В последний раз

Тяжёлая кожаная плеть со свистом рассекла воздух, попадая в точности по позвоночнику, раздирая плоть. Очередная кровоточащая рана поверх десятка таких же не перестаёт доставлять садистам извращённое удовольствие. Они дружно раскуривают что-то очень едкое и вонючее, после запивая столь же отвратным пойлом. В плане выпивки даже Хаскер, по сравнению с этими ребятами, истинный аристократ. Чужие стоны, заглушённые кляпом, лишь разжигают большее желание унизить, причинить боль. — Давай, детка, покричи для нас, – возбуждённо рычит один из волкоподобных оборотней. — Мы хотим услышать твой голосок, – поддерживает второй и, мигом оказавшись рядом с Энджи, оттягивает кляп. Но он молчит. Молчит, хотя хочется укрыть их всех отборным матом. Нельзя. Слишком большие деньги на кону. Он всё ещё здесь и до сих пор терпит издевательства, понимая, что Молли может оказаться на его месте, стоит только единожды ослушаться. В голове то и дело возникал образ растерзанной на столе у Валентино сестры – уж босс не упустит возможность насладиться её телом. Но она не должна расплачиваться за ошибки брата. Не должна и не будет. Даже не узнает. А поэтому нужно терпеть. Ох, только бы Молли не знала, какие ужасы с ним вытворяют. Это помещение…то ли подвал, то ли пристройка, хотя после игр с лезвиями это уже не имело никакого значения. В гудящей голове мелькало лишь желание поскорее отсюда убраться, хотя Энджел не был уверен, сможет ли самостоятельно идти. Плевать, вызовет такси, если не дойдёт, позвонит Черри, Кейсиди, Чарли, да кому угодно, только бы всё это поскорее закончилось. Перевязанные руки давно затекли, а ноги от невозможности поменять позу болели до такой степени, что перед глазами шли разноцветные круги. Дабы отвлечься от боли он пытался считать удары, но, когда плеть задела мягкие ткани, явно нанеся им повреждение, его едва не вырвало прямо через кляп. Глубокие отметины на теле уже не горели огнём: они режуще пульсировали, заставляли рвано вздрагивать и тихо скулить. Более громкими звуками Энджи не собирался развлекать шайку уродов, которых успел возненавидеть. Оставалось только надеяться на то, что этим тварям не придёт в голову после долгой порки ещё и пустить его по кругу. Хотя, судя по довольным возгласам, они явно только разогрелись. Дёрнув подвешенными руками, Энджел сильнее закусил кляп, готовясь к очередному удару. Отпустили его только глубокой ночью. На удивление ему даже удалось самостоятельно дойти до трассы и поймать там такси. Водитель, хмуро оглядев одетого в окровавленное пальто пассажира, только тихо чертыхнулся, прошипев озлобленно что-то про бесстыжих проституток. Однако в поездке не отказал, изредка поглядывая на заднее сидение через зеркало. Мысленно он решил, что произошедшее с вымученным парнем, который едва ли в обморок не падал от усталости и боли, никак не должно его касаться, поэтому вопросы задавать не спешил. Да и Энджел вряд ли был в состоянии поддерживать беседу. Машина остановилась около порностудии. Здраво рассудив, что в отеле ему лучше сегодня не появляться, – Чарли незамедлительно поднимет панику, а получать ещё и от Вэгги совсем не хочется – он заплатил за такси и побрёл к запасному входу. Так будет меньше шансов пересечься с кем-то из коллег и, не дай Преисподняя, с боссом, который может оказаться на рабочем месте даже в такое позднее время. Но кому, как не Энджи знать, что, если Вал и на месте, то точно не за бумагами или отчётами, а, скорее всего, в приятной компании своих лучших проституток или, что тоже вероятно, в компании Вокса. Об их странных отношениях давно ходили всякие слухи. Даст не брался утверждать, но как-то раз стал свидетелем весьма однозначной картины, когда приносил Валентино какие-то бумаги из бухгалтерии. Конечно, он поспешил тихо ретироваться, решив, что бумаги могут и подождать, но пару откровенных сцен профессиональным взглядом выцепить смог. Знакомая гримёрная встретила приятным полумраком и еле уловимым ароматом его собственных духов. Вне работы Энджел старался не пользоваться слишком едким парфюмом, довольствуясь гелем для душа и лёгким сладковатым запахом спрея для тела. Отчего-то всегда казалось, что преувеличенно-насыщенный аромат, смешивающий в себе всю возможную сладость, – неотъемлемая часть лишь его распущенной стороны. Стороны, которая кокетничает с клиентами, пошло смотрится в кадре и ложится под каждого заплатившего. Стороны, которую все видят, и все знают. Стянув с себя пропитавшееся в крови пальто, рубашку и топ, Энджи рассеянным взглядом посмотрел на себя в зеркало, пробежавшись глазами по ранам и, даже будучи в полубреду, ужаснулся: вся спина, лопатки, и поясница были покрыты глубокими ранами, нанесёнными плетью. Воспалённая кожа вокруг не переставала режуще ныть и, стоило только прикоснуться, отзывалась сильной болью. Промыть и перевязать их самостоятельно очень сложно, но как тогда избежать возможного заражения? — Я могу войти? – в комнату учтиво постучали и Энджел, прислушавшись, узнал тихий голос Кейсиди. Он выдохнул с облегчением, осторожно, стараясь не задеть ничего спиной, усаживаясь на один из стульев. — Да. Девушка бесшумной тенью проскользнула в гримёрную, держа что-то в руках. Её взгляд, мягкий и сострадающий, пробежался по чужому истерзанному телу. Принесённый флакон перекиси, целая пачка ваты с бинтами и дорогое заживляющее средство оказались крайне кстати. Вновь молча, не паникуя и не задавая вопросов, Кейси села рядом, аккуратно разворачивая коллегу к себе спиной. От увиденного захотелось самолично придушить Валентино. Он-то точно к этому как-то причастен, в этом девушка не сомневалась, со всей осторожностью прикасаясь к краям ран тёплыми пальцами. Отвращение, что странно, даже не думало появляться. А, впрочем, работая на опасных демонов, и не такое увидишь. Не то чтобы она особенно сильно привыкла к подобным кровавым картинам, но сейчас собственное настроение и состояние волновало мало. Энджел, хоть и никогда не признает, но нуждается в помощи. И для её оказания нужно сделать всё возможное. Положив руки, а затем и голову на спинку стула, Энджи послушно наклонился, изредка дёргаясь то ли от холода, то ли от боли. Однако молчал, даже не порывался кричать, лишь рвано и тяжело дышал. Появление Кейсиди, как и в прошлый раз, казалось спонтанным и каким-то донельзя правильным. Она вновь оказалась в нужном месте и в нужное время, но теперь была во всеоружии, прихватив с собой всё необходимое для обработки и дезинфекции. Не смотря на всю доброту и тактичность, с которой девушка относилась к состоянию Энджела, бескорыстная помощь, так ещё и дважды, начинала самую малость настораживать. — Почему ты здесь в такое время? – прерывая затянувшуюся тишину, спросил он. — Задержалась на фотосессии, – Кейси непринуждённо пожала плечами. – Были какие-то проблемы с аппаратурой, поэтому закончили только полчаса назад. — А чего за это время домой не ушла? — Так я собиралась! Но увидела тебя и решила узнать, не нужна ли помощь. — Очень вовремя. Спасибо. — Я же говорила, всё в порядке. Мне не трудно, – улыбнулась собеседница и Энджел, буквально чувствуя кожей её улыбку, тоже насмешливо фыркнул. А девушка, на секунду запнувшись, продолжила, но уже другим, холодно-серьёзным тоном: – Но что с тобой случилось? Такие раны… Кто это сделал? Перемену в чужом настроении Даст распознал очень чётко. — Неудачный вызов. Сучьи выблядки. Спасибо хоть трахать не стали. — Тебя Вал отправил к садистам? – удивилась Кейсиди. – Но почему? Он никогда не отправляет приближённых на такие вызовы. Опасно же! — К сожалению, – парень опять опустил голову на сложенные руки, – я оплошал. И теперь расплачиваюсь. Кейси, едва справляясь с нахлынувшим сочувствием, послабила на тонкой шее галстук-бабочку. Они в последнее время часто стали общаться с Энджи, – он точно не из тех, кто забывает доброты к себе – а теперь, видя всё то, что с ним происходит, юное сердце болезненно сжималось. Она, даже будучи человеком, не была плохой, не растеряла многие положительные качества и по сей день, находясь уже в Аду. Вид чуть ли не теряющего сознание коллеги, в убитом состоянии, с рваными ранами на спине вызывал отчаянное желание хоть как-то поддержать и, если будет возможность – выручить. — Энджел, – маленькая ладонь опустилась на чужое подрагивающее плечо, – можно ли тебе как-нибудь помочь? Только скажи, я очень постараюсь. — Спасибо, хорошая моя, – парень в ответ чуть сжал её руку и вымученно улыбнулся. – Но боюсь, всё не так просто. Из этого дерьма мне придётся выпутываться самостоятельно. Кейсиди только понимающе кивнула.

***

В отель удалось вернуться только под утро. Перевязка надолго затянулась, так как кровь никак не хотела останавливаться, и лишь после третьей дезинфекции получилось наложить чистую повязку. Боль хоть и утихла на несколько делений, но полностью не пропала. Затем пришлось сменить всю одежду, что тоже отняло достаточно времени. Возвращаясь обратно, Энджел то и дело прислушивался к собственным ощущениям, надеясь, что раны не раскрылись, поскольку перебинтовать их самостоятельно будет крайне затруднительно. Нет, Чарли бы точно не отказала в помощи, но совсем не хотелось её тревожить. Она потом ни на шаг от него не отойдёт и себя изведёт переживаниями. Он знает с чем сравнивать, Молли точно такая же. Знала бы она, что сейчас происходит с её старшим братом, была бы шокирована. И всё же ничего не происходит просто так. По крайней мере, Энджи может быть уверен в её безопасности, так как долг отрабатывает самостоятельно. Главная дверь на ночь всегда закрывается, – в городе достаточно бездомных тварей, которые могут быть даже опасными, поэтому лучше себя обезопасить от незваных гостей – и попасть внутрь было бы сложно, если бы не волшебная шпилька для волос, в сочетании с профессиональными навыками взлома замков. Вскоре дверь поддалась и, закрыв её, но уже с другой стороны, Энджел оказался в тёмном холле. Он был вымотан, и жутко хотелось поспать хотя бы пару часов. Второй этаж встретил приятной тишиной и свежими порывами прохладного ветра. Большое окно, чуть ли не под потолок, либо забыли закрыть, либо намеренно оставили приоткрытым. Подойдя ближе, демон отстраненно подумал, что странно оставлять окно настежь открытым поздней осенью. Хоть Чарли и частенько щебетала о том, как свежий воздух полезен перед сном, но не до такой же степени. Развить внезапно ускользнувшую мысль не удалось; поддавшись секундному порыву отключающегося усталого разума, Энджи подошёл к окну едва ли не вплотную и распахнул его полностью. Струи холода невидимыми змеями скользнули в помещение, подняли в воздух полупрозрачный шёлк тюли, заставляя его какое-то время парить под потолком, прошлись вдоль чужих белых волос и растворились во мраке коридора. На мгновение стало даже немного приятно от ласкающей кожу прохлады. Радоваться мелочам давно не получалось, может, из-за режущих душу осколков своего разбитого «Я», или из-за поломанной Валентино судьбы, или из-за собственной неполноценности. С другой стороны, какой толк гадать, если и первое, и второе, и третье у Энджела было, он и сам это знал. Вот только, что со всем этим делать он не знал. Какой толк убиваться по своей искалеченной жизни, если страдания, как минимум, не помогут, а как максимум, могут стать началом тяжёлой затяжной депрессии. Прислонившись к стене, парень расфокусировано смотрел куда-то вдаль, стараясь не обращать внимания на боль, которой отзывался каждый порез на спине. Голову никак не покидали негативные мысли, граничащие чуть ли не с суицидальными. Сейчас, находясь в истерично-безысходном состоянии, он мог только себя внутренне жалеть, чем занимался крайне редко и только тогда, когда становилось действительно невыносимо. Обычно в такие моменты хорошо помогал алкоголь и часовые разговоры с Черри по телефону. После десятка пьяных истерик в трубку девушка перестала удивляться внезапным ночным звонкам, подносила телефон к уху, говорила обыкновенное «привет», а дальше только слушала, слушала, слушала... Энджи подумал, что подругу давно следовало поблагодарить, но точно не сейчас, а хотя бы утром. Интересно, сколько ему ещё удастся продержаться вот так? Год? Два? Хотелось бы больше. В какой-то момент ночное небо перед глазами начало расплываться, а тело предательски повело и непонятно, то ли от усталости, то ли от обильной кровопотери, но сознание мутнело с колоссальной скоростью. Ветер уже не приводил в чувство, а распахнутое окно находилось в паре шагов и, отключаясь, Энджел успел подумать, что, если упадёт вперёд, то точно выпадет прямо со второго этажа. Словно вторя мыслям, он неконтролируемо стал клониться в сторону окна, со всей оставшейся силы вжавшись в стену спиной. Вот он, результат переутомления физического и морального. Но, к сожалению, вернуть контроль над телом не получалось. Видимо, сегодня судьба благосклонна к Энджелу. Во-первых, он остался жив после незабываемой ночки у оборотней, во-вторых, из окна он так и не выпал. Ну, по крайней мере, не сегодня. За ворот тонкого пальто схватились чьи-то пальцы и одним точным движением дёрнули его назад, дальше от окна. Вот тогда-то Энджи и пришёл в себя: резко развернулся и столкнулся с менее эмоциональным, но полным искреннего любопытства взглядом. Не так Аластор представлял себе ночной перекур. Проверка документов отняла больше времени, чем предполагалось: Чарли стала справляться с их оформлением гораздо лучше за последние несколько месяцев, но само содержание всё ещё хромало. Принцесса и сама это признавала, поэтому всегда оставляла решающее слово за своим незаменимым управляющим. Однако сегодня процесс знатно затянулся и, когда работа была сделана уже на треть, Радио-демон поймал себя на мысли, что пора бы прерваться, прогуляться и выкурить пару-тройку сигарет. Вот только, выскользнув из номера во мрак длинного коридора, на глаза попался стоящий около окна Энджел. Так сразу сложно понять, особенно в темноте, но, кажется, он был не в себе…и от него пахло кровью? Совсем свежей, ещё не успевшей свернуться. То, что кровь принадлежала именно Энджи, не оставалось сомнений. Много-много ран, нанесённых недавно, может, несколько часов назад. Они уже начали регенерировать, но полностью заживут явно не за пару дней. Сперва вмешиваться причин не было. Аластор, заподозрив что-то нехорошее, остался в тени, наблюдая. Но, когда Энджел потерял равновесие, неясно, то ли теряя сознание, то ли просто падая без сил, пришлось себя обнаружить. Отточенная реакция не подвела. Вмиг оказавшись рядом, Радио-демон легко подцепил пальцами ворот белого пальто и потянул на себя. Вот тогда-то, приведя дыхание в норму, Даст развернулся и посмотрел на него уже более осмысленно. — Подходящая ночь для самоубийства? – вежливо уточнил мужчина, не без удовольствия отмечая, как его слова на секунду поставили собеседника в тупик. — Уроки полётов, – ответили сарказмом на сарказм. – Главное умение любой проститутки. — Так я помешал занятию? — Спасибо. Опять ты помогаешь мне, – Энджи сильно зажмурился, пребывая в подобии тихой истерии, и прошептал ни слышнее выдоха: – а вот я сволочь последняя. Полнейший идиот. — Ты не в себе. Что произошло? На это парень до скрежета сжал зубы. Бездна, ну за что ему это!? Раны – всего лишь физическая боль. Она проходит, пусть не сразу. А вот от душевной боли нет лекарств. И, как ни старайся, оправданиями ты её не заглушишь. «Я просто…не смогу сделать то, что они приказали мне» Сколько же можно обдумывать одно и то же, так и не приходя к логическому выводу. Убийство – это всегда нелегко, а здесь дело не только в трудности. Что же мешает тебе выполнить поручение босса, Энджел? Ты же делал это много раз, пусть и страдал после, но вскоре боль проходила. Боль от грядущего ужаса разрослась так сильно, как никогда ранее. И эти треклятые мысли о том, что однажды придётся задействовать кинжал, терзают тебя не только во сне. Чувствуешь это? Он с самого начала отнёсся к тебе как подобает; моментально проанализировав, понял, что похабные шуточки, кокетливость и легкомыслие – твоя одна сплошная ложь. Ложь, в которую поверили все, кроме него. Льстит, верно? Но что случится, когда подойдёт к концу последний акт спектакля? Скажи себе, что сможешь, не дрогнув, совершить то, для чего тебя наняли, за что заплатили. Конечно, конечно, сможешь, ты ведь убийца. Ну же, продолжай. Поступи, как нужно. «Поступить, как нужно…?» — Аластор… – дрожащая рука схватилась за рукав чужой чёрной рубашки, заставляя обратить на себя внимание, – выслушай меня. Обречённо вздохнув, Энджи обнял себя свободной парой рук, внешне сохраняя спокойствие, а внутренне готовясь к худшему. Сейчас, растеряв остатки самообладания ещё у садистов, голову терзают истинные мысли и желания. Собравшись с духом, демон поднял голову, встречаясь вновь с алыми глазами взглядом. — Мне так жаль… – слова, переполненные искренностью и горечью, – очень жаль. Но, пожалуйста, поверь мне. Это вовсе не моя прихоть, это приказ…с самого начала…был приказ. Не думай, оправдываться не стану. За свои поступки надо отвечать, как подобает. Дело в том, что я… – досказать не дала холодная тонкая ладонь, что осторожно, но быстро легла на его губы. Всю собранность как рукой сняло, моментально приводя в чувство. Ещё секунда и его накрыла бы паника, по силе схожая с нервным срывом, но тут Аластор нарушил тишину: заговорил тихо и уверенно: — Не говори то, о чём пожалеешь, Ангел. Энджел растерялся, Аластор, – впервые за всё своё существование – тоже. Оба понимали, что если продолжат этот донельзя опасный разговор, то точно кто-то скажет лишнего. Он мог только что…мог одним признанием загнать себя в ещё более опасное положение. От души бы, несомненно, отлегло, но не надолго, ибо, узнав обо всём, Радио-демон бы не оставил его в живых. Эта ночь бы стала для него последней – Энджи не строил иллюзий насчёт своего незавидного будущего. Он погибнет либо от рук Валентино, если не исполнит приказ, либо ему свернёт шею Аластор, если вдруг он ему признается. В очередной раз третьего не дано. Но вот что странно: почему не дал договорить? Списал всё на очередной бред? Возможно, бредом он и был, так как последние пару часов паука знатно лихорадило, поднялась температура. Вполне ожидаемо. И всё же отчего Ал так себя повёл? В ту секунду, когда между демонами повисло молчание, на периферии сознания всплыла новая мысль. Что если он всё знает? Знает и ждёт, когда Энджел рискнёт задействовать оружие. Или не так, может, он не знает наверняка, а лишь догадывается на каком-нибудь интуитивном уровне. Чувствует угрозу и поэтому наблюдает? Что ж, очень похоже на него. Тогда нужно срочно что-то делать! Вот, когда паук понял, какова она – настоящая внутренняя паника. Как быть? Надо рассказать о своих опасениях Валу с Воксом, пусть меняют план. Или самостоятельно что-то придумать? Во имя сил Тьмы, ещё никогда он не ощущал внутри такую растерянность. И душевные метания с каждым мгновением набирали обороты, пока… Аластор, явно уловив состояние, в котором пребывал собеседник, сам уж точно того не планируя, оборвал на корню все отрицательные эмоции лишь одним своим действием. Лёгким отточенным движением он приподнял чужую ладонь и невесомо коснулся её губами, целуя чуть подрагивающие тонкие и длинные пальцы. Если бы Энджи мог умереть во второй раз, то точно сделал бы это сегодня, холодной осенней ночью. Он не сразу понял, что произошло, но, стоило только ощутить кожей руки теплоту его губ, как дыхание предательски прервалось; Энджел Даст, желанный и лакомый кусочек всех мужчин только что окончательно потерял голову. Сколько сердец он разбил, сколько знаков внимания за столько лет проигнорировал, скольким отказал. А тут такое… Неожиданно-приятный знак внимания вывел из колеи и смутил, да так, что за свою реакцию стало немного стыдно. Даже многолетний любовный стаж не выручил. Желая собраться с мыслями, Энджи закрыл глаза, быстро сосчитал про себя до трёх и открыл снова. Однако рядом уже никого не было. Только ветер по-прежнему гулял во тьме длинного коридора, а ладонь не теряла то мимолётное тепло, которое ей подарили чужие губы. Паук вновь поёжился от потока прохлады, кутаясь в пальто сильнее. Всё-таки жизнь его ужасна. Он горестно усмехнулся, глядя в никуда; сквозь тонкое стекло окна виднелись отблески дальних огней. Даже собственное сердце, кажется, предало… Лишь оказавшись далеко от отеля, в пределах своего особняка, Аластор смог облегчённо выдохнуть. Видимо осталось что-то, что он не предвидел. Если цепочка умозаключений верна хотя бы наполовину, то…нет, не стоит полагаться только на интуицию. Дело требует достоверности. Именно поэтому он поступил так, как поступил. — Ты передал ей моё поручение, Дерсу? — Всё слово в слово, господин, не волнуйтесь, она будет начеку, – демон покорно склонил голову, а после, спохватившись, заговорил: – но что вас встревожило? Радио-демон медлил с ответом, закуривая новую сигарету. Но, сделав пару затяжек размеренно ответил: — Пока точно сказать не могу. Между Валентино и Энджелом случился серьёзный конфликт. Его последствия нам известны. Вот только что же послужило тому причиной? — На данный момент ничего не удалось узнать. Об этом никто не знает. Мы проверили. — Оставь это мне. Сейчас есть более важные дела, – Аластор раздражённо сжал в пальцах балконные перилла, с прискорбием осознавая, что всё выходит из-под контроля. – Можешь идти. Стоило только остаться наедине с собой, как безудержный поток мыслей вырвался наружу. Не нужно быть гением, чтобы понять, в какую сторону всё идёт. И самое забавное, что, по сути, он сам и является инициатором. Как же глупо всё получилось. А ведь, если подумать, то произошедшее не вызвало в нём ни толики отвращения или других негативных эмоций. Секундный порыв, желание, эгоистичная прихоть – называть можно как угодно, суть останется прежней. Он сам этого захотел. Радио-демон постарался сконцентрировать внимание на белом облаке табачного дыма, обдумывая то, что случилось этой ночью. Прекрасно понимал, что рискует. Но уж лучше рисковать собой, чем кем-то другим. «Что ж, Энджел… Придётся тебя спасать…» Приключение обещало быть интересным.