Flashback.
— Клементина! Если ты сейчас же не наденешь это платье, то я вырву тебе ноги! — гоняясь за мной по всей комнате, кричала русоволосая. Сцена была, прямо скажем, комичная. Я, облаченная в одно нижнее белье, совершала успешный побег от разъяренной Броди. Места для маневра было мало, поэтому приходилось изощряться, чтобы меня не подвесили за лямки трусов на люстру. Поэтому во время одного из своих акробатических номеров я ощутимо соприкоснулась с острым углом тумбочки своим бедром. Охая от острой боли в месте столкновения, я продолжала бегать по затхлой комнатушке, не решаясь выбежать в коридор и засветить свою голую задницу доброй половине интерната. — Я не буду надевать этот вульгарный ужас! — прокричала я в ответ, еле уворачиваясь от ловкой руки девушки. — Сама ты вульгарная! — последовало в ответ, а следом за словами в мою спину влетел тяжелый снаряд в виде подушки. Тяжелая артиллерия влетела мне прямо в спину, и я запнулась, едва не упав на замусоренный коврик. Однако перспектива быть пойманной Кракеном по имени Броди словно открыла во мне второе дыхание и я, не разбирая дороги, выбежала в коридор. Чувствуя, как прокуренные легкие разрываются от такой легкой пробежки-войны, я хотела остановиться, дабы перевести дух. Но фортуна решила сыграть со мной злую шутку, так как мне довелось врезаться в проходящего мимо школьника и упасть вместе с ним на потрепанный линолеум с оглушительным грохотом. Парень охнул от тяжелого столкновения с полом и зашипел на меня, грязно выругавшись. — Не выражайся в присутствии дамы, кретин, — надменно и нарочито холодно произнесла я, вглядываясь в лицо своей жертвы. Это был юноша, в смешной оранжевой шапке, из-под которой выступал краешек густой челки коричневого цвета. Гневно прищуренные глаза карего цвета отдавали пронизывающим холодом. Одет он был в светло-голубую кофту с капюшоном и молнией, а также в белую футболку под ней. Он напоминал всех хиппи, панков и эмо, которых я успела узнать за свою непродолжительную жизнь на свободе. И если бы я не знала, что интернат принимает лишь старшеклассников, то подумала бы, что ему лет четырнадцать. — Дамы не налетают на своих кавалеров, — парировал он, яростно раздувая ноздри. — На своих кавалеров может и нет. За то на чужих кретинов вполне, — промолвила я, даже не ухмыльнувшись. — Вставай, дама. А не то раздавишь кретина, — он насмешливо улыбнулся. Закатив глаза, я еле как встала, потирая ушибленные бока. Едва под моими ногами появился твердый, пусть и прогнивший, пол, я решила подать руку новому знакомому, что было весьма неожиданно для меня самой. Однако «кавалер» успешно игнорировал предложенную помощь, пялясь на меня, как на невиданную ранее, диковинку. — Ты что, сигнал потерял? — недовольно спросила я, щелкая пальцами у самого его носа. Парень лишь прошелся по мне взглядом сверху вниз и громко сглотнул слюну. — Да что с тобой, кретин? Я искренне не понимала причину его ступора, пока не опустила взгляд на свое тело. Свое обнаженное тело. Лишь лифчик, предусмотрительно надетый мною ранее, и тонкие черные трусики, которые слегка просвечивали самое сокровенное место. Почувствовала, как мои щеки предательски пунцовеют и загораются красным огнем. Я ненавидела, когда кто-то видел мое тело. — Моя рука выше, — презрительно выплюнула я, усердно натягивая на себя маску полного безразличия. Но нет. Внутри все бушевало от тупой ярости на неугомонную Броди, на парня, что скользит по мне взглядом, заостряя внимание на особо больших шрамах и синяках, и, наконец, на саму себя. — А? Да-да… — он снова громко сглотнул, хватаясь за протянутую ему ладонь. — Откуда все эти ранения? — Не твое дело, — прошипела я, чувствуя, как незнакомец сумел нажать на мои болевые точки. В груди предательски заныло, притупляя гнев. — Иди куда шел, кретин. Не удостоив собеседника даже мимолетным взглядом, я резко крутанулась на пятке и подошла к стоящей за нашими спинами, русоволосой. Ее, казалось, очень интересовала сложившаяся ситуация, как если бы она смотрела глупый подростковый сериал, наполненный очевидными всеми клише. Пару секунд я чувствовала на себе его поглощающий взгляд, а затем облегченно выдохнула, когда половицы заскрипели от удаляющихся шагов. — Да уж, Клементина. Умеешь ты набрасываться на людей, — Броди еще пару минут, задумчиво прожигала спину парня, прежде чем тот скрылся за очередным поворотом. — Это же надо! На самого Гарсию упасть. — Меня совершенно не интересует этот напыщенный индюк, — процедила я, обрывая дальнейшее обсуждение данной темы. — Ты чего?! Это же сам Габриэль Гарсия! Племянник знаменитого Хавьера Гарсии! Да этот парень просто неприступная крепость, с самого своего появления. Знала бы ты, как много девушек пыталось его соблазнить! — она поманила меня в комнату, закрывая дверь и активно жестикулируя руками. — Да будь он хоть президентом Америки! Мне глубоко похер на его биографию и личную жизнь, — всплеснула ладонями я, пытаясь совладать с нарастающим раздражением. — Лучше займись, чем хотела. Броди обиженно надулась, но быстро взяла себя в руки, осознавая, что игра в догонялки закончена. С ужасным оскалом на лице она схватила первую попавшуюся тряпку в руки и стала медленно подходить ко мне, напоминая охотника, который гоняется за глупой дичью. Капкан захлопнулся в тот момент, когда я разрешила облачить себя в белый кроп-топ с глупым принтом, который открывал вид на мой живот. А вот джинсы — за место отвратительной юбки с кучей кружев — я отвоевала с трудом, стоя на своем, как дракон, охраняющий сокровища. Браконьер Броди убила меня тогда, когда, несмотря на все мои протесты, она сделала мне сносный макияж и уложила кривые космы в подобие красивой прически. Теперь я точно глупая дичь.Конец Flashback-a.
— Хватит, — шикнула Броди, отдергивая мои руки от одежды. — Ты же его растянешь. — Как раз это я и хочу сделать, — подражая ее тону, ответила я и еще раз поправила верхнюю часть сегодняшнего лука. Мимо прошел еще один в стельку пьяный юноша, расточая не очень приятные ароматы. — У вас тут всегда такой бардак? — спросила я, прикладывая тыльную сторону ладони к раздраженным ноздрям. — Нет. Первые тусовки всегда такие. Когда мы собираемся своей компанией, то все более сдержанно, — она улыбнулась мне, на что я ответила легким кивком. — Пойдем, нас уже заждались. Я позволила русоволосой схватить меня за оголенный локоть и повести куда-то вглубь толпы. Пока мы продирались сквозь полчища подростков, в моих глазах начало рябить от ярких цветов, нарядов и отскакивающих от золотистых украшений бликов. Однако Броди и не думала останавливаться, уверенно продираясь и активно работая локтями, прежде чем мы не остановились около неприметной двери в углу помещения. Я скептично выгнула бровь. — Заходи, — девушка устало вздохнула, открывая проход. Похоже, мое тотальное недоверие начало утомлять ее. Стоило мне только зайти в тесную каморку, то я сразу поняла, это место служило кладовкой для хранения моющих средств, швабр, ведер и тряпок. Это было очевидно не только по куче всех принадлежностей для уборки, которая находилась в углу около входа, но и по жуткому запаху хлора, который, казалось, пропитал каждую вещь в комнате, включая стены. Также воняло отвратительным лавандовым мылом и, видавшей виды получше, тряпкой. Добавить ко всему этому ещё и ароматы бурбона и сигарет, то мы получили ядерную смесь, от которой невыносимо свербело в носу. — Не могли найти освежитель воздуха? — фыркнула я, оглядывая гору подушек на полу и свечки, что были расставлены вокруг. — Какие мы непредусмотрительные. Забыли о твоей вони, — огрызнулась Вайолет, отношения с которой изначально не заладились. Судя по всему, она уже неплохо выпила. — Неудивительно. Человек-амеба вряд ли способен продумывать что-то, хотя бы на несколько шагов вперед, — невозмутимо ответила я, бесцеремонно плюхаясь на одну из подушек. — Мы не звали тебя, сучка, — прошипела блондинка, прикладываясь губами к горлышку бутылки. — Вали к неудачникам по ту сторону двери. — Отлично! Как раз хотела избавиться от общества неудачников по эту сторону, — парировала я, направляясь к спасительному выходу. Внезапно твердая рука уперлась в мою грудь, обтянутую дурацким топом. — Ты никуда не пойдешь, — в голосе Броди послышалась сталь, которая исчезла также быстро и неожиданно, как появилась. Я даже остолбенела на пару мгновений, потому что при мне русоволосая всегда создавала о себе впечатление пай-девочки, которая просто не может никому нагрубить. И я в который раз ошиблась. — Останься, пожалуйста. Показательно закатив глаза, я снова уселась на подушку в позе лотоса и подперла щеку своей ладонью. Броди примостилась рядом, постоянно кидая взгляды на Минерву и Вай, которые перестали обращать на нас свое внимание, глупо хихикая над не менее глупыми шутками. Опустила глаза, теребя край красной наволочки. Видно, что времяпрепровождение со старыми подругами дается ей куда сложнее, чем она заверяла.Flashback.
— Где они? — спросила я, кивком указывая на громоздившиеся сумки и чемоданы, обладательницы которых были для меня сплошной загадкой. — У них традиция. В день приезда идти на крышу и распивать красное вино, — ответила девушка, пытаясь показаться равнодушной и дорисовать себе стрелку на верхнем веке. Но я уловила, как вздрогнула ее рука и соскользнула, являя кривую черную линию. Чертыхнувшись, Броди взяла уже черную от бесконечных попыток сделать макияж салфетку и стала тщательно вытирать ею свой глаз. — Вы поссорились? — сама не зная почему, решила поинтересоваться я. Девушка вздохнула и отложила подводку в сторону, поправляя идеально уложенные назад волосы. — Не рассказывай, если не хочешь. — Да, мы поссорились. И если ты позволишь, то я не хочу развивать эту тему, — резко ответила русоволосая, рассматривая свое отражение в мутном зеркале. — Я думала, ты любишь делиться всем, — хмыкнула я, рассматривая поломанные ногти. — Я не хочу делиться всем с совершенно незнакомым мне человеком. Мы даже не друзья, — непонятно зачем добавила она. Затем, словно осознав смысл своих слов, она крутанулась ко мне. — Прости, я не то… — Не утруждайся. Ты права, мы не подруги. Разговор окончен, — грубо оборвала я, чувствуя какое-то облегчение и разочарование одновременно. С одной стороны, мне нравилось иметь человека, который может помочь разобраться со всеми школьными устоями. Да и общение с Броди было достаточно приятным, как бы я не убеждала себя в обратном. С другой стороны стало легче от того, что у меня нет перед девушкой никаких обязательств. Если бы она сочла меня своей подругой, то я должна была бы слушать ее нытье каждый раз, когда ей плохо. А нытье я не переносила на дух. — Клементина, я… — Разговор окончен, — снова повторила я. — Давай быстрее. Иначе, я останусь тут и никуда не пойду. Тяжело вздохнув, русоволосая повернулась вновь к туалетному столику, оценивая свой внешний вид. — Кажется, все, — с каким-то печальным придыханием произнесла девушка. — Хотя, погоди! Она подскочила ко мне с зажатыми в руках тенями, парой губных помад и четырьмя карандашами для бровей. Я недоверчиво взглянула на данные приспособления, а затем перевела взгляд на хитрую улыбку Броди. Чему она так рада? — О, нет! Не подходи ко мне с этим, — воскликнула я, вскакивая на кровати и стукаясь макушкой о верхний ярус. — Не волнуйся! Будет совсем не больно! Даже приятно, — беззаботно ответила девушка, подманивая меня к себе, как непослушного цыпленка. Улыбка на ее лице стала все больше напоминать мне оскал дикого зверя. Возможно, у нас снова началась бы бешеная гонка. Возможно, я снова бы выбежала в коридор в одном нижнем белье. Возможно, снова влетела бы в какого-нибудь подростка и распласталась на полу, придавив его своим весом. Возможно, снова обозвала бы невинного паренька каким-нибудь нецензурным словом. Однако от прочих подобных участей меня спасли две девушки, которые, громко хохоча ворвались в комнату, придерживаясь за животы. Одна из них была блондинкой, с огромными зеленоватыми глазами и тонкой линией темных бровей. Белокурая блистала изобилием синих, сиреневых и фиолетовых тонов в своей одежде. Футболка с длинным рукавом, джинсовая жилетка с имитацией оборванных рукавов и радужным значком, рваные синие джинсы и кроссовки лавандового оттенка — вот и весь наряд незнакомки. Я посмела предположить, что ей принадлежит кровать, что находилась прямо над моей. Данная мысль возникла из-за сумки, которая лежала на постели, и прямо-таки кричала любимыми цветами новоиспеченной соседки. Вторая была короткостриженной рыжулей, с выбритым левым боком, и рассечённой маленьким шрамом, густой бровью того же оттенка, что и волосы. Не то голубые, не то серые глаза были слегка прищурены в веселой физиономии. Под нижними веками пролегли большие и достаточно заметные синяки, информировавшие о том, что со сном у этой девицы все плохо. На носу виднелась мелкая россыпь блеклых веснушек. Левое ухо имело два прокола, в которые были вставлены круглые сережки-гвоздики. Одета она была в простую серую футболку, поверх которой висела голубая парка, отороченная мехом по капюшону, а также такие же, как у подружки, джинсы и коричневые ботинки со шнуровкой. Как только они ввалились в комнату, то смех сразу же сошел на нет, а вместо него комнату заполнила напряженная тишина. Броди застыла с косметическими принадлежностями в руках, будто и вовсе забыла об их назначении, и стала глупо переводить настороженный взгляд с блондинки на рыжую. Те, впрочем, тоже не застеснялись и нагловато оглядывали как комнату, так и меня, словно я была экспонатом в музее. Белокурая сложила руки на груди и выдвинула вперед ногу, громко фыркнув и старательно показывая презрение к нашим персонам. Рыжая вела себя более сдержанно, хоть и не менее развязно. — Привет, девочки, — почти прошептала Броди, нарушая тишину и опуская глаза в пол. — Это Клементина. Наша новая соседка и, по совместительству, одноклассница. Фраза прозвучала чересчур громко и неловко, так что русоволосая, явно желая сказать что-то еще, махнула головой каким-то своим мыслям и закрыла рот. Состояние всеобщего транса продлилось еще пару секунд. — Значит, ты та самая новенькая из сектора С? — вызывающе спросила блонди, пожевывая губы, — я представляла тебя более дерзкой. — Я представляла тебя менее языкастой, — грубо ответила я, сама не понимая, почему стала вести себя таким образом. — Советую последовать примеру Броди и захлопнуться, — прошипела блондинистая стерва, смотря на меня в упор. — Советую стать менее высокомерной и перестать думать, что все обязаны подчиняться тебе, — не мешкая парировала я, с легкой усмешкой на устах. — Серьезно, милая. Завышенное чувство собственной важности никого до добра не доводило. — Длинный язык тоже, — смакуя каждое слово, произнесла она, — длинный язык тоже до добра не доводил. — Хочешь еще совет? Перестань повышать самооценку за счет других и заниматься бесполезной болтовней, — ответила я, — и тогда, возможно, чей-нибудь длинный язык, наконец, решился бы удовлетворить тебя и твой недотрах. — Тупая стерва, — процедила блондинка, не придумав достойного ответа. — Мне интересно, откуда больше дерьма льется? Из твоего дрянного рта или из заднего прохода? — ухмыльнувшись, произнесла я. — Хотя, от твоих слов, как и от тебя самой, запашок хуже, чем у дерьма. Беловолосая рыкнула что-то нецензурное и стала обманчиво медленно подходить ко мне. До меня дошел аромат вина и какой-то странной самокрутки, когда девушка оказалась в опасной близости. Словно в замедленной съемке блондинка подняла хилый кулак и уже собиралась сломать мой нос, ведомая ударившим в голову алкоголем и травкой. В мою же голову ударили, выработанные при жизни с отцом, рефлексы, и я молниеносно отскочила, спасаясь от удара. Костяшки ее пальцев просвистели в паре сантиметров от моего лица, прежде чем, их резко перехватила Броди. — Хватит устраивать сцены, Вайолет, — сердито сказала Броди и резко откинула девушку на рыжую, — тебя это тоже касается, Минерва. Минерва и Вайолет. Те самые, о которых все это время, твердила сама русоволосая. — Понятно, — произнесла белокурая, икнув. Как от простого вина она так опьянела? — Раздвинули ноги перед Марлоном и Луисом, а потом думаете, что стали королевами этого интерната. Сдавленное икание. Теперь Вайолет толкнула в плечо уже ее подружка Минерва. — Луис мой! — едва ли не взревела, рыжеволосая, награждая меня полным презрения, взглядом, — Не смей даже дышать рядом с ним! — Господи, я лучше себе отрежу пальцы на обоих руках и выдерну свои легкие, чем буду что-то делать с твоим гормональным дружком, — проворчала я, потирая кулак ладонью. — А теперь, если все не против, то можно Броди приступит к моему макияжу?Конец Flashback-а.
По итогу перепалка с Вай вынесла решающий вердикт в наших отношениях с этими двумя. Я стала для них тупой стервой, которая имеет особые отношения с дредастым (век бы его не видеть!). Они для меня как были, так и остались полнейшими ничтожествами, которые чем-то расстроили русоволосую знакомую. — Тут всегда так тухленько? — громко спросила я, выдергивая из руки блондинки бутылку с бурбоном. — Сейчас придут еще люди, — ответил вечно молчаливый Аасим, лишь слегка подняв голову от телефона, а затем вновь вернулся в царство социальных сетей, посчитав свою работу по информированию новеньких законченной. Я закатила глаза, получив в ответ фырканье Вайолет. Через пару минут, когда я успела заскучать и собиралась свалить с сомнительной тусовки, дверь подсобки открылась. В тесную комнатку ввалились Марлон, Луис и Руби. Каждый из них нес по два бумажных стаканчика с коктейлями, за исключением дредастого, который взял на себя смелость тащить целых три стакана. — Извиняемся за задержку. Старая карга нас задержала, — пробурчал Марлон и плюхнулся на свободную подушку рядом с русоволосой, предварительно поставив выпивку на пол. Мне же не составило труда посчитать количество персон и сопоставить их с количеством стаканов. Алкоголя не хватало на одного человека и не трудно догадаться, для кого не хватило одноразового стаканчика. — Это что, все? — спросила я, прижимая к своей груди полупустую бутылку бурбона. Все головы тут же повернулись ко мне, как если бы никто не замечал моего присутствия до этого момента. Повисла нагнетающая тишина, а напряженные выражения лиц, которыми они меня награждали присутствующие, казалось, били разрядами тока. Вайолет снова громко фыркнула, Минерва сложила руки на груди, Броди стала интенсивнее теребить край своей подушки, а Луис… Глаза Луиса недобро сузились, питая меня плескающимся внутри негативом. — Даже если бы я знал, что ты будешь тут, то не стал бы стараться ради тебя, — выплюнул Лу, игнорируя воздушные поцелуи от рыжеволосой. Я хищно оскалилась и в очередной раз, приложилась к бутылке, чувствуя обжигающе горьковатый привкус на губах. — Расслабься. Мне от тебя даже бутылку воды принять противно, — холодно ответила я, отворачиваясь от парня в сторону Броди. Молчаливый укор в моих глазах заставил ее понуро опустить голову. Все расселись и взяли по стакану. Я сидела в обнимку с — пусть и ненавистным — бурбоном, который медленно погружал мой мозг в сладострастное море ощущений от алкогольного опьянения. Глупая улыбка и смешки сами по себе полезли на лицо, а совершенно несмешные анекдоты так и сыпались из моих уст. Броди запрокидывала голову и гортанно смеялась над каждой шуткой, пока остальные смотрели на нас, как на дикарок. — Предлагаю больше не давать им алкоголь, — настороженно отозвался Марлон, отбирая у русоволосой бумажный стакан. Девушка тут же захныкала и потянулась к высоко поднятой руке парня. — Пусть развлекаются, — произнес Луис, делая шумный глоток. В желудке разливалась тягостная, жгучая сладость, вперемешку с горечью. Сердце гулко отстукивало ритм, а прямо под ним бурлил целый океан из ощущений. Хотелось прыгать, бегать, танцевать, раздеваться и много-много смеяться. Мозжечок уже тонул в этом море, делая движения беспорядочными, а шаги неуверенными и кривыми. Мозг туго соображал, а половина реплик пролетала мимо ушей. Стена многолетнего воздержания от алкоголя из-за отца рухнула, как карточный домик, полностью отдаваясь забытым чувствам. Разноцветные вертолеты так и мелькали перед глазами, как если бы я приняла одну из тех безобидных на вид таблеток. Было слишком хорошо. Слишком хорошо. — Предлагаю скрасить ваши тухлые мины, — с улыбкой произнесла Вайолет, гремя, взявшейся словно из ниоткуда, бутылкой, что стояла в пластиковом поддоне среди десятков таких же. Блондинка осушила емкость за пару громких глотков и облизнула губы, слизывая с подбородка янтарные капли. — Как насчет бутылочки на желание? — стекляшка с грохотом приземлилась на пол между подушками. — Детский сад, — буркнул Аасим и тоже глотнул, — но я в деле. Все тут же подхватили глупую идею белокурой, которой и выпала честь первой раскручивать бутылку. Горлышко прокрутилось пару раз и остановилось на Руби. Рыжеволосая почему-то зарделась, прижимая руки к пунцовым щекам. — Ита-а-ак, — Вайолет откинула прядь волос за ухо и сцепила руки в замок, оперевшись локтями на бедра, — милашка Руби-и-и-и. Мое желание таково… — она пару раз ударила пальчиком по подбородку, обманчиво мило растягивая гласные. — Поцелуй того, кто, по твоему мнению, является твоим тайным поклонником уже на протяжении года. Компания тут же заулюлюкала, а Броди даже посвистела, призывая рыжую к действиям. Щеки Руби загорелись еще больше, когда она скромно подползла к Марлону и звонко чмокнула того в щеку. Белобрысый тут же непонимающе на нее уставился, а Аасим как-то сдавленно кашлянул, осушая свой стакан полностью. — Ты серьезно, Руб? — спросил Марлон, потирая шею от тяжелого взгляда русоволосой. — Я даже не знаю, что такое поэзия. Черт, мне словосочетание составить трудно, а ты про стихи. — Вы просили этого, я сделала. Объяснять я ничего не обязана, — сухо отозвалась рыжая, раскручивая бутылку по новой. Пара кругов и оно остановилось, указывая на Броди, сердито поджавшую губы. — Броди, поцелуйся с тем, к кому проявляешь симпатию. — У вас гормоны разыгрались? Одни извращения на уме, — проворчала русоволосая, складывая руки на груди. — Лучше наказание. Руби с извиняющимся взглядом протянула ей две бутылки какого-то незнакомого мне алкоголя, которые надо было осушить за одну с половиной минуту. Откупорив по очереди каждую, девушка стала литрами вливать в себя жидкость, подбадриваемая рукоплесканиями парней. В запасе оставалось еще тридцать секунд, когда стекляшки, громко зазвенев, опустились на отполированный пол. И Броди, воздерживаясь от дальнейших комментариев, раскрутила бутылку. Горлышко, подталкиваемое законами физики, раскрутилось и указало на меня. Застонав, я уронила голову в руки. — Вместо желания, я задам вопрос, — девушка посмотрела на Вай, словно спрашивая разрешения для изменения правил игры. Блондинка, громко икнув, кивнула в знак согласия. — Что за история у вас с Луисом произошла? Многие тут же навострили ушки, жаждя хлеба и зрелищ. Кареглазый коротко на меня взглянул, ожидая, того, что я развернула бы тут драматическую сцену, где выставляю его предателем и лжецом. Но все же… — Как бы мне не хотелось очернить его безупречную репутацию… — сдавленно прохрипела я, утирая губы ладонью, — но я не выдаю своих скелетов так быстро. Послышался дружный вой неодобрения моих слов. — Тогда другой вопрос. Из-за чего ты попала в сектор С? — тут же оживилась русоволосая, убирая непослушные прядки назад в прическу. — Хэй, должно же быть наказание, — я стукнула Броди по плечу. — Считай этот вопрос своим наказанием. Мой укоризненный взгляд не остался незамеченным остальными, и я тут же получила в свой адрес пару презрительных плевков яда, которые, в основном, содержали сообщения о том, какая же я трусиха. — Я не поддаюсь на дешевые провокации, — проворчала я, вливая в себя новую жидкость, которая стала бурно реагировать с бурбоном. — Либо отвечаешь, либо вылетаешь, — пожал плечами Марлон, следуя моему примеру. Все энергично закивали головами, пожирая меня заинтересованными выражениями лиц. — Не знаю я, не знаю. Можно уже раскрутить эту чертову бутылку? — раздражаясь, спросила я. Игра все шла и шла. Какое-то время после предыдущего инцидента, горлышко стало избегать моей персоны, будто боялось нового всплеска негодования от подростков. Порядком опьяневшая компания становилась все беспринципнее и жестче, что отражалось на заданиях. И все покорно выполняли очевидную похабщину, не говоря ни слова против. — Так-так-так, — как дешевый кинозлодей, произнесла Вайолет. Счастливчиком попасть под ее горячую руку на этот раз оказалась я. — Женишься, трахнешь, убьешь. Кандидаты — Руби, Аасим, Марлон. — Ох, ну это просто. Женюсь на Руби, трахну Марлона, убью Аасима, — с животным оскалом, выпалила я. — Эй, почему я в числе жертв? — возмущенно заявил парень, не расстающийся с телефоном. — Тебе правду? Ты скучен, — отозвалась я, посылая к нему укоризненный взгляд. — Вы слышали? Она на мне женится! — громко заявила рыжеволосая, подползая ко мне и обнимая за шею. Игра снова пошла своим чередом. Пару раз я ловила на себе прищуренные взгляды Луиса, но как только осмеливалась посмотреть на него, то он тут же отворачивался к Минерве, негромко усмехаясь. Мне же оставалось сгорать от желания выдавить его глазные яблоки. — Прекрасно! — воскликнула Броди, заставив меня отвлечься от очередных переглядок с дредастым. Горлышко как раз указывало на него. — Без лишних прелюдий, поцелуй Клементину. Пара минут тишины и до меня дошел смысл данного желания. — Нет, он не… — только я успела возразить, как кто-то впился в мои губы, врываясь в рот раскаленным языком. Пухлые губы накрыли мои, прикусывая нижнюю практически до крови. Язык переплелся с моим, оставляя шлейф от всего выпитого алкоголя. До слизистой носа дошел аромат его любимых духов, которые тут же возвратил меня в далекое прошлое, когда делать подобные вещи было обыденностью. Мозг совсем отказался сотрудничать со мной, как и здравый смысл, включая выработанные ранее инстинкты. Интуитивно я сцепила руки на его шее, зарываясь пальцами в темные дреды. Не спеша, растягивая все ощущения, как тянучку с легким ягодным привкусом, которую он так любил и жевал до сих пор, я ответила на его поцелуй, сцепляясь с его языком в страстном танго. Под сердцем что-то загорелось. Он что-то промычал мне в губы, проводя самым кончиком разгоряченной мышцы по верхним зубам, пересчитывая их. Сердца полыхали, словно зарево по утру. Только зажигало их вовсе не солнце, которое сейчас стало таким же ненужным, как и кислород. Орган, состоящий из поперечно-полосатой сердечной мышцы, зажигался от… Огня страсти. Нас расцепили. И именно в то короткое мгновение мне захотелось растерзать Минерву, которая оттянула своего парня назад на подушку в красной наволочке. Захотелось порвать злую, как собака, девушку на мелкие кусочки, а затем зарыться окровавленными пальцами в мягкие дреды. Коснуться все таких же пухлых, чувственных губ. Забыть о том, кто я и где нахожусь. Забыть обо всем. Раствориться в этом огне страсти полностью, обжигаясь еще больше. Однако, то самое мгновение было слишком коротким, по сравнению с целой минутой, которую все провели в молчании, осознавая, что сейчас произошло. Внутри меня все закипело и забурлило. Кратер вулкана разверзся, вспрыскивая в кровь раскаленную лаву, такую же горячую, как его язык, ворвавшийся в мою ротовую полость и оставляющий там вкус ягодной тянучки. Огонь страсти сошел на нет, уступая место адскому пламени, которое сжигало мою душу. Зло утерев губы, я подошла к темноволосому и ударила. Наотмашь. Рука загорелась, не то от сильного столкновения с щекой Луиса, не то от лавы, что потекла по жилам, наполняя безудержной злостью. Голова дредастого засранца отлетела в противоположную сторону, глаза прикрылись, на коже остался отпечаток моих пальцев. Но моим демонам этого было мало. Поэтому, я — не помня себя от ярости и в полной гробовой тишине — схватила парня за руку и через силу выволокла из подсобки, в актовый зал. Рука снова сорвалась, награждая и вторую щеку ударом. — Какого черта ты сделал?! — прошипела я, стискивая руки в кулаки. Ногти впились в плоть, оставляя кровавые следы. — А что ты сделала?! — не менее злым тоном, прошипел Луис, пытаясь перекричать гремящую музыку. Рядом прошелся парень, махнул в нашу сторону рукой в приветствии и тут же смачно блеванул на пол, падая рядом с лужей собственного ужина. Мы не обратили на него внимания, сверля лбы друг друга одинаково раздраженными взглядами. — Слушай, я был пьян, ты была пьяна. Завтра мы даже не вспомним об этом, — настойчиво объяснял Луис, обхватывая аристократичными пальцами собственную переносицу. — Ты осквернил меня, уебок! Не думай, что каждое твое действие останется безнаказанным! Ты чертов мудак, который считает себя пупом земли! Да мне даже смотреть на твою рожу противно не то что прикасаться к тебе, обмудок! — закричала я. Мои слова частично заглушились криками какой-то компании. — Но ты же ответила, — ехидно напомнил он. А для меня эта простая фраза была сродни пощечине, которая недавно прилетела Луису. — Может, ты до сих пор… — Никогда. Больше. Не. Смей. Прикасаться. Ко мне! — процедила я, едва ли не плюясь собственным ядом. — Обдолбанный утырок. Иначе я… Докончить мне не дали. К Луису резко подбежал какой-то более-менее трезвый парень и что-то активно зашептал ему, отчаянно жестикулируя. По озадаченному лицу парня можно было понять, что он ничего не слышал или не понимал. Дредастый несколько раз переспрашивал, а затем рыкнул и, отойдя к кабелям, с треском выдернул вилку из розетки. Колонки тут же перестали трещать, а все стали удивленно переглядываться, сожалея о столь скором окончании веселья. Освещение тоже вырубилось, так как среди тысячи проводов было трудно разобрать, какой относится к музыкальным аппаратам. Едва все стихло, как на весь зал раздался писклявый голос того паренька, заставивший всех запаниковать: — Нас раскрыли! Мисс Гроув и учителя уже идут сюда!