Тринадцать часов назад. Пентхаус Коллинза.
Телефон в его руках с неистовой силой сжимался. Ещё немного, и экран треснул. Он был недоволен. Средство связи отлетело и разбилось об плитку. На стеклянном столике стояла небольшая белая баночка. Мужчина подошел ближе, взял её, стал разглядывать. Затем, даже не посчитав количество таблеток, высыпал на ладонь. Улыбнулся и закинул в рот. — Ме-та-дон. Метадон, чёрт. Это единственное, что у меня осталось, ты знаешь, что мне нужно? На пятках развернулся к своему телохранителю, кинув уже пустой сосуд ему в руки, зарылся пальцами в тёмные волосы, откинув голову назад. — Босс, новая партия будет только завтра. Высокий мужлан с осторожностью произнес это. И не зря. Коллинз сорвался на него, прокричав что-то непонятное. И лишь через пару минут успокоился и даже извинился. — Сраные перепады настроения. Ладно, я смогу продержаться без дозы. Я ведь смогу? — Не сомневаюсь. А он не сможет. Финн Коллинз — наркоман. Неужто такого развития событий в его жизни могли ожидать ранее счастливые родители? Все меняется. Человек сам выбирает свою судьбу. На развилке дорог он стоял год назад, не понимая, какой должен сделать выбор, не понимая, как обернётся дальнейшая его жизнь. Но что-то, похожее на белоснежный песок, разделённый старой кредитной карточкой на дозы, было прямо перед ним. Он мог уйти. Оставить эту тяжёлую ношу для других. Пусть они страдают. Зачем это молодому человеку, который ещё сможет стать успешным в другом бизнесе? Финн выбрал дорогу через героин. И ноги уже не передвигались. А руки, исколотые, с черноватыми венами, тянулись за сраным диаморфином, чтобы вновь вернуться в мир эйфории. Его накрывало. В его ушах звучала музыка. В его глазах виднелись размытые картинки с проблесками неоновых цветов. Мириады звёзд плескались в расширенных зрачках. Разум отключался, и Финн упал на ближайший диван, радостно воскликнув что-то непонятное. Его мысли находились в двух параллельных мирах. Эмоции были на грани. С притоком крови поступила невъебически большая порция эндорфина. Эта дрянь окрасила жизнь. Однако, как бы ни хотелось, эффект длился недолго. И, если бы не верная охрана отца, безбашенный Финн давно бы смешал всё с антидепрессантами, дрожащей рукой закуривая сигарету, запивая до ужаса противным коньяком. Пару минут. Пару содроганий исхудавшего тела. Языком вытолкнул фильтр и с хриплым смехом замертво упал на выпиравшие лопатки.Какой абсурд.
Саймон в роли я-самый-лучший-отец не позволит никогда. Кто-то ведь должен помогать прокручивать очередные махинации с поставками героина. Да. Наркотическая зависимость, пленяющая разум, появилась по воле отца. Саймон не употреблял. Он зарабатывал на этом. Зная, с чем столкнулся его сын, приказал телохранителям следить за количеством адской белой пыли, посвятил младшего Коллинза в суть дела и, как всегда, наплевал на его жизнь. Испортил, уничтожил, увековечил всё его адекватное состояние. Отцу нужны были деньги. Сыну — другая реальность. Уже несколько лет мужчина занимался поставкой героина и других сильнейших наркотических веществ через производство и продажу новейших марок машин. Один неверный шаг — потеря всего. Люди Саймона были по всему миру. В разных уголках света. Тысячи людей. Нарыть нужную информацию о руководителе компании по транспортным перевозкам оказалось довольно простым заданием. Джон Мёрфи, ещё сам того не зная, окажется весьма полезным и выгодным партнёром. Самые масштабные партии героина будут переданы в различные страны к влиятельным и богатым людям с помощью Джона, который организует безопасный и прибыльный путь. Если он не откажет в сотрудничестве, его люди даже не станут обыскивать автомобили. А пропустят быстро и без проблем. А в мире на несколько тысяч смертей из-за передоза станет больше. Джон не узнает. Саймон получит миллионы долларов. А Финн — ещё один отходняк. Больше полугода назад он повстречал одну интересную особу. Девушку с прекрасными глазами, самой красивой улыбкой и очарованием. Она была особенной для него. Чем-то светлым в пучине тьмы. Принимая таблетки по вечерам, в своих галлюцинациях Коллинз отчётливо видел волосы цвета пшеницы и желанные алые губы. Она касалась его так, что крышу сносило. Шершавыми пальцами выводил узоры на её мраморной коже, оставляя синие отметины. Входил в неё, двигался с безумным быстрым темпом, заставляя его мечту судорожно выкрикивать его имя. И жаль, что это всего лишь были галлюцинации. В реальности она никогда не была его. Коллинз дарил изысканные букеты цветов, дорогие украшения, осыпал комплиментами и уделял столько внимания, а она… — Я так хочу её. Что ей ещё надо? — охрипшим голосом проговорил он, отходя от действия метадона. Его единственный собеседник молчал, пожимая плечами. Гриффин не из тех девушек, которых можно купить подарками. Она обратила на него внимание лишь через пару месяцев после знакомства. И стала его девушкой. Из жалости. Из равнодушия. Из безысходности. Дала прикоснуться к себе лишь один раз. Та ночь была совсем не такой, какую он себе представлял. И, несмотря на некий холод, исходивший от Кларк, Финн продолжал сходить с ума. Будто помешался. Кларк стала его самым сильным наркотиком. После слов о расставании психическое состояние Финна явно ухудшилось. Контроль папаши спасал от ошибок. Ему хотелось больше. Двойную дозу, тройную, только бы увидеть его девочку ещё раз. Дольше. Как чёртов извращенец, наслаждаться несуществующей реальностью. И больно так, словно прожигало все тело кислотной желчью. Ежедневно он губил себя. Доза. Наслаждение. Отходняк. Ломка. Замкнутый круг, где добавлялся только бизнес Саймона. О, видела бы его мать… Финн прибыл в Нью-Йорк для подписания контракта с другой компанией. Отец выделил неплохой пентхаус для сына. А он летел сюда не из-за бизнеса. Хотел увидеть её вновь. Яркая вспышка ревности вспыхнула в нем. Зажгли спичку рядом с динамитом. Ещё чуть-чуть, и произойдёт мощный взрыв. Увидев на таблоидах прекрасное личико Гриффин и незнакомого мужчину рядом с ней, Коллинз в гневе перевернул все вверх дном. Минутные вспышки ярости и после жалость к ней, к самому себе. Кларк Гриффин была нужна ему, чтобы окончательно не сойти с ума. Если это ещё возможно.Шесть часов вечера. Кафе на седьмой авеню.
Абстинентный синдром начинал свое действие через восемь-двенадцать часов после принятия наркотического вещества. Новой партии нет. Даже малейшие запасы закончились. Однако Финн пытался сохранять терпение. Конечно же, в этой битве он не властен над собой. Зависимость побеждала, заставляя зрачки расшириться, сердце бешено стучать, озноб сменялся жаром, руки тряслись настолько, что приходилось скрывать их в карманах тёмных джинсов.Херово.
Это не предотвратить. Не помочь лекарствами. Просто нужно ещё. Её голос — сладостная мелодия для ушей. Старался концентрироваться, но к общему состоянию добавлялось и чувство тревоги, нервозность. Нога рефлекторно постукивала. Кларк сверлила взглядом. — Чего ты добиваешься? Гриффин напряжена до предела. Красная нить её выдержки была готова разорваться в любой момент. Она не понимала, почему он до сих пор её преследовал. О возвращении их отношений и речи идти не могло. А воздух для Финна был удушающе раскалённым. Дышать становилось труднее. — Слушай, я… — откашлялся и продолжил: — Кларк, ты очень важна для меня. Я не могу даже вздохнуть без мысли о тебе. Ты просто нужна мне. Хочу находиться рядом с тобой. Я бы смог исправить свою жизнь с тобой. Кларк не понимала, какую роль играли эти слова для него, зачем ему исправлять свою жизнь, когда, на первый взгляд, там и так всё прекрасно. Огромные денежные сбережения, некая популярность в высшем обществе. И море девушек вокруг, некоторые из них, возможно, даже привлекательнее Кларк. — Пойми меня, жизнь не стоит на месте. Я не могу быть с тобой, потому что не хочу. Мне не нужны твои деньги, букеты и прочее. Пожалуйста, оставь меня. В её голосе звучало полнейшее отчаяние. Она не знала, как достучаться до человека. Бессмысленный разговор. Ни к чему хорошему точно не приведёт. Ранее она особо не обращала внимание на подобное поведение не потому, что была глупа, наивна и не видела реальности. А потому, что не хотела это видеть. Все мы не без грехов и ошибок. И отношения с Финном стали главной ошибкой Кларк. Она думала, что чувства могут появиться спустя некоторое время, что когда-нибудь сможет его полюбить, принять, может, создать семью. Однако это была призма розовых очков. Гриффин не проявляла к Финну никаких чувств. Ни привязанности, ни уж тем более влюблённости. Она глупо верила в выдуманный ею мир, ощущая одиночество и безысходность. — Мне хреново без тебя. — Вокруг миллионы женщин. — Я не могу, Кларк! — ударил ладонью по поверхности стола, отчего она ахнула и без раздумий направилась к двери с телефоном в руках. — Если они не пропустят меня, я вызову полицию. Если будет необходимо, я добьюсь в суде запрета на твоё приближение. Коллинз молчал, осознавая собственную ошибку. И лишь протянул оставленный букет, тяжело вздохнув. Охрана разошлась в разные стороны. Кларк, захватив цветы, буквально вылетела из кафе.Только подальше от него.
Зайдя к себе в квартиру, закинула букет в вазу, сумка полетела куда-то рядом со шкафом. А Гриффин устало упала на кровать, думая о том, как бы скорее забыть этот ужасный день.Аэропорт Сан-Франциско.
Беллами прорвался сквозь толпу, глазами пытаясь найти одну брюнетку, которая обещала встретить его. Погода в родном городе не подвела, солнце слепило глаза. Прикрываясь рукой от назойливых лучей, он не заметил того, кто, как буря, налетел на него. Счастливый визг — сестра уже крепко обнимает брата. — Как же я скучала! — Ещё немного, и я бы подумал, что ты забыла обо мне, сестрёнка. Я тоже скучал. Объятия длились недолго. Октавии необходимо взглянуть на лицо брата. Понять, что же поменялось в нем за месяц. Она не привыкла к столь долгой разлуке. Всё своё время раньше младшая Блейк проводила с ним. Он был и лучшим другом, и заменой отца, и самым близким человеком. — Я не привыкла, не видеть тебя так долго тяжело. — Три дня мы проведём так, как ты захочешь. Я что-то должен знать? — Всё в порядке. Правда, в последнее время я часто одна. У Линкольна возникли некоторые неприятности на работе. Мы стали реже видеться. — О, ему нужно отдохнуть от твоего занудства, — широко улыбнулся, готовясь получить удар по плечу. А Октавия рассмеялась. И на душе стало теплее. Беллами на минуту забыл про Аарона, вирус и всё плохое. Перед ним стояло олицетворение счастья. И он был готов целый мир отдать за её улыбку. — Заедем к маме. А по дороге ты расскажешь мне всё. — Я бы не особо хотел говорить об этом. Но мне придётся, так ведь? — Да, Беллами. Ты же знаешь, что можешь доверить мне всё. Мама не узнает, — её шоколадные глаза просто кричали «ты должен мне поведать всю свою печаль». И Блейк не смог удержаться. Сестра оказывала на него значительное влияние. По дороге к коттеджу Авроры Беллами рассказал все до мельчайших подробностей. Настроение поменялось: на рану высыпали соль. Несомненно, О умела сопереживать его эмоциональному состоянию, прочувствовать всю его боль, поддержать и отвлечь. Однако здесь ее чуткая натура ничем помочь не могла. Сестра не тот человек, кто до конца поймёт его. Не в этот момент, не в этой ситуации. На языке крутилось одно имя. Имя девушки, необходимой Блейку сейчас. Но разве такое возможно? Он сам прогнал её. Он сам всё испортил. Беседа с матерью прошла не так гладко, как Беллами предполагал. Она слушала его. И пропускала суть мимо ушей. Мать и сын будто находились на разных полушариях земли, пытаясь докричаться друг до друга. Он понимал, что Аврора имеет совершенно другие взгляды на все. Ей была важна его карьера. А Беллами — справедливость. Разговор не привёл ни к чему. Он просто приобнял мать на прощание и собрался уходить. — В городе у меня есть дела. Поэтому завтра зайти уже не смогу. — Я снова не увижу тебя месяц? — Возможно, больше. Буду звонить. Пока, мам. Аврора осталась в растерянности. А Октавия выбежала за ним, не желая оставлять Беллами одного. Она знала, что отношения между братом и мамой сейчас сложные, поэтому не пыталась остановить. Это было не нужно. — Она любит тебя, Белл. Что бы ты ни думал. Села в машину следом за Блейком и включила зажигание. — Не сейчас, Октавия. Думаю, ты знаешь, что дел у меня никаких нет. Проведём эти дни вместе. И я отправлюсь обратно в Нью-Йорк. Чёртов Нью-Йорк, — выдавил из себя усмешку, переводя взгляд на вид рядом с домом. — Да. Закажем пиццу? — Всё что угодно. Три дня в Сан-Франциско пролетели незаметно. Сестра всё время находилась рядом. Они занимались самыми обычными вещами. Смотрели фильмы, поедали максимально вредную пищу, разговаривали, вспоминали детство. Октавия по традиции достала альбом с детскими фотографиями, дразня Беллами давним позором. Сегодня он даже успел преподать урок несносной О по самообороне. Закончилось всё весёлым ребячеством. — Мы взрослые люди и делаем такие вещи? Это ужасно. Её смех заглушал голоса сотни людей в аэропорте. Беллами улыбался. Как же не хотелось покидать её. Возвращаться в ужасный реальный мир. Октавия чувствовала себя маленькой девочкой. Такой крохотной девочкой, которую брат всегда защищал, укрывал от напастей. Осталось около двадцати минут до рейса старшего Блейка. Октавия была неспокойна. — Ты всегда нервничаешь перед полётом. Моим полётом, — подметил Беллами. — Я просто даже не могу представить… Через сколько мы снова встретимся. Отвратительное чувство, — вздохнула она, поджав губы. — Слушай, О. Я прошу тебя, будь осторожна. Мы всё ещё не знаем, как предотвратить заражение. Твой иммунитет должен быть крепким. Надеюсь, тебя и маму это обойдёт стороной. В случае плохого самочувствия сразу звони мне. Я прие…Да, перебивать у Блейков — семейное.
— Нет, Белл. Ты даже не станешь думать об этом. Потому что скоро всё наладится. Я всё поняла. — Когда ты успела стать такой оптимисткой? — За время твоего отсутствия. Передавай Мёрфи привет. — Обязательно. Если вдруг Линкольн перестанет уделять тебе внимание, я разберусь с ним. Только скажи, — ухмыльнулся, наклонившись к ней ближе. — Перестань отпугивать от меня парней. Вновь её слегка заметные ямочки на щеках порадовали Беллами. Брат и сестра прощались долго, грустно обменявшись «я буду скучать». Неизвестность действительно пугала. Когда Октавия Блейк видела только отдалявшийся силуэт, который отправлялся на посадку, у неё будто отняли частичку сердца. Она была слишком привязана к Беллами. И это доставляло боль. В самолёте было не так много людей. Ночной рейс. Из иллюминатора виднелись огни Сан-Франциско. Город не спал. А ночное небо не осыпали миллионы звёзд. Какая-то пугающая темнота заставляла очнуться от радостных мыслей, на которые наводила Октавия. Её не было рядом. Теперь он остался один. И мозг воспроизводил не самые прекрасные мысли. Полет займёт пять часов. Если Беллами не уснёт, то, скорее, просто свихнется. Дансон, лекарство, вирус, Кларк, медицина, сон — всё перемешалось…Нью-Йорк. Медицинский центр «Бет-Изрейел». Девять часов утра. Ординаторская.
Доктор Гриффин думала только о том, как сильно хочет спать. Ночь выдалась ужасной. Бессонница замучила. Новый день для Кларк начался с четырёх утра. Синие круги под глазами просто кричали о недосыпе. Работы сегодня будет много, ибо управляющая поручила заняться ещё несколькими пациентами других врачей из-за их временного отсутствия. Кларк сбилась со счету, не зная даже какой день недели, который час. И забыла про приезд Беллами. Вылетело из головы. Увидев его на пороге, от неожиданности выронила из рук папки с бумагами. Он выглядел таким же уставшим. Прилетел в Мегаполис поздно ночью, сон так и не пришёл. А настроения не было, ведь пришлось вернуться в этот центр. Стоило бы извиниться перед Индрой. Однако Блейк решил, что сделает это когда-нибудь позже. Не первой необходимости. — Мой приход настолько удивляет тебя? — холодно спросил Блейк. — Я просто… Нет, я рада тебя видеть, — собрала все бумаги, подняв их с пола, и улыбнулась, глядя на него. А Беллами молчал. Сам не понимая своего поведения, хотел показать, как ему всё равно. Они всего лишь коллеги. Стоило забыть потерю дорогого пациента, оставить ее в самых далёких уголках разума. Продолжать работу. Его замкнутость и молчание пугало Кларк. — Как поездка? Наверное, это были хорошие выходные. — Как-нибудь потом. Он развернулся, хотел уйти, но только недовольный возглас Гриффин его остановил. — Почему я всеми силами стараюсь сделать как лучше, наладить отношения, забыть обо всём, а ты так поступаешь со мной?!Красная нить порвалась.
— Потому что мне не нужно никакого общения. Я один могу справиться со своими проблемами. Я пришёл не говорить с Вами, а работать, доктор Гриффин. Его спокойный голос разочаровал Кларк ещё больше. — Да пошёл ты. Уйдёт не он, а она. Гордо, с обидой и непониманием. Она ведь не знала, что Беллами Блейку не присуще показывать свои чувства едва знакомым девушкам. Он никогда не сможет так открыться, как сестре. Потому что Беллами не доверял никому, кроме неё, принимая других девушек только как развлечение. Недолгое и приятное развлечение. Кларк ведь никогда не узнает, что эти три дня он периодически думал о ней. Её образ сам всплывал в мыслях. А он боялся проявить тёплые чувства к Гриффин. Все мы чаще всего боимся серьёзных перемен в жизни. Кларк злилась до такой степени, что не могла даже посмотреть на него. Как же проблематично работать в паре с ним. Время текло, как назло, медленно. Была спокойная атмосфера среди белых стен. И только между этими двумя стояла слишком накаленная обстановка в палате номер сто сорок восемь. — Вас беспокоит сыпь? — задала вопрос Кларк, указав на яркие пятна на коже женщины. — Немного жжёт, но прошлый врач назначил мне мазь. Кажется, она помогает. — Если появятся какие-то другие неприятные симптомы, сообщите медсестре. Пока всё идёт неплохо, Мисс Маккентон. Беллами заполнял ее карту болезни, слушая беседу пациентки и Кларк. Его рука соскочила с листка бумаги, когда в коридоре раздался чей-то громкий крик и плач. Врачи мигом выбежали из палаты, направляясь к посту, где столпились работники. Женщина держала в руках свидетельство о смерти, которое колыхалось из стороны в сторону. Её руки неистово дрожали, истерика накрывала с ног до головы. — Мой мальчик… Мой любимый мальчик погиб в этих стенах от неизвестного вируса, а здесь написано… Острая ревматическая лихорадка с осложнением на сердце. Да как вы можете скрывать это? Он же такой маленький… Я даже не смогла с ним попрощаться, Боже, — женщина упала на пол, кладя руку на сердце. Её боль была невыносимой. Слезы обжигали кожу, а она продолжала: — Вы не смогли уберечь моего ребёнка, вы его убили. Как мне теперь жить с этим?! Её красные глаза устремились на Индру, пытавшуюся успокоить мать Аарона, повторяя одно и то же «мы сделали всё, что смогли». Беллами и Кларк хотели бы подойти ближе, поговорить с горюющей женщиной, но разве ей сейчас нужны были какие-то слова? Её подняли, налив успокоительное, перемешав его с водой. Увели куда-то. Даже сейчас они не способны ничего сделать. Остались в стороне. Страшное представление этой ситуации стало реальным для Беллами. Печаль свинцовой тяжестью осела на плечи. Тянула вниз. И молодые люди, как отрешённые от этого мира, молча продолжали работать, не в силах даже взглянуть друг другу в глаза. А в лёгких, казалось, стекло, которое рассыпалось на мелкие кусочки, изрезало изнутри. Теперь Бет-Изрейел все больше напоминал ад. Рабочий день окончен. И Кларк шла домой, задумчиво всматриваясь куда-то по сторонам. Прохладный ветер немного помогал избавиться от нахлынувшего жара. Неприятное, но привычное чувство усталости преследовало её. И головная боль от недосыпа. Неужели её снова ждала бессонная ночь? Подъехала уже знакомая ей машина Блейка, Гриффин остановилась. — Садись. Я довезу тебя до дома. И сейчас хотелось бы саркастично ответить «какая честь», однако даже слово было вымолвить трудно. Она и правда скорее хотела добраться до дома. Быстро села в машину, тихо произнеся: — Спасибо. Беллами заметил её одну, идущую по ночному городу. И, возможно, чувствуя долю своей вины, решил оказать хотя бы такую услугу. Кларк назвала свой адрес. Вскоре он подъехал к зданию из четырёх этажей. — Ты в порядке? Да, она злилась, он задел её. Но после случившегося не спросить о его состоянии не смогла. Он только кивнул головой. Отблагодарив ещё раз, Кларк вышла из машины.Ложь, от которой самому было противно.
По дороге в отель Беллами купил дорогой и, конечно же, очень крепкий алкогольный напиток. Ему поможет только эта дрянь. А Кларк — просмотр нудного документального фильма. Как бы та ни валилась с ног, уснуть всё же не смогла.Алкоголь стал для него стимулянтом. И-с-п-о-р-ч-е-н.
Разум не покидал слова женщины. В её глазах таились мольбы о помощи. Кричать, бить кулаками об стену до потери пульса, до раздробленных напрочь костей не помогло бы. А сердце Гриффин предательски шумно стучало, отдавая в висках. И она уже не слушала голоса из фильма, не видела яркой картинки. Кларк смотрела в одну точку, не понимая, в какой момент Вселенная решила, что люди на этой планете не достойны жизни. Не достойны жалкого своего существования. Пустой холст и полнейшее отсутствие вдохновения добивали с новой силой. Во все хреновые моменты жизни Кларк рисовала картины, которые отражали состояние её души. Так она выплескивала все свои эмоции.Но сейчас это вовсе не то, что ей было нужно.
Блейк в свою очередь заглушал отчаяние размышлением, алкоголем, иногда девушками. Думал, что так становилось легче. Ничего подобного. В этот момент ему тоже ничто не помогало. Стеклянная бутылка стала наполовину пустой. Дурманила, но всё ещё была бесполезной. В номере висела духота, казалось, что и дышать нечем вовсе. Недолго думая, он схватил бутылку и вышел. Подальше от отеля, подальше от людей. Ноги вели куда-то. Знакомый путь. Пестрящие витрины магазинов, слепящие фары машин и неоновое отражение от вывесок клуба на тёмном мокром асфальте стояли перед глазами. Наверное, он и не заметил, как прошёл дождь. Здесь, в Нью-Йорке, это не новость. Шум в ушах. Слишком много сменяющихся звуков. Блейк свернул в более тихий район. Шел уже по узким улочкам, где было меньше народу. Как долго он бродил, изредка делая пару глотков напитка, не знал. Однако перед его глазами оказался тот самый дом. И единственная квартира с включённым светом находилась на втором этаже. Он был уверен, что не ошибся, уверен, что её терзали те же мысли. Звонок в дверь, тут же ещё один. И через минуту она отворилась. А перед ним стояла та самая, в которой он сейчас так нуждался.— Беллами?
Ему не нужно было объяснять свой внезапный приход. Она подалась вперёд, видя тот самый «живой», хоть и полный грусти взгляд.— Кларк.
Блейк буквально подхватил её, крепко обняв. Его сильные руки прижали к себе тонкий стан Гриффин. Одна упала на талию, другая — на область лопаток. Ее кожа так горела, будто в огне. Приятный цветочный аромат исходил от светлых волос. Кларк уткнулась ему в шею, зарываясь пальчиками в тёмных кудрявых волосах. Беллами даже не понял, как успел поставить бутылку своеобразного успокоительного на пол. Кларк Гриффин — единственное лекарство для него. Единственный способ залечить открытые раны. Эти объятия стали чем-то особенным. По телу пробежала дрожь, предательски заставляя чувствовать наслаждение. Время для них остановилось. Беллами всё так же прижимал к себе хрупкую Кларк, как будто боялся, что кто-то сможет отобрать его противоядие. И дыхание замерло. Кларк первая решила отстраниться, глядя ему в глаза. Нет того равнодушия, нет той злости. И, может, это все действие алкоголя, но этого он теперь точно не забудет. — Заходи. Пропустила Блейка внутрь, закрыв за собой дверь. На ней были пижамные шорты и длинная безразмерная футболка, вот только сейчас Кларк плевать на свой вид. Она прошла за ним, садясь на диван. Даже не думала о том, как он попал сюда, почему так поздно. Просто чувствовала, что всё так и должно было случиться. — Не стоило приходить так поздно. И я вёл себя как урод, признаю. Губы дрогнули в усмешке, и он перевёл взгляд на Гриффин. Ранее он не обращал внимания на её милый и невинный образ, который скрывался за маской профессионализма в работе. — Всё в порядке. Хотя, знаешь… Это ложь. Ничего не в порядке. Я не знаю, почему мне так плохо. — Я понимаю. Он сломал нас, принцесса. Его смерть сломала нас. — Я надеялась, что это просто кошмар. Я проснусь и… и все станет хорошо. Мне кажется, надежда угасает. Лекарства не будет, — потускневшие голубые глаза устремились в окно, а яркий свет от горящей лампы позволил увидеть слабость Гриффин. Слёзы скатились по её щекам. Впервые он видел беспомощную девочку, такую беззащитную и сломленную. Они должны быть рядом в это время. Они нужны друг другу.— Беллами, я не могу.
— Иди сюда.
Протянул руку, и Кларк придвинулась ближе, положив голову ему на грудь. Так неправильно. И так необходимо.