***
В отражении всевидящего омута возникло видение о группе людей, крадущихся в ночи вдоль порта с сотнями военных кораблей. Их было шестеро: четверо мужчин и две женщины, у одной из которых в руках сверкал золотой лук. Путники справлялись с задачей весьма умело, неслышно пробираясь под носом стражников, которые даже не заметили их. Подобравшись ближе, они затаились в тени небольшого обрыва, возле причала. Затем по одному, проскользнув под пирсом, забрались на палубу корабля с белоснежными парусами, ловко уничтожив всех демонов, охранявших его. Спустя несколько минут, когда корабль покинул гавань, разнесся оглушительно-громкий звон колоколов, извещавший о краже королевского имущества. Фея тьмы плавно провела рукой над черной водой, рассеивая видение. — Ваше Злобное Величество, нижайше прошу меня простить, — откашлялся проказливый эльф, стоя в проходе тайной комнаты королевы. — Чего тебе? — разгневалась Мэб. — Прибыли гонцы с вестями с Драконьей горы и границ Шестого Королевства. — протараторил Фрик, не решаясь рассказать о самих вестях, поскольку боялся реакции госпожи. — И? — нетерпеливо бросила королева. — На горе продолжаются работы по поискам вашей палочки, — эльф опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу. — Ее пока не нашли. — Мэб яростно сжала кулак. — Но они стараются! — Значит, недостаточно, — она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Что с Шестым королевством? — Нашим войскам не удалось пробиться сквозь колючую стену, — он презрительно фыркнул. — Похоже, на ней магическая защита. Но все остальные королевства принадлежат вам. Кроме Седьмого: оно тоже сокрыто магическим куполом. — Это ненадолго, — уверенно произнесла королева. — Как только я найду мою палочку, вся их магия превратится в пепел, а души отправятся в услужение Трехликой Богини. — Как же это ужасно, Ваше Злейшество! — захлопал в ладоши эльф, подпрыгивая на месте в заячьей манере. — Но как вы отыщите ее? Мерлин ведь не глупец. Он, верно, хорошо спрятал палочку. — Великий маг умен, но я всегда иду на шаг впереди, — зловеще улыбнулась фея. — Значит, у вас есть план? — Разумеется, — она бросила на слугу испепеляющий взгляд, отчего тот с перепугу зажался в угол. — А теперь оставь меня, мне нужно подумать. Фрик учтиво поклонился, согнувшись почти до самого пола, после чего быстро выскользнул за дверь. Оставшись в одиночестве, Фея тьмы грациозно обошла стоявшие по кругу комнаты волшебные зеркала, проводя рукой по каждому из них. Такие могущественные предметы, служившие в свое время Злой королеве, оказались для Мэб абсолютно бесполезными. Впрочем, не удивительно. Омут темной феи — один из даров Подземной Богини, обладал всеми свойствами сразу и силой, коей зеркалам не иметь никогда. Однако даже он не способен был отыскать то, что ей было нужно. Видимо, Мерлин и впрямь хорошо постарался, чтобы скрыть палочку в недоступном для Мэб месте. Великий Мерлин! Как же она его ненавидела. Спустя столько лет гнев внутри не утихал, а при одном упоминании его имени вспыхивал с новой силой, застилая все ее существо пеленой ярости. Она создала его, дала ему силу, и чем он отплатил? Предательством. Но фея не смогла уничтожить его. Несмотря на то, сколь сильно этого хотела. Почему? Этим вопросом королева Мэб задавалась много лет, но найти ответа не могла. Так странно. Она знала практически обо всем на свете; дух открывал ей видения былого и грядущего; но при всем этом не могла понять, по какой причине ее так сильно тянет к этому крошечному созданию. Безусловно, Мэб знала, что такое человеческие чувства. Она наблюдала их множество раз на множестве лиц, но испытывать такое самой ей дано не было. Возможно, она не смогла убить его, поскольку их связывала незримая нить, возникшая в тот самый момент, когда королева, создавая Мерлина, поделилась с ним своей силой. Пусть он где-то вдали будет продолжать жить, заключенный ею в дерево, будет чувствовать и страдать. Теперь у нее появилась новая игрушка. По каким-то причинам сын Вирджинии немного напоминал ей Мерлина. Не внешне, а силой духа. Королева чувствовала сокрытую в нем силу, еще когда наблюдала за ним в видениях восемьсот лет тому назад. Дух поведал ей, что ребенок, дитя этого и другого мира, освободит ее из заточения. Ради этого ребенка она провела на острове Мертвых тысячелетие, даровала мачехе Золушки вечную жизнь, затратив при этом немало собственных сил; наконец, еще двести лет ожидания, манипулирования людьми. И все ради того, чтобы мать привела его в этот мир. И вот, когда это случилось, грозная фея не сумела избавиться от ребенка, совершив ту же ошибку, что с Мерлином. Впрочем, теперь уже не было смысла его убивать. Ребенок мог стать ключом к решению ее проблемы. Да, несомненно, Вирджиния придет за ним, и когда это случится, королева расправится с ней. Она решила сделать все необходимое для того, чтобы жуткое видение, явившееся ей из осколков зеркала, никогда не сбылось. Королева вновь обратилась к омуту. На этот раз в отражении она наблюдала за молодым оборотнем, мирно спящем на корабле, плывущем в водах Восточного моря. Фея тьмы наклонилась ниже к черной воде и, не отводя взора от груди Одина, мрачно произнесла: — Один… — растягивая имя до мурашек. При этом кулон в форме луны засветился странным сиянием. — Один, проснись! Странное видение резко вырвало Одина из сна. Он снова пережил смерть отца, на этот раз увидев, как некто разорвал горло Малиса. И Один словно оказался там, на месте отца, прочувствовал всю его боль и нескончаемую ненависть к своему убийце. Оборотень захлебывался в собственной крови, мечтая напоследок вырвать сердце виновному в своих страданиях, но сделать этого не мог. Как и разглядеть лица, плывущего перед ним. Хотя Одину это и не требовалось. Он и так знал, кто убил его отца. Теперь у него не осталось сомнений в том, что это был тот самый человек по имени Волк. То, что он был наполовину волком, рост, цвет волос, да и возраст — все совпадало. К тому же стрелка волшебного компаса не могла ошибиться. «Волку — волчья смерть». Эти слова звучали ясно, как сейчас, повторяясь вновь и вновь, заставляя чувствовать непреодолимую ярость к убийце отца. Человеку, лишившего его, Одина, надежды на счастливую жизнь в полноценной семье, где его не считали бы ненормальным, отверженным, не таким, как все. Сидя на кровати, он потер глаза в попытках избавиться от ужасающей картины, но не выходило. Тогда он встал, накинул пальто и поднялся на палубу в надежде, что свежий морской воздух развеет остатки страшного сна. Вдохнув поглубже, он устремил взгляд в ночной небосвод, ярко освещаемый Северной звездой, которая теперь вела бриг за собой. По всей видимости, Венделл действительно весьма неплохо разбирается в корабельном деле, как он и уверял в этом всех остальных. Похоже, он не зря выбрал для путешествия именно «Голую леди». Любимый торговый корабль Голого короля XV, украшенный скульптурой обнаженной девицы на носу, имел всего две мачты с прямым парусным вооружением и с одним косым гафельным парусом на гроте*. Таким образом, с ним легко было управиться небольшой группе людей, даже если они не разбираются в судоходстве. Сам Один немного понимал в этом, поскольку не раз ходил в море вместе с лордом Бедфордом, и тот обучил пасынка некоторым морским терминам, а также обращению с такелажем, рангоутом и другими частями корабля. К тому же бриг, не отягощенный лишними снастями и пушками, мог двигаться со скоростью ветра и даже быстрее, а потому был способен добраться до острова в нужный срок. Также судно имело легкую осадку, что позволяло ему ходить как в открытом море, так и на мелководье. Ночное небо было чистым, без единого, даже малого, облака, которое могло бы затмить собою ярко сияющие звезды. Они отражались в волнах, создавая впечатление, будто в море рассыпали тысячи алмазов; а корабль неспешно плыл, бережно разводя их со своего пути и позволяя пассажирам полностью насладиться миром грез. Один никогда не видел, чтобы море было настолько спокойным. Вдоволь наполнив легкие кислородом, он почувствовал некоторое облегчение, постепенно приходившее вместе с освобождением разума от ночных кошмаров. Оборотень не мог понять, что с ним происходит: он то внезапно вспыхивал, словно зажженная спичка, то так же быстро затухал. За что Малис и Волк так ненавидели друг друга, что желали смерти? Какие подробности из жизни родного отца он упустил? Или вовсе не знал? На эти и другие вопросы могли ответить лишь два человека: один из них мертв и уже не сможет ничего сказать; другой жив, но вряд ли захочет раскрыть правду. До рассвета оставалась еще пара часов, так что Один решил вернуться в каюту, чтобы еще хоть немного поспать. Обогнув переднюю мачту, он направился к корме, как вдруг остановился, заметив, что на палубе он более не один. Женская фигура с маленьким фонариком, мерцающем во тьме, медленно приближалась к нему. При первом знакомстве полуволчица сразу ему не понравилась: слишком скрытная, себе на уме, с пронзающим взглядом черных глаз. Хотя, возможно, у них двоих было что-то общее. — Что ты тут делаешь? — Милантэ подозрительно прищурилась, поднеся фонарик ближе к лицу Одина. Что, уже и прогуляться по палубе нельзя? С чего вообще он должен перед ней отчитываться? — Воздухом вышел подышать, а ты? — насмешливо ответил Один, отодвинув фонарь в сторону. — Почему ты поехал с нами? А она не любит ходить вокруг да около. Прямо допрос какой-то. — Вивиана моя подруга. Я решил помочь. Слова Одина, кажется, не успокоили волчицу. Она сильнее нахмурилась, словно подозревала его в чем-то. Возможно, тоже знала его отца, ведь она сестра Волка, а значит, они росли вместе. Оборотень ощутил, как снова закипает кровь. — Пусть так. Имей в виду, ты меня не знаешь, но поверь, я никогда не ошибаюсь в своих предчувствиях. И я вижу, что ты что-то скрываешь. — Думай как хочешь. С этими словами Один направился в свою каюту. Его поселили с Тони Льюисом, который имел весьма неуклюжие повадки сшибать все на своем пути. К тому же храпел так, что, казалось, от его «пения» может подняться шторм. С тяжелым вздохом Один осознал, что ему больше не уснуть этой ночью. Следующим утром ветер выдался попутным, дующим прямо в корму корабля, так что «Голая леди» плыла во все паруса, молниеносно набирая скорость. Венделл сидел на балконе за широким капитанским столом, вдумчиво вглядываясь в карты морей и прокладывал курс, пользуясь линейкой и транспортиром. Волк и Тони нетерпеливо стояли у него над душой в ожидании, когда же король, наконец, сообщит, куда им плыть. Однако Венделл не торопился. Он знал, что прокладывание курса не менее сложная и ответственная задача, чем правильная постановка парусов или управление рангоутным деревом. — Ну что там, Венди? — Волк заглянул королю через плечо, пробегаясь глазами по непонятным точкам и линиям. — Долго еще нам добираться до острова? — Волк, — Венделл укоризненно покосился на него. — Мы отплыли лишь вчера. А поскольку этого острова нет на картах, мы не можем знать наверняка, сколько времени потребуется, чтобы до него добраться. Все, что я могу сейчас сделать, — проложить правильный курс, чтобы нам не пришлось тратить время, бессмысленно блуждая по морям. Если ты не будешь меня отвлекать, то, возможно, я сделаю это быстрее. Волк раздраженно выругался себе под нос и, почесав висок, отвернулся к волнам, скрестив руки на груди. Тони уже не стал ничего спрашивать, заметив, что Венделл находится на пределе терпения, поэтому только устало вздохнул, подумав о том, как хорошо, что он не разбирается в мореходстве. А то пришлось бы возиться со всем этим самому. До чего удобно иметь друга-короля, на которого без зазрения совести можно иногда переложить всю ответственность. Тем временем Венделл совсем запутался: то направление, что указывала им Северная звезда минувшей ночью, полностью не совпадало с сегодняшним, согласно путевому компасу. Складывалось впечатление, что они плывут совершенно в противоположную сторону. Им нужен золотой компас. И где только носит этого Одина? Венделл еще перед отплытием попросил, чтобы тот поднялся на палубу с первыми лучами, но прошло уже два часа, а оборотень так и не явился. Король не собирался каждый раз ходить за ним по пятам, чтобы напомнить о его обязанностях в этом путешествии. Он и так проявил большую любезность, переступая через собственную гордость, когда попросил Одина о помощи. И, кажется, уже начал об этом жалеть. Более несговорчивых подданных Венделл не встречал во всех девяти королевствах. Но вот он заметил темную макушку, только что возникшую на нижней палубе судна. Один накинул капюшон, затем немного повертелся по сторонам, словно потерялся. Тогда Венделл окликнул его: — Один! Оборотень обернулся, устремив взгляд на балкон, где сидел король и, прищурив глаза от солнца, неторопливо двинулся к правой лестнице. Огибая палубу, он смотрел себе под ноги, поэтому не заметил волчицу, вставшую у него на пути. — Выспался? — поинтересовалась она, надменно приподняв бровь, прожигая оборотня глазами. Чего она добивается? Неужели и правда подумала, что он вот так возьмет и выдаст ей свои секреты только от одного грозного взгляда? Наивная, как ребенок. Один усмехнулся. Он и сам не раз использовал подобный прием, так что волчица зря старается. Решив не удостаивать ее вниманием, он просто молча пошел вперед и, поднимаясь по лестнице, чувствовал на своей спине все тот же прожигающий взгляд. — Один, я ведь просил тебя подняться пораньше? — Венделл вопросительно посмотрел на оборотня, ожидая, что тот объяснится. Однако он даже не взглянул на короля, будто вовсе его не слушал. Один смотрел на Волка, стоявшего к нему спиной у самого края балкона. Злость снова начала закипать в его крови, затмевая сознание пеленой ярости. Его глаза непроизвольно вспыхнули, а во рту уже пробивались острые клыки. При этом сердце в груди горело, обжигаясь непреодолимой болью и ненавистью. Видя, что собеседник явно его игнорирует, Венделл вновь попытался обратить внимание на себя. — Один? — А? — переспросил он, не сводя взгляда с Волка, который в данный момент развернулся к ним лицом. — Ты обещал дать нам воспользоваться золотым компасом, — напомнил Венделл, стараясь держать себя в руках, чтобы не осыпать ругательствами несносного оборотня. — Да, конечно, — Один достал из кармана компас и, раскрыв его, увидел, что стрелка указывает в том же направлении. Но внезапно она зашевелилась, разворачиваясь в противоположную сторону, к лестнице. Переведя взгляд туда, Один понял, кто поднимется на балкон, еще до ее появления. — Доброе утро, — Вивиана одарила присутствующих радостной, сияющей улыбкой. — Чем вы тут занимаетесь? Солнечные лучи нежно щекотали веснушки, весь ее образ внушал спокойствие и безмятежность. Словно она была единственным проблеском света на этом проклятом корабле, плывущем к берегам возмездия. Смотря на нее, Один ощутил, как злость постепенно отступает, сменяясь другим, более сильным чувством, которое он запретил себе испытывать или даже просто думать о нем. Однако убеждения не всегда совпадают с тем, чего мы хотим на самом деле. И как бы он ни старался, не мог заставить себя разлюбить ее. От недавней вспышки не осталось и следа, будто ее и не было. Однако спокойствие продлилось недолго. Стоило только Вивиане подойти ближе к его сопернику, как Один вспыхнул новым потоком гнева, только на этот раз направленным на самого себя. — Доброе утро, любимая, — широко улыбнулся Венделл, поцеловав ее руку. — Мы пытаемся определиться с курсом. Один как раз собирался отдать компас Волку. Венделл приподнял светлую бровь, выжидательно посмотрев на оборотня. Один ответил неоднозначным взглядом, затем перевел его на Волка, стоящего на расстоянии двух шагов. Ему не хотелось расставаться с единственной вещью, способной объяснить, чего он хочет. Но выхода нет, ведь он обещал. Один захлопнул крышку компаса и, сократив расстояние, подвесил предмет во всю длину цепочки над протянутой рукой врага. Пара секунд гипнотического ожидания, и компас вместе с цепочкой плавно опустился в ладонь Волка. — Спасибо, — он изучающе посмотрел на Одина, затем обратил взор к предмету в руке. — Как он работает? — Точно не знаю, — оборотень почесал затылок. — Вроде бы просто смотришь на стрелку, думая о том, что желаешь найти. Или кого. Произнося это, Один смотрел прямо в глаза врага, пытаясь понять, что тот из себя представляет. — Кого хотел найти ты? — Волк подозрительно прищурился. — Это мое дело. — Так, хватит вам уже болтать без толку! — вмешался Энтони, который все это время терпеливо стоял в стороне, но, похоже, ему все же надоело ждать. — Вирджиния где-то там на острове, и ей нужна наша помощь. Один сразу вспомнил слова темной феи о том, что ей нужна женщина по имени Вирджиния. Ведь не могло это быть простым совпадением? Однако озвучивать свою догадку он не стал. — Кто такая Вирджиния? — ему действительно было интересно, кто эта женщина и почему королева Мэб ищет ее. — Дочь Энтони и жена Волка, — ответила Вивиана, пока Волк сосредотачивался на компасе. — Венделл, ты, кажется, говорил, ее похитили? — Да, так и было, — неуверенно кивнул король. — Волк спас ее, но после этого она исчезла. — Хм, интересно, кто? — Один попытался выведать больше о враге и его семье. Но на вопрос никто не успел ответить, поскольку Волк радостно подбежал к Венделлу, переведя всеобщее внимание на себя. — Венди, кажется, получилось. Смотри! — он показал компас, стрелка которого остановилась в одном направлении, указывающем на Северо-запад. Венделл сравнил направление с путевым компасом, после чего, проведя несколько расчетов, проложил курс на карте. — Итак, — он с довольным видом поднялся с места, опираясь руками на стол. — Курс у нас есть, поплывем к Загадочному острову.***
На закате ветер переменился, заступив с левой стороны судна, так что команде пришлось лечь на другой галс*. Когда дело было сделано, Венделл попросил Волка и Тони установить дополнительный косой парус на грот-мачте, а сам отправился в каюту, чтобы рассчитать курс относительно ветра. Однако помощник из Тони вышел неважный: не успели они с Волком подготовить гафель к подъему, как ему стало плохо, и он убежал к правому борту корабля — прочищать желудок. Обреченно посмотрев на все эти непонятные крючки и веревки, Волк осознал, что ему одному не справиться с такой задачей. Он бегло оглядел палубу в поисках возможного помощника: тестя все еще сильно тошнило, где-то на балконе спиной стоял Один, у штурвала — Мила. Волк уже собирался окликнуть ее, но этого не потребовалось, так как сестра сама подошла к нему: — Тебе помочь, братик? — Да, я не знаю, как распутать этот клубок, — Волк показал связку из веревок и тросов, сильно запутанных между собой. Сестра присела рядом с ним. — Как твоя рана? — заботливо спросила она, начав отделять веревки от троса. — Неплохо, — он поднял край рубашки, показывая почти заживший аккуратный шов под левым ребром, затем снова спрятал его под тканью. — Все благодаря Давонне, она и вправду чудесная целительница. — Да, правда, — печально улыбнулась Милантэ. — Я рада, что ты здоров. — Я тоже, — Волк заметил, что сестра какая-то задумчивая. — Мила, в чем дело? — Что думаешь о нашем новом знакомом? — она с любопытством кивнула в сторону стоявшего на балконе оборотня. — Не знаю, — пожал плечами Волк. — Вроде, неплохой парень, сам вызвался нам помочь, весьма умело справляется с заданиями Венделла. — Это и подозрительно. — Что именно? — Волк недоуменно вскинул брови. — Он вызвался сам, — уточнила сестра, нахмурившись. — Для чего ему это нужно? Помогать абсолютно незнакомым людям, учитывая то, что наше путешествие обещает быть весьма опасным. — Венделл сказал, он друг Вивианы. У меня нет причин не доверять Венделлу. — Не обижайся, но твой друг-король совсем не разбирается в людях, — надменно усмехнулась она. — На что ты намекаешь? — Он знает, что Один оборотень? — прищурилась Мила. — Я его об этом не спрашивал, — не придав значения ее подозрительному тону и напряженному состоянию, в котором сестра пребывала чаще обычного, Волк продолжил продевать освобожденную часть троса в кольцо паруса. — Но даже если и не знает, при чем здесь это? Разве природа человека определяет его поведение? Мила, мы с тобой наполовину волки, наша мать была чистокровной волчицей. И из нас вышли вполне неплохие люди, хоть мы и совершали ошибки в прошлом. Я не понимаю, с чего вдруг такая подозрительность? — Я и сама не знаю, — устало вздохнула Милантэ. — Просто он мне не нравится. — Ты знакома с ним пару дней, — весело усмехнулся брат. — Неужели он успел тебе чем-то досадить? — Нет. Но он странно себя ведет. — В чем проявляется его странность? — Он почти ни с кем не разговаривает, смотрит все время как-то загадочно, особенно на тебя, бродит по палубе ночью, как будто что-то замышляет… Волк не понимал, что происходит с сестрой с момента ее «воскрешения». Она стала слишком мнительной, замкнутой в себе. Неужели годы одиночества оказали столь сильное влияние на нее? Волку сложно было ее понять, поскольку сам он уже давно не был одинок. И чего она прицепилась к Одину? — Мила, по-моему, ты преувеличиваешь. С каких пор прогулка под луной считается преступлением? Мила задумалась. Судя по всему, не имея аргументов в подтверждение своих подозрений. — Но ведь и тебе он показался знакомым? — ее слова прозвучали немного отчаянно, словно это была последняя попытка доказать брату свою правоту. — Ты не можешь отрицать этого. Что-то есть в его странных глазах… Волк вспомнил их первую встречу с Одином. В словах Милы действительно была доля правды, черты юноши сначала показались ему знакомыми. Но потом он подумал, что ошибся. Мало ли на свете похожих между собой людей? Вспомнить хотя бы деревню «Маленькая овечка», так там все на одно лицо. Особенно эти чертовы Пипсы, по милости которых Волк едва не сгорел на костре. — Я думаю, тебе все же показалось. — Он поднялся на ноги с подготовленным к подъему парусом в руках. — Давай закончим этот бессмысленный разговор и займемся делом. Волк заметил, что сестра недовольна, однако сочла правильным промолчать. В следующие несколько минут он забирался на самую верхушку мачты, держа в руках гордень паруса. Нижний конец троса остался у волчицы, чтобы она могла помочь брату подтянуть парус к рее. Волк прикрепил верхний угол гафеля к колонне мачты, после чего начал тянуть трос, а Милантэ придерживала его снизу. Остальное произошло слишком быстро: подул резкий боковой ветер; корабль качнуло; Волк оступился и, запутавшись в еще плохо закрепленном парусе, сорвался вниз. Веревка понеслась с бешеной скоростью, обжигая руки Милы, которая пыталась ее удержать. Ей это удалось, когда брат повис на середине мачты, а канат окрасился в багровый цвет. — Волк! Ты цел?! — закричала сестра, с тревогой подняв глаза вверх. Волк издал неопределенный стон. Ему было трудно дышать, канат обмотался вокруг горла, сдавливая его. Волчица совершенно растерялась: она не могла увидеть из этой точки, что произошло с братом, и не могла отпустить канат, ведь в таком случае он упал бы на палубу с огромной высоты и непременно переломал бы себе все кости. По звукам безуспешных попыток Волка заглотнуть воздух, она поняла, что брат задыхается. В отчаянии Мила оглянулась по сторонам и, не увидев никого поблизости, позвала на помощь. Сердце бешено колотилось в груди, а на крик так никто и не отозвался. Она снова посмотрела наверх, на этот раз обнаружив там человека, который уже забрался на мачту, помогая Волку освободиться от пут. Когда брат оказался на свободе, оба начали спускаться вниз. Волчица с облегчением отпустила трос, и поскольку парус больше ничего не сдерживало, он плавно опустился на палубу к ногам только что спустившихся Волка и Одина. Не обращая внимания на присутствие оборотня, Милантэ как можно скорее обняла брата, чья шея была покрыта красными следами от веревки. — Волк, я так испугалась! Ты в порядке? — она оглядела его с ног до головы, чтобы убедиться: он цел. — Вроде да, — прохрипел Волк. — Я сам не успел понять, что произошло. Ветер поднялся, я оступился и… Что с твоими руками? — Волк посмотрел на руки сестры, чьи ладони были изрезаны, и из них сочилась кровь. — Пустяки, главное — ты жив, — небрежно бросила Мила, сжав кулаки, словно боль не причиняла ей абсолютно никакого дискомфорта. Однако Волк все равно оторвал от своей рубашки лоскут ткани и перемотал им раны сестры. — Мне повезло, что Один оказался поблизости, — он кивнул в знак благодарности оборотню. — Нет проблем, — сухо ответил тот, опершись о дерево мачты и держа руки в карманах пальто. При этом Мила проследила на его лице разочарование. Словно он сам жалел о том, что спас Волку жизнь. Это навело волчицу на новые подозрения, которые на этот раз она предпочла оставить при себе. Этой ночью Одину снова не спалось. Но на этот раз не из-за храпа Тони. Нет, он никак не мог осмыслить случившееся вечером. Оборотень просто не успел понять, как так получилось, что он спас жизнь человеку, которого намеревался убить. Все произошло слишком быстро. Он спокойно стоял себе на балконе и, никого не трогая, наблюдал за успокаивающими мысли волнами, как вдруг услышал пронзительный крик о помощи. Переведя взгляд к грот-мачте, Один увидел, как кто-то висит прямо посередине реи. Он не знал, что это Волк, бросился на помощь чисто интуитивно, при этом поразившись, как резко возросли его силы, поскольку он преодолел расстояние с балкона до мачты одним длинным прыжком. А когда осознал, кого спас, испытал шок. Ведь это совсем не входило в планы Одина. А еще он подумал о том, что сказал бы его настоящий отец, если бы узнал, что сын спас жизнь его убийце. Хотя молодой оборотень не верил в существование жизни после смерти в королевстве Вечной Луны, как это делали его чистокровные предки, он надеялся, что отец сейчас в лучшем из миров. Однако, обдумав все как следует, Один пришел к выводу, что все вышло как нельзя лучше. Было бы обидно, если бы враг покинул этот мир ввиду несчастного случая. Но теперь Одину нужно было решить, что делать дальше. Что он скажет своему врагу, если им представится возможность поговорить наедине? Один перебирал в голове кучу вариантов, от прямых обвинений в убийстве отца до косвенных уловок, чтобы попытаться выведать правду. Но все они не подходили, поскольку каждый раз заканчивались поспешным кровопролитием. Один не боялся смерти, считая ее лишь неизбежной частью существования, которая рано или поздно настигнет любого. И никогда не верил в законы Codicem lupus, которым учила его мать. Их придумали такие же волки-оборотни, а вовсе не совет Луны. Потому он и не боялся страшного суда за свои деяния, считая, что лишь жизнь на земле имеет значение. А в это время его собственная жизнь, кажется, покатилась по наклонной. Совсем скоро они прибудут на остров, где Волк найдет свою жену, а с ней и способ победить Фею тьмы. Вивиана выйдет замуж за Венделла, а Один, как всегда, останется в стороне. Допустим, он совершит свою месть, и что дальше? Может, стоит пойти на сделку с королевой Мэб, помочь ей погрузить весь мир во тьму? Возможно, было бы не так уж и плохо. Он мог бы попросить ее оградить мать, Вивиану и всех, кого захочет, от тех ужасных вещей, что будут твориться на земле. Или вообще поселить их отдельно на Загадочном острове. Когда все остальные умрут. И, может быть, со временем Вивиана сможет его простить. Однако это не заставит ее полюбить. Наоборот, оттолкнет. К тому же Один понимал, что королеве нельзя доверять. Она воплощение самого зла, и ее слово, верно, ничего не стоит. Нет никаких гарантий, что после того, как Мэб одержит безоговорочную победу над миром, она оставит оборотня в живых. На самом деле Один давно для себя решил, какой будет его жизнь после осуществления мести. Ее просто не будет… Взглянув с тоской на карманные часы, оборотень понял, что спать ему осталось всего лишь три часа. Потому что Венделл, будь он неладен, как всегда поднимет его еще до зари, чтобы выполнить очередные задания, с которыми пресловутый король не может справиться сам. Видите ли, он знает только теорию, а работать руками не приучен. Чертовы аристократы. Хотя Один сам вырос в семье лорда, ему никогда не нравились люди, которые от рождения получали все, не ударив при этом палец о палец. А себя он к таковым не относил. Чтобы хоть попытаться задремать, Один откупорил маленькую бутылочку рома, которую недавно нашел под кучей хлама в трюме. Должно быть, кто-то из моряков ее там припрятал на случай долгого плаванья. «Весьма разумно», — подумал он, сделав несколько глотков крепкого напитка, тепло которого немного обожгло горло и тут же разлилось по всему телу. Постепенно под действием алкоголя сознание его начало освобождаться от навязчивых мыслей, а веки понемногу стали тяжелеть под свинцом надвигающегося сна.