***
С момента, когда Кирилла доставили в больницу, прошло пару дней. Но мы вернёмся немного назад. Машина скорой помощи, учитывая, на каком расстоянии от города они находились, стремительно рассекала трафик на шоссе, и звук сирены очень этому способствовал, поэтому на месте они оказались достаточно скоро, чтобы Кирилл не подох на подходе к городу от осколка ребра, вспоровшего лёгкое. И незамедлительно об этом происшествии узнала и полиция. Когда Марченко увезли в операционную, Влад остался сидеть в коридоре. И если вы подумали, что до этого на 100% ублюдочный мудак вдруг растаял, стоило человеку, к которому он не безразличен, оказаться в опасности, то вы глубоко заблуждаетесь. Он не сидел, склонив голову к коленям и сжимая пальцами волосы, цвет его лица не изменился от волнения или страха, во взгляде не было и капли паники и переживания о том, всё ли будет хорошо, как это обычно у всех бывает. Он расслабленно откинулся на стену с абсолютно безразличным выражением лица, хотя его кулаки сжимались от злости. И в основном от злости на Кира. Если бы тот не был в полном состоянии не стояния, он бы ему добавил за то, что позволил с собой такое сделать, за то, что позволил кому-то разбить об себя кулаки. Но, если на Кира он просто злился, то думая о виновниках торжества Влад приходил почти в звериную ярость. Только от мысли о том, что с ними будет, его кулаки сжимались в предвкушении, и с губ срывалось тихое рычание. Примерно в таком состоянии его и застали сотрудники полиции. И примерно в это же время из операционной вышел врач Кирилла. И пока дядя в тёмной форме отвлёкся на дядю в светлой форме, Влад медленно поднялся, слушая их разговор. — У молодого человека черепно-мозговая травма, перелом руки и рёбер, вывих лодыжки, внутреннее кровотечение, вызванное разрывом селезёнки, множественные гематомы и ссадины по всему телу. Сейчас его перевели в реанимацию, и мы не уверены, когда он придёт в себя, поэтому взять показания у пострадавшего сейчас не получится. Больше ничего сказать не могу. Извините, но мне нужно идти. Всё это время что-то писавший в своём блокноте полицейский поблагодарил и кивнул уходящему, а после обратил внимание на Нестерова. Парень выложил всё, что знал, и свои предположения о том, что случилось. К счастью много времени это не заняло. В любом случае, нужно дожидаться пробуждения Кира и брать показания непосредственно у него. На данный момент органам правопорядка остаётся только допросить подозреваемых и свидетелей, но самого Влада этого уже не интересовало. С виновными он успеет к этому времени разобраться и сам. В тот вечер его так и не пустили в палату Кирилла, поэтому всё что оставалось, это покинуть пропахшее медикаментами и антисептиком место. Как только Нестеров вышел на улицу, он глубоко вздохнул достаточно свежий для города воздух. День ещё был в самом разгаре, но планов не было никаких. Он ведь хотел спокойно отдохнуть в походе, а не это всё. Вытащив пачку из кармана, он подцепил зубами сигарету, незамедлительно закуривая. «Как бы лучше сделать, чтоб красиво получилось...» И в голове моментально появляется нелицеприятная картинка, которая, вопреки своему содержанию, вызывает какую-то совершенно ненормальную улыбку на лице Влада. Первое, что он делает, это пишет в их групповой чат короткое сообщение: «В 21:00 в гараже». Было у них такое общее место для сбора вне универа на случай, если у всех была занята хата. И сейчас оно было как нельзя кстати. Это, наверное, первый раз, когда названное место будет использоваться для чего-то иного, кроме как укрытия, где парни могли безнаказанно употреблять всё, что вздумается, трахать, кого хочется, говорить, о чём душа пожелает. Посмотрев на экран телефона, вернее сказать на циферблат часов, высветившийся на экране, старшекурсник кивнул самому себе и для начала направился домой. Нужно было переодеться и взять машину...***
Сумерки постепенно вступали в свои права. Чем ближе зима, тем короче становится день, и Владу это очень даже нравилось. Как говорится, темнота друг молодёжи. Это тот самый случай. Когда на улицы опускается мрак, кажется, будто ты можешь всё. Кажется, будто окажешься безнаказанным. И просто невообразимо тянет на совершенно безумные поступки. Ты можешь курить, и всем будет плевать. Ты можешь пить, и всем будет плевать. Ты можешь употреблять наркотики, и всем будет плевать, потому что люди рядом с тобой будут заняты тем же. Разрисуй баллончиками стены библиотеки. Днём никто и не подумает, что это был ты, потому что так много людей на улицах, что никто не сможет утверждать на сто процентов что прошлой ночью ты не спал спокойно в своей тёплой кровати. Проберись через дыру в заборе на заброшенную стройку и поднимись на самый верхний этаж — это будоражит, потому что ночью всё кажется гораздо опаснее, один неверный шаг и ты уже летишь вниз, а на утро для всех ты становишься самоубийцей или жертвой гопников этого района. Сходи на кладбище — только не ври себе, что тебе не мерещатся тени за многочисленными крестами и памятниками и совершенно не настораживает шорох и вой бездомных собак. Если подумать, когда-нибудь и ты окажешься под одной из этих надгробных плит. Ничто не помешает тебе сесть за руль и выехать на трассу далеко за городом, разогнаться до двухсот километров в час, но вспомнить о том, что по этой же дороге катаются уставшие дальнобойщики на своих фурах, в самый последний момент, когда твоя машина улетит в ближайший кювет, а ты, под действием адреналина не сразу поймёшь как успел свернуть прямо перед несущейся на тебя махиной. Ночью открывается множество возможностей, о которых ты бы не подумал при свете дня. Начинает казаться, будто столько ещё приключений можно пережить, столько квестов пройти, столько раз подвергнуть свою жизнь риску. Но когда наступит день, все твои ночные похождения станут лишь поводом для смеха и воспоминаниями, которые со временем сотрутся из твоей головы. Темнота друг молодёжи настолько же, насколько и враг.***
По его подсчётам группы студентов уже давно должны были вернуться в город после похода, так что охуевшие ублюдки точно должны были успеть к назначенному времени. Нестеров как раз уже ждал их на месте, вальяжно развалившись на потрёпанном временем и их гулянками диване. По любому парни знали, зачем он их позвал. Возможно, даже разработали какой-то план, чтобы показать серьёзные намерения насчёт этого недовосстания. Владу было плевать, что они там придумали. В любом случае он чётко знал, что планирует сделать, и точно знал, что эти утырки коллективно наложат в штаны, стоит им только хоть раз тявкнуть в его сторону. Он оплошностей не прощает. И это факт. Оставалось где-то полчаса. Но дверь гаража открылась немного раньше. Зеленоглазая морда флегматично уставилась на вход, внутренне немного расслабившись. Не то чтобы он был напряжён. Это слово вообще невозможно применить к его персоне. — Выглядишь бодро. Богдан прошёл вглубь, подходя к мини холодильнику и вытаскивая оттуда банку энергетика, с характерным щелчком открывая напиток и отпивая. Он опёрся задницей, чертовски хорошей задницей, о невысокий столик и внимательно посмотрел на друга, закуривающего очередную сигарету и блаженно выдыхающего дым в потолок. — Как там пиздюк? — Дышит. — Уже хорошо. — Медички вызвали ментов, так что это дело будут разбирать как «избиение группой лиц по предварительному сговору», если я правильно разобрал дерьмовый почерк полицая в протоколе.. Нужно разобраться с ними раньше, чем это сделает полиция. Хотя, пока Кир в отключке, максимум, что они с ними сделают, это допросят и отпустят. У нас есть время. — Есть. Но если он не в коме, то проснётся сегодня-завтра. Так что сделай всё сегодня. — Он не в коме, так что да. Сегодня нужно закончить с этим. За этим нехитрым разговором, Влад не заметил, как начал курить фильтр, почти сразу закашлявшись и начиная отплёвывать горький привкус на языке. Раздражённо цыкнув, он закинул бычок в банку из под кофе, сиротливо стоящую на столе перед диваном. — Нам нужна лопата. Богдан посмотрел на Нестерова нечитаемым взглядом, чуть приподнимая слишком изящную для обшарпанного гаража бровь. — Да хорош, я не собираюсь никого убивать. Пока... В возникшей тишине послышался отвратительно громкий гогот, доносившийся с улицы, а следом и скрежет железной заржавевшей двери с потрескавшейся краской. — О, пидр и ещë один пидр. Взгляд Влада моментально потемнел, а на губах расцвела не предвещающая ничего хорошего улыбочка, в то время как Богдан даже ухом не повёл, допивая свой энергетик и сминая банку рукой, оставляя алюминиевый комок на столе за собой. Его в принципе сложно как-либо задеть. Это не тот человек, который будет опровергать оскорбления. Просто он знает, чего он стоит, знает насколько хорош и знает, что совершенно не важно, что там о тебе говорит мусор, имени которого ты даже не знаешь. — Как там принцесса? Сейчас я даже немного жалею о том, что не попробовал его рабочую дырку в действии. Просто отвратительно приторным голосом проговорив эту фразу, парень, вроде как Гриша, вышел вперёд, становясь обманчиво уверенно перед Владом, а вся остальная шайка остановилась у двери, загораживая собой выход, издавая противные смешки и поддакивая, вбрасывая свои не лестные комментарии в сторону этой самой принцессы. Нестеров молчал. Но в какой-то момент замолчали и остальные, уставившись на метательный нож, воткнувшийся в дартс, висевший на стене позади смельчака что решился взять на себя роль вожака. Прямо в яблочко. На щеке Гриши проявилась небольшая полоска крови, а на плечо опустилась короткая прядка сальных волос. От ужаса парнишка даже не мог закричать, смотря на Нестерова расширившимися зрачками. — Чего замолчал? Я внимательно слушаю. Очень интересно. Голос буквально сквозил угрозой, и аура вокруг него ничего кроме холода не излучала. Но если их предводитель даже пошевелиться не мог, то за его спиной нашёлся ещё один смелый щенок, с совсем не угрожающим рычанием бросившийся на Нестерова. Не потребовалось много времени, чтобы вытащить пистолет из-за пазухи, снять с предохранителя и прострелить ублюдку коленную чашечку. От стен отразился крик повалившегося на пол парня. — Вам лучше заткнуть его. Иначе следующая пуля полетит в лоб. И не факт, что в его. Зелёные глаза угрожающе сощурились, заставляя остальных восьмерых буквально вздрогнуть от страха. Вполне обоснованного страха за свою жизнь. Влад не помнил их имён, но двое из этих ушлёпков тут же оттащили раненого назад, стараясь закрыть рот и одновременно с этим закрыть рану. — Вы, гондоны порванные... ахха, один из вас теперь реально порванный, ебать ору... ну ладно. Так вот. Вы осмелились посягнуть на моё. Почти сделали инвалидом мою собственность. Есть, что сказать в своё оправдание? Лучше не отвечайте, мне плевать. Я ошибок не прощаю. Вы же знаете. Остались здесь ещё смелые? Вся свора пока что ментально побитых собак молчала, а откуда-то с пола доносилось болезненное мычание. Глаза всей шайки буквально искрились эмоциями. Страхом, ненавистью, ужасом, неприязнью, осознанием того, насколько этот Влад Нестеров отбитый на голову ублюдок. Они и раньше знали, что с ним лучше не шутить. Не редкость, когда из-за его несдержанности люди попадали в больницу. Они лучше всех знают, сколько крови на его кулаках, потому что сами часто участвовали в побоищах. Но никто и предположить не мог, что он настолько психованный. По правде говоря, они реально думали о том, как свергнуть некоронованного короля. Они хотели этого. Но сейчас они просто хотят уйти отсюда не вперёд ногами. Невозможно свергнуть короля-диктатора, когда ты сам не можешь перестать дрожать от страха как чихуахуа. Богдан не проронил ни слова за всё это время. Он лишь зло уставился на Нестерова. Мальцев был поражён не меньше остальных в этой комнате. Это первый раз, когда его больной на голову друг использует огнестрельное на человеке. Откуда у него вообще есть пистолет? Максимум, что они обычно делали, это выезжали на богданову дачу, чтобы из пневматики пострелять по банкам. Он и предположить не мог, что его лучший друг имеет в арсенале что-то ещё. И всё произошло так быстро, что парень даже не успел дёрнуться в его сторону, чтобы остановить. Он всегда оставался спокойным, потому что знал, что сможет контролировать ситуацию, но сейчас всё выходит из под контроля как никогда раньше. И, наверное, впервые за 22 года он не знал, как следует поступить. Не мог проанализировать, потому что не знал, что этот придурок ещё может выкинуть. — Эй.. Влад, это перебор, убери пистолет. Изумруд, сверкающий какими-то ненормальными всполохами, уставился на говорившего. На секунду он замер. Замер, потому что первый раз увидел вихрь эмоций в чужих глазах. В глазах человека, занимающего первую строчку списка важных людей его жизни. И эмоций далёких от положительных. В основном паника, растерянность, раздражение и злость. Страха не было. Но это даже к лучшему. Увидь он сейчас в них страх, взбесился бы ещё больше. — Оу... Прости. Перебор, да? Мне было интересно, вот и всё. Плюс ко всему, этот мусор сам виноват. Кто-то ещё здесь считает, что кидаться на меня это чертовски охуенная идея? Все активно начали качать головой, отступая назад. Можно задаться вопросом. Разве девять человек не могли что-то сделать против одного? Не в этом случае. Влад Нестеров — это тот тип людей, в котором просто физически ощущаешь угрозу. Потому что он максимально непредсказуемый. Особенно с пистолетом в руках. Но даже так, с ним можно справиться, если будет толпа, скажете вы. Но опять же нет. Потому что это самая толпа ничего больше кроме напускной уверенности из себя не представляет. Каждый из этих девятерых трясётся только за свою жизнь. Каждый из них это тот самый тип людей, которые не пойдут против человека, являющегося сильнее, но с лёгкостью будут показывать превосходство перед слабыми. Мусор. Им казалось, что появился кто-то сильнее Влада, кто-то, кто сможет сместить его с трона, но сейчас этот самый человек стоит и также как и остальные трясётся от страха, не обращая внимания как намокают его штаны. Когда начинаешь делать вид, что ты сильный, что ты уверенный, что ты лучше, непроизвольно начинаешь верить в это. Но когда доходит до дела, вдруг вспоминаешь, что ты только делал вид. На деле ты никто. Грязь под кроссовками таких, как Влад. Либо ты реально сильный и люди вокруг тебя ощущают это, признают тебя. Либо ты слабак, способный только на притворство, делающий из себя того, кем не являешься, а потом оказываешься прижат к стенке и полностью теряешь всю свою недоуверенность. Сейчас каждый чувствовал себя именно таким, но было уже плевать на свою гордость или ещё что-то. Хотелось поскорее свалить и больше никогда не пересекаться с этим психопатом. Невозможно противостоять человеку, который сильнее тебя во всех смыслах, а сам ты даже не можешь ответить за собственные слова. Даже если бы у Влада не было пистолета, они бы проиграли. Морально, физически, да как угодно. Одного его взгляда достаточно, чтобы вот такие притворщики, набросавшие на себя пуху, превратились в тех, кем они были с самого начала. Но неизменно одно — каждый готов был проклясть день, когда они встретили Кирилла. Даже сам Влад. Если бы он не появился в их жизни, всё бы шло своим чередом и сейчас не сложилась бы такая ситуация, срывающая все маски. — К слову, я с вами не закончил~ Слишком слащаво для того, кто держал в руках пистолет и это не могло не настораживать.***
К слову, лопата не пригодилась. На самом деле, Нестеров не сделал практически ничего из того, что изначально планировал. Кажется, растерянное лицо Богдана поубавило его пыл, так что обошлись малой кровью. И парням лучше не знать о том, что с ними могло случиться и радоваться тому, что зеленоглазка просто спроецировал повреждения Кира на тела своих жертв. Это практически проявление милосердия с его стороны. Скорее всего, этим поступком он исчерпал весь свой лимит доброты, рассчитанный на всю жизнь. Только вот именно из-за этого из гаража он вышел немного разочарованным и неудовлетворённым. На секунду Влад подумал, что искажённое болью лицо щенка, имени которого он не помнил, выглядело довольно смешно. — Откуда у тебя пистолет? — А? Ну, у отца пизданул, пхаха. Если он узнает, то мне конец. — Ты понимаешь, что тебя могут посадить, если они пойдут в ментовку? — А ты понимаешь, что у них смелости на это не хватит? Потому что тогда их, так же как и меня, посадят, только вот за избиение Марченко. Влад раздражëнно цыкнул. — Богдан, не еби мне мозги, я не сделал и половины из того, что хотел, потому что побеспокоился за твою тонкую душевную организацию. Скажи спасибо. — Спасибо нахуй. От души просто. Ебанутая псина. Дав подзатыльник своему горе-другу, Богдан обречённо выдохнул, пропустив мимо ушей тихий смешок. — Выброси нахуй этот пистолет. Закопай его где-нибудь. И поклянись блять, что больше такой хуйни не вытворишь. Совсем на нём помешался, ненормальный. — Заткнись. Оба замолчали, напряжённо прокручивая мысли в голове. Влад не беспокоился, что его задержат или ещё что-то. Папочка то у него не последний человек. Что-нибудь сделает, чтобы репутацию свою не запятнать. Богдан же больше был шокирован тем, что знал не всё о чужих мыслях. Первый раз не смог прочитать его. Это бесило. Обычно способность узнавать о его состоянии по одному только взгляду, помогала избежать колоссального пиздеца. Но сегодня система дала сбой. "Больше такой оплошности не допущу..." Как бы безразлично он себя не вёл, но он считал Нестерова практически своим братом, поэтому и старался контролировать его состояние. Он просто как-то интуитивно ещё в первую их встречу понял, что у парня с психикой немного не порядок. — Кстати, я ночую у тебя. Влад весело усмехнулся, закуривая очередную сигарету. Он выглядел настолько беззаботно, будто не его рук дело то, что осталось в гараже. Но Богдану ничего не оставалось кроме как смириться. Не первый раз ублюдок устраивает мясо, но это первый раз, когда он действительно мог кого-то убить. Просто потому что кто-то прикоснулся к его игрушке. Удивительно. Свернув у последнего гаража, Влад снял сигналку с припаркованной у стены машины, после кидая ключи Боде. — И ты за рулëм. Не давая и шанса на раздумья, он сел на пассажирское сиденье, тут же подключая к телефону aux и врубая какое-то психоделическое непонятно что, которое и музыкой то назвать сложно*. Богдан в свою очередь решил промолчать, всё же садясь за руль. Тихо матернувшись, Влад потянулся на заднее сиденье, закидывая в спортивную сумку пистолет и нашаривая тут же полотенце. Только сейчас он почувствовал, как неприятно кровь на руках стягивает кожу.***
Что ж, вернёмся к нашим баранам. Кирилл очнулся через два дня. И, благодаря тому, что за день до этого его перевели в обычную палату, первое, что он увидел, это вальяжно рассевшегося в кресле напротив постели Влада, что-то со скучающим видом листающего в телефоне. — Как... Тут же закашлявшись, Марченко готов был согнуться пополам, но лишь с болезненным стоном закрыл глаза, для начала прислушиваясь к собственным ощущениям и понимая, что ничего хорошего они не говорят. — Очнулся? Молодец. Твоя мать сейчас придёт. — Я в больнице? — Верно. — А ты здесь нахуя? Влад не успел ничего ответить, как в палату вошла мама Кирилла, останавливаясь в дверях и с очевидным материнским волнением смотря в ещё мутные глаза своего сына. Поставив стакан с кофе на тумбочку, она тут же подбежала к койке, садясь на край и склоняясь к Киру. Обняв его за плечи, женщина прижалась уже мокрой от слёз щекой к его груди. — Наконец-то... Не могла перестать думать, что не очнёшься, хотя твой врач и говорил, что угрозы для жизни нет... — Ма, всё хорошо.. Не сжимай так... Болезненно промычав, он целой рукой обнял мать за дрожащие плечи, виновато смотря на её уставшее взволнованное лицо. Поцеловав женщину в макушку, он закрыл глаза, шумно выдыхая. — Ох, прости, дорогой, тебе больно, наверное... Я сейчас позову врача. Буквально исцеловав лицо своего чада, она будто нехотя поднялась с места, снова покидая комнату. — Зачем ты ей рассказал? — А ты думаешь было бы лучше, если бы она думала, что ты подох где-то в лесу? И это не я рассказал. Так уж сложилось, что в больницах принято сообщать ближайшим родственникам, если с человеком случается подобное. Кирилл молчал, нечитаемым взглядом смотря на зеленоглазого ублюдка. — Не бубни, принцесса... — Пиздуй нахуй отсюда. Влад раздражённо глянул на оборзевшего пиздюка, который посмел перебивать его в середине предложения. — Следи за языком. Я ведь не посмотрю на то, что ты только очнулся... — Нахуй пошёл. Во взгляде мальчишки не читалось ничего, кроме отвращения. Это выбешивало. Выбешивало как никогда. Обычно Нестерова не задевали чужие взгляды, но почему-то с недавних пор эмоции в глазах Кира стояли на втором месте после Богдана в списке значимости. И парень сейчас прилагал просто титанические усилия, чтобы снова не отправить паршивца в нокаут на пару дней. Он не успел ничего ответить, как в палату вошла мать Кирилла вместе с доктором. Старшекурсник молча встал и покинул место, где на пару с Марией Степановной провёл большую часть времени за эти пару дней. Неблагодарный ублюдок. Ну, ничего, он ещё отхватит своё… — Ну, привет, Кирилл. Как ты себя чувствуешь? Врач, статный мужчина средних лет, присел на стул рядом с постелью. — Терпимо. — Это хорошо. Переломы будут заживать в течение нескольких месяцев. Кроме того, нам пришлось останавливать внутреннее кровотечение, поэтому в ближайшее время никаких нагрузок. И нужно беречь голову. Могут появляться головокружение, тошнота, рассеивание внимания... В общем, нужно быть осторожнее. Проведя осмотр пациента, и сделав пометки в медицинской карте, врач удалился из палаты, теперь оставляя Кирилла наедине с матерью, которая тут же села на стул, подхватывая пальцами руку сына. Дрожь, исходящую от её ладоней, можно было ощутить без особого труда. И у Марченко младшего буквально сжималось сердце от того, что заставил единственного родного человека переживать за себя. — Ма... Зачем здесь был этот... Влад? — Сыночек, ты не помнишь? Ну, да, это и понятно. Он нашёл тебя в лесу. И сопровождал в скорой. Хороший мальчик. Поблагодари его потом, он очень помог мне, пока ты был без сознания. «Хороший мальчик». Кирилла буквально передёрнуло от этого словосочетания, сказанного в отношении Нестерова. Очень хороший, хах. — Кирюш... Может, хочешь чего-нибудь? Воды попить сейчас дам. Оторвавшись на секунду, она налила воды из графина в высокий стакан, поднося его к губам Марченко и помогая отпивать спасительную жидкость. Только после этого Кир понял, что он реально хотел пить. Будто дышать стало легче, хотя связи здесь особой нет. — Почему ты не говорил мне, что у тебя есть проблемы?.. — У меня нет проблем. — Как же нет? А это всё что? Почему тогда мне звонят и сообщают, что моего единственного сына избили, что он до сих пор не очнулся, что... Голос Марии Степановны дрогнул и на глаза тут же накатили слёзы. Она опустила голову на постель рядом с рукой сына, целуя тыльную сторону ладони и теперь не сдерживая свои рыдания. Кир сцепил зубы. Ему было больно. Не физически. Хотя и так тоже. Самая ненавистная вещь на свете, это слёзы его родного человека. И ещё хуже если они из-за него. Поэтому он и не говорил ничего. Никогда не рассказывал, если были проблемы, и разбирался со всем сам. Последнее, что он хотел, так это волновать мать своими конфликтами. Ему ведь уже не десять лет, он и сам может разобраться. — Мам... У меня... У меня нет проблем. Не плачь, ладно? Это просто недопонимание. Сейчас со мной всё в порядке. Но... заявление я писать не буду. — То есть, как не будешь? Кирилл, ты что такое говоришь? Отморозков, что сделали это с тобой, нужно наказать... Они должны... — Мам. Пожалуйста. Я сказал, что не буду. Я разберусь со всем сам. Не нужно лезть в это. Женщина только поджала губы, смотря взволнованным взглядом на своё чудо, но больше ничего не говоря по этому поводу. Она как никто другой знала, что её сына ничто не переубедит, если он что-то решил. Она может только принять это и верить, что он справится. — Да... и... Эм, Владу скажи, чтобы не приходил. Тут же отвернувшись, всем своим видом показывая, что не хочет никак это комментировать, Кирилл прикусил губу, ощущая, как сжались пальцы мамы на его ладони. Даже если она и хотела что-то сказать, то правильно поняла, что это бессмысленно, поэтому просто кивнула, слабо улыбаясь. — Хочешь, мандаринку почищу? — ... Ага... Разговор плавно перетёк в безопасное русло, позволяя обоим немного расслабиться. Так прошло всё время до выписки Кирилла. Заняло это чуть больше месяца, так что это позволило парню услышать больше историй матери о своей молодости, о забавных ситуациях на работе и о многом другом. Лучше любой книги. Полицейские довольно скептически отнеслись к тому, что пострадавший отказывается писать заявление и давать какие-либо показания, но никак повлиять на это не могли, поэтому лишь раздражённо цикнули, сетуя на потраченное время, но всё же ушли, оставляя Марченко в покое. Влад больше не появлялся в его поле зрения. Только вот почему-то легче от этого не становилось. Будто затишье перед бурей. Сложно предугадать, что он сделает в следующий раз, но мальчишка всё же пытался делать вид перед матерью, что ничем не обеспокоен, в противовес этому с нескрываемым интересом слушая рассказы мамы о всяком. Иногда даже казалось, что не было никогда ни Влада, ни его компании. Казалось, что не нужно никуда возвращаться. Но только казалось.