Мы склеим осколки

Предпринимая попытки заснуть, лёжа под одеялом, натянутым до самой макушки, он испытывает некое дежавю. С первого этажа вновь доносятся гневные обрывки фраз матери, срывающимся на крик голосом жалующейся отцу, только пришедшему с работы, на то, какого ужасного ребёнка они вырастили и как он усложняет ей жизнь своими выходками. Сонливость бьёт по глазам, но, как и в прошлый раз, уснуть не выходит. И даже причина та же — гнев и обида, не утихающие ни на секунду, заставляющие вновь и вновь прокручивать в голове задевающие слова матери и думать о том, как бы сложился этот вечер, если бы не она. Или не он сам. Мама и раньше была к нему строга и старалась следить за тем, чтобы он не угодил ни в какие неприятности, но сейчас же она просто терминатор какой-то, вытворяет вот такие вещи! Не был бы Эрен таким глупцом и сразу бы выкинул наркоту, или вообще не брал, то ничего бы этого не было. Мама не потеряла бы к нему доверие, не следила за каждым шагом, и сейчас он бы лежал в объятиях Леви, которого пришлось бросить, даже не попрощавшись. Написать короткое сообщение о том, что выкрутиться не получилось и мама везёт его домой, — это всё, на что хватило Эрена, когда он сидел на заднем сиденье автомобиля матери и сжимал в трясущихся руках телефон. Чем больше думал, тем сильнее эмоции накрывали его, и сдерживать их становилось всё труднее. Леви на ту новость ответил лишь «понятно». И что бы это могло значить? Эрен даже не знает, обиделся он, тоже огорчился или, с равнодушием пожав плечами, поехал домой. Хоть бы он не обижался, это сейчас важнее всего, потому что в данный момент Леви единственный человек, чей голос он хотел бы слышать, чьё присутствие хотел чувствовать рядом. Голоса родителей стихают, а свет в коридоре гаснет. Кажется, они пошли спать, и приглушённые звуки в соседней комнате это подтверждают. Значит, сегодня его никто больше не потревожит. Можно не бояться, что отец, как в прошлый раз, решит наведаться с нравоучениями. На этот раз Эрен точно не удержался бы от криков и грубости в адрес родителя. Сейчас он хочет видеть только одного человека, и это точно не Гриша с его нотациями. Время переваливает за три ночи, а Эрен всё лежит в размышлениях и немой истерике, временами от злобы сжимая край подушки в кулаке и браня мать, себя и даже Кристу за то, что подсунула ему наркотики, и так по кругу, выматывая себя до предела. Добиться относительной пустоты в голове выходит только к восходу, когда первые лучи украдкой заглядывают в окно, ютясь на смятой постели. И только тогда, с полной уверенностью, что проспит до обеда, он проваливается в сновидения. Наконец-то… Просыпается внезапно от грохота на первом этаже, следом в ещё затуманенное сном сознание врываются болезненные крики оттуда же. Не успевая ничего толком сообразить, чуть не валится с кровати и пулей несётся вниз. Едва переступает порог гостиной — тут же видит маму, лежащую на полу рядом со сложенной стремянкой. На помощь ей уже спешит Гриша, а у Эрена в голове чётко рисуется картина происшествия и без ненужных ему объяснений — мама собиралась снять и постирать шторы в гостиной, но упала со стремянки. Он ошарашенно смотрит на мать и совершенно не знает, что ему делать. Она болезненно стонет, пытается прикоснуться к запястью и взвизгивает. Рука неестественно выгнута и вся опухла. От одного её вида у Эрена самого всё отнимается. Нужно помочь отцу её поднять, сходить за аптечкой или вызвать скорую? Он не представляет. Благо отец и сам хорошо без него справляется, осматривая руку пострадавшей. Врач, как-никак. — Сколько раз просила посмотреть, что со стремянкой не так! — выговаривает Карла сквозь боль и наворачивающиеся на глазах слёзы. Действительно, такие просьбы Эрен припоминает. Мама не раз жаловалась, что стремянка явно имеет какой-то дефект и неустойчива, и просила мужа разобраться с этим, но Гриша каждый раз отмахивался, что купит новую, но обещания своего так и не исполнил. — Похоже на перелом со смещением, — ставит диагноз Гриша и велит следом: — Нужно в больницу, срочно. Эрен, помоги поднять. Сын тут же бросается исполнять просьбу отца. Немного командной работы, и Карла стоит на ногах; повреждённую руку Гриша фиксирует в импровизированную шину, а после Эрен помогает проводить маму до машины, усаживая на заднее сиденье. — Будь дома, мы скоро вернёмся, — распоряжается отец, заводя автомобиль. Ему ничего не остаётся, кроме как послушаться и вернуться в дом. Да уж, отличное утро получилось. Эрен был уверен, что не простит мать за испорченный день рождения и не станет с ней разговаривать весь следующий месяц, но сейчас все обиды исчезли без следа. Теперь он испытывает только беспокойство за её самочувствие. Но ничего ужасного ведь не произошло? Он тоже руку ломал и жив, здоров, рука на месте и прекрасно функционирует. Вот и мама уже через месяц будет отлично себя чувствовать, а папа впредь будет относиться внимательнее к её просьбам. Только вот отцовское «скоро» превращается в три долгих часа без всяких новостей, которые Эрен переживает с трудом из-за непрекращающегося волнения. Он пару раз пытается обратно лечь спать, но заряда утреннего адреналина слишком много, чтобы заснуть снова, даже несмотря на бессонную ночь. Просмотр ленты в инстаграме тоже тревоги не снижает. Так он и мается до самого обеда, едва ногти не грызя от стресса, а стоит входной двери скрипнуть, несётся встречать родителей, однако на пороге видит одного Гришу. — А где мама? — спрашивает растерянно. — Маму госпитализировали, — впопыхах отвечает отец. На пороге долго не задерживается и сразу убегает наверх, прося помощи в сборе вещей для больницы. Тревога хоть и усиливается вдвое, но на поводу у неё Эрен не идёт, быстро берёт себя в руки и спешит помогать. Гриша торопливо скидывает всё необходимое на кровать, после вещи аккуратно укладываются Эреном в сумку. — А что с ней? Надолго она там? — попутно задаёт волнующие вопросы. — Как я и предполагал, перелом со смещением. Дней на десять примерно. — Это серьёзно? — У неё существенно смещены части кости, необходимо хирургическое вмешательство, — нехотя делится отец, видимо, боясь испугать сына таким раскладом, но, кажется, всё же делает это, судя по тому, как ошарашенно тот смотрит в ответ. — Не переживай, она у нас сильная, справится. Вот уж утешил. — Ты будешь делать ей операцию? — Да. Ещё бы лучший хирург города доверил оперировать свою жену кому-то другому. — И до утра меня не жди, — на ходу бросает Гриша, подхватывая с кровати сумку с вещами и уносясь вниз. — Решил с мамой остаться? — уточняет Эрен, нагоняя отца только у двери. — Ага, и меня там ещё двое с холециститом и панкреонекрозом ждут, — вздыхает он. Эрен даже не удивляется тому, что отец в свой выходной уходит на работу. Такое случается почти каждый раз после не такого уж теперь и внезапного звонка с работы. Пара минут — и Гриша уже мчится исполнять долг. В голове хорошо засел случай, когда они всей семьёй несколько лет назад собирались к морю на пару дней. Поездку Эрен ждал с нетерпением и отсчитывал минуты, но перед самым выходом снова из отцовского телефона прозвучало: «Доктор Йегер, без вас не справимся», и отдых у моря пришлось отложить на неопределённый срок. До сих пор ждёт. — Ладно… — И давай так, чтобы мы с мамой за тебя не беспокоились, — просит отец, пытаясь натянуть ботинок. Сразу понимает, о чём речь, и немного хмурится. Раз маму госпитализировали, а папа остаётся на ночную смену, у Эрена будет целый день самоволки. Он даже сможет пойти гулять, и назло родителям так бы и сделал, если бы не сложившиеся обстоятельства. Настроения нет совсем, а маму волновать теперь лишний раз не хочется, хотя волноваться она будет, даже если он весь день просто просидит в своей комнате. — Я буду дома, готовиться к урокам, — заверяет, заметно поникнув. — Вот и хорошо. До завтра! — прощается Гриша и мигом выбегает за дверь. — До завтра, — говорит в пустоту и, опечаленный, идёт к себе. У него целое воскресенье без родительского контроля. Он может заняться чем угодно, но из множества вариантов занятий на досуг выбирает разглядывание потолка, лёжа на кровати. Его отец очень хороший хирург и уж точно не допустит, чтобы во время операции что-то пошло не так. Но ведь это не делает шанс на успех стопроцентным. Мало ли что там может случиться. Вдруг защемит какой-нибудь нерв, кость срастётся неправильно, и даже после лечения каждое движение будет отзываться болью. Это Эрену и мешает выдохнуть и расслабиться. В попытке угомонить свою панику ищет в интернете информацию про поставленный матери диагноз, но переживать начинает только сильнее. Многочисленные фотографии неестественно выгнутых конечностей нагоняют жути, а от длинного списка всех возможных последствий от паралича до ампутации бросает в дрожь. Подумав и решив, что доверять информации на сомнительных сайтах — глупо, Эрен берётся за чуть более полезное занятие. Мегера, кажется, решила, что у старшеклассников полно свободного времени и нет никаких увлечений, помимо решения её заданий. Или о чём она вообще думала, задавая столько номеров на дом? Без чьей-либо помощи Эрен закончит делать всё это в лучшем случае к вечеру, а у него ещё два упражнения по английскому, подготовка пересказа параграфа по истории и три задачи по биологии. Хорошо ещё, что Йегер не входит в число добросовестных учеников и халтурит. Он не морочит себе голову вычислениями, а просто считает всё на калькуляторе. За ответами некоторых уравнений и вовсе обращается к интернету. Таким образом, с алгеброй он разделывается уже через сорок минут, а ещё через полтора часа и со всеми остальными уроками, ухмыляясь собственной продуманности. Времени он хоть и значительно себе сэкономил, но не уверен теперь, что это хорошо, потому что тревога возвращается ровно через секунду после того, как Эрен остаётся без дела. Не имея вариант лучше, решает, что просмотр чего-нибудь ненавязчивого отлично впишется в его не особо плотный воскресный график. Хватая со стола лэптоп, Эрен вдруг вспоминает, что в этой утренней суете и сумятице не успел не то что позавтракать, вообще ничего за сегодня ещё не ел, лениво плетётся в гостиную, попутно заскакивая на кухню и надеясь утащить с собой чего-нибудь вкусного, но ничего подходящего под этот критерий не находит. Холодильник вовсе не пустой, да вот только мама так и не успела ничего приготовить. Возиться с готовкой желания нет, и настроения хватает только на бутерброды. Кажется, ими и придётся питаться в отсутствие родителей. Вздохнув, Эрен достаёт из шкафчика припасённые на чёрный день чипсы и шоколадки. Если бы Карла узнала, чем её сын хочет позавтракать, хотя по времени это скорее уже обед, то схватилась бы за сердце. Такая еда на голодный желудок — просто «здравствуй, гастрит». Уж не говоря о том, что эта калорийная бомба съедается на белоснежном диване, на котором каждая крошка и мелкое пятнышко доводят хозяйку до белого каления. Поэтому кушать дальше кухни Эрен не привык, но сегодня сам себе делает поблажку. С выбором сериала по обыкновению возится долго, почти как вчера, только над ухом никто не ворчит, стоит под вопрос попасть подростковой мелодраме с не самым оригинальным сюжетом. Продолжить смотреть тот сериал, который вчера они начали с Леви, даже не думает, надеясь, что когда-нибудь всё же выпадет возможность досмотреть его до конца вместе. В конце-концов плюнув на тщательный выбор, под включенную первую попавшуюся серию чего-то не особо интересного съедается первый шоколадный батончик и пустеет пачка чипсов. Сюжет проплывает куда-то мимо сознания, вытесняемый снова ожившим беспокойством. «Интересно, маму уже прооперировали? Нужно бы ей позвонить», — мелькает в голове мысль, и Эрен сразу тянется за телефоном, чтобы набрать номер матери, но останавливается, едва открыв список контактов. Понимает, что даже если и прооперировали, то ей сейчас явно не до ответов на вопросы об её самочувствии и прочих разговорчиков. Поэтому пишет ей короткое СМС: «Мам, надеюсь, у тебя всё хорошо. Я переживаю за тебя.» Чуть медлит, прежде чем нажать на кнопку отправки, а после додумывает, кому действительно хотел бы позвонить сейчас. Леви. Ночные переживания, не обиделся ли он из-за вчерашнего, не надумал ли чего, снова вызывают мандраж. Долго не колеблется и сразу набирает его номер, с замиранием сердца отсчитывая гудки. На звонок Аккерман отвечает быстро, даже слишком, и Эрен впадает в ступор, не успев ещё придумать, что хочет ему сказать и как лучше начать разговор, поэтому выдыхает растерянно в трубку: — Привет. — Привет, — звучит в ответ, и по голосу нельзя сказать, что Леви зол на него или обижается. — Ты не обижаешься? — спрашивает несмело, решая не медлить. На том конце провода слышится тяжёлый вздох. — Эрен, ну за что я должен обижаться? За то, что твоя мама решила тебя проконтролировать? — Ну, вдруг… Так, значит, всё хорошо? — уточняет. — Йегер! — шипит рассерженно Аккерман. — Успокойся уже. Тут вообще по большей части моя вина. — Почему? — недоумевающе. — Я же сказал тебе звук отключить. В голове что-то щёлкает от мысли, что Леви винит себя в случившемся. — Я бы сделал это и без тебя. Нет ничего такого в том, что ты, как и я, просто хотел провести время наедине. Всё нормально, — спешит успокоить его Эрен. — Точно? — переспрашивает Аккерман, вызывая у собеседника смешок. — Это ты меня передразниваешь? — смеётся, потому что меньше минуты назад он задавался тем же вопросом. — Чё? Нет, — фыркает в ответ на веселье. — Я же нормально спросил, ну. Это волнение вечно хмурого и, казалось бы, равнодушного Леви умиляет. — Всё просто замечательно, — снова забавляется Эрен и почти мурлычет в трубку: — Я люблю тебя. И вся тревога исчезает после короткого разговора с нужным человеком и возвращается вновь после всего одного вопроса. — Как ты? — Отвратительно, на самом деле, — сознаётся, и голос его ощутимо мрачнеет. — С родителями всё ссоришься? Места для обид на маму почти не осталось, но внутри всё равно продолжает скрестись это мерзкое чувство. — И это тоже, — бубнит Эрен. Хочет рассказать про утреннюю ситуацию, но в голове такой кавардак, что мысли не клеятся. — Мама упала со стремянки и сломала руку. У неё там какое-то смещение, и нужна операция. — Ух, жёстко, — слышно, как Леви втягивает с шипением воздух сквозь сжатые зубы. — Твой отец будет её оперировать? — Да. — Тогда даже не стоит переживать. Ты и без меня должен знать, что он отличный врач и всё будет в лучшем виде. Эрен это понимает, но настроение не улучшается ни капли. — Угу… — вздыхает в трубку. — Эй, ну что за пессимизм там? — не унимается Аккерман, поняв, что его попытки поддержать тщетны. — Не знаю, настроения просто нет совсем, — бормочет расстроенно. — Ещё и папу на работу дёрнули до утра, кажется. — Так ты один? — звучит удивлённо. — Ага. Леви как-то озадаченно молчит, явно думая над фразой, которая поможет продолжить диалог. — Чем займёшься? — интересуется, так и не придумав ничего получше. — Я пообещал отцу сидеть дома и делать уроки, — делится планами на день, которые и планами-то уже назвать нельзя, поскольку с домашним заданием Эрен разобрался, о чём спешит сообщить: — Но уроки я уже сделал, поэтому буду смотреть сериалы и думать, как бы не умереть от голода. — Совсем с едой напряг? — Да не, просто готовить не хочется. Не парься, перебьюсь бутербродами. Беседа снова тормозится, завернув в тупик. Обычно во время их звонков — и всех разговоров в целом — инициативу продолжить диалог берёт на себя Йегер, с энтузиазмом рассказывая обо всём, что за день с ним приключилось, но сейчас у него, кажется, не то что его привычного задора нет, у него даже желания пару слов связать не находится. То ли подхватив не самое радужное настроение своего собеседника, то ли понимая, что нет смысла пытаться развести его на дальнейшее общение, Леви закругляется. — Ладно, отдыхай там давай. Пойду тоже уроками займусь, — подводит Аккерман беседу к концу и, услышав не самое весёлое «ага», сбрасывает вызов. После разговора с Леви Эрен чувствует себя как-то странно. Вроде и настроение поднялось, но при этом на душе ещё сквернее. Первое, потому что услышал его голос, а второе, потому что всего лишь по телефону. Леви хочется не только услышать, но и увидеть, иметь возможность прикоснуться к чувственным губам. Но у него самого, кажется, другие планы. До последнего не угасала надежда, что Аккерман предложит встретиться. Почему сам этого не сделал, Йегер не особо понимает. Наверное, просто не видит смысла портить настроение ещё и Леви своей кислой миной и апатией, хоть и не сомневается, что всего одно даже недолгое объятие развеяло бы всю тоску. Да и если бы хотел, действительно позвал бы, но у него, видать, дела. А может быть, соврал и всё-таки обижается за вчерашнее. Кто его знает… Утаскивая ещё одну шоколадку, Эрен нажимает на кнопку пуска и возвращается к просмотру сериала. Однако от дела его отвлекает всплывшая иконка уведомления о том, что в фейсбуке у него одно новое сообщение. «Ахахаха, зацени видос» Кирштайн большой любитель поржать с самой лютой херни, которую только можно найти на просторах интернета, и поделиться этой чушью с друзьями. Редко, конечно, кто отрицает, что его приколы смешные, но порой такие абсурдные, что даже представить страшно, под чем был автор этой ерунды. Ежедневно видеть во всех своих мессенджерах такие видео стало уже делом обычным, и единственное, о чём Эрен думает, переходя по следом высланной ссылке, — какой порцией неадекватности Жан решил удивить его сегодня. Признаться, на этот раз Кирштайн превосходит все ожидания, потому что вместо очередного смешного ролика на ютубе открывается видео на каком-то мутном сайте, а после по всей комнате из динамиков ноутбука разносятся непристойные стоны. На экране демонстрируется весьма бурное соитие двух парней. Порнуху Йегеру, разумеется, уже видеть доводилось, но исключительно по его собственной инициативе, а не когда его обманом заставляют включить её под предлогом смешного ролика, поэтому от неожиданности пугается настолько, что даже не может попасть по кнопке, чтобы закрыть этот чёртов сайт. Руки дрожат так, словно из-за угла сейчас выскочит мать, ловя его на горячем. Когда получается закрыть вкладку с орущим на всю комнату порно, первое, что приходит на ум, — Микаса всё же проболталась. Тут же отрицает, ибо хрена с два она рассказала бы его секрет, ставя под угрозу их доверительные отношения. После думает о том, что Жан догадался сам и теперь не упустит ни единой возможности подшутить над ним. И только потом, угомонив своё норовившее выпрыгнуть от страха сердце, вспоминает, что это Жан, который и до этого возможность подстебнуть по рандомной херне не упускал. «И с чего ты только решил, что я разделю твои предпочтения?» — язвит в ответ на неудачную шутку, как бы иронично оно на деле ни звучало. Кирштайн присылает десяток смеющихся смайликов, и можно на этом уже закрыть диалог с ним, потому что ничего полезного из него не извлечь, но делать этого Эрен не спешит. Возможно, просто из любопытства, а может быть, виной тому внезапно возникшее напряжение в паху, но Йегер вновь кликает на присланную ссылку. Сначала наблюдает за происходящим на экране без особого энтузиазма. Без смущения, без удивления, просто смотрит. С гейским порно он уже знаком, да и, признаться, стал баловаться им в последнее время слишком часто. И как-то выходит так, что, стоит действиям на экране стать чуть более откровенными, Эрен судорожно оглаживает себя между ног, прикусывая губу. Закидывает голову на спинку дивана, высвобождает напряжённый член, стянув бельё, блаженно прикрывает глаза и резкими рывками дрочит. Вторая рука тоже без дела не остаётся и массирует проход. Внутрь скользит один палец, а за ним и второй, добавляя яркости ощущениям. Домашние штаны давно валяются на полу, а страсти двух незнакомцев на экране совсем уже не интересны. В голове вполне ясный образ с лёгкой ухмылкой на тонких губах и сильными пальцами, которые Эрен совсем не прочь ощутить сейчас внутри взамен своих собственных. Он хочет Леви, но никогда вслух не признается, что, передёргивая в ванной, каждый раз фантазия перед глазами рисует его. Эрен представляет, как он грубо нагнёт его, прижмёт лицом к постели и войдёт на всю длину. Сам не понимает, как смог докатиться до такой неутолимой мании. И даже ни капельки не стыдно перед самим собой за такие желания, потому что жаждет этого всем телом. В подкатывающей эйфории размазывает вытекающую смазку по члену, а оглаживающие стенки пальцы проталкивает глубже и глухо скулит. Воображение вставляет покруче даже руки, сжимающей член, и Эрен чувствует, что скоро кончит. Однако внезапная трель дверного звонка срабатывает как пощёчина, вырывая из объятий удовольствия. Его как будто сегодня все до остановки сердца довести хотят. Эрен сначала подпрыгивает и ставит видео на паузу, буквально ныряет обратно в штаны и натягивает бесформенную домашнюю футболку как можно ниже в попытке прикрыть своё слишком явно выпирающее возбуждение. Того засранца, что прервал его радость, кроет отборным матом уже потом, по дороге к двери, понимая, что отец звонком бы пользоваться не стал, имея ключи. Эрен раздражённо открывает дверь и напрочь теряет дар речи, ведь тем самым засранцем оказывается человек, увидеть которого здесь ожидал меньше всего. — Не рад меня видеть? — интересуется Леви, ибо рожа Йегера — смесь удивления, страха и смущения. — Рад, — бормочет он. Большее выдавить из себя не позволяет смятение. — Тогда морду попроще сделай, — велит Аккерман. Сделаешь тут, когда на пороге внезапно возникает парень, на которого минутой ранее дрочил под аккомпанемент гейского порно. — Ты что тут делаешь? — звучит с растерянностью. — Кормить тебя пришёл, — отвечает Леви и протягивает в руки ошарашенного Эрена коробку с пиццей, которую тот до этого в упор не замечал из-за своей бешеной паники. — Оу, — вздыхает, неуверенно принимая коробку. Как же, оказывается, были глупы его переживания, ведь вот он, Леви, стоит перед ним, удивляет и согревает душу своими поступками. Эрен не сомневался, что его парень может быть романтиком, способным на сюрпризы, но на сегодня от него даже звонка не ожидал. Йегер резко подаётся вперёд, торопливо целует тонкие губы, о которых так грезил, и тут же отскакивает назад, а в зелёных глазах блестит просто неподдельный восторг. — Проходи скорее! — Едва не теряет сознание от радости и мигом сматывается на кухню. Моет руки и начинает хозяйничать. Стоит в комнате стать на одного человека больше, и чуть ли не физически ощущает, как заинтересованный взгляд цепляется за его затылок, а после опускается ниже. Аккерман подходит сзади и одной рукой обхватывает поперёк груди, а вторую запускает под край футболки, притягивает спиной ближе. Эрен крупно вздрагивает: касания эти сейчас некстати, учитывая одну его проблему в штанах. Ласки всё только усугубляют, а чувство, что если Леви заметит его возбуждение, то от стыда Эрен провалится под землю, слишком навязчиво. — Есть чай, кофе, сок, — начинает перечислять, стараясь полностью игнорировать крепкие руки на своём теле. — Что будешь? — Хорош суетиться, — шепчет на ухо Аккерман и целует в шею. — Ешь давай, пока не остыло. Эрен такой прекрасной возможности выпутаться из объятий не упускает и ловко выкручивается, спеша за стол. Начинает улыбаться ещё шире, видя в коробке свою любимую «четыре сыра», и не потому, что чувствует на языке вкус любимой пиццы, а потому, что Леви запомнил эту мелочь, упомянутую им вчера вскользь во время выбора еды. Эрен уплетает с таким аппетитом, что даже не замечает прожигающий взгляд напротив. — И как в тебя столько влезает? — усмехается Аккерман, но нежность в голосе скрыть не удаётся. — Я просто очень голодный! — отвечает, едва проглотив, и тут же толкая в рот уже третий кусок. — Вообще, спасибо, ты меня очень выручил. Так готовить не хотелось. — Мелочь, — отмахивается Леви. — Ну всё равно, ты ради меня заморочился, мне так приятно… — Ради тебя можно и заморочиться. И вот опять он это делает. Сначала показывает свою чёрствую натуру, а потом выкидывает что-то милое, и даже не знаешь, как реагировать. Сейчас Эрен краснеет, как на их первом свидании, лыбится скромно и думает, как же всё это невероятно, ведь ещё недавно их отношения никак не могли быть реальны и казались бредом, а уже сейчас связь между ними такая, словно вместе они уже всю жизнь. Из гостиной доносится мелодия, в которой Эрен сразу узнаёт рингтон входящего звонка своего телефона. Раздосадовано глядит на пальцы, перемазанные соусом, и порывается подняться, а Леви вдруг решает упростить ему задачу. — Я принесу, — проявляет он любезность и исчезает с кухни. Становится интересно, кто потревожил его звонком. Точно не отец и маловероятно, что мама. Скорее всего, кто-то из друзей или Зик, звонит поинтересоваться, как там обстоят дела после их вчерашнего неудачного обмана. Однако смысла задумываться над этим не видит — не такой уж это глобальный вопрос, и через несколько секунд он всё сам узнает. Отмывая остатки соуса с пальцев, не спешит, ожидая Аккермана с его телефоном, только, кажется, он там тоже не торопится. Уже и руки вымыты, и даже рингтон стихает, а вот Леви всё не появляется. Эрен настороженно шагает в гостиную и видит свой телефон там же, где и оставлял его, — на столике возле ноутбука. К смартфону никто и не прикасался, а Леви вообще, похоже, и не думал о нём, потому что сидит сейчас на диване, задумчиво разглядывая экран лэптопа. — Ну и какого чёрта? — возмущается Йегер, но не злится вовсе. Просто не до конца понимает эту странность. На экране телефона видит пропущенный от Конни, и вряд ли там что-то важнее предложения дополнить пати в какой-нибудь игре, но всё равно собирается перезвонить. — Интересные ты тут фильмы смотришь, — словно выстрел в голову. Секунды хватает, чтобы всё разом сообразить. Сам не понимает, как вообще мог забыть о порно на ноутбуке. От радости, наверное, или по глупости. Неважно, ведь ни от одного варианта стыда не убавляется. — Да это всё Жан! Кинул ссылку, типа, зацени видос, ха-ха. Придурок тот ещё! — оправдывается Йегер, но по хитрой ухмылке понимает, что попытка его выглядит жалко и никто ему не верит. — Поэтому ты целых шесть минут посмотрел? — спрашивает Леви с насмешкой, отбивая у пойманного с поличным последнюю надежду выкрутиться. — Видать, действительно смешное видео попалось, — не упускает возможности подстебнуть напоследок. — Блять, — срывается с губ, потому что попал он конкретно. В глазах загорается испуг, стоит Леви подняться с дивана. А в следующее мгновение его уже зажимают у ближайшей стены. От ключицы до подбородка скользит язык и ныряет в приоткрытый в ожидании рот. Трезвость машет рукой на прощание, едва ощущаются пальцы на напряжённом члене сквозь влажную от смазки ткань трусов. Эрен выгибается и сжимает в ладони чужую футболку на плечах, с трудом сдерживаясь, чтобы не взвыть. От неожиданной ласки кусает губу Аккермана, но того, кажется, мелкая боль не заботит совсем. — Вовремя я заглянуть решил, да? — ухмыляется он. — Не трогай, — замучено шипит Йегер, царапая руку, оглаживающую его теперь ещё более ярко выпирающий стояк, только на просьбу никто не реагирует. — Кончить боишься? — насмешка из голоса всё никак не исчезнет. На самом деле, да. Даже спалиться с порно не так стыдно, как кончить в штаны от простых ласк. А Леви ясно даёт понять, что просто так его не отпустит. Поглаживающие движения и настырный язык, вылизывающий его рот, доводят до исступления. И уже даже всё равно становится, насколько грандиозным будет его позор. Почти не сдерживаясь, царапает ногтями сильное тело напротив, скулит в поцелуй и позволяет себя трогать. — Хочешь? — Аккерман отступает в последний момент и тихо спрашивает над ухом. Эрен точно не скажет, что более соблазнительно: шёпот или вопрос. — У тебя есть с собой?.. — Есть, — разочаровались бы оба, если бы ответ отказался отрицательным. — Пойдём наверх, — выдыхает с трудом. И с ещё большим трудом пытается добраться до своей комнаты. Подняться по лестнице оказывается задачей непростой. Ноги словно ватные, и то ли сумасшедшее возбуждение этому способствует, то ли мысль, что сейчас произойдёт. Секс с Леви — всего лишь его мокрая фантазия. Эрен был уверен в этом, а вчера, когда всё так круто обломалось, стал верить ещё больше. Только теперь его жажда достигла апогея, и даже если сам президент объявится ему на порог, то всё равно в очередной раз всему обломаться Йегер не позволит. На сей раз уж точно. Едва успевают добраться до цели, Эрен сразу же оказывается прижат к постели. Сначала целуются нежно, скромно, будто бы впервые, а после возвращается былая страсть, и происходит это буквально за мгновение. Йегер решает взять ситуацию в свои руки и оглаживает стояк Леви, красноречиво выпирающий даже через плотный слой джинсы, но неумелые ласки быстро прекращает, испугавшись собственной смелости и размера достоинства, которое сейчас будет долбить его зад. В ответ тонкие губы кривятся в ухмылке. — Твои родители точно не вернутся? — спрашивает Леви, однако ему совершенно плевать, и выдаёт он себя тем, что стягивает футболку с разгорячённого тела под ним и тут же припадает губами к соску. — Точно, но я так хочу тебя, что мне будет плевать, даже если сюда цыганский табор завалится, — заполошенно бормочет в ответ. Весь энтузиазм резко испаряется, как только его штаны оказываются на полу. Следом летит футболка Леви, а сам он с дикой манией в глазах начинает сползать ниже, оставляя влажные следы от груди до пупка. Стянуть с себя бельё Эрен не позволяет — мёртвой хваткой впивается в пальцы, закравшиеся под край его трусов. — Йегер, только не говори, что застеснялся, — вздыхает Леви, привычно закатывая глаза. — Я… Я не знаю. Извини, переживаю очень, — лепечет себе под нос, запинаясь. — Прости, продолжай. Хватка на пальцах слабеет, давая волю, но продолжать Аккерман не спешит. Перехватывает дрожащую руку и подносит к губам, поочередно целуя фаланги пальцев. — Тише, всё будет хорошо, — заверяет он. Его шёпот успокаивает. Эрен действительно верит в то, что всё так и будет, ведь Леви врать ему не станет. Он расслабляется и позволяет полностью себя раздеть. По обнажённому телу плывёт восхищённый взгляд. Его чистота и изящество рождают в груди Аккермана дикий восторг и желание забрать всё себе без остатка. — Какой же ты ахуенный, — выносит вердикт и рывком разводит стройные ноги в стороны, делая румянец на щеках ещё гуще. Дыхание щекочет липкий от вытекающей смазки член, и по комнате разносится ошарашенный стон, когда от яиц по всему стволу проходится язык. Головка упирается в нёбо и проникает глубже в гортань. Йегер елозит, дёргается и скулит от болезненного удовольствия. Порывается встать, но Леви даже приподняться с постели не даёт и прижимает обратно. Довольные стоны, так тщательно сдерживаемые, и запах девственного тела срывают Леви крышу. А Эрену крышу срывает его язык, вылизывающий каждый миллиметр члена и иногда съезжающий до яиц. Он старается не смотреть, чтобы окончательно не свихнуться, жмурится и прячет лицо в ладонях. Это слишком грязно, откровенно, невообразимо, слишком потрясающе. Сам от себя того не ожидая, Эрен резко впивается в чёрные пряди на макушке, стоит Аккерману немного отстраниться. Насаживает его рот обратно на свой стояк и задушено стонет от новой волны наслаждения. Леви идёт на поводу и активнее двигает головой, доводя парня едва ли не до истерики. Йегер с нажимом проходится пяткой по его позвоночнику, отчаянно пытаясь заткнуть себя подушкой, иначе точно подавится собственными воплями. Зато честно признается, что это лучшее, что он когда-либо чувствовал. Почти доведя до пика, Леви отстраняется. С губ Эрен срывается расстроенный стон, но в голос радость возвращается быстро, потому что член обхватывает ладонь и рывками надрачивает со знанием дела. Другая рука попутно рвёт ширинку, ибо собственный стояк, придавленный джинсами, уже начинает давить на мозги. Аккерман делает ещё пару резких движений и заставляет Эрена кончить. Оргазм настолько яркий, что он почти ревёт от удовольствия и выгибается в спине до хруста костей. — Ты как? — уточняет Леви, явно довольный проделанной работой и её результатом. — Ахерительно, — выдыхает сквозь зубы. — Тогда… продолжим? Ответом служит довольная улыбка и желание во взгляде. Леви наклоняется, коротко целует и отстраняется. Джинсы с Аккермана исчезают окончательно и отправляются на пол вслед остальным вещам. От шороха упаковки презерватива в паху гореть начинает у обоих. Былая неловкость к Эрену возвращается за мгновение от вида обнажённого, чертовски потрясающего мускулистого тела. Прячет лицо в подушке, стараясь скрыть смущение, а после вскрикивает, неожиданно почувствовав внутри пару скользких от смазки пальцев. — Чш-ш, расслабься, — шёпот Леви отзывается дрожью по всему телу. Просьбе подчиняется, но до конца расслабиться не выходит. Свои собственные пальцы в кишке чувствовались совсем иначе. Леви ласкает более умело, тянет лучше, ощущения доставляет острее, а оттого Эрен и скулит задушено в подушку от каждого движения. Йегер почти готов кончить на его пальцах, но Леви вновь у самой вершины обрывает удовольствие, оставляя после себя неприятное чувство пустоты. — Готов? — напоследок спрашивает. — Н-не знаю… Наверное, — едва слышно и дрожа всем телом. Жмурится, готовясь почувствовать внутри себя что-то покрупнее пальцев, но Леви почему-то не спешит. — Эрен, посмотри на меня, — зовёт он шёпотом. — Посмотри, ну. Пугливо поднимает взгляд. В глазах напротив не видит ничего, кроме безграничной любви. — Я буду нежен. Йегер в ответ на это обещание только шмыгает носом и кивает. Он и так знает, что Леви намеренно боль не причинит, однако это только полбеды. — Я не знаю, что делать, — сознаётся растерянно. — Просто постарайся не напрягаться, ладно? — даёт напутствие Аккерман, успокаивающе поглаживая бедро. Подхватывает под колени, притягивая ближе. Взмокший торс тут же обвивают стройные ноги. Леви закидывает одну себе на плечо и мажет губами по горячей коже. Вставляя, обещания придерживается. Входит настолько аккуратно, насколько только может, тщательно гася желание вдавить в постель и грубо вбиться в девственную задницу. От мысли, что Йегер отдаётся кому-то впервые, внутри всё переворачивается, а напомнив себе, что своим первым он выбрал его, Аккермана почти срывает. Терпит, не двигается, давая привыкнуть, но Эрен всё равно шипит и морщится. — Больно, — скулит жалобно он. — Знаю, — сочувствующе вздыхает. — Терпи, иначе никак. Леви гладит бока и бёдра, пытаясь хоть как-то отвлечь от неприятных ощущений и расслабить, но Эрен только больше заходится дрожью. — Пиздец, — шёпотом сквозь зубы, прикусывая собственный палец. — Давай остановимся? Попробуем в следующий раз, — предлагает Аккерман, но такой вариант отвергается сразу. — Только попробуй, я убью тебя! — угрожающе шипит Эрен, хоть и сходит с ума от рези между ягодиц. — Входи весь, давай. Решает не спорить. Мягко входит до упора, взамен получая пронзительные стоны. Накрывает обоих и очень резко. Эрен запрокидывает голову, рискуя свихнуть себе шею, воет в голос, совершенно не стесняясь, и сжимается так, что выбивает из Леви сдавленный мат сквозь сжатые зубы. Тот в свою очередь двигаться боится, держа своё слово, хоть и яйца ломит дико. Первые неуверенные толчки делает, когда Йегер сам начинает елозить задницей, выпрашивая больше. Получает, скулит и снова просит. — Л-леви… — хрипит задушено. Нельзя смотреть в эти глаза. Нельзя, но Леви смотрит. В эти нереальные глаза, переполненные слезами и безмерным желанием. И срывает окончательно, потому что эта режущая зелень, до истерик потрясный голос и развратный вид подливают масла в и так нехило распылавшийся огонь сумасшедшей мании. Чёртов Йегер. Трахает бешено. Знает, что спасибо ему потом никто не скажет, но Эрен, кажется, и сам не против. Кайфует до потери рассудка, всхлипывая, когда получает новую порцию невозможной смеси боли и удовольствия. Опять и опять. Дышит ртом, задыхается, точнее, дерёт ногтями кожу на плечах и бритом затылке, а во взгляде пляшет вся его одержимость. Леви, конечно, представлял себе, каким может быть Эрен во время секса, но его воображение явно проигрывало происходящему сейчас. Безумие в чистом виде. Кончает Эрен, окончательно срывая себе голос. Леви делает ещё несколько толчков, уже не слыша пошлых стонов. Проталкивает до упора и сливает, глухо рыча и напряжённо сведя брови. И, если честно, вид просто сногсшибательный. Немного придя в себя, Аккерман аккуратно выходит из горячего тела под собой, избавляется от презерватива, отправляя его в мусорную корзину, и возвращается на кровать. Развалившись сразу на две подушки, лежит Йегер. Уставший, но зато довольный. Леви валится рядом и тянет ближе к себе разомлевшего Эрена, получая в ответ протестующее мычание. Хоть и возмущается из-за нарушения покоя, голову Эрен всё равно послушно укладывает на сильную грудь и закидывает ногу на бёдра, после чего сразу ощущает ладонь на ягодице и тёплые объятия на плечах. — Всё в порядке? Не сильно я тебя?.. — Всё просто… ахуенно, — улыбается Эрен, прижимаясь сильнее. — Я про задницу. Сильно больно? — Терпимо. Нет, правда, — убеждает, наткнувшись на пытливый взгляд. — В следующий раз будет легче. «В следующий раз». Эрен молчит, прокручивая в голове фразу, прозвучавшую нечаянным обещанием, и ему нравится мысль, что то, что произошло сейчас, повторится, и, похоже, не раз. — Я порой сам себе завидую, — внезапно сознаётся Аккерман, нарушая тишину. — Почему? — озадаченно. — Потому что ты такой ахуенный, — поцелуй в лоб. — И весь мой. Эрен удивлённо хлопает длинными ресницами, а после мягко смеётся и коротко целует его грудь. — А я порой не верю, что это всё взаправду, — тоже решает поделиться сокровенным он. — Кажется, что это происходит у меня в голове. Моргну — и не станет… — Чего не станет? — уточняет с беспокойством, стараясь заглянуть в глаза. — Тебя. Нас… — поясняет несмело. Эрен старательно отводит взгляд, избегая зрительного контакта. — Я ведь вообще не верил в то, что мы может быть вместе, а теперь… А теперь — переглядывания в школьных коридорах с бурным галдежом друзей на фоне, который вовсе исчезает для него, когда взгляд становится ответным. Теперь — короткие свидания во время перемен подальше от посторонних глаз, с жадными объятиями и каждый раз новыми следами от засосов и укусов. Теперь — долгие переписки до глубокой ночи, пока мама не видит, с кучей взаимных подколов и словами, греющими душу. Теперь — упоительные поцелуи, обжигающие касания и необъятная страсть. — На сказку похоже. Ладонь с ягодицы поднимается выше, проходится по позвонкам и ложится на лицо. Леви поворачивает его за подбородок, заглядывая в глаза. В свете закатного солнца цвет их становится ещё более запредельным. Мягко сминает губы и слышит в ответ довольное урчание. — Я люблю тебя. Звучит даже фантастичнее всего остального, но эмоции слишком живые. Жар в груди неподдельный, и трепет юношеского сердца вполне настоящий. Только всё равно не верится. Эти слова и чувства, вызванные ими, сбивают с толку. Полностью взбирается на оголённый торс и потрясённо всматривается в лицо, стараясь понять, не розыгрыш ли это его больной фантазии. Влюблённый взгляд говорит, что нет, всё реально. Эрен жадно впивается в тонкие губы. Целует глубоко, ненасытно. Получает ответные ласки и улыбается ещё счастливее. — И я тебя люблю. И если всё же это сказка, то пусть конца она не имеет.