Между прошлым и будущим (In Between)

      Настоящий момент...       Он знал, что пьет слишком много.       Он знал, но отталкивал эту мысль, делая очередной глоток из стакана со столика близ своего кресла.       Он подался вперед, упер локти в колени и уронил голову на руки. Вцепился пальцами в голову, словно это могло прекратить крутящиеся в ней мысли. Со вздохом провел рукой по песочного цвета волосам и потер уставшие глаза.       Рывком встал, подхватив с собой выпивку, и подошел к окну. Слепо уставился в темную пелену дождя. Прислонился лбом к холодному стеклу и закрыл глаза. Все тело ныло от усталости, но спать было не вариантом. Не с его непрерывными кошмарами.       Чувствуя забирающийся внутрь холод, он навалился на оконную раму, борясь с отчаянием — перед глазами вставали картины того, что произошло шесть месяцев тому назад.       Он видел мысленным взором все. Себя, стреноженного приказом "не двигайся", не в состоянии добраться до Шерлока. Почему он тогда не рванул с места? Может, он бы смог что-то сделать, как-то его остановить.       Подняв трясущуюся руку, он опустошил стакан, чувствуя, как обжигающий виски дарит обманчивое тепло.       Он видел протянутую к нему руку Шерлока.       Он слышал его отчаянный голос: "Пожалуйста! Ты сделаешь это для меня?"       И его, идущие от сердца, последние слова: "Прощай, Джон".       А потом — свободное падение, и вздымающееся вокруг него черное пальто.       Он не видел, но услышал — почувствовал жуткий глухой звук удара — словно это только что произошло у него на глазах.       — Черт подери! — он всем телом дернулся и шатко оттолкнулся от окна, чтобы налить себе еще виски.       Последнее, что ему хотелось — переживать все по новой еще и днем. Он и без того просыпался по ночам в кромешной тьме, выкрикивая имя Шерлока, и не сразу понимал, где находится.       Он оглядел полупустую однокомнатную квартиру, где жил. Она была маленькая и практичная, но и только. У окна в углу притулилось кресло. Лампа на ночном столике давала достаточно света, чтобы можно было увидеть кровать, на которой не спали с позапрошлой ночи. Взгляд Джона рассеяно переместился к столу и ноутбуку на нем, стоявшему точно перед офисным креслом, а потом к практически бесполезной крошечной кухоньке.       Он провел в их квартире целую неделю, прежде чем понял, что если останется дольше, то просто не выживет, и ушел. Билл Мюррей, давний армейский друг, пригласил Джона пожить с ним и его семьей. Но Джон выдержал только неделю и ушел, не в силах больше обременять Мюрреев своим присутствием. Он ночевал у Стамфорда, пока не нашел работу и не смог позволить себе эту крошечную квартирку. Временно. Во всяком случае, именно это он повторял себе снова и снова, пытаясь притерпеться к своему новому жилищу.       Но потребности у него сейчас были минимальны. А личные вещи так до сих пор и оставались в 221Б, но он не мог заставить себя туда вернуться. Забирать свою одежду и ноутбук и так было тяжело.       Пятью месяцами ранее...       Спустившись из своей комнаты с вещами, Джон обнаружил, что дверь в гостиную открыта. Он заставил себя зайти, чтобы отыскать свой ноутбук и в конце концов обнаружил его под кучей шерлоковых бумаг, где тот бросил его после последнего "позаимствования". Джон оглянулся, почти ожидал увидеть разлегшегося на диване Шерлока.       Пустота и тишина нанесли почти реальный удар. От внезапности у него выбило из легких весь кислород, а живот скрутило так, что он, хватая ртом воздух, оперся на спинку стула. Он закрыл глаза, отчаянно пытаясь восстановить самообладание. После нескольких глубоких контролируемых вдохов Джон схватил со стола свой компьютер, стараясь больше ничего не нарушить, сунул его в сумку и, бросив последний долгий взгляд на застывший во времени беспорядок, вышел из гостиной, закрыв за собой дверь.       Миссис Хадсон ждала его у подножья лестницы. Когда он устало спустился вниз, она только положила ладонь ему на руку и слегка сжала. И отвернулась со слезами на глазах.       Джон пообещал скоро заглянуть, выскользнул на улицу, голоснул такси и отправился на свою новую квартиру. Он не мог назвать ее домом. Она им не была. У него больше не было дома. 221Б хранила о его "доме" воспоминания, но сейчас была слишком пустой и гулкой.       Настоящий момент...       Шерлок "ушел" почти полгода назад, и с тех пор жизнь Джона едва теплилась.       У него хватало сил держаться во время своей новой работы в ближайшей клинике — им требовался врач на неполный день, а Стамфорд, понимая, что Джону нужна работа, его рекомендовал. Работа вынуждала Джона выходить из квартиры. Но когда он туда возвращался, самообладание его покидало.       Первые несколько месяцев он был в норме. Потом оцепенение и шок стали проходить. На второй месяц он пошел к своему психотерапевту и заново пережил у нее все случившееся. И после этого отправился с миссис Хадсон на могилу Шерлока — впервые со времени похорон.       Стоять там и пытаться произнести то, что он хотел сказать настоящему живому Шерлоку было одной из самых трудных вещей в его жизни. Хотя на его глазах уже умирали люди, хорошие люди, его друзья. И он сам чуть не умер, защищая своих товарищей от снайперских пуль. Но вид могилы Шерлока окончательно подтверждал, что его больше нет.       Надеясь вопреки всему, вопреки любому здравому смыслу, Джон попросил, нет, взмолился, чтобы Шерлок совершил ради него чудо.       В тот момент он потерял над собой контроль, и на волю прорвались эмоции. Заслонив ладонью глаза, он позволил себе пару скупых слезинок. И пару судорожных всхлипов — шепот горя, рвавшего его сердце. Затем он основанием ладони вытер глаза и на мгновение сжал переносицу, длинным вдохом загоняя обратно слезы.       Поднял голову и устремил взгляд поверх могильного камня, мысленным взором видя вдалеке друга. Кивнул, словно говоря, что попытается. Задержался еще на миг, и резко развернувшись, зашагал к миссис Хадсон и ожидавшему их такси.       Немногим позже к нему по какому-то надуманному поводу заглянул Майкрофт. Джон не сомневался, что тот просто хотел его проведать. И Джон сделал единственное, на что был способен — сдержался и не набросился на Майкрофта с кулаками. Едва увидев у двери старшего Холмса, он мгновенно ощутил растущую внутри волну алой горячей ярости. Он знал, что Майкрофт способен его "читать" не хуже, чем Шерлок, и увидит сотрясающий Джона гнев.       Майкрофт скованно стоял в дверях, чуть-чуть заступив вперед. Его руки сжимали неизменный даже сейчас зонтик, а сам он старался справиться со своей реакцией при виде стоявшего перед ним измученного и осунувшегося человека.       — Джон, я хотел поговорить с вами... объяснить... — начал Майкрофт.       — Нет. Просто нет, — низко и угрожающе оборвал его Джон. — Я хочу, чтобы вы просто ушли. Сию секунду. Клянусь, если вы этого не сделаете... Просто. Уйдите. Сейчас же. Не навещайте меня. Оставьте меня в покое! Вы дали Мориарти то, что он желал получить, и бросили своего брата одного. Даже не предупредили его. А теперь его больше нет, я остался один, и ничего уже не осталось... — Джон потряс головой, не желая продолжать. Он и так сказал больше, чем собирался.       Майкрофт заговорил снова, и сквозь маску просочился отголосок его собственной боли.       — Позвольте мне объяснить. Позвольте помочь...       Джон презрительно фыркнул.       — Вы не можете мне помочь. И я не желаю помощи такой, как ваша!       С этими словами он развернулся и захлопнул за собой дверь. Майкрофт едва успел отступить, чтобы не получить по лицу.       Он сделал еще одну, последнюю, попытку, его голос приглушенно зазвучал через дверь:       — Джон, пожалуйста. Я должен отдать вам... Шерлок хотел, чтобы я...       — Не смейте даже произносить его ИМЯ! — взревел Джон. И закричал на волне гнева и боли: — Вы его предали! Вы о нем беспокоились. Вы хотели, чтобы я его защитил, а потом лишили всякой возможности это сделать! — Внезапно весь гнев испарился, и Джон, тяжело дыша, прислонился к закрытой двери.       И услышал осторожный шепот:       — Простите, Джон.       Следом донеслось шуршание — Майкрофт переступил с ноги на ногу и потом, развернувшись, направился прочь. Звуки его ровной поступи постепенно стихли.       Той ночью Джон вытащил на свет бутылку, чтобы залить непосильное горе, грозившее накрыть его с головой.       Джон встряхнулся, вырвавшись из воспоминаний, и проглотил полный бокал виски, после чего вновь наполнил его янтарной жидкостью, ставшей теперь его компаньоном.       Через некоторое время, перестав что-либо ощущать — по крайней мере, в данный момент, он рухнул на постель. И ему наконец-то удалось провалиться в неспокойный сон.       Проснулся он поздно утром от звонка мобильника.       В трубке зазвучал голос Грега Лестрейда:       — Джон. Я на пути к тебе. Буду минут через двадцать, — и он повесил трубку, прежде чем Джон успел хоть что-то ответить, не дал ему возможности сказать "нет".       Когда Грег приехал, Джон был уже на ногах и неторопливо заваривал чай. Он предложил Грегу чашечку и затем сел за стол, жестом показав на другой стул.       Грег опустился на краешек, явно испытывая неловкость. Он обвел взглядом комнату, отмечая пустые бутылки из-под виски везде, где только можно — на кухонной тумбе, на письменном столе, на ночном столике. Он перевел взгляд на Джона, отмечая покрасневшие глаза, висящую мешком одежду и прорезавшие лицо морщинки горя.       — Джон, ты не можешь и дальше так с собой обращаться.       Тот лишь молча посмотрел на него поверх чашки.       Он уже не испытывал к Грегу никакой враждебности. Тот упорно звонил и навещал его весь первый месяц, и в процессе слегка приоткрылся, показав, как винит себя в смерти Шерлока. Они ни словом об этом не обмолвились, но когда Джон начал звонить в ответ и разок даже заставил себя с ним куда-то пойти, Грег понял, что он — прощен.       Глядя в глаза Джону, он еще раз попробовал достучаться.       — Тебе надо прекратить пить. Пользы это не принесет, и ты это знаешь. Ты же врач. И с таким отцом и сестрой точно понимаешь опасность. И еще понимаешь, что бутылка ничем тебе не поможет с... воспоминаниями или снами.       — Да что ты об этом знаешь?! — выплюнул Джон. — Как ты можешь даже... Я не могу спать. Я едва способен работать. Я вижу его повсюду, и я просто... — голос сорвался, и он отвел взгляд. Сжал челюсти и в попытке остановить тремор потер левой рукой ногу.       — Джон, я понимаю. Я правда понимаю, — Грег вздохнул и продолжил: — Будучи в патруле, я потерял лучшего приятеля и напарника. Он умер у меня на руках еще до приезда медиков. После этого я не мог ничем заниматься. Чувствовал себя беспомощным. Не мог спать. Кошмары. Кровь. Я не мог стереть ее с рук. Мне пришлось сообщать о смерти его семье, матери, жене. Я пил. Сильно. И от этого было только хуже.       Грег вздохнул и откинулся на спинку стула, не уверенный, что Джон вообще его слышит.       Тот сидел совершенно неподвижно, уставившись в пол. И в конце концов пробормотал:       — Я не знаю, как. Не знаю, как жить дальше. Я чувствую, что теряю себя. Я больше не знаю, кто я. Я думал, что хочу опять что-то чувствовать, но теперь хочу вернуть отупление. Я просто... я хочу, чтобы все прекратилось.       Грег снова подался вперед.       — Джон... Ты ведь не думаешь... то есть... ты ведь не станешь... делать никаких глупостей?       Джон несколько секунд смотрел на него и потом снова уронил взгляд, уставившись в пол.       Пустота в глазах друга потрясла Грега сильнее, чем все им сказанное. Он не ожидал, что Джон... кто угодно, только не он...       — Ты можешь обещать, что не станешь ничего делать?       Джон не ответил и лишь продолжал смотреть в пол. Грег встал и подошел к окну. Провел рукой по густым седеющим волосам и прислонился лбом к окну, пытаясь найти слова.       Потом прочистил горло.       — Джон, — снова начал он. — Джон, посмотри на меня.       Джон медленно повернулся к нему всем телом и слегка поднял голову.       Этого было достаточно; Грег понял, что Джон слушает, даже если на него не смотрит. Он схватил стул и сел поближе к Джону.       — Послушай. Я знал Шерлока лучше всех, не считая тебя. Я работал с ним около пяти лет, когда он с тобой познакомился. Помнишь, когда мы с тобой впервые встретились, ты спросил, почему я его терплю?       Джон чуть кивнул.       — Я тогда ответил тебе, что Шерлок Холмс — великий человек, и если нам очень-очень повезет, однажды он может стать и хорошим. И именно это произошло на моих глазах. Твоя дружба изменила его. Да, он так и остался раздражающей и высокомерной сволочью, но он... я не знаю, как это назвать. Он изменился. Ты оказал на него влияние. Он стал больше внимания обращать на людей и на свои слабости, стал более человечным.       Он тебя уважал, Джон. Он восхищался тобой и твоей способностью сохранять стойкость даже в самых стрессовых ситуациях. Я видел это. Видел, как он смотрел на тебя, как на тебя полагался. Я до этого никогда не видел, чтобы он полагался хоть на кого-нибудь. Может, он не произносит это вслух, но твоя преданность и неизменная вера в него... твоя дружба, она... спасла его.       Джон судорожно втянул в себя воздух:       — Ты знаешь, что в последний раз я виделся с ним — нормально, лицом к лицу — в лаборатории Бартса? Мне позвонили, что в миссис Хадсон стреляли, и она ранена. Я пытался позвать Шерлока с собой, а когда он не захотел ехать, назвал его машиной, — Джон покачал головой. — Надо было головой думать. А Шерлок сказал, что его защита — это одиночество. Но она не сработала. Он все равно... он все равно... — голос Джона стих.       — Джон, Шерлок бы не захотел, чтобы ты вот так покатился по наклонной. Он бы точно не пожелал видеть, как ты допиваешься до смерти, пытаясь забыться, — голос Грега охрип от эмоций. — Да, тебе будет адски его не хватать. И это будет очень больно. Но ты сильный. Сильнее, чем большинство известных мне людей, и я не сомневаюсь, что Шерлок тоже знал это. Я не знаю, какого черта он совершил то, что совершил. Но я уверен, он считал, что ты выкарабкаешься. Так или иначе, но ты должен держаться. Жить ради него. Жить так, как он хотел бы, чтобы ты жил.       — Это... это не жизнь, вообще никакая! — вскрикнул Джон. — До того, как я встретил... его, я был почти мертв, умирал. Потом я стал следом за этим чертовым идиотом гоняться за преступниками, и мир словно внезапно вновь обрел краски. У меня появилась цель, даже если она состояла в том, чтобы заменять этот несчастный череп! А теперь... теперь я превратился в ничто.       Чем больше Джон говорил, тем сильнее становилась тревога Грега. Он останется с другом столько, сколько будет нужно. Он не оставит его одного, только не сейчас, когда он узнал, в каком тот действительно состоянии.       Он вспомнил, сколько раз видел друзей вместе. Когда Джон впервые пришел с Шерлоком, он показался Грегу тихим и воспитанным человеком, с которым легко общаться. Обычно оставался на заднем плане, но всегда знал, когда стоит вмешаться. Одно негромкое слово или рука на плече, и он мог остановить Шерлока прямо посреди оскорбительной речи.       У Грега был шок, когда он впервые увидел, как Джон участвует в переделке — мгновенно проявилась его военная подготовка, он принял на себя командование и стал гаркать приказы, дабы обеспечить безопасность людей. После чего выдернул свой пистолет и абсолютно уверенными руками продемонстрировал меткое и смертоносное поражение цели. На глазах Грега Джон укладывал в рукопашной противников как минимум вдвое больше себя. Потом оружие исчезло из виду, "доктор" взял верх над "солдатом", и Джон принялся обрабатывать раны и выкрикивать приказы, однако со своими ранеными продолжал разговаривать спокойным негромким тоном. Черт, он тогда принял на себя все тяготы срочной медпомощи.       И сейчас видеть Джона с такой болью и пустотой в глазах было почти непереносимо. А Грег ведь надеялся, что то лицо, которое Джон демонстрировал внешнему миру в последние месяцы, было подлинным. Можно было догадаться. Он мысленно отвесил себе пинок, поскольку, как сказал бы Шерлок, он смотрел, но не видел.       Стул Джона скрежетнул по полу — Джон вскочил на ноги. Ощущая нарастающее внутри напряжение, он слепо побрел к окну.       Повернувшись к Грегу спиной, Джон сжимал и разжимал свободную от чашки руку. Его тело сотрясала дрожь, которую он не мог подавить. Он не слышал ничего, кроме рева в ушах. Вина, боль и гнев разом рванули из глубины, не давая дышать. И когда Джону показалось, что он больше не сможет сделать ни единого вдоха, внезапно что-то сорвалось.       Грег вскочил на ноги, потому что Джон швырнул кружку через всю комнату и слепо ударил кулаком по стене. Он хотел ударить в окно, но в последний миг сменил направление.       Грег встал рядом — не трогая его, просто выжидая и наблюдая.       Джон опустил взгляд, тупо посмотрел на руку и осознал, что она пульсирует в такт колотящемуся сердцу. Рука болела. Плечо ныло. Но все затмевала разрастающаяся внутри острая боль. И избивание стены не могло ее рассеять. Джон понимал, что Грег не позволит ему пить, но он не желал чувствовать, как боль угрожает поглотить его с головой.       Он бросил отчаянный взгляд в бок — к ящику стола, где он держал свой армейский револьвер. Подсчитал, есть ли шанс до него добраться, прежде чем Грег ему помешает — и сможет ли он одолеть его на достаточное количество времени, чтобы завладеть оружием.       Грег уловил этот взгляд и интуитивно прочел мысли Джона. В кровь выплеснулся адреналин, и он напрягся всем телом, готовясь физически перехватить Джона, если понадобится.       Потом очень мягко произнес:       — Нет, Джон. Оружие, как и алкоголь — не решение, — Он умолк, пытаясь прикинуть, какой эффект произведет на Джона то, что он сейчас скажет. — Понимаешь, Шерлок считал тебя своим другом. Он бы не позволил тебе уйти по ложному звонку, если бы это не должно было защитить тебя от того, что произошло на крыше. Он... мы считаем, что он целенаправленно пошел туда, чтобы... встретиться с Мориарти. Джон, когда мы туда поднялись, то обнаружили там его. Мориарти. Он был мертв; выстрелил себе в голову.       — Шерлок, — прошептал Джон. В голове болезненно застучало. — Он сделал то, что я убеждал его сделать. Он в тот момент уже защищал меня... — Джон подавил рвущийся из горла всхлип, вспоминая свои последние слова Шерлоку: "Людей защищают друзья".       Все его попытки восстановить самообладание полетели в тартарары. Он практически слышал голос Шерлока, говорящего, что он — идиот.       — Боже! — у него перехватило горло. — О, Шерлок... — От осознания тяжести и масштабов потери у Джона буквально подкосились ноги, и он осел на пол.       Подтянул колени к груди, уткнулся в них лицом и закрыл голову руками, словно защищаясь от артиллерийского залпа. Все обрушилось на него единым махом, и он не видел перед собой ничего, кроме муки, боли и сожаления, которые прибивали его к земле.       Его сотрясли мощнейшие рыдания, которые он уже не мог сдерживать.       Грег сел рядом на пол, единственный молчаливый свидетель. У него тоже перехватило горло, когда он понял, что Джон повторяет сквозь всхлипы имя своего друга.       Сердце Джона рвалось мучительными рыданиями, забирая воздух из легких, он горько истекал слезами, оплакивая себя и Шерлока. Он уже не смог бы остановиться, даже если б хотел. Дамбу прорвало, и он ощущал, что тонет в освобожденных водах.       Грег обхватил Джона за плечи, поддерживая и утешая своим присутствием. Было очень мучительно видеть друга таким сломленным, в таком отчаянии. Он не знал, хватит ли его поддержки, чтобы Джон нашел в себе силы жить дальше, но черт подери, если он хотя бы не попытается.       Несколько часов спустя Джон медленно распрямился и уронил руки себе на колени. Тяжело навалился на Грега, полностью обессилевший и не чувствующий ничего, кроме горя. Горя такого невероятно сильного, что он едва мог дышать.       Раздался робкий стук в дверь, и Грег слабо улыбнулся: в квартиру тихо зашла миссис Хадсон и стала снимать пальто. Грег с благодарностью подумал, как быстро она отреагировала на его звонок и приехала.       Миссис Хадсон с одного взгляда оценила картину и направилась прямо к друзьям, сидящим на полу под окном. Грег по-прежнему поддерживал прислонившегося к его плечу Джона. Тот сидел, низко свесив голову, дрожащей рукой закрывая глаза.       — Джон, — миссис Хадсон мягко коснулась его плеча.       Тот потер лицо и потом поднял голову. Увидев дорожки слез и неприкрытую боль во взгляде, миссис Хадсон поняла, что выстроенные Джоном стены наконец рухнули.       Грег скованно поднялся на ноги и протянул Джону руку. Джон с минуту безвольно сидел на месте, но потом все же нашел в себе силы принять дружескую ладонь. Грег помог ему встать и удержал на месте, когда Джона шатнуло.       Миссис Хадсон заключила Джона в объятия, и после некоторой задержки тот поднял руки и обнял ее за спину. Миссис Хадсон поверх его плеча устремила взгляд на Грега и беззвучно произнесла одними губами "Спасибо".       Джон думал, что слезы иссякли, но после объятий они потекли снова, а он был слишком измучен, чтобы попытаться остановить поток. Он ощутил, какой тонкой и хрупкой стала миссис Хадсон за эти несколько месяцев, и испытал вину, осознавая, что ей все это время приходилось ничуть не легче.       Грег включил свет и отправился на крошечную кухоньку Джона, чтобы заварить чай. Миссис Хадсон усадила Джона на кровать, и пододвинув кресло, села рядом.       Джон посмотрел на нее, его обычно блестящие, живые глаза сейчас были затуманены разлитой по лицу мукой.       — Простите меня, — у него сорвался голос, и он смолк, пытаясь взять себя в руки. — Мне так жаль, что меня не было рядом.       Миссис Хадсон с печалью улыбнулась.       — Я знаю, дорогой. Ничего. Я понимаю. Это было... трудное время для нас всех.       К ним подошел Грег, неся в руках две чашки с чаем. Он отдал одну миссис Хадсон, и потом вторую протянул Джону. Беря чашку, Джон как следует рассмотрел лицо Грега и тоже прочел в чертах усталость и горе. И заново осознал, что он не единственный, кто сражается с потерей Шерлока.       На улице уже стемнело. Зажженная лампа освещала лица троих друзей, которые обрели шанс склеить по кускам свою жизнь, разбившуюся вдребезги полгода назад. Ничто уже не будет таким, как прежде, но, по крайней мере, они больше не сражаются в одиночку.