***
Боязнь сцены ему не подруга. Волнение перед выступлением ему чуждо. Он не знаком со страхом опозориться. Он не знает, каково это — глотать успокоительные перед выходом на публику. Разумеется, переживания перед своим дебютом он запомнил навсегда, но это было лишь единожды, а теперь вдруг повторяется вновь. Эрен всегда был уверен в себе и своей команде, знал, на что способен, а оттого и не волновался. Просто знал, что всё пройдёт блестяще. Однако сейчас он не может унять дрожь. За стенкой стучат басы, с интервалом в три-четыре минуты доносятся аплодисменты, свист и восторженные выкрики зрителей. Эрен знает, что этим вечером для его команды овации будут самыми бурными, но перестать волноваться всё ещё не может. В руках нервно вертит телефон, сжимая так, что стекло норовит треснуть. — Ты чего так переживаешь? — интересуется Мина, девушка из его команды. Она не отрывает глаз от зеркала, плавно выводя острую стрелку на веке. — Что? — её вопрос резко выводит из раздумий. — Ничего я не переживаю, — врёт. Правду не говорит из-за незнания, почему это происходит, хотя одна конкретная причина всё же есть, но её он даже у себя в голове озвучивать не желает. — Ладно, — говорит она, откладывая подводку в косметичку и поворачиваясь лицом к товарищу. — Накрашу? В макияже Эрен ничего ужасного никогда не видел. На сцене всегда нужно выглядеть хорошо, а его лицо в связи с переходным возрастом не всегда соответствует стандартам красоты. Немного косметики не навредит и сейчас. — Давай. Мина довольно хмыкает и ныряет руками в косметичку, гремя многочисленными пудреницами, помадами, кисточками и прочими женскими штучками. А у Эрена в руках тем временем вибрирует телефон, уведомляя о новом сообщении. От Леви. «Извини, опоздал. Надеюсь, интересного ничего не упустил?» Подбородок хватают девичьи пальчики, довольно резко приподнимая лицо и заставляя оторвать глаза от экрана телефона. Мина водит по лицу ватным диском и не позволяет отвернуться, но ответ написать жизненно необходимо, поэтому Эрен печатает практически вслепую. «Ещё нет) Мы выступаем последними» Вату сменяют подушечки пальцев, нежно размазывая по лицу какой-то гель. «И сколько вас там?» — Эрен почему-то чувствует некое ехидство в этом сообщении. «Ещё 18 команд» «Может, тогда выйдешь ко мне?» — Прости, Мина, в следующий раз. Эрен соскакивает с кресла и летит к выходу из гримёрки, игнорируя все полетевшие ему в спину недовольства девушки. Окрылённый скорой встречей, он даже забывает поинтересоваться, где именно Леви его ждёт, но это и не требуется. Эрен видит его, стоит выйти в коридор и немного оглядеться. Аккерман повёрнут к нему спиной и совсем не ожидает атаки сзади, но танцор именно это и делает — накидывается с объятиями со спины. — Йегер, блять, — фыркает Леви, пытаясь освободиться. — Я так рад, что ты пришёл, — радостно пищит в ухо. Первое, что замечает Аккерман, когда удаётся вырваться — это то, что Йегер сегодня выглядит потрясающе. Он вообще-то всегда ахренительно красивый, но сейчас Леви впервые видит, что его вечно лохматые волосы стильно уложены и слегка блестят от количества гелей и лака на них. Ну и одет он тоже с иголочки, над образом явно поработали стилисты. Штаны и толстовка оверсайз мальчишке невероятно идут, хотя и против привычных обтягивающих вещей Леви тоже ничего не имеет. — Здорово выглядишь, — Аккерман даже не жалеет для него комплимента. — Спасибо, — благодарит со смущением. Коридор переполнен людьми и чем-то напоминает школьную перемену, но атмосфера не та, наполнена каким-то официозом и суетой. В одном углу трясутся от волнения ребята, которым только предстоит показать себя, а в другом облегченно выдыхают команды, которые своё уже отработали. Суматошные хореографы носятся туда-сюда, не переставая проверять, всё ли в порядке. Эрену всё это хорошо знакомо, а вот для Леви такая беготня непривычна. — Отойдём? — предлагает Йегер, на что его собеседник без раздумий соглашается. Стоит покинуть эпицентр событий, и людей уже не так много. Парни падают на первый попавшийся диванчик в холле. — Твои родители в зале? — интересуется Леви. — Нет, — слышится с обидой в ответ. — Они на работе, — с другой стороны, оно и к лучшему. Неловкие встречи и разбирательства сейчас никому не нужны. Но зато есть брат, который пришёл со своей женой поддержать его. Эрен много рассказывал Зику о Леви, но старался не давать намёков о том, что питает к нему романтические чувства. Неплохая возможность познакомить их уже наконец-то, но что он скажет? «Познакомься, это парень, в которого я по уши влюблён, и он в меня вроде тоже, но пока в этом не признаётся»? Наверное, для начала нужно уже решить, кто они друг для друга, а уже потом знакомить с родственниками и друзьями. Вспомнив, что его чувства к Леви не безответны, всё тело вновь начинает полыхать. Завязывается будничная беседа, в процессе которой Йегеру удаётся унять волнение и даже умудриться позабыть о том, что через считанные минуты ему на сцену. Не вспоминает об этом даже тогда, когда слышит, как товарищ по команде разъярённо выкрикивает его фамилию откуда-то с конца коридора. — Что такое, Томас? — недоумевающе спрашивает Эрен. — Ты какого хрена свалил? — шипит парень. Он на секунду задерживает взгляд на Леви, а после продолжает тираду: — Тебя все потеряли! Мы выступаем следующими. — Бля, — сконфуженный вздох. — Я через минуту подойду! — Мы ждём тебя! Томас удаляется, а Эрен как ошпаренный подпрыгивает с дивана, чертыхаясь себе под нос. — Проводить тебя до зала? — задаёт он вопрос. — Сам дойду, иди уже, — гонит его Леви в ответ. — Ладно. Стресс достигает апогея. В голове творится настоящий кавардак, и Эрен даже не может понять, в какую сторону ему нужно пойти и что от него вообще требуется. Это замешательство злит и пугает одновременно. Даже дышать становится трудно. И это всё не из-за страха опозориться перед хореографами, спонсорами, товарищами, всеми зрителями, подвести команду и опорочить своё доброе имя. Это всё из-за страха опозориться всего перед одним человеком. Эрен мечется в сторону, но запястье вдруг сжимают пальцы. Юноша испуганно застывает и напрягается ещё сильнее, когда Леви поднимается. — Эй, что за паника? — интересуется с лаской в голосе. Как Йегер смущается, покусывая губу, можно смотреть вечно. — Не знаю, я так стесняюсь, — стыдливо признаётся он и добавляет: — Из-за тебя… — Шутишь, что ли? — звучит с недоверием. А Эрен только ещё больше краснеет. Сильные руки сгребают в объятия, властно прижимая к телу. Правая по-хозяйски ложится на поясницу, а левая зарывается в уложенные волосы. Пальцы поглаживают, утешая и давая понять, что он не один. — Порви там давай всех, — шепчет Леви на ухо. — Угу… Напряжённые пальцы сжимают ткань кофты на лопатках, и так не хочется отпускать, но Аккерман быстро отстраняется, напоследок произнося: — Удачи. Пополнить команду Эрен успевает минута в минуту. Без брани хореографа в его адрес, конечно же, не обходится, как и без шутливого подзатыльника от Томаса. А после всё как обычно. Слышится объявление их команды, а затем аплодисменты и музыка. Эрен переживал этот момент десятки, а может, даже и сотни раз. Каждый раз менялось лишь место, голос ведущего и песня, под которую он и его ребята неделями оттачивали хореографию. Но на этот раз изменилось кое-что ещё — тревога, засевшая под сердцем, которую он так и не может побороть. Кажется, что блестящему танцору Эрену Йегеру такое не свойственно, и он сам был уверен в этом, но теперь его не покидает чувство, словно тело, в котором он находится — не его. Хорошо выглядеть в глазах Леви хочется больше всего на свете, не оступиться, не упасть, не выглядеть ущербно. «Удачи», — всплывает вдруг и начинает на повторе крутиться в голове. Он взглядом шарит по залу, выискивая среди зрителей одного человека, и находит его. Леви стоит с краю, у самого входа, а в его глазах читается вера в него, в Эрена, что всё получится. И он не может подвести. Он выложится на полную и сделает это ради него. И он делает. Тело двигается само. Им управляет не Эрен, а музыка и чувства. Крики зрителей практически оглушающие. Оно и не удивительно — на сцене гордость этой студии. И сейчас они в очередной раз доказывают это. Каждый танцор — настоящий профессионал, все танцуют слаженно, как настоящая команда. Но один всё же выделяется, и выделяется он особым мастерством, слишком точными действиями, страстью. А всё потому, что Леви смотрит на него, и это придаёт сил. Будто танцует он только для него. Все движения, жесты, пластика — для него. Вся страсть и магнетизм в глазах — для него. Сексуальность, и так обычно присутствующая в многочисленных видео в инстаграме, сейчас бьёт через край, заставляя фанаток пищать от восторга, но им ничего не светит, вся она — для Леви. И, улучив момент и встретившись на миг с его взглядом, Эрен осознаёт — он это понял. Вспыхнувшие восторг и желание в его глазах дают понять — Аккерман чувствует, что всё это — его. И Эрен выкладывается по полной. Перевести дыхание удаётся только тогда, когда музыка затихает, а на смену ей приходят аплодисменты, свист и восторженные голоса, не позволяющие забыть о том, кто короли этого вечера. Со всех сторон товарищи хлопают по плечам и спине, что-то говорят, но Эрен ничего не понимает, для него всё как в тумане. В ушах звенит, голова идёт кругом, а перед глазами хищная улыбка и пожирающий его с ног до головы взгляд. Как оказывается за кулисами, Йегер даже не помнит. Вокруг продолжают греметь овации, а хореографы неустанно рассыпаются в поздравлениях, твердя, что все ребята — их самая большая гордость. К Эрену подходят несколько человек в деловых костюмах, пожимают руку и заверяют, что его ждёт большое будущее, но в другой танцевальной школе, на что он лишь снисходительно кивает и плавно уходит от разговора. — В Лос-Анджелесе мы всех уделаем! — задорно визжит Мина. — С Эреном нам первое место обеспечено! Эрен скромно улыбается. Разумеется, он рад, что в его копилку добавилось ещё одно безупречное выступление и он смог вызвать восторг и уважение у стольких людей, но радости это столько не приносит. Больше счастья он чувствует от мысли, что его исполнение понравилось Леви. А больше и не надо. Чувство, что всё это пристальное внимание его достало и срочно хочется уйти, слишком навязчиво. В данный момент хочется только Леви. Уединиться с ним, прижаться и крепко обнимать. Похожая возможность выпадает, стоит обернуться на знакомый голос. Даже не думая, на автомате кидается на шею, сжимая настолько крепко, насколько может. Жмурится от счастья и урчит от восторга. Сдерживается, чтобы не впиться в манящие губы. Жмётся теснее и чувствует, как руки ответно смыкаются на пояснице. — Ты умница, Эрен, — шепчет Леви, и это искренне. — Спасибо, — довольно произносит в ответ. На них пялится чуть ли не половина присутствующих, но дискомфорта из них двоих никто не испытывает. Отпускать не хочется, но, к сожалению, приходится, а причиной тому становится оклик за спиной. От присутствия своего брата радость в глазах Йегера-младшего разгорается ещё больше. Из одних объятий он перетекает в другие, а потом выпутывается из медвежьих лап Зика и целует щёку его жены, получая в ответ такой же приветственный поцелуй. — Эрен, никогда не перестану восхищаться твоим мастерством! — восторженно щебечет Пик. — Полностью поддерживаю! — подхватывает Зик. — А ещё, скажу по секрету, — он наклоняется ближе к лицу брата и чуть тише обычного говорит ему на ухо: — Ты был лучше всех. Юноша смеётся и шутливо щёлкает брата по носу, протестуя: — Неправда! Сегодня все ребята хорошо постарались. — Ну конечно-конечно, — с улыбкой соглашается Зик, а после его взгляд вдруг перетекает Эрену за спину и застывает на отстранённо стоящем парне, ещё минутой ранее так крепко прижимавшем его брата к себе. — Может, познакомишь нас со своим другом? — А? Ой… Эрен уже даже успевает позабыть, что позади его дожидается Леви. Вот не хотел он пока этого делать, но, кажется, всё же придётся их познакомить. — Зик, это Леви. Я тебе про него рассказывал, — взгляд перескакивает на Аккермана. — Леви, это Зик. Тебе я про него тоже рассказывал. Мужчина протягивает ладонь для рукопожатия. Леви на контакт идёт с не самым большим энтузиазмом, но руку всё же пожимает. — Приятно познакомиться, — Зик проявляет дружелюбие и нескрываемый интерес по отношению к приятелю брата, разглядывая. — Взаимно. — А это Пик! — про очаровательную женушку брата Эрен не забывает. — Жена Зика. Готовит самую вкусную карбонару в мире! — Ой, Эрен, — скромничает она и протягивает руку новому знакомому для приветствия. — Очень приятно. — Прям такую вкусную? — хмыкает Леви, отвечая на рукопожатие. — А вы приходите к нам с Эреном как-нибудь на ужин, сам убедишься! — неожиданно предлагает она, вызывая смятение у парней. Они переглядываются, в глазах друг друга странное негодование. Оба понятия не имеют, как будет проходить это мероприятие, но в то же время ужасного ничего в этом не видят. — Обязательно, — произносит Леви, выдавливая из себя некое подобие улыбки. Разговор изживает себя, и Зик первым замечает бессмысленность нахождения здесь. — Подвезти вас? — интересуется он. — Нет! — неожиданно для самих себя в один голос отказываются старшеклассники. Эрен аж вздрагивает, слыша ещё один голос, а Леви с растерянностью глядит на него, придумывая оправдание своей резкости. — Я провожу, — выдаёт Аккерман. — Хорошо, — отвечает Зик. Супруги обмениваются с ними парочкой слов на прощание и удаляются, оставляя юношей вдвоём. Эрен просит дать ему пять минут на переодевание и прощание с товарищами. Леви не возражает и ожидает внизу у входа. Йегер не опаздывает ни на секунду и вовремя стоит рядом в своих привычных облегающих джинсах и белой футболке. Аккерман невольно вспоминает недавнее его выступление и всё то желание, которое оно в нём пробудило, и очень надеется, что облизнулся он лишь мысленно. Солнце по-прежнему садится слишком рано, окутывая город сумеречной тьмой. Асфальт поблёскивает в свете фар автомобилей из-за только что прошедшего дождя, и тучи, заслонившие собой мерцание звёзд на небе, подсказывают, что грядёт второй раунд. Но несмотря на пасмурную погоду, вечерняя суета не покидает улицу. По дорогам всё так же медленно ползут автомобили, а по тротуарам вышагивают прохожие. Очень напоминает тот вечер, когда Эрен дико переживал и смущался из-за предстоящей встречи с тем самым хмурым выпускником, зацепившем его своей нахальной и довольно грубой натурой. Только тогда небо было чистым, а в груди его ещё не трепетало это навязчивое, но до жути приятное чувство. — Пойдём быстрее, пока дождь не начался, — зовёт Леви. — Да, идём, — соглашается Эрен, но особого желания идти куда-то, а тем более быстрее, не испытывает. Каждый пройденный шаг приближает их разлуку, что сейчас для него сродни с ночным кошмаром. И если должен пойти дождь, чтобы продлить время с Леви, то Эрен совершенно не прочь промокнуть до нитки. Йегер буквально ощущает, как с каждой проведённой минутой с ним влюбляется всё сильнее. Этот процесс неконтролируем, его не остановить. Распирающее изнутри желание близости порой становится настолько жгучим, что Эрен готов наплевать на все принципы, наброситься на него и целовать, целовать, целовать… Раньше останавливал страх, что эти действия отпугнут Леви, уничтожат все задатки симпатии и испортят абсолютно всё, чего он так долго добивался. Теперь, зная, что его лёд тронулся, Эрен контролирует себя с большим трудом. Диалог завязывается с трудом, получается скомканным и смущённым, но оба и не против просто помолчать. Аккерман выглядит задумчивым и в сторону своего спутника старается не смотреть, а у Эрена аж пальцы ломит от того, как сильно хочется взять Леви за руку, сцепить их в замок и большим пальцем массировать соблазнительно выпирающие вены. — Холодно? — тихо звучит вопрос. — Нет, — холодно вообще-то, но ради лишней минуты с Леви можно и потерпеть. Давно заледеневших пальцев неожиданно касается не менее холодная рука, а после зажимает в ладони, но для Эрена это прикосновение становится обжигающим. — Лжец, — фыркает Леви. Пальцы из хватки не выпускает. Первая капля падает Эрену прямо на нос, заставляя поморщиться. Вторая падает на голову, а за ней ещё десяток под ноги. Буквально несколько секунд — и с неба уже летят сотни дождевых капель, разбиваясь о землю на мелкие осколки. Их становится так много, что они сливаются в сплошные потоки. Дождь льёт как из ведра, заставляя людей вокруг засуетиться и прибавить шагу в надежде добраться до укрытия, не промокнув окончательно. — Да что ж за пиздец… — ругается Леви. Чёрные пряди теперь напоминают сосульки. Вода с волос стекает прямо ему на лицо, и приятного в этом мало. Одежда намокает очень стремительно и липнет к телу. Ситуацию усугубляет прохлада пасмурного вечера. Так и заболеть недолго. — Пошли быстрее, — торопит Аккерман и переходит на быстрый шаг. Эрен старается поспевать за ним, однако ливень настолько сильный, что делать это выходит с трудом. Он прикрывает голову руками, словно это поможет спастись от ливня. На лицо летит не так много капель, но зато одежда уже вся насквозь мокрая. Йегер уже даже не особо соображает, куда он бежит, главное — просто поскорее добраться до укрытия. И совершенно не ожидает, что этим укрытием станет дом Аккерманов, но именно на его пороге он сейчас стоит, не решаясь пройти внутрь. — Йегер, ну ёбаный в рот, шустрее, — со злостью шипит Леви, придерживая дверь для своего гостя. Словно резко опомнившись, он подрывается с места и быстро юркает в дом. Эрен застревает у двери и пытается отдышаться после такой необычной пробежки. По телу до сих пор неприятно продолжает стекать вода, а в кроссовках её, кажется, на целое ведро хватит. Он поднимает глаза на Леви и едва сдерживает смешок, видя его прилипшие ко лбу пряди волос и почему-то находя ему сравнение с лягушкой. Аккерман манит его за собой на второй этаж, и он послушно следует за ним, оставляя влажные следы на полу. В комнате Леви ему ещё бывать не доводилось, поэтому, едва переступив порог, он начинает разглядывать всё вокруг. Совершенно не удивляется чистоте, но поражается, как ему удаётся её поддерживать, потому что Эрен, кажется, просто моргает, и в его комнате уже разбросана одежда, книги как попало валяются на полке, стол заставлен грязными кружками и завален бумажками. Эти стены такое вряд ли когда-то видали. Леви роется в шкафу и достаёт оттуда два полотенца. Одно летит в Эрена, а вторым он трёт мокрые волосы. Его гость наблюдает, а после проделывает ту же процедуру. Белая футболка от дождевой воды стала прозрачной и сейчас плёнкой облепляет тело, подчёркивая каждый изгиб. Голодный взгляд, с которым разглядывает эту картину Леви, Эрен запомнит навсегда, потому что смотрят на него буквально как на лакомство, и… ему это нравится. — Все футболки у меня перетаскаешь, сопляк, — бурчит Аккерман, наконец оторвав от него глаза. Он достаёт из шкафа чёрную футболку, очень похожую на ту, что давал ему когда-то, но на сей раз на этой какой-то белый принт на спине. Эрен обменивает её на выданное полотенце и, покрутив футболку в руках, усмехается: — Ну нет, эту я точно постираю и верну! — Разумеется, — звучит как откровенная издёвка. Эрен забавно хмурится и принимается переодеваться. Почему-то медлит сначала, стесняясь и в это же время не особо понимая, чего стесняется. Ничего интимного в этом нет, да и полупрозрачная ткань на его теле сейчас едва ли что-то прикрывает. Только понимание этого смелости не прибавляет, а вот то, что Леви скрывается за дверцей шкафа и увлекается подбором одежды для себя — вполне. Однако стоит только стянуть мокрую тряпку с себя, Леви неожиданно выглядывает. И замирают оба. Один в панике, не зная, что ему делать, а второй снова заворожённо цепляясь взглядом за рельефы. — Да к чёрту! — рычит Аккерман. И целует. Глотает не успевший слететь с пухлых губ испуганный стон. Наслаждается этим ярым желанием ответить умело. Жадно кусает, шарит руками по влажному телу и отчаянно старается не позволить себе лишнего. А у Эрена в животе целая стая грёбаных бабочек и паника в груди. Он совершенно не ожидал, что то, чего так он страстно желал долгое время, произойдёт именно сейчас. Целуется до того неумело, что со стороны, возможно, аж смешно. Однако Леви это совершенно не волнует — его губы он облизывает так, словно они мёдом обмазаны. За свой вкус Эрен сказать ничего не может, а вот губы его возлюбленного по ощущениям точно слаще сахара. С Кристой было не так. Даже треть того, что сейчас он испытывает с Леви, не подарила ему она. По сравнению с этим поцелуем, тот не более чем какие-то странные механические движения, не приносящие ничего. И Эрен даже не жалеет, что просрал свой первый раз на вечеринке с девушкой, которую совсем не любит, да ещё и находясь под наркотой. Теперь же он в полной мере ощущает все прелести поцелуев. И тут, скорее, даже дело не в самом действии, а в человеке. Такое с ним впервые, и он рад, что происходит это с Леви. Йегер мычит в поцелуй и дёргается в чужих руках, ощущая, как сжимаются ладони на его ягодицах. Но не от боли — от наслаждения. По телу рассыпается ещё больше мурашек, когда он вдруг резко оказывается на кровати, вжатый в матрас весом второго тела. Леви отлипает от его губ, позволяя отдышаться, а сам спускается ниже, целует шею, покусывая и совершенно не заботясь, что могут остаться следы. Руки оглаживают торс, с нажимом проходясь от тонких линий пресса до сексуальных ключиц. Не выдержав, Аккерман делает то, о чём думал последние минут десять — вгрызается в сосок, что так соблазнительно выпирал через мокрую футболку. — Мх, Леви… — выдыхает с наслаждением Эрен. Короткие ногти царапают бритый затылок, а тело выгибает дугой. Прокусить свою губу до крови мешают другие, вновь утянувшие в поцелуй. — Это было для меня? — спрашивает в истерзанный рот. Не нужно уточнять, Эрен знает, что речь о том танце, посвящённом Леви, и без этого. — Только для тебя, — бормочет в ответ. Губы снова сжимают с голодом и страстью. А по окну в потёмках всё неустанно стучит дождь.9.
3 августа 2020 г. в 13:20
— Мисс Ленц, к вам посетитель, — раздаётся сухо из-за приоткрытой двери.
Медсестра отступает и даёт пройти гостю, наигранно учтиво улыбаясь ему. С сыном главврача нельзя вести себя невежливо, даже если это не особо хочется делать. Дверь закрывается, и работница больницы спешит вернуться в сестринскую для продолжения сбора сплетен с коллегами.
Эрен поправляет медицинский халат, накинутый поверх толстовки, поудобнее перехватывает рюкзак в руке, пододвигает стул у окна к койке и садится на него. В палате пахнет медикаментами, кварцевой лампой и едва уловимыми нотками чего-то сладкого. Пионами, как догадывается посетитель. Белый пушистый букет стоит в вазе с водой на тумбочке, внося в эту скудную комнатку с простерилизованными вещами некий уют.
— Тебе лучше? — тихо интересуется Эрен. Его голос звучит слишком громко в этой больничной тишине.
Криста выглядит не очень. Золотистые локоны уже не так роскошны, как раньше. Сейчас они собраны в растрёпанный хвост на затылке и кажутся какими-то тусклыми, безжизненными. Под глазами синяки — последствие обезвоживания организма. Сама она очень исхудала, потеряв килограмм пять точно. Печальная картина. Ленц не желает смотреть на своего гостя. Она потерянно глядит в окно, и за всё время, что Эрен здесь, ни разу даже не шелохнулась.
— Меня бы не перевели из реанимации, если бы мне не стало лучше, — язвит пациентка.
Да, Эрен сам об этом догадывался. Просто нужно хоть как-то попытаться завести разговор, на который Криста идёт с большой неохотой. Йегер пытался с ней связаться с той самой минуты, когда только узнал о случившемся, но она все его сообщения упорно игнорировала, первые два дня просто не заходя в сеть, а потом уже банально не читала. О её состоянии беспокойный товарищ узнавал от родителей, которые были в шоке, узнав в умирающей наркоманке приветливую одноклассницу сына.
— Почему ты себя так ведёшь? — с беспокойством интересуется Эрен, стараясь не вызвать ещё больше агрессии этим вопросом.
— А зачем ты пришёл? — всё тем же колким тоном спрашивает Криста. Она, наконец, удосуживается отвернуться от окна и встретиться лицом к лицу с одноклассником. — Рассказать мне, какая я дура, сама виновата, что гроблю свою жизнь?
— Уж точно не за этим, — обиженно отвечает.
Они ведь решили попробовать стать друзьями, и для Эрена это были не пустые слова, он действительно задался такой целью. И ужасно начал переживать, стоило узнать о состоянии Кристы. Не прийти и не поддержать её он не мог. Есть, разумеется, ещё одна причина, из-за которой он здесь, но об этом пока говорить не хочется.
— Знаешь, просто… Всё будет хорошо, — заверяет её Эрен, стараясь вселить надежду на лучшее, но взгляд девушки становится только мрачнее.
— Что всё? — она заводится как по щелчку. — Я зависима, меня ломает каждый день, я плачу по ночам из-за невозможности вкинуться. Ничего уже не будет хорошо, Эрен!
Криста громко шмыгает носом, и хоть она очень старается, но слёз сдержать всё равно не выходит. Друг тут же спешит успокоить, хватая за руку.
— Эй-эй, тише, — ласково говорит он. — Не ставь на себе крест, у тебя ведь есть ещё возможность соскочить, — вспоминая рассказ Леви, Эрен полностью уверен в своих словах, ведь даже если он смог вернуться к обычной жизни, то и у Ленц это должно получиться. Главное захотеть.
— Эрен, ты не понимаешь, — всхлипывает она. — Мне с ними плохо, а без них ещё хуже. Это замкнутый круг!
Криста начинает рыдать ещё сильнее, и Эрену ничего не остаётся, кроме как пересесть со стула на кровать и прижать её к себе, поглаживая по спутанным волосам.
— Я чуть не умерла, — её голос срывается от рыданий. — Эрен, это так страшно. Я не хочу умирать.
— Ч-ш-ш, — он крепче сжимает хрупкие плечи одноклассницы и ощущает, какой дрожью пробивает всё её тело и как намокает его толстовка от слёз. — Ты справишься. Мы поможем тебе, мы с тобой. Ты поправишься, Криста, я обещаю.
Она крепко сжимает пальцами ткань на его спине и постепенно начинает успокаиваться. Когда рыдания прекращаются, Криста продолжает молча сидеть, уткнувшись носом в его плечо.
— Я с Райнером рассталась, — бормочет она.
Эрен понятия не имеет, что вообще делать с этой внезапно вброшенной информацией, поэтому говорит первое, что приходит на ум:
— Ты любила его?
Ленц немного медлит с ответом, обдумывая, а потом отвечает слегка неуверенно:
— Думаю, всё же да. Он хороший человек, правда. Но я не думаю, что он любил меня, раз знал, какое это дерьмо, и всё равно давал мне вкидываться каждый раз. Нет смысла в наших отношениях. Теперь уж точно.
Эрена вдруг прошибает. В голове начинается настоящий кавардак, словно ему кто-то только что отвесил смачный подзатыльник. Но нет, это всего лишь слова Кристы заставили его задуматься. Наверное, когда ты по-настоящему любишь, то не позволишь любимому человеку баловаться с тем, в чём видишь потенциальную угрозу. И именно это сделал Леви, когда поймал Эрена с амфетамином. Разозлился, накричал и взял обещание избавиться от таблеток. И если это не любовь, то куда же тогда подевалось его равнодушие в тот момент? Померкло в накрывшей заботе и желании защитить. В груди отчего-то становится так тепло…
Обещание, к слову, он так и не исполнил. Баночка до сих пор лежит в его рюкзаке, дожидаясь своего часа. Было бы всё гораздо проще, если бы ничего этого не случилось. Он бы вернул Кристе её подарок и забыл, но сейчас просто не может этого сделать, зная, что она чуть не погибла из-за этих таблеток. Эрен дал слово Леви избавиться от них и пообещал Кристе спасти её. Как исполнить оба обещания, при этом не нарушив ни одно из них? Просто выбросить такое добро жалко, но, видимо, другого выхода у него нет.
— Думаю, ты поступила правильно, — ободряет её одноклассник. — Начнёшь жизнь с чистого листа.
— Да…
Немного неловко. Эрен не любит затяжного молчания, а Криста, кажется, вовсе не против. Она едва ли не урчит от восторга, прижимаясь к крепкому телу друга. Ленц очень напоминает ему самого себя, ведь ведёт он себя ровно так же, когда Леви позволяет себя обнимать. Почему-то становится некомфортно от всплывшего в голове напоминания, что Криста в него влюблена. Эрен отстраняется, игнорируя недоумение девушки, и тянется к рюкзаку. Старательно не замечает маленькую баночку на самом дне и выуживает оттуда розовую коробочку.
— Это от меня, Армина и Микасы, — говорит он, торжественно вручая подарок однокласснице. — Они хотели тоже заехать, но у них дела. Попросили передать, что заглянут завтра.
Криста робко принимает презент, не ожидая сюрприза. Пальцы приподнимают крышку, открывая вид на содержимое, а внутри коробочка до самых краёв забита различными сладостями: несколько видов шоколада, печенье, зефир, мармелад. Мечта любой сластёны. Ленц от такого презента веселеет за мгновение и как маленький ребёнок даже пищит от счастья.
— Спасибо! — восторженно благодарит она, вся сияя от радости. — И ребятам спасибо! Боже, это так мило.
Девушка отставляет коробку на прикроватную тумбочку и кидается на шею одноклассника, крепко стискивая его в объятиях. А Эрен радуется, что смог доставить ей столько счастья и без таблеток.
Дома Йегера ожидает целая головная боль, потому что он понятия не имеет, куда приспособить этот чёртов амфетамин. Тут уже даже не его меркантильность замешана, а нечто другое, что не позволяет взять в руки эту банку и швырнуть всё её содержимое в унитаз. На фоне скулит его любовь к Леви, умоляя не подводить его и выбросить эту дрянь. Любовь перебарывает, и Эрен уже берёт в руки банку для того, чтобы уверенно направиться в туалет и смыть таблетки, но дверь в его комнату внезапно распахивается.
Он едва со стула не валится, но ему хватает доли секунды, чтобы сориентироваться и швырнуть банку в мусорное ведро под столом. Таблетки сливаются с горой исписанных листов с домашней работой и изодранными в клочья табелями оценок за семестр.
Если отец считает нужным стучаться хотя бы из уважения, для матери никогда не существовало границ личного пространства. Это её дом, и она не обязана спрашивать разрешения войти.
— Ты на танцы? — интересуется Карла.
— Да, — уверенно врёт, не краснея. Он всё чаще стал прогуливать неофициальные тренировки и всё ещё боится сознаться в этом родителям.
— Я в магазин, давай подброшу.
— Нет, мне ещё нужно тест доделать.
— Как хочешь.
Мама уходит, а сын выжидает одну минуту и кидается к окну. Красный автомобиль покидает пределы гаража под пристальным наблюдением со второго этажа. Убедившись, что Карла уехала и уже вряд ли вернётся домой ближайший час, Эрен глядит на часы и несётся на первый этаж. Никакой тест ему делать не нужно, и на танцы он сегодня не собирается.
Его ждёт Леви, возле дома которого он оказывается уже через несколько минут своей небольшой прогулки в наушниках. Стучать Эрен больше не боится. А, наверное, стоило бы, потому что после короткого стука на пороге дома возникает совсем не тот человек, которого он ожидал увидеть.
— Здравствуйте, Кушель, — с лёгким испугом здоровается юноша. — Вы не могли бы позвать Леви?
— Привет, Эрен, — женщина, как и в прошлый раз, проявляет к нему добродушие. — А Леви нет дома, — озадаченно сообщает она. — Ты проходи, он должен с минуты на минуту вернуться.
— Нет-нет, я подожду его снаружи, — вежливо отказывается Эрен.
Абсолютно никаких сомнений не может быть в том, что Кушель и Леви — родственники. Этот суровый, полный недовольства взгляд, кажется, общая черта всех Аккерманов.
— Не спорь.
— Хорошо, — тревогу в голосе скрыть не удаётся, что вызывает у Кушель смешок.
Пока Йегер копошится в ванной, намывая руки абрикосовым мылом, на кухне звенят чашки и закипает чайник. Слегка неловко находиться в доме Леви без самого Леви. Эрен не уверен, что на кухне его кто-то ждёт, но от безысходности идёт он именно туда.
— Проходи, садись, — приглашает хозяйка, когда её гость застывает в дверном проёме.
Эрен робко проходит и опускается на ближайший стул. Чувствует он себя точно так же, как и в прошлое посещение дома Аккерманов — неуютно. В прошлый раз причиной тому был Леви, а теперь его мать. Находиться наедине с Кушель отчего-то ужасно неловко.
Стол уже накрыт и манит ароматным чаем и аппетитным печеньем. Кушель, как и Леви, не удосужилась поинтересоваться, хочет ли гость чаю, а просто взяла и сразу налила. Аккерман как-то сказал, что если человек хочет что-то сделать для кого-то, то он просто берёт и делает, не интересуясь. Эта мысль придаёт немного уверенности.
Женщина садится на свободное место напротив и пододвигает себе одну из кружек, что следом делает и Эрен. Она с любопытством и странной хитрой улыбочкой разглядывает гостя.
— Ну, как у тебя дела, дорогой? — интересуется Кушель.
— Да всё хорошо, — Эрен пожимает плечами. — Подтягиваю математику, тренирую танец к выступлению.
— Тот, который под «Miss Me»? — уточняет она, помешивая сахар в чае.
Её гость едва не проглатывает собственный язык от удивления.
— Ну да, а как вы узнали? — настороженно спрашивает он.
— Ты в истории часто танец под неё выкладываешь, — невозмутимо отвечает.
Йегер впадает в ещё больший шок и от удивления не может даже пошевелить губами, что озадачивает женщину.
— Ты чего?
— Вы следите за моим инстаграмом?
— Не я, — усмехается она. — Леви. Все твои видео раз по пять пересматривает.
— Правда?! — Эрен резко оживляется.
— Ну конечно! — вздыхает Кушель. — Как засядет так и начинает до дыр засматривать. Порой хочется по голове треснуть, чтобы телефон свой убрал, наконец, но я всё понимаю. Сама в его возрасте такая была, только об одном и думала.
— Подождите-подождите! — восклицает он, краснея. — О чём вы говорите?
— Ой, Эрен, да не смущайся ты так, — успокаивает его Кушель. — У нас из-за тебя отдельная статья расходов теперь в семье — бумажные салфетки, улетают со страшной скоростью в последнее время, особенно в комнате Леви расход возрос.
Она смеётся, а вот Эрену вообще не до шуток. Ему даже страшно вникать в смысл её слов, вспоминая, в какие моменты ему самому требуются эти самые салфетки, вернее, после чего. Стоит только предположить, что это всё правда, по телу начинают носиться мурашки. Он даже представить не мог, что вызывает у Леви столь бурный интерес. Отчего же тогда с ним он продолжает вести себя холодно, не разрешает целовать, не делает ничего, что могло бы говорить о взаимной симпатии? Да, он поделился тем, что вряд ли в школе знает кто-то ещё, и для Эрена это много значит, но то откровение ведь ещё не говорит, что Леви решился на него из-за своей влюблённости. Не говорит же?
Хочется уткнуться лицом в подушку и закричать, но вместо этого он делает нервный глоток из чашки.
Кушель слишком проницательна, слишком хорошо знает своего сына, и всё смятение Эрена ей предельно ясно. Она аккуратно касается пальцами руки парня, ободряюще поглаживая, а после говорит:
— Я просила его перестать жить прошлым и дать тебе шанс, но он так боится близости.
Эрен с тихим стуком опускает кружку и с надеждой поднимает на неё взор.
— Вы уверены, что я ему нравлюсь?
— Да тут и сомнений никаких быть не может — он втрескался в тебя по уши! — заверяет его Кушель, но недоверие у него никуда не уходит. — Эрен, поверь, уж я-то его знаю. Такой заинтересованности я у него уже очень давно не видела. Даже бы сказала, никогда.
Йегер сразу понимает, насколько давно Кушель видела подобную заинтересованность и к кому она проявлялась. И если Леви испытывает те же чувства, что и к тому человеку, о котором говорилось в его рассказе, то предела счастью Эрена нет. Он был уверен, что даже если и получится развести Леви на романтические отношения, то такой любви к себе он никогда не добьётся. Однако, кажется, он крупно ошибается.
— Не переживай, ему просто нужно немного больше времени. Главное — не сдавайся, у тебя уже почти получилось.
— Спасибо, — Эрен впервые за долгое время улыбается настолько счастливо и искренне.
Из прихожей слышится шуршание пакетов и хлопок входной двери. Кушель бросает лукавый взгляд на Эрена и идёт встречать сына, но Леви достигает кухни раньше, чем женщина успевает покинуть её. В руках у него два тяжёлых пакета из супермаркета, а на лице недоумение, потому что гостей в своём доме он явно не ожидал.
— С возвращением, — приветствует его мать и коротко целует в щёку, получая ответный поцелуй. — Всё взял?
— Всё, — устало вздыхает Леви, опуская пакеты на стол.
— Вот и отлично, — Кушель начинает выкладывать покупки. — Спасибо за помощь, сынок.
— Да не за что, мам.
А Эрен не может сдержать хитрой улыбки, глядя на Аккермана. Сколько не старается, просто не может перестать улыбаться. То ли радость из-за того, что его любовь всё же оказывается взаимной, переполняет края, то ли знание одного секретика Леви, так тщательно им скрываемого, не позволяет унять эмоции.
— Извини, не думал, что так задержусь, — вдруг обращается к нему Аккерман.
— Да ничего, — мямлит в ответ Эрен.
— Идём?
Йегер лишь согласно кивает головой и идёт вслед за ним. Из кухни доносится:
— Может, поедите сначала?
— Нет, мам, мы пошли! — Леви отвечает раньше, чем до Эрена успевает дойти суть вопроса. Собственно, он и не против. Желание побыть наедине сильно как никогда.
Аккерман невозмутимо шагает по давно проложенному маршруту парк-центр-набережная, а вот его спутник, теперь обладая крайне интересным знанием, не может утолить своё бушующее желание сжать и поцеловать Леви. Останавливает это сделать только то, что он, возможно, ему и симпатичен, но к отношениям до сих пор не готов, и внезапная напористость Эрена может испугать его и отбросить в самое начало пути.
— Чего довольный такой? — хмыкает Аккерман, вытаскивая Йегера из мира грёз.
Он и впрямь с самой первой минуты, как они встретились, не может перестать улыбаться. Осознание, что он не безразличен Леви, приятным теплом отдаётся в груди.
— У меня выступление завтра. Ты ведь придёшь? — интересуется Эрен, игнорируя вопрос.
— Ты же говорил, что оно в мае, — озадаченно слышится в ответ.
— Нет-нет! Это совсем другое!
Совершенно другое. Если завтра будет просто небольшое развлечение и ничего труднее разминки, то в мае будет буквально решаться вся его судьба. И по-хорошему стоило бы усилить тренировки, но Эрен, наоборот, стал прогуливать неофициальные. Однако он не жалеет. Совсем.
— Это показательное выступление для спонсоров, — поясняет Йегер.
— Так я же не спонсор, — Леви пытается шутить, но только разжигает в своём собеседнике панику.
— Ну пожалуйста… — звучит настолько жалобно, что отказать невозможно.
— Да приду я, успокойся, — вздыхает Аккерман и треплет его по голове для убедительности, а у Эрена мурашки разбегаются по всему телу.
— Завтра, в семь, в нашей студии, — язык отчего-то шевелится с трудом.
— Хорошо.
Эрен всё же не может перебороть себя и внезапно налетает на него с объятиями. Крепко, но нежно и совершенно счастливо обнимает Леви за шею, жмурится от его близости и улыбается с детской наивностью. Для Аккермана же этот поступок не такая уж и сенсация, просто неожиданность. Объятия давно стали в порядке вещей. Он мнётся пару секунд, обвивает его талию руками и, совершенно не обращая внимания на взгляды прохожих, спрашивает:
— У тебя точно всё нормально?
— Угу, — Эрену даже говорить не хочется, лишь насладиться моментом.
— Ладно, — долгое, но приятное молчание. — Мороженое будешь?
— С орешками? — бубнит в изгиб шеи.
— С орешками.
— Буду.
На том и порешали.