The Real Us

— А я уж думал, что вас вообще из дома не вытащить. Хосок оглядывается назад и тут же смущенно улыбается. Юнги, лежащий на коленях Намджуна, выглядит таким умиротворенным и милым, а так и не скажешь, что это их вечный школьный задира с побитыми костяшками и привычными синяками на скулах. Если подумать Юнги очень изменился со времен школы и университета. Исчезли темные тона в одежде, уступая место чему-то яркому, преимущественно желтого оттенка, потому что из желтого состоит весь Намджун. Наверное поэтому Мин всегда называет Кима солнцем. Только лучи Намджуна смогли освятить его темное царство, вернуть жажду жизни, заставить сиять. — Хоби-хен, смотри на дорогу, пожалуйста, а то мы так никуда не доедем, — Намджун подмигивает другу и прикладывает палец к губам. — Он сегодня опять не выспался. — Мы можем заехать в аптеку за снотворным. — Чон крепко сжимает руль, делает еще один поворот и слегка поворачивает голову в сторону — Что думаешь? — Ты же знаешь, что дело не в бессоннице. В голосе Кима столько неприкрытой грусти, такой звенящей, но вместе с тем абсолютно бесшумной. Эта горечь не вырывается из Намджуна, она — внутри него, въелась глубоко под кожу и с каждым днем все продолжает расти. Хосок лишь поджимает губы. От собственного бессилия хочется напиться, забыть о том, что мужчины не плачут и дать волю эмоциям. Ему ли не знать… Дело далеко не в бессоннице. Хосок знает, как Юнги изо дня в день замазывает эти темные мешки под глазами, чтобы не расстраивать Намджуна. Чону даже стыдно признаться самому себе, но он завидует, завидует этим темным пятнам, грустным глазам Намджуна, их частым, таким незаметным прикосновениям. Да, они домоседы, и Хосок часто обвиняет их в том, что они упускают все самое важное, практически не видят мира вокруг, но нужен ли им этот мир? Когда машина наконец-то останавливается, Чон нетерпеливо расстегивает ремень и громко сообщает, что дальше ехать он отказывается. Впереди машины песок и синее-синее море, а над головами летают совершенно обычные чайки, но отчего-то все здесь так трогает сердце Хосока, как будто он снова оказался в детстве. Только не хватает мягкой игрушки в одной руке, а в другой — тёплой маминой ладони. Хлопают двери автомобиля, а после Намджун под недовольное кряхтение Юнги подхватывает того на руки и направляется к морю. — Посмотри, как красиво, Юнги! Люди мечтают о море, а оно у нас под носом. Неужели тебе не нравится? Юнги понимает Намджуна, море действительно красиво, но эстетики ему мало, поэтому он вырывается из рук Кима и бежит прямо в воду. — Эй, Намджун! Ты смотри, а то Юнги простынет еще, вода-то ледяная, — Хосок засовывает руки в карманы в поисках хоть какого-то намека на сигареты, однако тут же его внимание приковывает смех, самый искренний и чистый, какой бывает только у детей в момент самой настоящей радости. И Чон видит то, чего никогда не замечал за время отношений своих лучших друзей: Юнги, стоящий по пояс в ледяной воде, совсем посиневший от холода и так похожий сейчас на море вокруг себя, прижимает к себе такого же промокшего Намджуна и нежно целует в губы. Хосок задерживает взгляд на подрагивающих переплетенных пальцах, которые сжимаются, практически впиваясь друг в друга, словно стремясь слиться воедино. И Хосоку хочется назвать увиденное обычным словом — таинство. Им не нужен целый мир вместе с его возможностями, событиями и прочей ерундой, у Намджуна есть Юнги, а у Юнги — Намджун, и кажется, Хосок наконец-то понял — этого более чем достаточно.