***
Юнхо проснулся от настойчивого будильника, который полетел в сторону, запутался в складках одеяла, но продолжал трезвонить. Чон открыл недовольно глаза. Получилось не с первой попытки. В голове – сотни осколков вырезают узоры по вискам, во рту – такая пустыня, что не проглотить и слюну. Паршиво. Телефон замолк. А Юнхо выдохнул. Кажется, перебрал. Но с чем больше, пока неясно. С признанием своих внутренних переживаний или же всё-таки с алкоголем? Сонхва, насколько помнит альфа, практически не пил, но друга не останавливал в этом. Понимал. Он всё прекрасно понимал. «Юнхо, ты просто жалок... Боже». Хонджун. Имя в голове даже сейчас тепло отзывается, хотя вчера Чон его чуть не проклинал, обещая это выкинуть оттуда. Пустое. Это всё пустое, когда знаешь наверняка – не примет. Он такого не примет, каким милым и нежным по виду он бы не был. А Сонхва молчал. Слушал, не перебивал. Это Юнхо помнит. Но потом нить рвётся. Пелена, кадры нечёткие. Он в такси, потом порог. Дверь, коридор, комната. Хаотичное раздевание. Провал. Типичное алкогольное забвение. Оно и к лучшему. Сейчас так скверно от всего этого. Уён скорее всего ещё спит. Прикрыл перед родителями, как всегда. За это старший купит ему его любимых сладостей. Но позже. Юнхо надо бы не опоздать к первой.***
Пак проснулся в начале девятого. Смотря на часы, обдумал, к какой паре лучше всё-таки прийти. Вторая заманчиво предлагала на неё успеть. Третья давила авторитетом удобства. Но выбор был сделан не в лучшую сторону. Пак в последнее время старался пропадать вне дома. По возможности уходить раньше, чем мог, приходить позже, чем того требовалось. Просто иначе никак. Отец выводил своими условиями и обвинениями. «Почему ты нагло сбежал в то утро?! У тебя была назначена встреча с Ю ДжиХуном! В следующий раз чтобы сидел дома, иначе закажу машину к твоему холёному университету и привезу обратно. Сейчас понятно?» Сонхва терпел. Всеми силами терпел. Подчиняться – самое тяжёлое испытание для него. Ни разу бы этого не почувствовать, но каждый раз пропускать со злостью. Ему не быть главой. Ему суждено стать пешкой. Удачной партией. Идеальным женихом. Омежьей марионеткой... Возьми любое. Растопчи. В остатках увидишь – там будет лежать сам Пак. Его роль проста. Понравиться сыну господина Ю. Ничего более. А дальше ответное предложение, выгодный брак, расширение сфер влияния в общем бизнесе. Порядок, установленный не им. Порядок, в который никак не уложиться Сонхва. Ему там нет места. Его не спросили. Хотя на эту милость сам омега и не рассчитывал. Сейчас он, как никогда прежде, жалеет, что он единственный отпрыск в семье...***
Чонхо сегодня немного нервный. Первая пара была проверкой по итоговому тесту. Чхве полагал, ещё пять минут назад, что сдал всё хорошо. Даже чуть лучше, чем хорошо. Однако, есть такое ощущение, что "налажать" вовсе не на пустом месте растёт. – Джун, ты сам как написал, что думаешь? – М-м...? – рассеянно повернул голову Ким. Вчера он вернулся позже обычного. Смена была двойной. Остаточная усталость никуда не выветрилась за ночь. – Ты очень уставший, – Чонхо сжал губы, – спал хоть? – Да, поспал немного. Но не помогло, как я вижу по твоему взгляду. – Да, ни разу. Так что у тебя по тесту? Написал хоть что-то? – Не уверен, – пробубнил Ким, закусив щёку. – Но материал вроде бы был несложный. Надеюсь, что всё будет не так печально. – Не настолько, как твоя сегодняшняя физиономия, так точно, – Чхве одарил Кима своей наглой улыбкой. – Ага-ага, спасибо, друг. – Обращайся, – Чонхо подмигнул в ответ. – На последней лекции прикроешь? Я уйду снова. Чонхо поднимает от заметок свой удивлённый взгляд. – И сегодня смена? – Ага, – тёплая нота. Сейчас будет что-то из разряда наставлений от Чхве. – Ты себя угробишь скоро... Поешь перед работой только. Понял? Эти угрозы-переживания в совокупности с каменным выражением лица Чонхо дают поразительный эффект заботы. Ким его слушается и соглашается. На телефон вибрацией приходит уведомление. Хонджун только сейчас зашёл в сеть, пока есть возможность. Окончание пары через пару минут. Открывая диалоговое окно, Ким видит одно сообщение от Юнхо. И оно было отправлено вчера, совсем поздно ночью: «Приглашаю тебя на вечеринку в честь окончания семестра. Адрес скину позже. Пойдёшь?» «К чему это? Какая вечеринка?..»***
Юнхо и Сонхва встретились уже после третьей пары. У входа главного корпуса. Студентов было тьма, а им нужно было поговорить без ушей. Идеальный вариант – задний двор. Сигарета, затяг, выдох. Юнхо стоял, подпирая собой ближайшую стену, отгороженную забором. Стояли поодаль от основной черты местной "курилки". Пак молчал, выжидая разнос от друга. Юнхо был так спокоен, что, кажется, и не догадывался пока об этом. О выходке омеги. Той ночью...***
Хонджун на смену пришёл чуть раньше. Чонхо обещал снова отметить. Ким не переживал, так как знал, что друг его не подведёт. Это всё уже естественно и приемлемо. Быть рядом, поддерживать. У Чхве это выходило по-своему. Всякий бы решил, что это не тот уровень дружбы, о котором можно мечтать. Но Хонджун не опирается на общее. Оно пустое. Беспочвенное. Людские мысли хаотичны, не имеют под собой порой обоснований. Проще это называют мнением. Оно для альфы важно лишь в одном случае, когда его выражает близкий ему человек. В остальном – это песчинки, они рассыпятся, оставив на тебе мусор. Стряхни и иди дальше. Не оборачиваясь. Таков принцип Кима. Он ему во многом сейчас помогает. Но с одним человеком всё-таки не работает. Даёт сбой. Шатает нервы, выколачивая порой воздух через удары как-то рвано. Как-то по-особенному. И так Хонджуну совсем бы не хотелось. Хотелось иначе. Чтобы как у всех, но не у каждого. Тонкая середина ощутимой грани симпатии, перерастающей в обоюдное чувство. Так бывает вообще? Чтобы легко и естественно, чтобы не тонуть разом. А всплывать со дна, стряхивая этот самый песок, что налип кусками. Возможно. Возможно, что у кого-то так получается... Чонхо на этом внимания вообще не заостряет. Ким его спрашивал. А тот отвечал, что у бет все иначе, что он не хотел бы приписывать свой вид, как объяснение этому, но именно так и вышло. А Хонджуну и невдомёк, что Чхве просто не знал, что на это ответить по большому счёту. Когда не чувствуешь волнения, когда не скачут гормоны, когда из простой симпатии не строится ничего прочного – выходит провал. У Чонхо он и был. По первому разу. Ким об этом был осведомлён. Но поверхностно. А больше к этой теме не притрагивались. Хонджун – из чувства такта, Чонхо – из причин отсутствия каких-либо дополнений. Альфа, накинув фартук, приготавливал своё рабочее место. Его сменщик ушёл только что. Посетителей в зале почти не было. Идеальное время для чашки кофе с корицей. Любимый у Кима. Колокольчик брякнул. Хонджун по инерции начал с приветствия. Запнулся, увидев Чона. Кивнул головой с лёгкой улыбкой. Юнхо подошёл к стойке. Во взгляде читалась неловкость. Совсем такая же, как почти с месяц назад, в тот самый первый день их знакомства. Ким соврёт, если скажет, что он его забыл. Нет. Не забыл. Помнит отчётливо по минутам. И странную неловкость, и время, что отбивалось чуть медленнее положенного, и косой взгляд оттуда, из правого угла зала... Его взгляд. Хонджун запомнил в тот день именно его. Как отсчёт вниз, на то самое дно, в песок. Юнхо бросает короткое приветствие в ответ Киму. Жмётся и садится в итоге у стойки. Хонджун – само внимание. Ему в последнее время Чон кажется очень странным, немного дёрганым, а ещё бесконечно запутанным в своих же словах. Если бы он знал... Но для Кима читать и не считывать – естественно, как само дыхание. Проницательность не его черта. Юнхо крупно повезло. Или же нет? – Ты уже читал моё сообщение скорее всего, да? – Эм... Кофе? – М-да, давай... – Ну да, прочёл утром. Правда, не понял, что за вечеринка... И у кого она будет? Юнхо выдохнул. "Между" не обозначилось. Для Кима это странным не показалось. Чону так хочется думать. С Сонхва он поговорит позже. Чтобы не лез туда, куда не просят. Но в глубине души Юнхо поблагодарил бы. Честно и от сердца. Но не станет. Потому что он просил не вмешиваться Пака. А последний слов не слышит, он их фильтрует, вымачивает, иссушив потом по-своему. Такова его тактика почти во всём. Чон знает. – У Сона Минки. Он старшекурсник. Ровесник Сонхва-хёна. Не слышал о нём? Он из студсовета. В прошлом году активистом там был. Но сейчас ему не до этого. Однако, часто устраивает такие вот сходки. Приглашает многих студентов. – Сон Минки?.. Нет, кажется, не слышал. – Познакомлю тогда, – Юнхо стал более спокоен. Кофе, приготовленное Кимом, было, как обычно, безумно вкусным. «Я хотел бы, чтобы ты готовил его только для меня...» Хонджун поднял бровь. Уверенный тон Чона его слегка озадачил. Он говорил так осведомлённо об этом Соне. – Ты с ним хорошо общаешься, наверное. – Он мой лучший друг, – широкая улыбка, – после Сонхва, – и ещё одна. «...после Сонхва». А что у Кима идёт за этим "после"? Вероятно, ничего. Пусто. Услышать только имя. И снова в голове рой кадров. Его яркий запах, собственное ощущение ауры альфы. «Он меня почувствовал тогда?..» Ким в тот день увидел уже позднее то, что его смогло обрадовать. Несмотря на эту выходку Пака, которую он сам не понял. А точнее не смог понять, как на неё среагировать. И сделал всё наоборот. Жалеет. Безумно жалеет об этом сейчас. Глаза. Хонджун помнит уже спустя время их. В отражении экрана мобильного, на который набирал наспех затем сообщение для Чонхо. Своё отражение. Словно и не его вовсе. В нём полыхал рубин. Яркий, ослепляющий, невероятно чёткий. Киму тогда впервые захотелось от этого самого взгляда ослепнуть, чтобы убедиться, что этот взгляд принадлежал ему. Взгляд истинного альфы. Теперь уже без шуток. – Вот как, – секундная пауза, – ты о Минки-хёне мне не рассказывал. – Да, к сожалению. Не знаю даже почему... Он в последнее время реже появляется в университете. У его отца открылась преуспевающая фирма. Минки ему сейчас начинает помогать в этом. Вот и не до учёбы как-то. – М-м, – Ким знал, что немалое количество студентов в его университете финансово обеспечены. В их семьях из поколения в поколение передаётся фамилия, титул и бизнес. У Хонджуна такого никогда не могло бы быть. Его отец был никем. Никем он по сей день для Кима и остаётся. – Так что ты по этому поводу думаешь? – Чон снова почувствовал себя уязвимым. Ему бы хотелось, чтобы Хонджун пошёл с ним. Другая атмосфера. Окружение позволит ему раскрыться более свободно. Как он любит. Без особых формальностей и рамок учебной университетской жизни. Юнхо надеется, что и Ким для него станет чуть более открытым. Возможно, Чон наивно полагает, что Хонджун ему не откажет, потому что вежлив. Ким и вправду даёт согласие. Но совсем не по этой причине. Чуть ранее розововолосый просто спросил Юнхо, будут ли там оба его друга. Ответ последовал утвердительный. Хонджун едва заметно улыбнулся этому. Чон не заметил. Он не считал этого "между"…***
Если быть точным, то любое давление несёт под собой тяжесть обременительной тяги. Ты надавил, сделал это осознанно, но осадок остался в тебе тем же прицепом. Не выйдет слукавить и сказать потом, что не настоял. Настоял и даже вынужденно заставил сделать по-своему. Это голоса совести Уёна. Каждый раз они ведут переговоры в пользу того, чтобы принять очевидный факт, что он ещё тот манипулятор. Такое не получается в редких случаях. Например, с Саном. Но это совершенно другое. Необсуждаемое, личное, которое скоро станет запретным. Чхве в последнее время ведёт себя более сдержанно, даже наедине. Даже во время секса. Чона это тревожит. «Неужели всё?.. Я ему надоел...» Ёсан перемены в друге замечает. Говорить не пытается на эту тему, он тоже закрылся. «Что происходит?» Уёну, честно, не хватает этой манеры "поговорить по душам". Он не понимает причин сокрытия своих переживаний. Потому что его так не учили. Он есть тот, кто всё чувствует сейчас и в данную секунду. Он настоящий – возьми и прикоснись, оставь след. Уён тебе скажет, что он почувствует от этого сразу же. Не станет ждать. Такое встретишь далеко не у каждого. У Сана всё иначе. Омеге удалось узнать совсем немного из того, что представлял из себя Чхве. Из этого не слепить полноценной картины. Уён был в силу своей юности пока глуп в вопросах "запретных тем". Потому что их у него не оказалось. Тогда Сан впервые посмотрел на младшего Чона по-другому. С какой-то завистью. Её омега рассмотреть не смог. Уён написал Минки пару дней назад. Довольно опрометчиво, учитывая то, что они давно не поддерживали с ним эту полудружескую связь. В дом Чонов альфа не заходил уже давно. От Юнхо младший узнал лишь, что у Сона теперь начинается взрослая жизнь, ответственность и что-то из этого же списка чуждых пока Уёну слов. Омега был немного расстроен. Вечера посиделок с фильмами теперь отменялись. Старший Чон тогда потрепал блондина по волосам, сказав, что когда-нибудь они постараются собраться вновь. Ещё же не старость. Уён улыбался. Ему стало полегче от этой призрачной надежды на былую стабильность. Именно она для омеги была предопределяющей в жизни. Когда всё понятно и легко, когда нет чёрного, а есть белое, когда не бросает из одного в другое. Когда всё, как всегда... – Как всегда, Юнхо тебя не отпускает на нашу тусовку? – Минки отвечал без приветствия. Скорее всего, у него нет сейчас времени на все эти формальности. Уён догадался. – Да, хён... – и грустные смайлы в конце, к которым не побоялся прибегнуть младший Чон. – Не мал ли ты всё ещё для наших сборищ? – две скобки в конце. Сона начинал забавлять этот диалог. – Пишешь так, как будто мне всё ещё 15... Хён, я серьёзно. – И я тоже. – Я хочу прийти с другом. Ему тоже уже не 15. – Очень весомый аргумент, Уён. – Минки-хё-ё-ё-ён... – Что-о-о-о? Альфа явно дразнился. Ему нравился Уён, пытающийся выклянчить себе самую вкусную конфету. Здесь речь лишь была не о ней. А принцип оставался тот же. Диалог погас. Кажется, что омега решил сдать обороты. Либо это его тактика? – Малой, ты всё ещё здесь? – Да. – Обиделся что ли? «Нет, морально давлю». – Да. – Понятно. «Что?!» Уён готов выбросить телефон в окно. Но его покупал аппа. Младшему будет совестно его огорчать. – Давай сделаем так... Чон весь во внимании. Подобрался на подушке, от предвкушения своей маленькой давки готов захлопать в ладоши. Но ему не 15. Точно. Нужно всё-таки об этом помнить. – К алкоголю ни рукой. Увижу даже сам, а не брат, полетишь за дверь. Через окно. «Это как...?» – Минки-хён! Спасибо! Я понял, – куча непонятных умилительных смайлов в конце. Даже сам Минки от приторности этой пестроты поморщился. – И если Юнхо тебя выпрет, то я не при делах. Понял? – Да-да, понял. – Тогда до встречи, Уён~и. – Пока, Минки-хён! У младшего Чона что-то резко потеплело от этого "Уён~и" в районе груди, чуть справа. А затем также резко затухло. Сан к нему так не обращается. Чтобы по имени и ласково. Обычно поверхностное "малыш" и "детка". К этому омега привык. И не то, чтобы это было неприятно. Но и особых эмоций от этого не ощущалось. А Уёну они важны. Он их испытывает постоянно. Он ими живёт. А чем же ещё? Если замкнуть в круг, притупить, ограничить давление... Что выйдет? Чону это не свойственно. От того он и плачет так легко и естественно каждый раз, чтобы внутри не оставалось этой дряни, что портит светлое и пачкает белое. Ранимый. Омеге же это присуще?.. Уён, однако, переживает, как это может выглядеть со стороны. Смотря на Ёсана, чьё лицо не выражает порой ничего, младшему Чону становится не по себе. Возможно, он чего-то не знает. Чего-то важного. О чём не говорят. А о таком Уён никогда и ничего не знал вовсе. «Вероятно, я и вправду хреновый друг...»