* * *
Шерлок принял намек и сел напротив. Размешивая сахар, он смотрел, как Джон перекладывает оставшиеся папки на край стола, чтобы освободить место. Ему хотелось спросить, о чем Джон говорил по телефону с Лестрейдом, но он сдержал любопытство. В данный момент его гораздо больше беспокоило другое. Джон просто феноменально сдерживал свои эмоции. Да, он потерял сознание, но это произошло из-за шока и ноги, которая его подвела. А вцепился он в руку Шерлока с такой силой, что сейчас на ней проступали синяки. И Шерлок не мог его винить ни за одну из этих реакций. Не мог, потому что понимал, что предал доверие Джона, не сообщив, что жив. И сейчас ждал огромного взрыва, который, он не сомневался, еще придет. И пытался подготовиться к тому моменту, когда гнев Джона взорвется физической конфронтацией. И, признаваясь в этом только самому себе, Шерлок боялся, что Джон его оттолкнет, отвергнет из-за того, что Шерлок заставил его пройти через слишком большую боль. Шерлок не сомневался, что получит прямой удар гнева, порожденный болью и горем после трех лет страданий. Он мог только надеяться, что Джон увидит, как сильно эта разлука повлияла и на самого Шерлока.* * *
Джон понял, что ему самому придется восстанавливать нить разговора. Шерлок по-прежнему напоминал туго закрученную пружину. Он неотрывно смотрел в кружку, медленно поворачивая ее в ладонях. Но судя по виду, готовился к чему-то неприятному. — Шерлок, я должен попросить у тебя прощения. — За что? — в голосе Шерлока звучали недоверчивые нотки. — Я... в первые шесть месяцев после твоей... смерти... я потерял голову. Первые три я был настолько оглушен, что оттуда почти ничего не помню. А следующие три я пытался утопить себя в алкоголе. Грег приехал ко мне в квартиру и был со мной пока... пока я наконец... не сломался, — Джон с трудом переглотнул. Глаза начинало жечь даже от одной мысли о боли тех месяцев. Он продолжил немного подрагивающим голосом: — Не могу сказать, что мне стало после этого лучше или хотя бы начало становиться, но я, по крайней мере, перестал вести себя саморазрушительно. Пистолет выглядел достаточно привлекательно, но проговорив в тот день с Грегом и миссис Хадсон до поздней ночи, я пообещал, что сообщу кому-то из них, если снова до него дойду. Шерлок в ужасе выдохнул: — Джон! Нет! Ты не мог... ты не должен был... Вернуться и узнать, что ты... Я бы не смог... После всех стараний оградить тебя от опасности, я мог вернуться в Лондон и... Не представляю, что бы я сделал! — Но я не знал этого, Шерлок. Я думал, что ты мертв, — сознательно негромко произнес Джон. — Я совершенно не ожидал, что ты так тяжело это примешь. Ты же солдат. Ты сильный. Черт, ты же прошел Афганистан! — И ты видел, где я оказался, когда меня по ранению вернули домой! Ты знаешь, в каком я был состоянии, когда мы познакомились! — вспыхнул Джон. — По крайней мере, я считал, что ты знаешь. Ты должен был понимать, что я задумаюсь об использовании своего пистолета не только для выстрела в кэбмена. Не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, Джон встал и прохромал к кухонной тумбе, чтобы налить себе чая погорячее. Взяв чайник, он жестом вопросительно показал на шерлокову кружку. Шерлок рассеяно покачал головой, пытаясь разобраться, что ему рассказал сейчас Джон. Джон видел в глазах друга шок, но приступ продолжительной дрожи доказывал, что дело не только в шокирующем открытии, но и в сохраняющейся высокой температуре. Поняв, что больше не может сидеть в ярко освещенной холодной кухне, Джон двинулся к двери в гостиную. И потом оглянулся через плечо на Шерлока: — Не хочешь сесть поближе к огню? Там нам будет уютнее. Все еще не в силах подобрать слов, Шерлок поднял глаза и встретился взглядом с Джоном. И что бы он там ни разглядел, это в какой-то мере его успокоило, поскольку он поднялся на ноги и проследовал за Джоном в гостиную, на ходу сдерживая кашель. В преддверии его прихода, Джон разложил плед в кресле Шерлока таким образом, чтобы им можно было обернуть тонкие плечи друга. Что он и сделал. Ничего лучше он предложить не мог, следующую дозу лекарства можно было дать не раньше, чем через пару часов. Джон подошел к камину и поворошил огонь, добавив немного поленьев. — Как... как тебе удалось с собой справиться после разговора с Грегом? — осторожно спросил Шерлок. Он сделал себе мысленную пометку поблагодарить Лестрейда. Джон осторожными скованными движениями поднялся с корточек и вернулся к своему креслу. — Я бегал. — Он заметил высоко вскинутую бровь Шерлока и пожал плечами. — Я бегаю вполне прилично, если на мою ногу не влияет погода. А серьезно мне досаждает только она в сочетании с плохими эмоциями. Хотя последние месяцы были... скажем так, не особо приятны. — О чем ты? — Несколько месяцев назад, в дни третьей годовщины со дня твоей с... смерти, у меня был впечатляющий срыв. Джон тяжело переглотнул и перевел взгляд на огонь, чтобы не смотреть на друга. — Где-то через неделю после... после годовщины... я проснулся и понял, что так будет до конца моих дней. Да, у меня имелись причины вставать утром с постели. Сеть бездомных, АСБ, горстка друзей, периодические расследования с Грегом... они помогали мне держаться, но этого было недостаточно. Там не было... тогда... у меня не было тебя. Джон рискнул глянуть на Шерлока — пустым, загнанным взглядом. И снова отвернулся к огню. — Я... я встал и пошел на работу. И после смены домой уже не вернулся. Я провел ночь на улице. Было холодно и начал накрапывать дождь, как... — Джон изо всех сил старался дышать ровно. — Я купил бутылку виски, сунул за пазуху и пошел бродить дальше. В конце концов я оказался под Мостом — где меня и отыскала Фиби. Честно говоря, я мало что помню про ту ночь, остались только расплывчатые впечатления... хотя кажется, миссис Хадсон потом говорила, что меня привели домой Фиби и Большой Том. А очнулся я в своей комнате и с ощущением, что кто-то навалил мне на грудь тонну кирпичей — на ней словно лежала огромная тяжесть и было больно дышать. Я посмотрел перед собой и, представь мое удивление, увидел Майкрофта, который сидел около моей постели и читал какую-то книгу. Джон покачал головой, вспоминая эту картину.* * *
— Две недели, Джон. Две недели вы были в бреду из-за лихорадки. Вы отказались ехать в больницу и до смерти перепугали миссис Хадсон. Она не представляла, что еще можно сделать, кроме как позвонить мне. Майкрофт махнул рукой, обводя комнату, — Только посмотрите, что мне пришлось сделать. Джон медленно моргнул и тупо оглядел собственную комнату. Она совершенно преобразилась: вся заставленная капельницами, мониторами и другим медборудованием. Майкрофт же сидел в удобном кожаном кресле, а не на видавшим виды деревянном стуле. Джон открыл рот, чтобы спросить, что произошло. Но вместо слов так закашлялся, что перед глазами затанцевали черные "мушки". Майкрофт поднялся, умело обхватил Джона за плечи и помог ему сесть, поддерживая, пока Джон кашлял, хватая ртом воздух. Майкрофт поддерживал его за спину, пока ему наконец не стало легче дышать, и потом подсунул под спину пару подушек, чтобы Джон мог оставаться в вертикальном положении. Больше разговаривать Джон не пытался, просто смотрел, как Майкрофт придерживает ему чашку с водой в ожидании, пока он напьется, и потом ставит ее обратно на прикроватный столик. Джон смотрел на Майкрофта, осознавая, что никогда раньше не видел его таким усталым, таким "человечным". Воротник рубашки старшего Холмса был расстегнут, а пиджак и галстук небрежно валялись на письменном столе. Волосы в беспорядке, одежда мятая и в ней явно спали. Майкрофт увидел в глазах Джона многочисленные вопросы. — Это неважно, Джон. Отдыхайте. Поспите. Обо всем уже позаботились. Мы поговорим позже, когда у вас будет побольше сил. Он взял из стоящей на столе миски с водой фланель и выжал ее. После чего нагнулся, и с мягкостью, какой Джон никогда раньше у него не видел, обтер прохладной тканью его лоб. Обессиленный Джон закрыл глаза и начал уплывать в сон, попутно размышляя, отчего на лице Майкрофта появилось такое явное облегчение, когда Джон, очнувшись, его узнал.* * *
— Оказалось, я сумел устроить себе серьезную пневмонию. Майкрофт поручил меня заботам своего личного врача. Позже я узнал, что в те дни никого не узнавал и все время звал... звал тебя. Майкрофт провел у моей постели больше времени, чем он готов признать, а миссис Хадсон подтвердила, что было, по меньшей мере, три или четыре дня, когда он вообще не покидал моей комнаты, не говоря уже о квартире. Полагаю, что даже ничего не соображая от жара, я становился спокойнее, когда он находился в комнате. Джон улыбнулся и покачал головой. — И это при его тезисе "неравнодушие — это не преимущество", на котором он всегда настаивал. Шерлок издал странный звук, и Джон поднял взгляд. Его глаза расширились от того, что он увидел. Шерлок сидел, зажмурившись, и прижав к глазам основания ладоней. — Шерлок? Что? — испугался Джон, беспокойство за друга тут же затмило все прочие беснующиеся эмоции. Шерлок опустил голову на дрожащие руки, его голос был едва выше шепота. — Это я должен был находиться у твоей постели, не Майкрофт. И я мог бы... Ведь я был там... — Шерлок махнул рукой в сторону окон. — Я... я был под Мостом той ночью. Джон, я видел тебя. И понял, что что-то не так. Но я не знал, что делать. Когда ты ушел один, Большой Том послал Уиггинса и Раза за Фиби. Потом он повернулся ко мне и сказал следовать за тобой на некотором расстоянии — проследить за твоей безопасностью до прихода Фиби. Он услышал, как Джон резко втянул воздух. Но поднять глаза, чтобы увидеть его лицо, не посмел. — Я сразу же перешел на бег, как только вышел из поля зрения остальных. Бежал по твоим следам, пока тебя не увидел. Ничего другого я не мог сделать, иначе не удержался бы и раскрылся перед тобой прямо тогда. Но я не смел. Я не представлял, продолжали ли за тобой следить приспешники Мориарти. Шерлока сотрясла дрожь, и он поплотнее завернулся в плед. — Хотя, если бы Фиби не появилась, я бы, возможно, все же раскрылся. Ты прислонился к бетонному ограждению у самого берега. И начал пить. До нас добралась Фиби, и мне пришлось стоять поодаль и смотреть, как ты взбираешься на ограждение. Я видел, что ты выбросил бутылку, и что Фиби убеждает тебя спуститься. Из-за ливня и грома я мало что слышал, но оставил тебя с ней, когда понял, что тебе уже не грозит прямая опасность. — Шерлок не хотел вспоминать крики Джона, которые он слышал, и доносившиеся обрывки слов. Та ночь очень глубоко его ранила и заставила поскорее перейти к активным действиям. Я пробыл рядом с тобой всю ночь, пока о тебе заботились Фиби и Большой Том. Мы с Джимми были рядом, но ты нас как будто не видел. Я знал, что Фиби и Том собираются отвести тебя домой. Вскоре после этого мне пришлось уйти в другой район Лондона. Когда я наконец смог вернуться, Фиби сообщила, что ты какое-то время болел, но сейчас уже снова встал на ноги. Я не понимал, о какой болезни она говорит. Шерлок позволил ладоням чуть съехать вниз и посмотрел на Джона поверх прижатых пальцев. Джон понял, что друга захватил давний страх и шок, и весь ужас последствий. Он решил, что не будет ему передавать слова, которые в ту ночь услышал от Майкрофта. Не сейчас.* * *
— Джон, — Майкрофт вздохнул. — Последнее, о чем меня попросил Шерлок — это присматривать за вами. Он просил вас защитить, сделать так, чтобы вы были в безопасности. Он просил отнестись к вам, как к своему младшему брату. В тот момент я не понял зачем, но он отказывался уходить из моего кабинета, пока я не пообещал. Если б я тогда понял, то не дал бы ему уйти. Его голос упал до полного вины шепота. — Простите меня, Джон. Единственное, что осталось в моих силах — это сдержать обещание. Я сдерживал его более трех лет и не собираюсь прекращать. Джон приоткрыл веки и слабым движением перехватил руку Майкрофта, зависшую над его лицом с влажной фланелью. И слабо сжал пальцы на его запястье. На большее в тот момент он не был способен, но надеялся, что этого пожатия хватит, чтобы передать прощение. Но перед тем, как закрыть глаза и уплыть в сон, Джону показалось, что он увидел в глазах старшего Холмса влагу, которую тот быстро сморгнул. Джон услышал лишь еле слышное "Спасибо, Джон", и Майкрофт вновь устроился в кресле нести свою вахту, пока Джон не окажется вне опасности.* * *
Шерлок смотрел, как Джон на мгновение потерялся в воспоминаниях. Он изо всех сил старался соединить, примирить то, что Джон ему сейчас рассказал, с воспоминаниями об этом человеке, о своем друге, за которые он цеплялся все эти годы. Он не представлял, что Джон может захотеть покончить с собой. Он никогда не думал, что Джон может настолько плохо о себе заботиться или что он может заболеть до такой степени, что Майкрофт будет сидеть около него и за ним ухаживать. Это потрясло его больше, чем он готов был признать даже перед самим собой. Он думал, что всеми любимый и легкий в общении Джон, у которого всегда столько друзей, будет в порядке. Он никогда не предполагал, что Джон будет страдать не меньше его самого. Его накрыли растревоженные этими размышлениями эмоции. Он поднялся на ноги и шагнул к огню. Его расстраивало, что он, похоже, больше не может подавлять эти чувства, как делал все последние годы. Его бразды правления — изоляция и контроль — разрушились. Быть может, его усилия блокировало то, что он наконец оказался дома, пусть и временно, или же то, что он был сейчас болен. Боги, как мне жаль, что я не могу остаться. Но пока этот человек на свободе, никто не может считать себя в безопасности. Надо вернуться в роль Олли и уходить, и надеяться, что мне сможет помочь Майкрофт. Шерлок открыл рот, чтобы озвучить все это Джону, но вместо этого закашлялся. Схватился рукой за каминную полку и до побеления пальцев за нее уцепился, закашливаясь все сильнее и сильнее. Он не успевал вдохнуть, кашлевые позывы разрывали грудь болью.* * *
Джон вскочил на ноги и в мгновение ока оказался рядом. Шерлок согнулся, заходясь в кашле, и Джон подставил ему под грудь свою руку. Потом заставил сделать несколько шагов и посадил на подлокотник его кресла. Больше ничего он в данный момент сделать не мог, и просто поддерживал Шерлока, поглаживая его спину и дожидаясь окончания приступа. Когда кашель наконец сошел на нет, слабый и дрожащий Шерлок тяжело привалился к Джону, с трудом пытаясь отдышаться. Джон ощутил запах знакомого шампуня и мыла. Под левой рукой грохотало сердце прислонившегося к нему Шерлока. Теперь не только глаза говорили ему, что Шерлок здесь. Он чувствовал его запах, ощущал его самого, слышал его дыхание. Он здесь. Он здесь. Он действительно здесь! Это был просто трюк. Он не мертв. О, Господи! Это на самом деле. Он не мертв... Не мертв, не мертв, немертвнемертвнемертв... Джон даже не заметил, как его собственное дыхание участилось. И не осознал, что уже буквально вцепляется в Шерлока.* * *
Приходя в себя после кашлевого приступа, Шерлок полусидел, прислонившись головой к груди Джона, и слышал, что сердечный ритм друга учащается. Тот перестал поглаживать его по спине и стиснул обеими руками, фактически обнимая. По телу Джона пронеслась дрожь, от которой у него задрожали ноги. Шерлок чуть отодвинулся, обхватывая друга за талию. И как раз во время — у Джона подломились колени во второй раз за вечер. Шерлок соскользнул с кресла на пол, чтобы его поддержать — он был слишком слаб, чтобы удерживать на ногах их обоих. Джон не разжал рук ни на секунду — он просто приземлился на ковер рядом с Шерлоком, так и продолжая его обнимать. Шерлок развернулся, меняя позу, и направил голову Джона вниз, прижимая к своей груди. Джон сдавленно ахнул, услышав сердцебиение Шерлока, и у детектива внутри что-то болезненно перевернулось. На определенной двери в его Чертогах перекосился замок. Шерлок загонял за эту дверь свои эмоции больше трех лет. — Джон, все в порядке. Я здесь и не собираюсь больше уходить. Во всяком случае, без тебя. Не держи все в себе, — хрипло произнес он. Ручка повернулась, и дверь стала медленно открываться. Одной рукой он еще крепче прижал к груди голову Джона, а второй обхватил друга за спину, усиливая объятия. — Я здесь, Джон. Прости меня. Прости за все, что я с тобой сделал. Мне так жаль, — он ощутил, что по футболке расползается что-то влажное и теплое — на нее безмолвно падали слезы Джона. За дверным проемом комнаты стояла темнота, и эмоции стали украдкой выползать к свету. Вина за то, что он причинил Джону боль — заставил уйти, чтобы он оказался в безопасности. Тоска понимания, что ему самому придется уйти и всех бросить. Боль, которую он испытал, слушая прерывающий голос друга в телефонной трубке. Страх перед прыжком с парапета. Его агония, когда он услышал сквозь свистящий в ушах ветер вопль Джона, выкрикнувшего его имя. Горечь, что из-за Мориарти он не может подойти к другу, который молит его быть живым. Одиночество, в котором он колесил по свету без своего друга. Ужас того, что ему пришлось сделать и вынести, чтобы разоблачить преступную сеть Мориарти. Неуверенность, с которой он окунался в опасные ситуации без своего солдата, прикрывавшего ему спину. Беспокойство, с которым он решил раскрыть свое инкогнито. Горе, всепоглощающее горе, которое он испытал, когда наконец в полной мере увидел, как его решения отразились на лучшем друге. Повторяя Джону успокаивающие слова, Шерлок ощущал, что тот наконец выпустил свои эмоции, которые на глазах Шерлока сдерживал целый вечер. Солдат, который столько времени старался "держать лицо" на публике, сейчас беззвучно рыдал ему в грудь, цепляясь за него что было сил. Горе Джона нарушило тишину, и по телу Шерлока прошла дрожь. Осознание, что он причинил такую боль, еще раз напомнило ему, что у него правда есть сердце. И оно рвалось на куски при виде неприкрытой боли, которую испытывал сейчас его друг, чье тело скручивало от рыданий как в судорогах. И тогда Шерлок наконец разрешил себе. Он осознанно позволил всем своим эмоциям выйти наружу, даже позвал их. И впервые за чуть более чем три года, он почувствовал полностью то, чего раньше едва касался, прежде чем сразу запереть внутри. Он еще крепче обнял Джона, а комната вокруг начала расплываться. Здесь... он наконец был в безопасности. Здесь... он наконец был дома. Здесь... он знал, что может опять стать собой. Здесь... он мог сделать то, чего не делал со времен детства.* * *
Когда Джон почувствовал, что Шерлок обнимает его за плечи и прижимает к груди его голову, когда ему в ухо загрохотало сердцебиение Шерлока, он невольно ахнул. Все эмоции, которые он весь вечер изо всех сил пытался сдержать, накрыли его с головой. Он больше почувствовал, чем услышал голос Шерлока, который говорил, что все хорошо и Джон может больше не держать все в себе, что ему очень жаль... и Джона захлестнуло волнами горя. Боль трех лет одиночества и отчаяния полилась наружу, и он сгреб в кулаки халат Шерлока у того на спине. Лишь после того, как тяжесть горя немного отступила и поток слез замедлился, Джон осознал, с какой силой он вцепился в друга. Он остро почувствовал, сколько эмоций сейчас продемонстрировал, и его охватил стыд, поскольку он вспомнил, с какой неприязнью Шерлок относится к подобным проявлениям чувств. Джон заставил себя разжать руки и ослабил хватку. Когда же он попытался высвободиться и выпрямиться, то осознал, что щека Шерлока покоится у него на макушке, а руки очень крепко его обнимают. И наконец заметил дрожь, пробегавшую по телу друга. — Шерлок? — хриплым от слез голосом позвал Джон. Он положил руки другу на плечи и попытался мягко его отодвинуть, чтобы взглянуть в лицо. Но Шерлок не ослабил хватку, только уронил голову и уперся лбом ему в плечо, отчего его лицо частично скрылось за завесой волос. — Шерлок, — прошептал Джон, чувствуя, что внутри растет комок беспокойства. Шерлок только отрицательно покачал головой и уткнулся лицом ему в плечо. Но Джон на краткий миг успел увидеть его слезы и снова обхватил руками подрагивающие плечи. Привлек ближе, погладил по спине рукой и провел пальцами по голове, приглаживая длинные кудри. И Шерлок в ответ издал сдавленный всхлип. Джон обнимал Шерлока, открыто плачущего у него на плече, и у него самого глаза обожгли свежие слезы. Он не знал, через что пришлось пройти Шерлоку, пока они были врозь, но чтобы тот настолько сорвался, это должно было быть... Джон почти боялся даже думать об этом. Безмолвные рыдания Шерлока в конце концов стихли, хотя его дыхание еще срывалось и запиналось, и он весь дрожал от изнеможения. Джон обнимал Шерлока и успокаивающе поглаживал его спину, пока отчаянная хватка друга не исчезла, и тот не сделал движение, чтобы отстраниться. Джон провел по его плечам ладонями и осторожно от себя отстранил.* * *
Шерлок потер лицо руками, стирая слезы, и поднял голову, встречаясь глазами с Джоном. На лице друга виднелись следы слез и измученность, говорившая о бессонных ночах. Но глаза, когда он смотрел на Шерлока, его глаза были ярче, чем раньше, и в них светилось тепло, несмотря оставившее след горе. Шерлок выдохнул, он даже не заметил, что задержал дыхание. Открытость и прощение на лице Джона наконец прогнали страх, который преследовал его весь вечер — страх оказаться отвергнутым.* * *
Что до Джона, то он четко увидел момент, когда Шерлок понял, что его не отвергнут. Он спокойно улыбнулся другу, мягко сжал его плечи и отпустил. Потом, отодвигаясь, повернулся на полу, вытянул перед собой левую ногу и медленно разогнул рядом правую. И прислонился спиной к своему креслу. Шерлок отзеркалил его позу, прислонившись к своему кожаному. Джон с минуту смотрел на Шерлока, изучая его. Глаза друга покраснели, в них сквозила большая усталость. Его лицо было намного бледнее обычного и казалось старше реального возраста, черты ввалились. Но тень загнанности, казалось, исчезла. Впервые за весь вечер друг казался почти расслабленным, ушло какое-то напряжение. Сколько же времени Шерлок не бывал там, где действительно мог почувствовать себя в безопасности? — С тех пор, как уехал из дома, Джон, — ответил тот на неозвученные мысли Джона. И сдерживая кашель, почти прошептал: — Давно, слишком давно. Квартиру наполнила тишина, которую нарушало лишь потрескивание огня в камине. Друзья отдыхали рядом друг с другом. Джон тяжело переглотнул, вдруг поняв, что тишина в этой комнате больше не угнетает, уже нет. Он перевел взгляд на друга и увидел, что на лице Шерлока отразилось такое же осознание. Эта безмятежная тишина заживляла раны им обоим. В конце концов Джон нарушил молчание: — Значит, все это, — Джон неопределенным жестом показал в сторону Шерлока, — было заперто где-то в твоих Чертогах разума? Шерлок перевел дыхание и кивнул. — Да. Я целенаправленно запирал там эмоции, как только они появлялись. Чтобы не отвлекаться. Я не ожидал, что они так сильно на меня подействуют, когда позволил себе открыть одну дверь, — Шерлок откашлялся и перевел глаза на огонь. — Мне показалось, что сейчас подходящее время, чтобы позволить себе... чтобы себе это разрешить. Я не смог бы сделать это ни перед кем, кроме тебя. Шерлок повернул голову обратно и остро посмотрел на Джона. — Я знал, что ты сдерживаешь все внутри с тех пор, как увидел меня... меня настоящего. И меня очень тревожило, что мне может прилететь один их твоих впечатляющих ударов в челюсть. — Да. Ну. Полагаю, в первый момент так и было, — Джон кашлянул. — И честно говоря, думаю, сколько-то таких еще будет. Сегодняшний вечер кажется немного сюром. Мы позже поговорим. А сейчас ты — здесь. Этого достаточно. Совершенно. Шерлок расплылся в ослепительной улыбке. Они по-прежнему могли общаться без необходимости произносить слова. Ответная улыбка Джона сияла ничуть не меньше.* * *
Шерлок наконец позволил Джону убедить себя пойти спать. Честно говоря, все его сопротивление было в лучшем случае символическим. У него снова поднялась температура, и он настолько ослаб, что Джону пришлось помогать ему дойти до комнаты. Джон дал ему еще антибиотиков и парацетамол и накрыл одеялом. Шерлок сонно пробормотал "спасибо" и практически мгновенно заснул. Джон некоторое время постоял, глядя на расслабленное во сне лицо Шерлока. Морщинки напряжения разгладились, и сейчас друг выглядел моложе, гораздо ближе к своему возрасту. Джон протянул руку и осторожно прижал ладонь к его лбу. По ощущениям, тот был еще заметно горячим, но не настолько, как раньше. Дышал Шерлок хрипло, но тоже пока ничего сверхтревожного. Для гарантии стоило за этим проследить, хотя бронхит они поймали на ранней стадии, и если не возникнет каких-нибудь осложнений, Шерлок уже через пару-тройку дней почувствует себя лучше. Джон опустился на колени рядом с кроватью и осторожно сомкнул пальцы на запястье Шерлока. Он нашел пульсовую точку и держал на ней пальцы значительно дольше, чем требовалось, чтобы просто проверить сердечный ритм. Наконец он заставил себя выпустить руку друга и покинуть комнату.* * *
Джон безвольно сидел на кухне в своем кресле и почти спал, опустив подбородок на руку. Наконец он выпрямился и потянулся, ругая себя за то, что сидит здесь вместо того, чтобы пойти спать. Но он обнаружил, что просто не может заставить себя подняться к себе в комнату. Шерлок спал уже почти три часа, когда ушей Джона достигли обрывки слов и беспокойные метания. И это еще одна причина, почему я не иду спать. Он слишком хорошо понимал, что вызвало эти кошмары. Открытие комнаты в Чертогах, возможно, было лишь репетицией. Джон быстро прошел по коридору и открыл дверь комнаты Шерлока. Рассеянный свет из кухни озарил часть кровати. Сползшее одеяло наполовину валялось на полу, а ноги друга стреноживали скомканные и перекрученные простыни. Джон стремительно пересек комнату, включил неяркую лампу на комоде и оглянулся на Шерлока. Лоб друга блестел от пота. Он что-то неразборчиво бормотал и с каждой минутой выглядел все несчастнее. Джон проскользнул в ванную Шерлока, схватил с вешалки фланель и сунул ее под холодную воду. Выжал, вернулся в комнату. Осторожно присел на край постели и легко коснулся руки друга. — Шерлок, все хорошо. Ты дома и в безопасности. Расслабься и просто отдыхай. Шерлок мотнул головой в сторону и нахмурился. — Нет, стой. Стой! Ты не можешь так поступить... — его голос стих до бормотания, но потом снова стал громче. — Нет... я не могу тебе ничего рассказать... О Боже... — Его голос утонул в стоне. По телу прошла жесткая, словно болевая, дрожь. Джон отложил фланель на прикроватный столик и осторожно опустил руки на плечи Шерлоку — не сдерживая, но пытаясь успокоить своим присутствием. — Шерлок, все в порядке. Ты уже дома. Шерлок, проснись. — Он провел пальцами по лбу друга, убирая с лица волосы. — О Боже, нет... Нет! — Шерлок издал еще один утробный стон. — Остановись... пожалуйста... я не знаю... — Он почти заскулил, его лицо мучительно исказилось. На одну ужасную секунду его тело напряглось и застыло, а потом Джон услышал: — Прости, что я опоздал. Пожалуйста, прости меня, Джон, — у Шерлока задрожал голос. Он испустил крик боли и ужаса, оттолкнул руки Джона и свернулся в комок, словно пытаясь защититься. Джон понимал, что его сейчас нельзя трогать. Оставалось лишь надеяться, что Шерлок отреагирует на его голос. — Шерлок! — резче произнес Джон. — Шерлок, проснись. Проснись. Я — Джон, и со мной все в порядке. Шерлок вербально никак не отреагировал, только начал раскачиваться взад-вперед, пытаясь руками защитить голову. — Шерлок, ты сейчас в безопасности. Ты дома, со мной на Бейкер-стрит. Пожалуйста, Шерлок, проснись! Шерлок начал немного разворачиваться и внезапно сел, издав крик, перешедший в кашель. Джон потянулся к нему и перехватил за плечи, пытаясь "заземлить", дать опору реальности. Позвал по имени. Он с минуту подождал, пока Шерлок осознает его присутствие, и затем еще несколько секунд, пока светло-голубые глаза не прояснились и действительно его увидели. — Джон, — выдохнул Шерлок, с трудом переглатывая и на миг прикрывая глаза. Он закрыл лицо трясущимися руками. Джон отпустил его на минуту, чтобы взбить за спиной подушки, и потом помог забраться подальше, чтобы Шерлок мог полулежа опереться на изголовье. Тот уронил руки на колени и пытаясь успокоиться, с силой несколько раз выдохнул. Джон осторожно выпутал Шерлока от простыни и одеяла и заново его покрыл. Потом снова сел рядом с Шерлоком на постель, положил руку ему на плечо, а второй дотянулся до фланели и начал мягко вытирать его лоб. Шерлок все еще выглядел потрясенным, но к тому времени, когда Джон закончил, плечо под рукой ощутимо расслабилось. Шерлок прошептал "Спасибо" и снова закашлялся. Он сел на постели, выпил предложенной Джоном воды и снова откинулся на подушки, поднял к потолку глаза. — Сны стали приходить чаще, чем я привык. И не все из них приятные, — хрипло произнес он. Джон фыркнул: — Как и мои. Шерлок скорчил гримасу. — Полагаю, должно пройти время, прежде чем я заново привыкну. Терпеть не могу сны. Мой мозг работает над мыслительным процессом целый день. И когда я наконец ложусь спать, то хочу, чтобы он это прекратил. Джон подался вперед и снова пощупал его лоб. — У тебя все еще достаточно высокая температура, что не улучшает сны. Не против, если я послушаю твои легкие, раз уж ты бодрствуешь? Шерлок не возражал. Джон встал и вышел за соответствующими принадлежностями. Через минуту он вновь показался в дверном проеме и бухнул свою медсумку на кресло около окна. Снова подошел к кровати, вставляя в уши оливы стетоскопа, а Шерлок тем временем сел и немного наклонился вперед. С удовлетворением закончив выслушивание, Джон помог Шерлоку вновь устроиться на подушках и сел рядом на край кровати. — Что ж, дать тебе что-то от жара я пока еще не могу, но в легких ухудшения нет. Если будем продолжать антибиотики и загрузим в тебя приличной еды, твое тело получит ресурсы для отражения атаки. Попытаешься опять заснуть? Именно это в данный момент больше всего требуется твоему организму. — Ты измотан, — "перевел стрелки" Шерлок. — Но спать не пошел. Почему? Джон поднял брови. — Ты точно болен, раз задаешь такие вопросы, а не дедуктируешь, — сказал он с теплой улыбкой в голосе. Шерлок тяжело вздохнул и стал разворачиваться к Джону. Тот вскинул руки в жесте капитуляции и тихо рассмеялся: — Ладно, ладно. Только, черт подери, лежи спокойно, хорошо? Он посерьезнел, перевел взгляд на дверь и произнес больше ей, чем к Шерлоку: — Я не могу. Я... просто не могу подняться наверх и... не могу... никак... — он умолк, ощутив, что к щекам горячо приливает кровь. — Ты пытался спать в том неудобном жестком кресле на кухне, — больше постановил, чем спросил Шерлок. — Скорее, пытался не спать, — еле слышно пробормотал Джон, уставившись себе под ноги. — Ты не хочешь слишком далеко уходить, — понял Шерлок. — Ты не можешь спать на кухне. А я беспокойно сплю со своими... снами... Шерлок с минуту молчал. — Оставайся со мной. Я чувствую себя комфортнее — безопаснее, когда ты поблизости, — признал он. Джон поднял на него глаза, искренне застигнутый врасплох таким предложением. Несколько лет назад Шерлок бы даже близко не подошел к настолько прямому озвучиванию своих потребностей или чувств. Три года врозь изменили гораздо больше, чем Джону казалось. С полминуты он пристально смотрел на Шерлока, и придя к решению, отрывисто кивнул. — Хорошо. Джон встал и посмотрел на кресло, куда раньше кинул свою медсумку. Если принести свое одеяло и подушку... — Ты не будешь спать в этом кресле. У тебя в первые же пару часов заболят спина и плечо, и кроме того, после твоего сегодняшнего падения, тебе нужно держать ноги повыше, или как минимум горизонтально. Ночь в кресле не предоставит тебе такой возможности. Моя кровать достаточно большая, чтобы ты мог лечь с другой стороны, нисколько меня не потревожив. Джон открыл рот, но потом снова его закрыл, так и не произнеся ни слова. Моргнул и вытаращился на Шерлока, сомневаясь, что правильно его расслышал. Шерлок с нежностью и раздражением посмотрел на него. — Джон, это решит все проблемы. У нас обоих был полный "нежданностей" вечер. И тебе, и мне нужен отдых. Джон на минуту задумался. Он понимал, что Шерлок прав. Это было самое логическое решение. И нельзя сказать, что Шерлок не сидел с Джоном, когда у того были "плохие" ночи. Джон сознавал, что точно не сможет заснуть, если не будет где-то поблизости от друга. И если он тоже нужен Шерлоку рядом, то кто он такой, чтобы говорить "нет"? Джон прошел к двери, закрыл ее и выключил на комоде лампу. К тому времени, когда он обошел кровать Шерлока, тот уже откинул для него одеяло. Джон снял халат и в одной пижаме забрался в постель. Лег, натянул на себя одеяло. И несмотря на изначальный дискомфорт, с которым он принял саму идею, Джон обнаружил, что расслабляется — он уютно устроился на мягком матрасе и слабый запах, обозначенный "Шерлок", прогнал все его беспокойство. Джон перевернулся на другой бок, лицом к Шерлоку, и уткнувшись в подушку, сделал глубокий вдох, ощущая накатывающую усталость. В ответ с другой стороны кровати послышался тихий смешок. И Джон ощутил, что Шерлок передвинулся к нему поближе. — Я буду здесь, когда ты проснешься. Просто спи. Шерлок лежал так близко, что Джон ощущал исходивший от него жар и чувствовал, что начинает уплывать в забытье. — Добрночи, Шерлок, — закрыв глаза, пробормотал он, наконец находя для себя мир и успокоение. Он ощутил, что Шерлок снова передвинулся на кровати и потом услышал: — Доброй ночи, Джон. Уплывая в сон, Джон ощутил, что по его руке прошлись кончики пальцев, а потом на плечо осторожно легла ладонь, словно заверяя, что тот, кому она принадлежит, действительно рядом.