Первые недели апреля, 1412 год Шифу — ученик мастера Угвэя, 16 лет Китай, провинция Хэнань, долина Мира, Нефритовый дворец
Познание тела лежит через познание духа. Не познавший себя — не познает ничего.
***
Каждый день, просыпаясь вместе с солнцем, я не мог думать о чем-то другом, кроме как о любимом кунг-фу. Мое тело на протяжении уже четырех лет жизни в Нефритовом дворце не переставало хвастаться способностью быть переполненным бешеным количеством энергии, которую я все чаще хотел выплеснуть на соблазнительный тренажер. Стараясь не замечать набеги воспоминаний о семье и оставшихся дома друзьях, я смог быстро влиться в этот новый стиль жизни без кочевания, обмана и воровства. Теперь на первом для меня месте были репутация дворца и моя собственная честь, опорочить которую за годы вольной жизни я успел предостаточно. Не помню, чтобы в свои шестнадцать лет я хоть раз скрыл с лица улыбку от бушующей радости и любви к новой жизни. Желание как можно скорее попасть в тренировочный зал часто помогало мне забыть банально заправить постель, за что я сразу получал втык от мастера Угвэя, чьи наставления приучали меня к непривычному порядку. А я все не уставал прыгать от счастья, радоваться тренировкам и теоретическим занятиям, ведь познание кунг-фу и путь к совершенству стали для меня смыслом всей жизни. Я даже спокойно принял факт, что не смогу жениться на девушке, которую когда-то полюблю, чтобы не подвергнуть ее опасности и полностью посвятить себя боевому искусству. Таковой девушки, если честно, и не намечалось в те года, и не думаю, что я вовсе в ней нуждался и когда-либо вообще буду. Но не всегда все шло так гладко, как мне хотелось. В мою детскую голову с каждым следующим занятием начали медленно прокрадываться нелепые вещи. Какое-то время я был уверен, что мои физиологические данные: низкорослость, худощавость конечностей, крохотные размеры всего тела — вообще не созданы для кунг-фу. Я просто искренне перестал понимать, какой смысл мне обучаться, если придет момент атаковать, а я буду врагу по колено или еще ниже. Говорить на эту тему с мастером Угвэем не было необходимости. Мне хотелось разобраться самому, опираясь на личную философию. И именно жесткие силовые тренировки стали для моего вспыльчивого характера лучшим успокоением. Я так думал.***
— Шифу, кунг-фу — это не только физическая сила, — со слабым испугом в голосе повторил мастер Угвэй, вновь уловив громкие звуки треска дерева, сокрушительного грохота и лязга металла о пол. Это всего лишь очередной деревянный тренажер с шипами развалился на пыль и кучку мусора от моих утешений. — Сделай глубокий вдох и придержи остаток сил, пожалуйста. Тебе сегодня еще предстоит столкнуться не только с изучением второй стороны искусства, но и с уборкой тренировочного зала. Мастер сделал глубокий вдох. Его внутренний мир по-прежнему был спокоен. Спокоен и уравновешен настолько, что эта энергетика могла давить на меня даже сквозь расстояние, пытаясь помочь в приобретении такого же мира внутри. Я же в пух и прах разносил все попадавшиеся под руку манекены, пока мастер занимался чем-то похожим на полудрем. За все два с половиной часа, что я провел в состоянии самобичевания, ни один его мускул не дрогнул. — Серьезно, и чем он так велик, если всю тренировку сидит и спит, даже не смотрит на меня! — подумал я, разбивая последний целый предмет в зале. Мысли о жалком мелком теле не давали мне остановиться набивать кулаки, а слова наставника хоть и были услышаны, но до осознания смысла сказанного дело не дошло. Затянув туже свой пояс, который часто ослабевал и не давал великоватому кимоно плотно прилегать к телу, я встал в боевую позу, закрывая глаза. — Сила — это основа кунг-фу, — гордо выпалил я своим не сломавшимся голосом, тут же приступая выполнять упор лежа. Честно сказать, я ждал от мастера минимальный кивок головой, чтобы понимать, в нужном ли русле стараюсь. Для моего дальнейшего обучения было очень важно, как я считал, привести себя в отличную физическую форму, поэтому я старался выкладываться по максимуму: не пренебрегал утренней пробежкой, строгой диетой и посещением дворцовой библиотеки. Как настоящий малолетний книжный червь, я хватался изучать любой попавшийся свиток, которому было достаточно попасть в поле моего зрения, и неважно, будь-то рецепт по приготовлению бодрящего зеленого чая или же супер-сильный прием кунг-фу с использованием энергии ци, о которой я не имел ни малейшего представления в те времена. С трудом отжавшись больше двадцати раз, я уловил легкое головокружение. Уверенность в себе постепенно отходила на второй план, когда руки предательски начинали дрожать от перенапряжения, намереваясь согнуться пополам. Приходилось дразнить самого себя выражениями о том, какой я хилый и собственного маленького тельца удержать над землей долго не могу, чтобы выполнять упражнение чуть дольше. Но и этого на особо длительное время не хватило. В конечном итоге, я выдохнул весь оставшийся воздух из легких и со стоном свалился на землю, упираясь мокрым лбом в каменный пол. То, насколько нелепо я выглядел, меня не волновало. Я чувствовал такое истощение и подходящую тошноту, что было противно и сложно дышать. Каждый позвонок хребта гудел, и мне даже показалось, что от хлынувшей волны изнеможения зачесались ребра. Не послышались бы шаги за моей спиной — лежал бы дальше, собирая пересохшими губами пыль. Краем глаза я увидел, что мастер Угвэй встал позади меня и, наверное, стал ожидать, пока я поднимусь на ноги. Но стоило мне поднять голову, приподнимаясь на одном локте, как я сразу был опущен обратно на землю тупым краем посоха учителя. Тот, в свою очередь, данным жестом решил проверить степень моей усталости. — Ты немного перестарался, — довольно улыбаясь, сказал мастер. — Ведь не только сила, Шифу, основа кунг-фу, — Угвэй протянул мне один свой коготь, чтобы я мог встать. Еле взвалив свое бренное тело на ноги, я поверхностно стряхнул грязь и пыль с одежды, и повернулся лицом к мастеру, следовательно поклонившись. — Ты интересовался Ведами, как я тебя просил? Врать не хотелось, поэтому я застенчиво покачал головой. — И зря, — ответил на это Угвэй. — В Ведах как раз говорится, что тело — это продолжение нашего ума, который просто является его более тонкой субстанцией. Грубое физическое тело всего лишь строится на его основе. Мастер неспешно отходил от меня в сторону стойки с оружием, где недалеко стояли на полу пара горящих свечей и чабань с чашками. Все, что я мог сделать — пойти за ним, еле двигая конечностями. — Тело и ум, дорогой Шифу, тесно взаимосвязаны, поэтому, расслабляя тело, мы автоматически получаем успокоение ума, а расслабляя ум, мы автоматически получаем расслабление тела, — старик, медленно рассказывая мне, присел в позу лотоса промеж горящих свечей. Заглянув в мои бегающие от непонимания глаза, мастер лишь улыбнулся. Какое спокойствие? Причем тут ум и тело? Я просто переоценил свои силы, потренировался на долю больше, к чему лекция? Гадать тоже было лень, так как усталость никуда не исчезла. Сев в двух метрах от мастера в ту же позу, я принялся покорно слушать. Как раз успею перевести дыхание и нормализовать частоту сердцебиения. — Если мы можем расслаблять ум и тело одновременно, то общий эффект расслабления наступает гораздо быстрее, — учитель закрыл глаза. — Яростные эмоции и ложные чувства также являются частью твоего ума, поэтому они успокаиваются по мере твоего общего расслабления. Понимаешь, о чем я? — приоткрыв один глаз, спросил он у меня, заострив внимание еще и на том, что я нервно придерживаю себя за хвост. Не выдавать волнение становилось труднее, сидя так близко к мастеру. Взгляд, по которому прочитать все мои угнетения было легче простого, не получалось отвести в сторону, так как я привык к зрительному контакту во время беседы с кем-либо. — Правду сказать? — неуверенно начал я, в уме проклиная свой писклявый голос. В ответ я увидел одобрительный кивок. — Не совсем, мастер Угвэй, — ответил я более уверенно, успокаивая свой хвост и кладя развернутые ладони на колени. — Боюсь запутаться, если честно. — Давай вместе разберемся. Скажи, что толкнуло тебя разбить зал тренировок на мелкие кусочки? — сдерживая добрый смех, спросил у меня мастер и набрал много воздуха в легкие. — Это ведь неспроста. Никогда прежде я не замечал за тобой подобного. — Я хотел успокоиться, — сознался я, стараясь выглядеть максимально собранным. Окинув взглядом уничтоженный собственными руками зал, я действительно удивился, что сделал это добровольно. А занозы, которые милым образом расположились на костяшках моих пальцев, я старался игнорировать. — Успокоиться… Чтобы успокоить тело, нужно успокоить и ум. А ты, Шифу, одним пунктом просто пренебрег, — Угвэй потянулся за стоящими рядом чайником и чашкой. Я всегда поражался его умению не прогибаться под тяжестью и властью мира. По его плавным и точным движениям казалось, что он сам оказывает давление на мир, а тот послушно поддается. Забавно, что лишь с годами я перестану видеть в этом что-то фантастическое и сам буду не менее спокойно пить чай из чашки, при этом шокируя своих учеников. — Как мне успокоить ум, если он спокоен? — бесстыдно соврал я, наблюдая за руками своего сенсея. — Крыша у меня не едет, голова не лопается. Нечего мне в мозгах успокаивать, другими словами. — Нет, ты снова говоришь неправду, — отрицательно покачал головой Угвэй, в это время наливая в чашечку горячий чай. — Ты слышал выражение: «Глаза — отражение души»? — спросил он, протягивая чашку мне. — Конечно, благодарю, — я поклонился, перехватив чашку в свои руки, — а это вы, собственно, к чему? Я поднес сосуд к своим губам. Как же я старался не выронить посуду из рук, словами не передать. Такое адское месиво, как занозы и кипяток, буквально прожигали мои кисти насквозь. — О, да, давай, осталось только ошпарить мастера Угвэя кипятком и день удался. Чертовы занозы. Даже чашку нормально не удержать, — мысленно бесился я на самого себя. — К тому, что по твоим глазам прекрасно видно, как ты за что-то переживаешь. Я не буду спрашивать, что именно тебя тревожит, если бы ты считал нужным мне поведать, ты бы давно это сделал. Но остаться в стороне я не могу, я ведь твой мастер, так что, давай вместе приступим к успокоению твоего ума. У меня есть для такого случая отличное упражнение, — повеселел старик, потянувшись вновь за чайником. — Медитация? — как гром среди ясного неба пронеслось у меня в голове. — Черт, я же не перевариваю медитации. — Шифу, можно тебя попросить об одной услуге? — внезапно сказала черепаха, вставая на ноги. — Конечно же. Все, что угодно, мастер, — взбодрился я, поставив и свою порцию напитка на пол. То, что мы сменили тему разговора, не могло меня не радовать. — Закрой глаза, — сказал мастер, подходя ближе ко мне. — Закрой и почувствуй, как твое тело становится ватным, сердце приятно покалывает от нахлынувшего тепла, а мысли о твоих габаритах исчезают, словно дымка, — профессионально владея тембром голоса, старик погружал меня в сказку. У него это почти получилось. Я собирался уже вскочить с места и свирепым рыком задать вопрос, откуда у него такая точная информация, но сразу был остановлен на начальной стадии мастером Угвэем, чья ладонь опустилась мне на плечо, будто приказывая продолжать медитацию. — Покой, Шифу, — почти на ухо прошептала черепаха, — успокой свой ум прежде, чем успокоить тело. А я тебе немного помогу. После данных слов я почувствовал, как горячее дно маленькой посудины оказалось у меня на голове, и при попытке ее сбросить, та больно обжигала часть головы, где подводило количество шерсти. Мастер Угвэй, наполнив до края чашку очень горячим напитком, поставил ее мне на макушку. Так ровно спину и голову мне еще не приходилось держать, чтобы просто выжить. — Очень хорошо, Шифу. Очень хорошо. Если будешь стараться соблюдать равномерное успокоение ума и тела — останешься сухим и без ожогов, — посмеялся Угвэй и поспешил покинуть зал. — За ужином расскажешь о впечатлениях. Ведь у тебя еще целый чайник горячего чая.