(Jackson Wang – UNLESS I'M WITH YOU)
Приглушённый свет. Биты уже неразличимы в этом потоке. Мимоснующая толпа. Он один. Минки до этого ему говорил, что будет в соседней комнате. Там разожглись нехилые конкурсы с выпивкой на желание. А ему самому бы сейчас дойти только до ванной. Голова уже забита. Его немного мутит. Нужно было остановиться. «Он не пришёл...» Одним кадром. Остановка по траектории вниз. Дальше провал. И вот они уже на пару с ИнСу и Юхваном, что подключился к ним позже, распивали соджу. Был ещё коньяк, но на него налегать Чон не стал, насколько сам помнил. Туманно. Минки его звал с собой в другую атмосферу холла. Три смежных комнаты выстраивались в одиночный срединный проход. Планировка нетипичная. Юнхо пошутил впервые: «Ты здесь для подиума будешь омег приводить?» Сон тогда усмехнулся уже пьяно, ответив: «Только голыми, учти...» Посмеялись тогда вместе. Но, кажется, градусы повышаются в геометрической прогрессии, и сейчас даже наличие лиц первокурсников может данную задумку не остановить. Хотя настолько всё ни разу не заходило. В туалет Чон доползает по углам. Отрезвляет немного холодная струя воды, что нещадно льётся уже за ворот его чёрной футболки. Взгляд размашисто ведёт по зеркалу. «Боже, Юнхо, ну соберись немного. Ещё даже не за полночь...» Смотреть ошалело на себя выходит без актёрства. Всё-таки Уён был прав – это смело. Высветленный голубой отдаёт морским. Чем-то схожим с его внутренним. Неким штормом и бушующей волной вперемешку. Альфе эти изменения безумно нравятся. Омегам, что ласкали его мимолетными взглядами, которые успел ухватить сам Чон – тоже. Но эти взгляды – ничто. Он за одним лишь здесь. А его нет. Всё ещё нет...***
Чонхо валялся в комнате Кима на его односпальной, словно в лучших отелях: со всем комфортом главного гостя вечера. Хонджун всё ещё собирал себя. И внутренне. И внешне. – Чонхо, так нормально? Альфа стоял перед ним в чёрных узких джинсах, прилично узких для альф, – как бы выразился сам Чхве, – и белой принтованной рубашке. Надписи разгадывать не было уже времени. Но смотрелось это гармонично. Яркие волосы в этом сочетании контраста классики цветов были поистине выигрышными. Чхве оценил. Осталось это как-то поэмоциональнее преподать другу, чтобы у того не было сомнений. В описательных окрасках у Чонхо были лишь сухие факты. Такое прокатывало не всегда. – Это, смотря, для кого ты принарядился... Цеплять, пожалуй, будут тебя, Джун. Думаю, ты понял. Ким смотрит огромными зрачками из глазниц на Чонхо и не понимает степень удачной вероятности данного комплимента. Уже действительно не понимает. – Эм... Я даже не знаю, что и сказать, Чонхо. – Можно уже просто "спасибо", и мы пойдём, Джун. Ты и вправду долго возишься. Юнхо тебя и в дырявой майке оценит. Так что пошли. Хонджун едва не срывается на мат. Для него это под запретом. После ухода отца поставлено много табу. – Он здесь ни при чём уже давно. Мы же всё прояснили с ним, Хо. И я не хочу больше слышать подобного контекста... – Не заводись, Джун. Я понял. Я просто старался по-человечески сказать, что тебе всё это идёт. Улыбка выходит подрастянутой, словно её держит пыльная клейкая лента. Ким не такую хотел преподнести, но вышло, что вышло. Чхве разницу видит, ничего не говоря, просто встаёт с постели и направляется в коридор к прихожей. Квартиру у Хонджуна можно по шажкам отмерить – она ничтожно мала. – Эй, Чонхо, – альфа наспех хватает со стола свой телефон, – меня жди, иду! – Без тебя я там и не появлюсь, – доносится из коридора копошение верхней одежды.***
Ёсан уже стоит перед этим многоэтажным зданием. Скверно. Уён рядом жмётся в своём невероятно тонком пальто. Надел, чтобы добежать. Но тут ехать на такси даже было прилично через полгорода. Кан сообщил родителям, что остаётся на ночь у Чонов. Подготовился. Хотя лучше бы он и вовсе сюда не пришёл... – Уён, пошли уже, либо я обратно. – Эй! Ёсан~и, нет уж! Раз пришли, то будем держаться плана. Ах, да. План. Кан смутно его припоминает. Что-то по типу держаться подальше от брата, а если не выйдет, то максимально вести себя сдержанно. «Уён, ты точно это про себя?» На телефон приходит оповещение. Младший Чон нервно его пролистывает. Уголки губ тянутся предательски вверх. – Сан уже там, Ёсан~и, – взгляд невероятно наполнен теплотой. От такого Кану становится неловко. Предчувствие его подводило достаточно редко. Сейчас же и вовсе стоит на хлипком стоп-кране. – Пошли тогда, – фраза через плечо, а ноги уже уверенно-шатко идут к нужному подъезду. Лифт. Ожидание. Нужный этаж. Достаточно высоко. Кажется, Ёсан никогда не боялся упасть. Но он уже давно оступился... Дверь открывает сам Минки, каким-то чудом со второго раза. – Привет, хён! – Уён уже весь взбудоражен, даже не замечая, как его глаза хаотично уже гуляют за пределами соновских плеч. – Эй, Уён~и, привет! Проходи, – альфа не видит пока ютящегося за младшим Чоном Кана. – И тебе привет, эм... – О, это Ёсан~и! Мой лучший друг, – Уён полуоборотом хватает уже за руку тормозящего на пороге Ёсана, – за компанию же можно? – Приём отточенного заискивания. Глаза округляются до крышек от соджу. – Да можно-можно. Только тс-с... – заговорщицки шепчет Сон. У Кана глаза копируют уёновские в этот момент. Выглядит комично. – Хён... Что я тебе говорил про 15? – омега готов надуть губу, но обстановка, не подходящая по случаю. Снимая пальто в прихожей, Уён уже начинает вливаться в полумрачную атмосферу ближайшего холла. Он в новой квартире Сона впервые. Ёсан – и подавно. – Ёсан~и, да раздевайся уже, чего стоишь... – полуголосом вторит над ухом ему Чон. – Пошли осмотримся. Мне надо ещё найти Сана... С этими словами Уён уже несётся через проход в смежный холл, где атмосфера накалилась уже под градусами алкоголя и шумных треков. Ему это нравится. Кан почти возмущён, если бы не был настолько зажат сейчас. Минки опирается о косяк через прихожую, разглядывая гостя. – Ёсан? Верно? Кан отмирает на секунду. «Что?..» – А? Сон весело смеётся, в одной руке держа какую-то банку коктейля. Кан не разбирается в этом. Но настроение у альфы приподнятое, и, кажется, уже на пару градусов захмелевшее. – Ты – Ёсан, друг Уёна? – А, да... Лучший друг, – теперь очередь неловкостей рук. Одежда резко стала неудобной для вешалок и валится тут же из пальцев. Сплошное недоразумение, если глянуть со стороны. Минки подходит к нему. – Давай помогу, не переживай ты... На такой сходке впервые? – заглядывание в глаза напротив. Сон напрягся от этого сам. Такой пустоты он ещё не видел ни у кого... Хотя, пожалуй, был лишь один претендент на эту роль. Сонхва. Да, тот самый ледяной принц Пак. «Что ж, теперь у него появился конкурент...» Альфа забирает куртку из рук омеги, вешает сам. Ёсан стоит и смотрит куда-то мимо него. – Пойдём в гостиную. Там самое веселье, хотя в третьей комнате уже устроили дэнс-баттл... Глянем позже. Идёт? Минки жестом приглашает следовать за собой. «Хорошо, что не прикасается...» – проносится запоздало в голове у Ёсана. – Да. Пошли, – натянутая улыбка. Другой не водится в наличии. Сону, а особенно хмельному, сойдёт и такая.***
(EXO – Trouble)
Сан двигался в такт ритму. Плавные движения сменялись на хаотично-быстрые. Битам вторило тело, голова шла немного по кругу. В крови – намешанный алкоголь. Чувство расслабления на высшем. Чхве подавался общему настрою. Омеги так и вились вокруг, но осторожничали. Сам альфа не подавал знаков. Пока что он максимально отдалён для всех. Где-то на фоне промелькнул Сонхва со своей блондинистой головой, что пришёл сегодня с Юнхо, но не выходил в толпу. Отсиживался, скорее всего, в кабинете Сона. Пил – там же. «Привилегированный...» У Пака свои правила. Недоступные даже для самого Сана. Чхве бы соврал, сказав, что не смотрел на Сонхва иногда дольше, чем того бы следовало. Просто омега очень привлекателен. И холоден. Пожалуй, второе – ключевое. Сану более нравилась недоступность. С ней сложнее, повышаются личный интерес и упор на стену. А затем по этой самой стене приглушённые стоны, как знак своей личной победы. Такое бывало не единожды. Но у альфы сейчас каждая вторая омега – твоя. Дай знак. Знаков у Сана уже не осталось. Истратил впустую. Уже приелось. Лишь Уён был среди них другим. Своим. Тем, с кем Чхве зарекался не связываться ни при каких случаях. А он самый подвернулся под углом совершенно неожиданным, Сан не притормозил. Вышло спонтанно. Затянулось – дольше положенного. Теперь быть той скотиной даже не выходит. Альфа старается обойти всё это мягче. Только вот Уён недальновиден... Руки на талии слишком горячие и смелые. Сан удивлённо поднимает брови. Такт в такт. Тело к телу. Чхве уже чувствует его. Уён. «Пришёл всё-таки...» Здесь достаточно темно, чтобы заметить их с поличным. Но вокруг много незнакомых лиц и тел. Их это не волнует сейчас. Младший Чон жмётся плотнее. Сан чувствует это предательское: «А ты так не скучал?..» – Са-а-ан... – мурлычущее на ухо, прикус мочки. Омега кажется пьянее самого альфы, хотя не выпил ни грамм. – Мой сладкий, – Чхве поворачивается в его объятиях, – я рад, что ты здесь. – Лёгкий чмок в нос. Пока не стоит храбриться. Старший Чон где-то пропадал с ИнСу... Знать бы, где?.. Уён прижимается плотнее, музыка сменяется на другую. Так поток непонятного, но энергичного бита отдаёт в груди. Сан ведёт уверенно, доводя младшего до исступления. Уён уже не боится смелее сжиматься в руках альфы. Трётся бессовестно. Чхве чувствует, что и его уже заносит. Алкоголь, что вроде бы растворялся, снова забродил. Ему так хорошо сейчас, что смысл этой комнаты выстраивается в одном лишь объекте напротив. В его Уёне. В том, который скоро начнёт стонать, не отдавая себе отчёта. – Детка, у тебя скоро течка?.. – мягким бархатом на ушко, что покраснело вмиг. Младший глаза поднимает так осоловело на него, что разобрать их значение можно лишь в одном – Уёну нереально сейчас в кайф находиться рядом с альфой. Но проблема заключается в усиливающемся запахе младшего. У Чхве не так много выдержки для этого. Да и зачем она нужна, когда всё прозрачно-очевидно?.. Толпа вокруг тоже под градусом, взаимодействия тел вертятся центрифугой. А они с Уёном вдвоём где-то на всей этой периферии выплясывают своих бесов наружу. Когда омега прикусывает оголённый участок шеи Сана, то сразу щёлкается переключатель. Переключатель Чхве. – Так, мой хороший, ты меня довёл, – рука опускается и переплетает пальцы Уёна, дёргая того в сторону. Сан ведёт младшего через всю толпу на выход из холла. А последний и не сопротивляется. Его разум затуманен ещё с первого появления здесь. Чистое опьянение, но без алкоголя...***
(Jackson Wang – ON THE ROCKS)
Юнхо уже чувствует себя немного трезвее. Но всё таким же дурным. Мозг отказывается что-то соображать помимо одного простого: «Значит нет...» Пак сидит с ним рядом в комнате Сона. Эта территория под запретом шалостей. Минки строго следит, чтобы сюда никто не совался. «Мотель – через дорогу, ребят,» – как он шутит друзьям. Сам хозяин вечера отрывается в танцевальном баттле напротив. За дверями спальни слышны выкрики и одобрительные свисты. «Позёр...» – мелькает в голове Сонхва. Он растягивающе попивает свой виски. Запас у Минки уже является приличным к его возрасту. Пак оценил, прошаривая его мини-бар в кабинете. Омега полагает, что Сон будет не против его вмешательства в личное. Сонхва иногда кидает свои взгляды на Юнхо. Тот сидит на краю, свесив руки в замок. Голова поникшая. «Да ёбаный ты ж пиздец!..» – Эй, страдалец, – Пак вальяжно расположился на небольшом диванчике в углу. Рядом находились невысокий столик и огромная китайская ваза с чёрно-белым драконом. «Боже, что за пафос...» – Может уже нагоним вдвоём? Сегодня у Сона чуть тухлее, чем обычно бывало. Стоит тогда хотя бы прилично ужраться, Юн. Юнхо отрывает свой расфокусированный взгляд от пола, смотрит на Пака немигающим – зрачки горят красным. Картина жуткая. Но омега не ведёт и бровью. Ему осточертела эта трагедия. Он не может понять. Именно с этим и возникают тонкие накладки. С пониманием. Оно у Пака не отработано. Ему проще пережевать, выплюнуть, растоптать, забыть. Порядок выстроен. Зачем усложнять? Сонхва уже не раз говорил Юнхо, что стоит выкинуть это всё с его замашками на привязанность. Но ведь Чон упёртый. Он же ляжет поперёк и будет терпеть. Крайнего пункта у Юнхо навалом. Омеге известен даже диапазон. Слишком широкий, чтобы вот сейчас встать и даже просто уйти. Альфа не сделает этого. А Пак этим воспользоваться себе не откажет. Доставая второй стакан, Сонхва плескает туда янтаря, встаёт и направляется к Чону. Кровать прогибается уже под тяжестью двух тел. Какое схожее начало приватной беседы. Каждый раз – и как в первый. Пак уже морально готов слушать. А Юнхо просто берёт предложенный стакан и пьёт залпом. Поворот нетипичен. Бровь приподнята на вопрошающий взгляд омеги. – Ты предлагал напиться. Я следую твоему совету, хён, – улыбка недобрая, Чон рукой подаёт знак налить ещё. Пак берёт бутылку, что поставил на пол у кровати, повторяет другу. Сам без изменений тягает свой виски медленно, со вкусом. – Будет плохо, скажешь. Прекращу тебе наливать. – Ха, так уж и послушаю я тебя, хён, – смех выходит дёрганым. Искусственные нотки сквозят в интонации. Прицел взглядом на дверь. – Я выйду ненадолго. Ты здесь же останешься? – вопросительное выражение. Глаза уже блестят. Волосы в небрежной укладке, но ему так даже идёт. «Привлекателен, зараза...» – чертыхается про себя Сонхва. – Пока туда не тянет, но позже, думаю, зажечь танцпол, – кривая усмешка. Новый блонд отливает изумрудом в этом освещении. Завораживает невероятно. Юнхо мотает головой. Пора бы уже чего-нибудь перекусить...***
Кан следует за Минки. В глаза бьёт это мерцание неона. Уши закладывает непонятным битом. Но весьма приятным. Ёсана просто ведёт этот хаос за собой, и неважно, что ему на ухо пытается сказать Сон. Они проходят одну комнату, оказываясь в другой, которая размером почти со всю их родительскую квартиру... «Минки настолько богат?» Кану ровно на это. Но ожидания этого вечера были другими. Здесь, в середине зала, расчищена площадка, вокруг которой толпятся студенты. Рядом огромная аппаратура, из которой льётся завораживающий трек. Омега заинтересован, для чего это нужно. Пока сам виновник ночи, шепнув самому Кану на ушко: «Можешь присесть вон здесь, на диван, будет видно лучше... Поболеешь за меня?» – не уходит в эту одобряющую толпу. Рука скользит по плечу, немного задевая кисть... Ёсан не делает на этом акцент. Сон, кажется, делает это специально. Омега слушается и присаживается на самый край, где рядом сидят двое альф. На него – ноль внимания. Это к лучшему. Сам Кан не скажет, что выглядит сегодня обворожительно и, по шкале до десяти, бьёт рекордную цифру. Просто Уён над ним немного поколдовал перед выходом. Впервые Ёсан почувствовал себя привлекательным, смотря на себя в зеркало. Немного тона, губы отдаёт нежно-розовым, на глазах – дымка карандаша. Младший Чон настоял даже на линзах, к которым Кан не имел особой привязанности. В университет носил только очки. «Такие глаза не стоит прятать, Ёсан~и...» А Ёсан прячется абсолютно во всём, что его окружает. Это стало неотъемлемым, нужным, необходимым. Маска примерного студента и серой мыши, – не стоит под неё лезть. Там обвал с порога, а внизу топь. Хлюпанье под подошвой неприятно режет слух, запахи сырости забивают ноздри. Там мерзко. Холод пробьёт до костей, обглодает их и выплюнет. Кану в этом комфортно. Ему без этого уже не жить. Атмосфера вокруг Минки накаляется. Омега видит, как его поддерживают в предвкушении чего-то... Кан всё ещё не понимает, чего. Сидит зажато, прижимаясь к спинке дивана, вокруг витает столько запахов, что у Ёсана нос заполняется этой вонью. Многие из ароматов не стоит смешивать. По отдельности – они чистые творения природы, а от их слияния нутро готово вывернуться наружу. Сейчас происходит аналогичная ситуация. Слишком острое обоняние играет злую шутку с Каном. Претерпеть не удастся. Но чуть ранее, находясь всего лишь пару минут рядом с Соном, омега не ощущал всего этого безобразия смешений. У Минки запах характерного дубового мха. Ёсан с порога ощутил его. Чистый тон альф – не уникален, но притягивает. Но на его фоне в нос забилась и другая нота, перекрывающая всё до этого момента. Тубероза. Её ярких шлейф может заполнить весь этаж этого здания, унести с собой, провести через лёгкие своим наполнением и страстью и выйти обратно. Но почему же от Сона ей веет едва ощутимо, но обволакивающе? Ёсану аромат понравился. К глубокому своему сожалению, понравился. Минки стоит этим гордиться. Но Кан об этом не расскажет. О таком не говорят. Не делают комплименты природной благородности, которые могут воспринять лишь двусмысленно, лишь под знаком интима. Запахи... Это вправду тема тонкая, но не пошлая. И Ёсан, честно говоря, не понимает, как это скатилось теперь в горизонтальную плоскость обсуждения. Ему от этого противно. Поэтому на этом он акцентирует внимание только внутри себя. Диалог в свете искривлённого зеркала. Не ново для Кана, как и для его будущего психолога... Омегу окликают незамысловато, тот ведёт головой. У альфы, что сидел к нему ближе всех, лицо доброе, даже симпатичное, черты мужественные. Ни намёка на жирный подкат. – Эй, держи, парень! – ему протягивают высокий стакан с какой-то жидкостью малинового цвета. – ИнСу, друг Минки, будем знакомы, – подмигнул шутливо, Ёсан дискомфорта не ощутил. Альфа, к большому удивлению самого Кана, к себе располагает. – Будем... Я – Ёсан, – омега берёт из рук того протянутый стакан, не касаясь пальцев. – Очень приятно, Ёсан. Я – Юхван. Не стесняйся только нас, окей? – рядом оживился второй парень, что был телосложением покрупнее. – Хорошо... Прямо от них по траектории музыка резко прибавила диапазон. Послышались выкрики, одобрительные свисты. ИнСу пальцем подзывает к себе Кана, чтобы что-то ему сообщить. Ёсану это не особо нравится, но он всё-таки исполняет просьбу. – Сейчас будет что-то действительно интересное, пацан... Не пролей стакан свой после этого, – весёлый смех, без тени поднамёка. – Минки отлично танцует. – Танцует?.. – в лице Ёсана недоумение. Он об этом даже не подумал. В голову не пришло очевидное. Действительно, он же на вечеринке. Что тут ещё могут делать... – Да, Ёсан, танцует. И причём ахуенно. Кан переводит свой взгляд вперёд на Сона, который улыбается хищно и одновременно мягко. И, как показалось Ёсану, именно ему. «Показалось...» Вокруг альфы толпа уже немного расступилась, ожидая, по-видимому, начала шоу...