"Я так часто думал о смерти, что она уже кажется воспоминанием..." Александр Гамильтон
На относительное восстановление ушёл без малого месяц. За это время ожоги зажили, а раны, полученные в результате удара, скрылись под белой шерстью. Первые две недели мучали переломы. Они заживали, а оттого ужасно чесались и ощутимо ныли. Ночами Энджел подолгу искал удобную позу для сна, чтобы не тревожить загипсованные запястья. Кошмары, к слову, никуда не делись, однако, стали менее реалистичными и пугающими. Простые сновидения, не вызывающие былого ужаса и паники. Коротко говоря, хоть неудобства и являлись временными, раздражали и злили они невероятно. И сколько же было счастья, когда и гипс, и повязки, наконец, сняли за ненадобностью. В тот вечер Энджи съел двойную порцию ужина, мило поболтал с присутствующими, по привычке предложил Хаску бурную бесплатную ночь, а потом отправился в бар, взяв оттуда две бутылки виски, и на радостях накушался в щи. Крик Вэгги тогда слышал, кажется, весь Ад, даже Люцифер содрогнулся в немом шоке. Обещания убить первым попавшимся колюще-режущим предметом, угрозы засунуть те бутылки — к утру они были уже пустыми — нерадивому порноактёру в то место, о котором в приличном обществе предпочитают молчать, а в конце остричь и замариновать. Чарли, в свою очередь, успокаивала, Хаск подсчитывал алкогольные потери, Аластор обещал составить для разъярённой демоницы подробный рецепт этого замечательного, по его мнению, блюда. Тот день Даст назвал «Спасибо, что живой», но угрозы про бутылку преследовали его потом ещё с неделю. На улице холодало. Не смотря на многочисленные книги и повести, где Ад описывали как вечно пылающее жаркое место, где грешники варятся в котлах, холода наступали рано, да ещё и как наступали. Солнце круглые сутки находилось в состоянии «наелось и спит», а дождевые тучи прекрасно справлялись со своей работой, орошая почву постоянным холодным ливнем. Погода радовала глаз и вынуждала жителей Пентаграмм-сити сидеть по домам в поисках хоть каких-то способов занять себя. Таким темпами скоро в ход пойдут настольные игры. День «х» Энджел откладывал, как мог. Идти на поклон к Валу ему не хотелось, ибо ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Объясниться ему не дадут, оправдать себя нечем, помощи искать негде, денег взять неоткуда. Картина вырисовывалась такая, что хотелось то ли пойти чаю попить, то ли вены перерезать. Эмоциональные качели продолжались первые две недели, когда страх был особенно свежим. И он душил изнутри, навеивал страшные картины, заставлял думать об ужасных вещах. Ведь щадить не станут, особенно, когда узнают о пропаже столь крупной суммы. Вероятнее всего, Валентино отправит его на самую дорогую в их сфере работу, а именно к садистам. Или просто убьёт, а потом сдаст на органы. Они в Аду всегда имеют большой спрос. Варианты один лучше другого, не так ли? В конце концов, парень решил, что слишком долго терзал себя этими мыслями. Ему нужно появиться на студии и будь, что будет. Он знал, на что идёт и, чего греха таить, подсознательно думал о смерти так часто, словно она была воспоминанием. И чем чаще вспоминал, тем больше убеждался в том, что не боится её. Или хотя бы не боялся раньше. Ведь здесь останутся те, кого он любит и кем дорожит. Слишком сильно дорожит.Неделей ранее
— Как у тебя дела? — в трубке слышался всё тот же голос, певучий и весёлый. — Надеюсь, не пренебрегаешь отдыхом, Энджи? — Всё хорошо, лапка моя, не переживай, — отвечал Даст, мысленно ненавидя себя за ложь. Нет, сестре об аварии он не расскажет даже под страхом смертной казни. Она и без того постоянно за него волнуется. — Как всегда, работаю, ем и сплю. — У тебя такой подавленный голос, — со смесью удивления и беспокойства заметила Молли. — Точно ничего не случилось? — Нет, всё хорошо, правда. — Лучше скажи честно, если я узнаю… — Просто… — замялся Энджел, наспех придумывая что-то адекватное, — сегодня были трудные съёмки. Да и Вал был не в духе. — Когда он вообще в духе был, — хохнула девушка. — Наверно, при жизни. Хотя вряд ли. — Он всегда мне казался каким-то…ебанутым, вот! Подобрала слово! — Какого чёрта, Молли?! — Кстати, хорошая новость! — весело захихикала демоница, резко меняя тему. — Совсем скоро моя практика заканчивается! И я смогу приехать к тебе, чтобы устроиться работать где-то в Пентаграмме! Круто, да? И я говорю, что круто! Давно хотела увидеть этот город, покажешь мне всё? — С удовольствием, — эмоции выходили из-под контроля, хотелось, и радоваться, и биться в истерике. Ведь девочка может приехать и попасть сразу на его похороны. Это станет для юной Молли сильнейшим ударом. Хотелось всё рассказать, поделиться горем, но паук понимал, что сделает только хуже. В этом только он виноват, никто более. Значит, ему и отвечать. Так будет правильно. Преодолев подступающие к горлу слёзы, демон накрыл ладонью влажные глаза и ломано продолжил: — Погуляем, выпьем, что может быть лучше. — Познакомишь меня со своим ухажёром? — Я уже говорил, что у меня никого нет, — от ещё одной настолько резкой смены темы захотелось нервно рассмеяться. — Наглая ложь! — продолжала стоять на своём девушка. — Ты у меня самый классный, любой возьмёт. — Как оказалось, не любой. — Тебе что кто-то отказал? Энджи возмущённо фыркнул. — Ещё чего! Это я всем отказываю. — И всё-таки что-то в тебе изменилось, — заключила она. — Я чувствую это. Но ты не говоришь. — Не бери в голову, всё в порядке…***
Сейчас, вспоминая тот разговор, паук готов был рассыпаться на молекулы. Он врал сестре, ложью было каждое второе слово. И пусть всё для её спокойствия, это не оправдание. Разве между столь близкими родственниками позволены настолько тяжёлые недомолвки? Мама учила его быть искренним, ничего не скрывать от родных. Эта женщина прививала им с Молли самые прекрасные качества, которые, слава небесам, последняя по сей день хранила в своём сердце. Нет, уж лучше так. Девушка станет переживать, обязательно попытается помочь. Впутывать её в свои проблемы Энджел и на смертном одре не посмеет. Преодолев коридор и оказавшись в холле первого этажа, парень резко остановился. Совсем недавно у входа в отель появилось огромное зеркало, найденное Чарли и Вэгги в потёмках пыльного чердака. Его поспешили привести в надлежащий вид: резные узоры из тёмного дерева покрыли новым слоем лака, запах которого ещё не выветрился до конца, стекло очистили, избавили от царапин, и вскоре предмет интерьера занял почётное место на стене около окна. И сейчас Энджи смотрел в глаза своему двойнику, медленно подходя ближе. Застывшая темнота во взгляде никуда не пропала, а ведь существование — жизнью это можно назвать едва ли — всё чаще подкидывало испытания, то ли на прочность испытывая, то ли желая сломать. Однако где-то глубоко терялось интуитивное ощущение, подсказывающее, что главное испытание ещё впереди. Остаётся только догадываться, какое именно. Впрочем… Холодные пальцы пробежались по гладкому стеклу, очерчивая отражающийся силуэт. Сколько рук прикасалось к этому телу, сколько губ терзало его собственные. Сколькие демоны называли его своим, шептали признания, умоляли остаться с ними. Даже смешно. И ни разу им не отвечали взаимностью. Энджел нервно улыбнулся, читая в собственном взгляде мрачную обречённость. «Единственное, что у тебя есть — это тело. Ничем другим ты не завлечёшь» Это были слова Валентино. В тот день он неожиданно заявился в гримёрную парня, впервые увидев, как тот что-то читает. А Даст был настолько поглощён сюжетом, что заметил босса лишь когда книгу с силой выбили из рук. До сих пор непонятно, что же так разозлило начальника. Но тогда Вал знатно отыгрался на своём подчинённом. Энджи до сих пор помнит, как в него грубо вбивались, запрещая даже дышать. Одной рукой заткнули рот, другой потянули за волосы, заставив прогнуться в позвоночнике. А потом имели больно и долго, без единого намёка на удовольствие. Только тело. И больше ничего? Совсем-совсем? Утопая в бульоне отвратительных мыслей, он даже не заметил, что уже какое-то время находится в холле не один. — Привет, — парень слегка повернул голову и, встретившись взглядом с собеседником, нацепил более непринуждённую маску. Судя по блеснувшему в алых глазах скепсису, получилось так себе. С ним это никогда не срабатывало, как полагается. — Здравствуй, — чарующе-вежливым тоном ответил Аластор, прислонившись к противоположной стене. Его не было в отеле последние пару дней, так что Энджел даже немного заскучать умудрился. Не слишком прямо, но внимательно разглядывая паука, он продолжил: — Собираешься куда-то в такую погоду? На улице собирается дождь. — Знаю, — улыбнулся Даст, поглядывая в окно, — я же не идиот, чтобы по собственному желанию окунаться в тот самый спектр ощущений мокрой шерсти на коже. Это отвратительно. — Что ж, могу себе представить. — Очень сомневаюсь. — Хотя да, ты прав, не могу, — хмыкнул Радио-демон, заметив, что Энджи немного расслабился. — Так тебя начальство зовёт? — Да, уже второй месяц дозваться не может. — Избегаешь? — Скорее оттягиваю. Я хоть и привык к срывам в свой адрес, но приятного мало. — Ты словно на эшафот идёшь, такой вид… — впервые за долгое время Ал озвучил первое, что пришло на ум и, заметив секундную реакцию, мысленно поклялся впредь обдумывать каждое своё слово. Хвалёная прозорливость в этот раз сыграла не на руку. Кажется, он только что не просто угадал, он подтвердил это. Иначе как объяснить тот факт, что в один миг Энджи едва не подавился воздухом, громко и горько вдохнув. Несомненно, последний сразу же стёр с лица все остатки неприятных эмоций, блокируя их привычным игривым безразличием. И здесь хочется отметить ту безупречность возведённого поверх истиной оболочки образа. Идеальная, годами выстроенная маска введёт в заблуждение любого. И в голову не придёт, что это всё один сплошной обман. Возможно, Аластор бы тоже поверил в ложь, если бы, в один прекрасный день не увидел его настоящего. Настоящего Энджела, с которым он столкнулся у входа в бар. Того, кто растерялся в тот раз настолько сильно, что не заметил, как маска дала трещину. Того, кто каждый вечер до полуночи шуршит книжными страницами. А потом засыпает всё с той же книгой в руках. Радио-демон уже устал рычать на собственную тень, которая не перестаёт прокрадываться в соседний номер и раз за разом накрывать мирно посапывающего паука одеялом. Кажется, пора смириться. — Не стану задерживать, — отвлекается от рассуждений Аластор. — До скорого, — тихо выдыхает Энджи и, прежде, чем выйти на улицу, бросает еле различимое сквозь шум дождя: — наверное… Стоит ли напоминать, что у радиоведущего прекрасный слух. Но последнее слово он предпочёл не услышать. Картина постепенно складывается. Игра продолжается.***
— Вал, я могу всё объяснить, — последнее слово утонуло в болезненном вскрике. Валентино, отвесивший подчинённому смачную пощёчину, едва ли мог контролировать свой гнев. Удар, что пришёлся на левую щёку, был такой силы, что парень всерьёз испугался, не случилось ли сотрясения. Сидя на холодном кафеле и потирая ушибленное место, он видел в чужих заполненных гневом глазах свою незавидную участь. Ему только и оставалось обнять себя нижней парой рук, стараясь даже не шевелиться. Сопротивляться нельзя. — Что ты, сучий выродок, хочешь объяснить?! — с громким рыком, босс рывком поднял Энджела за волосы, удерживая того на весу. Последний только сдавленно всхлипнул, но вырываться не стал. Впрочем, как и всегда. — Может, хочешь объяснить, как под дозой сел за руль моей машины? Или как разбил к хуям ту самую машину?! — Я ведь говорил тебе…по телефону… — прошептал рвано паук в ответ. Как было бы замечательно прямо сейчас лишиться чувств. Попытаться всё объяснить, назвать причину, ведь его ехать практически насильно заставили. Но нет, слишком страшно и слишком противно. Этот демон омерзителен. В нём нет ни толики величественности или благородства. Для сравнения можно взять хотя бы того же Аластора, который… — Но больше всего меня злит даже не разбитый в пизду Бенз* за сто двадцать тысяч, нет, — Вал прервал гневную триаду, чтобы сделать очередную затяжку. Казалось, что он распаляется с каждым словом, а вскоре просто не выдержит и прирежет его. — Те деньги, что ты должен был привезти мне. Где они? На это Энджи только обречённо закрыл глаза. В конце концов, он знал, что так будет. Но где-то в глубине души всё равно надеялся, что праведный гнев начальства обойдёт его стороной. По-детски наивно, но что делать. Все мы не лишены надежды, она, как водится, умирает последней. И умерла прямо сейчас. Когда рука, что удерживала его за волосы в воздухе, внезапно переместилась на горло и притянула ближе. Теперь между их лицами оставалось едва несколько сантиметров. — Я задал тебе вопрос, малыш, — и вновь сквозь его зубы льётся яд. — Где. Деньги. — …у меня нет их. Во время аварии их кто-то… — Подонок! Недокуренная сигарета была затушена о чужую шею. Горячее огниво опалило сначала мягкую шерсть, а затем и кожу, выступила кровь. Энджел рад бы закричать, но босс, видимо решив повременить с убийством, заткнул ему рот. На глазах выступили слёзы, и не было сил их сдерживать. Сквозь дрожь он чувствовал, как горит огнём шея, как проворачивается сигарета, всё больше раздирая рану. Пепел смешался с кровью, попал под кожу и начал сворачиваться. Парня бросило в холод. Словно его изнутри что-то разъедало. Ожог остро пульсировал, на пол упало несколько почерневших от пепла капель крови. И когда Вал увидел, что паук начал терять сознание, ослабил хватку, опрокидывая его на стол и нависая сверху. Последний судорожно закашлялся, стараясь втянуть в лёгкие как можно больше воздуха. Перед глазами всё плыло, голова болела, в висках колотило, и только присутствие босса не позволяло забыться. Восстановив дыхание, Энджи накрыл ладонью свежую всё ещё кровоточащую рану и поднял глаза. На него смотрели с ненавистью и с чем-то ещё. На осознание потребовалось секунды три. — Где половина миллиона, чёрт тебя дери?! Что же ты натворил, Энджел Даст! — Я сам чудом спасся! Деньги пропали, и я не знаю, где они. Если бы… — он с трудом выдохнул, подавляя очередной приступ кашля, — …если б не Аластор, я бы погиб… — Кто? — Вал на миг замолчал, о чём-то крепко задумавшись. — Аластор? Радио-демон? Это как-то связано с ним? Ответом стал кивок, а после ещё несколько тихих выдавленных из груди слов: — Он вытащил меня из горящей машины. И я ему…благодарен… — Хм. А в этом есть свои плюсы, — демон кровожадно осклабился. — Что ж, хорошо. Значит, вы всё-таки сблизились. Это прекрасно. Но за ошибки, мой мальчик, всегда нужно платить. Тебе интересно, как? — Что?! — не успел парень и сообразить толком, как его рывком перевернули на живот. Теперь понятно. Энджи даже не дышал. Он, кажется, и забыл, как это делается. Лишь только зажал себе рот свободной рукой, не противясь действиям начальника. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что с ним собираются сделать. Не в первый и не в последний раз. Валентино разодрал на куски нижнюю часть чужой одежды, оглаживая и целуя худые бёдра. Когти впились в кожу, царапали до кровоподтёков, оставляли алые следы на снежной шерсти. Он склонился к лежащему на столе подчинённому, больно кусая за плечо. Лапы грубо развели ягодицы. И в следующую секунду парень почувствовал, как в его тело ворвался огромный напряжённый орган, сразу начиная глубокие толчки. Отрывистые движения члена приносили неприятные ощущения, и было больно. Не так больно, как при ожоге, но его не щадили и теперь, имея резко и сильно, словно куклу. Пустота в мыслях убивала. Каждый раз он чувствовал одно и то же. И сознание, и подсознание кричало в унисон «сопротивляйся, пожалуйста!», эмоции умоляли им подчиниться, попытаться себя защитить. Вот только любой внутренний крик, даже самый громкий, не было слышно за страхом. Этим отвратительным страхом, что овладел им и сейчас. Он появился с самого первого дня и с тех пор обволакивал, душил чёрными путами, притуплял волю и, в конце концов, стал навязчивой идеей. От которой избавиться самостоятельно Энджел не сможет, для этого ему не хватит ни силы воли, ни познаний в психологии. Отвращение. С того дня, как сутенёр впервые надругался над его телом, оно не покидало и часто давало о себе знать. Это был не секс, от которого получают удовольствие. Скорее желание в очередной раз доказать собственные права на тело. На тело, которым Валентино так часто пользовался. И паук ненавидел себя. До тошноты ненавидел эти грубые толчки, ненавидел царапающие его бёдра когти, ненавидел затыкающую рот руку поверх своей собственной. Пальцы, что орудовали в его рту, надавливали на язык, скользили в горло; хотелось откусить, чтобы их обладатель почувствовал боль. Боль… только она и осталась у него. — Этот долг тебе придётся отрабатывать своей задницей, — хрипло проговорил Вал, покрывая и без того пострадавшую шею Энджи укусами. — И ты знаешь, кто платит больше всех. С этими словами, он увеличил темп, практически вколачивая парня в стол. А ведь верно, Даст знал, кто платит больше всех. Сейчас, лежа на холодной деревянной поверхности и ощущая, как в растянутое отверстие больно толкается босс, он понимал, что одним сексом не отделается. Его всё-таки отправят к садистам. О, дьявол, только не это! — Вал… я прошу тебя…н-не надо… — всхлипывал Энджел, до крови закусывая чужую ладонь, дабы заглушить стоны на слишком сильных толчках. Не выходя из горячего нутра, демон остановился и потянул подчинённого за волосы, заставляя замереть и слушать. — Как только ты вошёл сюда, я сразу почувствовал: в тебе что-то изменилось. Ты меняешься, знать бы, что тому причина. Но будь уверен, малыш, тебя я не отпущу. Никогда. И тебе от меня не спрятаться. Ты ведь мой? Скажи мне. И вновь удар члена о мягкие внутренние стенки. От боли паук вцепился пальцами в стол, царапая его поверхность ногтями. Только закушенный палец не давал вырваться из горла болезненным стонам. Он и без того балансировал на тонком лезвии истерики. А теперь от него требуют что? Словесное подтверждение? Неужели не хватило физического? Однако требуемые слова словно позабылись. Всем сердцем ему было противно собственное существо, действительно принадлежащее Валентино. Парень бы с удовольствием стал чьим-то без остатка. Смог бы переступить через всё, подарил бы душу. Если бы только любил. Ведь сестра как-то говорила, что это самое прекрасное чувство на свете, когда хочешь принадлежать тому, кто стал для тебя особенным. И только сейчас он начал осознавать, что неопределённое местоимение «кто-то» стало обретать очертания. И, к ужасу, вполне узнаваемые. — Ну же, Даст! — судя по учащённому дыханию и отрывистым, но быстрым движениям внутри, скоро пытка подойдёт к концу. Неожиданная догадка словно открыла второе дыхание и не позволила забыться. — М-моё тело… — громче шёпота, но слышимо. — Только оно принадлежит тебе… — он усмехнулся, кажется, безумно, — …но этого мало. И большего у тебя не будет. — Ошибаешься, мой хороший, — в удовольствии зашипел босс, чувствуя приближающуюся разрядку. — Неужели не понял? Ты уже весь мой. И только мой. После этих слов наступил финал. Издав протяжный стон, Вал обильно излился прямо на стол. И когда оргазм стал угасать, он разжал пальцы, позволяя Энджи вернуть контроль над телом и, едва не потеряв равновесие, обессиленно прижаться к стене. Благо, длинное пальто позволяло скрыть оголённые участки и ощутить хоть мнимое, но чувство защищённости. А начальник, как ни в чём не бывало, стёр салфеткой своё семя со стола, после смяв её и забросив в мусорное ведро, занял привычное место в кожаном кресле и закурил новую сигарету, с удовольствием разглядывая собственные укусы на чужой шее. — С сегодняшнего дня ты отправляешься отрабатывать свой долг, — медленно и раздражённо, начал он. — Я ставлю тебя на самые хорошо оплачиваемые вызовы. Ты не хуже меня понимаешь, на какие конкретно. Судя по молчанию, стеклянному взгляду в пустоту и подрагивающим пальцам, так сильно сжимающим ткань пальто, шоковая терапия удалась. Демон чувствовал удовлетворение. Во-первых, теперь подчинённый трижды подумает, прежде чем противиться его воле, во-вторых, секс с Энджелом всегда был приятным, плевать, что только в одностороннем порядке. — И твоего мнения я не спрашиваю. Парень безэмоционально хмыкнул. — А если меня ненароком убьют? — он перевёл на босса холодный взгляд, отражающий пустоту. — Кто же потом будет отрабатывать долг? — Твоя сестра. Паук словно окаменел. Только что он подумал, будто окончательно сломался, однако… Произнесённые издевательским тоном слова вновь вернули в его тело душу, а в сердце боль и страх. Нет, любая жертва, всё, что угодно, но только не она. Его девочка ничего не сделала. Паника накатила с небывалой силой, а в груди все сжалось в колючий узел. За себя не страшно, со своей участью он давно смирился, но… — Что? — шёпот-выдох с нескрываемым шоком. — Молли? Вал, только не это, она же даже не знает… — Ты так её любишь, интересно посмотреть, как в кадре будет смотреться твоя женская копия. — Она о деньгах ничего не знает! Это только мои проблемы. Вал, со мной можешь делать, что угодно, но не впутывай сестру! — Значит, заткнись и работай, Даст, — зло рыкнул демон. — Теперь у тебя есть мотивация отработать всё до последнего доллара. В противном случае это сделает твоя драгоценная сестричка, ты ведь хочешь её уберечь? — с удовольствием наблюдая за ответной реакцией, он сделал глубокую затяжку. — Вижу, что хочешь. Хотя я бы не отказался оттрахать и её. Уверен, она гораздо податливей тебя. А теперь прочь с глаз. И не появляйся здесь, пока не позову. Не помня себя от боли и ужаса, Энджи покинул кабинет, всё ещё мелко подрагивая и кутаясь в пальто. За эти сорок минут ему удалось прочувствовать весь спектр самых негативных эмоций. От сильного удара о стол болела голова, ныло тело, обжигали раны. А в душе только страх. Он ощущался физически. Огромное чёрное облако, что сдавливало горло, заставляя тяжело дышать. Слабость в ногах дала о себе знать через несколько шагов, и парень остановился, прислушавшись к собственным ощущениям. Все мысли крутились вокруг одного только долга, а понимание, как сильно может пострадать Молли, только сильнее разжигало пламя обречённости. Пальцы коснулись горячих ран на шее. Они в ответ лишь сильнее защипали. Руки были в собственной крови, особенно сильно пострадали ногти и кожа вокруг. На плече красовался укус, в уголках глаз застывшие слёзы, а на шерсти свежие алые капли. — Энджел! — под гнётом мыслей он даже не заметил подбежавшую смутно знакомую девушку. Она, увидев обморочное состояние коллеги, поспешила взять его под руку, чем помогла удержать равновесие. — Во имя девяти кругов, что с тобой случилось?! — Кейсиди, — почувствовав опору, паук положил голову на плечо синеволосой демоницы, окончательно сдавшись, — пожалуйста, помоги… до гримёрной дойти. Она в ответ только сочувствующе покачала ухоженной головой, прикасаясь крайне аккуратно, стараясь не растревожить те раны, которые успела заметить. — Что же он натворил, на тебе живого места нет, — охнула девушка, разглядывая укусы. — Нужно будет их обработать. Идём, я помогу. Осторожно. — Спасибо, Кейси, — парень слабо улыбнулся, стараясь идти ровнее. Знакомая не задавала вопросов. Каждый работник знал темперамент Валентино, всё было очевидно. Сейчас, глядя на столь плачевное состояние одного из его приближённых, женское сердце пробрала дрожь сочувствия. Кейсиди, будучи арт-директором порностудии, давно знакома с Дастом и часто видела его не только на съёмках, но и после работы. Он всегда был в центре внимания, привлекал взгляды, неоднозначные жесты, сохранял неповторимый образ, от которого сейчас и следа не осталось. Хотелось хоть как-то облегчить его состояние, ибо следы укусов на шее и плечах навеивали кое-какие мысли.***
— По вашему приказу мы навели некоторые справки о той девушке, что работает в аптеке, на которую указал нам мистер Бёрр, — мужчина завёл мешавшую прядь волос за ухо и продолжил доклад. — Так моя версия подтвердилась? — в рассказ о Шейлор Топаз Аластор толком не вслушивался, больше уделяя внимание собственным мыслям, которые всё чаще стали совпадать с фактами. Он струсил с сигареты застоявшийся пепел и сделал новую затяжку. Молодой демон, служащий ему уже порядка четырёх лет, говорил о месте жительства леди Топаз при жизни, о причине её смерти и о давнем знакомстве с Энджелом. Последнее было самым интересным. Слуга кивнул. — Верно. Всё оказалось так, как вы и предполагали, господин. На нервной почве у мистера Даста развились некоторые психологические заболевания. Отсюда и тизерцин. Вот только… — Вот только, с дозировкой он прогадать умудрился, — Радио-демон снисходительно улыбнулся, прокручивая в пальцах сигарету, явно что-то обдумывая. — Любопытно, при каких обстоятельствах. Наверно, приступ врасплох застал. Однако я не уверен. — Прикажете наблюдать за демоницей? — Нет нужды, Дерсу, мы и так всё выяснили. Теперь мне интересно другое, — помолчав с пару секунд, он развернулся в кресле, выдыхая необычного цвета табачный дым. Комната наполнилась приятным сладко-горьким никотиновым ароматом. Стоявший неподалёку от стола светловолосый мужчина выжидающе-почтительно глядел в сторону радиоведущего. Он привык к частому запаху ароматизированных сигарет, которые его хозяин курил и дома в поместье. Дерсу, как и Мэлори, был посвящён во многие факты, касательно необычной игры в беззащитную жертву. Приближённые не слишком понимали технику рассуждений Аластора, иногда банально не могли уловить ход его мыслей, но вот перечить не смели. А вот сам Аластор где-то глубоко начал в себе сомневаться. Удастся ли завершить игру, когда это понадобится? Несомненно, удастся. Начиная всё это, он осознавал, на что идёт и что должен будет сделать. Но пока слишком рано, умение ждать ему с детства присуще, так что торопиться некуда. Однако в один момент нужно будет всё прервать. Навсегда. — Чем же вы так удручены? Радио-демон отстранённо цокнул. — Что же могло довести Энджела до такого состояния? Не спорю, Валентино агрессивная, властная и социопатичная личность, чего уж тут. Но разве настолько? — Прикажете узнать поподробнее об их взаимоотношениях? — Не стоит, Дерсу, мне это не…а впрочем…