The Real Us

Почему Юнги, у которого есть диплом, не пошёл работать по специальности? Сидел бы себе сейчас в уютном кабинете, обвешанном портретами стрёмного директора с завышенной самооценкой. Так нет, надо идти в кофейню, а почему? 1. Потому что Юнги умеет варить неплохой кофе (при его дегустации ещё никто не умер. А что? Это весомый факт, можно сказать — решающий, иначе бы сейчас Юнги не мучал себя выбором трудовой деятельности, а мирно ходил вдоль маленькой комнаты с решёткой вместо окна.) 2. Намджун сказал, что Юнги не нужно работать по специальности, которая ему не нравится. Когда-то из-за этих слов Мин благодарил небеса за Кима. Экономист с замашками писателя просто не смог бы вместиться в установленные рамки, может его существование утратило бы смысл, не будь этих черновиков в чемодане. (Идиотский тайник Намджуна. Юнги моет под кроватью каждый день, очевидно, что он видел свои измятые вдоль-и-поперек рукописи, но, чёрт возьми, как же ему было приятно… Брюнет хранит частички его души, прячет под кроватью, возможно периодически читает, разве это не трогательно?) Диплом он получал только из-за того, что выбранная профессия всегда востребована, а значит у него не будет проблем с деньгами. Однако, появился Намджун, который позволил ему писать книги, возложив на себя ответственность за зарабатывание денег. Нет, однажды он решил поговорить с Намджуном, он действительно готовил миллион извинений за то, что все эти годы был кем-то вроде нахлебника, всё же разы, когда издательство заключало с ним договор, можно сосчитать по пальцам. (Всего два раза на самом деле, но выражение «сосчитать по пальцам» — такое солидное и неопределённое, достаточно его сказать, и люди начинают отставать с разными цифрами в головах, не приходится оправдываться, а это уже плюс. — Намджун, мне кажется, я веду себя эгоистично по отношению к тебе. Может мне стоит выйти на работу, чтобы тебе не приходилось брать дополнительные часы? Юнги боялся реакции Кима, Намджун мог высказать ему всё, что накопилось за время их совместного проживания, включая внезапные истерики Мина, его коллекцию дисков Покемонов, которая занимает всё место в шкафу, парные кружки (Они долго не могли решить кто какую возьмет: розовая была с помидором, помидор был мерзкий с черной шевелюрой, а на синей — изображение дельфина в тильняшке, дельфин был необычайно красив, ещё и с шарфиком. Намджун любил дельфинов, а Юнги любил шарфики на дельфинах. На их памяти это была одна из самых серьёзных ссор, они не разговаривали друг с другом неделю, пока Намджун не купил простые однотонные белые кружки). — Я согласен с тобой, ты и вправду ведёшь себя крайне эгоистично, — Намджун сидел на диване, его глаза все время бегали по вкладкам в телефоне, все открывая и закрывая сайты с объявлениями о вакансиях на работу, но даже так он всё равно старался слушать Юнги. Какими бы важными делами он не занимался, важнее Мина ничего не могло быть, это аксиома, не требующая доказательств. — Может, хрен с ним, и пойти работать, всё же так у нас будет больше денег… Тебе не придётся приходить домой так поздно. Юнги тараторил, пытался, как можно скорее донести до Кима свою мысль, отчего Намджун даже убрал в сторону свой телефон и уставился на активно жестикулирующего Мина. Намджун его прервал: — Я имел ввиду, если ты устроишься, то мне больше нечего будет читать, а как же продолжение той истории про дерево… Вдруг у издательств наконец-то появится мозг и они тебе предложат сотрудничество, а так твоим будущим читателям придется ждать по меньшей мере еще года два. Позволь им познакомится с твоим творчеством намного раньше, позволь им обрести своего любимого писателя. Тогда Юнги понял, что в таком случае он может выбрать специальность, которая ему по-настоящему понравится и будет приносить может совсем небольшую, но все же — прибыль.Что он любит настолько сильно (меньше чем Намджуна и писательство, естественно)? Кофе. Определённо кофе. — Юнги, что ж поздравляю тебя, отныне ты — часть кофейни «Джосси», надеюсь ты будешь стараться, — милая девушка-иностранка Джосси передаёт ему фирменный темно-зеленый фартук с её именем на груди. Он выглядит дружелюбной, пока объясняет основы приготовления кофе. — Раз ты говоришь, что у тебя есть опыт, думаю проблем с тобой точно не возникнет. Умеешь делать рисунки на пенке? — Ну… сердечки умею делать, а вот насчёт остального… Юнги задумчиво крутит в руках чашечки, осматривает кофемашину и понимает, что всё не так плохо. Если не будет получаться сразу — ничего страшного, Джосси поможет. Она ему нравится, он бы хотел иметь такую подругу. — На первое время сгодится, главное — не позволяй им делать заказ рисунка, сразу предлагай нарисовать сердечки, здорово я придумала? Я сама только недавно это всё начала, можно сказать мы с тобой будем в одинаковом положении, но ничего… — девушка окидает взглядом все помещение, смотрит на пустые столы в ожидании клиентов. Наверное, ей тоже страшно. — Я договорилась с одной кондитерской, чтобы они нам поставляли сладкое, им — реклама и проценты, а нам — прибыль. Так что завтра ждём поступление вкусняшек. Любезная хозяйка предоставила ему на некоторое время возможность опробовать все рецепты кофе. Он молол зёрна до порошковой смеси, помещал её в кофемашину, добавлял сливки и даже рисовал на пенке. Пока что у него получается делать ровные и красивые сердечки, ещё бы практики… Юнги улыбается клиентам, спрашивает: «как у них дела?» Периодически даёт адрес кондитерской, где можно купить «обалдеть какие вкусные эклеры, а где вы их заказываете?», а вдобавок, готовит очень хороший кофе. Джосси им довольна, она хвалит за хорошую работу и скорость принятия заказов, официантов у них нет, Джосси сама ходит с подносом по залу. Юнги это в ней восхищает, её не волнует ни грязная работа, даже если приходится мыть посуду и столы, ни дни, когда посетителей совсем нет. Тогда они делают генеральную уборку помещения, открывают настежь окна и поливают цветы. Джосси говорит, что даже такие дни нам для чего-то даны, и Юнги с ней полностью согласен. Правда, бывают клиенты, которые портят всю магию работы бариста. Вот как вчера, Юнги уже собирался заканчивать рабочий день, да и Джосси уже подсчитывала выручку у кассы, как послышался скрип входной двери и внутрь кофейни зашла уже немолодая женщина, а следом за ней и девочка лет пяти. — Простите, но мы уже закрываемся, мы работаем с девяти до пяти, — Джосси улыбается, подходит к крайне недовольной женщине и протягивает визитку. — Вот, приходите завтра. — Никуда мы не придём, я что, зря торопилась сюда, у ребенка — садик, а у меня рабочий день только в пять заканчивается! — женщина кричит, машет своей сумкой-баулом в разные стороны и брызжет слюной. Маленькая девочка молча отходит от матери и приближается к стойке. Юнги не знает, что ему делать, фактически они сейчас не работают, но малышка так пристально смотрит на него. — Дяденька, можно мне кофе? Голубые глазки, такие яркие… Ну один-то раз можно… таких маленьких клиентов у него ещё не было. — Какой хочешь? Американо, Латте, может Капучино? — Латте и рисунок, только сама выбрать хочу. Юнги вздыхает, мысленно готовясь к зайчатам, волкам, покемонам, черепашкам-ниндзя, да что угодно… но только… — Братц. — Что? — Братц. Уходит достаточно времени на поиск нужной картинки в интернете, нет его жизнь к такому точно не готовила. Неужели такой ужас может нравится девочкам? — Эм, боюсь, малышка, я не смогу тебе нарисовать Братц, — взрослому Мину тяжело даются эти слова, дети быстро привыкают получать всё, что они хотят. В её глазах Мин — злобный монстр, отказывающийся рисовать порождения пластической хирургии. У него — паника, кажется, малышка плачет, видимо она зовёт маму. — Почему мой ребёнок плачет? — лицо женщины похоже на тот стрёмный помидор на одной из кружек, только ещё страшнее. Она тыкает ему в грудь пухлым пальцем и кивает на поникшую девочку с испорченной психикой. — Я не могу рисовать то, что она просит. — Почему это? Что вы за бариста такой? — Из всего рисунка влезут только перекаченные губы этих безвкусных кукол, вы размер чашки видели? В тот день его хозяйку умоляли уволить его, Джосси этого не сделала по ряду причин: 1. Юнги работал на славу. 2. Его кофе был одним из лучших, что ей доводилось пробовать. 3. За симпатичную внешность к ним ходило огромное количество людей, чтобы просто поговорить, а заодно и подкрепиться. 4. Джосси тоже считала Братц безвкусными куклами. Намджун за Юнги рад, всё же он нашёл занятие по душе, которое приносит ему удовольствие и бесплатные напитки Намджуну. Мин набил руку, и каждое утро варит чудеснейший кофе своему парню, пока тот часами сидит в интернете и ищет работу. — Хён! — Чонгук кричит через весь зал и бежит с объятиями к замершему от шока Юнги. — Я соскучился! Сейчас посетителей немного, несколько сидят в телефонах либо просто наслаждаются атмосферой кофейни и пьют свои напитки. Юнги может позволить себе несколько минут на отдых. — Я тоже, Чонгук, а теперь опусти меня на землю, а то уроню ингредиенты. Чонгук около Юнги вьётся, с интересом разглядывает посуду, кофемашину, несколько раз тыкает на странные кнопки, и Мин тратит все время перерыва на её починку, что тут сделаешь… Ребёнок. — А ты сегодня не пойдёшь в клуб? Все ребята там, отмечают новую должность Намджуна… — Не понял. А почему он мне ничего не сказал? — Юнги отрывается от своего занятия и вытирает испачканные руки о бумажное полотенце. Его брови нахмурены, а губы поджаты. Это так странно… Намджун должен был сначала ему сообщить эту новость. — Не знаю, хён… О, может он хотел сделать тебе сюрприз? Чонгук хочет ещё что-то сказать, но другой, незнакомый ему голос прерывает Чона, а заодно вырывает Юнги из раздумий. — Ну здравствуй, Юнги, — такой же пухлый, такой же добродушный Субин, только уже в дорогом костюме с идеальными стрелками на брюках. Он рассматривает фартук Юнги, и в его взгляде есть нечто такое, что Мину совсем не нравится. — Тебе так идет этот фартук, к волосам подходит. Чонгук напрягается, готовый в любую минуту защищать своего хёна. Что это за человек? Почему Юнги ничего не делает? Как они познакомились, и знает ли об этом Намджун? — Спасибо, Субин, за комплимент… Ты брючки тогда испачкал, когда я тебя к стенке прижал, пришлось новые купить? Блондин огрызается, в его голосе — сплошное ехидство. Наверняка Субин место Намджуна занял, вот и ходит, как при параде. — О, нет. Я вот зашёл, хотел поделится с тобой новостями. Меня же повысили… На компьютере Намджуна столько интересных разработок было… Жаль, он не успел показать их боссу, — Субин к Юнги через стойку наклоняется, пальцем серьгу поддевает, наслаждается её позвякиванием. Сейчас он другой, ему больше не нужно притворяться хорошим другом Намджуна, теперь Субин в своем истинном обличии. — Зато ты показал, да? Не сказал же, что это работа Намджуна, себе их присвоил? Падла ты неблагодарная! Намджун же тебя по старой дружбе на работу устроил, несмотря на плохую репутацию, — блондин резко головой мотает и делает шаг назад, прожигая Субина ненавистным взглядом. — Что? Трудно без денег? Так пойдём ко мне, я тебя своим секретарём устрою… Юнги тошнит, Субина он всей душой ненавидит, ещё с института, когда тот уговаривал его уйти к нему. Не получилось. Юнги его избил, да так, что тот на занятия ходить две недели не мог. Мин жалеет, что не сказал тогда ничего Намджуну. Ким своим другом очень дорожил, любил всем сердцем, Юнги не хотел его расстраивать. Но сейчас он его избить не может, у него уже есть одно предупреждение. Субин об этом знает, но всё равно получает кулаком по лицу, если не от Юнги, так от Чонгука. Женщины начинают истошно кричать, махать руками, как будто это чем-то поможет… Мужчины подскакивают и начинают Чона от лежащего на полу Субина оттаскивать, Чонгук ещё успевает зарядить ему ногой по животу, прежде чем его выводят из кофейни, подталкивая в спину руками.

***

— Хён? Почему ты молчишь? Мне не надо было его бить? У Чонгука — вывих плеча, у Юнги душа вывернута наизнанку, кажется ему никогда не было так больно, как сегодня. Субин думал, что Юнги с Намджуном только ради денег… Он рассчитывал, что если будет зарабатывать больше, то Мин перейдет к нему, поведётся на шелест зелёных бумажек. Он чувствует себя проституткой, даже не являясь ею. Субин в очередной раз испортил ему жизнь. — Я бы и сам ему врезал, но у меня связаны руки. — То, что он сказал — это всё не имеет значения, ты не такой, хён. Даже не думай в этом сомневаться, — Чонгук его за руку берёт и за собой тянет, потому что Юнги не может путём ходить, ноги заплетаются. — Я чувствую себя таким грязным. Они идут вдоль тёмной аллеи, когда на улице уже сгущаются сумерки. Над их головами возвышаются раскидистые ветви деревьев, напоминающие в свете луны огромные кисти рук, тянущие к ним свои костлявые пальцы. У Юнги переизбыток эмоций, его бросает то в жар, то в холод, может это связано с тем, что он куртку забыл надеть и ходит сейчас в одной кофте с длинными рукавами. Намджун прибьёт, когда увидит. — Мать твою! Уже увидел. — Ты знаешь, сколько сейчас градусов? — Намджун с красным-красным лицом бежит по направлению к ним. И он вообще, ни разу не похож на стрёмный помидор на его кружке (чтобы он так о себе не думал). Кажется, Чонгук рассказывает ему всё от начала до конца, пока тот кутает Мина в свою огромную бесформенную куртку. Чон матерится, когда упоминает про все украденные гениальные разработки Намджуна. Чонгука за мат не ругают, дают легкий подзатыльник и долго целуют Мина в губы. А Юнги вообще ни во что не врубается. — Вот он и бесится, что самое главное-то у меня в итоге осталось. Намджун радуется, как ребёнок, говорит, что нашёл высоко оплачиваемую работу совсем рядом с домом, несколько раз благодарит Бога за Юнги и только один раз предлагает узаконить их отношения… Стоп. Юнги ничему не удивляется, у них отношения начались совсем спонтанно, а здесь… Свадьба и это… Так неожиданно. Когда смущённый Юнги говорит «да», счастливый и удивлённый Чонгук ещё раз матерится, только уже не получает заслуженный подзатыльник, потому что Намджун Юнги на руках несёт вдоль этой тёмной, пугающей аллеи. Завтра они разберутся со всеми проблемами, предателем-Субином и со всем остальным… А сегодня им нужно отметить куда более важное событие — предстоящую долгожданную свадьбу. Их отношения, проверенные временем, этого вполне заслуживают.