The Real Us

— Намджун. — М? — Я их слышу. — Не обращай внимания. Вряд ли они сюда зайдут. Спи давай, — Намджун говорит сипло и с явным недовольством в голосе. За эту ночь Юнги будит его уже третий раз, кажется завтра они все-таки уедут от родителей. — Ты это ещё вчера говорил. Киму даже не нужно поворачиваться, чтобы увидеть крайне злого Юнги, свернувшегося в комочек у стенки. Разумеется, Намджуну стыдно. Он же не знал, что у его родителей даже мысли не возникнет, чтобы постучать в их комнату и только потом зайти. Нет, они просто сделали все наоборот, напугали несчастного Юнги, который спокойно сидел у зеркала и наносил себе маску на лицо. Правда, испуг Юнги — еще цветочки по сравнению с реакцией отца. По крайней мере, так сказал доктор, вызванный той же ночью. Им пришлось еще долго извиняться за столь поздний вызов, они так и не смогли нормально объяснить почему глава семейства упал в обморок. — Ладно, я надеюсь, что они не зайдут, — брюнет все же открывает глаза и поворачивается ко второй половине кровати, из-за отсутствия света ему удается разглядеть только сгорбленный силуэт парня, сидящего к нему лицом и смотрящего прямо в душу. — Юнги, ты напряжен, у тебя не получается написать новую главу, да еще и родители со своими тараканами, но они же просто ходят по дому, считай это их фишкой. — Какая нахрен фишка? Ты что, не понимаешь, что это жутко. А время? Три часа ночи, Намджун. Три, мать их, часа! А вставать нам во сколько? — Я не помню. — Во сколько? Я тебя спрашиваю. — Ну, в семь, Юнги… — В шесть, Намджун, — тяжелый вздох Юнги, а затем — пинок ногой прямо по ребрам Кима — Тебе завтра надо в поликлинику. А пока ты будешь пропускать вперед бабушек, как это обычно происходит, ты опоздаешь на работу. И потом будешь расспрашивать Субина, как ему сидится на твоем месте из-за дурацкого опоздания. Юнги злой, очень злой, его даже ночной перекус не задобрит. Намджун нащупывает рукой ледяные ноги Юнги и начинает массировать их, видимо не помогает. Очередной пинок, только в плечо. — Ну давай я еще раз поговорю с ними. Это их особенность, понимаешь? Тут уже ничего не сделаешь, это у них давно так. Юнги в очередной раз вздрагивает, когда в соседней комнате госпожа Ким снова задевает вешалку с кучей пальто и роняет ее на пол. Блондину правда непонятно почему, падение обязательно сопровождать звуковыми эффектами. — У меня папа тот еще романтик… Это он ввел такую традицию — засыпать как можно позднее. Еще в молодости мама узнала, что ей грозит серьёзное заболевание, и врачи прогнозировали… ну, не очень хороший исход, — Ким даже поверить не может, что прямо сейчас раскрывает семейную тайну, и ему действительно тяжело говорить об этом. Но теперь Юнги — часть их семьи, ему можно. — Вот они тогда и начали… проводить как можно больше времени друг с другом. Буквально. Может это звучит странно, но он боялся её потерять, да и сейчас боится, что однажды её не будет рядом, хоть и диагноз не подтвердился. — Значит твой папа так и не смог отойти… Прости, я не знал… Думаю, если что, то я могу сам взять направление на тебя, может твое присутствие и не обязательно… — Юнги… — Нет, правда, это же не смертельно. На самом деле это даже мило… — Юнги, посмотри на меня, — Намджун чувствует, Мину неловко… Блондин и сам знает, что у него есть определенные проблемы с самоконтролем, порой он не может сдержать рвущиеся наружу эмоции, а потом начинает жалеть об этом. Вот как сейчас. — Я счастлив, что у меня есть такой человек, ради которого я не спал бы ночами. — Ты правда не спал бы? — Юнги. — Нет, ну просто тебя хер разбудишь и заставишь не спать, я в этом смысле. Черт, я даже в темноте вижу, как ты на меня смотришь. — Хотел побыть романтиком. Так нет же. Намджун демонстративно отворачивается от повеселевшего Юнги, он не реагирует на его «да ладно тебе, Намджун», нежные поглаживания по спине и щеке. Ким продолжает молчать ровно до того момента, как прямо на его подушку не опускается большое ведерко любимого фисташкового мороженого. Тогда он решается поднять взгляд на любимые полные извинений глаза, а заметив, что тот даже не смотрит на него, а куда-то вниз, сразу поднимается с матраца и видит, как длинные пальцы сжимают две серебряные ложки в виде маленьких мишек Гамми. — Твоя мама дала, сказала, что ты ими в детстве ел… Они там на кухне вдвоем сидят, за руки держатся. Юнги говорит, а в голосе такая нежность, что Намджун сразу забывает, что он вообще-то обижен. Да, он определенно не спал бы ночами, в этом он даже не сомневается.