни. Маркус ненавидел их всех. Они не переживали за благополучие граждан. Только о себе. А Кейн был совершенно не таким. В офисе остались только три человека, которых действительно волновала обстановка в мире. — Эрик, твоя задача — отправить всем нужным докторам письма о срочном прибытии. Тебе помогут в этом мои люди. Джексон, не подведи, — похлопал молодого парня по плечу, подбодрив, и обратился к Телониусу. — Попробуй узнать что-то большее, мой друг. Будем надеяться на лучшее. У меня остался хороший виски, не хочешь снять напряжение? — Я бы с радостью, но после осуждения этой злой стервы я вынужден продолжить работу, иначе останусь ни с чем. И Кейн остался в одиночестве в большом офисе с видом на небоскрёбы Нью-Йорка. Крепкий старый виски и Маркус, у которого выдался не совсем хороший день.***
Горячий кофе немного бодрил, а запах готовившихся сэндвичей поднимал настроение ещё больше. Заправив выбившуюся прядь волос, Кларк сделала ещё глоток обжигающего напитка и одарила смуглую девушку напротив томным взглядом. На что та закатила глаза и достала уже готовые сэндвичи. — Ты пугаешь меня. Со своей работой ты питаешься только тогда, когда я прихожу к тебе, — на губах Рейес появилась усмешка, она подсела рядом с подругой. Вскинув бровь, Рейвен ожидала рассказа от Гриффин, которая молча уплетала завтрак и непонимающе глядела на неё. — Ладно, я знаю, что ты хочешь узнать. И мне не совсем хочется говорить об этом сейчас. Нужно проверить почту. Кларк уходила от ответа, доедая завтрак. Закончив с ним, подошла к ноутбуку, не спеша стала проверять сообщения на почте, пока Рейес убивала ее взглядом. — Хорошо, я поняла. Ты не отстанешь. — А ты смышленая! Я же вижу, что в твоём раю с Коллинзом случился разлад. Мне нужны подробности, Кларк. Ты делилась со мной всем ещё несколько дней назад. Парень, которым Рейвен так интересовалась, был сыном богатого бизнесмена, владельца крупных компаний в Чикаго. Он долго подбивал клинья к Гриффин, постоянно посылал цветы, мягкие игрушки и романтичные мелочи, которые за короткий период времени надоели. Всё же что-то сподвигло Кларк на отношения. Они встречались около полугода. Их роман казался идеальным для всех. Кроме самой Кларк. — Я бросила Финна. Считаю, это было моим лучшим решением. Рейвен, он будто зависим. Мне нужно личное пространство, а Финн постоянно хочет находиться рядом. Мне кажется, я и не любила его, не знаю, — с некой грустью произнесла Кларк, продолжив читать сообщения. На почту приходили даже благодарности от пациентов. — Если тебе так лучше, то я рада. Знаешь, он… Гриффин резко перебила подругу, подняв ошарашенные голубые глаза на нее. — Ты ведь знаешь про этот вирус во Франции? Говорили, что никакой опасности. Суть не в этом. Рейвен, меня пригласили… Нет, даже потребовали явиться в Нью-Йорк на важную конференцию. В каком-то роде секретную. Там соберутся лучшие специалисты со всего мира. — Чёрт, ты летишь на важную конференцию! Позвали именно тебя, Кларк, ты понимаешь, что это значит? — в глазах Рейес появился огонёк, её распирала гордость за подругу. Однако выражение лица Кларк было совершенно другим. — Понимаю. Это значит, что ситуация с вирусом начинает становиться хреновой.***
Его напряжённые руки обхватили руль, сжав до побелевших костяшек. Очередное неудавшееся утро. Внедорожник фольксваген обгонял все попутные машины, казалось, нарушая правила дорожного движения. Но Блейку в этот момент было плевать на всё. Он мчал в крохотный загородный дом матери, чтобы сообщить важную новость. Час назад на почту пришло письмо, где говорилось, что Беллами Блейк должен прибыть на конференцию пятнадцатого августа в Нью-Йорк в связи с распространением неизвестного вируса. — С распространением, блять, — недовольно произнёс он, ударив по рулю. Беллами ненавидел политику и всё, что с ней было связано. Теперь оказалось, что правительство просто скрывало от людей всю правду. Снова в своих же целях и интересах. Значит, были заражены совсем не две тысячи французов, а гораздо больше и не только во Франции. С одной стороны, это было правильным решением: скрывать такую информацию, чтобы люди не поддавались панике раньше времени. А с другой стороны, гражданские должны быть в курсе происходящего, соблюдать какие-либо меры предосторожности. Беллами чётко понимал: все собравшиеся врачи будут иметь дело с заражёнными, принимать участие в исследовании, создании лекарства от странной откуда-то взявшейся болезни. Матери стоило сообщить это в более мягкой форме. Аврора Блейк была весьма эмоциональной женщиной. Заставить её нервничать — испытать на себе головную боль от криков женщины и её негодования. Подъехал к двухэтажному коттеджу — дом отличался от других тем, что, несмотря на два этажа, был довольно-таки маленьким — и заметил припаркованную машину сестры. Видимо, та тоже решила навестить маму. Дом Аврора купила пару лет назад, когда бизнес только-только пошёл в гору. Первое, что бросалось в глаза, — это сад. Он выглядел ухоженным, растения привлекали своим изяществом, так и кричали о трудолюбии хозяйки. Главная дорожка к дому выложена светлым кирпичом. Коттедж цвета слоновой кости. Любой художник пожелал бы остаться здесь и перенести поистине прекрасный пейзаж на холст. На первом этаже располагалась просторная гостиная, где Беллами и нашел мать и сестру. Их беседа была такой оживленной. В голову сразу пришла мысль о том, что велся очередной спор. Да, его семья была с характером. Облокотившись на косяк двери, скрестив руки на груди, Блейк ожидал, когда кто-нибудь заметит его присутствие. — Сын, ты приехал. Как я рада тебя видеть, проходи, садись. Мы обсуждали… А впрочем, неважно, что-то случилось? Аврора всегда видела своих детей насквозь. Даже любую самую мелкую ложь Октавии могла распознать сиюминутно. А понять, что кто-то из них не в духе, ей не представляло никакого труда. — Я тоже рад. Послезавтра я должен отправиться на конференцию в Нью-Йорк. Меня посчитали достойным для работы с самыми лучшими докторами, пригласили содействовать в разработке… Различных препаратов, — и всё же сказать ей правду он не смог, не хватало лишних переживаний матери. — Белл, это прекрасно. Не облажайся, — в любой жизненной ситуации О поддерживала брата и гордилась им. Этот случай не был исключением. — Это действительно честь. Могу тебя поздравить. Но что за препараты? — Мам, не переживай. Всё законно. Думаю, я останусь там на какое-то время, — усмехнулся, попытавшись отогнать от Авроры ненужные мысли. И пока та обсуждала с дочерью, какой же хороший рост в карьере совершил её сын, Беллами в это время набирал сообщение другу.«Мне тридцать три года, а я всё ещё оправдываюсь и пытаюсь скрыть что-то от своей матери. Мне есть оправдания?»
Через минуту телефон завибрировал и на экране высветилось сообщение от Джона Мёрфи: «Чувак, ты не взрослеешь. Выходной?»«Через день улетаю. Всё объясню. Захвати пиво.»
***
Раннее утро пятнадцатого августа.
Подъем в пять утра вовсе не то, о чём сейчас могла мечтать доктор Гриффин. Холодный душ, любимый кофе — всё по стандарту. Рейвен вчера помогла собрать чемодан с вещами. Кларк знала, что это затянется надолго. Ей оплатили номер в хорошем отеле города. До аэропорта нужно было добраться как можно быстрее. После всех сборов Кларк вызвала такси. Утро Блейка снова выдалось неладным. Он смог проспать и пришлось собираться второпях. Во всем виноват чёртов Джон Мёрфи. Лучший друг Беллами, который решил помочь со сборами, в итоге помог проснуться с похмельем. Видок у Блейка был, конечно, не из лучших. Нацепив чёрные очки, он также вызвал такси и всю дорогу подгонял водителя. Если бы он пропустил свой рейс, опоздание выставило бы его явно не очень хорошим специалистом в области медицины, а ведь многие и так сомневались в Беллами как в одном из лучших докторов Сан-Франциско из-за его образа жизни после работы. Он просто привык. Так не одиноко. Кларк заняла свое место на борту самолёта. Чтобы долететь до Нью-Йорка, требовалось два с половиной часа. Небо было голубым, как бездна, которой можно любоваться часами. В полете так и хотелось дотянуться до перистых облаков, прикоснуться и радоваться, как ребенок. Кларк достала небольшой блокнот и простой карандаш. С раннего детства у нее проснулась любовь к рисованию. Родители даже хотели отдать девочку в Художественную Академию. Гриффин талантлива — это знали все. Ее часто вдохновляли какие-либо мелочи, незаметные другим. На белоснежном листе вырисовывались первые штрихи иллюминатора, затем такие сказочные, пушистые, белые облака. Дальнейшее время полета Кларк не удалось скучать. А вот Беллами Блейк провел рейс в другой город довольно-таки скучно и с болью в голове. Рядом сидела молодая девушка с очень маленьким ребенком, который то и дело капризничал, нарушая тишину на борту. Он любил детей, однако нескончаемый плач вовсе не радовал. Самолеты Беллами не любил, несмотря на то, что летать приходилось довольно часто. В последнее время Блейк чувствовал себя нехорошо. В его жизни не происходило ровным счетом ничего. У него не было девушки, был только один лучший друг. А из-за работы даже с Мёрфи виделся не так часто. Всё, что он видел последние несколько лет, — это раны, кровь, препараты, больничные стены, смерти. Порой, задумавшись о своей жизни, Беллами не обращал внимания на то, что, кроме этих ужасных вещей, он постоянно наблюдал за радостными лицами жен, чьих мужей он вылечил от недуга, детей, чьи родители вернулись домой после сложных операций. Люди были благодарны. А он замечал только плохое. Такова его натура. Нью-Йорк встретил с ужасной погодой. Ливень, суета в аэропорте и нехватка такси. Промокшая до ниточки Гриффин катила чемодан к машине, пока ее не перехватил кто-то еще. Темные тучи, казалось бы, заполонили все небо, не пропуская ни один лучик солнца. Знак надвигавшейся беды? Кларк села в такси, ожидая водителя, который клал ее большой чемодан в багажник. — К отелю на четвертой авеню, пожалуйста. — Будет сделано, Мисс. Добро пожаловать в Нью-Йорк. Отель оказался одним из лучших в городе. Номера с панорамными окнами были не редкостью в Мегаполисе. Огромнейшая двуспальная кровать и небольшой стеклянный столик отлично дополняли интерьер в стиле онто-арт. Правительство не поскупилось, но надолго ли… В номере было прекрасное освещение, что, несомненно, порадовало Кларк с её художественными навыками. Он располагался на девятом этаже. — Рейвен, тут просто потрясающе, такой вид из окна! Кларк воодушевленно рассказывала подруге первые впечатления о городе, собираясь на конференцию. Даже с такой погодой она уже успела полюбить Нью-Йорк. В её планах появился еще один пункт: в свободное время осмотреть каждый уголок такого оживленного города. Гриффин понравился отель, но больше всего та хотела нешумных соседей. Она еще не знала, что её сосед не кто иной, как Беллами Блейк.***
Офис Маркуса Кейна.
Собралось много людей, как и хотели высшие чины, из различных уголков Земли. Были и учёные, и врачи, и химики, и биологи, и исследователи. Все они были разных возрастов, национальностей, некоторые даже с личными переводчиками. Кто-то нехотя поддерживал беседу, кто-то обсуждал политику, экологию. Кларк пришла раньше, чем следовало. Ей быстро наскучило, знакомых не было, а говорить на серьезные темы о мировой экономике или выборах президента вообще не хотелось, всё-таки она не за этим здесь была. Она стояла где-то в углу, незаметная, одинокая, рассматривала в руках пластиковый стаканчик с водой. Занятая своим не очень увлекательным делом Кларк не заметила, как к ней подошел смуглый высокий мужчина лет двадцати восьми, выглядевший так же отчужденно среди других в помещении. — Габриэль Сантьяго, исследователь микробиологии. Что привело такую девушку в это унылое место? — протянул руку в знак знакомства. — Кларк Гриффин, врач из Чикаго. Меня позвали на конференцию, стоило прийти позже, здесь и правда немного уныло. Я рада, что заговорила хоть с кем-то, — Кларк одарила его своей солнечной улыбкой, пожав руку нового знакомого. — Можешь занять место рядом со мной. Как наш город? — он указал на место где-то в середине, и Кларк одобрительно кивнула. — Еще ничего не успела осмотреть, но уже в восторге. Извини, мне звонят, мы можем продолжить позже? — Конечно, ответь. Гриффин улыбнулась и отошла в тихое место, ответив на звонок. Блейк в это время подъехал к высокому зданию Департамента здравоохранения, зашел внутрь с потоком людей, тут же разбежавшихся в разные стороны. Да уж, толпа людей в Нью-Йорке — привычная картина. Беллами посмотрел на часы и понял, что время еще есть. Он не опоздал. Лифт останавливался на каждом этаже и наполнялся еще большим количеством людей. «К этому просто нужно привыкнуть», — пронеслось в мыслях у Беллами. В Сан-Франциско всё совершенно по-другому. И такие перемены ему явно не нравились. Офис оказался довольно-таки обширным, конференция ещё не началась. Зайдя внутрь, он снял темные очки и осмотрелся. Ему на глаза попалась девушка с блондинистыми волосами, в строгом костюме с юбкой чуть выше колена, которая отлично удлиняла ноги, делая их более выразительными. Она весело болтала по телефону. Блейк был уверен. Еще одна ассистентка, плохо выполнявшая свои обязанности. Вальяжной походкой он направился прямо к этой особе. — Сделай мне двойной эспрессо. Без сахара. И побыстрее, пожалуйста, — скрестив руки на груди, произнес он с самодовольным выражением лица — не стоило винить его в этом, такая привычка у Беллами — и стал что-то разглядывать в телефоне. — Простите, что? — непонимающе вскинула бровь, оторвавшись от разговора. — Теперь на работу ассистентки берут и с плохим слухом? Могу посоветовать хорошую клинику. Презрительный смешок, и он не успел больше ничего произнести, ибо холодная жидкость из пластикового стаканчика вмиг оказалась на его лице, растекаясь по темной футболке. Кларк тут же нахмурила брови. Её удивило столь нахальное поведение этого типа. Темноволосый кареглазый мужчина, посмевший назвать её «глухой ассистенткой», вызвал в Гриффин ярое чувство гнева. Какой-то напыщенный, хоть и весьма привлекательный идиот. Шокированное и недовольное лицо заставило Кларк тихо засмеяться. — Еще нужно кофе, Мистер? — Принцесса, да ты еще и сумасшедшая, не знал, — сдержав злость и раздражение, вытер с лица оставшиеся капли воды, проводив ее взглядом. Смело. И глупо. Но он впечатлён. Неужели эта особа тоже приглашена на конференцию? Неужели с ней придется работать? Лишний запас нервов сейчас бы не помешал. Кларк присела на место рядом с Габриэлем, продолжив беседу и постаравшись не обращать внимание на устремленный в ее сторону взгляд. — А знаешь, я думаю, здесь становится не так нудно.